Текст книги "Я - его оруженосец. И, да, я девушка! Принц не в курсе! (СИ)"

Автор книги: Кармен Луна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 7

Возвращение в замок прошло в атмосфере похоронного марша, исполненного на расстроенной арфе. Принц ехал впереди, как статуя Неприступности верхом на коне, я плелась сзади, как олицетворение Разбитых Надежд в седле. Между нами лежала пропасть неловкости шириной с целое королевство, а над всем этим великолепием висели тучи в виде королевского приказа: найти наследницу Ленуаров.

То есть меня. Найти меня. Чтобы убить меня.

Ирония ситуации была настолько едкой, что могла бы разъесть броню дракона.

Снорри встретил нас у конюшни с видом врача, который уже знает диагноз и готовится объявить его родственникам. Одного взгляда на мое лицо ему хватило, чтобы понять – поездка прошла не так, как планировалось.

– Ну и рожа у тебя, – констатировал он, когда мы остались наедине в казарме. – Как будто тебя переехала телега с особо злобными свиньями. Что случилось?

– Ничего, – буркнула я, падая на койку лицом в подушку. – Абсолютно ничего. Кроме того, что принц едва не поцеловал меня, назвал это ошибкой, а потом получил приказ искать и убивать меня. Обычный день из жизни.

– Едва не поцеловал? – Снорри присел ушастой задницей на пол и уставился на меня с интересом патологоанатома. – Расскажи подробности. И не вздумай юлить.

Я рассказала. Про хижину, про дождь, про то, как он снимал рубашку (тут я покраснела так, что Снорри фыркнул), про бандитов, про почти-поцелуй и про то, как всё закончилось.

– Понятно, – философски заметил корги. – Значит, он окончательно влюбился в тебя, ненавидит себя за это и теперь будет особенно жестоким, чтобы доказать самому себе обратное.

– Спасибо за оптимизм, – мрачно отозвалась я. – А теперь он ещё и искать меня будет. Меня настоящую. Не зная, что она рядом.

– Ага. И чем активнее он будет искать, тем больше времени проводить с тобой. Потому что ты – его оруженосец, и он тебя с собой повсюду таскает.

Я подняла голову и посмотрела на Снорри.

– Ты хочешь сказать, что он будет искать меня, постоянно находясь рядом со мной?

– Именно. И при этом будет злиться, что не может найти, злиться на собственные чувства к тебе, и вообще превратится в ходячий вулкан раздражения.

Прекрасно. Просто чертовски прекрасно.

На следующее утро мои худшие опасения подтвердились. Принц появился в казарме с лицом палача, который не выспался и забыл позавтракать.

– Мишель, – рявкнул он, – собирайся. Сегодня начинаем поиски.

– Кого ищем, ваше высочество? – спросила я самым невинным тоном, на который была способна.

– Наследницу Ленуаров. Мэйрин де Ленуар. – Он произнес это имя так, будто оно было заразным. – Девчонка, которая должна была умереть вместе с остальной семьей, но каким-то образом выжила.

Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что разыскиваемая особа в данный момент стоит перед ним в мужской одежде и пытается не упасть в обморок от иронии?

– И где мы будем её искать? – поинтересовалась я.

– Везде. Начнем с деревень в окрестностях старого замка Ленуаров. Говорят, её видели в тех краях.

А, старый замок. Где лежат доказательства того, что король – убийца и узурпатор. Куда нам с медальоном рано или поздно придется отправиться. Судьба явно решила поиграть со мной в кошки-мышки, только кто из нас кошка, а кто мышка, было большим вопросом.

Первый день поисков прошел в объезде деревень, где мы показывали местным жителям словесный портрет разыскиваемой. Девушка, лет восемнадцати, волосы каштановые, глаза зеленые, рост средний, особые приметы – благородная осанка и умение читать и писать.

– Не видели такой? – спрашивал принц у каждого встречного.

– Нет, ваше высочество, – отвечали те, покачивая головами.

А я стояла рядом и думала: «Вот она я, дураки. Прямо перед вами. В бриджах и с привычкой спотыкаться на ровном месте».

К вечеру принц был мрачнее тучи перед грозой. Мы остановились в придорожной таверне, где хозяин предложил нам свои лучшие комнаты и еду.

– Ничего, – буркнул принц, когда хозяин ушел. – Завтра продолжим.

– А если её вообще нет в этих краях? – рискнула я спросить.

Он посмотрел на меня так, будто я предложил сдаться французам.

– Она здесь. Я это чувствую.

«Ну конечно чувствуешь, – подумала я, – сидишь же напротив неё за одним столом».

На третий день поисков мы добрались до руин замка Ленуаров. Точнее, до того, что от него осталось. Когда-то это была величественная крепость, а теперь – печальные развалины, заросшие плющом и воспоминаниями.

Принц остановил коня у ворот и долго смотрел на руины.

– Здесь всё началось, – сказал он тихо.

– Что именно? – спросила я, хотя знала ответ.

– Предательство Ленуаров. Здесь они планировали свой заговор против короля. – Его голос был жестким, но я уловила в нем нотку сомнения. – Здесь их и покарали.

«Покарали за то, что знали правду», – хотелось мне сказать, но я промолчала.

– Обыщем замок, – приказал принц. – Возможно, она прячется в подземельях.

Мы спешились и направились к руинам. Я шла за принцем, сжимая медальон в кармане и думая о том, что если мы найдем тайный вход в склеп, то найдем и доказательства королевского преступления. А потом что? Показать их принцу? Сказать: «Сюрприз, твой отец – убийца, а я – та самая Мэйрин, которую ты ищешь»?

Мы бродили по развалинам около часа. Принц обследовал каждый камень, каждую расщелину, а я делала вид, что помогаю, и молилась всем богам, чтобы он не нашел того, что искал.

И тут из кустов выскочили они.

Человек пять или шесть в черных плащах, с мечами наготове. Не бандиты – эти двигались слишком слаженно, слишком профессионально. Наемники. Или королевские убийцы.

– Принц Арно де Монталье, – сказал один из них, очевидно главарь. – Какая неожиданная встреча.

– Кто вы? – принц уже держал меч в руке, и его голос был холодным, как лед.

– Люди, которым не нравится, что вы слишком близко подобрались к некоторым… семейным тайнам.

Семейным тайнам? Это они про доказательства в склепе? Значит, кто-то не хочет, чтобы правда всплыла наружу.

– Не знаю, о чем вы говорите, – сказал принц.

– Знаете. И поэтому вам придется умереть. Вам и вашему оруженосцу.

Они пошли в атаку.

То, что началось потом, было похоже на смертельный танец. Принц сражался, как демон – его меч сверкал в лучах солнца, парировал удары, наносил свои. Он был великолепен в бою, как хищник в естественной среде обитания.

А я стояла в стороне с мечом в руках и чувствовала себя полной идиоткой. Потому что не умела драться. Совсем. Максимум, что я могла сделать – это размахивать железкой и надеяться, что никто не подойдет слишком близко.

Принц справлялся с четырьмя нападавшими одновременно, но я видела – он устает. А главарь и еще один тип обходили его сбоку, явно планируя атаковать с тыла.

И тут во мне что-то сломалось.

Может, это была любовь. Может, инстинкт самосохранения. А может, просто желание не дать этим ублюдкам убить единственного человека в этом мире, который был мне дорог.

Я закричала и кинулась вперед.

Не знаю, что я планировала делать. Наверное, просто отвлечь нападавших. Но получилось так, что я врезалась в одного из них как раз в тот момент, когда он замахнулся мечом на принца.

Удар пришелся мне в бок, скользнув по ребрам. Не глубоко, но достаточно болезненно, чтобы я охнула и согнулась пополам. Но нападавший споткнулся о меня, его удар прошел мимо принца, а тот, воспользовавшись секундой замешательства, прикончил сразу двоих.

Остальные, поняв, что дело пахнет жареным, предпочли ретироваться.

Принц обернулся ко мне, и выражение его лица было таким, будто он увидел собственную смерть.

– Мишель! – Он подбежал, подхватил меня, когда я начала оседать на землю. – Что ты наделал, идиот⁈

– Спас вас, – прохрипела я, пытаясь улыбнуться. – Или попытался.

– Дурак! – В его голосе была такая ярость, что я сначала не поняла – он злится на нападавших или на меня. – Зачем ты полез? Я же сказал держаться в стороне!

– Они хотели убить вас, – слабо возразила я.

– И что? Это не твое дело! Ты не должен был… – Он осекся, увидев кровь на моей рубашке. – Боже. Ты ранен.

Он осторожно поднял меня на руки и отнес в тень развалившейся стены. Руки у него дрожали. Дрожали! У принца Арно, который всегда был спокоен, как скала.

– Покажи, – приказал он, начиная расстегивать мою рубашку.

– Не надо, – попыталась я остановить его. – Это пустяк…

– Заткнись. И не двигайся.

Но когда его руки коснулись края рубашки, я в панике схватила его за запястья.

– Правда, не надо. Я сам справлюсь.

Он посмотрел на меня внимательно, и в его глазах мелькнуло что-то странное.

– Мишель, – сказал он медленно, – ты опять ведёшь себя… необычно.

– В каком смысле?

– Ты стесняешься. Опять. Как в хижине. – Его взгляд стал изучающим. – Что ты скрываешь?

Я попыталась отвести глаза, но он поймал мой подбородок, заставил смотреть на себя.

– Отвечай.

– Ничего не скрываю, – прошептала я. – Просто… у меня некрасивые шрамы. От старых ран. Не хочу, чтобы вы видели.

Он долго смотрел на меня, и я видела, как в его голове что-то крутится. Подозрения? Догадки? Или просто недоумение?

– Шрамы, – повторил он. – От каких ран?

– От… тренировок. В детстве. Упал с дерева.

Ложь была настолько нелепой, что я сама в неё не поверила. Но принц, кажется, решил не копать глубже. Пока.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Тогда просто подними рубашку. Мне нужно видеть рану.

Я медленно приподняла край рубашки, молясь, чтобы бинты не были видны. К счастью, рана была высоко, почти под мышкой, и бинты остались скрытыми.

Принц осмотрел царапину и вздохнул с облегчением.

– Неглубоко. Но обработать нужно.

Он достал из сумки чистую ткань и флягу с водой. Начал промывать рану, и его прикосновения были удивительно нежными для человека, который только что зарубил пятерых наемников.

– Больно? – спросил он тихо.

– Нет, – соврала я, хотя каждое прикосновение отдавалось болью.

– Не ври. Я вижу, как ты морщишься.

Его рука легла мне на плечо, успокаивающе, и от этого прикосновения у меня перехватило дыхание. Не от боли. От того, как он на меня смотрел.

– Мишель, – сказал он вдруг, – зачем ты это сделал? Зачем рискнул жизнью ради меня?

Я посмотрела в его глаза и поняла, что не могу сказать правду. Не могу сказать: «Потому что люблю тебя больше собственной жизни».

– Вы мой принц, – ответила я вместо этого. – Моя обязанность – защищать вас.

– Обязанность, – повторил он с какой-то странной интонацией. – Только обязанность?

– А что ещё?

Он долго молчал, продолжая обрабатывать рану. Потом тихо сказал:

– Не знаю. Мне показалось… – Он замолчал, покачал головой. – Неважно.

– Что вам показалось?

– Что ты сделал это не из обязанности. А из… – Он снова замолчал, и я видела, как он борется с собой. – Из чего-то другого.

Воздух между нами стал плотным, наэлектризованным. Его рука всё ещё лежала у меня на плече, тёплая и сильная, и я чувствовала, как что-то меняется. Что-то важное.

– Ваше высочество…

– Арно, – сказал он неожиданно. – Когда мы одни, можешь звать меня Арно.

Сердце подпрыгнуло к горлу. Он предлагает мне называть его по имени? Это… это больше, чем просто милость принца к оруженосцу.

– Арно, – повторила я, и его имя прозвучало на моих губах, как молитва.

Он вздрогнул, услышав это.

– Знаешь, – сказал он хрипло, – когда я увидел, что ты ранен… мне показалось, что мир рушится. И я не понимаю почему.

– Может, потому что не хотите остаться без оруженосца? – попыталась я пошутить.

– Нет, – он покачал головой. – Не поэтому. По какой-то другой причине. Которую я… не могу понять.

Он наклонился ближе, и я почувствовала его дыхание на своем лице.

– Мишель, – прошептал он, – с тобой что-то не так. Что-то, что сводит меня с ума.

– Что именно?

– Не знаю. Но когда я смотрю на тебя… – Он замолчал, провел рукой по волосам. – Чёрт. Это неправильно.

– Что неправильно?

– То, что я чувствую.

И тут он отстранился, резко, как будто очнулся от морока.

– Всё, – сказал он, снова становясь холодным и официальным. – Рана обработана. Можешь одеваться.

Я натянула рубашку дрожащими руками, а он отвернулся и начал собирать вещи.

– Возвращаемся в замок, – сказал он, не глядя на меня. – Поиски продолжим завтра.

Мы ехали обратно молча, но теперь эта тишина была другой. Наполненной недосказанностью, нерешёнными вопросами и чем-то ещё – чем-то, что я боялась назвать своим именем.

Потому что принц Арно начинал чувствовать ко мне что-то большее, чем положено принцу к оруженосцу. И это его пугало. И злило. И притягивало одновременно.

А я влюблялась всё сильнее с каждой минутой, зная, что это безнадёжно. Потому что он не знал, кто я. И если узнает…

Снорри встретил нас у конюшни и сразу заметил кровь на моей рубашке.

– Опять дралась? – поинтересовался он.

– Спасала принца, – мрачно ответила я.

– И как он это воспринял?

Я посмотрела на удаляющуюся фигуру Арно и вздохнула.

– Сложно. Очень сложно.

– А ты чего хотела? – фыркнул Снорри. – Принц влюбляется в своего оруженосца, не понимая почему. Конечно, сложно. Для него ты – загадка, которую он боится разгадать.

Глава 8

После вчерашней сцены у руин замка принц стал ещё более непредсказуемым, чем погода в марте. То смотрел на меня так, будто я был единственной звездой на небе, то хмурился, как туча перед градом. То говорил со мной мягко, почти нежно, то рычал, как раненый зверь. Бедный мужчина явно потерял ориентиры в жизни, а я была тем самым компасом, который показывал одновременно на все стороны света и при этом ещё и вращался, как чёртово колесо.

Снорри наблюдал за этой драмой с видом театрального критика, который вынужден смотреть особенно плохую пьесу в исполнении труппы дилетантов.

– Он сходит с ума, – констатировал корги, когда мы в очередной раз вернулись из поездки, где принц искал Мэйрин де Ленуар, а я старательно делала вид, что помогаю ему найти себя же. – И ты тоже, кстати. Вы оба ведёте себя, как два идиота, которые влюбились друг в друга, но говорят на разных языках.

– Он не влюблён, – возразила я, хотя сама в это не очень верила. – Он просто… запутался.

– Запутался, – фыркнул Снорри. – Девочка, он настолько запутался, что скоро начнёт разговаривать сам с собой и писать стихи. А ты так краснеешь в его присутствии, что можешь заменить собой сигнальный костёр.

Увы, Снорри был прав. Принц действительно вёл себя странно. А я краснела при виде него так, что мог бы позавидовать закат. И дело усугублялось тем, что чем больше он на меня смотрел, тем сильнее я в него влюблялась. А чем сильнее влюблялась, тем хуже скрывала это. Замкнутый круг идиотизма, из которого не было выхода.

На следующий день нам снова предстояла поездка по окрестностям в поисках неуловимой наследницы Ленуаров. Я начинала подозревать, что эти поиски будут продолжаться до скончания веков, потому что искать самого себя – задача не из лёгких. Особенно когда ты притворяешься помощником в этих поисках.

Утром небо затянулось тучами цвета старого свинца, и воздух пах дождём. Принц хмурился не меньше тучи.

– Опять дождь, – проворчал он, выводя Соласа из конюшни. – Третий день подряд.

– Может, отложим поездку? – предложила я с надеждой.

– Нет. Чем дольше мы тянем, тем дальше может уйти эта девчонка.

«Далеко не уйду, – подумала я с мрачным юмором, – максимум до соседней конюшни».

Мы выехали из замка под нарастающий гул грозы. Тучи сгущались, как злые предчувствия, а ветер завывал, как банши на похоронах. К полудню стало ясно, что природа готовит нам сюрприз в виде потопа библейского масштаба.

– Ваше высочество, – рискнула я, когда первые крупные капли начали барабанить по моему капюшону, – может, всё-таки найдём укрытие?

Принц посмотрел на небо, которое походило на дно перевёрнутого котла, и кивнул.

– Там, – указал он на небольшое строение вдали. – Амбар. Доскачем до дождя.

Не доскакали. Ливень обрушился на нас, как ведро ледяной воды на голову, когда до амбара оставалось ещё с полсотни метров. За секунды мы промокли до нитки, а лошади под нами превратились в несчастных мокрых существ, которые явно сожалели о своём решении связать жизнь с людьми.

Мы влетели в амбар, как два мокрых безумца, спасающихся от преследования разъярённых богов. Внутри пахло сеном, пылью и мышами, но зато было сухо. Относительно.

– Проклятье, – выругался принц, стряхивая воду с плаща. – Промок, как утопленник.

Я тоже была не в лучшем состоянии. Вода стекала с моих волос под шапкой, рубашка прилипла к телу (слава богам, бинты были туго затянуты), а сапоги хлюпали, как болото.

– Снимай мокрое, – приказал принц, начиная стягивать свой камзол. – А то простудишься.

– Я не… – начала я и замолчала, потому что принц уже снимал рубашку, и вид его обнажённого торса действовал на мой мозг, как молния на громоотвод.

Боже мой. Он был ещё красивее, чем в прошлый раз. Широкие плечи, мускулистая грудь, плоский живот с чёткими линиями мышц. На коже блестели капли воды, и мне хотелось… ну, в общем, мне хотелось очень многого, что было абсолютно неподходящим для оруженосца.

– Мишель, – повторил принц более резко, – снимай мокрую одежду.

– Я не могу, – пробормотала я, отворачиваясь.

– Почему? Опять стесняешься?

– Да.

Он вздохнул, как человек, которому надоело воевать с особо упрямым ослом.

– Хорошо. Хотя бы плащ сними. И подойди сюда.

– Зачем?

– Потому что ты дрожишь, как осиновый лист, а я не хочу, чтобы мой оруженосец умер от воспаления лёгких.

Я действительно дрожала. От холода, от мокрой одежды, но больше всего – от его близости. Сняла плащ и подошла к нему, стараясь не смотреть на его обнажённую грудь.

– Ближе, – приказал он.

– Ваше высочество…

– Ближе, сказал.

Я подошла ещё на шаг, и он вдруг обнял меня. Просто взял и обнял, прижав к своей тёплой груди.

Мир остановился.

Его руки обвились вокруг меня, сильные, надёжные, и я почувствовала, как тепло его тела проникает сквозь мокрую рубашку. Пах он дождём, кожей и чем-то ещё – чем-то мужским и опасным, что заставляло моё сердце биться, как сумасшедшее.

– Лучше? – спросил он тихо, и его дыхание коснулось моего уха.

– Да, – прошептала я, боясь пошевелиться, чтобы не разрушить этот момент.

Мы стояли так несколько минут, и я чувствовала, как что-то меняется между нами. Как рушатся стены формальности, как исчезает граница между принцем и оруженосцем. Было только тепло его объятий, биение его сердца под моей щекой и ощущение, что я наконец дома.

– Мишель, – сказал он очень тихо, – с тобой что-то не так.

– В каком смысле? – спросила я, не поднимая головы.

– Ты не такой, как другие мальчики. В тебе есть что-то… другое.

Моё сердце пропустило удар.

– Не понимаю.

– Понимаешь. – Его рука поднялась и коснулась моих волос через шапку. – Ты слишком мягкий. Слишком нежный. И когда я тебя обнимаю…

– Что?

– Когда я тебя обнимаю, мне кажется, что я обнимаю не мальчика.

Опасно. Слишком опасно. Он начинает догадываться, и это может плохо кончиться.

– Арно, – прошептала я, не подумав.

Он вздрогнул.

– Ты назвал меня по имени.

– Простите, ваше высочество…

– Нет, – он наклонился ниже, и его губы оказались совсем близко от моего уха. – Мне нравится, как ты произносишь моё имя. Слишком нравится.

Его руки сжались на моей спине, и я почувствовала, как он дрожит. Не от холода. От чего-то другого.

– Мишель, – шепнул он, – я схожу с ума. Ты сводишь меня с ума.

– Я не хочу…

– Хочешь. – Он отстранился и посмотрел мне в глаза. – Я вижу это в твоих глазах. Ты чувствуешь то же, что и я.

– А что вы… что ты чувствуешь?

– Я хочу тебя защищать. Хочу, чтобы ты всегда был рядом. Хочу… – Он замолчал, борясь с собой.

– Что ещё?

– Хочу поцеловать тебя, – признался он хрипло. – И это неправильно. Но я не могу с собой справиться.

Его лицо приближалось к моему, глаза закрывались, и я понимала – сейчас произойдёт то, чего я так хотела и чего так боялась одновременно.

Ещё дюйм, и его губы коснутся моих…

– ГРРРРР! – раздалось грозное рычание откуда-то снизу.

Мы оба подпрыгнули и обернулись. У входа в амбар стоял Снорри, мокрый, как мочалка, и злой, как сторожевой пёс, которого разбудили посреди ночи.

– Твоя собака, – констатировал принц, глядя на промокшего корги. – Как она нас нашла?

– Наверное, побежала за нами, – пробормотала я, красная как рак.

Снорри грозно зарычал на принца, который резко отстранился от меня.

– Что с ней? – удивился принц. – Ведёт себя так, будто я делаю что-то неправильное.

– Не знаю, – соврала я, понимая, что Снорри специально прервал наш момент. – Может, просто злится из-за дождя.

– Странная собака, – пробормотал принц, поправляя рубашку. – Иногда кажется, что она всё понимает.

Принц молчал, натягивая рубашку. На лице у него было выражение человека, который понял, что едва не совершил нечто непоправимое.

– Дождь стихает, – сказал он наконец, не глядя на меня. – Можно ехать.

Мы собрались и выехали из амбара. Дорога обратно прошла в полном молчании. Принц ехал впереди, как статуя, а я плелась сзади, всё ещё чувствуя тепло его объятий и вкус несостоявшегося поцелуя.

Снорри трусил рядом с моей лошадью и время от времени бросал на меня укоризненные взгляды.

– Спасибо, – тихо сказала я ему, когда принц отъехал чуть вперёд.

– За что? – мысленно ответил Снорри.

– За то, что вовремя появился.

– Не за что. Но в следующий раз могу и опоздать. Так что поосторожнее с этими обнимашками. А то принц совсем разум потеряет.

А я боялась, что разум потеряю я. Потому что после сегодняшнего дня понимала – влюбилась окончательно и бесповоротно. В мужчину, который хочет поцеловать меня, думая, что я мальчик. В принца, который ищет девушку, не зная, что она рядом с ним.

И с каждым днём эта ложь становилась всё тяжелее.

– Снорри, – мысленно обратилась я к корги, – я не знаю, что делать.

– Знаешь, – ответил он в моей голове. – Просто боишься.

– Чего боюсь?

– Сказать правду. Потому что после правды уже нельзя будет притворяться, что ничего не происходит.

Он был прав. После правды всё изменится. Либо к лучшему, либо к худшему. Но точно изменится.

А пока я продолжала жить в этом странном мире, где была мальчиком для всех и девушкой только для себя. Где любила принца, который хотел поцеловать меня, не зная, кто я.

И с каждым днём этот мир становился всё более хрупким.

Как стекло, которое вот-вот разобьётся от одного неосторожного движения.