Текст книги "Любовь на карантине (ЛП)"

Автор книги: Кайли Скотт

Соавторы: Одри Карлан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 2
КАРАНТИН: ДЕНЬ 2

СЭДИ

– НЕТ, МАМ, ТЫ НЕ МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ ЭТО, тебе нужно остаться дома!

Я держу телефон в одной руке, а другой потираю виски от напряжения.

– Идея в том, чтобы выходить за продуктами только раз в неделю, и даже тогда тебе нужно мыть руки до и после, как будто ты врач, готовящийся к операции. Почему бы вместо этого не испечь печенье? Я знаю, что немецкий кофейный торт великолепен, но есть много других припасов, чтобы усовершенствовать новый шедевр эпических пропорций выпечки.

– Но это любимый десерт твоего отца, – хнычет она.

– Почти уверенна, что ты тоже его любимица, поэтому, твое здоровье ему тоже важно. Вы не можете ожидать, что я буду слушать, как он продолжает говорить о гольфе после вашей смерти, оставляя меня своей жертвой. Это просто жестоко, мама.

Она тяжело вздыхает, вероятно, взвешивая все " за " и "против" совета дочери и находя что– то недостающее в моей лекции.

Когда родители стали такими требовательными к себе? И, по– видимому, пуленепробиваемыми. Буквально вчера папа отправился за новыми садовыми перчатками, несмотря на неоднократные предупреждения правительства и всех медицинских работников и ученых под солнцем. Им было скучно, и это справедливо – мне тоже скучно, – но святая корова. Я боялась, что кто– нибудь из них подхватит вирус из– за такой глупости, как необходимость срочно купить батончик "Сникерс".

– По крайней мере, у тебя есть дом и двор. Я застряла в квартире. Так что я не выше того, чтобы немного ныть. Такова жизнь.

Весь день шел дождь. Небо серое и несчастное над головой. Идеальная погода для того, чтобы сидеть на корточках и жить в поту.

– Я знаю, что ты взрослая, и я не собираюсь читать тебе нотации.

– Да, знаешь, – тут же парирует она.

Она не ошибается. Я хочу напугать ее. Их. Они должны прислушаться к предупреждениям.

– Мама, ты в самой рискованной возрастной группе. Так важно, чтобы вы с папой были осторожны.

– Ты что– нибудь слышала о Шоне в последнее время?

Я смотрю на небеса. Вполне возможно, мои родители любят моего бывшего парня больше, чем я когда– либо. Они, конечно, не против использовать его, чтобы остановить меня от чтения им лекций об опасностях пандемии. Шон играет в гольф и стал партнером в своей бухгалтерской фирме. Спортивный в том смысле, который нравился папе, и платежеспособный в том смысле, которым могла восхищаться моя мать.

Жаль, что он скучен, как черт из мешка.

Кроме того, поскольку он пережил ужасный развод до того, как мы начали встречаться, его взгляды на отношения, мягко говоря, испорчены. Я удивлена, что этот мужчина не настоял на том, чтобы я подписала брачный контракт на первом свидании.

– Нет, – сказала я. – Так сильно нет, мама. Нет повсюду, проливается на пол, взбирается по стенам…

Она фыркает.

– Не нужно драматизировать, Сэди. Шон очень хороший человек.

– Прости.

Я не сожалею. Это наглая ложь.

Шон и Сэди.

Звучит плохо в любом случае. Для всех будущих отношений я собираюсь установить определенное правило анти– аллитерации. Это слишком запутанно. Представьте, если бы мы переехали вместе и получили полотенца с монограммами. Мы никогда не узнаем, какая из них кому принадлежит.

– Теперь ты просто ведешь себя глупо. Ты уверенна, что не хочешь вернуться домой в Техас из– за этой самоизоляции?

Господи. Она действительно не понимает этого.

– Мы не должны путешествовать, и мне здесь хорошо. Правда.

– Хорошо. Иди поработай. И не забудь питаться правильно!

– Да, мама. Я люблю тебя, мама.

Смотрю на мой буфет с закусками, планирую следующее угощение. На этот раз я думаю о M&M's.

Она смеется и вешает трубку. Почти подводит итог нашей семейной динамике. Немного юмора, щепотка обязательств, ложка вмешательства и целая куча любви.

Дождь прекращается, и воздух становится прохладным. Я выхожу на балкон и смотрю на город. По– прежнему сверхъестественно тихо, когда все заперты, только редкие машины ездят на улице. Люди, идущие рекомендуемые шесть футов друг от друга, несут то, что я предполагаю, продуктовые сумки. Где– то вдалеке раздается смех. Я слышу слабое бормотание грузовика в паре кварталов.

А потом он должен был прийти и заявить о своем присутствии.

Новый сосед.

Несмотря на пасмурную погоду, он сидит в шезлонге, пытаясь позагорать, в темных очках и без футболки. Можно подумать, он на пляже или что– то в этом роде.

С бутылкой пива в руке он поет слова песни Кенни Роджерса “Игрок”. Громко. И, учитывая его ограниченные вокальные таланты, слишком гордо.

– О Боже, ты неправильно подбираешь слова.

Я морщу нос. Не то чтобы он мог услышать мою конструктивную критику в наушниках. Наверное, это хорошо.

– И ты определенно пропустил эту ноту. Не бросай свою дневную работу, приятель.

– Сурово, – комментирует он, глядя на меня поверх солнцезащитных очков.

Он вынимает наушники и кладет их в карман.

Ууупс.

Долгое мгновение он просто изучает меня, как будто чего – то ждет. Кто знает чего?

– Я так понимаю, тебе знакома эта мелодия? – Наконец спрашивает он.

– Она одна из любимых песен моего отца.

Я пожимаю плечом. Он снова молча наблюдает за мной. Даже намека на какое– либо выражение на его красивом лице. Чувак определенно может победить меня в покер.

– Извини. Я не хотела мешать вечеринке на одного, – бормочу я сухо.

Он хихикает, поднося пиво к губам. Его шея слишком соблазнительна, толстая и сильная. И то, как его горло двигается вверх и вниз, двигаясь с каждым глотком пива… Хм. Я облизываю губы.

– Тогда спой, – осмеливается он.

– Черт возьми, нет! В отличие от тебя, я знаю свои вокальные способности.

Еще хихиканье.

– Как тебя зовут, соседка?

– Сэди.

– Привет, Сэди. Я Эван.

У него действительно приятный голос, когда он не поет и не кричит. Глубокий и немного грубоватый. Этот человек определенно не испытывает недостатка в уверенности, учитывая то, как он отбрасывает в сторону свои солнцезащитные очки и нагло оценивает меня. Учитывая, что минуту назад я пялилась на его голую грудь, мне не стоит жаловаться.

– Привет. – Я приветственно поднимаю руку. Нет. Это совсем не неловко.

– Не хочешь присоединиться ко мне в дневной выпивке, Сэди?

– Спасибо. Еще только полдень, а меня ждет работа.

Целая книга, чтобы написать на самом деле, с ним в качестве музы. Но нет необходимости вдаваться в подробности по этому поводу. Никогда.

– А, понятно. Ты хорошая девочка.

Он понимающе фыркает. Глупые насмешки. Придурок. Как будто он знает что– то обо мне. И…его слова не невнятны, но кто знает, сколько пива он выпил до сих пор.

– А ты какой– то несносный, – выпаливаю я, нет, мы больше не наслаждаемся нашим маленьким тет– а– тет.

Это только заставляет его смеяться сильнее, его голова откидывается назад, а рука скользит по прессу, когда он отпускает ее. Определенно навеселе, если не совсем пьян. Такого рода дерьмо мне не нужно. Если бы я хотела, чтобы меня осудили, я бы продолжила разговор со своей матерью.

– Приятно познакомиться, Эван.

На этой ноте я направляюсь к двери.

– Подожди! Пожалуйста. Мне очень жаль.

Он встает со стула и подходит к перилам, ближайшим к моей стороне.

– Я не хотел тебя смущать.

Я поворачиваюсь к нему, скрестив руки на груди. Жду.

– Если уж на то пошло, мне немного одиноко из– за всего этого карантина. Как– то не по себе от того, что приходится все время сидеть дома. – Он потирает свою золотистую грудь.

Я не могу не наблюдать за движением. Его грудь массивна. Небольшое количество светлых волос на ней равномерно рассыпалось по всему пространству в нужном количестве. Не слишком пушистый или пещерный, но определенно мужественный. Бьюсь об заклад, он мягкий. Дальше внизу находятся восемь – да, восемь – видимых мышц пресса. У кого на земле сейчас есть восемь кубиков? Может быть, он личный тренер. Хм… Личный тренер запирается в квартире во время карантина, заканчивает “тренировать” домработницу, и они влюбляются. Я снова морщу нос. Слишком клише и порно. Нет, я возвращаюсь к горячим качкам.

– Ты обычно гуляешь, да?

– Да. Обучение, работа, догонялки, друзья…разные вещи. Ты знаешь. – Его улыбка слаба, но кажется искренней.

– А как насчет тебя?

– Обычно я работаю из дома, так что для меня это не такая большая разница. Я люблю свою квартиру и вид.

Это одна из причин, по которой я не вернулась в Техас после получения степени по английскому языку в Беркли. Я влюбилась в Сан– Франциско. Залив, мост, ночная жизнь и все остальное. Холмы, трамваи, маленькие ресторанчики у воды. Я обожаю все это.

– Однако раздражает, что ты не можешь просто выйти и сделать все, что захочешь.

– Конечно, – соглашается он.

– Я поговорила со своей семьей и набрала номер одной из моих подруг, но просто выйти выпить приличный кофе с пирожным или прогуляться, или сходить в спортзал…

– Расскажи мне об этом. – Когда он опирается на перила, мышцы его плеч и предплечий напрягаются завораживающим образом. – Обычно я провожу там пару часов в день. Отжимания и приседания в гостиной на самом деле не имеют одинакового эффекта. В комнате для гостей есть беговая дорожка и велосипед, но это не одно и то же.

– А у нас только второй день.

– Черт. Не напоминай мне.

Он проводит рукой сквозь темно– русые волны на макушке. Волосы рассеиваются и падают обратно на свои места, будто он так и задумал.

– Значит, ты снимаешь квартиру Джейка? – Спрашиваю я.

Потому что любопытная. Большинство из нас, писателей, таковы. Эван на мгновение отводит взгляд, разглядывая затянутое тучами небо и пустой город.

– Ага. Я…я просто присматриваю за ней, пока он работает за границей.

– Хорошо.

Его ответ звучит как– то странно, но пока оставлю его в покое.

Появляется пушистая рыжая кошка и обвивается вокруг его ног. Эван смотрит на животное, его лоб глубоко нахмурен. Этот человек серьезно встревожен.

– Глория, – воркую я. – Как поживает маленький пушистый малыш?

Он поднимает бровь.

– Тебе нравится кошка? Ты хочешь ее? – Его слова плоские и бесстрастные. Он серьезен, и что– то в этом заставляет меня усмехнуться.

– Отдай кота Джейка, и он может оказаться не таким заинтересован в том, чтобы ты снова воспользовался его квартирой.

– Надеюсь, в ближайшее время она мне больше не понадобится. – Его широкие плечи опускаются, как будто он внезапно взвалил на себя всю тяжесть мира. – Я ей даже не нравлюсь. Она просто выставляет себя напоказ. Злая маленькая дьяволица– кошечка.

– О, бедная Глория! Наверное, она скучает по папочке. – Я улыбаюсь. – Ты не любитель кошек, да?

– По– видимому, нет.

Он гримасничает на кота. Я смеюсь. Выражение отвращения на его лице умора. А Глория просто продолжала тереться своей сладкой головкой о его икроножную мышцу, не заботясь ни о чем на свете. Кошки – это круто. Все отношения в мире, а потом и некоторые другие. Такие же чемпионы по подгузникам.

– У меня аллергия, иначе я бы с радостью пригласила Глорию на каникулы.

– Почему у тебя нет собаки? Ты выглядишь как любительница животных.

– Слишком высокие эксплуатационные расходы. Им нужны прогулки, а иногда я целую вечность не выхожу на улицу. Если работаю над чем– то, действительно в правильном пространстве для этого, то не хочу останавливаться только для того, чтобы взять собаку на прогулку.

– Они верные и веселые. – Эван пытается сделать так чтобы это звучало более привлекательно.

– Они пукают собачьим печеньем, Эван.

Парень откидывает голову назад и смеется. Боже мой, он симпатичный. Где– то внизу моего живота напрягается самым приятным образом, наблюдая, как он смеется. Эти мышцы сгибаются и двигаются восхитительно. Итак, видимо, мои чресла все еще работают. Однако флиртовать с моим новым и временным соседом было бы плохо. Неразумно. По причинам, которые мой похотливый мозг выяснит в любое время.

То, как этот человек за несколько минут превращается из пьяного осла в первоклассную глазную конфету, мягко говоря, сбивает с толку. Хотя, честно говоря, я смотрела на его впечатляющее тело, прежде чем мы даже обменялись словами. Все те часы, которые он провел в спортзале, показали себя просто отлично, большое вам спасибо. Не то чтобы я когда– нибудь заинтересовалась бы крысой из спортзала. Нет. Не я. Не после Шона с его железной рутиной и высокими ожиданиями. Постоянно работаю сверхурочно и круглосуточно на связи.

В следующий раз я пойду за более свободным и легким человеком. Кто– то, с кем я могу просто расслабиться, кто заставляет меня смеяться. Кто– то, кто не допрашивает меня о моем 401k. Бьюсь об заклад, мой новый сосед даже мороженого не ест. Конечно, черт возьми, на нем нет ни дюйма жира. Между тем, моя задница в долгу перед печеньем, которое никогда не может быть погашено.

– Давай, выпей со мной, – улыбается он по– мальчишески, и я не могу не улыбнуться в ответ.

– Мне нужно работать. – Мне действительно нужно больше слов на странице. Мой редактор и издатель уже несколько месяцев гоняются за моей следующей рукописью. Только по какой– то причине моей музе капут. В последнее время она была очень разборчива. Тише мыши. Пока не наступила эта изоляция, и вчера я не положила глаз на своего нового соседа, пока он орал на разных людей по телефону.

Очевидно, я подглядывающий Том. Кто знает? Только вчера вечером я закончила всю первую главу нового романа. Четыре тысячи великолепных слов на странице. И теперь, я думаю, может быть, глава 2 повлечет за собой горячего спортсмена, после тренировки или душа. Я прикусываю губу, представляя, как Эван голый, мокрый и в душе.

Моя кожа нагревается, и я машу рукой перед своим лицом, чтобы помочь охладить меня.

– Ты только что сказала, что работаешь на дому. Разве это не дает тебе идеальный повод прогуливать? Ты находишься на карантине. Давай, поживи немного.

Он шевелит бровями, прежде чем залпом допить остатки из бутылки.

Я поджимаю губы.

– У меня нет пива.

Это заставляет его дико ухмыляться, и я клянусь, что мое сердце останавливается. Мужчина великолепен, когда он улыбается. Яркие белые зубы. Сине– зеленые глаза. С такого расстояния я до сих пор не могу точно сказать, какого они цвета. Между нашими балконами добрых восемь футов.

– Хорошо, что я запасся. У меня есть много пива. Я оставлю шесть перед твоей дверью.

Прежде чем я успеваю сказать "нет", он исчезает за своей стеклянный слайдер.

Почему я чувствую, что буду сожалеть об этом?

* * *

ЭВАН

Даже не заботясь о том, чтобы надеть рубашку, я иду на кухню и достаю упаковку из шести бутылок для моей великолепной соседки и дополнительный пакет Доритос. Она интересная. Определенно имеет мнение о музыке Кенни Роджерса. Я тихо смеюсь и босиком иду к двери. Быстро ставлю шесть упаковок и доритос на ковер перед ее дверью, а затем дважды стучу, прежде чем вернуться в свое нынешнее убежище. Я бы не хотел ничего больше, чем стоять там с пивом и пусть она пригласит меня войти, но девушка кажется слишком умной, чтобы впускать незнакомца, особенно когда все, что сейчас показывают по телевизору и в Интернете, говорит о том, чтобы избегать всех людей как можно лучше.

Город позволяет своим гражданам только получать еду и предметы первой необходимости. Пиво для меня просто необходимо, поэтому, прежде чем переехать сюда, я купил две двадцати четырех пачки пива. Должен был убедиться, что у меня есть достаточно, чтобы заглушить мои печали.

Я до сих пор ничего не слышал ни от врача команды, ни от моего тренера, но прошло всего пару дней. Я мог бы позвонить некоторым из моих товарищей по команде, узнать, что говорят обо мне, но, честно говоря, не хочу знать, что люди думают. Я бы предпочел получить жесткие факты и двигаться дальше. Просто надеюсь Христу, что двигаться дальше – значит вернуться в свою команду, а не начинать совершенно новую карьеру.

Мой отец был бы раздавлен. Он живет и дышит своим сыном – профессиональным игроком. Рассказывает всем своим приятелям дома в Индиане о моей карьере. Он даже болеет за мародеров Окленда, в то время как все в Индиане кровоточат синим и серебряным для Мустангов. Тем не менее, мой папа принимает все тепло от своих братьев с улыбкой на лице и его грудь раздувается от гордости.

Посетив холодильник еще раз, вытаскиваю два холодных и хватаю другой пакет Doritos. Я дал ей сорт сыра Начо, потому что это более безопасный выбор. Всем нравится сырная смесь начо, но не все любят крутое ранчо. Я сам любитель равных возможностей Doritos, поэтому могу съесть любое в каждом случае.

Баюкая свою добычу, я возвращаюсь во внутренний дворик и ставлю пиво на боковой столик. Затем переставляю стул так, чтобы оказаться лицом к балкону Сэди. Опускаюсь на свое место и жду.

И жду.

Целых десять минут и одно полное пиво, прежде чем она вытаскивает свое тело из слайдера, задницей вперед, таща что– то с собой. Ой, складной стул. До меня не дошло, что у нее нет места на балконе.

– Что ты там делаешь?

Я стою и опираюсь на край перил, наблюдая, как она толкает и вытаскивает стул, шесть упаковок и пакет доритос одновременно. И она сменила топ. Раньше девушка носила толстовку с капюшоном. Теперь на ней фиолетовый топ с длинным рукавом и v образным вырезом, который облегает ее пышную грудь.

Это не огромные сиськи, но определенно небольшая горстка. В самый раз, если пышное пространство декольте, которое я вижу, что– то значит. Мой член шевелится в джинсах, и я кладу на него ладонь, а затем немного сдвигаю, чтобы дать ему немного больше места. Пока она занята, я расстегиваю верхнюю пуговицу и вздыхаю от того, что на сантиметр больше свободного места.

Ее волосы теперь собраны в высокий неряшливый пучок, когда раньше она распускала их, золотые волны падали ей на плечи. Я предпочитаю, чтобы они был внизу, но нищие не могут выбирать.

В конце концов она поворачивается, ставит пиво на пол и плюхается в кресло.

– Фью! Ладно. И спасибо за доритос.

– И пиво, – добавляю я добродушно, потому что кто забывает о бесплатном пиве?

– Ах да, и еще это. Я больше отношусь к типу закусок, так что ты выигрываешь дополнительные очки соседа на карантине за чипсы.

– Значит, путь к твоему сердцу лежит через твой желудок? Приятно это знать.

Она вскрывает пакет, вытаскивает оранжевый квадратик и засовывает его в рот.

Черт! Интересно, что еще она может положить в рот целиком.

И снова мой член обращает на себя внимание, но на этот раз он напрягается полностью, болезненно затвердевая на джинсах. Целую минуту я думаю о Глории, выцарапывающей мне глаза и убивающей меня во сне. Мгновенно Мистер Хэппи делает передышку и устраивается поудобнее, приспустив мачту.

Я сажусь, открываю пакет и делаю большой глоток пива. Солнце начинает пробиваться сквозь серость утра и мое настроение поднимается. Выпить и закусить с красивой женщиной, немного солнца, прекрасный вид…

Может быть, с этим карантином все будет в порядке. По крайней мере, сегодня.

– Тогда ладно. Расскажи мне что нибудь о себе что, никто не знает.

Я хрущу еще одним чипом, покрытым ранчкоутом.

– Ух ты. Сразу переходишь к ”интересному". – Я пожимаю плечами.

– Единственный способ играть. Живите вслух. Это

мой девиз. Хотя, черт возьми, если этот девиз принес мне пользу в прошлом году.

– Хм, ладно, спарки. Я сыграю.

– Спарки? Откуда ты знаешь мое имя? Ты слышала что– нибудь обо мне?

Страх сжимает мое горло, когда я сужаю глаза на свою соседку, которая сидит, скрестив ноги, на своем складном стуле лицом ко мне со странным выражением, омрачающим ее красивое лицо.

– Э– э, нет, чувак. Успокойся. Почему? Должна ли я узнать тебя?

– Черт, прости. Это вышло неправильно. Моя фамилия Спаркс. Э– э, просто подумал, может, Джейк наговорил обо мне всякого дерьма. – Я пытаюсь перевести разговор в другое русло.

– Ни за что! Я чертов гений. – Она широко улыбается и глотает пиво. – Интересно, стану ли я экстрасенсом за одну ночь? Это было бы круто.

Я внимательно смотрю, не лжет ли она сквозь зубы, но девушка кажется искренней.

– Честно говоря, это было полное совпадение, но теперь ты никогда этого не забудешь.

– Назад к тебе. Что– то, чего никто не знает о тебе. Давай.

Я потягиваю пиво и откидываюсь назад, скрещивая лодыжки на колене. Она от души жует чипсы. Я немного удивлен. Женщины, с которыми я встречался, не такие уж настоящие, они никогда много не едят. Пейте чопорные пятнадцати долларовые напитки и никогда не одевайтесь удобно. Я не могу вспомнить, когда в последний раз видел красивую женщину в спортивных штанах и простой, хотя и чертовски сексуальной рубашке с длинным рукавом.

– Однажды мне пришлось выпрыгнуть с парашютом из самолета, который чуть не разбилась.

Она невозмутима.

– Заткнись на хрен. Серьезно?

Я очень впечатлен. Ее глаза расширяются, и она разражается смехом.

– Нет. Это театральность уровня "Миссия невыполнима". Я просто хотела посмотреть, клюнешь ли ты. И можно с уверенностью сказать, Спарки, ты клюнул. Я так хорошо справилась с этим!

Она танцует на своем стуле и пьет еще пива.

– Розыгрыш, я вижу. Ну, ты же понимаешь, что это означает, что мне придется вернуть тебе, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

Она улыбается и подмигивает.

– Хотела бы я посмотреть, как ты попробуешь, приятель.

В течение следующих двух часов и еще трех кружек пива для меня – я считаю две для нее – мы снимаем это дерьмо. На самом деле не говорим ни о чем ценном, просто проявляем дружелюбие и подначиваем друг друга, когда можем. Когда солнце поднимается над горизонтом, она встает и потягивается. Я зачарованно смотрю, как ее сиськи поднимаются, и я ловлю скольжение кожи на ее маленьком округлом животе. У женщины не твердое тело, но она мягкая во всех нужных местах.

Грудь. Задница. Бедра. Бедра.

Мой нормальный тип – статная фигура – фальшивые сиськи, губы, и тон кожи. Эта девушка, она настоящая. Везде.

И мне чертовски нравится то, что я вижу больше, чем я мне должно это нравится.

– Сделай снимок. Это продлится дольше, – поддразнивает она, улыбаясь. – Было весело, но мне действительно нужно вернуться к работе.

– Хорошо. Удачи. И Сэди? – Я кричу, пока она толкает свой стул обратно в свой дом.

– Да, Эван?

– Я хорошо провёл время. Спасибо, что составила мне компанию.

– Не за что.

Ее щеки розовеют, когда она заправляет прядь волос за ухо.

– Сэди? – Я снова зову.

Она хихикает и смотрит в мою сторону.

– Да, Эван.

Она произносит мое имя.

– Завтра в то же время?

Я предлагаю с моим собственным смехом, но на самом деле я не хотел бы ничего больше, чем иметь свидание на балконе с интригующей меня соседкой.

– Посмотрим. Спокойной ночи. Будь в безопасности.

– Ты тоже.

Я смотрю на нее, пока не остаюсь с закатом, приятным ветерком, и моими мыслями. Я улыбаюсь этому виду. Впервые с тех пор, как я переступил порог квартиры Джейка и этого города, я больше не чувствую себя таким одиноким.