Текст книги "Любовь на карантине (ЛП)"
Автор книги: Кайли Скотт
Соавторы: Одри Карлан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 11
КАРАНТИН: ДЕНЬ 11
ЭВАН
Я плюхнулся на диван и вздохнул. Великолепное лицо Сэди – зеркальное отражение моего на экране ноутбука. У нее довольная, причудливая улыбка, которую я больше всего на свете хочу поцеловать прямо сейчас. Особенно после того, как мы поделились еще одним раундом потрясающего секса по видео.
Если бы не сперма на моем животе, я бы мог просто сидеть и дремать. То, чего я никогда не делаю. Дремота – это роскошь, которую мне никогда не позволяли. Хотя этот карантин учит меня ценить так много вещей, которые я принимал как должное раньше. Например возможность пойти на пробежку. Поднимать тяжести с ребятами. Просмотры фильмов. Поход в продуктовый магазин. И самое главное, возможность обнимать и утешать женщину, которой я одержим.
Сэди улыбается, садится на свое место на диване и снова надевает свой полосатый топ. После того, как она научила меня еще больше разной йоге на балконе, мы с ней договорились посмотреть кино. Как только мы устроились на диване, я велел ей снять топ. Она даже не колебалась. Мы пошли на это быстро и яростно. Она даже не стала снимать штаны, просто просунула руку под пояс. Одна рука на ее пышной груди, другая между бедер. Это было прекрасно.
– Готов к марафону по просмотру “Сумерек”? – Она подносит ко рту бутылку с водой и делает большой глоток.
Я бросаю взгляд на беспорядок, который устроил.
– Детка, мне нужно быстро принять душ.
Она усмехается. – У этого замысла есть свои возможности. Ты мог бы взять с собой ноутбук, а я могла бы посмотреть канал Эвана Скин– а– Макса для своего удовольствия.
Я качаю головой. – Я создал сексуального монстра, – она пожимает она плечами.
– Нет, у меня всегда было высокое либидо. Я зарабатываю на жизнь написанием эротических романов. Мне нравится секс. Секс– это хорошо. Секс с тобой – это потрясающе. Почему бы не делать это регулярно?
– Хорошо бы узнать это…ровно через три с половиной дня.
– О, ты считаешь? – поддразнивает она.
– Ты же знаешь, что да. Более того, я знаю, что ты тоже. Ты хочешь кусочек этого тела так же сильно, как я хочу всю тебя.
Она поджимает свои красивые розовые губы.
– Хм. Верно.
Я ухмыляюсь.
– Позволь мне ополоснуться и взять пиво и некоторые закуски. Мне сегодня хочется бездельничать со своей женщиной.
– Ты идеальный мужчина. И у меня много закусок. О чем ты думал? Нет! – Она поднимает руки вверх. – Позволь мне удивить тебя! Я приготовлю тебе шведский стол!
Я хихикаю и встаю, не потрудившись прикрыть свой член или беспорядок, который я сделал в ее честь.
– Хорошо. Попробую положить туда что– нибудь полезнон, да? Она хмурится, и все ее лицо сморщивается, как будто она чувствует запах чего– то гнилостного.
– Хм…полезное?
– Ага. – Я смеюсь и качаю головой, оставляя ноутбук на месте. – Я позволю тебе подумать об этом, принцесса. Вернусь в десять.
Я спешу принять душ после прекрасного послеобеденного удовольствия и натягиваю пару спортивных штанов и красную футболку. Надев пару носков, я возвращаюсь в гостиную и направляюсь на кухню. Хватаю две банки пива и свежие огурцы, которые уже почистил и порезал, а также домашний хумус, который приготовил. Пометив свою добычу, я приношу ее обратно на стол и кладу.
– Проверь свою дверь! – Я слышу, как она кричит, но не вижу ее лицо на видеоэкране.
Эта девушка. Я улыбаюсь и иду к своей двери, чтобы посмотреть что же она мне принесла.
О, нет, она не может.
Схватив тарелку, я возвращаюсь обратно и усаживаю свою задницу на диван. Когда я появляюсь на экране, то вижу у нее в руке прозрачный шипучий напиток с долькой лайма.
– Содовая, лайм и водка. Мое любимое.
– Детка, что это за хрень? – Я поднимаю тарелку.
Она садится, скрестив ноги, на диван и кладет свою тарелку на колени.
– Окей, квадратные штуки – это крекеры с сырным соусом сверху. Ты знаешь, сыр… он полезный. – Она сияет, объясняя. – Эти коричневые штуки, это миндаль в темном шоколаде. Я знаю, я знаю. Я старалась для тебя!
Честное слово, в ее тоне слышится гордость, и я не могу удержаться, чтобы не облизать губы и не позволить ей продолжать свою радость. – И конечно, главное блюдо…куски салями.
– Что между ними? – Она явно волнуется. Ее щеки розовеют и ее потрясающе синие глаза красиво мерцают.
– Сливочный сыр и перчик Чили! Он вегетарианский! Посмотри на меня. Кормлю своего мужчину вкусными штуками. Что б ты держал своё тело в форме и тонусе! Ммм – Она вертится счастливая, как моллюск. У меня не хватает духу сказать ей, что все это не совсем здоровая еда, но это не конфеты, и это плюс.
– Спасибо, детка. Это замечательно. ХХотя я не ем консервы с сыром.
Она хмурится.
– Правда? Это самая лучшая часть!
Я смеюсь и указываю на телевизор.
– На каком канале идёт эта вампирская история?
– Двенадцатый. – Мы оба включаем телевизор и попадаем на нужный канал.
– О, мы как раз вовремя! Это только лишь начало. Круто! Мне не терпится узнать, кто ты – команда Эдварда или Команда Джейкоба. Я точно состою в команде Эдварда, но мне также нравится Джейкоб. Я имею в виду, что волк– оборотень – это супер альфа и горячая штучка. Держу пари, из тебя получился бы отличный оборотень.
– Ты серьезно? Оборотень? Я думал, мы смотрим про вампиров?
– Так и есть. В кино происходят всевозможные паранормальные вещи. Книги еще лучше, я думаю, тебе понравится Белла, она сексуальная и милая. Похоже, тебе нравятся девушки– соседки.
От этого я начинаю сходить с ума.
– Мне вообще– то нравятся пышные, великолепные блондинки, которые едят всякую дрянь, говорят свое мнение и заставляют меня смеяться так сильно, что у меня болит живот. – Я поднимаю свернутый кусок салями.
– Хм, а я думала, что я тебе нравлюсь за мои потрясающие навыки секса по телефону и видео связи. Я с этим покончу! – Она поднимает подбородок.
– Детка, ты не похожа ни на одну женщину, которую я когда– либо знал. Все, что я узнаю, заставляет меня любить тебя еще больше. А теперь ешь свой фальшивый сыр и скажи мне, почему мы наблюдаем за детьми в старшей школе. Кажется, ты говорила что это роман с большим количеством экшена?
– О, так оно и есть! Просто, ну ты знаешь, притворись, что они в колледже. Именно этим я и занимаюсь.
– Я смеюсь. – Они явно учатся в старших классах, детка.
– Актеры на самом деле старше. Во всяком случае, они скоро окончат школу. Просто смотри внимательно.
В течение следующих двух часов меня прямо засасывает в ее мир вампиров– оборотней. К тому времени, когда первый фильм заканчивается, я загорелся желанием посмотреть второй, но был голоден, как лошадь.
– Давай поставим телевизор на паузу, и я приготовлю нам ужин, хорошо?
– Я не против поесть.
Я поднимаю ноутбук и несу его на кухню.
– Детка, ты всегда хочешь есть, потому что ты выживаешь за счет сахара и закусок, которые попадают в организм и быстро перевариваются. Сейчас мастер покажет тебе, как это делается.
– О, это звучит весело. Я просто буду смотреть, как ты готовишь, пока я пью.
Я хихикаю, вытаскивая немного фарша из индейки.
– Что это? – спросила она.
– Фарш из индейки. Для тако.
Она корчит рожицу.
– Я думала, ты используешь говяжий фарш для тако.
– Он не так хорош, как фарш индейки, но я обещаю, что на вкус то же самое.
– Я отдам все что угодно, лишь бы это было быстро. Что еще?
Я показываю ей приправы, которые использую, а мясо поджаривается, пока я режу помидоры, зеленый листовой салат и авокадо.
– У меня есть легкая сметана и нежирный сыр.
– Нежирный сыр. Не считается, Спарки.
– Ты и не почувствуешь разницу, обещаю.
– Угу. – В ее голосе нет уверенности. – А как насчет той зеленой дряни, что у тебя там? – Она указывает на столешницу.
– Авокадо и салат.
– Салат практически прозрачный. А это темно зеленое. Беее. – Она делает смешную гримасу на лице.
– Детка, ты съешь салат. Господи. Как ты выживала до меня?
– Что я могу сказать? Мое тело знает, что ему нравится, и оно не зеленого цвета. – Она мило моргает ресницами, как будто это отвлечет меня от ее проблемы.
– Ты съешь его, или я не буду заниматься с тобой видео– сексом. – Она открыла рот..
– Это будет мучать тебя так же сильно, как и меня. И к тому же это совершенно несправедливо. Ты не можешь использовать секс как инструмент, чтобы заставить меня питаться полезно!
Я хватаю красный перец и начинаю его резать.
– Я могу и сделаю это. Я хочу, чтобы ты был жива в течение долгого, долгого времени. Кроме того, что будет, когда ты будешь носить моих детей? Плод не может выжить только на конфетах.
– Тьфу! Если ты заберешь все мои конфеты, в первую очередь у меня не будет хорошего настроения, для того чтобы забеременеть. Ха! Ну вот! – Она фыркает и скрещивает руки на груди.
– Мы действительно ссоримся из– за будущих детей, зародышей которых мы еще даже не сделали?
– Спорим на твою прекрасную задницу. Если это тело будет вынашивать твоих гигантских детей, потому что давай будем честными, ты огромный. Горячий, красивый и сексуальный, но ты огромный! Это мошенничество, если рассматривать будущее потомство. Так что ты должен благодарить меня за то, что я даже подумала о том, чтобы открыть свое чрево для этого дела. Это значит, что сладости – это жизнь, и ты позволишь мне иметь их столько, сколько я захочу!
– Прекрасно, женщина! Ешь конфет столько, сколько хочешь! – Я замолкаю.
Проходит целая минута, пока мы смотрим друг на друга насмешливыми взглядами. Затем я разразился хриплым смехом. Я не могу остановиться. Весь этот сценарий чертовски веселый, и я так чертовски благодарен, что в моей жизни есть женщина, которая готова спорить со мной по любой мелочи, которая имеет для нее значение. Вскоре она смеется вместе со мной.
– Чувак, голод делает меня сумасшедшей! – Признается она с застенчивой ноткой в голосе.
– Вы не обязаны говорить мне, леди. Я только что видел, как ты приводя свои аргументы, выигрываешь дело на одном дыхании! Урок усвоен. Тебе не нужно повторять мне дважды. Я всегда буду в пяти футах от твоей полки с конфетами. Клянусь. – Я ставлю руку на свое сердце в знак примирения.
– Совершенно верно, парниша! И не забывай об этом, я буду защищать свое потребление конфет до самой смерти! Итак, когда эти тако будут сделаны? Твоя женщина умирает с голоду!
– Ладно, ладно. Сейчас подойду. – Я покрываю тако всю тарелку. Кладу четыре тако для себя и ставлю их на кофейный столик, прежде чем отнести ее тарелку к двери.
Когда я возвращаюсь, ее уже нет. Наверное наблюдала за мной в глазок.
Когда она снова появляется на экране, она уже держит тако в воздухе, направляясь к ее рту.
– Детка, ты опять меня не дождалась, – говорю я как обиженный ребенок.
Она пожимает плечами. – Кто не успел, тот опоздал.
Она бормочет с забитым ртом, полным еды.
– Что мне с тобой делать?
– Накормить меня. Напоить меня водой. Заняться сексом со мной? – предлагает она, довольно услужливо.
– Договорились.
– И обращайся со мной бережно. – Она переходит на шепот, очень похожий на мольбу.
Я смотрю в ее проникновенные голубые глаза.
– Обязательно, Сэди. Всем своим существом. Я буду обращаться с тобой бережно.
Она улыбается, и это озаряет мою жизнь.
Я поднимаю тако и отдаю ей честь.
– К команде Эдварда.
Это заставляет ее кулак дико колотить воздух.
– Даааааа! К команде Эдварда. Ладно, готова…
Мы оба поднимаем телевизионные пульты.
– Поехали!
Мы одновременно нажимаем кнопку "Снять паузу", так что фильм не отдается эхом в обоих наших динамиках.
Это работает.
Хорошая еда, что– то вроде интересного фильма и удивительная женщина.
Большего мне не надо.
* * *
СЭДИ
Сегодня я откладывала сидение перед компьютером по уважительной причине, помимо того, что мне просто нужен перерыв. Оповещения на моем телефоне были довольно плохие. Во– первых, это хейтерское письмо от читательницы, которая говорила мне, что я пишу порнографию. Она продолжает жаловаться на то, что мои персонажи часто ругаются. Английский, по– видимому, красивый, выразительный язык, а я ленивая, матерящаяся и одержима удешевлением письменного слова. Бумага не должна тратиться на мои отвратительные истории, и моя семья, вероятно, ужасно смущена моими мрачными попытками в писательстве.
Приятно знать.
Идите нахуй. Люди.
Просто потому, что у вас есть мнение, это не значит вы должны делиться им. И если вы хотите высказать свои мысли о книге, то для этого были изобретены обзоры. Но нет. Кто– то должен кинуть свое мнение вам на порог, бросить вам прямо в лицо. Я не шоколад. Я никогда не собиралась делать всех счастливыми. Читатели могут любить одну книгу и ненавидеть другую. Искусство субъективно. Есть так много аспектов написания книги и того, когда другой человек читает ее не под моим контролем. То, что моя муза готова предоставить меня. В каком настроении был читатель в тот день, когда случайно наткнулся на мой рассказ? Список бесконечен. Однако посылать мне ненавистные послания – это просто дурной тон. Я буду защищать сообщество романтиков до самой смерти. Очень много читателей были более чем добры и поддерживали меня. Но интернет сделал возможность слишком легко стать мудаком.
Я чищу почту, беру бокал и бутылку вина. Это просто похоже на одну из тех ночей. Может быть, у меня вот– вот начнутся месячные. Это было бы объяснимо.
Далее, подтверждение того, что каждая автографсессия на лето была отменена. Это как удар в живот. И я это понимаю. Конечно понимаю. Это должно было случиться. Но я зарабатываю приличную часть своего дохода за счет продажи подписанных книг. Люди по– прежнему будут покупать электронные книги, но люди сейчас очень рассеяны. И кто будет их винить? Жизнь, которую мы знали, просто вышла в окно.
Во всяком случае, пришло время начать пересматривать мои расходы, чтобы увидеть, где бизнес может взять слабину и удержать меня на плаву. Мне нужна еда, место для жизни, электричество, вода и так далее. Мои книги нужно редактировать, редактировать и форматировать. Нужно делать обложки и продвигать новые релизы. Все остальное, в большей части, будет приостановлено. Только самое необходимое. Никаких новых побрякушек. И новый диван, на который я копила…эти деньги могут пойти на счета.
Кроме того, мне нужно больше писать. Мне нужно привести свою задницу в порядок и повысить производительность труда. Только оставаться вдохновленной во время стресса и паники пандемии чертовски трудно. Даже мой новый друг/парень не может так сильно меня вдохновить. Держать голову высоко, пока тебя принуждают – это дерьмо. Из позитивного, я верю в романтику, надежду и любовь. Я верю в то, что мы справимся с этим. Но, конечно, впереди нас ждут темные дни. Издательское дело, похоже, находится в постоянном движении в течение последнего десятилетия или около того, и в ближайшее время все не успокоится.
Я делаю глоток вина и делаю глубокий вдох. По крайней мере, я не собираюсь проходить через это в одиночку. Так много людей, должно быть, находятся все эти недели в изоляции вообще без какого– либо комфорта. Увольнения, безработица и серьезные тяжелые времена. Мне повезло. Эван рядом. Папа чувствует себя лучше и с мамой все в порядке. Все могло быть и хуже. Как однажды сказал мне кто– то гораздо мудрее меня, я знаю, что все происходит не просто так. Но какого хрена?
Я стараюсь не зацикливаться на новостях, провожу бесконечные часы за обновлением новостей и последних данными, но в Лос– Анджелесе и Нью– Йорке все чертовски страшно. Черт, данные о новых заболеваниях страшные по всей стране. Отсутствие ИВЛ апаратов и средств индивидуальной защиты разрывает мое сердце надвое. Фотографии из больниц Италии, докторов, изо всех сил пытающихся помочь больным. Могильные ямы в Иране, такие большие, что их видно из космоса. Все это так ужасно и душераздирающе. Трудно понять все это.
Еще не так давно все было нормально и скучно. Как, черт возьми, мы сюда попали? А еще есть люди, которые игнорируют предупреждения и все еще устраивают посиделки. Мне бы очень хотелось разозлиться– закричать на них. С расстояния шести футов, конечно. Как, черт возьми, люди могут быть такими беспечными?
Да, такие времена – это испытание. Может быть, именно таково было чувствовать себя живым во время Второй мировой войны. Или отправить своего сына во Вьетнам, не зная, увидишь ли ты его когда– нибудь снова. Жить с этим грузом на душе, постоянно угрожающим утащить вас вниз. Человечество кажется и сильнее, и хрупче, чем я когда– либо себе представляла. И я имею в виду, что я думаю, что я здорова. Эван мог бы что– то сказать о моей диете, но могло быть и хуже. Этот вирус, однако, похоже, забирает людей из всех возрастных групп. Никто не находится в полной безопасности. Мы все можем делать только то, что в наших силах.
Однако среди всего этого есть проблески надежды. Там все еще светят огни, указывая нам путь. Люди помогают своим пожилым соседям. Музыканты устраивают импровизированные представления на балконах. Целые города аплодируют медицинским работникам. Есть признаки того, что даже любовь найдет выход. Мальчик посылает сообщения девушке в соседнем здании с помощью дрона. Муж, стоящий у дома престарелых своей жены, держит табличку и воздушные шары, чтобы отпраздновать их шестидесятилетие.
Любовь и жизнь будут упорствовать. Должно быть так.
А пока у меня есть вино.
Чувствуя себя угрюмой и скучающей по родителям, я тянусь и достаю свой сотовый телефон, звоню им. Ее голос – мгновенный бальзам для моей избитой души.
– Мам, привет.
– Сэди? Ты в порядке? Без четверти десять.
– Но ты все еще не спала, верно? – Я спрашиваю, потому что она не звучит сонной. Слегка уставшей наверное, но не сонная. – Я не знала, что там уже больше девяти. Извини.
– Мы с твоим отцом просто читали в постели. Как ты, милая?
Держа бокал вина в руке, я сажусь на свое место, ноги в носках кладу на стол. Потому что комфорт и освежающие напитки важны.
– Отлично. Хорошо. Да. Я просто смотрела видео о том, как правильно мыть продукты, и хотел убедиться, что вы знаете, что вам нужно это делать.
Пауза.
– И это не могло подождать до утра?
– Это важно.
Мама вздыхает. – Я не знала об этом, Сэди. Но будь уверена, завтра я проверю эту информацию и посмотрю, что они советуют.
– Я отправлю ее тебе по электронной почте, – предлагаю я. Все, что угодно, лишь бы отвлечь меня от мира и книги, которую я должна написать.
– Хорошо, дорогая.
– Очень важно, чтобы мы начали это делать сейчас, хорошо? Как папа?
– Гораздо лучше. Книга кроссвордов, которую ты отправила, вызывает у него головную боль, но грипп, кажется, почти прошел. Хотя он все еще отдыхает и расслабляется.
– Хорошо. Это хорошо. Я улыбаюсь, хотя она меня не видит. – Я должна тебе кое– что сказать. Что– то важное.
– Кроме необходимости отбеливать продукты?
– Ты их не отбеливаешь, мама. Ты протираешь все дезинфицирующей салфеткой. Как Клорокс или что там у тебя есть. Даже картон, потому что вирус может жить на всех видах поверхностей дольше, чем ты думаешь.
– Понятно, – говорит она. – Так что же такого важного, что ты звонишь нам так поздно?
– Еще не так поздно, – ворчу я. Затем я улыбаюсь, потому что это счастливая новость, и я полна решимости вытащить свое настроение из сточной канавы. – Короче, я кое – кого встретила.
– Ты кого– то встретил? Как же вы познакомились со всем происходящим вокруг?
– Он живет по соседству. Он профессиональный спортсмен и замечательный человек, и я думаю, ты полюбишь его.
Я счастливо вздыхаю при одной мысли об Эване. Его улыбке. Его теле. Его смехе. Его все. Боже, я так волнуюсь за него.
– Мы разговорились на наших балконах и действительно нашли общий язык.
– Что Шон скажет по этому поводу? – спрашивает мамочка.
– Кого это, нахрен, волнует?
Она щелкает языком.
– Сэди. Следи за языком. Ты пила, дорогая? Ты странно говоришь.
– Нет. Конечно, нет. – Я делаю еще один глоток вина. – Ну, может, стаканчик, другой. Дело в том, что тебе нужно забыть о Шоне. Бог знает, я пыталась, черная дыра человечества, вот кто он. Ты знаешь, он позвонил мне на днях, чтобы рассказать мне о своей работе. Не со мной поговорить. А мне рассказать. Есть разница. Он самый эгоистичный придурок, которого я когда– либо встречала.
– Тебе звонил Шон? – Она звучит так обнадеживающе, что я съеживаюсь.
– Ты упускаешь главное. Сосредоточься, мама. Шон отстой, Эван крутой. Таково положение дел сейчас. Теперь ты в курсе моих романтических приключений.
На этот раз мама глубоко вздохнула. Вздох разочарования. Это действовало на меня примерно до восьми лет или около того. И все же это никогда не мешало ей вытаскивать его из своего арсенала.
– Хорошо, Сэди. Расскажи мне об этом новом человеке. Профессиональный спортсмен по имени Эван, насколько я понимаю.
На заднем плане раздается глухое бормотание.
– Твой отец хочет знать, какой вид спорта? – спрашивает она.
– Футбол. Он играет за Оклендских Мародеров.
Мама передает информацию, и бормотание папы резко увеличивается как в объеме, так и в продолжительности. О, нет. У меня внезапно плохое предчувствие по этому поводу. Папа следит за спортом, даже за тем, что не является гольфом. Почему я не подумала об этом в первую очередь? Как лучше рассказать эту информацию и представить Эвана и его недавние неприятности в лучшем свете. Потому что я верю в его невиновность и не собираюсь терпеть никакой ненужной, не осведомленной негативной реакции. Если бы только я держал рот на замке. Проклятое вино.
– Нет…как его зовут? Эван Спаркс? – спрашивает мама, и ее голос полон беспокойства. – Сэди, он наркоман. О чем ты только думаешь? Твой отец говорит, что его вышвырнули из команды за продажу и употребление стероидов. Я знаю, что ты тяжело пережила расставание с Шоном, дорогая. Но действительно ли это тот человек, с которым ты хочешь общаться? Ты что, с ума сошла?
– Его подставили, мам, – говорю я сквозь стиснутые зубы.
– Ну конечно, он так сказал, не так ли?
– Я серьезно. Вы оба, слушайте. Эван – замечательный, добрый, не принимающий наркотики человек, и он мне очень нравится. Типа, очень, очень сильно.
– Я даже не уверена, что знаю, что это значит. Очень очень сильно.
– Угадай, мама. Просто угадай. Возможно, вы даже можете понять по моему тону, что этот человек имеет для меня значение, а?
– Мне кажется, что ты чувствуешь себя напуганной и одинокой, поэтому ты влюбилась в ближайшего доступного мужчину. Не обращая абсолютно никакого внимания на то, какой он человек за улыбкой, которую он тебе дарит. Я знала, что ты должна была вернуться домой в Техас. Ты всегда жила, летая в облаках, Сэди. Но ты никогда раньше не была такой глупой.
– Мама… – Моя челюсть отвисает. Серьезно. Я ошеломлена мнением родителей обо мне.
– Наркоман. Боже милостивый. – Мамин голос немногословный и полный упреков.
– Во– первых, остановись. Во– вторых, вам действительно нужно остановится.
– Сэди…
– Господи, мам. Ты действительно думаешь, что я такая слишком наивная идиотка? Значит, ты просто будешь автоматически верить дерьмовым таблоидам, продающим сенсационные истории, а не суждениям собственной дочери, да? В самом деле? – Я сажусь, вино плещется в бокале. – Мам, мне двадцать восемь. Я веду свой собственный бизнес и занимаюсь им уже много лет. Я полностью функционирующий взрослый человек с немалым опытом свиданий, и я говорю вам, что газеты ошибаются в нем. Он хороший человек. Ты ошибаешься на его счет.
– Конечно, журналисты провели бы свое расследование и знали бы, о чем говорят, – раздраженно говорит мама.
– Честно говоря, я не знаю, как бы я прожила последние полторы недели без него, а ты даже не даешь ему шанса. Ваше решение принято. Нет места говорить по правде.
Императрица Страдальческих Вздохов дает мне еще один длинный и громкий. Это должен быть новый официальный титул мамы.
– Сэди…
– Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. Можешь ли ты сделать это?
На заднем плане слышится еще какое– то бормотание, но я не могу разобрать, что говорит папа.
– Мне нужно, чтобы ты открыла свой разум и на мгновение подумала, что, возможно, мне уже не тринадцать, хихикающая и строющая глазки симпатичным мальчикам. На самом деле, это было чертовски давно. Я знаю, что лучше для меня. Я знаю, кто лучше для меня.
– Давай поговорим об этом завтра, когда ты протрезвеешь, – говорит она. – Мы любим тебя. Спокойной ночи. Поспи немного, милая.
А потом она вешает трубку. Святая корова.
Больше всего мне хочется биться головой о стол. Это кажется лучшим вариантом сейчас. Однако вместо того, чтобы получить сотрясение мозга, я собираюсь выпить еще. Потому что я взрослая и могу это сделать. Так вот.
