Текст книги "Безжалостная дьяволица (ЛП)"

Автор книги: Кайли Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 25



– Тебе нужно тужиться, Иззи, – говорит мне доктор.

Я качаю головой.

– Еще слишком рано. Она не готова. – У меня есть еще месяц до родов.

– Она готова. Тужься, – снова говорит он.

– Нет, я не могу. – Я сжимаю чью-то руку. Я смотрю направо и вижу Михаила. Это его рука.

– Ты можешь это сделать, котенок. Ты должна сделать это ради нее, ради нашей дочери, – шепчет он мне на ухо.

– А что, если она слишком маленькая? – спрашиваю я его.

– Она будет такой же сильной, как ее мама, – уверяет он меня.

Я кричу, когда очередная волна боли пронзает мое тело.

– Сделай что-нибудь, чтобы помочь ей, пока я, блять, не переломал тебе все пальцы, – угрожает Михаил доктору.

– Слишком поздно. Ей уже ничего нельзя давать, – говорит доктор.

– Изабелла, все в порядке. Подумай о Мабилии. Она готова встретиться с тобой, котенок. Ты выполнила свою работу, и теперь она готова, – говорит Михаил.

Я смотрю налево и вижу свою маму. Она кивает.

– Пора, Иззи. – Она переводит взгляд с меня на Михаила. Я знаю, что она ему не доверяет. Однако она хочет того же, что и я, и каким-то образом она поняла раньше меня, что я хочу его.

– Мне страшно, – говорю я ей.

– Я знаю. Все будет хорошо.

– Хорошо, Иззи, на счет три, мне нужно, чтобы ты тужилась, – инструктирует доктор. – Раз, два, три. Тужься.

Я тужусь изо всех сил, и мне кажется, будто меня разрывает на части изнутри. После нескольких часов мучений, стресса и страха перед неизвестным я слышу это. Я слышу ее плач.

– Поздравляю, у вас прекрасная малышка, – говорит доктор, поднимая крошечный сверток.

Перед глазами все расплывается, когда он передает мою дочь медсестре.

– Куда вы ее уносите? Остановитесь. Михаил, не позволяй им забрать ее. – Я пытаюсь сесть. Я хочу ее. Я должна забрать ее.

– Все в порядке. Я пойду с ней. Я никогда ее не оставлю, – говорит он, поднимаясь на ноги.

– Убедись, что никто ее не заберет. – Я крепко сжимаю его руку, а затем отпускаю.

Я не понимаю, что происходит. Врачи и медсестры суетятся вокруг меня. Мой взгляд прикован к углу палаты, куда медсестра отнесла моего ребенка. Михаил нависает над женщиной. Наблюдая за каждым ее движением.

– Она совершенно здорова, – говорит медсестра, подходя ко мне. Она откидывает одеяло и кладет Мабилию мне на грудь.

У моей дочери густые темные волосы и кожа на пару тонов светлее моей. Она прекрасна. По моим щекам текут слезы.

– Посмотри, что мы создали, – говорю я Михаилу.

– Она само совершенство, – говорит он мне, проводя пальцами по ее крошечному лбу и щеке. Он наклоняется и целует ее, а затем шепчет что-то по-русски.

– Что ты сказал? – спрашиваю я его.

– Я сказал ей, что она должна благодарить тебя за свою красоту. – Он улыбается мне. – Ты сделала это, Изабелла. – Он вытирает слезы с моей щеки. Его нежность ко мне даже после всего, что я с ним сделала, – это нечто особенное.

Я этого не заслуживаю, и боюсь, что слишком привыкну к этому, потому что, честно говоря, мне это нравится. Когда я смотрю на Михаила, его глаза наполняются слезами.

Я поворачиваюсь к маме.

– Мам, можешь позвать папу? – спрашиваю я ее. Мне нужно, чтобы мой отец увидел Мабилию. Мне нужно, чтобы он тоже был здесь. Мне нужны оба моих родителя.

– Сейчас вернусь. Поздравляю, детка. – Мама целует меня в щеку, а затем Мабилию в лоб.

Я жду, пока она покинет палату. Мы остаемся с Михаилом вдвоем, если не считать команду медсестер и врачей.

– Ты можешь поверить, что мы сделали это? – спрашиваю я его, глядя на самое совершенное маленькое существо, которое я когда-либо видела.

– Она потрясающая, – говорит он.

– Мы не можем позволить им добраться до нее, Михаил. – Я поднимаю на него взгляд.

– Кому? – спрашивает он, нахмурив брови.

– Всем, твоей семье, врагам моей семьи. Они попытаются добраться до нее.

– Никто не тронет нашу дочь, Изабелла, – говорит он с уверенностью, которую я не совсем разделяю.

– Ты был прав. Мне не следовало идти одной. Я не смогла ее защитить. Я уже подвела ее, – впервые признаюсь я вслух.

– Ты ее не подвела. Мы оба будем защищать ее. Клянусь, я с радостью отдам свою жизнь за нее.

– Ты уже это сделал, помнишь? Я... – Я не могу сказать, что сожалею, потому что это неправда. Если бы пришлось выбирать, я бы каждый раз предпочитала ее, а не его. – Я не хотела этого делать, – в итоге говорю я, потому что это правда.

– Я знаю. Это в прошлом, Изабелла. Все в порядке, – говорит он, а затем добавляет: – Думаю, нам стоит пожениться.

Я кашляю.

– Что? – Наверное, я ослышалась.

– Я серьезно. Я хочу пожениться, – повторяет он.

Я удивленно смотрю на него. Когда дверь открывается и входят мои родители, а за ними Маттео и Бьянка, необходимость отвечать отпадает сама собой. Михаил оглядывается через плечо, затем поворачивается обратно и натягивает одеяло, прикрывая мою обнаженную грудь.

– Бел, ты в порядке? – спрашивает папа, подходя к кровати с противоположной стороны от Михаила.

– Я в порядке, пап. Посмотри на нее, на Мабилию.

Папа наклоняется и целует меня в щеку.

– Я так чертовски испугался, – говорит он. – Больше так со мной не поступай.

– Не волнуйся, пап, я больше никогда не буду заниматься сексом. Я ни за что не рискну повторить это во второй раз, – говорю я ему.

– Никогда – это слишком долго, Иззи. Давай не будем увлекаться, – говорит Бьянка.

– Ты мне никогда не нравилась, – говорит ей папа.

– Я знаю. – Она лучезарно улыбается ему.

– Все уже едут, Из, – говорит Маттео. – Кстати, поздравляю. Она прекрасна. – Он смотрит на Мабилию.

Михаил стискивает челюсти.

– Мне нужно позвонить. Сейчас вернусь, – говорит он мне, прежде чем поцеловать Мабилию в макушку, а затем меня в лоб.

– Хорошо. – Я ищу в его взгляде намек на беспокойство. Может, его смущает, что он находится в комнате, полной моей семьи, и наконец-то осознает, что я – Валентино.

С другой стороны, он говорит со мной так, будто никого вокруг нет. Словно нас окружает невидимый купол, в котором существуют только он, я и Мабилия.

Папа ничего не говорит, но я знаю, что он хочет высказаться. Я вижу, как подергиваются его пальцы, когда он смотрит, как Михаил выходит из палаты.

– Серьезно, Бел? Он? Ты могла бы мне сказать, – говорит папа, как только дверь закрывается.

– Прости, – говорю я ему.

Он переводит взгляд то на маму, то на Бьянку, то на Маттео.

– Остальные, похоже, не слишком шокированы. Вы знали и, черт возьми, не сказали мне? – спрашивает он их.

– Лучшие друзья не раскрывают секреты остальным. – Бьянка пожимает плечами и занимает место, которое только что освободил Михаил.

– Я только что узнал. Не стреляй в меня. – Маттео поднимает руки в знак капитуляции.

– Мы поговорим об этом позже. Сейчас не время и не место, Нео. Наша дочь только что родила ребенка, и что бы она ни выбрала, кого бы она ни выбрала, это ее дело. А не наше, – говорит ему мама.

– Он мне не нравится, – говорит папа, скрещивая руки на груди, как ребенок, которого хорошенько отругали.

– А мне нравится, – говорю я вслух, чтобы все слышали.

– Мы не допустим повторения истории Ланы и Алексея. Ты не сбежишь. Какие бы трудности ни возникли из-за этого, мы справимся с ними вместе, – говорит папа.

Я хочу согласиться с ним, но если быть честной, я мечтаю сбежать с Мабилией куда угодно. Но я знаю, что это нереально. Я просто должна убедиться, что смогу обеспечить ее безопасность. Вместе с Михаилом мы можем создать вокруг нее армию, чтобы никто не смог до нее добраться. Я никогда не спущу глаз с моей маленькой девочки.

Глава 26



– Мне все равно, что тебе придется сделать, Иван. Придумай что-нибудь. Они не должны найти ее здесь, – кричу я в трубку. – Выясни маршрут их полета и измени его. – Я отключаюсь.

Позади меня кто-то откашливается. Я поворачиваюсь и вижу кузена Изабеллы, который стоит там, засунув руки в карманы брюк. Я перевожу взгляд с него на дверь, ведущую в палату, где находятся Изабелла и Мабилия.

– Если ты собираешься угрожать мне или предупреждать, чтобы я не лез, то не трать время. Это не сработает, – говорю я ему.

Он смеется.

– Думаешь, мне нужно угрожать тебе? Ты вообще знаешь мою кузину? – Он качает головой. – Кого ты пытаешься держать подальше отсюда?

– Мы оба знаем, что за ней охотятся федералы, поэтому мне любопытно, почему ты только что отправил всю свою семью в Италию. Ты преподносишь ее на блюдечке с голубой каемочкой, – говорю я ему.

– Ты думаешь, я не предусмотрел непредвиденных обстоятельств? Это дело не будет иметь продолжения, – говорит он.

– Пока не найдут и не устранят свидетеля, оно будет иметь продолжение. Мы с тобой оба это знаем.

– Я найду его.

– Кто были те головорезы в туннеле? – спрашиваю я, меняя тему.

– Понятия не имею. – Он разворачивается и направляется в коридор.

Я оглядываю себя. Я весь в крови, поэтому снова достаю телефон и отправляю Виктору сообщение с просьбой принести в больницу чистую одежду. Последние несколько месяцев Виктор присматривал за Изабеллой, когда меня не было рядом. Он – один из высокопоставленных сотрудников моей организации и мой давний друг. Я знаю его почти столько же, сколько и Ивана. Как бы мне ни хотелось, чтобы Иван прикрывал мне спину, мне нужно, чтобы он управлял делами, пока меня нет. Надеюсь, мои слова, сказанные по возвращении в Штаты на прошлой неделе, помогут уладить разногласия до тех пор, пока я не найду более долгосрочное решение.

Сейчас мне нужно сосредоточиться на Изабелле и Мабилии. Когда в моей семье кто-то рожает, мы ждем неделю, прежде чем навестить молодую маму. Мы хотим дать ей возможность отдохнуть и восстановиться. Я бы с удовольствием зашел туда и вышвырнул всех гребаных Валентино из палаты, но почему-то мне кажется, что Изабелле это не понравится. Поэтому я собираюсь с силами и захожу в палату, увидев, что на моем месте сидит Бьянка. Вместо того, чтобы раздувать из мухи слона, я встаю у изножья кровати. Изабелла смотрит на меня и улыбается.

Ее глаза выглядят усталыми. И так понятно, что она вымотана, но она ничего не говорит. Для нас обоих это все в диковинку. Но я уверен, мы справимся с этим.

– Так, ладно, я вернусь домой, соберу сумку и привезу все, что тебе нужно, Иззи, – говорит Бьянка, нарушая неловкое молчание.

– Спасибо, – отвечает Изабелла.

Бьянка выходит из палаты, и в комнате остается одна медсестра и родители Изабеллы. Я обхожу кровать и возвращаюсь на свое место. Медсестра что-то говорит по-итальянски, и Изабелла кивает в ответ.

– Что она сказала? – спрашиваю я ее.

– Она сказала, что пора попробовать покормить ребенка.

– Покормить ее? О… На глазах у всех? – Я перевожу взгляд с Изабеллы на ее родителей.

– А, я пойду выпью кофе. Скоро вернусь, Бел. Тебе что-нибудь нужно? – спрашивает ее отец.

– Я в порядке. Спасибо, папа. – Она улыбается ему.

Он выходит, а я наблюдаю, как медсестра перекладывает Мабилию, пока моя дочь не открывает рот и не присасывается к груди. Лицо Иззи морщится, как будто ей больно.

– Ей должно быть больно? – спрашиваю я медсестру.

– Все в порядке. Просто... необычно, – говорит Изабелла, проводя пальцами по крошечной головке Мабилии.

– Она отлично справляется. Когда ты родилась, ты была такой капризной, что нам пришлось потратить немало времени, чтобы ты как следует обхватила грудь, – говорит ее мать.

– Капризная? Я? Не верю, – парирует Изабелла.

– Тетя Холли приготовила для нее гостевую комнату в твоем пентхаусе. – Мать Изабеллы кивает в сторону Мабилии.

– Я пока не собираюсь возвращаться в Нью-Йорк, – отвечает Иззи.

– Почему? Что ты планируешь делать?

– Не знаю. Но я не могу вернуться. Не сейчас. Я передумала. Мам, можешь попросить папу принести мне шоколад?

– Хорошо.

Я жду, пока миссис Валентино выйдет из палаты. Медсестра все еще крутится рядом.

– Вы можете оставить нас на минутку? – спрашиваю я ее.

– Да, конечно. Если вам что-нибудь понадобится, нажмите на кнопку, мисс Валентино, – говорит женщина Изабелле.

Я наблюдаю, как наша дочь пьет молоко. Это действительно потрясающее зрелище. Никогда не думал, что могу быть так очарован чем-то столь крошечным.

– О чем думаешь? – спрашивает Изабелла.

– О том, что я сейчас завидую собственной дочери. – Я ухмыляюсь ей. – И о том, что нам нужно обсудить, что мы будем делать. Ты не можешь вернуться в Нью-Йорк. И ты не можешь оставаться здесь, пока тебя ищут федералы, – говорю я ей.

– Я уверена, что Маттео найдет способ очистить мое имя, – говорит она.

– И пока он этого не сделает, тебе нужно исчезнуть, Изабелла. Нам нужно исчезнуть. Это не мелкие обвинения. Они серьезны и повлекут за собой пожизненное заключение.… несколько пожизненных заключений.

– Я знаю.

– Ты ведь не рассказала своим родителям, не так ли? – спрашиваю я ее.

– Я не хочу рассказывать им.

Я не знаю, что на это ответить. Хотя я терпеть не могу Валентино, я знаю, что они любят друг друга и сделают для Изабеллы все, что угодно. Ей нужна их поддержка, чтобы пройти через это.

– Мы можем исчезнуть на сорок дней. А затем пригласим твою семью навестить ее. По русской традиции матери и ребенку нужно дать немного пространства.

– Ну, что касается итальянской традиции, то семья никуда не уходит. Никогда, – говорит она с улыбкой. – Я знаю, куда мы можем поехать. Ну, куда я могу поехать. Я не жду, что ты поедешь со мной, Михаил. Я понимаю, что у тебя есть работа. Мы этого не планировали, и я не против сделать это в одиночку. Я имею в виду, что… ты не обязан оставаться.

Я недоуменно моргаю, глядя на нее.

– Ты сошла с ума, раз думаешь, что я не последую за тобой, куда бы ты ни пошла. Я не знаю, что еще мне нужно сделать, чтобы доказать тебе, что я буду рядом. Я никогда не оставлю тебя, Изабелла.

– Я просто не хочу, чтобы ты думал, будто я от тебя чего-то жду, вот и все.

– А вот я жду.

– А?

– Есть несколько вещей, которых я от тебя жду, – говорю я ей.

– Например? – спрашивает она.

– Во-первых, я жду, что ты позволишь мне помочь. Я жду, что ты не будешь мне лгать. Никогда. Я верю, что со временем у тебя снова возникнут мысли о том, чтобы меня убить. Но надеюсь, ты не станешь предпринимать никаких действий. Я жду, что ты дашь нам шанс стать настоящей семьей. И жду, что ты прислушаешься к своему сердцу.

– Надо же, весомый список, – отвечает Изабелла. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не пытаться убить тебя снова, но ничего не обещаю, – улыбается она.

– Я согласен, – говорю я. – Итак, куда ты хочешь поехать?

– У моей тети Лолы есть остров. Он находится у побережья Австралии. Сейчас ее нет дома. Мы можем остаться там. Нас никто не найдет.

– Хорошо. Моему пилоту понадобятся координаты.

– Мы полетим на самолете Валентино в Сидней, а до острова доберемся на вертолете, – возражает она.

Мне не нравится, что придется бездействовать, но я понимаю, что ради успеха этих отношений придется идти на компромиссы.

Глава 27



Мне пришлось приложить некоторые усилия, но я убедила папу разрешить Михаилу остаться со мной в поместье. Я пригрозила, что уеду в другое место, поэтому он сдался. Хотя сейчас, глядя на этих двух мужчин, я понимаю, что, наверное, уехать было бы лучшим решением.

Папа, похоже, готов зарезать Михаила ножом для масла, зажатым в кулаке. Михаил же, напротив, выглядит так, будто ему на все наплевать. Он откинулся на спинку стула, положив одну руку на спинку моего, в то время как его большой палец другой руки поглаживает мои плечи.

Михаил при каждом удобном случае прикасается ко мне. Иногда его ладонь лежит на моем бедре, или же он кладет руку на плечо, а бывает, что просто касается ногой. Я уверена, что это его способ заявить о своих правах и показать, что я принадлежу ему. Но бывают моменты, когда я думаю, что ему просто нравится прикасаться ко мне.

Он кажется расслабленным, но я знаю, что это иллюзия. Он наверняка изучает обстановку. Ему известно, где все находятся и чем заняты. Он бы не стал главой организации, если бы не контролировал свое окружение.

Должна отдать Михаилу должное. Очевидно, что он старается. Он был очень вежлив с моей семьей, а они вели себя с ним крайне враждебно. Почти никто не разговаривал с ним и все смотрели на него так, словно только и ждут возможности подвесить его за ноги и живьем содрать с него кожу.

– Папа, я раздумывала о том, чтобы ненадолго уехать на остров, – говорю я.

Мы дома уже неделю. Мабилия хорошо освоилась. Она действительно идеальный ребенок. Каждый раз, когда она просыпается посреди ночи, Михаил первым встает, чтобы успокоить ее. Он никогда не жалуется на ее плач или на мои раздражительные перепады настроения из-за недосыпа. Он просто продолжает заботиться о том, чтобы у меня было все необходимое. Чтобы у Мабилии было все необходимое.

Остальные члены моей семьи должны прибыть сегодня. Маттео сказал, что возникли проблемы с самолетом, и они не смогли прилететь на прошлой неделе. Как бы я их ни любила, мне понравилось время, проведенное только с родителями, Михаилом и Бьянкой. Маттео то появлялся, то исчезал. Мы его почти не видели, но я знаю, что он много работает.

Никто не смог найти подонка, который должен был свидетельствовать против меня. И я все еще не набралась смелости рассказать своим родителям о том, что я сделала. Хотя знаю, что скоро мне придется это сделать.

– Зачем? Что плохого в том, чтобы вернуться домой, в Нью-Йорк? – спрашивает папа.

– Мне нравится остров. Там спокойно, – говорю я ему.

– Что происходит, Бел? Ты, Маттео, и даже этот... – Папа указывает на Михаила. – ...что-то скрываете. Что?

– Ничего. Я просто хочу уехать на остров с Мабилией и Михаилом. Погрузиться во все эти родительские дела без городского шума.

– Чушь собачья, – говорит папа.

Пальцы Михаила сжимаются на моем плече. Он чем-то недоволен. Я смотрю на него и умоляющим взглядом прошу его ничего не говорить.

– Федералы возбудили против нее дело. Прости, Из. Лучше, если все будут в курсе и будут действовать сообща, – говорит Маттео, входя в комнату.

– Что? – спрашивает его папа.

– Федералы, они ищут ее, – повторяет Маттео.

– Какого хрена? – кричит папа, и Мабилия просыпается, начиная плакать у меня на руках.

– Если ты еще раз доведешь мою дочь до слез, я прикончу тебя прямо тут, – говорит Михаил папе таким тоном, которого я раньше никогда не слышала. Но он мне слишком хорошо знаком. Таким тоном, кажется, говорят все боссы, когда хотят донести, что настроены серьезно.

Михаил забирает Мабилию из моих рук и прижимает к груди. Я не возражаю. По крайней мере, пусть лучше держит ее, чем убивает мою семью.

– Пошел ты. Ты обрюхатил мою дочь, придурок, – ворчит папа. – Дедушка сожалеет, Мабилия, – добавляет он по-итальянски.

– И я планирую сделать это снова. Ты видел, какое совершенство мы создали? – говорит Михаил, глядя на Мабилию, которая устроилась у него на груди.

– Что происходит? Почему ты кричишь? – Мама ругает папу, входя в столовую.

– О, я недоволен тем маленьким фактом, что федералы охотятся за нашей дочерью, и ни один из этих гребаных идиотов не подумал рассказать нам об этом, – говорит папа.

– А, этот идиот тебе только что рассказал, – вставляет Маттео, поднимая руку, и мама, проходя мимо, шлепает его по затылку. – Ай, тетя Анжелика, какого черта? – стонет он.

– Это за то, что ты не был до конца предан своей кузине. Если она не хочет, чтобы ты раскрывал ее секреты, не делай этого, – говорит мама.

Я улыбаюсь Маттео и слегка шевелю бровями. Паршиво быть тобой, кузен.

– Я помогаю ей, а не доношу на нее. Нам нужно разобраться с этим дерьмом. Ей грозит пожизненное заключение, а то и что похуже.

– Что? В чем ее обвиняют? – спрашивает мама.

Я напрягаюсь. Не то чтобы мои родители были святыми или считали, что мои руки чисты. Но то, что я сделала, – это другое. Я сделала это не ради семьи, а потому что мне это нравилось.

Маттео переводит взгляд на меня.

– Об этом она должна рассказать сама. Мне нужно позвонить, – говорит он, практически выбегая из комнаты.

– Неважно, что они говорят о том, что она сделала. Важно убедиться, что они ее не найдут, – заполняет тишину Михаил.

– Ты прав. Но я все равно хочу знать, что у них есть на тебя, Изабелла. – Папа смотрит прямо на меня. Он назвал меня полным именем. О Боже, он злится.

Я чувствую, как холодный пот выступает у меня на лбу. Я качаю головой. Я не могу им рассказать. Если они узнают, что я сделала, они захотят узнать, почему, а я никогда никому не рассказывала об этом. Ни им, ни тете Лоле, никому.

– Изабелла, Мабилии нужно сменить подгузник. Помоги мне. – Михаил поднимается на ноги. Одной рукой он прижимает к себе Мабилию, а другой берет меня за руку и поднимает со стула.

– Подожди, Бел! Что бы это ни было, ты можешь мне рассказать. У нас в семье нет секретов, и я не смогу ничего исправить, не зная сути проблемы, – говорит папа.

– Я знаю. Прости. – Я выхожу из столовой. Проходя по коридору, я слышу, как спорят мама и папа. Михаил молча следует за мной. Он не произносит ни слова, пока мы не заходим в мою спальню и не закрываем за собой дверь.

– Знаешь, твой отец прав. Они должны знать, – говорит Михаил.

– Я не могу им рассказать, – тихо говорю я.

– Изабелла, они не будут тебя осуждать. Давай признаем: они делали вещи и похуже.

– Дело не в том, что я сделала. Дело в том, почему. Они спросят меня, почему, а я не хочу, чтобы они знали.

Я вижу все по его лицу. Он тоже хочет знать причину моих действий, но не задает вопросов. И за это я ему благодарна.