Текст книги "Удары жизни"
Автор книги: Кайли Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
– Ты в порядке?
Она визжит и вырывается из моего захвата, пока кровь капает из ее носа.
– Не трогай меня после этого! С ума сошел?
Боже, убей меня сейчас.
Я хватаю полотенце для рук, висящее на вешалке, и протягиваю его ей, провожая из ванной в гостиную.
– Садись, я только принесу тебе лед.
Это не может происходить со мной. Это должно быть сон. Ни в коем случае Саванна не должна была застать меня врасплох, пока я дрочил. Не она, по крайней мере. Мир не так жесток, верно? Это должно быть какой-то кошмар, и я собираюсь проснуться в любую секунду. Щипаю себя за руку, и ничего.
Блять.
Зайдя на кухню, в первую очередь мою руки, затем набираю лед в пластиковый пакет. Когда я возвращаюсь в гостиную, ее голова наклонена назад с полотенцем, покрывающим нос, и я протягиваю ей лед. Она смотрит так скептически, что я сажусь рядом с ней и вздыхаю.
– Я помыл свои руки, ясно?
Она берет лед у меня и накладывает на него полотенце.
– Прости, я не знала, что ты там и что ты занят, – извиняется она, смотря на мою промежность в боксерах.
Я тяну простыню, которой накрывался, на колени и опускаю голову.
По крайней мере, я больше не твердый, хоть один плюс. Но мне хочется умереть от стыда. И чувствую, как синеют мои яйца от того, что я так и не получил оргазм, который мог стать эпическим.
– Это все твоя вина, – бормочу я. – Все твои разговоры о вибраторе.
– О, мой Бог, ты думал обо мне?
Моя голова опускается в поражении от ее возмущенного тона. Только, когда я понимаю, что она пытается не засмеяться, мое сердце начинает снова биться.
Она надо мной прикалывается?
Спасибо, Господи.
Я кладу руку на грудную клетку рядом с сердцем, будто это поможет восстановить ритм.
– Это не смешно.
– Позволю себе не согласиться, – девушка мне улыбается, когда она откидывает голову на спинку дивана. – Это было весело. Даже несмотря на это, – говорит она, указывая на пакетик со льдом, прижатый к носу.
– Иди сюда, дай мне посмотреть. – Я наклоняюсь и убираю пакетик, оставляя его на журнальном столике. Беря пальцами ее подбородок, я наклоняю ее голову из стороны в сторону. Нос не выглядит сломанным. Есть небольшое покраснение, но, возможно, это из-за льда, кровотечение остановилось. Выдыхая, я отпускаю ее подбородок и снова прикладываю лед.
– Возможно, это ушиб, но думаю, ты будешь жить.
Опустив глаза, она вертит пакетиком.
– Мне действительно очень жаль. Я не имею в виду…
Я вздрагиваю и поднимаю вверх руки, чтобы остановить ее.
– Мы можем перестать говорить об этом? Мне достаточно стыдно, чтобы хотеть умереть.
– Вполне справедливо, – говорит она, наклоняя свою голову назад, чтобы разместить на носу пакет со льдом.
Она смотрит на меня, ее улыбка все еще играет на ее губах, и я качаю своей головой, размышляя о невероятно смешном повороте событий сегодняшнего вечера. Я должен был спать в своей постели, а не сидеть на диване, обсуждая с моей сотрудницей свою привычку подрочить. С моей нахальной работницей, которая не прочь поговорить об эпизоде мастурбации.
Я опустил голову на спинку дивана, как это сделала она.
– Ты совсем не такая, как я себе тебя представлял.
Она приподнимает одну бровь и спрашивает:
– Да? И какой же ты меня представлял?
– Красивой. Милой. Тихой.
– Оу, – говорит она смущенно.
– Нет, это хорошо.
Саванна усмехается и убирает лед с лица.
– Ты только что по существу сказал мне, что я – злая и шумная. Как это может быть хорошим?
Я пожимаю плечами.
– Это что-то новое. Большинство девушек, которых я встречаю, пытаются угодить, и ты не похожа ни на одну из тех, с кем я знаком, – признаюсь со смехом и добавляю: – Если я скажу тебе, что небо голубое, то, вероятно, ты поспоришь, что это не так.
– Ну, ты прав. Сейчас за полночь. И прямо сейчас небо черное.
– Видишь? Совсем ни с чем не соглашаешься. И мне это нравится, – хотя не следовало бы. Девушка, как Саванна, требует работы. Прежде чем я заполучу эту цыпочку, она потребует времени и усилий, а это не то, к чему я стремлюсь.
Возможно, меня назовут придурком, но я всегда иду по пути наименьшего сопротивления. У меня нет терпения или желания гоняться за девушкой, когда есть много других, желающих занять ее место. Вот по этой причине, отпор Саванны – это весело. Занимательно, даже.
– Ты тоже не такой, каким я тебя представляла.
Это я должен услышать.
– И каким я тебе казался?
Она пожимает плечами и оборачивает ручное полотенце вокруг запотевшего пакета.
– Серьезным. Может, немного угрюмым.
В ответ на мое хмурое лицо она говорит.
– Да. Именно так. Ты так выглядишь сегодня весь день. – ее голос стихает, как будто она сожалеет, что сказала первое, что пришло ей в голову. – Ты не замечаешь, как твои брови становятся такими, как сейчас.
Я морщусь.
– Прости. У меня такое лицо, когда я на чем-то сконцентрирован.
– Что может так сильно завладеть твоим вниманием?
Ты.
– Ничего хорошего, – отвечаю, делая протяжный вдох.
Саванна раздувает щеки, когда выдыхает, затем вздрагивает и осторожно касается переносицы. Возвращая лед к лицу, она говорит:
– Я не ожидала, что получу от тебя ночью еду и зрелище, так что спасибо тебе за это.
Я сжимаю губы, чтобы сдержать смех, но в итоге он вырывается наружу.
Я не ожидал, что ты будешь такой веселой, так что спасибо тебе за это.
После мгновения тишины, она убирает руку от лица, прикусывает губу и вытирает капельки воды, которые упали с пакетика на ее бедра, и, понизив голос, повторяет:
– Серьезно, спасибо. За все.
Мои брови поднимаются вверх в удивлении, когда я прочищаю горло.
– Не стоит благодарности.
Как только проходят секунды, все превращается в какой-то неловкий момент, и вскоре она встает и что-то бормочет о возвращении в постель. Я пытаюсь не смотреть на бледную кожу между ее хлопковыми шортами и майкой, но это трудно сделать, так как она находится на уровне моих глаз.
– Спокойной ночи, Деклан.
Даже то, как она произносит мое имя, производит на меня эффект. Что заставляет мой пульс учащаться, а мое сердце бьется, как рыба без воды. Черт возьми, с каких это пор я стал так реагировать на цыпочек?
Я поднимаю свои глаза к ее лицу и вижу ухмылку, с которой она смотрит вниз на меня. Черт, она поймала меня.
Нахмурившись в смирении, я вновь смотрю на нее, когда она уходит, вздыхая при виде ее попки в этих узких шортиках. Когда Саванна скрывается в моей комнате, я хватаю подушку, вспоминая о своих синих яйцах, и тяжело вздыхаю в нее.
Я такой долбоеб, когда дело касается этой девушки.
Такой долбоеб.
Глава 4
Саванна
Спать в машине после восхода солнца довольно жарко, поэтому последнюю неделю я поднимала свою задницу до рассвета. И сейчас, когда я лежу в гигантской комфортной постели, я просыпаюсь в тот момент, когда солнце только начинает выглядывать, к моему огромному огорчению.
Зевнув, я тянусь и ворчу, вставая с постели. Если бы мне не хотелось так сильно писать, я бы заставила себя снова заснуть, потому что прошлой ночью у меня был лучший сон за последние дни. Кровать Деклана такая удобная, было потрясающе развалиться на ней.
Я все еще сплю с запертой дверью и газовым баллончиком под подушкой. Старые привычки умирают с трудом, как и все остальное.
В квартире тихо, когда я открываю дверь и прохожу по коридору в ванную. Включаю свет и запираю за собой дверь, пританцовывая в стиле «святое-дерьмо-я-сейчас-описаюсь», когда опускаюсь на сиденье унитаза. Приятное облегчение накрывает меня, пока я смотрю на плитку кремового цвета на стенах и на полу. Как же это здорово иметь возможность пописать в том месте, где ты спишь. Я почти забыла, что это такое.
Спустив воду в унитазе, включаю кран и мою руки, уставившись на свое отражение в зеркале. Краснота на переносице носа немного осталась, но ничего такого, что невозможно было бы скрыть макияжем.
Закрывая кран, я впервые оглядываю ванную комнату. Душевая занавеска прозрачная, но с рисунком из черных, красных и серых кругов различного диаметра. Раковина выполнена из гранита, как на кухне, и она завалена различными мужскими туалетными принадлежностями: дезодорант Axe, электробритва, несколько баночек для укладки волос и маленькое серебряное кольцо. Нахмурившись, я вытираю свои влажные руки о шорты, поскольку на вешалке нет полотенца, затем поднимаю украшение, чтобы лучше рассмотреть. Выглядит как серьга. У Деклана проколоты уши, я видела маленькие дырочки вчера и за день до этого, но почему здесь только одна серьга? Я сильнее хмурю брови, когда кладу ее на место, и еще раз осматриваюсь вокруг.
В итоге я сдаюсь, когда не могу найти вторую серьгу, и перехожу к дезодоранту, открывая его, чтобы вдохнуть запах. Ух-ты, пахнет хорошо. Словно внутри бутылки спрятана сексуальность, пикантность и бесспорная мужественность.
Положив дезодорант на место, я выключаю свет и на цыпочках пробираюсь по коридору, останавливаясь, когда Деклан попадает в мое поле зрения. Он растянулся на диване на спине с покрывалом, скрученным между ног.
Бормоча, он поднимает свою руку и прикрывает ею глаза, его ноги меняют положение и тянут покрывало вниз, пока не раскрывают черные боксеры Calvin Klein, обтягивающие контур его впечатляющего утреннего стояка.
Прошлой ночью я была слишком потрясена, когда застукала его за мастурбацией и воочию оценила его размер, но черт. Он начинает возиться, и я тихо тащу свою задницу на кухню, оставшись не пойманной, разглядывающей его во сне, как какой-то сталкер.
Я открываю двери холодильника из нержавеющей стали и занимаюсь поиском чего-нибудь, из чего приготовить на завтрак. Это все, что я могу сделать, чтобы притвориться, что я не заметила того, что только что видела, и что не представляю, как он выглядит под этим черным хлопком, и что все еще не улавливаю его краем глаза.
Я игнорирую шорох, когда он садится на диван, и последовавшее за ним бормотание, когда он хватает покрывало и прикрывает им свои ноги. Вместо этого, я кусаю губу и на мгновение закрываю глаза, позволяя теплу на моих щеках встретиться с прохладным потоком воздуха, льющемся из холодильника, который стоит больше, чем моя машина. Когда я успокаиваюсь, произношу «Доброе утро» и хватаю яйца, помидоры, мясную нарезку и сыр – в общем, все содержимое холодильника.
– Зачем тебе такой большой дорогой холодильник, если ты не собираешься хранить в нем другие продукты?
Я закрываю широкие двойные дверцы и заглядываю в морозильную камеру внизу. За исключением одинокого замороженного бифштекса «солсбери» (прим.: имеет форму большой плоской круглой котлеты), там ничего нет, кроме инея и бутылки Джек Дэниэлс. Я закатываю глаза на типичный набор холостяка и кладу свои находки на столешницу рядом с плитой, которая выглядит так, будто ни разу не была использована.
– Ну, ты мог бы найти что-то более дешевое, чтобы украсить свою кухню. Например, искусственный виноград или пустая бутылка вина, или что-то другое.
Пока я ищу кастрюлю, он бормочет.
– Да, я намеревался сходить в магазин.
Я достаю кастрюлю из шкафа рядом с печью и устанавливаю ее на плиту, зажигая слабый огонь.
– Миска? – спрашиваю я через плечо и вижу, как он указывает на шкаф передо мной.
– Спасибо, – произношу, хватая ее и разбивая об нее яйца.
– Что ты делаешь?
– Омлет. Эй, у тебя есть масло? Не могу вспомнить, видела ли я его.
Я открываю пару шкафчиков, пока не нахожу вилку, после чего начинаю взбивать свою стряпню.
– Да, думаю есть. Может, за молоком?
– Не мог бы ты захватить? – прошу я, так как занята тем, что открываю в случайном порядке шкафы в поисках соли и перца.
– Я, э-э…
Когда он бессвязно запинается и не встает, я отворачиваюсь от шкафа. Скрещивая руки, я опираюсь бедром о столешницу, видя, как он сжимает покрывало на своих коленях.
– К твоему сведению, я уже видела то, что ты там пытаешься скрыть, и пока оно под впечатлением, я скажу, что там нет ничего такого, чего я раньше никогда не видела.
Легкая усмешка медленно озаряет его лицо, когда он кивает на мою одежду.
– Я тоже самое говорю себе о тебе, Котенок, но мой член, кажется, не желает этого слышать.
Мое лицо начинает гореть, когда я смотрю вниз на мои спальные шорты и майку. Они казались достаточно безобидными, но теперь я понимаю, как мало они скрывают.
Он оборачивает покрывало вокруг своей талии и встает, затем идет к холодильнику за маслом. Потом он медленно приближается ко мне, пока не подходит слишком близко, что я чувствую тепло его кожи.
– Здесь, – произносит он, поднимая неоткрытую упаковку.
Он говорит так, что это почти выглядит как вызов. Но на что точно он толкает меня? Сделать шаг? Поцеловать его?
Но этому не бывать. Я пытаюсь встать на правильный путь. Я хочу быть лучше девочки, которой я была. Может быть, я родилась никем, но это не значит, что я не могу изменить свою жизнь. Я хочу поступить в колледж; я должна сделать что-то для себя. И это татуированное воплощение греха, стоящее передо мной, есть именно то отвлечение, которое я не могу себе позволить, каким бы искушением он не был.
Сосредотачивая взгляд на сливочном масле, я с осторожностью, чтобы не коснуться его пальцев, забираю его.
– Спасибо, – слова такие тихие, что я не уверена, что он их услышал.
Остальное я готовлю в тишине.
Деклан на какой-то момент исчезает в коридоре и возвращается, одетый в красные баскетбольные шорты и черно-белую футболку с V-образным вырезом. Я одновременно благодарна и опечалена тем, что он лишил меня вида на его потрясающее тело.
Ломтики хлеба выскакивают из тостера, я кладу их на его блюдо до того, как он подходит к обеденному столу. Деклан берет два стакана и бутылку молока из холодильника, после чего присоединяется ко мне. Когда он смотрит на еду на наших тарелках, он начинает хмуриться.
– У меня больше, чем у тебя.
Я киваю и вилкой режу кусок омлета.
– Ты больше, чем я, так…
– Так… – он перебивает меня, меняя наши тарелки. – Я, явно, упитан. А ты – нет.
Я бью его по руке и забираю свою тарелку назад.
– Мне не нужен двадцатикилограммовый омлет, понятно? Я намерена доесть то, что у меня на тарелке, и, если все еще буду голодна, то сделаю себе еще. Договорились?
Он неохотно берет свою вилку, его брови все еще сердито сведены над совершенными зелеными глазами, когда он произносит:
– Договорились.
Его лицо расслабляется после первого укуса.
– Святое дерьмо, это действительно вкусно.
Я глотаю и запиваю.
– Спасибо.
Я готовлю с тех пор, как выросла настолько, чтобы видеть над плитой, и мне хотелось бы верить, что после стольких лет я знаю, что делаю. На кухне, по крайней мере. И в жизни, в целом…не так много.
Глаза Деклана опускаются на ушиб на моем лице, пока он ест, но он ничего об этом не говорит. Вероятно, ему не хочется вспоминать о неловкой ситуации, произошедшей между нами прошлой затянувшейся ночью, и я не могу его винить за это. Он переключается на другую тему и говорит:
– Знаешь, тебе не обязательно было готовить. Я мог бы сводить нас куда-нибудь.
– Твои кулинарные навыки настолько плохи, что ты не можешь сделать омлет?
– О, да, – отвечает он с полным ртом еды. – Я бы сжег здесь все.
Нечеткий контур этих проклятых ямочек заставляют мои губы растянуться в улыбке и отрезать себе еще кусок.
– И да, мне следовало приготовить завтрак. Это меньшее, что я могу сделать с тех пор, как ты позволил мне здесь остаться.
Он открывает свой рот, вероятно, с желанием возразить, но я поднимаю руку и останавливаю его словами:
– И пока я здесь, я собираюсь вносить свою долю в такие вещи, как аренда, коммунальные услуги, продукты, любые другие.
– Я ценю твое рвение, но как ты могла заметить прошлой ночью, я не испытываю нужду в деньгах. Так что свои баксы можешь оставить при себе. Сохрани их для собственного местечка или для чего-то другого.
– Но…
– Никаких возражений.
Мой рот закрывается, и я потихоньку начинаю закипать от злости. Я не его проблема или подопечная, ненавижу, что он превращает меня в свою ношу.
– Я попросила у тебя работу, а не чтобы ты стал моим рыцарем в сияющих доспехах. Ты не можешь спасти меня, Деклан.
Он кладет вилку вниз, его челюсть напряжена.
– Извини, но я не козел. Я не могу просто сидеть и смотреть, как ты приходишь каждый день на работу, зная, что ты спишь в этой долбанной крошечной коробке, которую ты называешь машиной. Извини, но я не буду этого делать. – Он качает головой, он заведен, так как его колени качаются вверх и вниз. – Я пытаюсь делать правильные вещи, понятно? Только скажи мне, что нужно, и я, черт побери, сделаю это.
Дыхание покидает меня, и ранее неизведанная эмоция пытается занять освободившееся место в моей груди.
– Почему?
Он кулаком бьет по столу.
– Почему бы нет?
Он опускает свою голову, запустив свои пальцы в волосы. Когда он вновь смотрит на меня, его лицо выражает усталость.
– Не борись со мной. Оставь все как есть, пожалуйста. Ради моего эго или здравомыслия, просто прими это.
Стена, возведенная вокруг моего сердца, стала частью меня, когда я стала достаточно взрослой, чтобы познать разочарование. Никто никогда не был за ней, но чувствую, как слова Деклана разрушают мою холодную суровую отчужденность, оставляя меня в панике.
Я боюсь, что Деклан Витмор все может разрушить, если я не буду осторожна.
– Хорошо, – говорю и убираю в сторону вилку. – Но если ты не собираешься брать мои деньги, тогда позволь мне сделать хоть что-то для тебя.
Он приподнимает одну бровь, его глаза скользят по моему телу. Я сжимаю в кулаке салфетку и бросаю ее в него.
– Нет, ты извращенец! Я имела в виду готовку или уборку.
Откашлявшись, он наклоняется вниз и поднимает салфетку с пола.
– Хорошо, потому что я бы не воспользовался твоим предложением.
Мои брови приподнимаются в недоверчивом выражении.
– Да неужели? Пятнадцать минут назад твоя эрекция говорила иначе.
Деклан бросает салфетку на пустую тарелку и встает.
– Поверь мне, когда мы ступим на эту тропу – и что-то подсказывает мне, что ступим – это не будет твоим обязательством по отношению ко мне.
Он кладет одну руку на стол, другую на спинку моего стула, наклоняется вниз и шепчет мне на ухо:
– Это будет, потому что ты и секунды не сможешь продержаться без меня внутри тебя. И когда этот момент настанет, я обещаю, Котенок, что заставлю тебя умолять.
Его дыхание щекочет раковину моего уха, я сглатываю, закрывая глаза, чтобы удержать их от закатывания в удовольствии. Эти слова должны быть вне закона, раз они так грешно выходят у кого-то столь сексуального. По отношению к моей нервной системе это нечестно.
Пока я пытаюсь придумать остроумную расплату, звонит его телефон, и, пользуясь возможностью, я ускользаю, пока мой мозг еще функционирует.
Вода, льющаяся из душа, просто ледяная. Я не планировала пробыть здесь так долго, но это мой действительно первый душ, что я приняла за последние несколько дней. Так можно и немного избаловаться…
Я выключаю воду и отодвигаю в сторону душевую занавеску, когда кто-то дважды стучит в дверь. Глубокий голос говорит:
– Спрячь свой член, братан, я вхожу.
И только я успеваю схватить занавеску и прикрыться ею, как дверь распахивается, и мои глаза встречаются взглядом с очень удивленным незнакомцем.
– Ты – не Деклан, – сообщает он.
С меня стекает вода, и я дрожу от холодного воздуха, впущенного незнакомцем.
– Нет, черт побери.
Сглатывая, он опускает свои глаза вниз.
– Вы знаете, что она прозрачная, не так ли?
Я смотрю вниз и вижу через прозрачную занавеску свои сплющенные груди также хорошо, как и вершину моего лобка. Вероятно, каждый в радиусе пяти миль слышит мой визг с целью послать его куда подальше.
Мое сердце все еще сильно колотится, когда он уходит и закрывает за собой дверь.
Какого черта сейчас было?
Я почти скольжу по плитке, спеша к двери, разбрызгивая везде воду, чтобы быстрее запереть эту чертову штуку. Деклан ушел уже более часа назад, так что я не видела нужды закрывать ее. Схватив с вешалки полотенце, я оборачиваю его вокруг себя. В коридоре раздаются приглушенные голоса, доносящиеся из гостиной. Пожалуйста, Господи, скажи мне, что Деклан вернулся, потому что я так не хочу оставаться одна с этим незнакомцем, который видел меня голой.
Я отпираю дверь и открываю ее, когда вижу Деклана и этого парня, выходящих через парадные двери. Мужчины увлеченно о чем-то разговаривают, но я не могу расслышать, о чем именно. Они явно не уходят, иначе они бы закрыли за собой дверь, так что пока они не вернулись, я в спешке прохожу через коридор в комнату Деклана. Дрожа от холодного воздуха, я копаюсь в корзине с чистым бельем и одеваюсь так быстро, как могу.
Это его сосед по квартире, или кто?
Деклан не упоминал, что живет не один, но кто еще может вот так вваливаться в чужую квартиру?
Я выжимаю, как могу, лишнюю влагу с волос, затем завязываю их в низкий хвост. Мне стоит проверить свое отражение в зеркале над комодом, но я уже знаю, что увижу: розовые щеки и взволнованное лицо. Мое сердце подпрыгивает к горлу, когда я иду по коридору, слыша, как звуки их беседы доносятся из кухни.
– С каких это пор тебе захотелось проводить со мной время? – спрашивает Деклан.
После некоторого молчания глубокий голос отвечает:
– С тех пор как наш отец умирает, а семья докатилась до этого дерьма.
Его слова заставляют меня остановиться вне их зоны видимости. Моя грудь сжимается, как только я понимаю, что это были слова брата Деклана. Я хмурюсь от нежданно нахлынувшего чувства сожаления внутри меня в ответ на известие об его печальном положении. С каких это пор я беспокоюсь о том, что происходит с другими людьми? Ты ведь холодная, бессердечная сука, помнишь?
Кроме случаев, когда дело касается Деклана. Тогда ты горячая, страстная сука.
Мой хмурое настроение усугубляется еще и этим маленьким ворчащим внутри меня голосом. Это определенно неправильно. Он добрался до меня, как никто другой. Хорошо это или плохо, я еще не решила.
Деклан и его брат оказываются в моём поле зрения, когда я делаю несколько шагов вперед.
– Я не могу прямо сейчас, но возможно... – слова Деклана затихают, когда я встречаюсь с ним взглядом. – Э...
Он смотрит на своего брата. Впервые с момента, как я вошла в комнату, я делаю тоже самое, и вижу, что он вновь уставился на меня с многозначительной улыбкой. Я сразу же отвожу взгляд, чувствуя, как мои щеки с розового переходят в красный, обычно используемый для окраски пожарных машин.
Видимо, в семье Деклана все имеют превосходные внешние данные, но они не особо похожи друг на друга. По крайней мере, мне так кажется. Я не знаю. Трудно сказать, так как я смотрела на его брата только долю секунды прежде, чем он вогнал меня в краску от смущения. Черт, а они могут быть близнецами, насколько я могу судить.
Я краем глаза улавливаю некое движение и снова смотрю на Деклана. Он трясет своей головой, будто пытаясь ее очистить.
– Прости. Саванна, это…
– Блейк. Привет, рад познакомиться, – его голос такой сексуальный, горячий и глубокий – определенно голос, который бы хотелось услышать в спальне. Несмотря на все мои усилия, я снова поднимаю на него свои глаза и вижу трусикосрывающую улыбку. – Прости, что так наткнулся на тебя. Если от этого тебе будет лучше, я могу показать тебе свои причиндалы, чтобы сравнять счет, – он подмигивает мне. – Обещаю, ты не будешь разочарована.
Смерть от унижения – это реально? Потому что выглядит так, что это вполне возможно в данный момент. Моё лицо искажается так, что, скорее всего, это можно охарактеризовать как гримасу.
– Пожалуйста, прекрати, – произношу, поднимая руку.
– Ты же не смутилась, нет? Потому что, детка, позволь мне сказать тебе, что ничего такого не произошло, чтобы быть…
Его слова прерываются кулаком Деклана, который бьет ему в плечо. Блейк смотрит на него и потирает место удара, пока Деклан недоверчиво смотрит на него и говорит:
– Что за черт, мужик? Ты съел на завтрак полную миску глупости?
Я благодарна Деклану за вмешательство, но все еще чувствую себя униженной. И надеюсь, что Блейк не живет здесь, потому что не хочу каждый день встречаться с ним, думая, что, вероятно, он представляет меня голой каждый раз, когда видит.
– Деклан, можно тебя на секунду? – я разворачиваюсь и следую по коридору в его комнату.
Спустя несколько секунд, он закрывает за собой дверь, когда я скрещиваю руки.
– Прости за брата, – говорит он. – Он бывает таким придурком.
– Он живет здесь?
– Нет, он пришел, чтобы только поговорить со мной.
Я измеряю шагами его комнату, кусая ноготь, когда он спрашивает:
– Ты в порядке?
Останавливаясь, я смотрю ему в лицо.
– Нет, я не в порядке! Твой придурковатый брат застал меня врасплох в душе, Деклан. Он видел меня голой. Я не могу… – я трясу головой, пытаясь проглотить ком, застрявший в горле. Мои мысли выходят из-под контроля. – Я не могу остаться здесь, если люди собираются так врываться в твою квартиру. Я имею в виду, что если он…
Я обхватываю себя руками, пытаясь унять нарастующую во мне дрожь. Я прекрасно осознаю, только потому, что Блейк не пытался изнасиловать меня, еще не значит, что этого вовсе не может случиться. Я не знаю, в какой компании вращается Деклан, но я чертовски уверена, что он не может поручиться за честность Блейка.
Мои глаза горят, когда я смотрю на грудь Деклана, не в силах встретиться с ним взглядом. Все это время я чувствую себя оскверненной и глупой, потому что я видела шокированный взгляд на лице Блейка, когда он застал меня врасплох. Я знаю, это была случайность. Но в то же время я зла, потому что Блейк получил то, чем мне не хотелось делиться. Это пробудило болезненные воспоминания, которые я хочу оставить похороненными и тусклыми.
Я прогоняю назад эти мысли, которые с желчью пытаются вырваться наружу. Я больше не та наивная девушка. Сейчас я умнее. Сильнее. Опуская свой взгляд на пол, я вытираю нос. Слезы наворачиваются на глаза, но я отказываюсь моргать и проливать их.
– Черт, – Деклан вздыхает. – Саванна, прости меня. Это все моя вина. Я не стал запирать дверь, после того, как ушел утром. Я посчитал, раз ты здесь, то …Я не думал. Прости. Этого больше не повторится. Я даю тебе слово.
– У него есть ключ?
Моя челюсть сжимается в то время, пока я пытаюсь прогнать чертовы слезы обратно в слезные каналы, хотя я понимаю, что физиология так не работает. Кран течет только в одном направлении.
– Ни у кого, кроме меня, нет ключа.
Он поднимает руку и кончиками пальцев потирает мою щеку. Я от удивления моргаю и смотрю на него, и сразу же две большие слезы стекают по моему лицу. Глаза Деклана обжигают меня, когда он большим пальцем вытирает слезу. Его взгляд опускается к моему рту, который, как я думаю, раскрылся в удивлении. Деклан закрывает глаза и убирает свою руку, надевая маску с непроницаемым выражением лица.
– Прости, – он сжимает шею, выглядя при этом в таком же замешательстве, в каком ощущаю себя я. – Ты и понятия не имеешь, сколько раз я сдерживал себя от желания прикоснуться к тебе, но ты выглядела такой печальной, и я… – он впервые вздыхает после того, как выдал все это, и смотрит на меня. – Прости, этого больше не повторится.
Его честность полностью обезоруживает меня, в данный момент этот взгляд выворачивает меня наизнанку. Я никогда не видела кого-то, кто бы смотрел с такой искренностью, и я понятия не имею, что делать с такой эмоциональной открытостью. Она срывает с меня маску стервы и убивает в зародыше любые оскорбления, которые я обычно использую к тому, кому не разрешала себя коснуться. Я понимаю, что должна сказать ему, что все в порядке и мне понравилось его прикосновение, и я отчаянно хочу, чтобы он вновь коснулся меня.
Но, конечно же, я не скажу ему. Деклану, может, и способен свободно говорить то, что у него на уме, но я – нет. По крайней мере, не так, как это делает он. Единственное, что я могу сделать, это кивнуть, признав, что я их услышала. У меня не было никого, кто мог бы настолько быстро пробить мою оборону, и думаю, что я все еще контужена разрушившим ее снарядом.
Я поворачиваюсь, чтобы открыть дверь, но Деклан кладет на нее свою руку и останавливает меня. Я чувствую его позади меня – он близко, но не касается.
– Я не знаю, от чего ты бежишь, но здесь ты в безопасности. Ты в безопасности со мной.
Я снова киваю, и он убирает руку, позволяя мне выскользнуть за дверь. Впервые за столь долгое время я хочу верить, что есть кто-то, кто не является полным дерьмом.
***
Я влюблена. Его зовут Самсунг, и думаю, у нас будут долгие и красивые отношения. Я вздыхаю и погружаюсь на диван Деклана, зачарованная живыми картинками на гигантском плоском экране передо мной. Я не знала, что телевизоры делаются со встроенным вай-фай. Как классно…
– Ты готова?
Я подпрыгиваю от голоса Деклана. Когда он сказал, что перед тем, как отправиться в магазин, ему необходимо принять душ, он не шутил. Хоть это и не заняло даже десяти минут. Я выключаю телевизор, бросаю пульт на диван, встаю и замираю, когда наконец-то получаю полный обзор. Он не одел ничего особенного: потертые джинсы и простую белую футболку, – но с этими татуировками, покрывающими его руки…
Боже. Мой.
Я сглатываю, чувствуя, как пересохло в горле и как сжались внутренности. Мне нравится все. Его одежда, его бицепсы, его лицо, его кольцо в губе…
Подождите, что?
Получше приглядевшись, я вижу, что, да, святое дерьмо, его губа проколота. И как я только сейчас заметила это?! Внимательно рассматривая, я понимаю, что это та самая «серьга», которую я видела утром. Он не надевает ее на работу, видимо, она мешает ему на тренировках с тем парнем…
Я хмурю брови, интересно, действительно ли Деклан кто-то вроде боксера или кто-то еще. Иначе зачем ему тренироваться каждый день?
– У тебя пирсинг на губе, – также быстро, как слова покидают мой рот, я чувствую себя идиоткой. Конечно, он знает, что у него кольцо в губе, Капитан Очевидность, – на его проклятом рту. Он зажимает нижнюю губу между зубами, пытаясь сдержать улыбку, тянущую вверх его уголки рта.
– Да, есть.
О, Боже. Он старается не смеяться надо мной и моими дедуктивными способностями. С напускной самоуверенностью, я говорю:
– Я хотела спросить тебя, есть ли у тебя еще пирсинг, но уже знаю ответ на этот вопрос, – и ухмыляюсь, когда опускаю взгляд на его промежность.
Он наклоняется ко мне, почти касаясь, когда хватает ключи с барной стойки.
– Может быть, на тот момент я его снял, – говорит он, поигрывая бровями.
Мой рот открывается.
– Подожди, так у тебя там тоже проколото? – спрашиваю я, следуя за ним за дверь и спускаясь по ступенькам. Это не было чем-то невероятным со всеми его татуировками и пирсингами, что я вижу, но мысль об этом заставляет меня удивиться и, честно говоря, немного заинтриговать. Я никогда не встречала парня с пирсингом на члене.
