Текст книги "Один"

Автор книги: Карл Мунк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Ворон призывно закаркал, значит, незваный пришелец не опасен для Одина. Ас подошел поближе, посмотрел – та же самая рыжая кошка. Как с ней обращаться: как с человеком, или как с кошкой? Налить молока в миску и почесать за ухом или пригласить за стол и вести застольную беседу? Для начала надо хотя бы разбудить. Один осторожно погладил кошку по голове, от шерсти полетели искры, ладонь кольнули слабые электрические разряды. Велда проснулась.

– Здравствуй, Один.

– Ну здравствуй. Ты что, опять решила погулять по Асгарду?

– Нет, я по делу.

– Какое у тебя может быть дело? И вообще, я с кошками по делу не разговариваю. Хочешь, превращайся в человека и садись за стол. Нет – иди на улицу, там место для кошки.

Велда фыркнула, поднялась, выгнула спину:

– Ну раз ты так хочешь…

Она не успела закончить, как по ее шерсти побежало все больше и больше искр, она вся скрылась в ярком фейерверке. Когда все закончилось, перед Одином на лавке сидела молодая женщина с рыжими волосами и кошачьими глазами, невысокого роста, но очень стройная и гибкая.

– Ну, теперь совсем другое дело, – одобрительно сказал Один.

– По-моему, нет никакой разницы, – возразила Велда.

– Рыжие кошки скачут по всем девяти мирам и везде одинаковы, а таких женщин, как ты, я пока еще не встречал. – Один произнес неуклюжий комплимент и сам себе удивился.

– Женщины тоже везде одинаковы, только выглядят по-разному, – парировала Велда, потом, улыбнувшись, добавила: – Как и кошки.

Один позвал служанку и приказал накрывать на пол. Через несколько минут стол был уже накрыт, и углах комнаты зажглись свечи.

– Хочешь есть? – спросил Один.

– Да, – призналась Велда.

– Тогда садись к столу, поговорим после ужина. Велда не заставила долго себя уговаривать и живенько принялась за еду. Один еще раз позвал служанку и приказал принести напиток из погреба, настоянный на меде и разных травах: его он держал специально для самых дорогих гостей. Служанка принесла запыленный кувшин и налила в стаканы прозрачный золотисто-алый напиток.

– Что это? – удивленно спросила Велда.

– Понюхай, – предложил Один.

Она понюхала и осторожно сделала глоток.

– Странно, некоторые травы мне знакомы, а других запахов я не встречала никогда в жизни. Где ты взял этот напиток?

– Гномы подарили рецепт. Некоторые травы, из которых он сделан, действительно, можно собрать лишь в определенное время в определенном месте но где, не скажу.

– Почему?

– Жалко, – ответил Один совершенно серьезным тоном.

Велда расхохоталась. Один был слишком прямолинеен, даже для бога. Ас с недоумением смотрел на ведьмочку, не понимая, чем он мог так ее насмешить. В конце концов, он не выдержал:

– Не понимаю, что смешного я сказал, смертная?

– Ты до смешного честен, и это хорошо, – ответила Велда. – Например, Локи выдумал бы целую историю про то, как опасен этот напиток для людей, и убедил бы меня, что не даст рецепт сугубо из благородных побуждений.

Теперь пришла очередь смеяться Одину.

Как-то незаметно в тот вечер между Велдой и Одином установились очень дружеские отношения. То ли вино повлияло, то ли на Одина подействовала необычность Велды, так или иначе, но он уговорил ее остаться в его доме до утра. Это была одна из самых незабываемых ночей в жизни Одина. Велда постоянно менялась: то была своенравной и капризной, то нежной и ласковой, то задумывалась о чем-то, и ее глаза делались совершенно пустыми и прозрачными. Один так и не понял этой женщины до конца.

Под утро она рассказала асу об опасности, угрожающей ему в стране троллей:

– Бойся старухи из железного леса. Она очень хитрая, и ее колдовство слишком трудно распознать. Эта ведьма уже знает, что ты скоро будешь проезжать в железном лесу, она постарается сделать так, чтобы ты остался в нем навсегда. Берегись ее чар, в любой момент она может стать красавицей, и ее красота затмит тебе разум, а железный безжизненный лес покажется райским уголком.

Проговорив это, Велда опять начала искриться, и через минуту на полу сидела большая рыжая кошка. Она мяукнула на прощанье и выскочила в окно.

Один сидел у костра и грезил с открытыми глазами. Вот уже за стеной пламени появились зеленые глаза Велды, а потом снова куда-то исчезли. Ас даже не заметил, как маленькая черная змейка обвилась вокруг его запястья. Он очнулся от щекотки: змейка посильнее сжала руку и начала забираться выше.

Ас уставился на странное создание у него на руке. Велда обычно превращалась в черную змейку с ярким золотым узором на спине, а эта была совершенно черной, только с золотыми бусинками глаз. Он схватил змею за голову и бросил на пол.

– Ты не Велда! Кто ты?

Змея свернулась кольцами и почти встала на кончике хвоста, от нее посыпались уже знакомые искры, и меньше чем через минуту перед Одином стояла молодая девушка, очень похожая на Велду: те же ярко-рыжие волосы, зеленые глаза, почти такая же улыбка. Только она была намного выше и на лице не было столько веснушек, как у Велды.

– Я не Велда, – сказала девушка тихим мелодичным голосом. – Я ее дочь – Герт. Мама мне сказала дождаться тебя в этой пещере.

– Зачем? – спросил Один.

– Сказать, что там, куда ты идешь, тебе угрожает опасность. Если ведьма Груя признает в тебе аса, тебе придется сражаться с ней. Хоть ты и сможешь ее победить, но потеряешь волшебное копье Гунгнир.

– Что-нибудь еще мать просила передать мне?

– Да, она сказала, что теперь знает секрет того Напитка, которым ты угощал ее в Асгарде.

– Вот хитрая, узнала-таки, – рассмеялся Один.

– Она долго экспериментировала с разными травами.

– Ладно, знает и хорошо. Ты лучше скажи мне, сколько тебе лет? – спросил Один.

– Девятнадцать.

– А кто твой отец?

– Мама сказала, что очень храбрый воин.

– А вот это уже интересно, – пробормотал Один, о чем-то задумавшись.

– Все, мне пора уходить. Береги Гунгнир! – прокричала Герт, превращаясь в белую птицу, и вылетела вон из пещеры.

Ее крик разбудил Торфи. Он сел, крутя головой в разные стороны, ища источник странного звука, разбудившего его. Потом увидел Одина, спокойно сидящего у костра.

– Хозяин, тут кто-то кричал или мне послышалось?

– Тебе послышалось, – ответил Один.

– Сменить вас?

– Да, только смотри не засни.

Один подбросил в костер последние дрова и лег, стараясь быть поближе к огню. Он заснул сразу, без всяких сновидений и проснулся только утром, когда Хугин начал тихонько пощипывать его за ухо.

– Что, Хугин, уже пора?

– Кар-р-р, – утвердительно ответил ворон.

– Ну, ладно, встаю. Лети, посмотри, что там вокруг пещеры.

Ворон еще раз каркнул и вылетел в морозное утро. Торфи уже достал припасы из сумки и с аппетитом закусывал. Оттар еще спал, а Иллуги нигде не было, наверно, тоже ушел на улицу.

Один поднялся, выглянул на улицу. Снег еще шел, но ветер немного утих к утру, было очень холодно.

– Да-а, сегодня будет сложный переход, – подумал Один.

Он вернулся опять в пещеру. Взял посох в руки. Огонь все еще пылал на его верхушке, но в свете дня был почти незаметен. Один провел левой рукой над пламенем и произнес короткое заклинание. Огонь погас, древесина осталась совершенно нетронутой, будто Гунгнир и не служил всю ночь факелом.

– Торфи, разбуди Оттара, а то ему придется идти в дорогу голодным, – сказал Один.

Но Оттар уже сам проснулся и начал потирать озябшие руки.

– Торфи, ты хоть что-нибудь оставил мне поесть? – первым делом поинтересовался Оттар.

– Оставил, не беспокойся, – ухмыльнулся Торфи. – Только проснулся, а уже туда же – есть. А вы, хозяин, будете завтракать?

– Буду, Торфи, буду, за меня не беспокойся, – ответил Один.

Костер давно уже погас, даже угли были холодные, за ночь у входа в пещеру ветер намел здоровый сугроб снега. Завтракать пришлось в холоде.

Вскоре пришел Иллуги.

– Ну и погодка сегодня! Нос страшно на улицу высунуть. Сколько живу, такой зимы еще не помню.

– Ничего, Иллуги. Потерпи. Дальше будет еще холодней, – словно дразнил его Один. – В Хель солнце вообще никогда не заглядывает.

– Лучше не говорите об этом, а то я не убоюсь вашего гнева и дезертирую.

– Ну, тогда мы тебя в Хеле и оставим. Будешь мерзнуть там вечность.

– Не надо, хозяин. Лучше я с вами останусь.

– Тогда не болтай лишнего!

– Уже молчу!

И Иллуги молча принялся за еду, активно работая челюстями. Тут в пещеру сунул морду крупный белый волк и что-то прорычал, оскалясь.

– Ну, чего тебе, Фреки? – спросил Один. – Жрать хочешь, наверное? Охотиться надо, а не попрошайничать.

– Вау-уу-у, – тоскливо ответил волк.

– Ладно, кости тебе достанутся, только ты ими все равно не наешься. Потерпи, возле Утгарда дичи побольше будет, там и пообедаете.

– Хозяин, может, и не мое это дело, но в этих краях не живут белые волки, такие, как этот. Если великаны увидят его, сразу узнают, кто к ним наведался в гости, – сказал Иллуги.

– Ну, мы пока не к великанам в гости идем, а вообще ты прав. Иди-ка позови второго волка, сейчас мы сделаем их нормальными.

Фреки недовольно зарычал, услышав о намерении своего хозяина, а Иллуги подумал, что лучше ему было промолчать. Как теперь этого волка искать на морозе? Но ничего не поделаешь, пришлось оставить завтрак и идти на поиски Гери. Он вышел из пещеры, вокруг на снегу были запутанные волчьи следы. Одни принадлежали Фреки и вели прямо в пещеру, другие уходили куда-то в сторону нагромождения из камней, неподалеку от пещеры. Иллуги направился туда. Волка нигде не было видно, и как его увидишь, когда его белая шкура сливается со снегом. Иллуги несколько раз прокричал:

– Гери! Гери, где ты?!

Из-за валуна показалась белая морда, испачканная кровью, глаза злобно сверкают. Видно, Иллуги оторвал волка от трапезы.

– Хозяин тебя зовет, иди к пещере, – проговорил Иллуги без особой уверенности.

Волк оскалился, зарычал и бросился на воина. Иллуги сумел увернуться и со всех ног припустил К пещере, огромная тварь бросилась за ним, клацая зубами у самых пяток.

В состязании по бегу победил человек, успев проскочить в пещеру и спрятавшись за спиной у Одина.

– Ха, смотри-ка, привел. Как это тебе удалось, а, Иллуги? – спросил Один.

– Мы бегали с ним на перегонки. Если бы он выиграл – съел бы меня, но он проиграл – теперь будет ходить серым до конца путешествия.

– Не беспокойся, Гери еще не скоро тебя простит, – сказал Один.

Ас сделал несколько пассов руками, волки взвыли и закрутились на месте. Все быстрее и быстрее, вот уже не видно, где голова, а где хвост, потом резко уменьшились в размерах и стали нормальными серыми волками, какие обитают во всех мирах, кроме Асгарда и Хеля.

Гери и Фреки остались очень недовольны такой переменой в их облике, еще раз злобно оскалились, глядя на Иллуги, и выскочили из пещеры. Вскоре с улицы донеслись звуки драки, наверное, Гери не хотел делиться своей добычей с товарищем.

– Иллуги, ты только что нажил себе очень крупных врагов, – пошутил Опар.

– Ничего, и не такие враги были.

– Ну, не скажи.., – протянул Оттар.

– Может, до меня кто-нибудь из моих старых врагов доберется раньше. Вот волки расстроятся.

Один, посмеиваясь, слушал разговор двух воинов, потом поднялся, подозвал воронов и отправил их на разведку. Через полчаса птицы вернулись обратно. Хугин уселся на посох, а Мунин устроился на плече хозяина и начал что-то рассказывать. Один внимательно его слушал, кивнул и снова отправил птиц из пещеры.

– Ну, асово войско, пора в путь. Надо убираться из этой пещеры и побыстрее. Мунин видел группу ванов, они в часе ходьбы отсюда, но если мы выйдем сейчас, то с ними не встретимся.

– Если они подойдут к пещере, то заметят наши следы, – сказал Торфи.

– Не заметят, об этом я побеспокоюсь. Главное, чтоб они нас не заметили, – ответил Один.

Через несколько минут воины собрали свои сумки и оседлали лошадей. Один выехал из пещеры последним. Никто из воинов не заметил, что сделал ас, но в пещере зародился маленький вихрь и уничтожил все следы их пребывания, а потом еще долго следовал за ними на небольшом расстоянии, заметая следы лошадей. Они шли, и сзади за ними оставался совершенно чистый, девственный снег. Примерно через час вихрь поотстал от них и исчез.

Снегопада не было, воздух, кажется, стоял на месте, только мороз все крепчал. Снег из-под копыт лошадей поднимался маленькими облачками и оседал вниз с тихим хрустальным звоном. Вороны и волки куда-то исчезли и не появлялись весь день.

Ближе к вечеру вернулся Мунин, прокаркал что-то, понятное лишь Одину, и опять исчез.

– Мы уже подошли близко к Утгарду, – сказал Один, с беспокойством поглядывая на небо. – Если сегодня к вечеру не пойдет снег, считайте – нам не повезло.

– И так паршиво идти, зачем нам еще снег, хозяин? – проворчал Торфи.

– Если великаны тебя поймают, то будет еще паршивее. Тут недалеко есть пещеры, мы укроемся в них до вечера. Дальше пойдем, когда стемнеет.

С этими словами Один развернул коня в сторону и поскакал в том же направлении, куда улетел Мунин. Всадники поскакали за ним на небольшом отдалении. Вскоре показалось большое нагромождение черных скал. В их заостренных вершинах и опасно нависающих пиках было что-то зловещее. Вокруг одной из них кружил Мунин, громко каркая.

Один остановился, напряженно всматриваясь в скалы, но вскоре расслабился и сделал знак воинам продолжать путь. Когда они подъехали ближе, стало видно, что скалы состоят из совершенно ровного с матовой поверхностью черного камня, похожего на оникс, потускневший от времени и холода. Мунин сидел у самого входа в пещеру. Она явно была необитаема. В таком неприветливом месте навряд ли поселилось бы хоть одно живое существо.

Всадники спешились, но не спешили заходить внутрь. Ветер тоскливо завывал в скалах, звук походил на похоронный плач вдовы. Оттар, Иллуги и Торфи уже умерли один раз в жизни, и теперь обычная смерть не была им страшна, но в этом месте, казалось, таится какая-то неведомая опасность, что-то страшнее смерти, что заставило воинов Асгарда отступить и спрятаться за спину своего повелителя.

Один опять произнес какое-то заклинание над своим посохом, и Гунгнир засветился ровным голубым светом. С таким импровизированным факелом ас вошел внутрь пещеры. Здесь явно уже давно никто не появлялся, хотя раньше, в стенах пещеры было святилище старого бога. Его имя уже давно забыто, но когда-то, задолго до появления асов, древние друиды приносили ему свои кровавые жертвы. Статуя божества и алтарь почти разрушились, не осталось даже праха тех, кого приносили здесь в жертву, но ровные черные стены, казалось, помнят ритм старинных заклинаний, звучащих здесь задолго до начала Времени.

Один воткнул посох в центре алтаря – ничего. Если бы в пещере была какая-нибудь опасность, Гунгнир сразу предупредил бы своего хозяина. Мунин, влетевший в пещеру вслед за асом, тоже чувствовал себя совершенно спокойно и уже успел устроиться на одном из уступов, высоко под сводом.

– Чего перетрусили? – крикнул Один на воинов. – Входите, заводите сюда лошадей. Это место только снаружи страшно выглядит. Если тут и было какое-то зло раньше, то сейчас и следа от него не осталось.

Оттар вошел первым, ведя за собой свою лошадь. Действительно, ничего страшного здесь не было, пещера как пещера. За ним, осмелев, вошли Торфи и Иллуги.

– Костер разводить не будем? – спросил Иллуги.

– Интересно, а из чего ты собрался его развести? – ухмыльнулся Один.

Иллуги осмотрелся, действительно, в пещере не было ничего, даже отдаленно напоминающего дрова, и вообще ничего, что могло бы гореть.

При тусклом свете Гунгнира распаковали мешки с едой.

– Ешьте как следует, – посоветовался Один, – это последняя остановка перед Хелем. Если повезет – завтра будем уже в Асгарде, если нет – неизвестно, когда и что мы будем есть в следующий раз.

– В такой дыре и кусок в горло не лезет! – пожаловался Торфи.

– Чего-то ты пугливым стал, как баба? – спросил Один. – И что мы с тобой в мире мертвых будем делать? Сказал же я – нету здесь ничего, или ты моим словам уже не веришь?

– Верю, верю, просто аппетита нет, – начал оправдываться Торфи.

– А-а, ну раз нет аппетита, дело другое. Нам больше достанется, – сказал Один, отламывая здоровый кусок вяленого лосося. – Мунин, лети сюда, я знаю – у тебя аппетит всегда хороший.

Ворон, благодарно каркая, опустился перед Одином и, придерживая одной лапой, начал рвать лосось клювом. Глядя на прожорливую птицу, Торфи уже пожалел, что отказался от еды, и решил исправить положение.

– А, действительно, чего нам бояться. Идем в страну мертвых, а тут всего лишь старая пещера.

С этими словами, он попытался поделить кусок лосося, доставшийся ворону. Мунин решил не расставаться так просто со своей добычей и больно клюнул Торфи в руку.

– Тебе что, другой еды нету? – окончательно рассвирепел Один. – Оставь ворону его кусок и возьми другой, вон сумка в углу лежит. Или уже подняться лень?

Торфи тихонечко поднялся, взял сумку с сыром, и стараясь больше не попадаться на глаза Одину, пообедал. Весь остаток дня весельчак Торфи был тише воды и ниже травы.

К вечеру опять пошел снег, к великому удовольствию Одина. Воины быстро собрались, в полном молчании оседлали коней. Впереди был короткий отрезок пути – последний перед Хелем. Переход по равнине закончился, теперь всадники скакали по холмистой местности, тут и там на их пути появлялись валуны или обломки древних скал. Стало немного теплее и воздух был более сырым. На пути начали попадаться карликовые деревца, похожие на дубки.

Волки бежали где-то недалеко от людей, то появляясь, то исчезая между скалами, видимо, охотились на мелких животных, все чаще попадавшихся на пути. По всем признакам Утгард был уже близко. Значит – увеличилась опасность нежелательной встречи с великанами. Один выбирал путь в тени скал и камней, стараясь объезжать открытые участки, где всадников легко было заметить в свете луны.

На пути к Утгарду Один и его воины все-таки встретили несколько великанов, спешащих вернуться к ночи домой, но им повезло: никто не заметил маленькую группу, идущую в Хель.

Становилось все теплее, снег летел теперь большими хлопьями, навстречу воинам дул не по-зимнему теплый ветер.

– Мы уже у самого Утгарда, – сказал Один, – где-то здесь должен быть вход в Хель.

Воины остановились в тени широкой скалы из того же черного камня, что был в древнем друидском храме, и Один отправил двух воронов на разведку. Потом ас подозвал волков и приказал им держаться подальше от людей, но не терять их из виду. Если понадобится сражаться, Гери и Фреки должны быть рядом.

Вскоре прилетел Хугин и призывно каркнул.

– Едем, – приказал Один, – ворон будет показывать нам дорогу.

Хугин летел впереди, то и дело присаживаясь на какой-нибудь скале и поджидая всадников, с трудом протискивающихся в лабиринте между скал. Если бы их проводником не была птица, они никогда не нашли бы дороги в Хель в беспорядочном нагромождении камней.

Черных скал все прибавлялось, постепенно появилась тропинка, ведущая между ними. Воздух становился все холоднее, тропинка, петляя, стала шире и превратилась в дорогу из черных булыжников, чуть прикрытую снегом. Скалы по краям были все выше и выше, они все больше заслоняли небо над головой. Воины и не заметили, как оказались в глубоком ущелье, куда не доходил свет звезд. Стало абсолютно темно и очень холодно.

Один остановил воинов и снова превратил Гунгнир в пылающий факел.

– Добро пожаловать в ад! – с этими словами ас снова двинулся вперед, яркий свет его факела рассекал тьму ущелья, но все равно казался лишь искоркой в полном мраке дороги в Хель.

Они еще долго шли по бесконечному ущелью, пока за одним из поворотов не начало понемногу светлеть. Один приказал воинам остановиться и ждать его здесь, а сам отправился вперед к большой площади, освещенной призрачным сине-зеленым светом.

Оттар, Иллуги и Торфи остались в темном ущелье, позднее к ним присоединились волки, Хугин и Мунин остались снаружи на границе Хеля.

Гери и Фреки старались не отходить далеко от людей. Хоть они были необычными животными, чувствовалось, что они испытывают страх еще больший, чем люди. Это место было абсолютно чуждым любому живому существу, если оно не было богом. Волки, тихонько поскуливая, жались к ногам людей, и только строжайший приказ Одина соблюдать полную тишину в его отсутствие заставлял их оставаться на месте. Иначе оба волка уже давно с диким воем бежали бы назад по дороге к миру людей или великанов, или все равно кого – лишь бы оно было живым и с теплой кровью. Главное, подальше от этого неподвижного и совершенно холодного места, населенного призраками, тихо шепчущимися между собой, незримо присутствующими повсюду между древними скалами из оникса.

Один доехал до площади и остановился в самом центре круга, где призрачный свет был особенно ярким. Там он сошел с лошади, беспокойно втягивающей ноздрями воздух, и начал ждать. Ожидание бога было недолгим. Через несколько минут над ним повисла одна из искорок, носящихся в воздухе с огромной скоростью и тихим шелестом. Один обратился к ней:

– Это место называется Хель?

– Да, о живой человек, – ответила искорка голосом похожим на звон колокольчика.

– Я пришел к пророчице Груе, – сказал Один.

– Зачем тебе Груя, она уже многие годы спокойно спит, и никто из смертных не смеет ее беспокоить?

– Значит, пришло время побеспокоить ее, – сказал ас, – веди меня к ней или позови ее сюда.

– Раз тебе нужна Груя – зови ее сам, – ответила чья-то душа, обреченная вечно бродить по Хелю, и унеслась прочь.

– Хорошо! – сказал Один уже отсутствующему собеседнику.

Он взял посох и очертил им круг возле себя и своей лошади, потом встал в центре круга и затянул какую-то песнь. Ритм ее постоянно менялся. Один пел то быстро и очень высоким голосом, то медленно, на самых низких нотах, иногда в его интонации звучал вопрос, а иногда – приказ. Песнь была долгой, постепенно бог стал раскачиваться в такт.

Его действия завораживали. Воины, стоящие в скалах недалеко от площади, наблюдали за асом. Постепенно страх перед Хелем оставил их, и они тоже начали качаться в такт завораживающему ритму. Вдруг Один поднял кверху руки и замер, прекратив заклинание неожиданно и на самой высокой ноте.

На краю круга появилась вспышка ярко зеленого цвета. Она пыталась проникнуть за линию защитного круга в разных местах, но не могла – что-то все время отталкивало вспышку обратно. Это был один из обликов мертвой пророчицы Груи.

В конце концов, Груя поняла, что ей не добраться до наглеца, посмевшего нарушить ее покой в царстве мертвых. Она приняла другой облик и встала на границе круга, закутанная в саван с капюшоном, скрывавшем лицо пророчицы.

– Чего тебе надо в царстве мертвых? – спросила пророчица.

Ее голос завораживал, он лился, словно огромная река, проникая в самую душу.

– Я хочу, что бы ты рассказала мне о прошлом и будущем.

– Ты хочешь слишком много, смертный!

– Но тем не менее, я – здесь, и ты разговариваешь со мной, – сказал Один, в душе облегченно вздохнув: кажется, Груя не узнала его.

– Ты здесь и останешься – навсегда! – рассмеялась пророчица. – Поэтому слушай меня, хоть мои слова тебе и не пригодятся.

И Груя начала петь. Ритм ее пророчества постоянно менялся и был похожим на ритм заклинания, которым Один вызвал ее из могилы, но одновременно был другим, а звонкий голос вёльвы завораживал. Она говорила долго, начав свою историю с самого создания девяти миров и зарождения богов и великанов, и карликов, и людишек разных. Постепенно она дошла до настоящего момента. В ее пророчестве битва асов и ванов должна была произойти непременно, после наступления зимы среди лета и повлечь за собой конец этого мира.

Груя рассказала, кто из богов и как будет сражаться в этой битве: Один со своим сыном Видаром встанет против Сынов Волка, Тор, вернув свой молот из страны великанов, – со Змеем, Рейр – с Суртом, Хеймдалль – с инеистыми великанами, а Улль – с холмовыми. Только Локи будет метаться из стороны в сторону, то сражаясь на стороне асов, то плетя заговор с ванами, путая планы и тех, и других, не закончит он добром свою жизнь.

Как бы хорошо ни сражались и боги, и великаны – конец все равно один: погибнут все, и от нынешнего мира останется лишь песчинка, хранящая искру жизни, которую богам предстоит опять превратить в жизнь, и заново построить миры и создать людей, вдохнув в них душу и разум.

На этом Груя закончила свое пророчество.

– Ты услышал то, что хотел, Странник? – спросила она.

– Да! – ответил Один.

– Тогда смотри! – крикнула Груя и отбросила капюшон с лица.

Под ним не было живой плоти. Только мертвый череп, с клочками кожи, прилипшими тут и там к выбеленным временем костям. И взгляд безумно злобных и очень мудрых глаз, способный убить любого смертного. Этим взглядом Груя уставилась на Одина, ожидая что Странник заплатит жизнью за ее пророчество, но не тут-то было, Один спокойно выдержал взгляд вёльвы.

– Да никак, сам Один сюда пожаловал?! – взвыла Груя.

– Да, я это! И ты рассказала мне много полезного для будущей битвы!

Ведьма вытянула из савана руки, и между мертвыми ладонями скелета родился маленький сгусток яркого, белого света. Его она бросила в Одина, и сгусток энергии Зла сумел преодолеть круг света, исходящий от Гунгнира, и полетел в Одина. Ас протянул руку, пытаясь остановить Зло, но яркий шарик продолжал двигаться. Тогда бог выдернул Гунгнир из земли и посох моментально превратился в копье. Им Один ударил о сгусток Зла, и тот рассыпался искрами. Круг, защищавший Одина и созданный силой Гунгнира, распался, и ведьма ринулась на аса, стараясь достать его своими костлявыми руками.

Один вспомнил пророчество Велды и не стал бросать волшебное копье в Грую, а развернулся и начертил перед ней преграду на земле. Потом вскочил на Слейпнира, снова ставшего прежним восьминогим конем, и поскакал к скалам, где его ждали воины Асгарда. Пока Один разговаривал с Груей, к ним присоединился Хеймдалль – Страж Богов.

– Ты вовремя здесь – Златорогий! – крикнул на скаку Один.

– Время настало, Всеотец! – крикнул Хеймдалль.

– Знаю, труби в свой рог! Пора! Хеймдалль поднес к губам рог и набрал полную грудь воздуха. Из золотого рога Ревущей трубы – родился звук. Вначале слабый и нежный, он рос и заполнял все вокруг. Скалы дрогнули. Груя позади асов сжалась в комок и исчезла, а мелодия все продолжалась, будя мертвых и призывая всех на последнюю битву.

Ригнарёк наступил!