Текст книги "Любовь на карантине (ЛП)"

Автор книги: Кайли Скотт

Соавторы: Одри Карлан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Мы почти сделали это. – Она улыбается.

– Да. Есть еще только одна вещь, которую я не могу понять?

Ее брови сходятся в замешательстве. – И что же это?

– Почему? Зачем тренеру Бейтсу пытаться уничтожить своего лучшего защитника? В этом нет никакого смысла.

* * *

СЭДИ

После этого все происходит быстро. Полли, пиарщик Эвана, не хочет рисковать. Она публикует запись и документацию для прессы, а также отправляет их владельцу команды и полиции. При обычных обстоятельствах, я думаю, папарацци окружили бы нас со всех сторон. Но лучшее, что они могут сделать в условиях карантина, – это купить фотографию, на которой я расхаживаю, пока Эван сидит на диване, сделанную кем– то из соседнего здания. Качество не такое уж и хорошее, но все же. Мои волосы в беспорядке. Повезло, что я не надела леггинсы, у которых под левой ягодицей огромная дыра. Это было бы по– настоящему особенным.

И что за идиотский поступок – вот так вторгаться в нашу частную жизнь. У меня быстро появляется ощущение, что знаменитостей воспринимают не как реальных людей. Скорее товар для развлечения масс. Объект, созданный для развлечения. Их боль и страх используются, чтобы накормить голодных. После этого мы держим шторы закрытыми и не выходим на балкон.

Тем временем тренер сфотографирован мчащимся к своей машине, опустив голову и пытаясь прикрыть лицо рукой. Никаких фотографий Минди. Я предполагаю, что она ушла в подполье или в настоящее время очень занята, помогая полиции в их расследовании. Соси, девочка. У меня нет ни капли жалости к ней. Она сама навлекла на себя все это.

Эван отвечает на один телефонный звонок за другим. Давать показания разным людям, дает интервью и вместе с Полли готовит, что сказать прессе. Он также сообщает новости своему брату и отцу, что очень мило. Я рад, что за его спиной хорошие люди. Это чертовски сложный процесс, очистка его имени, и это не произойдет в одночасье. Но это происходит, и я не могу быть счастливее. Я постоянно снабжаю своего мужчину напитками и закусками.

Хотя в основном он ест только морковные и сельдерейные палочки и не набрасывается на кусочки Риса с тем удовольствием, которого они заслуживают, поэтому я немного помогаю ему. Вот для чего нужны партнеры.

Когда мой сотовый жужжит и на экране появляется мамино имя, я вздыхаю и беру трубку.

– Сэди, – торопливо говорит она. – Не вешай трубку. Ты в порядке?

– Да, мам. У нас все хорошо. Ты видела новости, да?

Она вздыхает с облегчением. Может быть, я была немного сурова с ней, прервав таким образом всякое общение. Потом я вспоминаю Шона со всеми его дерьмовыми ожиданиями, стоящего у моей входной двери. Нет. Мои родители купили свое заклинание в тайм– ауте на самих себя.

– Что происходит? Ваша фотография повсюду! Некоторые репортеры даже звонили сюда с просьбой прокомментировать ситуацию. Как будто я буду комментировать твою личную жизнь!

– Ты с ними не разговаривала?

– Конечно, нет, милая.

Фух.

– Спасибо, мам. Я ценю это.

– Значит, его подставили его ужасный тренер и какая– то ужасная женщина? Это ужасно. Этот бедняга. Слава богу, у него есть ты, чтобы помочь ему пройти через все это, – говорит она. – Ты скажи Эвану, что мы думаем о нем в это трудное время, и он тоже пользуется нашей поддержкой.

Я думаю, что только что получила удар хлыстом.

– Ах… спасибо. Я так и сделаю.

– Может быть, я пошлю ему свой немецкий кофейный торт. Хотя я не уверена, насколько хорошо это дойдет по почте.

– Да. Я не уверен, что это сработает. Как насчет твоего печенья с арахисовым маслом вместо торта? – Потому что Эван съест одно, чтобы быть вежливым, а я оставлю остальную коробку себе. Потрясающе.

– Хорошая идея. Племянница Марты из соседнего дома отнесет их для меня на почту. Она замечательная, помогает нам с продуктами и всем остальным.

– Я рада, мама. – Мое сердце немного болит оттого, что я не та, кто может помочь моим родителям получить то, что им нужно в такое время.

– Она твоя поклонница, ты знала?

– Действительно? – Я ухмыляюсь. – Я должна буду послать ей несколько книг с автографами. Я действительно благодарна ей за то, что она помогает вам с папой оставаться дома.

– Да. Что ж. Надеюсь, эта глупая бессмыслица с сидением дома скоро закончится, и мы вернемся к нашей обычной жизни. Мы старые, Сэди. Мы не хотим провести наши последние годы, торча дома и тупо уставившись друг на друга от скуки.

– Ты хочешь провести свои последние дни, борясь за дыхание, умирая в одиночестве в больнице? – спрашиваю я своим лучшим фальшиво– сладким голосом. – Подруга Эвана скончалась только прошлой ночью, мам. Это не могло быть более реальным.

Молчание от нее.

– Мне жаль, что он потерял подругу. И я уже сказал тебе, что мы остаемся на месте. Не нужно говорить со мной таким тоном.

– Хорошо, мам. Спасибо вам за то, что вы так благоразумны. – Я в основном искренен. В основном.

Она фыркает.

– Твой отец передает привет. Он говорит, что никогда не верил в то, что они говорили об Эване. Слишком много необработанного таланта, по– видимому.

Дайте мне сил.

– Правильно.

– Это замечательно, что ты нашла мужчину, который может позаботиться о тебе. Эти футболисты зарабатывают довольно много денег на его уровне.

– Мы заботимся друг о друге, мама. И меня не интересуют его деньги.

– Конечно, нет, дорогая, – успокаивающе говорит она. – Но богатый муж, несомненно, облегчил бы тебе жизнь. Больше не будешь беспокоится об арендной плате в промежутках между платежами по твоим книгам и так далее. Конечно, ему нужно будет нанять домработницу или готовить самому. Это никогда не было одной из твоих сильных сторон.

– Я умею готовить, – ворчу я.

Папин смех доносится отчетливо, а в голосе мамы слышится улыбка.

– Нет, ты не умеешь, дорогая. Господь свидетель, я пыталась научить тебя, но ты всегда был счастливее, уткнувшись носом в книгу.

– Я хочу, чтобы вы двое знали, что вчера вечером я приготовила ужин и он почти не пригорела. Просто немного по краям. Но Эвану было все равно. Он все равно его съел. Вот так.

– Рады за тебя, милая. Я полагаю, вы двое еще не говорили о будущем?

– Прямо сейчас мы просто концентрируемся на том, чтобы очистить его имя и пройти карантин. Было приятно поговорить с тобой, но мне нужно идти, мам.

– Хорошо. Мы любим тебя. Береги себя.

– Я тоже люблю вас обоих. Пока. – Я кладу свой сотовый и очень незаметно ударяюсь головой о стол.

– Это были твои родители, я так понимаю? – спрашивает Эван с усмешкой.

– Они всегда верили в тебя и очень рады, что ты богат.

Он смеется.

– Превосходно. Приятно знать, что теперь они на нашей стороне.

– Ты уверена, что хочешь принять то безумие, которым является моя жизнь?

Я делаю ему самую жалкую гримасу.

– Ага.

– Ты даже не колебался.

– Нет. – Он указывает подбородком на ноутбук передо мной. – Выполняешь какую– то работу? Это, должно быть, чертовски отвлекает тебя.

– Все это прекрасно и хорошо. Мы заслужили эту победу. Ты это заслужил. – Я улыбаюсь. – И да, я работаю над рекламным роликом. Сокращение истории, в которую ты влюблен, до пары коротких ярких абзацев – отстой. Однако это должно быть сделано. С положительной стороны, все это освещение в прессе привело к росту продаж моей книги.

– Это фантастика. Приятно видеть светлую сторону.

– Да.

Он встает с дивана и начинает делать серию растяжек. Учитывая все происходящее, он сегодня не провел свою обычную тренировку в полном объеме. А для такого фаната спортзала, как он, это должно быть очень важно. Не только из– за того, что он застрял в помещении, но и из– за того, что не может тратить свое обычное количество энергии на спорт и т. д. Он сейчас так много переживает, но мой взгляд все еще прикован к его заднице, когда он касается пальцев ног, а затем опускается в серию приседаний. Хорошая подруга добровольно пожертвовала бы собой на алтарь его похоти. Или моей похоть. Чьей угодно. Вы можете сказать, что секс не является достойной тренировкой, если все сделано правильно. И, боже, Эван знает, как сделать это правильно.

– Ты пялишься на меня, – говорит он.

– Конечно, я пялюсь.

– Сделай снимок, это продлится дольше.

– Ты не возражал бы, если бы это было видео, потому что здесь происходит много разминания мышц, которые пригодятся позже? Когда ты как будто играешь в гостях, а я останусь одна дома.

Он хихикает.

– Тебе это не понадобится. Мы уже доказали свое мастерство в сексе по телефону и FaceTime. Кроме того, ты всегда можешь путешествовать со мной. Подумай об этом.

– Я сделаю это. А пока позволь мне приготовить тебе что– нибудь поесть.

По его лицу пробегает какое– то выражение. Возможно, страх.

– Тебе не нужна помощь с этим? О чем ты думала?

– О, Боже мой. Ты тоже думаешь, что я не умею готовить.

– Я этого не говорил.

– Я чувствую себя такой преданной. – Весь такой драматичный, я хватаюсь за грудь. Честно говоря, я могла бы стать актрисой.

– Детка.

Я подмигиваю ему.

– Расслабься, Спарки. Кухня – не моя естественная среда обитания, и я хорошо это понимаю. Я собирался сделать заказ на вынос. Нам нужно поддерживать малый бизнес.

– Хорошая идея. Будет хорошей возможностью дать чаевые своим кухонным работникам и всем прочим. Хочешь помочь мне раздать часть моих денег?

– Я бы с удовольствием. – Я беру свой сотовый и поднимаюсь на ноги. Наблюдая за тем, как он потягивается, мне тоже захотелось немного подвигаться. Не то чтобы я в последнее время не прибавлял шагу из– за всех этих стрессов. На этот раз я совершаю более расслабленную неторопливую прогулку по гостиной.

– Дай мне посмотреть. Ты в настроении для китайской, тайской, индийской кухни или пиццы?

– Удиви меня.

– Что? Никаких ограничений по содержанию жира? Никаких требований к жареному мясу и салату на гарнир? Кто ты такой и что ты сделал с профессиональным спортсменом и супер здоровым парнем Эваном Спарксом?

Он бросает на меня удивленный взгляд.

– Кстати, моя мама печет для тебя печенье.

– Да? Ты позволишь мне что– нибудь съесть?

Я приподнимаю губы с одной стороны.

– Послушай, я не говорю, что об этом не может быть и речи. Но давайте пока ни к чему не будем привязываться. Моя мама – безумно хороший пекарь. Давай закажем пиццу на ужин. Я так хочу порцию углеводов, покрытых плавленым сыром.

– Конечно, детка.

– Чесночный хлеб? Черт возьми, да.

Я танцую на месте, листая купоны, чтобы посмотреть, есть ли среди них хорошие.

– Сэди? – Его голос резкий и на грани срыва. – Что это, черт возьми, такое?

– Хм? – Я поднимаю глаза и вижу, что он сидит перед моим ноутбуком, читая мою работу. – Ой. Это рекламный ролик к моей новой книге. Как я тебе и говорила.

Его взгляд прищуривается на экране.

– О нет, дорогая. Ты не говорил мне об этом. Девушка влюбляется в профессионального спортсмена, живущего по соседству, во время карантина? И этот спортсмен переживает скандал из– за того, что его ложно обвинили? Что, черт возьми, еще ты позаимствовал из моей жизни?

– Дело не в допинге. Я рассказывала тебе кое о чем из этого.

– Это чертовски близко. – Его тон прямой и чертовски серьезный. Что это значит?

– Эван, ты слишком остро реагируешь. – Я машу рукой в воздухе. – Эти люди – не мы. Они просто персонажи на странице. Так что я был немного вдохновлена нашей ситуацией. Даже пресса сравнила нас со сказкой. Это не меняет того факта, что книга – вымысел.

– Ты не основывала какие– либо другие части этой истории на том, что произошло между мной и тобой?

– Ну что ж…Я имею в виду…

– Я не верю в это дерьмо. – Он захлопывает ноутбук и бросает его на диван. – Ты действительно думаешь, что после нескольких недель раздирания на части в интернете я заинтересован в том, чтобы моя личная жизнь была выставлена на всеобщее обозрение? – Его лицо приобретает пятнистый оттенок красного. – Я доверял тебе, Сэди!

– Пожалуйста, не кричи на меня. Я могу объяснить. – Я поднимаю руки в знак капитуляции.

Его лицо превращается в абсолютный камень прямо на моих глазах.

– Оставь это, – выдавливает он. – За последнее время я наслушался столько дерьма, что его мне хватит на всю жизнь. Однако я никогда не ожидал, что ты предашь меня. Единственный человек во всем этом мире, в которого я влюбляюсь, сводит меня с ума. – Он качает головой.

Я просто разеваю рот. – Ты… ты не это имеешь в виду. Эван, я бы никогда…

– Ты уже это сделала, – усмехается он.

– Малыш, нет. Ты не понимаешь. Ты все неправильно понял! – Мои глаза наполняются слезами, и я не могу не позволить им пролиться. Мое сердце выбивает ритм стаккато в груди, и я чувствую, что у меня начинается приступ паники.

– Ключи! – Он протягивает мне руку.

Я хмурюсь.

– Ключи?

– Твои ключи. Где они, черт возьми? – рычит он сквозь зубы.

– Эм, в моей сумочке. Ты, – я выдавливаю слова, – х– хочешь, чтобы я ушла? Я вытираю рукавом свой теперь уже насморк.

Я смотрю, как он роется в моей сумочке и вытаскивает ключи. Не говоря ни слова, он идет к входной двери и захлопывает ее. Я иду за ним и останавливаюсь у закрытой двери, пока не слышу, как он ругается в коридоре, открывает дверь моей квартиры, а затем захлопывает и ее.

Он сбежал от меня и пошел ко мне домой.

Что, черт возьми, только что произошло?

ГЛАВА 18
КАРАНТИН: ДЕНЬ 18

СЭДИ

Уже далеко за полночь, а я не могу уснуть. Воспоминания о боли и предательстве на лице Эвана бегают кругами в моей голове. И он не вернулся домой. Ну, технически он у меня дома, скорее всего, спит в моей постели. Я сажусь на кровати Джейка и подтягиваю колени к груди.

Как я могу это исправить?

Я думал о его гневе и о том, почему он так разозлился. Сначала я ничего не поняла. То, что я писала, всегда зависело от меня на сто процентов, и единственными людьми, на которых повлиял мой выбор, были мои читатели. Может быть, они хотели книгу о другом персонаже. Может быть, они не хотели, чтобы я меняла направление и писала романтический саспенс для разнообразия. Я не знаю. Но на этот раз, с этой книгой… Ад. Часы обдумывания всех возможных сценариев привели меня к одной ясной, лаконичной причине.

Я облажалась.

Очень сильно.

Взяв наши жизни, я предала его доверие. Все хотят заполучить его частичку, особенно после скандала. Люди будут требовать эту книгу, зная, что она основана на нашей истории любви. Что, было бы здорово для продаж книг, но вредно для моих отношений. И действительно ли я хочу, чтобы широкая общественность узнала, как мы познакомились и полюбили друг друга? Нет. Моя семья, конечно. Его семья, определенно. Наши друзья? Может быть. Средства массовой информации… абсолютно нет!

Господи, я все испортила. О чем я только думала? Думала ли я вообще?

Наверное нет. Точно так же, как моя мама все время жалуется. Моя голова витает в облаках, ведя частные беседы с вымышленными персонажами.

Глядя на это сейчас, мне так о многом нужно сожалеть.

Слезы подступают к моим глазам, но я уже достаточно выплакала. Сейчас не время для того, чтобы валяться в моей жалости к кому– то. Нет, мне нужно действовать. Ползти на коленях, если придется, и вернуть своего мужчину. Чего бы это ни стоило.

Выскользнув из кровати, я беру его халат из– за двери ванной и надеваю его, прикрывая свою тонкую майку и трусики. Найти его ключи несложно. Они висят на крючке у двери. Я беру ключи, затем беру флешку, которую сделала для него. Движимая миссией, я выхожу в пустой коридор и запираю дверь в квартиру Джейка. Затем я возношу небольшую молитву, чтобы Эван в гневе не запер дверь моей квартиры.

Эврика! Я поворачиваю ручку и открываю ее, стараясь вести себя как можно тише. Я стараюсь двигаться незаметно, когда закрываю и запираю ее за собой.

Я на цыпочках прохожу по своей квартире, замечая, что ничего не изменилось с тех пор, как я покинула ее несколько дней назад. Боже, кажется, это было целую вечность назад. Как может так много произойти за такой короткий промежуток времени? Укол печали пронзает мое сердце при мысли о том, что я могу снова оказаться здесь одна, если все пойдет не так, как надо.

Проглотив свою печаль и страх, я добираюсь до своей спальни. Эван спит на спине на том, что я считаю его стороной кровати. Его грудь обнажена, волосы растрепаны, а губы едва приоткрыты. И все же я замечаю, как он хмурит брови, как будто даже во сне он не может найти настоящего покоя.

Мое сердце колотится в груди, как таран, когда я снимаю халат и вешаю его на спинку стула. Пробираясь на другую сторону кровати, я откидываю одеяло и проскальзываю внутрь.

Эван не шевелится. Нет, пока я не подползаю к нему и не закидываю ногу на его ногу, а руку на его живот.

– Ммм, закончила писать, детка? – Эван бормочет, очевидно, не помня, что произошло ранее этим вечером.

Я вздыхаю и устраиваюсь поудобнее.

– Я люблю тебя, и мне так жаль, Эван, – шепчу я, нуждаясь в том, чтобы он не только знал это, но и чувствовал это до мозга костей так, как чувствую я.

Его тело застывает в моих объятиях, и мое сердце сжимается, а в горле пересыхает.

Он убирает мою руку, отталкивает мою ногу и садится, откидываясь на спинку кровати. Через несколько секунд на моей тумбочке загорается лампочка, и я действительно вижу последствия своего предательства.

Его глаза уставшие и покрасневшие, под ними темные круги, которых раньше не было. На его лице написано страдание.

Эти надоедливые слезы возвращаются с удвоенной силой, когда я сажусь, скрестив ноги.

– Мне нужно, чтобы ты позволил мне говорить.

Он качает головой, и его челюсть сжимается.

– Сэди.

Я протягиваю руку и хватаю его за бедро.

– Пожалуйста. Когда ты облажался, я позволил тебе высказаться. Если тебе не нравится то, что я собираюсь сказать, ты можешь вышвырнуть меня из моего собственного дома.

Это заставляет его губы подергиваться, но он продолжает молчать.

Я сглатываю, выпрямляю спину и смотрю прямо ему в глаза.

– Ты прав. Я все испортила. Большую часть времени. Сначала я даже не понимала, что делаю. Авторы постоянно черпают вдохновение в своей жизни.

Он делает движение, чтобы заговорить, но я слегка прижимаю два пальца к его губам и качаю головой.

– Это не оправдание, и это не меняет того факта, что я была неправа.

Я шмыгаю носом, когда две слезинки скатываются по моим щекам.

– Это было так неправильно. Когда ты ушел, мое сердце осталось с тобой, потому что теперь оно принадлежит тебе. Я отдала его тебе, и я никогда не захочу его вернуть.

– Сэди, детка… – шепчет он, звуча эмоционально опустошенным.

– Нет! Мне нужно, чтобы ты знал, что я сделала это не нарочно. Я говорила тебе, что у меня была долгая борьба с писательским блоком. Затем этот горячий футболист переезжает в соседнюю комнату во время пандемии, и бац! Муза вернулась. Честно говоря, я понятия не имела, что наша собственная история любви разыграется таким образом, но все прошло так хорошо, что я просто продолжала идти вперед. И ты прав, это почти пересказ нашей истории, и я не хочу, чтобы случайные люди знали, как мы встретились и полюбили друг друга. Люди, которые важны для нас, знают, да. Не весь мир. Это слишком личное, слишком особенное. Как будто отдаем им частичку своего сердца. Я не понимала этого, пока ты не нарисовал для меня эту картину.

Еще больше слез льется, когда он протягивает руку, но я отступаю, встаю с кровати и беру его халат.

– Не уходи, милая. – Его голос надломлен и полон желания.

– Я не такая. Я тебе кое– что принесла. – Я вытаскиваю флешку из кармана, подхожу к его стороне кровати и протягиваю руку открытой ладонью. – Я хочу, чтобы у тебя было это. Это единственный сохранившийся экземпляр книги. Я удалила все остальные. Я отдаю его тебе. Я никогда не опубликую это. Никогда, – задыхаюсь я. – Пожалуйста. Я опускаюсь на колени, готовая умолять и умолять за моего мужчину. – Просто не позволяй этому стать нашим концом, потому что я не думаю, что смогу это пережить. Не после того, как у меня была любовь всей жизни.

– Поднимайся сюда. – Эван тянется ко мне и сажает к себе на колени.

Я оседлала его и рыдаю, уткнувшись ему в шею.

– Я так сильно люблю тебя. Я не могу потерять тебя. Я никогда не захочу потерять тебя.

Он прижимает меня к себе так крепко, что мы, возможно, слились воедино. – Ты не потеряешь меня. Никогда, Сэди. Ты моя, а я твой. После того, как я был без тебя этим вечером, я больше никогда не хочу испытывать это снова. Ты стала частью меня.

– Мне так, так жаль, – рыдаю я, уткнувшись в его кожу, мои слезы смачивают его шею и грудь. – Я ненавижу себя за то, что я сделала. Вот так рисковала нашей любовью.

Он запускает пальцы в длинные волны моих волос и обхватывает мою голову, заставляя меня отступить от моего идеального укрытия на его шее.

– Ты сделал это ненарочно, и наша история любви особенная. Я вижу желание поделиться чем– то таким прекрасным, но я согласен. Это наше, а ты отказываешься от единственного экземпляра своей книги, приходишь сюда, плачешь рекой? Этим все сказано. Это доказывает, что я для тебя важнее всего на свете. И Сэди, я чувствую то же самое. Я бы отдал все ради тебя. Чтобы ты была в моей жизни, в моей постели, как моя вторая половинка. Я планирую жениться на тебе, когда все это закончится, милая. Между нами больше ничего плохого не будет.

Он хочет жениться на мне.

Я взрываюсь в очередном приступе душераздирающих рыданий.

– Иди сюда. – Он прижимает меня к своей груди, пока слезы и печаль не утихают, и мое дыхание не начинает нормализоваться. – Ты закончила? Могу я поцеловать тебя сейчас?

Я улыбаюсь, поднимаю голову и киваю.

Он захватывает мой рот в сладчайшем прикосновении губ к губам. Я вздыхаю в ответ на его поцелуй, и он проникает глубже, его язык дразняще скользит по моему в серии длинных, а затем коротких облизываний.

– Ты знаешь, что самое лучшее в ссоре? – шепчет он, скользя языком по моей шее, прежде чем прикусить мочку уха.

Я ахаю.

– Что?

– Примирительный секс. Много– много примирительного секса.

Он толкает свой твердый член в мой центр.

– О, черт возьми, да! – Я прижимаюсь к его эрекции, когда он опускает обе руки в заднюю часть моих трусиков и ладонями сжимает мою задницу.

– Долой, сейчас же! Дай мне мои красивые сиськи, – требует он, и я быстро подчиняюсь.

Я срываю с себя топ, поднимаю одну из своих грудей и скармливаю ее своему мужчине. Он с наслаждением посасывает кончик, рыча от усилий.

– Другую, – рявкает он.

Он сосет и проводит языком по другой моей груди, в то время как я двигаюсь в такт его толчкам, усиливая свое желание во сто крат.

– Обе сразу, – настаивает он.

Желая отдать ему все, и желая, чтобы его рот был на обеих моих грудях, я прижимаю свои соски друг к другу и с благоговением наблюдаю, как его язык посасывает каждый возбужденный сосок, делая их ярко– красными от усилий.

– Эти сиськи. Я не могу насытиться ими. – Он отталкивает мои руки и кладет их обеими ладонями, жадно наблюдая, как он пощипывает каждый кончик.

Он продолжает, пока я не чувствую небольшие уколы боли. Я выгибаюсь в ощущении и насухо трахаю его по всей длине. Мои трусики промокли, и я готова к тому, чтобы меня трахнули.

– Эван, ты нужен мне, милый, – говорю я, прежде чем это превращается в крик удовольствия под его умелыми ласками.

– Сядь.

Бездумная, я делаю, как он просит, и опускаюсь на колени. По бокам моих трусиков – маленькие полоски резинки, которые он, не тратя времени, рвет голыми руками.

Возбуждение вспыхивает внутри меня так сильно, что моя киска сжимается, а клитор пульсирует.

– Видел твои таблетки в ванной на этой неделе. Прошел тестирование, когда команда проводила другие тесты. Ты знаешь, что я чист, и я тебе доверяю.

– Я чиста. – Я облизываю губы и смотрю на его колени. Кончик его члена виден из– за резинки его боксерских трусов, как будто он пытается вырваться сам по себе.

Он сдвигает нижнее белье вниз, и я протягиваю руку назад и стягиваю его до конца, минуя его ноги и ступни.

– Запрыгивай, хочу чувствовать только тебя и меня.

Боже, как я тоже этого хочу. Не теряя времени, я сажусь на него верхом, выравнивая его округлую макушку своим разрезом, и ввожу его внутрь. Это тесновато для такой позиции, но я бы не остановился и за миллион долларов. Я двигаю бедрами по кругу, смачивая его член своей смазкой, что значительно облегчает скольжение.

Серия слов проносится у меня в голове.

Наполненный.

Дом.

Любовь.

Мы.

– Господи, Сэди, ты хорошо себя чувствуешь. Еще никогда не было так хорошо, как сейчас. Никогда. – Он обнимает меня за спину, скользя пальцами по моим волосам, прежде чем завладеть моим ртом.

Поцелуй превращается в марафон, который заканчивается тем, что я скачу на его члене быстро и жестко.

Когда я кончаю в первый раз, он проводит меня через это, стаскивает с себя и ставит на четвереньки. Затем он насаживает свой член на мой вход и резко входит в меня.

Я вскрикиваю и наклоняю голову вперед, двигаясь с силой, с которой он берет меня сзади. Он абсолютно массивен в этой позиции. Он трахает меня так сильно, что мои сиськи подпрыгивают, а зубы стучат, но я продолжаю прижиматься к нему, желая большего.

– Моя девушка хочет жестокого траха, да?

– Да! – Я кричу. – Сильнее, – умоляю я, желая, чтобы он слился со мной настолько, чтобы мы не могли понять, где начинается один человек и заканчивается другой.

– Твое желание – мое исполнение, принцесса. – Он рычит, хватает меня за плечо и толкается в меня.

Я вижу звезды. Красивые огни, мерцающие волшебными цветами, когда удовольствие закручивается в водоворот ничего, кроме экстаза.

Все мое тело покрыто потом, когда он трахает меня. Это не занятие любовью, но, с другой стороны, это все равно так, потому что это мы. Сэди и Эван. Нашли то, что делает нас обоих счастливыми.

Такое сильное блаженство пронзает мою согнутую фигуру, заставляя меня мощно выгибаться дугой в каждой волне желания. Мой второй оргазм проносится по всему телу, нагревая кровь, посылая обжигающее электричество через каждый нейрон и пору, пока я полностью не теряюсь в ощущениях.

– Черт возьми, да! Ты можешь взять больше! – рычит он. Затем он протягивает мускулистую руку вокруг моего тела, чтобы прикрыть грудь, и тянет меня вверх, пока моя спина не прижимается к его груди. Эван врезается в мое тело своим толстым членом сзади, разрушая меня снова и снова с невероятным удовольствием. Не похоже ни на что, что я когда– либо знала.

Долгое время он берет меня так, как будто не может остановиться. Его тело сотрясается и дрожит от усилий, продолжая трахать меня.

Я протягиваю руку вокруг его тела, чтобы обхватить сзади его бедра. Вторую руку протягиваю так, чтобы обхватить его затылок. Я отвожу плечи назад, чтобы можно было повернуть голову в сторону.

– Поцелуй меня, – требую я.

Его рот накрывает мой. Я беру его язык, сильно посасываю его, а затем все его тело дергается и сотрясается в конвульсиях, его член горячо выстреливает внутри меня. Он продолжает двигаться, пока его тело, наконец, не замедляется, и он мягко входит и выходит из меня, как будто не хочет уходить.

– Эван, милый, ты не можешь трахать меня вечность… как бы мне этого ни хотелось.

Его ответ – ворчание.

Очевидно, интенсивный секс превращает моего мужчину в неандертальца. Приятно это знать.

Наконец, он перестает двигать бедрами. Пространство, где встречаются наши тела, теперь просто беспорядочная игровая площадка наших совместных оргазмов.

– Душ? – предлагаю я, и его глаза загораются.

Вместо ответа я слышу еще одно ворчание, и он подхватывает меня на руки и направляется в мою ванную.

Как только мы добираемся туда, он опускает меня на землю. Его глаза темные и дикие от любви и похоти.

Я обнимаю его за шею и сосредотачиваюсь на его красивом лице, желая вложить в этот момент все, что есть в моей душе.

– Ты прощаешь меня?

Он кивает.

– Ты все еще любишь меня?

Он улыбается.

– Ты хочешь однажды женится на мне?

– Я бы женился на тебе завтра, если бы мог, Сэди.

Я широко улыбаюсь.

– Я так сильно люблю тебя. Я никогда больше не откажусь от того, что у нас есть. Я обещаю.

Он наклоняет свое лицо так близко, что наши носы соприкасаются.

– Я верю тебе, и я тоже люблю тебя.

* * *

ЭВАН

Позже в тот же день я готовлю обед. Сэндвич и салат для меня, сэндвич и чипсы для Сэди, когда мой телефон звонит с того места, где я оставил его в гостиной. Мы вернулись в квартиру Джейка, потому что тут вся еда. И толстая кошка Глория.

Сэди выходит из– за стойки и смотрит на наши тарелки.

– Я не понимаю, почему ты охотней ешь салат, вместо чипсов.

Она протягивает мне мой звонящий телефон.

Я смотрю на дисплей, и на нем высвечивается Неизвестный номер. Я избегаю их, потому что большинство из них будут людьми, с которыми я не хочу разговаривать. Сэди наслаждается этими звонками. Моя женщина сходит с ума каждый раз, когда поступает звонок от прессы. Я стал передавать ей эти звонки. Она использует свой обширный словарный запас, чтобы заставить каждого из них почувствовать себя полной слизью. Потому что они такие и есть. Покрытые слизью стервятники, желающие узнать часть нашей истории. Я уже сделал свои официальные заявления. Дал все интервью, которые собираюсь дать. Теперь пришло время жить своей жизнью.

Вопреки здравому смыслу, я нажимаю "Принять" и прикладываю эту чертову штуковину к уху.

– Да? – Я отвечаю, потому что это не ситуация типа "привет, как дела".

– Гм, мистер Спаркс, я полагаю?

– Да, ты его поймал. Чего ты хочешь?

– Это лейтенант Браун из полицейского управления Окленда. Я хотел поговорить с вами.

– Я уже дал показания, чувак. Мне больше нечего сказать.

– На самом деле я просто хотел сообщить вам, что мы предъявили обвинения Дональду Бейтсу и Минди Гуд.

– Ни хрена?

Сэди хмурится, держа перед собой ложку, и одними губами произносит: “Что?”

Я качаю головой и показываю на нее пальцем.

– Мисс Гуд призналась. Мистер Бейтс заключил сделку о признании вины, чтобы избежать максимального срока наказания.

– Что это значит для меня?

– Ну, прежде всего, я хотел сказать вам, что они не могут причинить вам вреда, и они будут отбывать срок, хотя, скорее всего, он будет небольшой. Поскольку Минди выложила нам все и первой призналась во всем, она получит три месяца тюрьмы и год общественных работ.

Я ухмыляюсь.

– Мило. А тренер Бейтс?

– До года тюремного заключения с возможностью освобождения через шесть месяцев за хорошее поведение. Ему предстоит три года общественных работ, и он больше никогда не сможет занимать должность в сфере, связанной со спортом. Не то чтобы он был в состоянии его получить.

– Он случайно не упоминал, почему он сделал то, что сделал? Мне все еще неясно, почему я стал мишенью.

– О, да. Он сказал, что вы были готовы продлить контракт на четырнадцать миллионов долларов.

– И что?

– Ну, оказывается, инвесторы сказали ему, что если он сможет сократить несколько миллионов, он получит миллион в качестве бонуса. Очевидно, эта его жена обескровила его до нитки. Когда бы вы исчезли из поля зрения, следующий полузащитник стоил бы гораздо меньше. На несколько миллионов меньше без солидного послужного списка и истории за плечами. Однако Бейтс также не хотел, чтобы вас подобрала конкурирующая команда.