Текст книги "Том 8. Девушка из космоса"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

Едкий дым становился все гуще, и все труднее становилось различать фигуры. У меня отяжелели веки, и я должен был яростно моргать, чтобы не закрывались глаза.

– Время пришло! – раздался голос из-под маски козла. В этих искаженных звуках было что-то нечеловеческое, что делало голос не похожим ни на мужской, ни на женский.

– Время пришло, – согласились остальные.

– Шабаш собрался?

– Шабаш собрался.

– Жертвоприношение свершилось? – Фигура в маске козла встала позади стола, а остальные, похоже, опустились на колени, произнося хором:

– Жертвоприношение свершилось.

Тогда тот, кто носил маску шакала, поднялся и направился к низкому длинному столу, неся в руках серебряный кубок, который передал тому, кто носил маску козла.

Козел какое-то мгновение неподвижно держал кубок в руках, а затем медленно поднял его высоко в воздух.

– Все те, кто отведает крови, – вещал нечеловеческий голос из-под маски, – навсегда объединятся с козлом и насладятся его властью над темными силами. Да будет так! Именем Вельзевула и его преданных слуг, Асмодея и Абрасакса!<sup>[28]28
  Вельзевул – «князь тьмы», сатана; Асмодей, Абрасакс – демоны.


[Закрыть]</sup>Одна рука внезапно нырнула в кубок и вновь появилась на свет мокрой и блестящей, с пальцев стекала красновато-коричневая жидкость.

– Как я смазываю живой алтарь, так и вы должны смазать свои тела кровью!

Пальцы руки, с которой по-прежнему стекала эта красная жидкость, нарисовали около каждого соска полных грудей женщины по окружности, затем вокруг пупка, спустились к раздвинутым ногам, обрисовали треугольный холмик, любовно погладили влажные губы влагалища и проникли внутрь.

Я смотрел, как остальные поднимаются и подходят к живому алтарю и серебряному кубку.

– Стоп! – Тот, кто был в маске козла, вдруг показал на меня. – Сначала надо закрыть глаза неверующему. Не подобает ему видеть наш священный и самый сокровенный ритуал.

Одна из фигур медленно повернулась и направилась ко мне. Кабанья маска все увеличивалась и увеличивалась в моих глазах, пока не закрыла собой все остальное. Затем на мое лицо набросили вонючую тряпку, и я какое-то время беспомощно задыхался под воздействием тошнотворно-сладких паров, а потом во второй раз провалился в кромешную тьму.

Глава 5

Я почувствовал, как к горлу подкатывает комок, но благодаря какому-то врожденному рефлексу оказался в ванной вовремя. Потом я подержал голову под холодной водой, пока не почувствовал, что, если повезет, я сохраню на плечах свою голову; затем не спеша, поскольку у меня слегка подкашивались ноги, вернулся в гостиную. Проклятье! У меня не только ноги, я сам весь подкашивался.

Воздух в гостиной был спертым и густо насыщен парами ладана. Обе потухшие свечи застыли черными восковыми столбиками. Открыв входную дверь, я вышел на крыльцо и глубоко вздохнул. Воздух был чист и свеж. Первые лучи рассвета уже золотили небо, и утренний бриз холодил кожу. Мне было приятно, и мой мозг потихоньку начал снова функционировать. Ночной кошмар был гораздо ближе к реальности, чем положено быть любому кошмару. Я взглянул на свои руки и увидел красные рубцы в тех местах, где они были связаны. У меня болели лодыжки, а губы онемели от соприкосновения с душным кляпом.

Вернувшись в дом, я раздернул на окнах шторы и распахнул их настежь. Затем обыскал дом и обнаружил в спальне Мери Пилгрим. Покрытая «гусиной кожей», которая еще более подчеркивала ее наготу, она лежала ничком на кровати и мирно спала. Полюбовавшись ее гладкими, великолепно вылепленными ягодицами, слегка приоткрывавшими вход в розовую расселину, я отошел к машине, забрал оттуда ее пальто и укрыл ее. Не имело смысла ее будить, потому что меньше всего я нуждался в компании. Поэтому отыскал дорогу на кухню и приготовил кофе.

На середине второй чашки в дверях появилось осунувшееся лицо, увенчанное копной спутанных светлых волос.

– Рик! – Она вошла в кухню, на ходу запахивая вокруг себя норковое пальто. – Что, черт возьми, случилось этой ночью?

– Ты не помнишь? – спросил я.

– Ничего не помню. – Она нервно улыбнулась. – Пару минут назад я проснулась и обнаружила, что лежу голая, укрытая только норковым пальто. У нас что, была дикая оргия или нечто в этом духе?

– Хочешь кофе? – У меня уже была приготовлена чашка, и я ее наполнил.

– Конечно, хочу. – Она подошла ближе. Ее голубые глаза казались огромными. – Но ты не ответил на мой вопрос.

– Расскажи, что помнишь.

– Я сидела в машине и ждала тебя. Я что, потеряла сознание? И где моя одежда?

– Почему бы тебе не присесть и не выпить кофе? – предложил я.

Отодвинув стул, она села лицом ко мне. Пока она размешивала сахар в чашке, я закурил. Проблема состояла в том, с какого момента начать объяснять и как рассказать этой женщине о том, как ее тело использовали в каком-то ритуале, включающем в себя кровь от жертвоприношения. Она, безусловно, не оценила бы те действия над ее телом, и, Бог знает, что еще произошло после того, как я отключился.

– Это было… или еще что-то… – напряженным голосом произнесла она.

– Что именно? – спросил я.

– То, что случилось со мной этой ночью. У нас не было дикой оргии, и я не теряла сознания. Так что же, черт возьми, произошло?

– Я сам толком не понимаю, – сообщил я. – Конциус пригласил меня выпить, и мы немного поболтали. Эта болтовня ровным счетом ничего не прояснила. Потом я вернулся к машине и увидел, что тебя в ней нет. Тогда я снова вернулся в дом, и Конциус заявил, что не видел тебя. Потом кто-то оглушил меня ударом по голове.

Она медленно пила кофе, одновременно внимательно наблюдая за мной.

– А потом?

– Все остальное сбивает меня с толку, – продолжил я. – Все было, как в кошмаре, понимаешь?

С подчеркнутой аккуратностью она поставила чашку на стол.

– А точнее, в каком кошмаре?

– Горели черные свечи, – начал рассказывать я. – Люди, не похожие на людей, были одеты во что-то, напоминавшее длинные балахоны, сшитые из шкур животных. Те части тела, которые мне удалось разглядеть, походили на человеческие. Но головы отличались.

– Чем отличались? – прошептала она.

– Одна как у шакала, другая как у кабана, а третья как у козла, и даже с рогами.

– Шабаш! – Она побелела, и резче обозначились темные круги у нее под глазами. – Я помню, как сидела в машине и ждала тебя. Потом кто-то накинул мне на лицо какую-то грязную тряпку, от которой несло тошнотворным сладким запахом.

– Старый добрый хлороформ, – объяснил я. – Они его и ко мне применили. Потому что смазывание тел кровью – это слишком сокровенный ритуал, чтобы его мог наблюдать такой неверующий, как я.

У нее в горле замер придушенный хриплый крик, и она, распахнув пальто, неподвижным взглядом уставилась на высохшие коричневые круги около сосков. Осторожно потрогав их, она резко отдернула руку, будто они обжигали. Опрокинув стул, выбежала из кухни. Я докурил сигарету и приготовил еще кофе. Снаружи за окном вовсю занимался день и весело щебетали птицы. Вернувшись, Мери налила себе свежего кофе, подняла стул и уселась. По ее виду можно было догадаться, что подтвердились ее худшие опасения.

– Это меня они использовали, – хмуро произнесла она. – Я хочу сказать, в качестве алтаря.

– Полагаю, что да, – согласился я.

– Почему ты не попытался остановить их?

– Они связали меня по рукам и ногам и заткнули рот кляпом, – объяснил я. – Разве не так это всегда происходит? А ты забыла припрятать карманный лазерный пистолет!

– Извини, Рик. – Она плотнее закуталась в пальто. – Скажи мне только одну вещь. Откуда взялась кровь?

– Понятия не имею, – честно признался я. – Она уже была налита в серебряный кубок. Шакал вручил его Козлу, а Козел использовал тебя как модель для демонстрации обряда.

Она зажмурилась.

– Я бы хотела умереть!

– Я тебя понимаю, – посочувствовал я. – Бывают такие моменты, когда утром не хочется просыпаться после подобного кошмара.

Мери открыла глаза и одарила меня убийственным взглядом.

– Я чувствую себя грязной. Изнасилованной. То, как они использовали меня для своего мерзкого…

– Твоей вины в этом нет, – рассудительно заметил я. – Ты в тот момент была без сознания.

– Ты бесчувственный негодяй, Рик Холман! – злобно заявила она.

– Что еще мы имеем на сегодняшнее утро? – зевнул я. – Почему бы тебе не рассказать мне все?

– О чем?

– О шабаше, – огрызнулся я. – Очевидно, что эта процедура для тебя не нова. Ты задавала правильные вопросы и сама же на них отвечала. – Вытянув над столом правую руку, я наставил на нее указательный палец вместе с мизинцем.

– Что ты делаешь? – Она инстинктивно отпрянула назад.

– Знак против заклятья, – пояснил я. – Тот, который ты продемонстрировала Кронину в его доме прошлым вечером. Он тоже участник шабаша?

– Я не знаю, был ли он этой ночью, – тихо произнесла она. – Раньше он участвовал. Мы все участвовали.

– Еще слишком рано для того, чтобы говорить загадками, – раздраженно сказал я. – Поэтому расскажи мне, как это было – раньше…

– Наше путешествие в поисках самих себя, – объяснила она. – Спустя какое-то время мы начали скучать, особенно Аманда. Поэтому она начала искать что-нибудь новенькое, чтобы нас развеселить.

– Как я слышал, – вдруг вспомнил я, – для шабаша требуется тринадцать участников.

– Нам хватало шестерых, – коротко отрезала она. – Кёрк нас завел, он все время болтал про черную магию. Так что идея уже носилась в воздухе, нужно было только ее осуществить, если ты понимаешь, что я имею в виду. Мы тогда были в Сан-Франциско. Аманда пошла и купила какие-то книги. Потом они с Кёрком их вызубрили и предложили, чтобы мы шестеро попробовали исполнить некоторые обряды. Пит был просто в восторге, ему всегда нравилось все загадочное. Полагаю, что Бренда согласилась из-за Кёрка.

– А как насчет тебя?

На какое-то мгновение она заколебалась.

– Я считала, что нет смысла спорить, а Эду было все равно, он и так постоянно витал в облаках.

– С каких же обрядов вы решили начать?

– Это все была сумасшедшая детская игра. Мы скакали голыми, а Аманда представляла из себя верховную жрицу. Она нам давала какое-то масло, чтобы втирать в тело, и называла это мазью. А потом мы должны были пить вино из специального кубка. Они вместе с Кёрком болтали при этом всякий вздор, а заканчивалось все обычной оргией.

– И это все?

– Вначале. – Мери сделала паузу, чтобы попить кофе. – Потом мы отправились на юг и расположились здесь, в доме Эда. Почти сразу же после нашего приезда обряды становились все более частыми, пока мы не стали исполнять их каждую вторую ночь. Спустя некоторое время Аманда стала жаловаться, что мы ничего не можем добиться. Мы никогда не подчиним себе силы тьмы, говорила она, пока не начнем приносить настоящие жертвоприношения. Кровавые жертвоприношения.

– Кровавые жертвоприношения? – повторил я.

– Началось с цыплят. Аманда торжественно перерезала им горло, давала крови стечь в кубок, смешивала ее с вином, и мы должны были это пить. – Мери на секунду захлопнула свой рот ладонью. – Это значит., что ты хочешь все бросить, Рик?

– Нет, – ответил я. – Я уже это сделал сегодня утром.

– Позже, – продолжила она, – Аманда сказала, что нам следует иметь надлежащий алтарь для жертвоприношений. Это должно быть тело человека, сказала она, причем желательно тело юной девственницы. Кёрк тут же отпустил остроту, сказав, что мы трое не годимся, но в тот же вечер они с Питом отправились на поиски, и им повезло. Это была симпатичная дружелюбная девушка, которая подумала, что ее приглашают на вечеринку.

– Ширли Рилман?

Мери кивнула.

– Они что-то подмешали ей в питье, и она намертво отключилась. Потом они раздели ее и использовали ее тело в качестве алтаря. Аманда перерезала горло цыпленку и поливала кровью тело девушки, а потом сказала, что невозможно, чтобы она оставалась девственницей. Это предстояло проделать троим мужчинам. Пит Кронин хотел быть первым, а Эд сказал, что не следует трогать ребенка, и из-за этого началась драка. Можешь представить себе, какое это было жалкое зрелище! Эд, как обычно, был где-то на седьмом небе и все делал в замедленном темпе, а Пит все время упирался в него своим животом.

– Настоящий бой, – ехидно заметил я. – Вот весело-то было!

– Затем, шока они все продолжали свою идиотскую драку, Кёрк вдруг сказал, что он первым будет обладать девственницей. Бренда пришла в ярость и заявила, что это произойдет только через ее труп. Она до крови исцарапала ему лицо ногтями. Кёрк взбесился! Он схватил нож, которым Аманда резала цыплят, и завопил, что если девственницу не принесут в жертву, тогда в жертву принесут Бренду в качестве компенсации. Он полоснул ее ножом между грудей, и она упала в обморок. Она лежала на полу, обливаясь кровью, и именно в этот момент девушка очнулась.

Мери помотала головой.

– Пока жива, не забуду ужас, отразившийся на ее лице. Она, должно быть, решила, что проснулась в аду! В ту же секунду она вскочила и выбежала из дома. Кёрк ринулся за ней, и мы слышали ее вопли, когда она бежала по пляжу. Потом наступила тишина. Прошло немало времени, прежде чем вернулся Кёрк, а вернувшись, сказал, что вынужден был ударить девушку, но что с ней все в порядке. Внезапно мы все протрезвели, и нам даже не хотелось смотреть друг на друга. Все упаковали свои вещи, а потом мы разъехались кто куда. Так закончился тот обряд. Тогда я считала, что с обрядами вообще покончено.

– Что же случилось с девушкой?

– Это и было самое худшее, Рик. Пару дней спустя ее тело вынесло волнами на пляж в двенадцати милях к югу отсюда. В газетах писали, что ее горло было перерезано, а перед тем как она была убита, ее изнасиловали. Все средства массовой информации тогда говорили об этом.

– Ты считаешь, что девушку убил Кёрк? – спросил я.

– Он мог это сделать, – медленно ответила она. – Я думаю, он явно подозреваемый. Но я много размышляла по поводу всего этого, и, если он не врал, когда говорил, что оставил ее без сознания на пляже, любой из двух остальных мужчин мог вернуться после нашего отъезда и проделать все это. Не так ли?

– Это могла быть работа не одного человека, – сказал я. – Кёрк мог изнасиловать ее и оставить на пляже без сознания, а одна из трех женщин могла вернуться назад и убить ее.

– Но это делает подозреваемой и меня!

– Я подумал об этом, – охотно согласился я.

– Конечно, – без всякой горечи сказала она.

– Эти фотографии Аманды в роли верховной жрицы, которые кто-то послал Гектору Малвени, – размышлял я. – Как ты считаешь – когда они были сделаны?

– Из описания Бренды по телефону я бы предположила, что они сделаны тогда, когда мы были здесь, в Санта-Байе.

– Кто бы мог их сделать?

Мери без всякого выражения посмотрела на меня и покачала головой.

– Не имею ни малейшего понятия.

– По-моему, нет никакого смысла оставаться здесь, – сказал я. – Мы могли бы вернуться в Лос-Анджелес.

– Пойду поищу сначала свою одежду, – быстро сказала Мери. – Я буду чувствовать себя немного неловко, идя по бульвару Уилшир в одном норковом пальто!

– Хорошо, – согласился я. – А я пока пойду подышу свежим воздухом. Встретимся в машине.

Ласковое утреннее солнце пригревало мне затылок, а свежий воздух меня бодрил. Я даже не раздражался оттого, что в мои туфли опять набился песок. На пляж накатывались высокие волны, и чем дольше я гулял, тем жизнь казалась мне прекрасней. Это была неподходящая мысль в неподходящем месте в неподходящий момент. Я перевалил через гребень дюны и увидел, что он лежал там, прямо передо мной в глубокой впадине. Может, это был просто какой-то пьяница? Но что-то подсказывало мне, что это не так!

Подойдя вплотную, я опустился на колени и перевернул тело на спину. На меня обвиняюще уставились мертвые глаза, и я отметил про себя, что в редкие каштановые волосы набился песок. Кто-то перерезал ему горло от уха до уха и постарался на славу: перед его рубашки представлял собой кошмарное зрелище. Где бы ни витал сейчас Эд Конциус, я точно знал, что марихуана не имеет к этому никакого отношения.

Я встал с колен и стал подниматься по крутому склону дюны, направляясь к дому. Мне пришлось констатировать, как я был прав, когда хотел отказаться работать на Гектора Малвени. Я с трудом сдерживался, чтобы не закричать. И теперь у меня на шее висело это задание, ведьмин шабаш, нераскрытое убийство годичной давности, а тут еще труп Эда Конциуса. Судя по тому, как я себя чувствовал, у меня, должно быть, открылась хроническая язва.

Когда я вернулся к машине, Мери Пилгрим уже сидела на переднем сиденье, забившись в угол. Я сел за руль и вставил ключ зажигания.

– Я нашла свою одежду, – сказала она. – Почему-то, одевшись, я чувствую себя гораздо лучше.

– Это замечательно, – вежливо произнес я.

– Зато, – внезапно просияв, сказала она, – несмотря на все ужасы этой ночи, никто не был убит!

Момент был неподходящий, чтобы ее разочаровывать, поэтому я вывел машину на дорогу и взял курс на Лос-Анджелес.

Глава 6

– Выпейте, Холман.

Судя по тону, с каким произнес эту фразу Гектор Малвени, это было утверждение, а не вопрос.

– Бурбон со льдом, – откликнулся я.

– Это тяжкий грех, – пробормотал он. – Полагаю, вам известна та непростительная ошибка, которую совершили вы, американцы? Единственное изобретение, которое мир никогда не забудет и не простит?

– Нет, – ответил я.

– Арахисовое масло! – торжествующе захохотал он.

– Ох уж эти мне остряки! – проворчал я.

Вручив мне стакан с виски, он уселся на кушетку лицом ко мне.

– Итак? – Его проницательные голубые глаза выжидательно уставились на меня. – Какие новости, Холман?

– Никаких, – ответил я. – Я заехал, только чтобы задать несколько вопросов.

– Вам придется поспешить. Через десять минут у меня встреча с Джорджем Куклингом. Предварительное обсуждение нового грандиозного фильма-эпопеи, за который мы оба собираемся приняться.

– Вы выплачиваете денежное пособие своим детям?

– Когда я женился вторично, я перестал это делать, – холодно ответил он. – Не вижу никакой веской причины для того, чтобы оплачивать их публичные беспричинные оскорбления.

– На что же они живут?

Он нетерпеливо пожал плечами.

– Не имею представления.

– Дорогой! – Из спальни вышла Бренда Малвени. – Не забудь про свою встречу с Джорджем. О! – При виде меня в сонном взгляде ее карих глаз появилось нечто вкрадчивое. – Я не знала, что у тебя гость. Хэлло, мистер Холман.

– Раз уж ты здесь, любимая, – поспешно произнес Малвени, – позаботься о Холмане вместо меня. У него есть кое-какие вопросы. – Он кивнул мне. – Держите с нами связь, Холман, и помните, что в скором времени я жду результатов.

– И арахисового масла тоже! – огрызнулся я.

– И что это должно значить?

– Это значит, что у нас вроде как свободная страна, – сказал я. – Предполагается, что вы будете оказывать наемному работнику больше уважения. Другими словами, следите за своими чертовыми манерами!

– Да? – Его густые брови слегка приподнялись. – Я всегда считал, что у вас, американцев, принято именно такое отношение.

Как только за ним закрылась дверь, Бренда Малвени тихо рассмеялась и направилась к бару. На ней была белая маечка, туго обтягивающая ее маленькие груди, и пыльные розовые брюки. Покачивание ее аккуратной попки не производило на меня никакого впечатления. Я терпеливо дождался, когда она приготовит себе изрядную порцию спиртного, повернется ко мне и облокотится локтями на стойку бара так, что яснее обозначится ложбинка между ее грудей.

– Какие у вас вопросы, мистер Холман?

– Специально для вас, – любезно предложил я. – Какого черта вы вчера днем позвонили Мери Пилгрим и все ей рассказали до моего приезда?

– Я думала, это облегчит вам работу, – с готовностью ответила она. – Избавит от необходимости задавать кучу ненужных вопросов.

– Вы знали, что в тот момент у нее был Кёрк?

– Нет, – неторопливо произнесла она, – я этого не знала.

– Позже Кёрк нанес мне визит и оставил мне для компании ручную гориллу, чтобы быть уверенным в том, что я не двинусь с места в течение ближайших двадцати четырех часов, и он первым разыщет свою сестру.

Она даже не попыталась скрыть невольную улыбку.

– Так вот где вы были все это время, мистер Холман? Заключенный в собственном доме! – Ее плечи затряслись от смеха. – Я знаю, это очень грубо с моей стороны, но, по-моему, это очень смешно!

– Вы послали цветы? – спросил я.

– Что?

– На похороны. Я имею в виду, после того, как вы узнали, что тело Ширли Рилман прибоем выбросило на пляж?

– Я не знаю никакой Ширли Рилман! – Она нахмурилась. – Это какая-то шутка?

– Вы не помните ту ночь, когда она участвовала в шабаше в Санта-Байе?

– Я, честно, не понимаю, о чем, черт побери, вы здесь толкуете!

– У вас точно дырявая память, миссис Малвени, – буркнул я. – Держу пари, что вы даже не помните свое паломничество, или как вы это там называли, когда вшестером путешествовали по стране.

– Ах, это? – Ее лицо прояснилось. – Конечно, я это помню!

– А как насчет ведьминого шабаша, который смеха ради затеяла Аманда, когда ей стало скучно в Сан-Франциско? Который стал настолько привычным, что вы занимались этим чуть ли не каждую ночь дома у Эда Конциуса в Санта-Байе?

– Я никогда не была в Санта-Байе. – Пальцами руки она бессознательно ласкала ложбинку между своих маленьких грудей. – В Сан-Франциско я сцепилась с Кёрком. После того, что он проделал со мной той ночью, я просто убежала и стала искать какое-нибудь место, где можно укрыться. Позже я узнала, что Гектор все еще ждет меня, и мы поженились.

– Мери Пилгрим утверждает, что вы были с ними в Санта-Байе.

– Тогда у нее либо плохая память, либо она лжет!

– С чего бы ей лгать по поводу всего этого?

– Откуда мне знать? – Она сделала несколько неторопливых глотков и поставила стакан на стойку. – Эта черная магия – просто одна из тех дурацких идей, которые приходят людям в голову, когда им скучно. Это было скорее похоже на компанию детей, играющих в шарады, чем на что-нибудь иное.

– А я слышал, что все отнеслись к этому серьезно по приезде в Санта-Байю. – Я нетерпеливо покачал головой. – Прошлой ночью я встретил Пита Кронина. Предполагается, что он вроде как художник, но с уверенностью можно сказать только, что он вроде как псих! Потом я встретил Эда Конциуса, который витал в облаках марихуаны и отпускал загадочные замечания в те редкие моменты, когда просыпался. Я также встретил Кёрка и Мери Пилгрим. Вы мне сказали, что Кёрк склонен к насилию, и я вам верю. У Мери вид глуповатой испуганной блондинки, но я как-то сомневаюсь, что она таковой является. С Амандой я еще не встречался, но вы говорите, что она такая же загадочная, как и ее братец. И, наконец, последней в списке, но отнюдь не последней по значению, являетесь вы. Как получилось, что вы шестеро, все такие разные, каждый со своими причудами, вообще встретились?

Ее верхняя губа изогнулась в шаловливой усмешке.

– Это чертовски серьезный вопрос, Рик! Вы не возражаете, если я буду звать вас Риком?

– Бренда, солнышко, – сдержанно ответил я, – мне ровным счетом наплевать даже на то, что вы разденетесь и будете стоять на голове на стойке бара, лишь бы вы отвечали на мои вопросы.

– Я вас не привлекаю, не так ли? – Она изучающе посмотрела на меня. – Вам нравятся пышные женщины, как Мери, да?

– Ну конечно, и это все объясняет, – простонал я. – Вы ответите на мой вопрос?

– Нас было три глупых девчонки, хотевших сделать карьеру в кино, – беззаботно ответила она. – Мери была моей старой подругой еще со школы, и у нее имелся свой личный доход. Поэтому, когда поджимало, я могла жить у нее. Аманда тоже была ее подругой, – и так мы познакомились с Кёрком, а Пит Кронин был его приятелем. Эд Конциус был постоянным дружком Мери. Насколько я припоминаю, именно Мери вместе с Эдом предложили идею большого путешествия, и это казалось заманчивым, потому что у них водились деньги, на которые остальные могли жить, так что мы согласились. Вы удовлетворены таким ответом?

– Пожалуй, да, – согласился я. – Вы с Кёрком – это одна парочка, то же относится к Мери и Конциусу. А как насчет Аманды и Кронина?

– То же самое, – ответила она.

– Когда вы впервые повстречали Гектора Малвени?

– Примерно за месяц перед тем, как отправиться в это путешествие. Как-то вечером Аманда привела его в квартиру Мери, а я как раз была там.

– Любовь с первого взгляда?

– Со стороны Гектора, но не с моей, – охотно подтвердила она. – Он трижды предлагал мне выйти за него замуж, но я считала, что он слишком стар для меня. Однако потом, – она театрально вздрогнула, – той ночью в Сан-Франциско Кёрк все за меня решил!

– Знаете что, Бренда Малвени, – сказал я, – по-моему, вы отъявленная лгунья!

Когда она посмотрела на меня, от ее взгляда веяло холодом.

– Знаете что, Рик Холман? По-моему, вы паршивый детектив! Я могу сказать это моему мужу, и – кто знает? – он может отказаться от ваших услуг! – Она щелкнула пальцами. – Вот так!

Если Гектор Малвени действительно был от нее без ума, если судить по его виду и верить тому, что она говорит, то я не сомневался в том, что он сделает все, о чем она попросит. И даже уволит меня. Поэтому продолжать разговор не имело смысла, и, кроме того, у меня разболелась голова. Так что я сел в машину и поехал домой, стараясь по дороге ни о чем не думать. Особенно о трупе Эда Конциуса, лежащем у подножия песчаной дюны, и о том, сколько пройдет времени, прежде чем его обнаружат.

Когда я добрался домой, уже наступило время ленча, и я решил поспать, потому что после всех ночных приключений мне требовался отдых. Проснувшись около шести часов вечера, я принял душ, побрился и оделся. Проглотив два бурбона и закусив бифштексом, я почувствовал себя немного лучше и стал размышлять о том, что мне следует предпринять. В этот момент в дверь позвонили.

Существо, стоявшее у входной двери, было, по моему выражению, как бальзам для больных глаз. Ее короткие прямые светлые волосы спадали челкой на чистый открытый лоб и еще более оттеняли темно-синие глаза. На ней было желтое платье, обтягивающее выступающие полные груди и бедра. Держалась она очень холодно.

– Рик Холман? – хриплым голосом осведомилась посетительница.

– Безусловно, – ответил я.

Темные глаза быстро обшарили меня с ног до головы.

– Я Аманда Малвени. Слышала, что вас наняли, чтобы выяснить все насчет тех фотографий, которые кто-то послал моему отцу.

– Верно, – подтвердил я.

По ее лицу скользнуло подобие улыбки.

– Вы не собираетесь предложить мне войти? Как-то не улыбается стоять здесь на крыльце и отвечать на ваши вопросы.

Я распахнул дверь, и она прошла мимо меня в холл. Я по достоинству оценил то, как ее платье обрисовывает округлые ягодицы с едва уловимым намеком на щель между двумя половинками. Когда я ее догнал, она уже взгромоздилась на стул рядом с баром.

– Обслуживают здесь весьма посредственно, – заметила она. – Мне шотландское со льдом.

Я зашел за стойку и приготовил выпить, сначала ей, потом себе.

– Вы верите в колдовство, мистер Холман? – внезапно спросила она.

– Только не я, – ответил я и наставил на нее два пальца, что означало защиту от заклятья.

Она чуть не подавилась от смеха.

– Расскажите, как я выглядела на этих фотографиях?

– Голой, – ответил я.

– Голой я выгляжу неплохо. – В ее голосе послышалось самодовольство. – Что еще?

– Не похожей на Ширли Рилман, когда та была жива!

– Полагаю, вы уже говорили с остальными участниками шабаша. – Она посчитала на пальцах. – Кёрк – Мери – Пит —. Эд – и Бренда, конечно. И как держится дорогой папочка?

– Он истекает кровью. Для этого достаточно одной мысли о том, что что-то может расстроить его шансы на получение рыцарского звания.

– Все принимает близко к сердцу дорогой папочка! – Она шумно вздохнула. – Ах! Когда я вспоминаю старое доброе время! Кто рассказал вам о Ширли Рилман?

– Это правда?

– Вопросом на вопрос, мистер Холман? Что правда?

– Что вы использовали ее как живой алтарь, а потом один из вас убил ее?

– Это вам Кёрк сказал?

– Как я слышал, Кёрк самая подходящая кандидатура на роль убийцы.

– Значит, это не Кёрк рассказал вам о ней, это точно. – Она отхлебнула виски. – Кто же это, Пит?

– Я предлагаю вам сделку, – сказал я. – Вы скажете, правда это или нет, а я назову вам имя человека, который мне все рассказал.

– Это действительно правда. – Ее темно-синие глаза затуманились. – По крайней мере, что касается использования Ширли Рилман в качестве живого алтаря. Я не уверена, что ее убил один из нас.

– Мери Пилгрим рассказала мне эту историю, – сказал я, честно соблюдая свою часть договора. – Как я понимаю, и она, и Бренда – отъявленные лгуньи. Интересно, а вы не из их числа?

Она безразлично пожала плечами.

– Где Кёрк?

– Понятия не имею. Кронин и Конциус говорили, что он искал вас прошлой ночью.

– Мой горячо любимый братец! Как мило с его стороны волноваться за меня! И он тоже волнуется по поводу этих гадких фотографий?

– По-моему, все участники шабаша беспокоятся из-за них, кроме Эда Конциуса.

– Почему же Эд не беспокоится?

– Когда я с ним разговаривал, он парил так высоко, что его не взволновало бы, даже если бы обрушилась крыша его дома.

Она тихо засмеялась.

– Я привыкла думать, что он твердо вознамерился не дать миру ни единого шанса поговорить с ним!

– А я совершенно перестал думать после всего, что произошло за последние двадцать четыре часа, – сказал я. – Мыслительный процесс приносит мне только головную боль.

– Мери шлюха, а Бренда еще хуже, – задумчиво произнесла она, как бы разговаривая сама с собой. – Кёрк злобный мерзавец, Эд полон коварства, даже когда витает в облаках, а Пит просто псих. Наверное, каждый из них мог убить ту девушку или хуже того – убийц было несколько!

– Не забывайте про себя, – разозлился я. – И, я надеюсь, вы не станете возражать, если я себе еще налью. Мне необходимо нагрузиться, чтобы спокойно выслушивать вашу болтовню. Вы знаете, что у вас с Мери очень много общего? Вы обе можете без передышки молоть языком, ухитряясь при этом толком ничего не сказать.

– Вы несправедливы, Рик Холман! – Она надулась. – Я пришла сюда, надеясь, что вы единственный, кто может помочь мне разгадать тайну убийства Ширли Рилман.

– По-моему, вы такая же лгунья, как и все остальные, – искренне заявил я.

– Испытайте меня! – Она облокотилась локтями на стойку, уперла подбородок в ладони и одарила меня ослепительной улыбкой. – Ну же! Задайте мне любой вопрос.

– Где вы были прошлой ночью?

Она закусила нижнюю губу и покачала головой.

– Хотите попытаться снова?

Я пожал плечами.

– А какой смысл?

– Извините, Рик, я не могу ответить на этот вопрос, так как подведу при этом одного человека.

– Кого же?

– Мой рот на замке. – Она снова ослепительно улыбнулась мне. – Но не отчаивайтесь, мистер Холман. Помните девиз соблазнителя: в первый раз может и не повезти.