Текст книги "Меня прислал Чарли. Близорукая русалка. Пираты из Гонконга. Убийственный кайф"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

Глава 8

В коридоре, напротив двери Кэйт Данн, слонялся полицейский в форме, который потребовал заверений в том, что я и в самом деле являюсь Ларри Бейкером, что дверь моей комнаты находится рядом с дверью мисс Данн и что она не станет вопить от ужаса, если я тихонько постучу в ее дверь. Пришлось подождать пару минут после того, как я это сделал, и меня уже охватывал приступ слабости, но вот голосок ее наконец-то отозвался: «Кто там»?

– Это ваш раб, Ларри Бейкер, моя дорогая! – завопил я в восторге.

– Вот болван! – Полицейский, повернув голову, одарил меня взглядом, исполненным отвращения.

– Входите, дверь не заперта! – прокричала в ответ девушка моей мечты.

Я вошел в комнату Кэйт и осторожно закрыл за собой дверь, чтобы тот парень в коридоре не испытывал соблазна за нами подглядывать, а продолжал заниматься исполнением своих прямых обязанностей. Моя душа содрогнулась, когда я понял, что комната пуста, но звук падающей воды, донесшийся из ванной, вернул мне надежду.

Минутой позже вода в душе перестала шуметь и голос Кэйт прозвенел из-за двери:

– Где вы пропадали целый день?

– Это целая эпопея, дорогая, – ответил я. – Не угодно ли вам показаться, чтобы выслушать рассказ от первого лица?

– Рассказывайте прямо сейчас, – прокричала она. – Я еще не выхожу, нужно привести в порядок волосы.

И я пустился в художественное повествование о событиях минувшего дня. В ярких красках описал и пентхаус Чарли Ренца, которой посетил с утра, и музыкальный дом Эдди в округе Вестчестер, и травмировавшие меня события в конференц-зале. Рассказ занял довольно много времени, но даже когда я уже добрался до конца, она все еще не вышла из ванной.

– Не хотелось бы переходить на личности, – проворчал я, уже начиная злиться, – но что вы там делаете, позвольте спросить? Может быть, впали в спячку?

– Сию минуту! – прокричала она в ответ.

– Да уж, как только в Центральном парке расцветут первые весенние цветы, – хрюкнул я.

Но прошло не больше пятнадцати минут, и вот дверь ванной отворилась и в комнату вплыла Кэйт.

– Привет! – Она нервно улыбалась. – Простите, что заставила вас ждать, дорогой!

Я открыл было рот, чтобы что-нибудь ответить, но слова застряли у меня в горле. Я просто стоял и смотрел на нее. Золотистые волосы сияющими прядями обрамляли лицо и шею Кэйт. Ее младенчески-голубые глаза сияли каким-то особенным светом, когда она смотрела на меня, а ее кожа поистине излучала жизненную энергию. Она была невероятно торжествующе живой – благодаря мне, неожиданно сообразил я, но, видит Бог, я почти не мог в это поверить.

Тем не менее это было правдой. Наградой мне было каждое ее движение, каждый жест, то, как тепло звучал ее голос и как мерцали ее глаза.

– Так хорошо видеть вас снова, Ларри, – в смущении пробормотала она. – Никогда не думала, что день может тянуться так долго!

– До сегодняшнего вечера я даже и не знал, как вы прекрасны, – сладко пропел я. – Я с ума по вас схожу, Кэйт!

– Итак, – и она сделала очаровательный пируэт в самом центре ковра, отчего полы ее халатика на мгновение распахнулись, – я рада, что вы сказали это, Ларри Бейкер, потому что начала уже думать, что вы никогда не решитесь!

Она бросилась ко мне в объятия, и наши губы соединились, слившись в раскаленном добела пламени страсти, которое вздымалось все выше и выше. Поцелуй и объятия были только прелюдией; и мы оба знали это и томились в предвкушении экстаза. Но тут в дело вмешался этот враг человеческого достоинства, разрушитель всякого душевного равновесия, кошмар личной жизни и ужас интимных отношений – несомненный монстр, который, я чувствую, доведет до гибели цивилизацию, которая его породила. Он затушил танцующее белыми языками пламя, выставив нам неожиданное, ледяное требование, которое невозможно было проигнорировать…

Зазвонил телефон, вот что случилось.

Услышав звонок, Кэйт неохотно подняла голову и мягко высвободилась из моих объятий.

– Не стоит рисковать, дорогой мой. – Она беспомощно пожала плечами. – Если я не отвечу на этот проклятый звонок, через пять минут сюда ворвется толпа полицейских!

Она уселась на кровати и сняла телефонную трубку с аппарата, расположенного на стоящем рядом столике. Я ощупью вытащил сигарету, неуклюже прикурил ее и мысленно дал себе зарок, что если у меня когда-либо появится шанс прокатиться на машине времени, я отправлюсь прямиком в первый год жизни Александра Грэхема Белла, чтобы придушить его в колыбели.

Затем – о, непостижимое непостоянство человеческого рассудка! – я вдруг обнаружил, что размышляю, арестовали ли уже Эдди, или же наоборот – отпустили обратно к свите? И почему тот, кто звонил по телефону, предпочитает общаться в форме длиннейших монологов, поскольку Кэйт ограничивалась лишь издаваемыми время от времени междометиями. И кто бы мог оказаться тем путешествующим коммивояжером, о котором болтали охранники, когда я заглушил мотор, тем, кто регулярно навещал Сандру Мэйс? И почему я, человек, который просто с ума сходит по Кэйт, все еще испытываю мучительное сожаление при мысли о том, что мне не суждено узнать, какой может стать Снежная королева, когда окончательно оттает? Мне хотелось бы разобраться в Чарли Ренце, что он за парень: «хороший плохой человек» или же – такой плохой, что хуже некуда? Мне хотелось бы раскусить его так же просто, как того парня, Лютера. Вот этот – настоящий гангстер, если только я в этом что-нибудь понимаю! Я отбрасывал в сторону сомнения другой части моего рассудка, которые навязчиво твердили, что у меня просто недостаточно опыта, чтобы разобраться, кто гангстер, а кто нет. И почему Сандра выглядела так, словно она страдает от недоедания? Ответ, конечно, был наготове: потому что нечто так сильно ее тревожит, что ее нервная система принялась пожирать собственную плоть! Кроме того, почему она так жестко обошлась со мной – ведь сначала вела себя как нормальный человек… Рассказывая о своей первой брачной ночи, она вовсе не казалась мне бесчувственной. А потом, уже под конец, вдруг повела себя как стопроцентная сука… Ответ и тут не замедлил явиться: потому что испугалась. Кого? Меня? Не то чтобы меня, но, возможно, она вдруг заподозрила, что я часть какого-то плана. Черт побери, это ответ более подходящий! Но, мальчик мой, за этим ответом стоит еще чертова куча вопросов!

Слабый звякающий звук вернул меня к действительности, и я понял, что Кэйт только что положила трубку. Лицо ее стало удрученным. Девушка поднялась с кровати и направилась ко мне.

– Ларри, дорогой. – На секунду она прикусила свою очаровательную нижнюю губку жемчужно-белыми зубками. – Я знаю, что это звучит как самая невероятная вещь на свете и вы мне не поверите.

– Попытайтесь, – доверительно сказал я.

– У меня есть кузен, который живет в Ривердейле, – медленно произнесла она. – Я его не видела целых три года, но – можете себе представить, кто сейчас звонил?

– И чего хочет этот ваш кузен?

– Он внизу, у стойки администратора, и ждет, что я спущусь, – скорбно сказала Кэйт. – Он хочет поговорить со мной, обещает, что это займет не более получаса и что это ужасно срочно и не может подождать.

– У меня есть кузина, которая живет в Хобокене, и я не видел ее целых пять лет, – нашелся я. – В один прекрасный вечер она позвонила мне по телефону, сказала, что должна немедленно со мной повидаться, что это вопрос жизни и смерти, и, дескать, не могу ли я подъехать к ней в аптеку в верхней части города. Я рванул туда и обнаружил ее с бутербродом – ветчина на ржаном хлебе – и с протянутой рукой. Оказывается, ей понадобилось тридцать баксов на новое платье, поскольку в субботу намечалось решающее свидание: «Если парень на этот раз не сделает предложения, он не сделает его никогда!» Полчаса мы мило беседовали об этой заднице, за которую она надеялась выйти замуж, а тем временем кузина сгребла мои тридцать баксов и сунула их себе в сумочку. А потом начала зудеть насчет других десяти долларов – на новую пару туфель!

– Ларри! – Кэйт с облегчением улыбнулась. – Так вы не обиделись? Обещаю, я недолго!

– Я обиделся! – сообщил я. – И знаю, что собой представляют эти кузены и кузины!

– О черт! – Она одарила меня трагическим взглядом. – Мне нужно одеться!

– Как только ваш кузен начнет показывать зубы – отвечайте ему тем же, – посоветовал я. – Стоит один раз с хрустом укусить его за палец, и этого будет вполне достаточно, чтобы он испугался по гроб жизни.

– Не морочьте мне голову, – пробормотала девушка. – Полагаю, чем скорее я туда отправлюсь, тем скорее вернусь.

Она расстегнула «молнию» на своем халатике и, очаровательно изогнувшись, высвободилась из него, швырнув ненужную вещь на кровать. Я безмолвно созерцал шикарное зрелище, явившееся моим очам, суеверно опасаясь поверить в свое счастье, чтобы оно неожиданно не покинуло меня. Не считая бюстгальтера без бретелек, который даже и не пытался по-настоящему удерживать чудесные вздымающиеся выпуклости ее пышной груди, и черных кружевных трусиков, что так ненадежно облегали округлости ее бедер и нервно топорщились на вершине ее округлых ягодиц, Кэйт была совершенно обнажена.

Я прислонился спиной к стене и наслаждался этим своеобразным стриптизом, гадая, как много одежды она посчитает нужным на себя надеть, пока не решит, что готова к встрече со своим кузеном из Ривердейла.

– Кэйт, дорогая, – заметил я, когда она уже направлялась к двери. – Убежден, что ваш кузен ожидает вас у стойки в вестибюле, но коп в коридоре специально поставлен следить, чтобы с вами ничего не случилось, пока не пойман тот человек-скелет. Почему бы вам не позаботиться о своей безопасности и не взять его с собой в вестибюль?

– Полагаю, вы совершенно правы, дорогой! – Кэйт нежно поцеловала кончик моего носа. – И не вздумайте уйти! Вы будете сидеть здесь и ждать – пока я не вернусь!

– Что же мне еще остается, – сердито усмехнулся я. – Вы думаете, я спятил? Теперь меня из вашей комнаты силой не выгонишь!

– Узнаю своего Ларри! – гордо произнесла она уже на пороге и рванула в коридор.

И в тот же самый миг комната словно стала ниже, она потускнела, показавшись мне совсем лишенной жизни и красок. Я отправился в ванную и минут пять яростно мыл руки, затем поплелся обратно и принялся слоняться туда-сюда по номеру, от стены к стене. Повторив этот маршрут сто девяносто три раза, пока не устали ноги, я растянулся на постели и тупо уставился в потолок.

Насчитав тридцать девять тонких трещин на штукатурке – или их было тридцать восемь? – я вдруг почувствовал, что мою шею обдало потоком морозного воздуха. Это, должно быть, разыгралось воображение! Я знал, что Кэйт открывала окно не больше, чем на полсантиметра. «Черт! – выругался я про себя. – Того и гляди, я еще начну слышать голоса».

– Где дамочка? – требовательно спросил сухой, шепчущий голос. Точно по сценарию.

– В моем воображении, – чуть слышно ответил я. – Так же как и ты, дешевый придурок!

Дальше я помню лишь, что и со зрением у меня тоже произошло что-то неладное. Правый глаз еще был в порядке и продолжал отыскивать новые тонкие трещинки на потолке; но левый неожиданно заглянул в какой-то мрачный стальной тоннель, который другим своим концом терялся в кромешной тьме.

– Еще одно слово, ублюдок, и я заткну его тебе в глотку! – злобно произнес шепчущий голос.

Я мог еще согласиться с тем, что мое воображение довело меня до слуховых галлюцинаций, справедливо рассудил я. Голоса не так трудно вообразить, но вот стальной тоннель? Может быть, это можно выяснить путем эксперимента? Я очень медленно повернул голову, всего на каких-то пару сантиметров, затем осторожно скосил глаза… Одного беглого взгляда было достаточно. Стальной тоннель существовал в реальности – это было дуло пистолета. Теперь следовало определиться насчет владельца голоса!

И тут мое сердце сделало героическую попытку выскочить из грудной клетки, после чего забилось в болезненном ритме: ствол пистолета торчал в сантиметре от моего левого глаза! Значит, его должна держать чья-то рука, а рука должна кому-то принадлежать, и кому же, как не владельцу голоса? А он каким-то образом должен был попасть в комнату, именно поэтому я уловил поток холодного воздуха в тот миг, когда он открыл окно и залез в него…

Очень медленно я приподнялся и сел, причем дуло пистолета все еще упиралось в мой левый глаз. Но для меня уже не явилось большим сюрпризом, что парень, державший оружие, – тот самый высокий, тощий персонаж с истощенным лицом, осененным полями той самой темной шляпы, который более всего на свете походил на говорящий скелет или тощее весло.

– Я спросил, где дамочка? – Его темные глаза нетерпеливо поблескивали. – Уже второй раз мне приходится задавать тебе один и тот же вопрос, ублюдок! Третьего раза не будет!

– Вы имеете в виду Кэйт Данн? – булькнул я.

– А кого же еще? Это ведь ее номер, не так ли?

– Она внизу, в вестибюле, – сказал я. – А за спиной у нее торчит коп.

– Тогда что здесь делаешь ты?

– Жду, когда она вернется, – ответил я. – И это будет очень скоро, однако вместе с ней вернется и полицейский!

– Хорошо. – В его усмешке не улавливалось и тени веселья. – Ты – тот самый ублюдок, который заявил Чарли, что разорвет его на части голыми руками, если что-либо приключится с этой дамочкой, так?

– Так! – сглотнул я.

– Тебе здорово повезло, что у Чарли есть чувство юмора, – хладнокровно заявил он. – У меня его нет, так что не забывай об этом.

– Не забуду, – смиренно ответил я.

В молчании скелет уставился на меня и смотрел чертовски долго, тогда как мои нервные окончания, ощущал я, бешено вибрировали и завивались колечками.

– Эта дамочка даже не знает, как ей повезло, – заявил он наконец. – У меня сегодня неудачный день, впрочем, еще не вечер. А ты пойдешь со мной, ублюдок!

– Куда? – хрипло поинтересовался я.

– Если коп с дамой в вестибюле, это означает, что коридор свободен, – размышлял он вслух. – Мы сделаем все красиво, ублюдок. Доедем лифтом до второго этажа, затем спустимся по черной лестнице и выйдем через служебный вход. Ты пойдешь впереди, а я следом, понял? – Он подержал на весу свою пушку. – Если мы на кого-нибудь наткнемся, улыбнись и поздоровайся – или что там еще, – но продолжай шагать вперед. Понял?

– Понял, – булькнул я.

– Тогда пошли!

Похоже, что люди, находящиеся в отеле в этот вечер, целиком сконцентрировались где-то в одном месте, чтобы облегчить ему задачу. В коридоре было пусто, так же как и в лифте. Никого не оказалось и на черной лестнице, так что оттуда через служебный вход мы прошествовали, встретив по дороге всего двух человек – парочку посыльных, погруженных в изучение журналов с фотографиями девчонок. Улица была тоже практически пуста, и ледяной ветер уносил снежинки в небеса дегтярно-черного цвета. Мы прошли три квартала, а затем человек-скелет втолкнул меня в автомобиль, припаркованный у тротуара. Я плюхнулся на водительское место.

– Ты поведешь машину, ублюдок! – Он сунул мне ключи и ткнул дуло пистолета под ребра.

– Куда прикажете? – спросил я.

– Поезжай вперед, – прошипел он. – Я скажу, где сворачивать.

Примерно через полчаса я припарковал машину на одной из дальних улочек где-то в Куинсе и отдал скелету ключи. Мы вышли. Одного беглого взгляда на пустынные, наполовину обжитые дома по обе стороны улицы было достаточно, чтобы окончательно лишить меня какой-либо надежды на спасение.

– На другую сторону, – едва слышно прошептал скелет.

– Похоже на последствия ядерной бомбежки, – нервно заметил я. – Что это за место?

– Район, который подлежит сносу, – нехотя прошипел он. – Через пару месяцев они начнут крушить дома. Между прочим, у тебя будут прекрасные соседи. Тебе здесь понравится, ублюдок! Разве что крысы…

Перед нами замаячил полуразрушенный остов давно опустевшего гастронома, где оконные рамы были худо-бедно заделаны досками. Входная дверь с пьяной удалью навалилась прямо на тротуар.

– Сюда, ублюдок!

Удивительно, но я, не споткнувшись, перешагнул груду какой-то дряни, наваленной на полу, а затем луч фонарика осветил путь в заднюю комнату – в то, что от нее осталось. Снежинки свободно падали сквозь зияющую в крыше дыру, в полу же этих дыр было значительно больше, чем прикрывающих их досок. Фонарик осветил громадную кучу мусора, сваленного в одном углу, в которой преобладали кирпичи и булыжники.

– Можешь считать это своим домом, ублюдок, во всяком случае на ближайшие двадцать четыре часа, – просипел скелет.

– Что?

– Это будет немножко жестоко, но – переживешь, – сказал он, ехидно улыбнувшись. – Мне пришлось действовать по обстоятельствам, поскольку я не знал, что ты имеешь отношение к делу, – пока не влез в то окно!

– Но какое я имею отношение к делу? – с деланным равнодушием поинтересовался я.

– Чарли сказал, что Сэквилл получит свое в ближайшие дни, – прошептал он. – Но дамочка сейчас для нас важнее. Я влез в окно в надежде чисто выполнить свою работу – и, вместо дамочки, нашел тебя! Уверен, ты совсем спятил из-за нее: отправился угрожать Чарли – дескать, убьешь его, если он только посмеет к ней прикоснуться… – При мысли об этом он коротко хихикнул. – И, наверное, дамочка тоже к тебе неравнодушна, так что сделает все, что мы ей прикажем, если будет думать, что это может спасти твою жизнь.

– Таким образом, вы меня похитили, как младенца?

– Думаю, это подходящее выражение. А теперь, – луч фонарика заиграл на куче кирпичей и булыжников, сваленных в углу, – я намереваюсь связать тебя да покрепче, ублюдок, словно мы играем спектакль в День благодарения, а затем уложить на эту кучу мусора. Завтра вечером я помогу тебе встать.

– К тому времени я превращусь в сосульку! – взмолился я.

– Ну, немножко окоченеешь, – равнодушно успокоил он.

– А что, если куча вдруг обрушится? – Ярость моя не знала предела. – Я буду похоронен заживо!

– Она не сдвинется с места до тех пор, пока кто-нибудь не начнет долбить в наружную стену. – Он пожал плечами. – У тебя не больше шансов погибнуть под этой грудой мусора, чем попасть в автокатастрофу!

– Благодарю, – с горечью отозвался я.

На вершине мусорной кучи раздался негромкий шаркающий звук, и луч фонарика направился ему навстречу. На какую-то долю секунды прямо в центре светового луча показалась серая тень, и на нас глянули два пронзительных желтых глаза, и тут же тень исчезла.

– Да, не исключено, что у тебя возникнут проблемы, ублюдок, – признался мой похититель. – Но крысам понадобится довольно много времени, пока они не осмелеют и не подойдут поближе. Ты все время немножко ерзай, тогда они будут держаться на расстоянии.

– Да они меня сожрут заживо! – содрогнулся я.

– В любую минуту я могу всадить тебе пулю в кишки, – холодно сообщил он, – если ты наконец не заткнешься! – Он направил луч фонаря прямо мне в глаза, одновременно копаясь в карманах своего пальто. – У меня появилась идея, – прошамкал он. – Для начала я заклею тебе рот, чтобы больше не слышать твоих причитаний!

Раздался сильный грохот – словно кто-то споткнулся о кучу строительного мусора, наваленного у фасадной стены.

– Что это? – Луч фонарика метнулся в сторону, на мгновение ослепив меня.

– Откуда мне знать?

– Заткнись!

Постепенно луч фонаря сполз с моего лица, и я снова обрел способность видеть. Не так много, правда, можно было разглядеть в унылой тьме, окутывавшей нас, словно саван. Я мог лишь смутно уловить очертания возвышающейся, подобно жертвенному столбу, тени прямо перед собой, которая была несколько плотней, чем все остальное.

– Думаю, это какой-нибудь проклятый кот, они вечно здесь рыщут, – прошептал скелет. – Забудем об этом…

И тут примерно в двадцати футах от нас вспыхнул фонарь, и ярким светом обдал моего похитителя с головы до ног. Я услыхал сдавленное восклицание, вырвавшееся из глотки скелета, а затем жесткий голос приказал:

– У тебя только один шанс – брось оружие!

Из глотки человека-скелета вырвался звериный вой, и одним прыжком он обернулся к владельцу фонарика: пистолет в его руке тускло блеснул, когда его дуло попало в луч света. Два выстрела молотом ударили по моим ушам и, подобно грому, отразились от изъеденных временем стен. Луч света оставался ровным и неподвижным, словно ничего и не произошло, а мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что кое-что все-таки изменилось: человек-скелет уже не стоял рядом – он исчез.

Недалеко от себя я услышал сдавленный булькающий звук, похоже, что кто-то никак не мог отдышаться. Луч фонарика опустился под небольшим углом, и я снова увидел его. Он стоял на коленях, упираясь руками в пол, согнувшись над какой-то темной лужей, а булькающие звуки исходили из его глотки. Правда, постепенно они становились все слабее, а паузы между бульканьем длились все дольше.

Луч света заколебался, двигаясь прямо ко мне, и я почувствовал, как лицо заливает холодный пот. Неожиданно булькающие звуки совсем прекратились, скелет окончательно затих и медленно распластался на полу, превратившись в темную груду лохмотьев. По нему скользнул луч света, потом направился прямиком мне в лицо, так что я снова ослеп.

– Кто здесь? – тупо спросил я, поскольку нервы мои больше не выдерживали этой пытки.

– Меня прислал Чарли! – дружески произнес чей-то голос.

Наконец луч света перестал слепить мне глаза, и как только я снова смог видеть, то понял, что теперь он освещает лицо своего владельца.

– Лютер! – счастливо вырвалось у меня.

В жизни так не радовался при виде настоящего гангстера!