Текст книги "Ложь (ЛП)"
Автор книги: Кайли Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
– Ты хочешь поговорить о детях? – говорит он немного удивленно. – Я не совсем против этой идеи.
– Нет, Том, – медленно отвечаю я. – Я имею в виду, что будет дальше в операции "Не дай себя убить"?
– Ох. Мы направляемся на небольшой аэродром, чтобы сесть на чартерный рейс до Нью-Йорка. Пора убираться отсюда. Ты будешь прятаться на конспиративной квартире, которая есть у меня в городе, пока я пойду получать ответы.
– Ответы от кого?
– Людей, которые управляют зоопарком. – Он переводит взгляд с дороги на меня и обратно. – Знаешь, мы могли бы поговорить о будущем, если хочешь.
Я хмурюсь.
– Все еще не уверена, что оно у нас есть.
– Пара детей, пожалуй, не помешает.
– Мне очень жаль, Томми-младший, но папа пропустит твою школьную пьесу, потому что на этой неделе он разбирается с грязным политиком.
– Нет. – Он резко мотает головой. – Политики обычно довольно легкие мишени. Часто можно просто шантажировать их досрочной отставкой. Не нужно прибегать к мокрухе. Гораздо меньше мороки, пока это работает.
– Какое облегчение.
– Моя работа действительно беспокоит тебя, – говорит он, как будто это какая-то новость. – Я имею в виду, я знал, что ты не в восторге от тех странных рабочих часов, которые мне приходилось проводить вне дома. Но не думал, что ты ненавидишь это.
– Твое рабочее время меня раздражало. Но опять же, я ушла не из-за этого. И еще, Том, тогда я думала, что ты страховой оценщик. Теперь я узнала, что ты какой-то странный супер-шпион-убийца-линчеватель-ниндзя, а я даже не знаю, что именно это значит.
– Просто "оперативник" подойдет. Легче помещается на визитной карточке.
Я откидываюсь на подголовник.
– Честно говоря, я понятия не имею, что чувствую. Дай мне запасной магазин, чтобы я могла перезарядить этот пистолет на случай, если он нам понадобится рано или поздно.
Он ерзает на сиденье, засовывая руку в карман джинсов, чтобы достать патроны, как и требовалось.
– Спасибо.
– Вот видишь? – он улыбается. – Мы хорошо работаем вместе.
Я молчу. Не знаю, что на это ответить. Надежда и энтузиазм, которые он питает по поводу наших фальшивых отношений, повергают меня в шок. Хотя, честно говоря, последние несколько дней были настоящими. Странными и отчасти адскими, но настоящими.
Без особых проблем я вынимаю пустую обойму и вставляю новую. Моя меткость, может быть, и не самая лучшая, но я не совсем отстой с оружием.
Его энтузиазм по поводу нас не пугает меня из-за того, что я не верю, что достойна любящих и честных отношений. Или то, что кто-то борется за меня, – это такое из ряда вон выходящее событие. Просто чтобы уточнить, под "борется" я не имела в виду сверкающие пистолеты и так далее. Но я хотела человека, готового быть рядом со мной и в хорошие, и в плохие времена. Лучшего друга. Может быть, даже родственную душу. А все, что есть у нас – это ложь, на которой у нас все строилось. С чего бы вообще начал рациональный и здравомыслящий человек, застрявший в этой конкретной ситуации? Нет, серьезно.
– Детка, – говорит Том. – Понимаю, что ты глубоко задумалась. Но, пожалуйста, не постукивай пистолетом по бедру.
– О… – я кладу заряженное оружие в почти пустой бардачок рядом с наполовину использованной пачкой "Клинекса" и просроченным протеиновым батончиком.
Он кивает, довольный мои выбором места. Другой пистолет исчез в кобуре на лодыжке. При необходимости он может относительно быстро заполучить в свои руки и тот, и другой. Теперь, когда мы снова в движении, на оживленном шоссе, он снова переводит взгляд с дороги на все зеркала и обратно. Чтобы убедиться, что за нами не следят. И все же он явно наблюдает за мной.
– Откуда ты знаешь, что я глубоко задумалась? – спрашиваю я с любопытством.
– Ты всегда о чем-то слишком много думаешь. Это в значительной степени твоя С.О.П. (стандартная операционная процедура)
– А ты нет?
– Я бы долго не прожил, если бы мои мысли дрейфовали, когда я на задании, – говорит он. – Меня учили собирать данные и анализировать их. Определиться с планом и привести его в исполнение.
– Ты никогда не меняешь своего решения?
– Если обстоятельства меняются, я, конечно, меняю решение. Надо быть гибким.
– Так почему же ты не изменил своего мнения о нас?
– Не вижу причин менять свое мнение о нас.
– Даже несмотря на то, что теперь я знаю твою тайну и все параметры, которые ты установил для наших отношений, полетели к черту?
Он смотрит в мою сторону.
– Я думаю, Бетти, что если уж на то пошло, то твое знание должно улучшить наши отношения. В долгосрочной перспективе. Как только мы пройдем через этот несколько трудный период.
– Только ты мог описать пребывание в бегах как несколько трудный период.
– Только ты могла заставить меня заплатить за эту дерьмовую машину.
Я смеюсь. Видимо, страх заставляет меня бесконтрольно смеяться. Поди разберись.
Мы съезжаем с шоссе и едем по однополосной дороге вглубь какого-то леса. Этот находится на ровной земле.
– Я все еще не собираюсь убивать тебя и хоронить твое прекрасное тело среди всего этого природного великолепия, просто на случай, если тебе интересно, – говорит он.
– Не интересно. Я знаю, что это не так.
Улыбка, которую он мне дарит, просто великолепна. То, как она достигает его глаз. Ухмылки старого Тома почти всегда оставляли меня равнодушной. Из-за неуверенности в его истинных намерениях или чувствах. Это было поверхностно. Теперь я, конечно, знаю почему. И теперь я вижу кое-что гораздо лучше. От этого даже немного трепещет в животе и слабеют колени.
Черт бы его побрал.
– Ты мне доверяешь, – говорит он.
– Э-э. Может быть.
Он снова улыбается, когда мы въезжаем на небольшой аэродром. Там есть один большой ангар и гладкий белый частный самолет, ожидающий на летном поле. Может мы и в бегах, но если я не ошибаюсь, Том действительно начинает расслабляться рядом со мной. Становится самим собой. Не знаю, что я чувствую по этому поводу. Труднее поддерживать гнев, когда он весь такой обаятельный и заботливый. Но, может быть, наши отношения или их отсутствие не требуют обновления эмоционального статуса. Может быть, я могу просто оставить все как есть.
Медведь спускается по ступенькам маленького самолета, здоровяк приветственно поднимает руку. С длинными светлыми волосами, аккуратно завязанными сзади, он одет так, чтобы произвести впечатление. В форме пилота, судя по всему.
– Думаешь, он безопасен? – спрашиваю я.
– Ага. – Том кивает, и мы останавливаемся возле самолета. – Он был первым, кого проверила наш новый друг-хакер. Она довольно эффективно занимается поиском оффшорных счетов и так далее. Любые возможные сомнительные или закодированные сообщения, которые могут совпасть с недавними событиями. Мы ни в ком не можем быть уверены на сто процентов, но я давно знаю Медведя. Переходить на другую сторону – не в его стиле.
– Твой хакер работает быстро.
– Да. И берет за это целое состояние, – говорит он. – Но ты получаешь то, за что платишь. Не могу позволить себе больше ошибок в этом деле. Кто бы ни был замешан в этом деле, его нужно найти. Ты запрыгивай в самолет, а я спрячу эту штуку где-нибудь сзади, с глаз долой.
– Ладно.
Медведь открывает мне дверь и протягивает руку.
Какой джентльмен!
– Классная тачка.
– Иди нахрен, – бесстрастно отвечает Том. – Взлетаем через пять минут.
– Понял. – Медведь берет меня за руку и ведет к самолету. – На борту тебя ждет свежая одежда. Нам нужно избавиться от всего, что на тебе надето, хорошо?
– Речь идет о возможных маячках, трассерах или чем-то еще? – спрашиваю я.
– Ты все правильно поняла.
– Могу я оставить пистолет?
Брови Медведя поднимаются.
– Том дал тебе пистолет?
Я киваю.
– Если это одна из его вещей, то, конечно, можешь оставить его себе.
– Подожди, а когда мы приземлимся, в аэропорту будет охрана?
Мужчина просто улыбается и ведет меня вверх по ступенькам. Полагаю, что охрана аэропорта не имеет значения в тех кругах, где вращаются эти ребята.
Внутри все в белой коже, на полу угольно-серый ковер, большие удобные сиденья и сдержанное освещение. Без сомнения, на таких летают миллиардеры и знаменитости.
Интересно, откуда они его взяли? Наверное, мне лучше этого не знать.
– Ванная в задней части, – говорит Медведь. – Твой наряд висит внутри. Постарайся побыстрее, ладно?
Я киваю.
Помещения не намного больше, чем в обычном самолете. Но там есть крошечная раковина, отделанная мрамором, и впечатляющая, хотя и маленькая душевая кабина. На задней стенке двери, заключенный в прозрачный пластик, висит темно-синий брючный костюм моего размера.
Бренд Эскада. Я определенно стала одеваться моднее с тех пор, как Тома разоблачили как оперативника, это уж точно.
Согласно инструкциям Медведя, я спешу. За костюмом находится сумка с бельем. Однако, обуви нет, так что я выхожу босиком.
– Куда это деть? – спрашиваю я, держа в одной руке старую одежду, а в другой ботинки. – У меня остаются те же ботинки, потому что я не…
И я останавливаюсь как вкопанная.
Том стоит в проходе и натягивает темные боксеры. Его руки сгибаются, а хозяйство свободно болтается. Так много кожи, на которую можно посмотреть. Возьмем, к примеру, гребни его позвоночника и сильные плоскости мышц спины, ведущие к ямочкам над задницей. Печаль и почти безразличие дней, предшествовавших моему уходу от него, сменились ужасной сверхчувствительностью к нему, которая растет с каждой минутой. И это опасно.
Не могу отвести взгляд достаточно быстро.
Почему, черт возьми, этот мужчина не может оставаться в одежде? Я чувствую себя атакованной.
– Дай мне секунду, – говорит он, потянувшись за черными брюками, а потом тоже останавливается. – Почему у тебя такое сердитое лицо?
– Я не сержусь, со мной все в порядке. Не мог бы ты одеться? Мы ведь торопимся, верно?
– Хм. Я нахожу интересным то, что вид меня голым раздражает тебя до такой степени.
– Том, – рычу я.
Уголок его рта приподнимается.
Ухмыляющийся ублюдок.
– Брось их где-нибудь. Я с ними разберусь. Твоя обувь и пальто вон там, на кресле.
Я не бросаю свою одежду на пол, потому что это было бы по-детски и, возможно, подтвердило бы его дерьмовую теорию о том, что я раздражена его голой задницей. Он прав, но ему не нужно этого знать. Кроме того, мне действительно понравилась эта пижама с единорогами. Вместо этого я осторожно кладу свою ношу на белое кожаное сиденье и поворачиваюсь, чтобы осмотреть остальные свои вещи. И я не думаю о крепкости его бедер или о чем-то подобном. Хотя, возможно, мне скоро понадобится немного времени наедине с собой. Вся эта беспокойная (возможно, слегка сексуальная по своей природе) энергия накапливается внутри меня. Это не может быть здоровым. Может быть, это было вызвано всем этим непрекращающимся страхом и напряжением из-за того, что меня чуть не убили. Он тут ни при чем. Или это не должно иметь к нему никакого отношения.
Да, точно.
Несмотря на это, я больше не обращаю внимания на Тома. Приятно знать, что у меня есть хотя бы такая сдержанность. Тем временем Медведь сидит в кабине и делает то, что делают пилоты перед взлетом. Моя обувь – остроносые серые кожаные ботильоны на высоком каблуке, в которых я вполне могу сломать лодыжку. Хотя они прекрасны. Я бы убила еще за косметику, но это неважно. Шерстяное пальто, пара больших солнцезащитных очков и сумочка от Хлои завершали образ. На самом деле в сумке ничего нет, но невозможно получить все.
– Если ты заставишь меня выбросить этот наряд куда-нибудь, мне придется причинить тебе боль, – говорю я. – Я хорошо в нем выгляжу.
– Ты хорошо выглядишь во всем, и я куплю тебе еще вещей с рисунком единорога. Обещаю.
Я игнорирую комплимент. Так будет безопаснее. И все же, когда я осмеливаюсь взглянуть из-под ресниц, трудно сказать, испытываю ли я облегчение или разочарование от осознания, что он полностью одет. Судя по всему, на нем тоже дизайнерская одежда. Прекрасно скроенный черный костюм с простой белой рубашкой. Галстука нет. Блестящие черные туфли и зачесанные назад волосы. Говорят, мужчина в костюме похож на женщину в нижнем белье. Теперь я понимаю почему.
– Итак, что за повод для нарядов? – спрашиваю я.
– Пара богатых придурков, отправляющихся в Нью-Йорк за покупками и парой концертов, не должна вызвать никакого интереса.
– Будем надеяться, что нет.
Том собирает старую одежду и выбрасывает ее в все еще открытую дверь самолета. Такая пустая трата. Надеюсь, тот, кто воспользуется аэродромом в следующий раз, найдет им применение. Мои родители были бы в ужасе. Они не избавляются ни от чего, пока оно не износится наполовину, и даже тогда оно неизбежно каким-то образом перерабатывается.
С другой стороны, мы с Томом оставляем за собой след из брошенных машин и одежды по всей стране. Что-то мне подсказывает, что такое для оперативников не в новинку. Еще одно доказательство того, что у нас с женихом нет ничего общего. Мне придется пожертвовать деньги на благотворительность от нашего имени, чтобы стереть кармический долг и посмотреть родителям в глаза на Рождество. Чертов комплекс вины. Конечно, сначала мы должны прожить достаточно долго. Они, должно быть, так беспокоятся обо мне. Ненавижу невозможность связаться с ними, дать им знать, что я все еще дышу.
Том нажимает на кнопку, лестница поднимается, дверь медленно закрывается.
– Пристегнись, пожалуйста.
Мы оба можем поймать пулю в любой момент, и все же он всегда так заботится о безопасности в этих мелочах. Это интересно. Делаю как меня попросили.
– Как тебе удалось так быстро организовать все это – наряды, самолет и все остальное?
– У меня есть свои трюки.
Конечно, он будет скрытен. Это вторая натура этого мужчины. Он садится рядом со мной, устраивается поудобнее и закрывает глаза. Двигатель самолета гудит, и мы трогаемся с места, выруливая на взлетную полосу.
– Или ты мог бы дать мне прямой ответ, – предлагаю я.
Он слегка пожимает плечами.
– Контакты. Наземная команда. Люди по найму. Выбирай сама.
– И ты доверяешь им, чтобы они знали, куда мы направляемся?
– Я доверяю людям, которые полностью отстранены от этой ситуации с небольшим количеством информации.
– Но ты думал, что Генри тоже полностью отстранен от ситуации.
– Да. – Между его бровями появляется морщинка. – Нас выследили. Меня это не радует.
Для меня это тоже не самая приятная мысль. Но сейчас я не хочу на этом останавливаться.
– Никогда не была в Нью-Йорке.
– Нет? – спрашивает он. – О, тебе это понравится, даже если ты ничего не испытаешь, потому что будешь спрятана в безопасности и уюте, пока я буду разбираться с дерьмом.
– Я должна любить его через окно?
– Вот именно, – говорит он, не открывая глаз. – Ты будешь смотреть возмутительное количество телепередач, есть великолепное разнообразие блюд на вынос и наверстывать упущенные Р и Р (развлечение и расслабление).
– Кстати, мне нужна кобура для пистолета. Желательно что-нибудь, что не будет мешать линиям моего нового облика.
Тяжелый вздох.
– Не могла бы ты дать мне хотя бы несколько часов, пока мы будем в воздухе, чтобы примириться с тем, что моя невеста постоянно вооружена? Просто притвориться, что у меня есть выбор, прежде чем я сдамся?
– Хорошо.
– Постарайся расслабиться. Какое-то время мы в безопасности, – говорит он. – Не похоже, что кто-то собирается подбить нас с неба.
– Знаешь, мне даже в голову не приходило, что такое возможно, пока ты не сказал об этом сейчас.
– Упс.
– Как ты привык к тому, что тебя все время хотят убить?
Его брови слегка приподнимаются.
– Ну… Обычно это происходит не всегда. Но да, это нелегко.
– Я не шучу. – Я потираю грудь тыльной стороной ладони. – У меня такое чувство, будто я постоянно на грани сердечного приступа.
– И это все моя вина. Я втянул тебя в эту историю и прошу прощения. – Его лицо смертельно серьезно. – С тобой все будет в порядке, Бетти. Я собираюсь убедиться, что с тобой все будет хорошо.
Я пытаюсь улыбнуться, но не получается. Это хрупкий баланс – обвинять его в этой ситуации и в то же время радоваться, что он здесь, рядом со мной, чтобы помочь мне справиться с ней.
Том берет мою руку и переплетает свои пальцы с моими. Не спрашивая ни о чем. И я позволила ему. В том-то и весь кайф – я просто позволила ему это сделать. Не потому, что мне нужно утешение. Черт возьми, нет. Но это кажется вежливым после того, как он согласился дать мне пистолет. Это один из самых надуманных и странных предлогов для того, чтобы позволить парню держать меня за руку. Мне нужно будет занять твердую позицию и настоять на небольшом пространстве между нами. Такие нежные жесты, как этот, просто сбивают с толку. Моя речь, вероятно, должна также включать просьбу о том, чтобы он оставался полностью одетым в моем присутствии. Но не сейчас. Нам обоим нужно сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых, а не на том, чтобы разбираться в вечной тайне наших отношений. Я не хочу умирать. А еще я не хочу, чтобы умер он. А убийцы идут по нашему следу.
Однако, прежде чем я успеваю попытаться высвободиться, его хватка слегка сжимается, а дыхание выравнивается. Он либо крепко спит, либо уже на полпути туда.
Не могу беспокоить его сейчас… Нет, мне просто придется держать его за руку.
Глава 5
– Ты слишком стараешься.
– Что? – я останавливаюсь.
Мои волосы развеваются на ветру, достаточно холодном, чтобы надрать задницу даже снеговику. Но мой образ все равно остается великолепным.
– Расслабься, – говорит Том, направляя меня к стоянке. – Машина здесь.
– Ты сказал, что два богатых придурка ворвались в Нью-Йорк. Я просто пытаюсь соответствовать дизайнерскому костюму и всему остальному. – И пистолету. Это небольшой вес сбоку под моим пальто, прижатый к моей груди и впивающийся мне в бок. Сила, способная отнять у человека жизнь, находится прямо там. Или, по крайней мере, способность причинять им серьезные неудобства и, вполне возможно, причинять невыносимую боль. Только я не упоминаю о пистолете, потому что Том, вероятно, все еще не рад, что он у меня есть.
Как и у меня, его лицо тоже частично закрыто солнцезащитными очками, и он держит голову наклоненной вниз. Вероятно, только очков недостаточно для того, чтобы избавиться от программного обеспечения по распознаванию лиц.
– Лучший способ не привлекать внимания – не вести себя подозрительно. – Его рука появляется на моей пояснице, готовая сдвинуть меня, если возникнет необходимость. – И не показывать, что ты важная персона, которую все должны заметить. Богатых убивают так же, как и бедных.
– Ладно. Извини. Я увлеклась.
– Не забывай, что ты числишься в списке пропавших без вести. Нам не нужно никакого внимания. Просто постарайся вести себя естественно.
– Нет ничего естественного в том, чтобы носить двенадцатисантиметровые каблуки, – фыркаю я.
Уголок его рта приподнимается.
Медведь прячет самолет или что там еще с этими вещами делают, когда они ими не используются. Мне казалось, что у меня есть представление о том, какой будет моя жизнь с Томом и без него. Но все меняется так быстро, что я едва успеваю. Я думала, что, может быть, почувствую себя лучше, когда окажусь вдали от душных безопасных домов и жутких хижин в лесу и снова окажусь на людях, среди толпы. Но вместо этого оказывается, что быть на открытой местности – полный отстой. Паранойя снова бьет ключом, затылок зудит от ощущения, что я нахожусь под чьим-то прицелом. Том двигает нас в хорошем темпе, хотя мы определенно не бежим в укрытие. Думаю, это означает, что пока все в порядке.
Он достает из кармана брелок, и фары нового черного седана вспыхивают один раз. Меня ведут на пассажирское место, а он обходит машину спереди и садится за руль.
– Мы ждем Медведя? – спрашиваю я, застегивая ремень безопасности.
– Он догонит нас позже. В бардачке есть сотовый, не могла бы ты его достать?
Двигатель мурлычет, и мы выезжаем со стоянки на улице застроенного промышленного района.
– Конечно.
– Он не заблокирован. Мне нужно, чтобы ты ввела для меня несколько контактов, пожалуйста.
Мои большие пальцы двигаются по экрану.
– Контакт номер один, готов? – спрашивает он.
– Дерзай.
Он диктует цепочку цифр.
– А теперь напиши слово "отчет". Только это. Больше ничего.
– Сделано.
Точно такой же процесс повторяется не менее девяти раз, причем Том диктует номера из головы. То, что я запомнила свой собственный номер – это маленькое чудо. Но у него нет проблем, он никогда не колеблется, никогда не ошибается ни в одной цифре. Опять же, вопрос о том, насколько интенсивным было его обучение и что оно охватывало, заставляет меня задуматься. Мне уже известно, что он опасен. Я также знаю, что он говорит, что он на моей стороне. Думаю, я ему доверяю. Но все это на самом деле не помогает ответить на фундаментальный вопрос: С кем, черт возьми, я спала?
– Второй контакт сообщает, что Лиса чиста, – докладываю я. – Я так понимаю, это твой хакер проверяет, нет ли в интернете следов предательства и убийства?
Его глаза прищуриваются.
– Ага.
– Эй, это ты дал мне сотовый.
– Я знаю.
– Не привык, что я вмешиваюсь в твои дела?
Его губы плотно сжались.
– Я просто не хочу, чтобы ты подвергалась еще большей опасности.
На экране вспыхивает еще одно сообщение.
– Тот же контакт написал "Торнбрук". Это что, гостиница, что ли?
– Ага. Высококлассная. Хорошая охрана. – Он хмурится, так что, может быть, "Торнбрук" – это не наша новая конспиративная квартира, а что-то совсем другое.
– Как ты собираешься попасть внутрь? – спрашиваю я. – Полагаю, именно это тебе и нужно сделать.
Он не торопится отвечать, переводя взгляд с дороги на меня и обратно.
– Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Я что-нибудь придумаю.
– Значит, ты также не скажешь мне, с кем там встретишься?
– Нет, не скажу.
Я положила телефон на колени, глубоко задумавшись. Уже слишком поздно оберегать меня, держа в неведении. Этот мужчина – идиот. Ну и что с того, что я постоянно в ужасе и волнуюсь из-за всего этого? Мне нужно знать, с чем мы имеем дело, чтобы лучше подготовиться. Меня уже пытались взорвать, допрашивали, и я попала в свою первую перестрелку. Дело в том, что чем скорее он разберется с этой неразберихой, тем лучше. Чтобы я могла сказать своим друзьям и семье, что со мной все в порядке. Вернусь к своей нормальной жизни и узнаю, есть ли у меня еще работа. Оставлю все это безумие позади. Понятия не имею, будет ли это означать прощание с Томом. Понятия не имею, как я к этому отношусь. Наверное, лучше всего иметь дело с одной безвыходной ситуацией за раз.
– Ты проверяешь всех своих приятелей по работе через хакера, которого нанял, потому что они самые очевидные подозреваемые, и есть большая вероятность, что это внутренняя работа, – говорю я, складывая все кусочки вместе в моей голове. – Раньше ты говорил, что Медведь был первым, кого очистила наш новый друг-хакер. Я предполагаю, что Лиса – вторая. До сих пор среди группы не было плохих парней. Так что никаких зацепок на этом фронте нет.
Большое громкое "ничего" от Тома. Это значит, что я, вероятно, на правильном пути.
– Ты что-то говорил Барсуку о том, что у тебя проблемы с передачей сообщения боссам. Думаю, они либо не хотят быть втянутыми в это дело, либо сами несут за это ответственность.
На его челюсти напрягается мускул.
– Ты собираешься вступить в контакт с одним из них, не так ли? Одним из боссов?
– Как ты это выяснила? – рычит он. – Пришло еще одно сообщение?
– Нет. – Я поднимаю подбородок. – Я использовала свой мозг.
Он смотрит на меня.
– А еще я смотрю триллеры и шпионские фильмы. Я кое-что знаю, – говорю я. – И я управляю успешным, крупным флористическим магазином в центре города с многомиллионным оборотом. Каждый день я имею дело с невозможными сроками и безумными невестами. Я все организовываю и решаю проблемы. Ну, раньше я так и делала, пока не стала беглянкой. Дело в том, что я не дура.
– Бетти, я знаю, что ты не дура. Но эти люди опасны.
– Сейчас все опасно, – говорю я. Этот мужчина серьезно несчастен. Мне почти жаль его, потому что он всего лишь пытается защитить меня. Когда он протягивает мне руку, я без дальнейших комментариев передаю ему телефон.
Долгое мгновение он молчит.
– Ты права. Мне нужно выяснить, что происходит с боссами, узнать, что им известно.
Я киваю.
– Извини. Я не привык ни с кем делиться подобными вещами. Даже с Медведем и Лисой, таков порядок.
– Ты не поделился. Я догадалась. – Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на пешеходов, борющихся с непогодой. – Почему ты раздавил свой мобильник перед тем, как мы покинули Калифорнию? Почему бы просто не уничтожить симку, как ты обычно делал?
– Кто-то мог следить за нами с помощью программы, загруженной в телефон. Это нелегко сделать, и им, вероятно, пришлось бы когда-то в прошлом получить физический доступ к телефону, чтобы сделать это. Поэтому мы от него отказались. Не стоило так рисковать.
По мере приближения к городу уличное движение становится все плотнее. Мы дважды объезжаем квартал, прежде чем находим место для парковки. Слава богу, у меня было толстое пальто и кожаные перчатки. Как бы это ни было потрясающе, дизайнерская сумочка – не защита от холода.
Том ведет меня к тротуару, держа свое тело между мной и улицей. Постоянно осматривая местность, мы направляемся к старому кирпичному зданию высотой в три этажа. Ничего особенного или чего-то еще, хотя оно кажется чистым и ухоженным. Лифт слегка пахнет тайской едой и издает несколько подозрительных механических стонущих звуков, когда мы поднимаемся.
Он останавливается у угловой двери на верхнем этаже, отпирает ее и выключает сигнализацию.
– Входи.
– Это место принадлежит тебе или зоопарку?
– Мне. Подожди здесь минутку, пожалуйста. – Он ныряет в несколько маленьких комнат, быстро осматривая их. – Все чисто. Проходи.
Открытая кирпичная стена проходит по всей длине помещения в стиле лофт. Сначала я вижу небольшую гардеробную, маленькую чистую белую ванную комнату, а затем главную открытую зону. Чистая белая кухня, большая кровать, застеленная простынями и одеялами, деревянный стол с двумя табуретками у окна, двухместный диван и телевизор на стене.
– Уютно, – говорю я, вешая пальто на спинку стула и кладя сумочку и перчатки на стол. Кажется неправильным вторгаться в пространство с вещами, учитывая идеальный минимальный вид этого места, но такова жизнь. Квартира имеет много общего с конспиративной квартирой на ранчо в Калифорнии. Никаких фотографий. Никаких личных вещей. По крайней мере, я их не вижу.
Том пожимает плечами.
– Но это не то место, где я провожу много времени.
– Где ты проводишь время?
– Когда я не работаю, я дома, с тобой. – Он вытряхивает содержимое карманов на стол. Брелок от машины, новый сотовый, пистолет и запасной магазин…Ну, все как обычно. – Думаю, нам понадобится новое жилье.
Никаких комментариев с моей стороны.
– У меня есть несколько домов в окрестностях Лос-Анджелеса, на которые ты можешь взглянуть. Посмотри, какой из них тебе больше понравится. Или мы можем купить что-то новое, хотя я бы предпочел избежать каких-либо крупных финансовых переводов, если это возможно. Так труднее держаться подальше от чужих радаров.
– Сколькими именно местами ты владеешь и каков баланс твоего банковского счета?
– Моя работа хорошо оплачивается. – Отвечает он, разминая шею. – А при такой работе разумно иметь несколько конспиративных квартир.
– На случай, если твое прикрытие раскроется.
– Совершенно верно. Время от времени я заглядываю в каждое из них, забираю почту и проверяю безопасность. Убеждаюсь, что ничего не было испорчено, и слежу за любым основным обслуживанием.
– Надо отдать должное, твой мир интересен. – Я потираю затылок, пытаясь расслабить напряженные мышцы. Стресс всегда сильно приводит меня в напряжение. Но не думаю, что когда-либо была так напряжена, как сейчас. Даже быть флористом в День святого Валентина или День матери, не имеет ничего общего с этим.
– Позволь мне, – говорит Том, становясь передо мной. Гораздо ближе, чем требуется.
– Тебе не нужно…
– Я знаю, что в этом нет необходимости. Но я хочу. – Сильные пальцы впиваются в мои больные мышцы, превращая меня в кашу. Затем он издает недовольный звук и расстегивает пуговицы на моем пиджаке. Его руки уверены в моей покорности. Теплые ладони скользят по трикотажной рубашке, снимают пиджак с моих плеч и рук, прежде чем положить его на стол. Мой пистолет и кобура следующие, и Том не выглядит огорченным их исчезновением. – Так-то лучше.
Я в этом не уверена. Разумная часть моего мозга подсказывает, что мне нужна вся броня, которую я могу получить, когда дело доходит до этого мужчины. Хотя это приятно – разминающее давление его рук. Это также очень похоже на соблазнение.
В моей голове снова зазвенели предупреждающие колокольчики.
– Что ты делаешь?
– Работаю над узлами на твоей шее. Почему ты постоянно так много думаешь?
– Тебе бы понравилось, если бы я перестала напрягать мозги и не задавала вопросов?
Уголки его губ приподнимаются.
– Теперь, когда ты упомянула об этом, да, все стало бы проще.
– Хa. Продолжай мечтать. Кстати, о размышлениях, как ты собираешься заставить боссов помочь тебе?
Вздох.
– Я серьезно. Какой у нас план?
– Ты не собираешься отпустить это, не так ли?
– Ни за что. – Я одарила его своей самой лучшей фальшивой улыбкой. Той, которая настолько очевидна, что это похоже на пощечину. Никогда не говорите, что сарказм не может быть суперсилой. – Теперь я знаю все о твоей ерунде, дорогой. С таким же успехом можешь отвечать на мои вопросы, потому что я ни за что не соглашусь спокойно делать все, что ты захочешь. Считай, что мы партнеры во всей этой истории с выживанием.
– Ну, это отстой. Хотя, должен сказать, ты особенно сексуальна, когда такая упрямая и требовательная, когда отчитываешь меня.
Я закатываю глаза.
– Просто ответь на вопрос.
– Есть несколько способов получить чью-то помощь или согласие в той или иной ситуации, – говорит он. – Начать с того, что попытаться воззвать к их принципам или чувствам патриотизма. Знаю, что ты до сих пор мало что видела, но зоопарк действительно приносит много пользы в мире. Если ни то, ни другое не работает, тогда надо переходить к их эго. Иногда требуется сочетание всех трех факторов. Последнее средство – обычно шантаж или угроза, потому что, как только ты попробуешь это сделать, ты уже не сможешь остановить это. Главное – найти стимул, который зацепит их на личном уровне. Даже если ты им платишь, они должны чувствовать себя эмоционально вовлеченными, чтобы у них было меньше шансов отвернуться от тебя. Особенно если тебе нужно, чтобы они действовали против своих собственных интересов или просто не делали того, что для них проще всего. Люди чертовски ленивы, и в девяноста девяти процентах случаев они выбирают путь наименьшего сопротивления.
