Текст книги "Любовь на карантине (ЛП)"

Автор книги: Кайли Скотт

Соавторы: Одри Карлан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 12
КАРАНТИН: ДЕНЬ 12

СЭДИ

–

– Детка, что случилось после полуночи? И еще, черт возьми, посмотри на себя. – Глаза Эвана широко раскрыты, как луна, освещающая залив.

Я поднимаю бокал за него. Прохладный ночной ветерок треплет мое шелковое кимоно. Друг подарил мне его несколько лет назад, но я не такой человек, который носит кимоно. Я, однако, подумала, что лучше использовать его сегодня вечером, я гений.

– Все в порядке, глупыш. Мы пьем на свежем воздухе и наслаждаемся городскими огнями, вот и все.

– Правда? – он кладет телефон на маленький столик на балконе Джейка. – Твое сообщение звучало расстроенным.

– Как текст может звучать расстроенным? Это просто слова без контекста.

– Хорошо. Это прозвучало грубо. Как– то не так. – Его тон пронизан беспокойством.

– Тут я с тобой категорически не согласна, Спарки. Я думаю, что "Мне нужна твоя задница на балконе" – это на самом деле застенчивое, очаровательное и теплое приглашение от женщины, которая тобой очень восхищается. Но она также женщина, которая не хочет преувеличивать свои растущие эмоции из– за страха перед… вещами. Это очень сложно. Давай не будем сейчас об этом.

Он только моргает.

– Насколько ты пьяна? – спросил он.

– Немного. Давай назовем это навеселе. Это звучит примерно так.

Ложь. Я допиваю вторую бутылку, но это первый стакан, и я пью его с тех пор, как позвонила родителям.

Кивнув, он подтаскивает стул к ближайшему ко мне балкону и садится. Только он делает это, прислонившись грудью к спинке стула и широко расставив ноги, как это делают крутые чуваки.

– Хорошо. Что у тебя на уме?

– Ты не собираешься выпить со мной?

– Прости, детка. Мне нужно следить за своим потреблением алкоголя. Но я более чем счастлив сидеть здесь и составлять тебе компанию.

Я падаю на свой стул.

– Хорошо. Испортил мои планы.

– Какие это были планы?

– Я собиралась значительно улучшить эту паршивую ночь, обменяв фото моих сисек на вид на твоего члена, – говорю я ему очень серьезно.

Потому что это очень серьезная тема для разговора. Я имею в виду, я даже накрасилась по этому случаю.

Дымчатые глаза и блестящие красные губы, чтобы все сочеталось с моим военно– морским кимоно. Черные лакированные каблуки завершают весь образ именно так, как надо.

– Вот почему ты вся одета в этот сексуальный наряд? – он спрашивает.

Я киваю. И дуюсь. Это была такая ночь.

– Я чертовски люблю, как ты заводишь меня, дорогая. Раньше ты говорила, что делать что– то откровенное здесь, на балконе, это – плохая идея, и ты была права. Мы не хотим, чтобы кто– нибудь случайно взглянул на твое великолепное тело, не говоря уже о том, чтобы сфотографировать его, а? Кроме того, у меня достаточно плохих отзывов в прессе.

– О… Ты прав. Я ненавижу, когда ты прав больше, чем я.

– Ничего страшного, – говорит он с довольной улыбкой. – Я уверен, что к утру ты вернешься к здравому смыслу. И я определенно сохраняю твою идею интим– шоу для другого раза. Это отличная идея. А теперь, как насчет того, чтобы рассказать мне, что привело тебя в такое плохое настроение?

– Моя мама. Возможно, мы столкнулись лбами по некоторым вопросам. – Я пожимаю плечами. – Честно говоря, это не так уж необычно, когда речь заходит о нас. Маргарет ни разу в жизни не ошиблась.

– Так вот откуда ты черпаешь свою сильную волю, а?

– Ты бы видел, как мы сражаемся за игры в Скрэббл. Папа называет это войной слов всякий раз, когда мы с мамой садимся играть.

Эван смеется.

Я делаю глоток вина.

– Ах, выдержанный виноградный сок. Так много витамина С. Я почти так же здорова, как и ты!

– Немного Чиз Виз на крекер и все готово. – Он улыбается, и это красиво. И именно то, что мне нужно.

– Ты издеваешься надо мной. Но ты мне нравишься, и счастлива видеть твое великолепное лицо, так что мне все равно.

– Не– а. Я не издеваюсь над тобой. Я восхищаюсь тобой и всеми твоими особенностями. То, что в моей жизни есть такая женщина, как ты, помогает мне держаться на ногах. – Он смотрит на Сан– Франциско, я полагаю, на ночное небо и высокие здания. – Думаю, что сейчас я самый счастливый сукин сын в этом городе, раз сижу здесь с тобой.

– Не будь милым. Сейчас я не смогу справиться со сладким. Ты заставишь меня плакать. – Я шмыгаю носом, не совсем деликатно.

– Что бы она ни сказала, твоя мама определенно расстроила тебя. – говорит он низким рычанием.

– Дело не только в ней. Я смотрела на заголовки, и какой– то мудак отправил мне хейтерское письмо, и все подписки были отменены, и моя муза была сукой, и, честно говоря, все просто ударилось о стену, требуя обильного потребления алкоголя. – Я вздыхаю. Горе мне. – Вино, то есть выпивка. И вина, то есть чувство. Вино, вина. Вина, вино. Эй, как ты думаешь, есть связь?

– Несомненно. – Он хихикает. – Ты такая веселая. И мне жаль, что твоя ночь обернулась к худшему. Мы должны были просто сидеть перед телевизором, разговаривая друг с другом по телефону. Гораздо безопаснее.

– Верно, – мрачно говорю я.

– Что означает отмена подписок для тебя?

– Значит, мой банковский счет пострадает. – Я ударяю кулаком по воздуху, но тут же осознаю свою ошибку, когда вино выплескивается на бетон. Хорошо, что он белый.

Он поднимает подбородок.

– Тебе нужны деньги?

– Нет. Спасибо. Я в порядке.

– Сэди, ты уверена? Потому что сейчас в жизни достаточно поводов для беспокойства, даже если ты не считаешь свои пенни, когда я могу позволить себе помочь тебе.

– Абсолютно нет. Мой заработок немного снизится в этом году, но я справлюсь. Я найду способ, я всегда это делаю. И мне не нужны твои деньги. – Это последнее, чего я хочу от него. Я могу только представить, сколько женщин до меня хотели его именно за это.

– Да. Но нужно ли это? Это вопрос.

– Нет, Эван. Просто нет. Этот разговор закончен. Я имею в виду эту тему. Это конец. Капут. Гудбай. Все.

Он напряг челюсть. Я почти вижу, как маленькая мышца прыгает с одной стороны.

– Мы поговорим об этом позже, когда ты будешь в лучшем и более трезвом настроении.

– Нет, не поговорим. – Я делаю еще один глоток вина. – Я ценю тебя, но я не собираюсь жить за твой счет. Выкинь эту идею из головы прямо сейчас. Кроме того, нет причин для тревоги. Я пишу, иногда, что означает, что все движется вперед. Пока нет причин волноваться.

– Мой неукротимый герой. Ты ужасно мила, когда вот так выходишь из себя.

Я хотела бы забраться к нему на колени, прижаться лицом к его шее и просто дышать. Держу пари, он пахнет потрясающе. Он бы обнимал меня и просто делал все лучше.

– Даже сейчас? – Что– то блестит в его глазах.

Я ухмыляюсь.

– Я могла бы просто сидеть и смотреть на тебя часами. Ты быстро становишься моим счастливым местом, Эван Спаркс.

Его плечи немного опускаются, когда он расслабляется.

– Ты мое тоже.

– Оу. Разве мы не пара?

– И вот почему это так важно. Потому что однажды ты будешь сидеть у меня на коленях и под этим красивым халатиком ничего не будет.

Оооо, он завел мое маленькое тоскующее воображение в дерзкое место.

– Даже сейчас? – Я почти мурлычу. Это один из адских мысленных образов, которые я буду воспроизводить позже.

– О, да. А когда ты откажешься быть благоразумной и позволишь мне помочь тебе в беде, я переверну тебя через колено и сделаю твою великолепную задницу розовой. – Он усмехается соответствующей злой усмешкой.

Мой рот широко раскрывается от удивления.

– Скажи, что мне это послышалось. Хрен тебе, Эван.

Вино снова разливается повсюду.

– Блядь, тебе не послышалось, Сэди. – Его руки лежат на высокой спинке стула, подбородок покоится сверху. – Возможно, у меня нет огромного опыта в отношениях, но одну вещь я знаю точно. Мы либо вместе, либо нет. Мы присматриваем друг за другом. Мы прикрываем друг друга.

– Спины, да. Задницы, ну уж нет, мистер!

Он пожимает широкими плечами.

– Если ты моя женщина, тогда я хочу присматривать за тобой. Привыкай к этой мысли.

– Забота о ком– то не включает в себя грубое обращение. Партнеры любят и поддерживают друг друга. Они не диктуют им.

– Партнеры также делятся тем, что у них есть друг с другом. Как насчет этого?

– Нет, просто нет. Я не возьму твоих денег. Это чушь собачья. Ты должен быть моим парнем, а не чертовым папиком. Я могу стоять на своих собственных проклятых ногах. И еще, Спарки, ты уж точно не будешь меня шлепать, по крайней мере, без моего согласия. Хммм.

Я допиваю оставшееся вино и встаю на ноги. О боже! Эти каблуки действительно высокие, и я немного шатаюсь. Босиком было бы безопаснее. Но все же я стою во весь рост, глядя на зверя по соседству.

– Эван, я иду спать. Утром я жду от тебя извинений.

И этого человека нисколько не смущает мой злой взгляд. Черт возьми.

– Спокойной ночи, милая. Запри дверь, поставь стакан воды и аспирин у кровати.

Гррр. И он такой чертовски спокойный, что это вызывает ярость.

Я могла бы подбросить ему птицу, когда буду возвращаться вовнутрь.

Такие вещи случаются.

* * *

ЭВАН

В ту секунду, когда я просыпаюсь утром, я понимаю, что мой день уже начался с дерьма. Идет дождь. Опять. Это означает, что никакой встречи лицом к лицу с Сэди. Не то чтобы она хотела видеть меня после вчерашнего вечера. Может быть, все дело в выпивке? По крайней мере, для нее. Видя ее расстроенной и обеспокоенной, голова идет кругом.

Я сажусь и провожу рукой по волосам. Мне нужно постричься, но это произойдет не скоро. Все несущественные предприятия, включая салоны и парикмахерские, закрыты.

Черт возьми, я читал вчера вечером, что они закрыли все школы в штате и начинают делать то же самое по всей стране. Это дерьмо становится безумным. Вчера вечером я прочитал электронное письмо от команды, они приостановят весенние тренировки до дальнейшего уведомления. По крайней мере, хоть что– то положительное. Никто из ребят не тренируется, так что я не чувствую себя таким расстроенным этим скандалом. Пресса разделилась пятьдесят на пятьдесят, как и ожидала Полли. Половина считает, что я невиновен, в то время как другая половина считает, что я лгу сквозь зубы и заплатил специалисту, чтобы он проверил мои результаты в интересах СМИ.

Сделав полный и глубокий вдох, я кладу локти на колени.

Моя карьера идет по тонкому льду.

Вирус захватывает весь мир.

Женщина, в которую я влюбляюсь, злится на меня. И я не могу прикоснуться к ней.

Бля.

На конце стола жужжит телефон. Я снимаю зарядное устройство, надеясь, что это Сэди, и она готова говорить. Появляется запрос FaceTime от Джейка.

Я улыбаюсь и мгновенно нажимаю “Принять”.

– Воу. Эй, брат. Ты только что проснулся после попойки? Ты выглядишь дерьмово. – Его обеспокоенные карие глаза – приятное зрелище.

Я потираю изголовье кровати.

– Не могу постричься, и я только что проснулся.

– А, понятно. Как дела?

– Следил за последними новостями? – Я спрашиваю, боясь его ответа.

Он одаривает меня грустной улыбкой.

– Прости, Эван, это дерьмо с фотографией и подброшенной дурью неприятно пахнет.

Я пожимаю плечами.

– Да, но я ничего не могу сделать, кроме как попытаться выяснить, как очистить свое имя. Медицинские отчеты только избавили меня от половины проблем с командой и моим контрактом. Есть еще проблема морального и этического поведения, потому что меня видели таким.

– Забавно. Как поживает моя прелестная принцесса? – Я поворачиваю голову и вижу ее пушистую рыжую попку лежа на подушке рядом с той, на которой спал я.

Чувствуя себя великодушно, я перемещаю камеру так, чтобы он мог видеть ее спящей.

– О, моя девочка. Я скучаю по ней. – Он хмурится. – Ты милый с ней?

– Чувак, она спит в кровати на подушке рядом с моей головой. И это только тогда, когда она не крадет одеяло.

Он смеется и вытирает загорелый потный лоб. Его темные волосы – это буйство кофейных кудряшек по всей голове. К тому времени, когда мы вместе поступили в колледж, он был тьмой для моего света. Дамы любили его. Как физический инь и ян. Именно таким всегда был наш образ жизни. Я развлекаю людей, он исцеляет их. Хотя нас объединяет любовь к спорту, пиву, активному отдыху на свежем воздухе, хорошей еде и семье.

Мы ценим различия друг друга и в основе нас обоих один и тот же моральный компас.

– Да, она жадная. И она выглядит немного толще. Ты что, слишком много кормил ее?

Он хмурится и щурится. Я убираю камеру от его питомца и возвращаю ко мне, чтобы он не мог понять, что кошка определенно набрала фунт или два.

Я притворяюсь невинным.

– Сколько это много? Пять? – Я понижаю число, которое обычно даю ей. Я завоевывал любовь этого маленького дерьма угощением каждые пару часов. Она меня не царапает, тогда она получает лакомство. Нет боли, получает вкусняшку. Это работает блестяще, и я рад, что кошачьи угощения были единственным, что у них было в магазине, и которые не заканчивались.

– Пять! Ты даешь ей пять в день! Иисус. Когда я вернусь домой, у нее будет диабет.

– Говоря о возвращении домой, когда ты думаешь возвращаться?

Он тяжело вздыхает.

– На самом деле нас отправляют завтра в Европу. Италия и Испания опустошены этим вирусом, и им нужны все руки на палубе.

– Ты что, издеваешься надо мной? Нет. Черт возьми, нет. Не едь туда, брат. Тебе нужно тащить свою задницу домой, где безопаснее.

Выражение лица Джейка сменяется выражением крайней печали.

– Я не могу. Это не в моем характере. Им нужны врачи. Медицинские работники, чтобы помочь остановить распространение. Я дал клятву, парень…

– К черту это. К черту! Ты – моя семья. Мой лучший друг. Не ставь себя на путь дальнейшего вреда. Черт. – Я вскакиваю и начинаю расхаживать по его спальне. – Я уже был в шоке от того, что ты выполняешь гуманитарную миссию, а это должно было продлиться два месяца. Прошло уже шесть лет. Теперь ты еще больше рискуешь своим здоровьем, отправляясь в страны, разорванные в клочья вирусом, который убивает людей направо и налево.

– Эван…

– Нет. Не уклоняйся от меня. Джейк, это опасно.

– Брат, я был уже в опасности, когда приехал в Африку, но ты же знаешь, что мне это было нужно. Я был бесцельным. Заблудился. Не знал, что с собой делать. Я ненавидел политику в хирургическом центре, где работал.

– Так что найди другую гребаную работу! Ты же не сядешь в самолет и не исчезнешь на полгода в Африке. Черт!

Я стискиваю зубы и смотрю на лицо друга. Я знаю его почти так же хорошо, как себя самого или моего брата, или моего отца.

Джейк качает головой.

– Я должен делать то, что должен. Это очень важно. Впервые в жизни я чувствую, что нужен кому– то. По– настоящему нужен.

Я указываю на свою грудь.

– Ты мне нужен. Ты нужен своей семье. Джейк, давай же, приятель. Возвращайся домой. Не едь в Европу.

Он качает головой, и на его обычно красивом лице появляется печальное выражение.

– Извини, брат, но я не собираюсь этого делать. Я звонил, чтобы сказать, что мне нужно, чтобы ты позаботился о Глории. Пока меня не будет, и если что– нибудь случится.

– Черт! Я сейчас тебя так ненавижу. Если бы ты был передо мной, я бы так ударил тебя по лицу, что у тебя зубы застучали бы.

Джейк впервые смеется, и этот звук поднимает мне настроение.

– Мы не ссорились с тех пор, как случайно встречались с одной и той же цыпочкой в одно и то же время, сами того не подозревая.

Я ухмыляюсь.

– Челси. Она была как пистолет. Видя нас обоих втихаря.

– Да, и мы оба трахнули ее. – Он морщится, а я втягиваю воздух сквозь зубы.

– Да, потом она все испортила, запланировала одно и то же свидание с нами обоими, и мы подрались на тротуаре. – Я смеюсь.

– Да, и когда она выбежала вся разгоряченная и обеспокоенная демонстрацией наших мужских чувств, она предложила нам троим переспать, – напоминает мне то, что я уже знаю.

– И мы бросили ее задницу, как горячий камень, пошли в спортивный бар, выпили все виски и рухнули полностью одетыми в одну кровать. – Я качаю бровями и смеюсь.

Он прикрывает рот кулаком.

– Совершенно верно. Проснувшись, мы повернулись друг к другу и начали хохотать над черными глазами и разбитыми губами друг друга, а затем пошли завтракать.

– Хорошие были времена, – говорю я.

– Самые лучшие. – Он наклоняет голову. – Я собираюсь быть осторожным. Ладно, Эв, обещаю.

– Если ты вернешься домой в коробке, и я никогда тебя не прощу. – Я выдаю угрозу, серьезную, как сердечный приступ.

Этот человек важен для меня. Я не могу потерять его. Особенно когда я собираюсь потерять все остальное.

– Это обещание, которого я постараюсь выполнить.

Я рычу.

– Теперь я должен сказать тебе кое– что, и мне нужен совет.

– Валяй, – мгновенно предлагает он.

– Я встречаюсь с Сэди.

– Какого черта? Вы не можете рисковать своей безопасностью. – Он мгновенно переходит в режим доктора.

Я откидываю голову назад и пристально смотрю на него.

Он понимающе стонет, видя, что сейчас рискует своим здоровьем и безопасностью каждый чертов день.

– Мы не прикасались друг к другу физически. И не сделаем этого в течение еще двух долгих дней. – Я вздыхаю.

– Еще два дня?

Я закатываю глаза.

– Да, она заставляет нас ждать, пока не пройдет полный двухнедельный карантин.

Он кивает.

– Понятно. Я имею в виду, я не удивлен, что ты приударил за ней. Она великолепна, как я уже упоминал. Хотя она немного книжная. Я думаю, она писатель или редактор.

– Писатель, – говорю я с гордостью в голосе. Чего он не знает, так это того, что я скачал одну из ее книг на свой телефон. Та, о солдате, у которого ПТСР, и он влюбляется в консультанта на своих групповых собраниях. – Она очень талантлива. Я уже втянулся, и это не то дерьмо, на которое я обычно иду. Книги – это то, чем я обычно не занимаюсь. Но она что– то делает со словами, что я с нетерпением жду, когда герой и героиня наконец будут вместе. Это очень кропотливо, сколько времени это занимает. Это то, о чем я должен спросить ее.

– О, похоже, вы зазнакомились с мисс Сэди довольно хорошо.

Я ухмыляюсь.

– Очень хорошо. Мы не только разговариваем по телефону, но и встречаемся для йоги на балконе. Я готовлю ей еду и оставляю ее у двери. Она готовит мне эти ужасные закуски, которые считает полезными для здоровья. Девушка действительно нуждается в полном пересмотре своего рациона питания. Хотя ее изгибы – это не то, что я хочу потерять.

– Ее изгибы, а? Должен ли я понимать это так – близость была другими способами?

Я прикусываю губу и чувствую, как горят мои щеки. Черт, я краснею, когда говорю о своей девушке.

– Ну да, уже несколько раз. Телефон и видео.

Его глаза расширяются и загораются.

– Видео? Прямо полностью?

– Прям полностью. И каждый дюйм ее тела абсолютно совершенен.

Я улыбаюсь так широко, что у меня болят щеки.

– Везучий ублюдок! И вот я здесь, без секса в Африке, собираюсь быть еще дольше без секса в Европе.

– Похоже, твоя работа – это твоя женщина, верно?

Он кивает.

– Слишком верно. Итак, какой совет?

Я вхожу на кухню и начинаю вытаскивать ингредиенты для моего смузи. – Ну, так как вирус ударил, и все закрыто, она утверждает, что все ее подписные мероприятия были отменены, и люди не тратят столько на забавные вещи, как книги. Вчера вечером она казалась обеспокоенной своими будущими доходами, поэтому я предложил ей помощь.

– Господи, Эв, ты не можешь заниматься таким дерьмом. Ты едва знаешь эту женщину.

Я хмурюсь.

– Сейчас я знаю ее лучше, чем любую другую женщину, за исключением моей матери. Мы говорим обо всем на свете. А прошлой ночью она пьяно поделилась некоторыми своими страхами, и это вывело меня из себя. У меня много денег, и я могу полностью покрыть ее расходы. Еще лучше, я хочу сделать это. Это меньшее, что я могу сделать для человека, который делает мою жизнь терпимой, пока я прохожу через все это дерьмо.

– Я понимаю. Правда, понимаю. Хотя с тех пор, как я знаю Сэди, и знаю достаточно хорошо, чтобы понять, что она из тех, кто сам о себе заботится. Возможно, она просто давала волю чувствам и хотела, чтобы вы ее выслушали. Не решать её проблемы – просто слушать их.

Его комментарий заставляет меня вздрогнуть.

– А почему бы и нет?

Он вздыхает.

– Парень, тебе еще многое предстоит узнать о женщинах.

– Говорит тот, кто сейчас в Африке и без секса.

Он хихикает.

– Верно, но я был в отношениях, а ты нет. Самое главное, что нужно помнить о женщине, – это слушать. Не реагируй. Послушай, чем она делится. Спроси ее, как она к этому относится. Спроси ее, можешь ли ты чем– нибудь помочь. Если ей покажется, что она нуждается в помощи, она ясно даст это понять.

– Это глупо. Ей могут понадобиться деньги. Они у меня есть. Мне легко решить ее проблему и сделать ее счастливой. Почему это неправильно?

– Ты бы позволил ей оплачивать твои счета, если бы вдруг внезапно твои деньги были заморожены?

– Черт возьми, нет!

– Вот именно. Для нее это ничем не отличается.

Я бросаю остальные ингредиенты в блендер и прислоняюсь к стойке.

– Нет. Многие девушки хотят от тебя не только твое время. Они хотят славы. Разгуливать в дорогих дизайнерских нарядах с игроком под мышкой. Сэди не из таких женщин. И я должен сказать, что это, вероятно, часть ее привлекательности, понимаешь ты это или нет.

Я прислоняюсь к стойке и думаю об этом. Сэди ни о чем меня не просила. Она не хотела делать селфи или выкладывать мои фотографии в Интернет. Я даже не уверен, рассказывала ли она кому– нибудь о нас. Эта информация, просочившаяся прямо сейчас, может вызвать у меня целый ряд других проблем во время этого скандала. Но это была ерунда. Она всегда была рядом со мной. Только она. Кажется, она хочет проводить время просто за разговорами, просмотром фильмов, сексом, йогой, едой и смехом.

– Впервые в жизни я нахожу женщину, о которой хочу заботиться, а она этого не хочет. И как я должен это воспринять? Печаль просачивается в мои поры, и тяжесть сжимает мое сердце.

– Пусть она попросит о помощи, когда ей это будет нужно, брат. Не врывайся и не пытайся спасти ее положение. Вы познакомились с этой девушкой менее двух недель назад. Дай ей время. Она сама о себе позаботится. Сколько я ее знаю, она обходится без мужчины. Хотя раньше был какой– то мудак, который приходи сюда. Мне не понравился вид этого парня. Показался мне надутым придурком.

– Шон. Ее бывший. Если этот ублюдок начнет что– то вынюхивать, я этим займусь.

Джейк хихикает.

– У тебя все плохо, да?

– Я влюбляюсь в эту девушку. Черт, я, возможно, уже. Я действительно не знаю, каково это, так как у меня никогда не было этого раньше.

– Влюбленность похожа на тот момент, когда ты ловишь мяч в воздухе на линии пятидесяти ярдов. Ты оглядываешься назад и видишь орду крутых парней, идущих к тебе, но включаешь скорость и убегаешь. Быстро. Быстрее, пока ты в конце концов не доберешься до конечной зоны. За исключением того, что тебя все еще прижимают к земле тремя двухсот фунтовыми гирями каждая, так что ты не можешь дышать, и тебе больно. И все же это лучшее чувство в твоей жизни – знать, что ты добился успеха.

– Черт. Ты должен писать для ”Холлмарка”

– Может быть, в другой жизни. Я помог?

– Как всегда, брат. Просто видя твое лицо и слыша твой голос, видя тебя живым и здоровым, я чувствую себя лучше. И да, твой урок – больше слушать и меньше реагировать – вот как я буду двигаться дальше с Сэди. Спасибо, приятель.

– Позаботься о моей девочке и перестань перекармливать ее.

– Э– э, да, связь становится плохой…, – я прерываюсь голосом, чтобы было правдоподобно.

– Чувак, ты в видеочате. Я все вижу!

– Еду через туннель, должен идти. – Я смеюсь.

– Ты не за рулем! Господи, хорошо. Удачи!

– Будь осторожным! Люблю тебя как брата. – Я говорю ему это прямо сейчас потому что я хочу, чтобы он знал, как много он значит для меня.

– То же самое, чувак. Мы поговорим, когда я устроюсь в Европе.

Я сглатываю внезапный комок в горле от беспокойства за моего лучшего друга.

– Ты сделаешь это. Я буду здесь. Заботиться о большом жирном дьяволе– котенке.

– Перестань кормить мою кошку слишком много! – кричит он.

Глория пользуется этой возможностью, чтобы закинуть ее намного большое тело вверх и на стойку.

– Толстые кошки симпатичнее.

– Это не так! Давай же!..

– Покаааааа. – Я подмигиваю и нажимаю кнопку выключения.

Глория мяукает, растягивается в форме радуги, потом смотрит на меня. При этом она поднимает лапу, протягивает свои острые ногти и облизывает их по одному. Предупреждение. Накорми меня или умри.

– Как насчет угощения…или пяти?