Текст книги "Ложь (ЛП)"
Автор книги: Кайли Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
– Детка. Привет. Ты в порядке?
– Да. Я, эм… – я склонила голову набок, рассматривая странный инструмент в его руке. – Что ты делаешь?
– Прорезаю отверстия в стекле, чтобы вести огонь, – объясняет он. – Менее очевидно и грязно, чем разбивать окна.
– Ты думаешь, это что-то изменит?
– Стоит попробовать все, что можем, чтобы выйти на первое место. Если это даст нам лишнюю минуту или две, прежде чем они поймут, откуда мы стреляем, тогда, да, это может иметь значение.
Я киваю.
– В этом есть смысл.
– Рад, что ты одобряешь.
О Боже мой.
Он слегка ухмыляется, и это так мило.
Проклятье, у меня все плохо.
Мой желудок делает что-то интенсивное. Как будто моим нервам нужна еще какая-то дополнительная помощь. Я вытираю вспотевшие ладони о джинсы.
Внутри дома царит полумрак. Горит только несколько ламп, стратегически расположенных низко. Если не знать, то можно подумать, что это место пустынно. Это именно тот образ, к которому мы стремимся. Мы переставили мебель, чтобы прикрыть выходы или замедлить любого, кто попытается проникнуть через двери и окна.
Мы сделали все возможное, чтобы превратить коттедж в крепость. И хотя кадры из фильмов, включающие подготовку к битве, обычно захватывают, я здесь, чтобы сказать вам, что это не так потрясающе. Для начала не было динамичной музыки, и у меня болит спина от того, что я таскала нефритовый журнальный столик. По правде говоря, вся эта подготовка к большой экшн-сцене, на самом деле просто очень тяжелая работа.
– Что случилось? – спрашивает он. – Ты ведь не передумала насчет того, чтобы быть здесь, не так ли?
– А? Нет, вовсе нет.
Он с облегчением выдыхает. Думаю, вытащить меня отсюда так поздно было бы большой проблемой.
– Но я, ах…я должна тебе кое-что сказать, – говорю я.
При этих словах он откладывает инструмент, уделяя мне все свое внимание. И не то чтобы это не важный момент и все такое, но я не могу не отвлекаться на то, как он выглядит. На Томе кофта с длинными рукавами под пуленепробиваемым жилетом. Все эти перекаты мышц на его руках, то, как ткань с любовью облегает его тело, внушают благоговейный трепет. Мои гормоны танцуют головокружительный танец. По сути, я просто хочу уткнуться лицом ему в грудь и спрятаться на некоторое время. Может быть, навсегда. Но я женщина на задании.
– Хорошо. – Он скрещивает руки на груди. – Я слушаю. А затем, после того как ты все скажешь, тебе нужно пойти надеть жилет и остаться в подвале с Хелен.
– Хорошо, я так и сделаю. Но я хотела сказать…
Честное слово, я собираюсь ему все рассказать. Собираюсь впервые сказать большое слово на букву "Л" кому-то, кроме моих ближайших друзей и семьи.
Только потом я вижу маленькую черную штуковину, незаметно засунутую ему за ухо.
– Том, могут ли другие люди слышать этот разговор?
– Они не заинтересованы в том, чтобы слушать нас.
– Это не то, о чем я спрашивала.
В этот момент его взгляд устремляется к небу, и он подносит руку к уху.
– Заткнись, Медведь. Иди срать в лес или еще куда-нибудь.
Сквозь дыру в окне доносятся смешки. Думаю, они доносятся с северного направления. То есть, над нашими головами.
– Это Ворон на крыше дома?
– Да. Мы занимаем позиции на всякий случай.
– Ты можешь выключить эту штуку на минутку?
– Прости, детка. Секунду. – Он слегка хмурит брови. – Спасибо, Лиса. Я понимаю, что сейчас нет времени для блуда. Но я действительно ценю твое мнение.
– Для блуда?
Том качает головой. Несмотря на всю его риторику «в этом бизнесе нет друзей», этому человеку явно нравится иметь за спиной людей, которым он доверяет и которые ему нравятся. И это очень мило.
– Извини. Очевидно, мы все возвращаемся к юмору двенадцатилетней давности, чтобы снять напряжение. Что ты собиралась сказать?
Кое-что важное, только вот у меня есть аудитория. Большая, бл*дь, аудитория для моих больших, бл*дь, чувств.
Мой желудок практически проваливается сквозь пол.
– О… Эм… позже.
– Ты уверена?
– Да. Это может подождать. – Потому что, как бы мне ни нравились его друзья, я ни за что не поклянусь ему в вечной любви при таких условиях. Особенно когда они все в таком комедийном настроении.
Нет. Этого не произойдет.
Трусиха во мне восстает, снова одерживая победу.
Тьфу. в
Внезапно раздается хлопок выстрела.
Окно, у которого стоял Том, разлетается вдребезги. И он уже в движении. Его рука поднимается, чтобы схватить меня, и мы оба падаем на пол.
Святой ад.
– Подтвержденный контакт, я знаю, – отвечает он тому, кто говорит с ним через наушник. – Скажи мне, что ты следишь за ними… Понял.
Он замолкает и слушает, его тело наполовину лежит на мне, а его рука крепко обнимает меня. Откуда-то сверху доносится ответный огонь Ворон. И из одного из кухонных окон, выходящих на воду, Лиса делает то же самое. Медведь где-то снаружи, без сомнения, делает свое дело. Но, твою мать, было чертовски похоже, что они окружили нас.
– Ползи к лестнице на локтях и коленях, детка, – говорит Том, поднимая винтовку. – Не высовывайся. Я хочу, чтобы ты сейчас была в подвале в пуленепробиваемом жилете. Иди.
Осколки стекла впиваются мне в руки сквозь кофту с длинными рукавами, но я изо всех сил стараюсь не обращать на них внимания и поскорее убираюсь оттуда. Мысль о том, чтобы оставить Тома, отстойна. Я на 100 процентов ненавижу это. Тем не менее, я выполняю приказы, как хороший новобранец / невеста.
Пока я ползу вперед, все больше взрывов, хлопков и других разнообразных звуков от различных видов оружия доносится как изнутри, так и снаружи дома. Люди, черт возьми, стреляют в нас. Снова. И это намного хуже, чем номере отеля. Это оглушительно, как будто град обрушивается на дом, или мы попали в торнадо, или что-то в этом роде. Люди на самом деле пытаются стереть нас с лица земли, и я боюсь, что им это удастся. Моя кровь стучит в ушах, адреналин разливается по телу.
Мы не умрем. Все будет хорошо.
По крайней мере, я чертовски на это надеюсь.
Моя надежда длится ровно до тех пор, пока стена рядом со мной не взрывается.
Меня швыряет через всю комнату, пыль и камни сыплются дождем. Но по крайней мере, когда я приземляюсь, то сначала ударяюсь о спинку дивана, и это как бы смягчает мое падение. Хотя все равно все чертовски больно. А еще у меня в ушах звенит колокольчик или что-то в этом роде.
Срань господня. Это безумие.
– Том? – я медленно поднимаюсь, совсем чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы оглядеть комнату. – О Боже, пожалуйста, будь жив!
Из пыльной бури тянется рука, призывая меня опуститься обратно. Кровь капает с той стороны его лица, где его порезало осколком или чем-то еще, но в остальном с ним, кажется, все в порядке.
– Детка, все в порядке. Ты ранена?
– Я люблю тебя.
Мужчина даже не моргает.
– Я знаю. Но ты не ранена?
– Нет, я так не думаю. – Говорю я откашливаясь.
Его реакция на мое ошеломляюще громкое заявление была бы странной, если бы мы не боролись за наши жизни, поэтому я спустила это на тормозах.
– Они запустили в нас ракету?
– Реактивная граната, да.
– Ты ранен?
– Просто весь в синяках, как и ты. Но теперь в стене образовалась дыра, так что я был бы очень признателен, если бы ты как можно скорее спустила свою великолепную задницу вниз. – Он делает паузу, наблюдая за упомянутой дырой. Очевидно, кто-то снова разговаривает с ним через наушник. – Иду, Ворон. Медведь уже на подходе.
И действительно, стрельба снаружи усиливается, когда Медведь, прихрамывая, входит в кухонную дверь. Лиса быстро перемещается, чтобы установить перевернутый стол перед входом, используя имеющиеся обломки, чтобы зафиксировать его на месте. Предполагая, что я собираюсь сделать, как сказано, Том прячется за новой дырой в стене, время от времени высовываясь, чтобы стрелять в плохих парней.
И я могла бы убежать и спрятаться, как было приказано. Или действительно могла бы быть полезной.
Я пытаюсь вскочить на ноги, но это больше похоже на шатание в стиле зомби, и иду к Медведю и Лисе, которые расположились за центральным гранитным кухонным островком. Кровь сочится из раны на икре Медведя, другая намочила рукав его черной футболки. Они едва заметны при слабом освещении.
– Эй, Бетти, – говорит Медведь, занятый перезарядкой пистолета. – Разве ты не должна быть в подвале? Волк взбесится, если узнает, что ты все еще здесь.
Из ниоткуда кто-то хватает меня за волосы. Моя голова резко поворачивается, и лицо Лисы оказывается всего в нескольких сантиметрах от меня, ее глаза сверлят мои. Как будто она пытается заглянуть прямо в мой череп, или в мою душу, или что-то в этом роде.
– Она не контужена. Нам нужна вся помощь, которую мы можем получить. – Она снова поворачивается к перестрелке. – Аптечка у двери.
– Хорошо, – говорю я, проползая на четвереньках по пыли и стеклу, чтобы достать ее.
– Она не должна быть здесь, – ворчит Медведь, когда я подползаю к нему.
– Я сказала, что с ней все в порядке, – огрызается Лиса. – Ты не спускай глаз с нашей шестерки и позволь ей взять кровотечение под контроль.
– Мне нужно, чтобы ты перестал двигаться, – приказываю я. Порез на его руке глубокий, но не слишком длинный. Больше похоже на ножевую рану. – Мне просто перевязать это?
– Ага. Там есть бинт. Давай возьмем мою руку под контроль, а потом перевяжем пулевое ранение в икре. – Глаза Медведя прикованы к окнам с нашей стороны и двери позади нас, пистолет покоится в его руках.
Я роюсь в аптечке, пока не нахожу то, что нужно. Там есть и несколько бактериальных салфеток. Я промываю рану на его руке, как могу, но кровь течет быстро. Слишком быстро.
Медведь смотрит вниз. Удивительно, но он улыбается, смотря почти с облегчением. Может быть, тот факт, что мое лицо в настоящее время не окрашено его кровью, по крайней мере, означает, что пуля, которая прошла через его ногу, не задела вену или артерию или что-то еще. Или, может быть, ему просто нравится быть раненым. Я не знаю. Люди такие странные. В любом случае, он кладет пистолет на колени и берет несколько толстых квадратиков ватных тампонов, прикладывая их к передней и задней части икры, пока я занимаюсь его рукой.
– Дерзай, – говорит он. – Красиво и крепко.
– Хорошо. – Я делаю глубокий вдох, пытаясь сохранить хладнокровие. Честное слово, мое сердце бьется так сильно, что мне кажется, у меня вот-вот сломаются ребра. Я накладываю ватный тампон на рану и начинаю обматывать ее бинтом другой рукой. Отсутствие у меня каких-либо реальных медицинских навыков очевидно, однако, порез забинтован и это главное.
– Хорошая работа. А теперь достань оттуда еще один рулон бинта. Медведь кивает в сторону аптечки. – Пуля прошла навылет, так что мы просто туго перевяжем рану, чтобы замедлить кровоток, так же как ты сделала с моей рукой. Я буду держать тампоны на месте столько, сколько смогу.
Пол рядом с ним скользкий от крови, и пули пролетают над нашими головами. Посуда, стекло, куски штукатурки и пыль повсюду вокруг нас. Я ничего не могу поделать с тем, как сильно трясутся мои руки, поэтому я просто игнорирую их, насколько могу. Стараюсь не обращать внимания на громкие взрывы и звуки войны. Нет времени пугаться. Нет времени потеть, задыхаться и трястись, хотя я все равно делаю все это.
– Сколько их там снаружи? – спрашиваю я.
– Достаточно.
Ворон выбегает из библиотеки. Это комната со старой винтовой лестницей, ведущей на крышу.
Наверное, наверху стало слишком опасно.
Он уже бросил свою снайперскую винтовку. Без колебаний он занимает позицию напротив Тома, вытаскивая пистолет из кобуры на бедре.
Я не особенно удивляюсь, когда рядом со мной появляется Хелен с винтовкой и сумкой в одной руке и моим бронежилетом в другой. Нет никакого реального смысла ни одной из нас прятаться в подвале. Арчи бросается на нас со всем, что у него есть. Все должны быть здесь, помогать, если мы хотим, чтобы у нас был шанс выйти из этого живыми. Даже если это просто перевязка ран и стрельба в общем направлении плохих парней.
– Ты забыла это. – Она бросает жилет рядом со мной.
– Спасибо.
Хелен осторожно поднимает голову ровно настолько, чтобы посмотреть на вид из кухонного окна.
– На моей лужайке повсюду трупы.
– А еще в стене гостиной есть дыра, – говорю я.
– Что подумают соседи? Сделай повязку потуже, Бетти. – Она внимательно следит за моими руками, наконец, снова качает головой, глядя на хаос вокруг нас. Женщина спокойна с оттенком раздражения. Как будто кто-то прервал ее чаепитие или что-то в этом роде. – Не то чтобы меня все это удивляло. У Арчи всегда была привычка заходить слишком далеко. Кроме того, он боится нас. До сих пор нас было довольно трудно убить.
Взрыв сотрясает левую часть дома, где находятся спальни. К счастью, все окна были заколочены раньше. Мгновение спустя с того же направления доносится еще один грохот. Думаю, мины делают свою работу.
Как сосед не услышал и не вызвал местную полицию, я понятия не имею. Возможно, копы отпугнули бы нападавших. Девушке остается только надеяться. Но наиболее вероятный сценарий заключается в том, что Арчи и его банда убивают невинных людей, прежде чем сосредоточиться на том, чтобы снова напасть на нас.
– Звучит так, как будто несколько человек пытались проникнуть через один из Ваших розовых садов. – Медведь улыбается. Даже при слабом освещении его лицо бледно от потери крови и боли. – Кстати, хорошая работа – окружить дом колючими предметами. Всегда полезно для замедления людей.
Хелен просто кивает, проверяя свою винтовку. Сумка, которую она принесла с собой, полна оружия. Нельзя сказать, что женщина пришла не подготовленной. Грохот различных пистолетов перекрывается продолжающимся залпом пулемета, которым владеет Лиса. Это чертовски громко. Из-за этого почти невозможно расслышать ни черта, кроме долгого гула в моих ушах.
– Все готово. – Мне приходится почти кричать, чтобы Медведь услышал, хотя он совсем рядом со мной.
Медведь приседает, немедленно перенося вес тела на ногу. Наверное, проверял, я думаю. Он морщится, затем кивает. Мы здесь закончили.
Я вытираю окровавленные руки о джинсы, прежде чем натянуть жилет. По крайней мере, небольшая часть меня теперь пуленепробиваема. По правде говоря, попасть в перестрелку во второй раз ничуть не легче, чем в первый. Весь этот шум, действие и страх смерти так же ужасны, как и в прошлый раз.
Боже, надеюсь, что мы не умрем.
Металлический привкус наполняет мой рот, повсюду пыль и порох.
– Пора возвращаться к работе, – говорит Медведь. – Выберите позицию, которая закрывает вас как можно больше за стеной, и держите головы опущенными всякий раз, когда не стреляете.
Затем, с этими мудрыми словами, он ушел.
– Бетти, следуй за мной, – кричит Хелен сквозь звуки войны, подползая к кухонной двери с разбитым стеклом и перевернутым кухонным столом, закрывающим половину обзора и обеспечивающим нам укрытие. Согласно инструкциям Медведя, по обе стороны от входа есть сплошная стена, за которой мы тоже можем спрятаться, да и Лиса в одиночку удерживает эту сторону дома. – Ты встанешь на другую сторону. Мы можем прикрывать друг друга, когда нам придется перезаряжать оружие.
Я собираю волю в кулак, чтобы выглянуть из-за стены и заглянуть в сад за домом.
На мгновение трудно что-либо разглядеть в меркнущем свете, пока дуло не вспыхивает, как крошечный светлячок в темноте, пули свистят вокруг меня. Все больше адреналина наполняет мой организм, механизм "сражайся или беги" запускает все мои внутренние сигналы тревоги. Мне хочется сжаться в комочек и спрятаться. Черт, я хочу убежать. Но я отказываюсь поддаваться страху.
Тем не менее, я возвращаюсь в укрытие прежде, чем какая-либо мысль о стрельбе даже приходит мне в голову. Пистолет дрожит у меня в руках. Но мы должны победить в этом. Все должно быть в порядке. И хотя я логически понимаю, что Том может позаботиться о себе, невозможность увидеть его пугает меня до чертиков. С ним должно быть все в порядке. Я не готова иметь дело ни с чем другим.
Я сосредотачиваюсь на том, чтобы держать локти ровно. Трюк, которому однажды научил меня старый флорист в мой первый день по-настоящему оплачиваемой работы, когда у меня тряслись руки от нервов. Тогда были другие ставки, но это сработало тогда, и это работает сейчас. По крайней мере, немного. Достаточно, чтобы я высунулась и произвела залп выстрелов в общем направлении. Нет времени на чувство вины или что-то в этом роде. Если я кого-то убью, так тому и быть; они набросились на меня первыми.
Мы с Хелен по очереди стреляем во все, что движется в сумерках. Не уверена, что я попала в кого-то; у меня не очень хороший прицел. Но мы должны, по крайней мере, замедлить их.
Когда мои глаза привыкают к полумраку, я вижу, что она не лгала о телах, усеивающих ее лужайку. Со всеми этими розовыми кустами и декоративными изгородями это похоже на неудачную вечеринку в саду. Арчи, очевидно, привел с собой небольшую армию, и мало-помалу мы их уничтожаем. В серо-фиолетовом небе мерцает первая звезда. С чем-то таким повседневным на виду, трудно понять, как мы все попали в эту переделку.
Мы не утруждаем себя перезарядкой. Вместо этого мы хватаем новое оружие из ее сумки, лежащей между нами.
Лиса ныряет на пол.
– Пожар в…
Все здание снова сотрясается, и мы падаем на пол. Все превращается в заполненный дымом хаос. Должно быть, на нас летят еще какие-то реактивные снаряды, потому что там, где раньше было кухонное окно, зияет дыра, а шкафы позади нас теперь горят. Это не большой пожар – пока, но все же… Сейчас мы находимся в зоне боевых действий.
Очень медленно Лиса поднимается с пола. Стекло порезало ей щеку; пыль покрывает ее темные волосы.
– Трахни утку.
– Я потушу огонь, – кричу я, справившись с кашлем. Лиса и Хелен стреляют лучше, так что то, что я справляюсь с огнем, имеет смысл.
Хелен кивает и возвращается на позицию с огромным блестящим револьвером. Нечто подобное можно увидеть в Вестернах. Хотя, честно говоря, думаю, что даже Джон Уэйн остерегался бы чего-то такого размера.
– Ненавижу переходить на личности, но эти люди всерьез начинают меня бесить. – Двигаясь теперь немного медленнее, Лиса стискивает зубы и вытаскивает пистолет, прикрепленный к ее бедру. Это невозможно остановить. Нет времени на отдых, не говоря уже о восстановлении сил. – Скорпион заплатит за это дерьмо, если она все еще жива.
На стене у плиты висит маленький огнетушитель. Хелен действительно обо всем подумала. Хотя пуленепробиваемое стекло было бы неплохо.
Из всех вещей, она решила сэкономить на этом. Если мы выберемся из этого целыми и невредимыми, я поговорю с ней об этом.
Я стараюсь не высовываться, но этот огонь сам по себе не погаснет. Поэтому я протягиваю руку вверх, направляя сопло на пламя. Можно с уверенностью сказать, что дорогая мебель Хелен испорчена. То же самое касается всех причудливых тарелок и хрусталя, которые были разнесены вдребезги.
И пока я думаю об этих действительно бесполезных, глупых мыслях, два "нечто" ударяют меня в спину, заставляя задохнуться. Вся моя грудная клетка сжимается. Затем раскаленная огненная линия проходит по моей руке. Огнетушитель выпадает из моих внезапно онемевших рук, и все, что я могу сделать, это попытаться дышать сквозь боль.
Это мучительно.
– Ложись! – кричит Лиса.
Отличный совет. Только ты примерно на пять секунд опоздала.
Моя задница падает на пол, моя рука прикрывает кровавый след, оставленный пулей на моей руке.
Охэточертоводерьмо.
На секунду я зажмуриваю глаза, пережидая мгновенье. По крайней мере, красная жидкость не хлещет. Это просто чертовски больно. Кроме того, думаю, что у меня может быть сломано ребро, учитывая, что пули попали в заднюю часть моего жилета, потому что каждый вдох – это чистая агония.
В фильмах, когда в людей стреляют, они просто выдерживают это.
Какая несусветная и полная чушь собачья.
Мое тело сотрясается, а по лицу текут слезы. И все же, по крайней мере, мне удалось потушить пожар. Шкаф представляет собой просто дымящееся месиво из пены и кровавой бойни. Жаль, что я плачу и разрушаю свой статус крутой.
– С меня хватит этой ерунды, – рычит Хелен, откладывая револьвер и вытаскивая свой сотовый. Затем она толкает аптечку в мою сторону, сильно хмурясь. Как будто я специально бросилась под пули или что-то в этом роде.
Шум выстрелов различных видов оружия, кажется, немного поутих. Не намного, но все-таки. Вместо постоянного шквала, это стал скорее прерывистый дождь насилия.
Надеюсь, у плохих парней заканчиваются люди, которых можно бросить на нас. Это было бы здорово.
Между тем, боль такая сильная, что мне даже хочется позвать Тома. Но я хватаю аптечку первой помощи и нахожу те антисептические салфетки, которыми обрабатывала рану Медведя. Лучшее, что я могу сделать, это зажать рану со стиснутыми зубами.
– Прекратить огонь! Прекратить огонь! – как только команда подтверждена, Хелен подносит телефон к уху и делает глубокий вдох. – Арчи… давай поговорим.
– Это ошибка, – бормочет Том вскоре после этого.
Хелен, конечно, не обращает на это внимания.
– Использовать себя в качестве приманки неразумно.
– Я услышала тебя и в первый раз, Волк. Решение принято. Пожалуйста, перестань твердить об этом.
– Да, мэм.
– Я прожила хорошую жизнь, отдав большую ее часть этой организации. Если мне придется принести последнюю жертву, чтобы спасти ее, и в процессе убрать этого отвратительного ублюдка, тогда я буду считать это победой. – Она тяжело вздыхает. – Кроме того, я не вижу, чтобы кто-нибудь из нас выбрался отсюда каким-либо другим способом. Мы понятия не имеем, сколько людей он привел с собой и насколько хорошо они экипированы. Что мы точно знаем, так это то, что в ближайшем будущем у нас закончатся боеприпасы, не говоря уже о людях, способных стрелять их них. По крайней мере, так у нас есть шанс.
Никто не возражает. Это больше, чем просто немного страшно.
– Мне всегда было интересно, каково это – быть на передовой, решать подобные ситуации лицом к лицу. – Ее улыбка мрачна. – Думаю, я справилась довольно хорошо, учитывая все обстоятельства.
– Да, мэм, Вы справились. – Он что-то передает ей, и она кладет это в свою правую руку. Вещь слишком мала, чтобы я могла разглядеть ее, но Хелен не выглядит довольной всем этим. Ни капельки.
У нас нет настоящего белого флага, которым можно было бы размахивать, но, по крайней мере, скоро начнутся переговоры о временном перемирии. Дверной проем на кухню был расчищен и открыт для всех и каждого. Или для Арчи и некоторых его людей. И они входят так, словно это место принадлежит им. Главный придурок одет в полосатый костюм-тройку. В перестрелке. Иисус, бл*дь, Христос. У него блестящие черные волосы и худое, бледное лицо. Если не знать кто он такой, то можно подумать, что он банкир или биржевой маклер.
Но о людях, сопровождающих его, подумать так нельзя. Большинство из них крупные, мускулистые, одеты в черное, на них тактические жилеты, а на головах у них странные очки. Ночное видение, или тепловое восприятие, или что-то в этом роде. В их руках множество автоматов и пистолетов. Как и мы, они пришли более чем подготовленными. Но пока никто ни на кого не направляет свое оружие. Все притворяются, что ведут себя хорошо.
Я сижу на заднице рядом с разрушенными кухонными шкафами, но почти все остальные стратегически рассредоточены вокруг Хелен. Она стоит в большом проходе в гостиную в задней части открытой совмещенной кухни-столовой, создавая некоторое пространство между ней и нашими посетителями. А столовая справа, в основном очищена, столы и стулья отодвинуты в сторону. Только Лиса со мной на настоящей кухне слева от дверного проема. Без сомнения, каждый готов приступить к действию в любой момент. Честное слово, вы могли бы задохнуться от напряжения, витающего в воздухе. И проклятый дым все еще витает вокруг.
– Скорпион. – Голос Тома низкий и яростный, его взгляд устремлен на одну из женщин. Никогда не видела его таким взбешенным. – Рад тебя видеть.
Я никогда не узнаю, как ему удалось узнать ее среди остальных, да еще под всем этим крутым черным снаряжением коммандос. Но она снимает очки, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Волк. – Улыбка блондинки – во все 32 зуба, взгляд – хищный. Но даже с таким маниакальным выражением лица, она хорошенькая. – Привет. Ты же знаешь, что еще не слишком поздно. Уверен, что не хочешь перейти на другую сторону? Здесь можно заработать больше денег. Не говоря уже о том, что продолжительность жизни намного превзошла бы нынешние ожидания.
– Хм. Я в порядке. – Пистолет Тома в руке, но, как и у остальных членов нашей команды, пока направлен в пол. – Спасибо.
Скорпион притворяется надутой.
– Жаль это слышать. Паук и Ястреб чувствовали то же самое, к несчастью для них. Посмотри, как это закончилось. Так грустно.
Том ничего не говорит.
Взгляд Скорпиона блуждает по остальным собравшимся, наконец останавливаясь на мне. У меня строгий приказ выглядеть безобидно и цивильно, но я отказываюсь отступать от глупого соревнования этой женщины в гляделки. Ее взгляд заметно ожесточается.
– Ах, фальшивая невеста. Я была огорчена, узнав, что ты выжила после взрыва, который разрушил твой дом. Но как интересно найти тебя здесь.
Я следую примеру Тома и ничего не говорю. Пока что. Эта женщина в некотором роде ужасна, и ей не помешал бы хороший разнос. Не говоря уже о возможной смерти и расчленении.
На челюсти Тома дергается мышца. Он всерьез хотел, чтобы меня спрятали внизу. Снова. Но уже слишком поздно прятаться. Кроме того, им все еще нужны все руки, которые они могут получить. Даже если я сейчас нахожусь среди идущих или сидящих, покрытых кровью раненых, я все равно могу достаточно уверенно держать пистолет.
Моя травма была еще одной причиной, по которой Том позволил мне остаться. Никто на самом деле не уверен, насколько сильно я ранена. Только то, что любое движение моего позвоночника или ребер ощущается как огненный ад, опускающийся на мою голову. Не то чтобы я позволяла этому проявляться перед этими людьми. Том не единственный, кто умеет скрывать свои чувства.
Я держу одну руку на коленях, другой прижимаю пистолет к полу. Мои широкие бедра услужливо скрывают оружие от посторонних глаз. Хотя только идиот вообразил бы, что кто-то из присутствующих не вооружен. Я отвечаю на полный ненависти взгляд Скорпиона твердым пустым взглядом. Кого волнует, что она, вероятно, трахалась с моим парнем в прошлом? И сейчас я чертовски уверена, что она это сделала. Но это я ношу кольцо с огромным бриллиантом, большое спасибо.
Отс*си, сучка.
Наверное, меня должно больше волновать то, что в данный момент она целится в меня из пистолета. Я должна показать немного страха или что-то в этом роде. Но, честно говоря, это был просто ошеломляющий дней. От женщины нельзя ожидать, что она будет делать все. Говоря об эмоциональном перегрузе.
– Ты же понимаешь, что все было лишь притворством. Милый способ для Волка спрятаться в пригороде без какого-либо риска раскрыть свое прикрытие. – Честное слово, эта женщина – сука. Ее глаза чуть ли не сверкают злобой. Никогда раньше не видела, чтобы злоба мерцала, но здесь она проявляется во плоти. Интересно, практикуется ли она перед зеркалом? – Это, должно быть, больно, узнать, что он предал тебя и солгал тебе. Твое маленькое сердечко разбилось, когда ты узнала, что на самом деле ему на тебя наплевать? Что это все-таки была не настоящая любовь?
Я морщу нос.
– Девочка. Серьезно. Все это не твое дело. Прямо сейчас ты кажешься чертовски мелочной. От имени сестринства я должна сказать тебе, что это не очень хороший вид.
Любой намек на мерцание или блеск мгновенно исчезает. Мы не станем друзьями.
Маленький намек на улыбку приподнимает уголки рта Тома.
Арчи небрежно поднимает руку, как будто ему наскучил этот обмен репликами. И тут же рот Скорпиона пресекает любой неприятный ответ, который она придумала. Она возвращается в строй и возвращает пистолет в исходное положение. Просто еще один хороший маленький солдат.
– Ты хотела поговорить с глазу на глаз, Хелен. Я здесь.
– Так любезно с твоей стороны, – говорит она. – Хотя это не так, не похоже, чтобы ты вошел внутрь по приглашению, не так ли? Ты проделываешь несколько дыр в моих стенах, а я взрываю нескольких твоих людей. Мы здесь в тупике, не так ли?
Взгляд Арчи становится таким же разъяренным, как и у Скорпиона. Но он не отрицает ее слов. Должно быть, Хелен правильно оценила ситуацию. Очевидно, ее предположение о том, сколько еще людей он должен бросить на нас, верно.
Приятно знать.
– Но сейчас все это не имеет значения, – говорит она, а затем прочищает горло. – Кое-что меня беспокоит, Арчи. Мне неприятно признавать это перед всеми, в такое время, как сейчас, но я думаю, что совершила ужасную ошибку.
– Думаешь? – Арчи смеется, оглядывая все разрушения, которые когда-то были ее домом, на всех ее измученных и раненых защитников. Он ухмыляется, и самодовольство, исходящее от него, просто отвратительно. – Ты всегда недооценивала меня.
– Тебя? – о на улыбается. – О Боже, нет, не тебя. Чарльз.
Он хмурится.
– О чем ты говоришь?
Она пристально смотрит на него, словно пытаясь оценить, искреннее ли его удивление.
– Мне было интересно, как он заставил тебя прийти сюда, на верную смерть. Но ты даже не знаешь. Он дергал тебя за ниточки, а ты даже не подозревал.
– Что ты болтаешь? – огрызается Арчи, но его глаза выглядят обеспокоенными.
– Не расстраивайся. Он и меня одурачил. Заставил меня передать все мое состояние в его руки два дня назад, сказав, что мы используем его, чтобы назначить такую огромную награду за твою голову, что, даже если ты доберешься до меня, ты не сможешь спокойно спать еще одну ночь своей короткой жизни. И я купилась на это.
– Награда за мою голову меня не пугает. – Ноздри Арчи раздуваются. – Кроме того, я действительно думаю, что Чарльз больше не будет препятствием. Нужно переговорить с моим человеком по поводу этой работы.
Хелен качает головой.
– Ты не понимаешь. Больше не будет ни слов, ни работы. Чарльз уже победил, хитрый старый лис. Мне никогда не приходило в голову, что он был единственным, кто знал. Он сказал мне прийти сюда. Он сказал, что здесь можно укрыться, а я и не подозревала.
– Не подозревала о чем? – теперь Арчи выглядит разъяренным. Кончик его носа стал ярко-красным.
Она улыбается ему, но на этот раз ее улыбка печальна. Почти сочувственна.
– Насчет динамита.
– Что?
Она медленно переворачивает правую руку, показывая маленькое черное устройство, зажатое в ее кулаке. Это то, что передал ей Том, и когда они это видят, вся маленькая армия Арчи напрягается. Двое сзади обмениваются взглядами.
Я предполагаю, что Хелен держит в руках какой-то переключатель мертвеца, так что, если она умрет или отпустит руку, все превратится в дым.
