Текст книги "Удары жизни"

Автор книги: Кайли Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

УДАРЫ ЖИЗНИ

Автор: Кейли Р. Мартин

Книга: Удары жизни

Серия: Нокауты любви #1

Переводчик: Евгения Гладыщева

Редактор и оформитель: Ирина Лихачева

Вычитка: Александра Кузнецова

Русификация обложки: BySashka

Специально для группы:

Любое копирование и размещение перевода без разрешения администрации, ссылки на группу и переводчиков запрещено.

НЕ читайте эту книгу, если вам не нравятся вспыльчивые, доминирующие, татуированные мужчины; если после их слов «открой свой ротик и прими его» вы просите вернуть ЭТО обратно. И не берите в руки данный роман, если не любите наглых, решительных, абсолютно независимых героинь, использующих для проявления своих чувств такие фразы, как «властный мудак». Вы были предупреждены.

Аннотация

Воплощение греха. Так Саванна Райан описала бы своего нового босса, Деклана Витмора, атлетически сложенного, покрытого татуировками бойца, занимающего первое место в новой классификации бостонской подпольной организации боёв. Она описала бы его как властного, высокомерного, выводящего её из себя каждый день мудака. К несчастью для неё, Деклан неумолим, когда что-то или кто-то становится его целью. По его мнению, они уже находятся по одну сторону: будь то на ринге или вне его. К несчастью для него, эта недавно ступившая на путь исправления плохая девочка пытается идти вперёд после всех неудач в её жизни. Она не собирается становиться легкой добычей и сделает задачу практически невыполнимой. Деклан уверен в своих силах, несмотря на то, что на пути к сердцу Саванны ему придётся пройти огонь, воду и медные трубы. Что бы ни случилось, она будет его, потому что единственное слово, которым можно описать ее – это «МОЯ».

Пролог

2 месяца назад

Саванна

Свет проникает сквозь тонкую материю штор, и я утыкаюсь лицом в подушку. Голова раскалывается, такое ощущение во рту, словно проглотила полный пакет ватных тампонов, так что я в не настроении, чтобы прямо сейчас насладиться самым солнечным и веселым «добрым утром».

Утро не бывает добрым, когда у тебя похмелье.

Прежде чем натянуть одеяло на голову и исчезнуть в сладком забвении снова, я делаю ошибку, фокусируя свой нетрезвый взгляд и обращая внимание на совершенно незнакомую обстановку. Комод – не мой. Цвет стен – чужой. Полуоткрытые шторы цвета несуразного бежевого – тоже не мои.

Как только сознание начинает медленно проникать сквозь последние беспорядочные сновидения и пары вишнёвой водки, я слышу тихое, спокойное дыхание позади меня. Я поворачиваю голову на подушке и рядом вижу спящего на животе парня.

Светлые волосы. Приятное личико. Около тридцати. В хорошей форме, насколько мне видно, когда подтягиваю всё одеяло на себя, а его задница оголяется. Зрелище разжигает смутные воспоминания о прошлой ночи. Его поцелуи, вкус, манера двигаться.

Все же это было неплохо. Всё могло оказаться гораздо хуже, когда я согласилась пойти к нему. Это максимум, который девушка может ожидать от отношений на одну ночь, верно?

Я внимательно рассматриваю его лицо, замечаю однодневную щетину, покрывающую его подбородок, и, продолжив изучение дальше, обращаю внимание на золотые ресницы, загибающиеся вверх. При этом осознаю, что не помню его имени.

«Бывало ли такое прежде?»

Я моргаю, поскольку глубоко во мне зарождается неприятное чувство, которое пробивает свой путь сквозь меня, кромсая и разрывая в клочья. Я пытаюсь представить, что этого ничего нет, словно ничто не разрушает мой мир на куски. Каждый. Раз.

Скользя языком по нёбу, я игнорирую горькое послевкусие, потому что даже оно не сравнится с моим утренним перегаром. Осторожно поднимаюсь с постели, тихо собираю свою одежду с пола, чтобы затем проскользнуть в смежную ванную комнату.

Второй ошибкой этого утра становится осмотр своего обнажённого тела в гигантском зеркале над раковиной. Вместо моего привычного облика я вижу ведьму с колтуном из волос, размазанной тушью, красными глазами и… этим засосом на моей груди?

Великолепно.

Я тянусь к туалетной бумаге, чтобы протереть лицо, но замираю, когда вижу мусорное ведро. Сверху из-под комков бумажных салфеток выглядывает использованный прошлой ночью презерватив.

Отвратительное чувство вновь пронзает меня, выбивая весь воздух из груди. Внезапно я начинаю задыхаться. Не знаю, почему всё это производит на меня такой эффект. Я имею в виду, что светловолосому парню в любом случае придётся избавиться от мусора, но увиденные при ярком свете последствия нашей бурной ночи заставляют меня полностью протрезветь.

«Мне здесь не место».

Зерно правды, которое я хотела закопать, прорастает внутри меня и заполняет собой, как готовый попкорн. Я никогда не позволяю себе думать о том, почему завожу отношения на одну ночь, потому что боюсь копаться в себе. Мне известно, что всё внутри меня уродливо и разрушено, так зачем беспокоиться, пытаясь выяснить, как глубоко распространились повреждения? Это бессмысленно, и, вероятно, правда только расстроит меня. Поэтому я иду другим путём. Прячу и заталкиваю свои мысли так глубоко в себя, что могу сделать вид, будто их просто нет, и со мной всё в порядке.

Но то, как я таращусь на маленький кусочек латекса среди мусора, который даже не стоит такого внимания, приводит меня к пониманию, как я далека от «со мной все в порядке».

Я использую секс как опору. Он заставляет чувствовать себя лучше, казаться желанной и нужной, даже зная, что это не по-настоящему. Позже я чувствую себя пустой. Грязной. Дешевой. Использованной. Шлюха.

Это порочный круг, который можно разложить на четыре этапа:

1) Я чувствую себя хреново.

2) Мужчина + секс = эндорфины, и мне менее хреново.

3) Эндорфины испаряются, я чувствую себя ещё более отвратительно, чем в начале.

4) Возвращение к пункту первому.

Я всё отлично понимаю, так что для меня это не является открытием. Принимаю всё как есть на данный момент.

В этот момент приходит осознание, что никакое количество членов не поможет заполнить пустоту, которую я скрываю ото всех. Немного медленно соображаю, знаю, но дайте мне перерыв. Чудо, что моя закрытая, эмоционально истощённая задница постигла это.

Я в спешке одеваюсь, протираю лицо и расчёсываю свои волосы настолько хорошо, насколько это способны сделать мои пальцы, затем медленно открываю дверь и на цыпочках крадусь по квартире незнакомца.

«Уходи или будь покинутой» – вот мой девиз. Следовало бы вышить его на подушке или ещё где-то.

***

Мои ноги испытывают такую боль из-за шестидюймовых каблуков, что отчасти я удивлена, что не чувствую, как по ним циркулирует кровь. Кроме того, музыка в клубе такая громкая, что я сомневаюсь, что могла бы уловить хоть что-то.

Звук затихает, как только я вхожу в раздевалку, испытывая радость от того, что моя смена закончилась. Хоть и работаю здесь только несколько дней, не думаю, что со временем смогу привыкнуть носить в течение нескольких часов эти пыточные кандалы на своих ногах. Я удивляюсь, как другие девушки могут улыбаться и флиртовать всю смену, когда мне хочется только послать всё к чертовой бабушке.

Задница девушки, прикрытая только ярко-синими стрингами, заставляет меня ахнуть. Возникает мимолетный неловкий момент, когда я случайно застаю её врасплох, но после быстро понимаю, что это не так. В течение всей ночи она находится в рабочей униформе, как и я, только её одежда оставляет немного меньше пространства для фантазии.

Её густо подведённые глаза встречаются с моими в зеркале, расположенном перед ней, а я пытаюсь сделать вид, что её совершенная, увеличенная хирургическим путем грудь тоже не уставилась на меня в зеркале. Также пытаюсь притвориться, что не вижу белые полосы порошка на туалетном столике перед ней.

Мне здесь не место.

Заблудшая мысль посещает мою голову в последнее время всё чаще и чаще. Как этим утром, или в другое время, когда я просыпаюсь в какой-нибудь незнакомой постели, или натыкаюсь взглядом на женскую грудь, или какой-нибудь посетитель пытается пощупать меня и обещает в ответ «реально огромные чаевые». Опуская свои глаза, я направляюсь в сторону шкафчиков.

– Ты новая официантка, верно? Саманта?

Я бросаю на неё взгляд, остановившись у своего шкафчика, и вижу её бедро и длинные осветлённые волосы поверх плеч. Она загорелая, с подтянутой кожей и телом с изящными изгибами. И ещё этот маленький треугольник материи, прикрывающий её «ого-го» и ничего больше, что уже становится сложно не сравнить это воплощение эротической мечты каждого парня со стоящей рядом… ну, со мной.

– Саванна, – поправляю её, возвращая своё внимание к замочку в руке.

– Верно, прости.

Краем глаза вижу, как девушка нагибается и вдыхает дорожку кокса со столешницы. Как только я открываю свой шкафчик, блондинка протягивает мне свёрнутую долларовую купюру.

– Хочешь немного?

Мои глаза мельком встречаются с её, когда сажусь, и я не могу избавиться от ощущения, будто участвую в низкопробном детском телешоу. Вся моя жизнь – это «Служба по борьбе с наркотиками». Я смотрела «Южный парк» достаточное количество раз, чтобы осознать, что наркотики – это плохо, п’нятненько[1]?

– Нет, спасибо.

Она пожимает плечами, когда я начинаю снимать обувь и пытаюсь не застонать, чувствуя, как исчезает напряжение из зажатых нервных окончаний моих бедных маленьких ножек. Её стрипы цокают по плитке, когда она проходит мимо меня, но я не смотрю на неё.

– Ты могла бы выходить на сцену, знаешь ли. Такие хорошенькие, как ты, могут убить, и им ничего не будет. Ты выглядишь, как невинная соседская девчонка. Парни ведутся на это дерьмо. – Она подаётся вперёд и оттягивает в сторону вырез верхней части моей униформы. – Твои сиськи настоящие?

Я шлепаю её по руке и бросаю на неё суровый взгляд, показывая, что не боюсь. Девушки, подобные этой, могут чувствовать страх, как ищейки, которые питаются им.

– Посмотри-ка, я польщена, но не увлекаюсь кисками.

Я одарила ее ядовитой улыбкой, в то время как ее блестящие розовые губы расползаются в ухмылке.

– Ничего личного. – Она поднимает руки в знак капитуляции. – Просто подумала, что могла бы помочь тебе.

– Почему? – холодно интересуюсь я. – Зачем тебе помогать мне?

Девушки здесь игнорируют меня. Это первый раз, когда кто-то из них сказал мне более двух слов.

– Потому что я была на твоем месте. Потерянная и сломленная, – Её слова невнятные, но в них проскальзывает бостонский акцент.

Мне пришлось упорно потрудиться, чтобы избавиться от него.

Я хочу заметить, что она всего лишь стриптизерша, делающая дорожки кокса в подсобке ветхого клуба. Это не выглядит так, будто она выбралась из дерьма, но я держу свой рот на замке. Кто я такая, чтобы судить? Я – не святая, и хотя мне не приходится снимать одежду ради денег, я все еще работаю в стрип-клубе и получаю деньги за счет моей внешности. Это просто другая сторона одной монеты.

Она вздыхает, ее голубые глаза становятся стеклянными, так как кокс проникает в мозг.

– Поговори с Бобби.

Я в изумлении приподнимаю брови.

– С вышибалой?

– Да. Он может подкинуть тебе левый заработок, но он берет часть от того, сколько ты сможешь заработать. Пятьдесят за мастурбацию, тысяча за минет, две тысячи за киску…

Она понижает голос, а меня словно осеняет, и я таращусь на нее в неверии.

– Ты проститутка?

В ее глазах мелькает вспышка, и поведение резко меняется и ужесточается. Думает, что я осуждаю ее.

Я? Имею ли я на самом деле после всего хоть какие-то моральные границы?

Она скрещивает руки, прикрывая свою обнаженную грудь.

– Я заработала более двух тысяч на этой неделе. Сколько получила ты?

Я застываю в молчании.

Святое дерьмо, это огромные деньги.

– Я не осуждаю, – выплескиваю я, складывая руки в оборонительную позицию, как у нее.

Она мгновенно расслабляется, делая губы бантиком и поглядывая на меня свысока.

– Большинство девушек здесь занимаются этим. Это легкий способ сделать хренову тучу денег. Если хочешь участвовать, поговори с Бобби.

На этом она разворачивается и уходит, стук ее каблуков затихает, когда она покидает раздевалку.

Мои глаза скользят вниз по моим ногам, к ужасным красным пятнам, которые, как я знаю, к завтрашнему дню превратятся в большие волдыри. Я из кожи вон лезла ночью и сделала всего лишь семьдесят пять баксов.

Следуя примеру стриптизерши, я смогу заработать больше своим ртом в течение пяти минут.

Я бы солгала, если бы сказала, что не заинтересована. Пять минут работы на коленях звучит чертовски легче, чем восемь часов на ногах в этих пыточных туфлях. Я же отдаюсь бесплатно. Так почему бы не заработать на том, что я собираюсь делать в любом случае?

Я обдумываю все в голове, с каждым разом вкус этого становится менее тошнотворным. Я могу закончить обучение с такими деньгами…

Впервые за два года колледж кажется достижимой, а не несбыточной, мечтой. Так быстро, как надежда вспыхивает в моей груди, так же скоро я пытаюсь подавить и погасить ее глубоко внутри себя. Надежда – это опасная вещь. Только позволь всему выйти из-под контроля, как сразу получаешь идеи и мечты – вещи, которые неминуемо разрушат тебя, если они не сбудутся.

После того, как я переодеваюсь в свою повседневную одежду, я запираю свой шкафчик и покидаю раздевалку, направляясь к запасному выходу, расположенному у дальней стены от сцены.

Руководство не хочет, чтобы мы покидали клуб через главный выход, когда уходим после наших смен. Вид нашей будничной одежды «разрушает фантазию» посетителей.

В узком помещении за сценой всегда темно. Пол и стены окрашены в черный, длинная «стена» справа от меня – ничто иное как плотный, черный бархатный занавес. С другой стороны мягкой материи музыка такая громкая, что я не слышу стон, пока не становится слишком поздно.

Я замираю, как только выход попадает в поле моего зрения в небольшом проблеске света, что пробивается от сцены. Прижатый к стене, рядом с дверью выхода, приятной наружности мужчина, под тридцать, потрясен, увидев, черт побери, меня. Потому что перед ним на коленях стоит стриптизерша, чья голова качается взад и вперед, в то время как она ему отсасывает.

Шок пригвоздил мои ноги к полу, мой рот раскрылся в изумлении. Его голубые глаза сверкают в проблеске света, когда он останавливает на мне взгляд, его губы слегка приоткрываются. Я хочу повернуть назад и вернуться путем, которым пришла. Его черты лица искажаются в удовольствии, пальцы путаются в ее волосах и тянут их едва ли не до боли, как мне кажется.

Его глаза ни разу не оставили мои.

О, Боже, он получил разрядку, смотря на меня.

Мой желудок скрутило. Я чувствую, что меня сейчас вырвет.

Как я оказалась здесь? Где я неверно свернула в жизни, что попала сюда именно в этот момент? Еще важнее, где я окажусь в конечном итоге, если ничего не собираюсь менять?

Это серьезно давит.

Мне здесь не место. Я... я выше всего этого. Я никогда не думала, что маленькая девочка, которая справилась со всем дерьмом, которое было в ее жизни, будет слишком хороша для чего-нибудь, но в данном случае, это правда.

Я слишком хороша, чтобы в итоге зарабатывать на своих коленях или спине, будь я проклята, если окажусь обкуренной стриптизершей, отдаваясь какому-нибудь молодому придурку за сотню баксов. Мое достоинство дороже этого. Я стою больше.

В момент абсолютного просветления я поворачиваюсь и шагаю в другую сторону. Назад через раздевалку, иду через основной зал в холл, откуда выхожу через главные двери, потому что, скажу прямо, с меня хватит подобного дерьма. Я никогда не вернусь сюда – ни в этот в клуб, ни к той девочке, которой я стала.

Глава 1

Наши дни

Деклан

– Давай же!

Мне интересно, чувствуют ли губы Джейми хоть что-то, когда касаются моего уха. В них столько коллагена, что я не удивлюсь, если они потеряли чувствительность. Однако они отлично смотрятся: полные и надутые, и ощущаются, когда обхватывают мой член. Немного жестковаты, но эй, я не придирчивый, когда дело доходит до минета. Мне здорово до тех пор, пока в дело не вступает слишком много зубов.

– Потанцуй со мной, – просит она.

Нас оглушает гул вечеринки, на которую Джейми меня притащила. И, скорее всего, я не смог бы услышать ее, если бы она не оседлала мое бедро на диване в очень откровенной манере.

Я смотрю мимо нее и ничего не вижу, кроме людей танцующих в битком набитой гостиной.

– Ты же знаешь, я не танцую.

Ее ногти царапают мою кожу на голове, в то время как она пальцами водит по моим волосам. Я хмурю брови. Почему я позволяю ей делать это? Меня же это бесит!

– Все в порядке, – шепчет девушка, слишком усердно пытаясь произносить слова сексуально и с хрипотцой. – Давай тогда найдем тихое местечко и поговорим.

Я фыркаю, делая следующий глоток пива.

Джейми и я не ведем диалогов, за исключением отдельных слов, наподобие «быстрее», «жестче» или «глубже».

– Будет немного трудновато говорить с моим членом в твоем ротике, не так ли?

Нормальная девушка воспримет это как оскорбление, но Джейми только закатывает свои глаза, словно выражение на ее лице говорит само за себя: «Мальчики есть мальчики». Эта мина применима в обоих случаях, в независимости от того, сработает или нет.

Она наклоняется вперед, располагая свою киску напротив моего члена.

– Давай, малыш, это будет весело.

Весело. Это перестало быть таковым с недавних пор. Джейми становится такой прилипчивой – вечно хочет знать, где я и с кем. Чем очень быстро надоедает, потому что это не ее дело. Я не ее парень, и она, черт побери, не моя девушка.

– Так же круто, как ночью с Джесси?

Отстраняясь, она улыбается.

– Ох, малыш, ты ревнуешь?

Я взрываюсь смехом, и ее улыбка гаснет.

– Ты можешь отсасывать всем, кому захочешь.

Мы друзья, которые трахаются, это все, кем мы можем быть когда-либо, потому что Джейми – это мешок, полный безумия, и уж точно не мой тип девушки. Не то чтобы я ищу кого-то определенного или хочу знать, какой мой тип, но я точно уверен, что она не манипулирующая, мстительная и жаждущая внимания сука.

А что касается минета, который Джейми сделала ночью моему другу Джесси? Он не был подарен от чистого сердца, как следует быть всем отсосам. Она совершила это, потому что думала, что я узнаю про содеянное. Очередная нелепая попытка заставить меня ревновать.

Как я уже сказал, не мой типаж.

Я абсолютно уверен, что она замутила со мной, чтобы насолить большому шишке-адвокату по уголовным делам – ее отцу, который не будет церемониться с подпольным бойцом, покрытым татуировками и трахающим его маленькую дочурку, но я что-то отвлекся…

Я не плохой парень. Вовсе нет. Конечно же, я сплю с кем попало, но это не потому, что я жалок, просто моя измученная душа пытается заполнить пустоту в жизни вереницей незнакомых женщин.

Не поймите меня превратно, я знакомлюсь с девушками по причинам, которые не сложно понять. Все довольно просто: сплю со всеми, потому что могу. Потому что я привлекательный парень, и всегда найдутся красотки, желающие прыгнуть ко мне в постель без каких-либо надежд на будущее после ночи незабываемого секса.

На самом деле мужчины давно не делают из этого тайну, я не исключение.

Джейми снова наклоняется ко мне, шепча мне в ухо такие пошлые вещи, которые заставили бы покраснеть даже порноактрису. Ее огромные фальшивые сиськи уставились мне в лицо, но, народ, в этой ситуации есть что-то совершенно неправильное, потому что я мягче, чем девяностолетний старик на смертном одре.

Так почему это происходит со мной сейчас? Потому что я выпил? Возможно. Хотя «нажрался» – более подходящее слово в данном случае. Но это никогда меня не останавливало. Как-то я трахал Беки Донован трижды на заднем сиденье ее отцовского Кадиллака после того, как залпом осушил пятую часть «Джека» (прим. Джэк Дэниэлс – популярная марка виски). Той ночью мой член ни разу не опустился по причине выпитого виски, так…какого черта?! Почему я не завожусь сейчас? Я имею в виду, что знаю, что характер Джейми может кровоточить, как рана от удара топором, но ее тело – это сплошное удовольствие, на которое обычно я не могу не обращать внимание. Сегодня, однако, она просто не возбуждает меня.

Поднимая руку, скольжу под ее кофточку с огромным декольте. Она не надела бюстгальтер, но, с другой стороны, нужно ли? Не похоже, что ее грудь подпрыгивает или покачивается.

Люди могут наблюдать, как я играю с сиськами, но мне все равно, и Джейми тоже. Черт, возможно, я мог бы взять ее прямо здесь на этом диване, а она и глазом бы не повела. Знаю, как она любит быть в центре внимания.

Моя рука сжимает упругий холм, а большой палец задевает сосок. Ее сиськи на ощупь, как две половинки мускусной дыни под кожей, но, черт возьми, если это не вызывает аппетит.

Вздыхаю, позволяя руке упасть. Я все еще «не готов».

Я, может быть, много кто, но лодырь – точно не про меня.

Отодвигая ее от себя, поднимаюсь на ноги, не обращая внимания, как вокруг меня все кружится.

– Пойдем.

Неприлично короткая юбка Джейми задирается наверх, когда та встает. Она даже не останавливается, чтобы поправить юбку, вместо этого она скользит своей прекрасно ухоженной рукой в мою и тащит меня через толпу.

Когда мы поднимаемся наверх, она тянет меня в пустую спальню, и я позволяю ей толкнуть меня на кровать. Поднимаю голову, оглядывая незнакомую комнату в чужом доме и вижу слегка приоткрытую дверь.

– Ты не собираешься ее закрыть?

Она стягивает через голову облегающий черный топ, обнажая то, что Бог и доктор Фишер подарили ей, и натягивает на себя «ну-ка, трахни меня» выражение лица.

– Думаю, будет горячо, если кто-то поймает нас.

В ее глазах загораются озорные огоньки, когда она опускается на кровать и ползет ко мне.

Я пожимаю плечами. Если она не волнуется о людях, которые могут нас застукать, то почему должен я? Моя голова падает обратно на кровать, а глаза закрываются, в то время как руки Джейми уже возятся с пряжкой ремня.

В темноте своего сознания я представляю, что это чьи-то другие руки касаются меня, чей-то иной ротик обхватывает мой член, и я начинаю твердеть. Часть меня понимает, как все испорчено, но второй части все равно. Рот – это рот, верно? Какая разница, чей он, когда это касается женщины старше восемнадцати лет.

Тогда почему я не заинтересован в этом?

Комната наклоняется, у меня кружится голова. Я пытаюсь поднять руки, надавить ладонями на глаза, когда чавкающий звук рта Джейми заполняет тишину.

Я не могу сделать это.

Садясь, я вынимаю член из ее рта. Она вытирает слюну с подбородка и смотрит на меня в замешательстве.

– У меня нет презерватива, – говорю.

Она ухмыляется и надавливает на мои плечи, пока я снова не оказываюсь на лопатках. Нависая надо мной, она располагается на моих коленях. Мой член расположен под ее киской, я могу почувствовать влагу через тонкую материю стринг.

– Все в порядке, – отвечает она, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. Ее упругая грудь трется об мою, ее язык проталкивается в мой рот. Я пил пиво всю ночь и уверен, что на вкус я как задница, но она не подает вида. Может быть, ей все равно?

– Ты можешь просто вытащить.

О, нет. Ни с одной незнакомой женщиной, с которой я когда-либо был, будь я слишком пьян или возбужден, никогда не был незащищенным, ни разу, даже ради игры в «пол шишечки».

И уверен, что не собираюсь начинать с Джейми или, черт возьми, с кем бы то ни было.

Крутя своими бедрами напротив меня, она говорит:

– Или ты можешь вставить его в мою попку.

Понимаете, о чем я? Далеко не мой типаж.

– Я спущусь вниз и поищу нам один. – Отодвигаю ее от себя и скатываюсь с кровати, покачиваясь, когда в глазах начинает все расплываться, но мне удается остаться в вертикальном положении: Сэм Адамс – 0, Деклан – 1. (прим.: «Самуэль Адамс» – название пива)

– Ты уверен… – я закрываю за собой дверь до того, как она закончит, оставляя ее полуголой на постели. Кое-как ухитряюсь поставить одну ногу впереди другой, не упав лицом вниз в коридоре.

– Эй, – девушка проходит рядом со мной и касается моей руки. – Ты Деклан Витмор, верно? Я видела твой бой с Хардингом в прошлом месяце. Ты был… нереально крут. – Она накручивает свои локоны на палец и улыбается мне взглядом, который я понимаю очень хорошо. И если ее идентичная близняшка не подкатывает ко мне сейчас, то, похоже, у меня двоится в глазах.

Я думаю, можно с уверенностью сказать, я разрываюсь на месте.

Она милая… Щурюсь, пытаясь рассмотреть ее лицо. Судя по всему, она ничего. Кладу руки на стену рядом с ее головой.

– Ты хочешь найти тихое местечко и поболтать?

Она прикусывает губу и кивает, поэтому я беру ее за руку и открываю дверь рядом с ней.

Сразу же, как мы оказываемся внутри, я запираю дверь и достаю презерватив, который держу в своем кармане постоянно.

Глава 2

Саванна

Это должно получиться. Мне конец, если это окажется не работа.

Я пересекаю улицу и открываю двери спортзала, глядя на вывеску на окне «Требуется работник». Меня окутывает затхлый запах застарелого пота, когда я осматриваю крошечное фойе с множеством черно-белых картин, застилающих обитую деревом стену. Среди холстов есть газетные вырезки статей пятидесятилетней давности о каком-то боксере. Мои кроссовки скрипят на пожелтевшем линолеуме, когда я наклоняюсь, чтобы рассмотреть статью, но некое движение в узком коридоре справа от меня привлекает мое внимание.

Я делаю шаг вперед из небольшого клочка солнечного света, проникающего сквозь грязные окна спортзала Whitmore & Son, в тень коридора. От стен отражается эхо, сопровождающее случайный и четкий стук тяжелоатлетических снарядов.

Тренажерный зал возникает, представляя собой огромное помещение с боксерским рингом посередине. Эхо исходит от двух парней, работающих в спарринге на помосте. Они быстры, наносят молниеносные удары и уклоняются от них так же легко. Пот, покрывающий мужчин, бликует на них, подчеркивая каждый мускул при движении.

Парень, находящийся лицом ко мне замедляется, кивает головой в мою сторону, когда смотрит на своего противника.

Широкие татуированные плечи бойца расслабляются, когда он оглядывается, нахмурившись, и в тот момент его глаза встречаются с моими. Он поворачивается и идет к краю ринга, тяжело дыша. Черные и серые татуировки, с брызгами цвета то тут, то там покрывают его руки и спину. Грудь и живот мужчины обнажены, за исключением капелек пота, стекающих вниз по самому мощному прессу, который я когда-либо видела.

Я думала, что такие совершенные тела являются мифом. Или, по крайней мере, отредактированы фотошопом.

Моргая, я возвращаю глаза к его лицу, которое, к сожалению, для меня является таким же идеальным, как и все остальное в нем. Я еще ни разу не жалела о своем решении отказаться от мужчин до этого самого момента.

Ярко-зеленые глаза изучающе смотрят на меня из-под темных бровей, не отрываясь. Он прислоняется к канату, поднимая одну из его обернутых в марлю рук, чтобы вынуть капу (прим. Ка́па – приспособление из гибкой пластмассы, надеваемое на зубы с целью защиты от спортивных травм) изо рта.

– Ты потерялась, дорогуша?

Обращение резко меняет мое мнение о нем. Это выражение не ласки, а уничижения и сексизма. По крайней мере, так было каждый раз, когда я его слышала.

Но когда он продолжает смотреть на меня, ожидая ответа, то его глаза все еще сфокусированы на моем лице. Парень внимательно изучает меня, но взгляд не доставляет мне дискомфорта, а, скорее, расслабляет. Похоже, он только хочет подчеркнуть, что удивлен, увидев меня в подобном месте.

Но я здесь. Пусть тут не «Лос-Анджелес Фитнесс», а обычный спортзал. Это старый и несовременный комплекс, и я удивляюсь, какого черта здесь делаю, ведь очевидно, что у меня нет никаких шансов. Но я должна попытаться.

Мои нервы шалят, когда произношу:

– Я ищу управляющего.

Он смотрит на меня в течение нескольких секунд, затем кивает в сторону двери за спиной с вывеской «Офис».

– Жди там.

– Спасибо.

Я опускаю голову, когда прохожу мимо ринга, чувствуя на себе глаза каждого в зале.

Оказывается, что кабинет полностью соответствует декору спортзала: жалко и немного грязно. Я устраиваюсь в потрепанном кожаном кресле напротив стола в ожидании менеджера. Пять минут спустя мои глаза широко распахиваются, когда господин Татуированный-и-Идеальный входит в кабинет. Я безотрывно слежу за ним, пока он проходит к столу и усаживается передо мной.

В маленькую, все еще функционирующую часть моего мозга приходит осознание того, что, вероятно, не следует быть разочарованной тем, что он сейчас в футболке, но я ничего не могу с собой поделать. Эта крошечная вспышка «вот, черт» все еще тлеет.

– Чем я могу тебе помочь? – спрашивает он.

Основываясь на том, как выглядит это место, я ожидала увидеть пожилого джентльмена с сигарой, торчащей изо рта, который ругается как моряк, но в глубине души имеет золотое сердце. Или, знаете, что-то в этом роде.

Моя спина выпрямляется. Я не позволю запугать себя.

– Я здесь по поводу объявления о приеме на работу.

Он улыбается и встает.

– Спасибо, что пришли, но…

– Подождите. – Я так быстро встаю, что кресло опрокидывается на спинку. – Только выслушайте меня. Пожалуйста.

Он смотрит на меня, молчаливо оценивая, до того как сесть обратно.

– Почему ты хочешь работать в спортзале?

Я потеряла счет всех мест, куда пыталась устроиться. Продавцом, официанткой – и ни с одного места меня не пригласили после собеседования. Видимо, аттестат средней школы не пользуется высоким спросом среди легальных заведений. Только представьте.

Я пытаюсь казаться непринужденной и позволяю мягко пошутить:

– Бесплатный абонемент в спортзал?

Он не находит это забавным, как я надеялась.

Вздохнув, я говорю:

– Хорошо, итак, ранее я никогда не работала в спортзале, но я быстро учусь и очень трудолюбива. Вы не пожалеете.

Он откидывается на спинку кресла, выглядя не слишком впечатленным.

– Мне действительно нужна эта работа, – бормочу я, глядя в пол. – Пожалуйста, дайте мне шанс.

Это противоречит моим принципам, просить о помощи. Я научилась давно ни от кого, ни в чем не зависеть. Это спасает от разочарований и страданий, которые, в конце концов, неминуемо произойдут.

Но сейчас моя жизнь висит на волоске. Либо проси помощи, либо привыкай зарабатывать деньги, снимая одежду, что проще простого. Обуздать свою гордость в течение пяти минут – это капля в море по сравнению со стыдом, в котором бы я утонула позже.

Когда я поднимаю глаза, он хмурится, пристально изучая меня. Этот задумчивый и скрытный мужчина очень нервирует меня.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать, – прозвучало почти как вопрос.

Я ведь не выгляжу так молодо, не так ли?

Его суровые глаза впились в мои.

– Тебе есть, где остановиться?

Жар распространяется по моему лицу. Я бездомная уже неделю, после того, как мои скудные сбережения иссякли, моя соседка по комнате была вынуждена выставить меня. Это так очевидно, что я сплю в машине?