Текст книги "Безжалостная дьяволица (ЛП)"

Автор книги: Кайли Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 28



Не знаю, чего я ожидал, когда согласился остаться здесь с Иззи, но я и подумать не мог, что мое самообладание будет так часто подвергаться испытаниям. К тому же я не собирался оставлять свою дочь. Если жизнь под одной крышей с чертовыми Валентино – это та жертва, на которую я должен пойти, чтобы быть с Мабилией, то я смирюсь с этим и буду держать рот на замке, как бы мне ни хотелось послать их всех к черту.

Если бы я был уверен, что это не оттолкнет Изабеллу, я бы изо всех сил старался уговорить ее позволить мне купить нам здесь собственный дом. Однако, поскольку она заговорила о поездке на остров к тете, я держу рот на замке и выжидаю время, чтобы сбежать от всех остальных.

Изабелла начинает доставать все необходимое, готовясь сменить Мабилии подгузник.

– Котенок, стой. Ей не нужен новый подгузник.

Изабелла останавливается и поворачивается.

– О, ты ведь сказал...

– Я сказал это, чтобы избавить тебя от необходимости отвечать на вопросы, которые тебе неприятны.

– О. – Она отводит взгляд.

Я хочу спросить ее, почему. Мне необходимо понять, что заставило ее сделать это. Но я не спрашиваю. Если она захочет рассказать мне, то сделает это на своих условиях и в свое время. Я не могу принуждать ее к чему-либо.

– Спасибо, – говорит она, садясь на кровать.

Я осматриваю ее спальню. Она похожа на одну из тех комнат, которые вы ожидаете увидеть в историческом дворце. Потолки высотой не менее шестнадцати футов²¹, расписанные как в старинных церквях. Вся комната оформлена в глубоких оттенках королевского синего²² с золотыми акцентами, а антикварная кровать с балдахином идеально подходит для принцессы. Принцессы мафии.

– Это всегда была твоя спальня? – спрашиваю я ее.

– Эм, да, а что?

– Она… довольно необычная, – говорю я.

– Немного устаревшая, но мне нравится. До меня здесь жила моя мама, а еще раньше – моя прабабушка. Этот дом принадлежал семье Донателло более шестисот лет, – с гордостью говорит Изабелла.

– Здесь целая история.

– Да. И знаешь, однажды все это будет принадлежать и Мабилии. – Когда она говорит это, в ее голосе слышится грусть.

– Почему ты не радуешься этому? – Я сажусь рядом с ней на кровать и укладываю Мабилию на матрас перед нами.

– Ты когда-нибудь хотел, чтобы твоя жизнь была другой? Без крови, грязных денег, того, что мы вынуждены делать ради них? – спрашивает Изабелла.

– Я Пахан семьи Петровых, Изабелла. К сожалению, такой роскоши, как другая жизнь, у меня нет, – говорю я ей.

– Я знаю, что ни у кого из нас нет такой роскоши, но иногда я хочу быть кем-то другим. В ту ночь, когда я встретила тебя, я позволила себе стать кем-то другим. Быть Валентино может быть... очень тяжело. И бывают моменты, когда я просто хочу сбежать от всего этого.

Тут я с ней согласен. То, что я принимаю свою судьбу, не значит, что я не задумывался о том, каково это – быть кем-то другим.

Мои губы приподнимаются в улыбке.

– Знаешь, я легко могу сделать тебя кем-то другим, – говорю я ей. – Если ты не хочешь быть Валентино, я могу сделать тебя Петровой.

Изабелла удивленно смотрит на меня.

– Без обид, но так себе решение, – смеется она.

– Ауч. – Я прижимаю руку к сердцу. – Не слушай ее, Мабилия. Быть Петровой охренительно классно, – говорю я нашей дочери.

– Мы еще не зарегистрировали ее рождение и не обсуждали этот вопрос, – говорит Изабелла.

– В смысле? – говорю я, сбитый с толку.

– Нам нужно заполнить документы, дать ей фамилию и второе имя.

Мне не нравится, к чему она клонит. Если Изабелла хоть на минуту задумается, что моя дочь не будет носить мою фамилию, она узнает, каким безжалостным я могу быть. Потому что я никогда не позволю своей дочери носить фамилию другого мужчины.

– Ладно, пока ты не вышел из себя, выслушай меня, – говорит Изабелла.

Я киваю, стискиваю челюсти и жду, когда она продолжит.

– Предлагаю повременить с регистрацией ее рождения. Чем меньше людей знают о ней, тем лучше для ее безопасности. А записи о рождении являются общедоступной информацией.

– Ты хочешь подождать?

– Да.

– Изабелла, каким, по-твоему, будет ее полное имя? – спрашиваю я, желая прояснить этот вопрос. Я не против подождать, если наши с ней интересы совпадают.

– Мабилия Валентино-Петрова, – тихо произносит она.

Я обдумываю идею дать нашей дочери двойную фамилию. На самом деле, это довольно неплохое решение.

– Я хочу внести маленькую корректировку, – говорю я ей.

– Какую?

– Мабилия Изабелла Валентино-Петрова, – говорю я.

– Хочешь, чтобы у нее было мое имя?

– Изабелла – прекрасное имя. Почему бы нам не выбрать его для нее?

– Я просто... Ты же знаешь, что ты единственный, кто называет меня Изабеллой, верно? – спрашивает она.

– Неправда. Я только что слышал, как твой отец назвал тебя Изабеллой в столовой, – поправляю я ее.

– Когда родители называют тебя полным именем, это значит, что у тебя проблемы. Это не одно и то же.

Хм, пожалуй, но мои родители никогда ласково ко мне не обращались. Я смотрю на Мабилию и размышляю, не придумать ли ей какое-нибудь миленькое прозвище? Что-то особенное, только для нас двоих. Но я не уверен, какое лучше подойдет ей, потому что мне очень нравится имя, которое Изабелла выбрала для нее.

– Мне нравится разговаривать с тобой. Узнавать друг друга. Нам стоило сделать это раньше, – признаюсь я. Чем больше времени я провожу с Изабеллой, тем больше влюбляюсь в нее. Когда я только узнал, что она беременна, у меня сразу возникло желание защитить ее.

Да, меня физически влекло к этой женщине, всегда влекло. Но сейчас это нечто большее, чем потребность защитить мать моего ребенка. Она становится для меня чем-то большим. Я был искренен, когда делал ей предложение. Я готов жениться на ней в любой момент. Не из чувства долга или ради дочери, а потому что я действительно вижу в ней свою королеву, равную мне, мою жену. Я уверен, что у нас будет счастливое будущее, и у Мабилии появятся братья и сестры.

– Да, и нам действительно приходится разговаривать, потому что мы пока не можем сорвать друг с друга одежду, – говорит она.

– Как долго продлится этот запрет на секс? – спрашиваю я ее.

Изабелла смеется.

– Ты же своими глазами видел, как я вытолкнула из своей вагины целого человека. После этого ты ни за что не захочешь туда вернуться.

– Если бы я мог, я бы сейчас же вонзил в тебя свой член, котенок. Я никогда не перестану желать тебя. Даже когда я хотел свернуть твою маленькую шейку, я все равно сначала хотел трахнуть тебя, – говорю я ей.

– Кто бы мог подумать, что ты такой красноречивый, Михаил? Не знаю, почему сейчас трусики не слетают с меня.

– Как долго? – повторяю я.

– По крайней мере, шесть недель. И это в том случае, если я когда-нибудь решу снова заняться сексом. Выталкивать из тебя человека – не самое приятное занятие. Я не собираюсь повторять это снова, – говорит она.

– Мы подарим Мабилии брата или двух.

– Что ж, тебе лучше поискать новую мамочку, которая подарит тебе ребенка, потому что второй раз я на это не пойду.

– Любая другая блекнет по сравнению с тобой, котенок. Зачем мне искать другую, когда я заполучил самую лучшую женщину?

– Просто, чтобы ты знал, я понимаю, что у тебя есть потребности. И мы не... ну, мы на самом деле не обсуждали, какие у нас отношения. Но я не буду препятствовать тому, если ты захочешь ходить на свидания, и, ты знаешь...

– Ты хочешь, чтобы я трахал других женщин? – спрашиваю я, приподняв бровь.

– Я просто хочу сказать, что ты мне ничего не должен.

– Значит, ты не будешь против, если я трахну какую-нибудь случайную цыпочку?

– Я этого не говорила. Я, наверное, найду ее и убью, но и тебя останавливать не буду.

Я смеюсь. Вот это моя женщина.

– Я не хочу никого другого, Изабелла. И мне кажется, мы уже решили, какие у нас отношения.

– Да? И какие же? – спрашивает она.

Я улыбаюсь.

– Мы помолвлены и будем единственными друг у друга, – говорю я ей.

Глава 29



Помолвлены.

 Это слово постоянно крутится у меня в голове. И я искренне считаю, что Михаил сошел с ума. Я не выйду за него замуж только потому, что у нас есть общий ребенок, или потому, что он трахается так, будто это олимпийский вид спорта, а он – действующий золотой призер.

Не-а. Ни за что, ни при каких условиях я не соглашусь на это сумасшествие. Само его присутствие здесь – это уже безумие. Но я пытаюсь примирить семьи ради Мабилии. С ней все будет в порядке, если она будет расти без папы, но это не значит, что она должна так жить. Меня даже не волнует, что у него самые красивые в мире скулы, или что его точеная челюсть, когда он злится, дергается так, что у меня намокают трусики. И эта дерзкая, самоуверенная ухмылка абсолютно не играет никакой роли в моем решении выходить за него замуж или нет.

Говорят, что человек создан по образу Бога – ну, если у Бога был образ самого совершенного мужчины, то он использовал его для создания Михаила. И все же, он не в своем уме, если думает, что мы помолвлены.

– Мы не помолвлены, Михаил. Что касается будем мы единственными друг у друга или нет, то на данный момент я не готова к отношениям, но если бы и была, то приняла бы решение сама, а не под твоим влиянием, – говорю я ему.

– Я не против прожить остаток нашей жизни в грехе, Изабелла. Мне не нужно быть женатым, чтобы знать, что твоя попка принадлежит мне, – говорит он с ухмылкой, которая, кажется, подкрепляет его слова.

Я улыбаюсь. Мило, что он хочет, чтобы между нами что-то было, но в то же время это нереально. У нас никогда ничего не получится, если он будет так настаивать.

– Я пыталась убить тебя, Михаил. Удивительно, как ты вообще можешь спать рядом со мной, – говорю я ему.

Он смеется.

– Я могу спать, потому что знаю, что ты не хочешь меня убивать. Ты не хотела тогда и точно не хочешь сейчас. Ты была напугана.

Он прав. Я была напугана. Глядя на свою прекрасную маленькую дочь, я понимаю, что страх никуда не делся.

– Я все еще напугана, – признаюсь я. – Я никогда не была ответственной за что-либо, а теперь у меня есть Мабилия. И я чувствую, что если потеряю бдительность хотя бы на секунду, то подведу ее.

– Этого не будет. Ей повезло, что ты ее мать, Изабелла, а мне повезло, что ты мать моего ребенка. Может, мы и не планировали этого, но посмотри, какая она, черт возьми, идеальная. Это не было случайностью. Она должна была появиться. Как и мы.

– Вот. – Я указываю на него. – Вот почему я всю свою жизнь избегала мафиози. Вы все слишком самоуверенны.

– Ты никогда не встречалась с мафиози? – спрашивает он.

– Никогда.

– Ха, – говорит он с огоньком в глазах.

– Ха, что? – я сердито смотрю на него.

– Ха, моя задача избавиться от всех других мужчин, которые знают, каково это – быть внутри тебя, только что стала намного проще, – ухмыляется он.

– Ты никогда не получишь список тех, с кем я спала.

– Посмотрим.

Я смотрю на дверь.

– Как думаешь, сколько времени у меня есть, пока они не пошлют поисковую группу? – спрашиваю я его, меняя тему. Мы здесь уже довольно давно, и, честно говоря, я удивлена, что мои родители еще не вломились в дверь, желая узнать больше подробностей.

– Что скажешь им?

– Я не хочу лгать, но не могу им ничего сказать. – Я качаю головой. Я понятия не имею, как мне справиться с этой ситуацией. Я понимаю, что мне нужна помощь всей семьи. Я вляпалась в такую ситуацию, из которой мне не выбраться в одиночку. Но я не могу заставить себя рассказать им об этом. – В детстве я ходила на терапию и никогда ничего не рассказывала психотерапевту. Она пыталась вытянуть из меня все подробности, но даже в восемь лет я знала, что все, что я ей расскажу, будет передано моим родителям. Я не была глупой. Я знала, кем был мой папа и как люди его боялись, – признаюсь я.

– В восемь? Какого черта, Изабелла? Ты так долго держала это в себе? – Михаил чертыхается себе под нос.

– Ты не понимаешь. Я не хочу, чтобы люди смотрели на меня по-другому. Я не хочу их расстраивать. Я видела, что происходило, когда тете Лоле было плохо. Видела жалость в их глазах, когда они смотрели на нее... как их сердца разрывались от боли за нее. Я не хочу так с ними поступать.

– Что... – Михаил замолкает на полуслове. Он смотрит на Мабилию. – А что, если бы это была она? Ты бы хотела, чтобы она тебе рассказала или держала это в секрете? – спрашивает он меня.

– Конечно, я бы хотела, чтобы она мне все рассказала. – Но это не меняет того факта, что я не хочу рассказывать об этом своим родителям. Михаил не понимает этого, потому что не знает масштабов случившегося. Я только собираюсь ему немного рассказать об этом, как Мабилия начинает плакать. Я поднимаю ее на руки. – Ш-ш-ш, все хорошо, bella²³. Мама здесь, – шепчу я ей на ухо.

– Знаешь, ты действительно прирожденная мать. Не могу дождаться, когда мы с тобой наполним дом детьми, – говорит Михаил с задумчивым выражением лица.

– У меня больше не будет детей, Михаил.

– Ей нужен брат или двое, или даже трое. Изабелла, нет ничего крепче связи между братом и сестрой. Разве ты никогда не хотела маленького братика или сестренку?

– Никогда. В детстве меня всегда окружали кузены, – говорю я.

– У Мабилии не будет такой роскоши. У моего брата не было детей, и уже не будет никогда. И, ну, других тетушек или дядей с моей стороны у нее тоже не будет. В детстве я рос со своим братом и кузенами, но за последние четыре года семья Петровых уменьшилась в разы...

– У моих кузенов много детей. Она не будет расти одна, – возражаю я, игнорируя последнюю часть, хотя прекрасно понимаю, что во многом за это ответственна моя семья.

Михаил открывает рот, чтобы продолжить спор, когда раздается стук в дверь. Полагаю, на этом наша маленькая беседа закончена.

Я вскакиваю и открываю дверь, за которой стоит мой отец с хмурым выражением лица.

– Все здесь. Возможно, ты захочешь передать Мабилию ему. Потому что на мой взгляд только она может его спасти. – Папа улыбается, словно предвкушая предстоящий конфликт между Михаилом и моими кузенами. Особенно с Тео. Он отправится на край света, чтобы скрыть истинную личность своей жены. Никто не должен знать, что она и ее сестра – потерянные дети Петровых.

– Он может постоять за себя, – говорю я папе. На самом деле я никогда не видела Михаила в драке, но уверена, что мои слова правдивы. Я также знаю, что не позволю своей семье причинить ему вред. Особенно, когда его единственное преступление состоит в том, что он – Петров. Я буду бороться за него не потому, что он мне нужен, а потому что Мабилия его заслуживает. – Мы сейчас выйдем, – говорю я отцу, затем разворачиваюсь и смотрю на Михаила. Мне кажется, что я должна предупредить его, рассказать о враждебной обстановке, которая его ждет. – Пойдем, давай покончим с этим.

– Жду не дождусь этого разговора, – говорит Михаил самым саркастичным тоном, который я когда-либо слышала.

Глава 30



Я выхожу из комнаты вслед за Изабеллой, чувствуя себя потерянным щенком.

– Чтобы прояснить ситуацию, скажи, ты привязана ко всем своим кузенам? Среди них есть кто-то, кого я могу убить, и у меня появится шанс, что ты меня простишь? – спрашиваю я ее.

Изабелла поворачивает голову и отвечает.

– Не убивай никого из моей семьи, Михаил, – говорит она. – Но не волнуйся… Я также не позволю им убить тебя.

Я смеюсь.

– Мне не нужно, чтобы ты защищала меня от кого-либо, котенок, – говорю я ей.

Я знаю, что иду прямо в логово льва, но держу спину прямо и сохраняю на лице беззаботное выражение. Я живу в этом доме уже больше недели, и если бы не Изабелла, я бы давно заблудился в длинных коридорах и лабиринтах комнат. Без карты попасть из одной части дома в другую просто невозможно.

Примерно через пять минут мы входим в большую гостиную, которая выглядит так, словно ей самое место на съемочной площадке "Аббатства Даунтон"²⁴. Я всегда жил в достатке – у Петровых никогда не было проблем с деньгами, – но именно это поместье вызывает у меня ассоциации со словосочетанием "старые деньги"²⁵.

Моя семья во многом разбогатела благодаря моему отцу и брату. На моих плечах лежит ответственность за продолжение построения их империи, и теперь, когда у меня есть кому передать ее по наследству, я планирую развивать как можно больше легальных бизнес-проектов. Мабилия никогда ни в чем не будет нуждаться, в этом я уверен. Хотя, если я не смогу убедить Изабеллу завести еще детей, наша дочь, возможно, захочет иметь брата или сестру. Если до этого дойдет, я не буду испытывать никаких угрызений совести, если Изабелла забеременеет "случайно". В конце концов, она забеременела во время нашего первого секса. Очевидно, у нас обоих все в порядке и мы можем завести еще детей.

Это если я выживу после встречи с ее семьей. Я перевожу взгляд с одного Валентино на другого. Я знаю всех ее кузенов. Я также знаю ее дядю Ти и тетю Холли. Невозможно жить и работать в нашем мире и не знать об этом.

– Ладно, либо мы будем вести себя прилично, либо я ухожу, – говорит Изабелла. – С ним, – добавляет она, указывая на меня большим пальцем.

– Вести себя прилично? Ты ждешь, что я буду вести себя прилично с чертовым Петровым? – ворчит Тео.

От меня не ускользает небольшая перемена в лице его жены. Она даже делает крошечный шажок назад. Тео поворачивается к ней и шепчет извинения.

Я смотрю на его жену. Раньше я никогда не обращал внимания на женщин в семье Изабеллы. Они не входили в мои планы. Я бы никогда не стал охотиться на них, так зачем мне вообще что-то о них знать?

Однако в ней есть что-то знакомое. Я не могу понять, что именно. Но когда ее глаза встречаются с моими, все становится ясно. И я вижу, что она тоже это поняла. Поэтому мне приходится заставить себя отвести взгляд. Я кладу ладонь на поясницу Изабеллы. Последую ее примеру. Я не собираюсь затевать ссору, когда в комнате находится моя маленькая дочь.

– Ладно, хватит. Возьмите себя в руки и поздравьте Иззи и Михаила, – говорит Холли, подходя к нам. – Боже мой, Иззи, она просто красавица. Разве она не идеальна, Ти? – говорит она, поворачиваясь и одаривая мужа таким взглядом, от которого даже мне захотелось бы отступить.

– Конечно, она идеальна. Другого и быть не могло. – Глава семейства Валентино подходит к своей племяннице, полностью игнорируя мое присутствие, что меня вполне устраивает. – Поздравляю, Белла. Она действительно идеальна, – говорит он, прежде чем спросить что-то по-итальянски.

Изабелла отвечает, и Ти кивает головой. Я смотрю то на него, то на нее, не понимая, о чем они говорят. Но очевидно, речь идет обо мне. Я стараюсь не обращать на это внимания, но, черт возьми, меня это очень беспокоит. Мне нужно выучить этот чертов язык. Я представляю, как Изабелла будет учить меня, и мои губы расплываются в улыбке. Мы даже можем поиграть в ролевую игру: учительница и ученик.

– Какого хрена ты улыбаешься? – спрашивает меня ее кузен Ромео.

Я смотрю на него и отвечаю:

– Я думал о том, как трахну твою кузину, пока она будет учить меня итальянскому. Тогда в следующий раз, когда я окажусь с вами в одной комнате, я точно буду знать, что обо мне говорят. – Конечно, я говорю все это по-русски.

Изумленный вздох жены Тео говорит о том, что мои подозрения были верны. Она знает язык.

– Не могу дождаться, когда Иззи опомнится и позволит мне прикончить тебя. Хочешь знать, что о тебе говорят? Тебе здесь, блять, не рады – вот что о тебе говорят, – говорит мне Ромео.

Похоже, он тоже говорит по-русски. Я слышал, что этот парень какой-то гений или что-то в этом роде.

– Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься прикончить меня. – Я делаю шаг вперед, заслоняя Изабеллу и Мабилию своим телом.

В глубине души я знаю, что никто здесь не причинит им вреда, но в пылу драки люди часто теряют над собой контроль. И я буду чертовски зол, если моя дочь или Изабелла попадут под горячую руку.

– Как будто это будет так сложно, – говорит Тео.

Я приподнимаю бровь, глядя на него. Попробуй. Пусть любой из этих ублюдков попробует напасть на меня.

– Прекрати. Тео, ты серьезно? Мы поговорим об этом позже. – Изабелла протягивает мне Мабилию, затем подходит к Ромео и что-то говорит по-итальянски.

Мне насрать, о чем они говорят, поэтому я направляюсь к одному из диванов и сажусь с Мабилией. Пусть они и дальше ведут себя как настоящие мудаки, но я в это играть не собираюсь.

– Извините за опоздание. Я вечность добиралась сюда. Где эта малышка, которую я готова затискать? – В комнату входит девушка. Когда она смотрит в мою сторону, то замирает на месте.

– Лайла, это Михаил Петров, отец Мабилии, – говорит жена Тео, подходя ближе.

Я перевожу взгляд с одной девушки на другую, пока она смотрит на меня.

– Он похож на... – Лайла замолкает.

– Как прошел полет? – Вмешивается Тео и обнимает ее.

– Это было долго. Что я пропустила? – Она оглядывает комнату, похоже, оправившись от первоначального шока.

Мабилия начинает плакать. Я прижимаю ее к своему плечу и шепчу ей на ухо. Уверяю дочь, что она в безопасности, и что я ее никогда не брошу – по-русски, конечно.

Изабелла подходит и садится рядом со мной.

– Мне нужно ее покормить, – говорит она, забирая Мабилию из моих рук.

Я наклоняюсь к ней.

– Мне все равно, что они твои кузены. Они не увидят твою грудь, – говорю я ей.

Она закатывает глаза, затем обращается к залу.

– Если вы все не хотите увидеть, как я кормлю ребенка грудью, то сейчас самое время уйти.

Я встречаю угрюмые взгляды мужчин из ее семьи, когда они поспешно уходят.

– Бел, найди меня, когда закончишь, – говорит ей отец. Он уходит последним.

– Что ж, все прошло лучше, чем я думала, – говорит Изабелла.

Ее мать и Холли остаются.

– Намного лучше, – соглашается Анжелика.

Я не говорю ни слова, помогая Изабелле устроить Мабилию поудобнее. Честно говоря, меня до сих пор завораживает то, как она кормит малышку. И, да, я до сих пор немного завидую ей. Хотелось бы и мне испытать такую глубокую связь со своей дочерью.

– Как ты себя чувствуешь, Из? – спрашивает ее тетя.

– Я в порядке. Честно, тетя Холли, все хорошо, – отвечает она. – Где тетя Хелена? Я думала, она тоже придет.

Я мало что знаю об этой Валентино, кроме того, что она сестра Нео и управляет популярным кафе.

– Она собиралась позвонить тебе. Они с Лолой уже запланировали поездку и приедут через несколько дней.

– О, хорошо. Я не проверяла свой мобильный. Возможно, я пропустила ее звонок, – отвечает Изабелла.

– Я принесу тебе воды, детка. Михаил, тебе что-нибудь нужно? – спрашивает меня мать Изабеллы.

– Нет, я в порядке. Спасибо, миссис Валентино, – говорю я.

– Анжелика. Можешь не обращаться ко мне «миссис», – говорит она мне.

Как только они с Холли выходят из комнаты, я провожу рукой по волосам. Мне нужно знать… но я не уверен, стоит ли поднимать эту тему.

– Ты собиралась мне рассказать или нет? – спрашиваю я.

– Рассказать тебе что? – Изабелла вопросительно изгибает брови.

– Что пропавшие дети Петровых были частью твоей семьи? Что мои кузины все это время были живы?