Текст книги "Моя профессия спаситель (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Глава 9
Добыть адрес доктора Кассел оказалось непростым делом, потому как адрес этот почему-то охранялся с надежностью приличной государственной тайны. Но Ани справилась, хоть и потратила на это почти три дня. И осознание: она смогла, сумела! – едва не крылья за спиной рождало. Ну, может, не совсем крылья, но воодушевляло и бодрило, побуждая к новым подвигам. Оттого и настроение было приподнятым, даром что причин для героики на горизонте не маячило.
Правда, при виде не слишком радостной физиономии Нелдора крылья не то чтобы скукожились, но сложились, а, может, и поджались. Кайрен, не глядя на Анет, воюющую с тугой застежкой туфельки, преувеличенно аккуратно прикрыл за собой входную дверь, повесил ключи в шкафчик, хотя обычно швырял их на кухонный стол, постоял, любуясь на собственное отражение в зеркале, покачиваясь с носка на пятку. Руки он в карманы брюк сунул и вроде бы кулаки сжал.
– Как там погода? – не слишком уверенно поинтересовалась Сатор, заправляя волосы за ухо.
– Предсказанная, – огрызнулся Нелдер, внимательно изучая собственную физиономию.
Впрочем, он вполне мог что-то другое изучать, его лицо Анет почти не видела, лишь краешек щеки, породистый нос и затылок во всем его брутально-корсарском великолепии.
– Ты ничего сказать не хочешь? – холодным, прямо-таки замораживающим, а отчасти и замогильным тоном осведомился Нелдер.
Говорить-то у Сатор желания не слишком много было, а вот спросить, куда это Кайрен с утра пораньше ходил, на самом деле хотелось – не из ревности или подозрительности, совсем нет. Просто любопытство одолевало. Правда, Нелдер такую любознательность не ценил, поэтому Ани только плечами неопределенно пожала.
– Значит, не хочешь, – сделал вполне очевидный вывод «пират». – Какого Хаоса ты потребовала от Маера, чтоб он тебя одну поставили, да еще и за моей спиной?
Спрашивать, кто такой Маер, было глупо. Очевидно же: старший врач их смены. Просто в последнее время Ани больше ни у кого ничего не требовала. Интересоваться, кто и кого, а, главное, зачем должен был ставить за спиной Кайрена, казалось тоже не слишком уместным – не смахивал сейчас Нелдер на человека, способного адекватно шутки принимать. В общем, Сатор лишь и оставалось, что снова плечами пожать.
– Решила, будто пора самостоятельно работать? – совсем уж набычился врач.
– Да, – просто согласилась Анет, почесав бровь.
Ну вот как чувствовала: без выяснения отношений никак не обойтись. Как не уговаривала себя, что Нелдеру, в общем-то, плевать, с ним она работает или без него, а все равно скандал маячил рядышком назойливым призраком, стоило ей со старшим переговорить. Не скандал даже – до такого Кайрен еще ни разу не опускался, – а показательная выволочка с тыканьем ее, дуры малолетней, носом в лужи.
– И что, позволь узнать, тебе такой решимости придало? – с яростной любезностью поинтересовался Нелдер.
– Послушай, я ведь не санитарка и даже не фельдшер, – Ани обхватила себя, растерла плечи – зябко ей с чего-то стало, хотя в коридоре, вообще то, довольно душно было, – но работаю с тобой уже несколько месяцев. Это не испытательный срок и никакая не практика, а… Любую другую уже давно бы самостоятельно работать отправили и просто потому, что ты со старшим дружишь… Я же тоже врач, в конце-то концов!
Кайрен медленно обернулся, выломил бровь, глянул на Сатор эдаким долгим взглядом. «Вот именно, что ты тоже врач» – он не сказал, но на его физиономии это читалось без всякого труда.
– Ну, раз думаешь, что справишься, то флаг в руки, – буркнул «корсар» не слишком дружелюбно, то ли решив закрыть тему, то ли до лучших времен ее оставляя. Например, до ее, анетовского, первого косяка, который неминуемо случится на следующей же смене. – Уходишь? – спросил явно из чистой вежливости.
– Хочу с доктором Кассел встретиться, посоветоваться, – облегченно зачастила Сатор, подхватывая сумочку, – насчет младенца. Помнишь? Того, что городовому подкинули.
– И о чем советоваться? – по-прежнему без всякого интереса уточнил Кайрен.
– Да просто нужно что-то решить, помочь как-то. Нельзя все так оставлять. Ты не представляешь…
– Помочь? – Нелдер как наклонился, чтобы шнурки на ботинках развязать, так и замер, забыв разогнуться, глядя на Анет исподлобья, вывернув шею. – Ты его усыновить, что ли, решила?
– Нет, конечно. Да и кто бы мне дал? Но ведь можно придумать что-то другое. Найти опекунов, а лучше…
– Опекунов, – кивнул Кайрен и так же медленно, как давеча оборачивался, выпрямился, снова руки в карманы сунув. – Милосердие взыграло. Поня-атно, – протянул насмешливо, ухмыльнувшись кривовато. – Идея, что тебя это не касается, в голову, конечно, не пришла?
– А почему, собственно, меня это не касается? – чуть-чуть, но все же обиделась Ани.
– Да потому, Бараш, что ты самостоятельность с идиотизмом попутала, – перейдя на прежний любезно-ледяной тон, сообщил Кайрен. – Излишек самоуверенности – это ничего, бывает, особенно у девочек. Даже полезно. Одна затыка: ты-то не в куклы играешься.
– С чего…
– С того, что я знаю! – отрезал Нелдер. – Умеешь царапины бинтовать, так и бинтуй себе. По крайней мере, хуже никому не сделаешь. А ты куда полезла? Решила всех скопом осчастливить? Этих спасем, тех пристроим? Может займешься тем, в чем действительно разбираешься? Тряпками там, цацками?
Анет молчала, упорно глядя в стену, закусив губу так, что во рту стало медно-солоно. Нет, не разреветься она боялась, слез даже и близко не было. А вот ляпнуть что-нибудь такое, после чего и поправить-то все невозможно станет, вполне могла. Случалось с ней порой, редко, но случалось. Как, например, на втором курсе, когда высказала, что думает одному господину, завалившему на зачете студента, который не смог преподнести традиционной мзды. Папе даже пришлось на «рычаги давить», улаживая дело. Или когда залепила пощечину «гордости империи» и, казалось, любви всей ее жизни. Тогда никто не вмешался, потому что никому не по силам вернуть, как было.
Бабушка про них с отцом говорила: «Бойся гнева человека, гневающегося раз в год».
– Ладно, извини, – буркнул Нелдер, прочесав пятерней шевелюру, – погорячился. Но ты тоже не права. Пойми, Бараш, всему ведь учиться нужно. Умные люди на чужих ошибках учатся, а не как ты. В жизнь других вмешиваться – это полный… Не стоит, в общем. Потом ведь рота не разгребет, что ты наворотишь. Да и диплом из тебя врача не сделает.
– Хорошая вещь самокритика, – пробормотала Анет, по-прежнему таращась в стену.
– Это здесь при чем? – снова набычился Кайрен.
– Ну как же? – изумилась Сатор. – Либо ты тоже идиот, либо никогда ошибок не делал. Ведь умные только на чужих учатся.
– Да я не об этом говорю!
– А я понимаю, – покивала Анет. – Спасибо за науку, я обязательно учту ваше мнение, доктор Нелдер.
– Бараш! – рявкнул тот самый доктор.
Правда, рявкал он в закрытую дверь, потому как Ани из квартиры уже успела выйти.
* * *
Визиту своего бывшего интерна Кассел совершенно не удивилась, ну или просто вида не подала. Когда Ани шла от калитки к домику – чистенькому, в деревянных кружевцах, чем-то неуловимо напоминающему игрушечный и, на взгляд Сатор, Дире совсем неподходящему – доктор как раз на крылечко выскочила, размахивая корзинкой. Заметив Ани, она кивнула, торопливо буркнула: «Привет!» – и махнула рукой, вроде бы за собой зовя. Сама же, подхватив подол, помчалась за угол.
То ли Ани опешила от неожиданности, то ли сработал принцип, вбитый за время интернатуры: «Если доктор бежит, надо нестись за ним» – только Сатор моментально взбодрилась и на самом деле бросилась следом. А в крохотном садике, если, конечно, так можно назвать три яблони и заросли крыжовника, происходило что-то странное: там басом, обиженно и довольно зло трубил слоненок. Взрослому животному надсадный рев принадлежать никак не мог, тональность не та, но детеныш выкладывался в полную силу, выводя рулады с чувством, а, главное, громко. Соседи его старания наверняка оценили.
– Тиран! – с чувством сообщила Кассел плетеной детской коляске, раскачивающейся, будто лодка в шторм. – Деспот! А ужин Марту кто готовить будет, леди Ночь? – Слоненок еще разок гуднул и задумчиво притих. – Раньше ты, конечно, об этом подумать не мог. Я сколько раз говорила: голова тебе дадена не только для того, чтобы в нее есть, – выговаривала Дира, выкладывая из корзинки на дощатый не слишком ловко сколоченный стол пеленки, баночки, бутылку с соской. – Ты личность или желудок с кишечником? – Из коляски не слишком уверенно гукнули, видимо, соглашаясь, что оно все же личность. – Ну так и не поддавайся физиологии, развивайся духовно!
Кассел наклонилась к коляске и не без труда выволокла никакого не слоненка, конечно, а вовсе даже ребенка: крепенького, щекастого, с красной физиономией, ежиком волос на голове и сердито насупленного. В общем, по мнению слегка оторопевшей Ани, точную копию Марта Нейрора, вроде как супруга доктора Кассел.
– Хорош? – поинтересовалась Дира, поворачивая мальчишку к Сатор. Ребенок глянул на Анет не слишком дружелюбно и попытался запихать собственный кулак в рот. Кулак был тоже папин, пудовый, и в ротишко не помещался. – Знаю, сама удивляюсь, как у меня такое чудовище получилось. Наследственность – великая вещь.
Про наследственность и ее следствия, то есть гневные вопли, требовательность и сердитый вид, у Сатор имелось собственное мнение, но Ани решила его при себе придержать.
– Ну что вы! Он просто красавчик, – проблеяла Сатор льстиво.
Кажется, ни ребенок, ни его мать Анет не поверили, глянули одинаково скептически.
– Н-да, – хмыкнула Кассел, одной рукой, но ловко расправляя на столе пеленку. – Смотри и учись. Этому красавчику удалось то, чего не добился его папаша. Во-первых, по его воле мне пришлось-таки идти к алтарю. А, во-вторых, он все же сделал меня домрабой. Талант, что тут скажешь.
Ни намека, даже тени сожаления в голосе Кассел не чувствовалось, наоборот, сплошная гордость одаренным отпрыском и глубинная удовлетворенность, а вот по хребту Ани словно теркой продрали так, что плечами передернула невольно. Ничего против детей она никогда не имела, у каждой счастливой женщины обязательно должен быть ребенок и не один. Вот только…
Ребенок – это как минимум месяцев на шесть бросить работу. А то и на все девять, ведь хирурга с бушующими гормонами к столу подпускать, наверное, не стоит. И потом же еще восстановиться нужно. Это сколько получается? Год? Полтора? Для нейрохирурга вовсе катастрофа! Навыки-то, конечно, никуда не денутся, но методики за это время уйдут вперед так далеко, что и не догонишь.
– Да ты присаживайся, – Дира усмехнулась эдак понимающе, будто прекрасно знала, о чем ее интерн думает. Впрочем, проблески всеведения за ней и раньше водились. – Хочешь яблочка? Ну и правильно, они еще не зрелые. Это я для декора добавила. Так и тянет что-нибудь украсить. Представляешь, занавески соорудить пыталась. Ни хаосовых тварей, конечно, не получилось. Март говорит, это потому, что я шов женскими узлами[1] затягивала. Но мне понравилось. Что ты глазками хлопаешь, рыба моя?
– Ничего, – смутилась Сатор.
– Приятно, что в этом мире еще остаются неизменные вещи, – хмыкнула Кассел не слишком понятно, укачивая своего «талантливого». Ребенок в укачивании явно не нуждался и сон его не интересовал вовсе. А вот задача выдернуть у матери клок волос казалась ему насущной. – Ладно, так и быть, краткая лекция от бывшего наставника, – Дира снова ухмыльнулась эдак понимающе, даже намекающе. Хотя, конечно, про то, что Анет ее «наставницей» величала, знать никак не могла. – Меня Март однажды доказухой назвал. Ну вот я всем все доказала, а теперь пожить решила. Станет скучно – вернусь. А не станет… Думаю еще дочерью обзавестись, а то мужиков кругом слишком много: кот, собака, муж и тиран. Хомяк, кажется, тоже мужик, впрочем, это не точно. Они меня числом задавили. Все ясно? – спросила строго, нахмурившись, будто только что план операции выложила. И Ани, конечно, послушно кивнула, хотя ничего ясно ей не стало. – Ну и Хаос с тобой, с возрастом допрешь. Так с чем пожаловали, доктор Сатор?
– Понимаете…
– Нет, – отрезала Кассел, пытаясь отобрать у ребенка собственные волосы. «Тиран» сопел и добычу отдавать не желал. – Давай с самого начала.
Пришлось, спотыкаясь, то и дело сбиваясь, выкладывать проблему «с начала». Как-то так получилось, что ограничиться только упоминанием подкидыша не вышло. Пришлось рассказать и о договоре с дядей, и про работу, ну а там и Кайрен как-то незаметно прицепился – не в деталях, конечно, но все же. В общем, целая история сплелась.
– Ну и что ты делать собираешься? – спросила Дира, выслушав Сатор внимательно, даже вдумчиво. – Усыновлять?
– Да почему усыновлять-то? – таки не выдержала Ани. – Почему все только этого от меня и ждут?
– Уж такое впечатление производишь, – припечатала Кассел, излишками деликатности никогда не страдавшая. – И все же?
– Для начала я хочу попробовать найти мать подкидыша. Мне кажется, это будет не слишком сложно. А там посмотрим.
– Ну-ну. Полиция, значит, не может, а ей не слишком сложно, – протянула Дира, глядя на Ани как-то странно: насмешливо-задумчиво или, может, насмешливо-оценивающе? – А я-то чем могу помочь?
– Я слышала… То есть, тогда ходили слухи… Говорили… Нет, я слухи не собирала, просто слышала… В общем, у вас же был роман со следователем? Его вроде бы тоже Март звали, – закончила Анет почти шепотом, мечтая провалиться сквозь землю.
А ведь когда сюда ехала, даже заготовила какую-то вполне приличную фразу, без всех этих «романов» и «слухов», да вот все заготовки из головы вылетели.
– Май, – спокойно поправила Кассел, не собираясь смущаться. – Май его звали, не Март. И роман у меня был не с ним, а с вином, озером и домиком. Свести вас не сложно, а уж поможет он или нет – сама разбирайся.
– Спасибо, – промямлила Ани.
В принципе, на такую удачу она и не рассчитывала, думала, уговаривать придется, а то и выслушивать в очередной раз, как она не туда лезет и, вообще, делает все неправильно. Но видимо, доктору Кассел и без бывших интернов было кого воспитывать.
* * *
Добиваясь самостоятельности, Анет не учла нескольких вещей. Во-первых, не подумала, что теперь они с Нелдером в разных сменах работать станут. Кайрен, ее не дождавшись, ушел на подработку, о чем оповестил запиской. Собственно, вся цидулька и состояла лишь из: «Ушел в ночь» – и больше ничего, даже подписи. В другое время Сатор такая формулировочка позабавила бы, но уж слишком гадкий осадок после утреннего разговора остался. Потому Ани и проворочалась эту самую ночь, даже не пытаясь заснуть. И утром они не увиделись: когда она на подстанцию приехала, Кайрен то ли уже укатил, то ли с последнего вызова не вернулся, а спрашивать о нем Ани постеснялась. В общем, неладно вышло.
А, во-вторых, она упустила из вида, что теперь ей придется работать с другим водителем, на другом экипаже. Не то чтобы состояние кареты или там масть ящера Сатор слишком уж интересовали, а вот необходимость провести сутки с совершенно незнакомым человеком нервировала. Да и встретил водитель Анет так, что хоть реви.
– Тебе чего, дочка? – дружелюбно поинтересовался пожилой мужчина, покуривающий возле экипажа. – Чьих будешь?
– Я доктор Сатор, – представилась Ани, постаравшись сделать это похолоднее.
В конце концов, надо сразу расставить все знаки над всем, чем надо.
– Если так, то да, – туманно ответил мужчина, не стесняясь и слишком явно не одобряя, рассматривая «доктора». – Ну да это еще не беда.
– Что не беда? – осведомилась Анет, пытаясь не коситься на уши водителя.
Потому что уши эти на самом деле были замечательными: длинными, будто к их мочкам когда-то гирьки подвесили, с заостренными кончиками и с торчащими пучками седой шерсти – не эльфийские, а какие-то рысиные, лишь кисточек на них не хватало. Учитывая, что голова мужчины была гладкой, будто полированный шар, общее впечатление оказалось… впечатляющим.
– Тогда зови меня дядька Ретер, что ли, – предложил водитель, вопрос про беду начисто проигнорировав.
– Хорошо, – царственно – ну, по крайней мере, ей хотелось так думать – кивнула Сатор, привычно ставя укладку в салон. – Тогда поедемте, господин Ретер, у нас вызов.
Мужчина крякнул, растер поблескивающий затылок, еще раз буркнул: «Да нет, не беда» – и полез в кабину. Всю дорогу он вздыхал, как уставший ящер, косясь на Ани, видимо думая, что она этого не замечает. В общем, неприятно. Да и сидеть рядом с человеком, крепко пахнущим дешевым табаком, было не слишком комфортно.
Ну а подъезд к нужному дому по хорошей традиции всех проблемных смен оказался перегорожен щеголеватым экипажем, с впряженным в него спортивным поджарым ящером. И, конечно, не следа водителя рядом. Пришлось Ани выволакивать чемодан укладки и протискиваться между мокрыми после дождя кустами и каретным боком, переливающимся надписью: «Спасибо деду за победу!» – и орденской ленточкой на фоне фейерверка.
В преддверье очередной, да еще и юбилейной даты знаменитой битвы при Кончаке, подобными картинками украсились многие столичные экипажи, а ленточки появились даже на дамских сумочках. В принципе, против такой моды Ани ничего не имела, патриотизма тоже, но сейчас эта чуточку слишком уж яркая надпись показалась нелепой. Может оттого, что к фейерверкам у Сатор с некоторых пор появилось особое отношение.
Ну а вызов, как водится, оказался не из приятных. Дедушка – совсем старенький, даже дряхлый – дотянул со своим шикарным инфарктом до последнего. Так и помер бы в одиночестве, не загляни к нему соседка. «Да не хотел занятых людей дергать!» – пояснил старичок невнятно, застенчиво улыбаясь и норовя нырнуть в обморок. Вот такие беспокоить не решаются, а Ани больше часа потребовалось, чтобы его стабилизировать – и это злило не на шутку.
Впрочем, ее тут многое злило: убогость комнатенки и отсутствие даже намека на родственников, виноватость дедушки, словно ему невесть какую милость оказывают, и осуждающе поджатые губы соседки; сиротские пузыречки со снадобьями на тумбочке, въедливый «старческий» запах и не слишком чистое белье.
Больше же всего раздражал собственный страх, который не то чтобы с ума сводил, но маячил у края сознания: довезет или не довезет? Очень уж хотелось все-таки доставить старика в больницу, и чтоб ему там помогли, подлечили. Иначе как-то совсем уж несправедливо получается, дедушка-то вполне бодрый еще.
Ну и апофеозом стало открытие, что, оказывается, амулет носилок разрядился. Между прочим, винить в этом Сатор могла исключительно себя: не проверила перед сменой, хотя и обязана, слишком увлеклась расставлением каких-то там знаков.
– Родственники есть? – негромко спросила Ани у соседки, молчаливым укором переминающейся у дверей.
– Как не быть, – охотно отозвалась женщина.
– А где?
– Помрет, так явятся, – фыркнула тетка. – Квартира, чай, денег стоит.
– Вы не могли бы попросить кого-нибудь из соседей помочь? Надо носилки до кареты донести.
– Так нету никого, – почти радостно пояснила женщина. – День белый на дворе, на работе все. Тут только бабки и дети малые остались.
– Ясно, – протянула Сатор, судорожно соображая, что ей делать.
С нерабочими носилками она не первый раз сталкивалась, их амулеты вообще заряд держали слабовато, но тогда рядом был Кайрен, он умел людей организовывать. В крайнем случае сам работал тягловой силой. Но Ани, конечно, не Нелдер, ей одной старичка не донести, даже такого сухенького. Оставалось только за полы отлавливать прохожих.
Вот тут ей неожиданно повезло. Не успела Ани из подъезда выйти, как увидела, что в карету – ту самую, спортивную и с надписью – лезет здоровенный бугай. На самом деле здоровый, плечищами едва в дверь помещающийся.
– Подождите! – завопила Сатор, размахивая руками, как утопающий. – Помогите, пожалуйста!
– Тебе чего? – вполне миролюбиво отозвался громила, переставая лезть.
– Понимаете, там дедушка. Его надо до экипажа донести, а никого нет, – Ани ткнула пальцем в дом, а потом в свою карету. – Я одна не справлюсь, а водителю нельзя выходить. Помогите, а?
Здоровяк помолчал, странно шевеля кожей на лбу, видимо, обдумывал предложение, и усмехнулся.
– Мне делать больше нечего? – хмыкнул добродушно и отвернулся.
– Вы не поняли, там дедушка, старенький, – беспомощно зачастила Ани, даже руку протянула, чтобы за рукав бугая взять, но все же не решилась. – Ему в больницу очень надо.
– Отцепись, малявка, – прогудел громила, – сама своих деданов таскай.
И вот тут что-то произошло. А что, Сатор не поняла и потом даже под пыткой не смогла бы объяснить, откуда это взялось и как называется. Просто мир будто потемнел, в голове стало мутно-мутно, а во рту кисло. И за рукав она здоровяка все же схватила и к себе развернуть умудрилась, хотя это совсем уж необъяснимо. А еще пальцем ему в рожу ткнула, едва не расцарапав плоский нос.
– Спасибо за победу, да? – прошипела. – Так вот там сейчас помирает такой вот дед, потому что тебе, понторезу, лениво пошевелить своей задницей.
– Ты чего? – опешил парень.
– Я ничего. Я врач. А ты говнюк! – Ани шагнула назад, утерев губы, как после плевка. – Давай, шевели булками и вперед. Ать-два!
Странно, но здоровяк действительно пошел, к подъезду пошел. Оглянулся через плечо, покрутил бычьей налитой шеей недоверчиво, но ведь пошел!
А еще страннее то, что Сатор готова была поклясться: никогда раньше слова «понторез» она не слышала. И не очень-то понимала, что оно значит.
* * *
В полицейском управлении – или как там называются подобные заведения? – Ани бывать не доводилось, а вот слышала о них Сатор много, но мало хорошего. И все, кто говорил, мол, сюда лучше не попадать, были совершенно правы. Неприятное началось прямо с холла, со стойки, за которой сидел молоденький, но жутко серьезный, а, главное, очень бдительный страж порядка. Кажется, он пребывал в твердой уверенности, что законопослушным гражданам тут делать нечего, а всех остальных необходимо немедленно разъяснить. По крайней мере, содержимое сумочки Анет он едва не под лупой рассмотрел и вроде был не прочь хозяйку тоже обыскать, причем без всякой задней мысли.
– Клянусь Лордом, бомбы у меня при себе нет, – попыталась пошутить Сатор и моментально поняла: зря она это сделала.
Видимо, обеспечение правопорядка с чувством юмора не контачило категорически, потому как взгляд стражника стал не просто цепким, а прямо-таки буравящим. Но в конечном итоге подозрительность полицейского обернулась благом. Парень не решился оставить Ани без присмотра, вызвал себе на подмогу сержантика, проводившего ее до кабинета следователя с дивным именем Май и фамилией, которую Анет забыла начисто. Не будь сопровождающего, Сатор непременно заблудилась бы в лабиринте мрачных, угрожающих, не обещающих хорошего коридоров. А так ничего, обошлось.
Следователь, с которым у доктора Кассел то ли был роман, то ли не было, Ани с первого взгляда понравился. Наверное, потому что выглядел он точь-в-точь как хорошие полицейские в иллюзион-спектаклях: чуть растрепан, небрит, рубашка мятая, в зубах потухшая папироса зажата, под глазами тени, а сами глаза синие-синие – в общем, мечта любой девы в беде. И улыбка у него тоже оказалась хорошей, дружелюбной.
Когда Анет вошла в каморку, которую по ошибке кабинетом назвали, следователь вскочил со стула, рысцой стол обежал, подхватил Сатор под локоток, заверяя, что ему очень-очень приятно видеть такую милую девушку. Усадил Ани на табурет, смутившись, посетовал на неудобную мебель, предложил чаю, опять смутился, когда чая не нашлось, то есть был мил и услужлив до изнеможения. Правда, впечатление умного или хотя бы неглупого человека он не производил категорически. Впрочем, умный Анет и не требовался.
– И чем же я могу помочь такой милой девушке? – поинтересовался следователь, когда Сатор изложила историю с младенцем. – Понимаете, розыском нерадивых мамаш наша контора не занимается. Мы все больше по бандитам и прочим асоциальным личностям.
– Мне информация нужна, – пояснила Ани, попытавшись запинать снисходительность подальше – пассаж о «асоциальных личностей» ее окончательно убедил в недалекости этого вот Мая. – Адреса и имена тех, кто…
– Нет-нет, – следователь выставил ладони перед собой, будто отгораживаясь от Сатор, и головой замотал, став еще растрепаннее. – Давайте мы не так сделаем. Давайте вы мне расскажете, до чего додумались, а там я прикину, чем беде помочь. Вы-то со своей башенки судите, а мы со своей. В каждом деле специфика имеется.
– Не думаю, что это поможет, но если хотите… – пожала плечами Анет. – Видите ли, у ребенка один из родителей эльф. Скорее всего, отец.
– Отчего же сразу отец? – огорчился Май, даже руками всплеснул. – Ведь и женщины бывают…
– Бывают, – отрезала Сатор. – Но вряд ли эльфка стала бы средь бела дня подбрасывать ребенка к будке городового. Да ей стоит на улице появиться, все тут же таращиться станут.
– А если служанку попросила или там подругу? Человека? – живо заинтересовался следователь.
– Маловероятно, – отмахнулась Ани, – здесь еще один нюанс. Откуда в Кангаре взяться эльфу? Только если он служащий посольства.
– Или торгового представительства, – поскучнел Май, пальцы в замок сложил и сверху подбородок пристроил. – Или артист какой-нибудь заезжий, художник опять же. Вот недавно один, нам дружественный, выставку выставлял про уродливые лики ихних городов. Не глядели? Жуть просто! Турист опять же. Их, конечно, по пальцам пересчитать, но все же, все же…
– Да, но… – растерялось было Анет, правда, быстро нашлась. – Но они все у вас под контролем, так ведь?
– Под колпаком, – поправил полицейский довольно и то ли усмехнулся, то ли просто улыбнулся невесть чему, – только не у нас. Такими делами безопасники занимаются.
– Это неважно. Главное, что для появления ребенка некоторая свобода нужна, согласны?
– А то как же, – кивнул следователь, глянув как-то странно, может даже и с насмешкой, – еще какая свобода-то.
– Ну вот, у посольских ее все же побольше, просто потому, что их много, а к каждому надзирателя не поставишь. То есть я хотела сказать, наблюдать за каждым сложно, – смутилась Ани, сообразив, что надзирателей в этих стенах упоминать не слишком умно. – И скорее всего мама ребенка случайный человек, она при посольстве не постоянно служит. За постоянными сотрудниками вы, конечно же, следите пристально. А вот, так сказать, разовых работников проверяете, конечно, но потом не отслеживаете.
– Если, понятно, он не сотрудник гэбэ[2], – еще довольнее протянул Май, а «гэбэ» у него вышло и вовсе с эдаким примурлыкиванием. – А откуда у вас, милая девушка, такие познания в работе совершенно секретных служб?
– Да нет у меня никаких познаний, всего лишь логика, – быстро, пожалуй, даже слишком быстро ответила Сатор, едва удержавшись, чтобы разом пересохшие губы не облизать.
Ясное дело, вины за ней никакой не было и особым «познаниям» на самом деле взяться неоткуда. Но почему-то после этого довольного мурлыканья Анет буквально прочувствовала, что табурет под ней очень жесткий, да еще привинченный к полу. И вспомнила, как дверь в кабинет захлопнулась увесисто, а еще замок лязгнул, запираясь. И про сержантика, оставленного в коридоре ее дожидаться, вспомнила тоже.
– Ну да, ну да, – покивал полицейский. – Так кем же могут быть эти разовые работники?
– Что? – Сатор с испугу не сразу вспомнила, о чем они говорили. – А-а… Скорее всего, это гид или переводчик. А, может, сразу и то и другое. Ну ведь ездят же эльфы куда-то. В музеи, например.
– Достопримечательности осматривают, – охотно подхватил Май, – театры посещают. И, вообще, культурно развиваются. Так что там с гидом-переводчиком?
– Вот я и хотела узнать адреса с именами девушек и молодых женщин, которые работали при посольстве год-полтора назад. Думаю, что кто-то из них живет неподалеку от того поста, куда подкинули ребенка. Вряд ли она ехала с корзиной и младенцем через весь город.
– И всего-то? – изумился и вроде бы даже огорчился полицейский. – Только имена и адреса? То есть информацию, не подлежащую разглашению, защищенную законом, а то и засекреченную? Да как два пальца об… об брусчатку.
– Доктор Кассел заверила, что вы обязательно поможете, – нагло соврала Ани, выпрямляя спину, поднимая подбородок.
Просто уж очень ей хотелось голову в плечи вжать.
– Доктору Кассел стоило бы кое-что кое на что намотать, – буркнул следователь и зачем-то полез в ящик стола, но так ничего из него и не достав, задвинул обратно. – Ужинать со мной пойдете, а, милая девушка?
– А надо? – растерялась Сатор.
– А и не надо, – легко согласился полицейский. – Значит так, зайдите-ка вы ко мне… Да нет, я сам к вам загляну. Передайте при случае дражайшей Дире мои наилучшие пожелания.
– Непременно, – буркнула Ани, сообразив, что ее попросту выставляют вон.
И только когда Анет на улицу вышла, до нее дошло, что лопуховатый следователь не сказал ни да, ни нет.
______
[1] Женский (простой) узел (здесь) – техника наложения (фиксации) хирургического шва.
[2] ГБ (здесь) – госбезопасность.
