Текст книги "Один"

Автор книги: Карл Мунк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

Один, примерившись, выломал из изгороди жердь. Стукнул в дверь шалаша:

– Просыпайтесь – идет потеха!

Дверь, словно внутри и не ложились, тут же выпустила Тара и Стину. Девушка выдернула из колоды топор. Тар присмотрелся:

– Мыши?

– Кой черт мыши – дьяволята в мышиной шкуре, – отозвался Один.

Самые первые ряды войска копошились у ног. Один с размаху расплющил с десяток. Мыши обтекали аса, пробираясь между ног. Тар, наконец-то, сообразил, что такое количество мышей может обглодать человека до костей за пару минут. Под руки ничего подходящего, чем веревка, не попадалось. Тар хлестал серых разбойников – веревка оставляла на спинах клочья окровавленного меха.

Стина рубила, зажмурив глаза, но мышей было так много, сколько она до сих пор и не видела, что топор кромсал сразу несколько дюжин.

Ведьма, взобравшись на кочку, отдавала распоряжения, взмахом лапки посылая часть войска в обход. Море спинок растеклось по склону, охватывая сражающихся полукругом.

– Пожалуй, – Один запустил пятерню под шляпу, – пора брать инициативу в свои руки.

И приказал Тару и Стине:

– Чтобы не случилось, зажмурьтесь и ни при каких обстоятельствах не поворачивайтесь!

Стина хотела заспорить, но что-то в тоне незнакомца заставляло слушаться. Тар обнял девушку, развернув лицом к шалашу.

Один снял шляпу, Его волшебный луч засверкал. Ледяной луч, скользнув, заставил ряды наступавших замереть.

Сольвейг, которой леденящий луч не коснулся, спрыгнула с холмика и бросилась наутек: ее воинство, ряд за рядом, превращалось в заметенные снегом ледяные торосы. Один держал шляпу в руке до тех пор, пока весь склон горы не очистился от маленьких тварей. Только тогда, вернув себе прежний вид, позвал Тара и Стину:

– Вот видите, неплохо, когда кое-чему обучен!

– Откуда они взялись? – пробормотал Тар, рассматривая ледяную фигурку мыши. Попробовал оторвать от земли, но скульптура примерзла намертво. Уже по-другому взглянул на Одина:

– И откуда взялся, интересно, ты? Один лишь похлопал парня по плечу:

– Придет время, Тар, ты сам все узнаешь. А пока мне пора!

Тут отозвалась Стина, до сих пор лишь в упор не спускавшая с Одина глаз:

– Я не знаю, откуда ты пришел, незнакомец. Догадываюсь, что и имя себе ты придумал. Только, если ты ничего не имеешь против, я пойду с тобой!

Один отрицательно махнул головой:

– Нет, Стина! Ступай, если стадо тебе опротивело, с ним, – он кивнул на Тара. – Тар – неплохой парень, и ты будешь с ним довольна. А у меня дела, где лучше обойтись без женщин. Прощай! – Один подхватил свое копье-жердь. Отшвырнул подальше. – Маленькие демоны больше тут не появятся, – обратился к пастушке. – А ты, Тар, до встречи!

– Если сведет судьба, – пожал юноша протянутую руку.

Один знал, что говорил: Сольвейг, собрав всех, кто из ее подданных уцелел, сиганула в подземелья, больше не рискуя соваться к людям. Там, одиноко дожидаясь старости, попритихла.

– Все эти хижины – ваши! – Один с любопытством глядел на когда-то оставленную деревню. За прошедший год тут изменилось немало. Природа, укрощенная людьми и втиснутая в рамки пашен, пастбищ, ограниченная изгородями, привольно раскинулась, уничтожив за несколько месяцев годы людского труда. Укрощенные луга бесновались травами. Огороды одичали. Среди уцелевших стрелок прошлогоднего лука извивалась повилика и напыщенно цвел репейник. Хижины с мутными окнами облюбовали лесное зверье: в подполье селились мыши. Белки сновали под кровлями. По всему видно, сюда часто наведывались дикие кабаны: подворья были взрыты хищными пятачками.

– Один!

Великий ас отвлекся: к нему торопился Гвидо.

– В этом селении – ни одной живой души, а между тем нет и признаков, что кто-то напал на ее жителей. Просто дома пусты, словно люди одновременно собрались и ушли, не прихватив с собой даже плошки. Не нравится мне все это, не к добру ты выбрал лагерем проклятое место!

– Все в порядке, сынок, – Один не зря гордился Гвидо. Среди собранных им якобы на службу к богатому князю воинов Гвидо отличался цепким умом и небесполезной проницательностью. Ас не однажды ловил его приклеившийся взгляд. Но Гвидо ни разу не застал Одина за чем-то, что не согласовалось бы с привычками покорного военачальника, собирающего дружину для кого-то другого.

Первоначальную тактику, когда Один представлялся нанимателем сам, он отринул после одного случая, занозой засевшего в памяти. Он встретил кучку парней явно разбойного вида в устье неширокой реки. Крупные руки и зловещие ухмылочки Одина удовлетворили. Он, как обычно, предложил парням примкнуть к его отряду. Тут же высунулся парень лет двадцати, поигрывая дубиной.

– Значит, нужда в силе? – помахал парень здоровущим обломком дуба, кое-как обтесанным. – Но мы бы хотели знать, стоишь ли ты того, чтобы тебе служить.

Один, как привык уже, общаясь с обитателями Миргарда, с готовностью сунул руку в котомку, протянул пригоршню золота.

Ватага заржала.

– Нет, – парень снизу вверх ударил ладонь аса. Золото рассыпалось по песку, упало в реку, погружаясь в илистый песок дна.

– Такое добро для ловких ребят – в любом сундуке. Мы подчиняемся тому атаману, который сумеет справится с Мами, нашим медвежонком!

Мами, тот самый парень с дубиной, с готовностью вступил в круг.

Один бросил взгляд через плечо: разбойники осторожно сужали кольцо, образовав круг. Центром круга были Один и Мами.

– Выбор оружия за тобой, – снисходительно хмыкнул Мами.

Один затравлено озирнулся, но воспользоваться преимуществами асов ему показалось ниже достоинства.

– Выбор оружия за тобой, – ответствовал скупо.

– Тогда, – Мами пожал плечами, – я расправлюсь с тобой голыми руками.

– А за это, – раздалось из круга разбойников, – ты будешь готовить нам всем похлебку и выносить помои!

Один на выпад не реагировал. Он, расставив ноги, дожидался, когда Мами ступит в круг схватки. Мами, лениво, словно на прогулке, пересек незримую черту, которой ограничивался боевой круг: попади за черту, если, конечно, останешься до тех пор жив, и ты побежден.

Один напрягся: противник, хоть и выглядевший здоровым, не казался ему достаточно ловким. Мами вразвалку подошел к противнику. Обменялись толчками. Один ударил первым, рассек кулаком противнику бровь. По лицу Мами, словно вырубленному из бронзы, заструилась кровь. Мами утерся краем рукава рубахи. Схватка пошла всерьез, Один еле сдерживался, чтобы касаться ногами земли: асы в случае опасности могли подниматься в воздух, но Один хотел выиграть или проиграть, воспользовавшись только силами, данными смертному. Мами изловчился и обхватил противника. У Одина заняло дух. Он извернулся. Выскользнул. Снова стояли, напружинившись, против друг друга. Один прыгнул первым, кошкой вцепившись в Мами. Покатились по траве, рыча и валтузя бока неприятеля. За Мами – подбадривающее улюлюканье, за спиной Одина – честь. Ас приноровился – разбойник, не ожидавший подножки, рухнул, упав плашмя на спину.

Ватага загоготала: это был первый случай, когда Мами не смог побороть в боевом кругу. Подножку, хвала прародителям, не заметили.

И дружина Одина, хотя парни еще и не подозревали, что ради этого придется умереть, пополнилась десятком-другим.

Но урок получил и великий ас. Теперь он действовал осмотрительнее, предлагая лишь услуги посредника. Неведомый хозяин, якобы, объявится тогда, когда дружина сможет владеть всеми видами оружия и быть готовой к любым неожиданностям.

Гвидо по-прежнему дожидался ответа. Один помедлил. Потом показал на холм Старой Ханы.

– Видишь? Я немало заплатил, – соврал ас, – чтобы люди деревни согласились уступить эту долину для воинов. Люди здравствуют и счастливо попивают за мои денежки.

Не понять: поверил Гвидо или нет, но Одину это было и безразлично.

Теперь оставалась треть задуманного: выучить парней так, чтобы они, словно собака, были послушны любому жесту Одина.

Остальное – возвращение отряда в Асгард, когда ребятам придется примириться с мыслью, что живым туда пути нет, – Один отложил.

Парни деревней были довольны. Расселились по хижинам. Гвидо и Один заняли жилье Старой Ханы.

Один роздал распоряжения на ближайшее время, а сам, оставив дружину на попечение Гвидо, исчез. Приближался день, когда нужно было наведать Асгард.

Наказание, наложенное йотунами, Одина обременяло лишь необходимостью возвращаться: слишком много дел удерживало аса в Миргарде, чтобы каждые тридцать дней посещать верхний мир. Там, в Асгарде, не происходило ровным счетом ничего, достойного внимания, Лишь Балрд, подросший и окрепший за минувший год, радовал отца. Фригг вопросов не задавала, мучаясь наказанием куда больше Одина. Одина терзала совесть, но поделать он с собой ничего не мог: ему куда интереснее было заниматься муштрой своей дружины, чем выслушивать жалобы жены на одиночество и скуку.

– Ну, займись чем-нибудь, – скороговоркой утешал Один, – Хоть вязать научись, – отмахивался.

И снова торопился и Миргард.

Спустя короткое время на месте деревеньки, вытянувшись вверх башнями и ощерившись по окружности крепостными валами, вырос лагерь. Расчистили несколько площадок – там воины совершенствовались во владении мечем, копьем. В западной части лагеря, как нарочно, росло с десяток сосен. Там, соревнуясь в умении одной стрелой сбивать две шишки, тренировались стрелки из лука.

Распоряжался Гвидо. Из неотесанного парня, надеявшегося на кулаки, неожиданно Мами тоже стал неплохим военачальником. Один прикинул, что ему одному руководить такой дружиной – везде не поспеть. Мами мог бы стать его правой рукой, а вот в Гвидо сомневался, – слишком парень честолюбив.

Мами же, беззлобный и недалекий, с таким рвением всегда бросался выполнять любое поручение. Теперь, когда замысел все ближе подходил к задуманному, у Одина появилось свободное время. Ас тратил его, чтобы украдкой встречаться с Локи: тот, действуя почти так же, как великий Один, собрал отряд в долине Красных гор. Судя по всему, дела в лагере Локи обстояли ничуть не хуже, чем у Одина.

Когда лето скатилось под уклон, Локи и его отряд примкнул к людям Одина. Теперь дружина аса насчитывала несколько сотен воинов. Постоянные каждодневные упражнения во владении оружием пообтесали молодежь. Умелые воины приобрели сноровку.

Теперь Один мог разбить дружину на три отряда, каждый из которых мог действовать самостоятельно. Локи, Мами и, после колебаний Одина, Гвидо начали сначала, но теперь присматривались к каждому воину. Выяснились и огрехи: если на боевой площадке в целом, в мелькании клинков и глухо ударяющихся друг о друга палиц не слишком заметно, чей дар довершил поединок, то в маленьких группках, на которые военачальники разбили отряды, стало ясно, кто каким оружием владеет лучше, а кому в поединке не хватает силы духа.

Так, вопреки планам Одина, прошел еще почти год, пока ас не остался доволен. Военачальники устроили состязания между воинами. Для этого выбрали луг за рощей: с вершины холма Старой Ханы Один и Локи видели луг плоским столом.

– Отличное место для поединков, – похвалил Один.

– Ну, учитывая, что мои парни половину ночи расчищали луг и таскали песок, то, конечно, неплохое, – отозвался Локи.

Один промолчал, про себя отметил, что Локи хотел одной фразой убить двух зайцев: укорить остальные отряды в том, что пока все спали, воины Локи работали, и, второе, подколоть Одина.

Наконец состязания начались. Первыми, стеной с разных сторон луга, выехали меченосцы. Следом пешком двинулись кинжальщики и воины с булавами. Лучники оставались в толпе зрителей: их черед придет, когда первая часть соревнования завершится.

Две стены сошлись. Солнце отражалось в металле клинков. Казалось, по лугу мечутся огненные молнии. Отряды смешались. Кинжальщики, юля между боками и стремительными ногами коней, вступили в рукопашную.

Над полем поединка неслись удары скрещивающегося оружия и гортанные голоса побеждавших. Воины, которым порядком надоела бесполезная муштра, воспряли духом: состязания подтверждали давно витавшую над лагерем догадку – скоро в настоящее дело.

Один жестом остановил сражающихся.

– Я доволен, – повернул лицо к Локи. – Выступаем завтра же!

Нахмуренные брови Локи подсказали: сотоварищ хочет, но колеблется возразить. Один подбодрил:

– Выкладывай, Локи! Я же вижу, у тебя чешется кончик языка: что не так?

– Ты давно не был в Асгарде, Один, – наконец процедил Локи. – Ты будешь удивлен, но там перемены. И не к лучшему. Советую тебе повременить с переносом дружины в небесную обитель.

– Что там еще? – насторожился Один. В последнее время ему было недосуг заглянуть в Асгард. Приготовления к походу, воинам нужно было оружие и пропитание – за всем этим ас пропустил то ли два, то ли три положенных дня возвращений. Локи в Асгард же ненадолго отлучался, но всегда на брошенный из вежливости вопрос:

Есть новости? – Локи лишь кривился и качал головой.

– Скорее новые зубы вырастут у столетней старухи, чем в Асгарде стронется хоть один камень.

– Значит, врал? – сжал кулаки Один, приступая к приятелю.

– Да я сам ничего толком не понял. Вроде жизнь в верхнем мире стала даже получше. У асов и воинов карманы набиты деньгами. В Асгард вереницей тянутся груженые повозку с пивом, вином и медом. Никогда асы не предавались такому обжорству – на вертелах в каждой палатке зажаривают по нескольку оленей.

– Просто идиллия, – перебил Один. – Так что случилось-то?

– Я же говорю: слишком роскошную жизнь ведут асы!

Один исподлобья уставился на приятеля: шутит Локи не ко времени, что ли? Но Локи, сжав губы, наклонившись чуть вперед, глядел напряженно. Да и вся его фигура выражала откровенное недовольство.

– Послушай, не ломай тут комедию! Что, не пойму, плохого в том, что великие асы процветают? Уж никак не думал, что ты за аскетизм – сам небось любишь кутнуть на дармовщинку?

– Вот в этом и суть, – попытался Локи убедить Одина, что все достаточно серьезно, – асы буйствуют, пьянствуют. В Асгарде неизвестно откуда появилась тьма молоденьких валькирий, готовых на любые услуги, лишь покажи краешек золотой монетки. А кто за все это будет платить?

– Пустяк, – отмахнулся Один, – вот вернусь, сочиним какой-нибудь налог на сопредельные миры. Подчиненные и заплатят.

Воины топтались по площадке: оттуда было не слышно, о чем спорит Вотан и хитрюга Локи. Следовало расседлать лошадей, бока которых блестели потом после поединка. Послали к военачальникам Гвидо – люди тоже хотели умыться и привести себя в порядок. Кое у кого темнели синяки. Кинжальщики в пылу азарта не сразу замечали ровный укус царапин.

Да и от котлов с похлебкой из дичи призывно тянулся пар.

– Можно отпустить воинов? – вырос Гвидо перед Одином.

– Можешь даже распустить, – махнул рукой Локи.

Гвидо сделал шаг в сторону. Тут же развернулся:

– Как это – распустить?

– Обычно, – буркнул Один. – Заплати ребятам, – он кивнул в сторону сундука с откинутой крышкой: среди золота мелькнуло несколько и серебряных монеток. – И ступайте, куда глаза глядят!

Гвидо вспыхнул, словно обваренный. Рука невольно сжалась на рукоятке меча:

– Значит, все эти тренировки, туманные обещания о высокой чести служить воинам у такого хозяина, все эти месяцы муштры – лишь для забавы?

– Тебе же платят, – Локи внимательней вгляделся в воина, чтобы запомнить и при встрече узнать.

По правде говоря, ему не нравился военачальник отряда: он бы в отличие от Одина, Гвидо к себе бы не приблизил. Вот так и готов вцепиться в глотку, только затронь.

– Зачем мне твои деньги? – вспылил Гвидо.

– А для чего же ты нанимался? – вкрадчиво парировал Локи.

Один, занятый своими мыслями, в перепалку не встревал.

Это была идея Локи – распустить дружину. Он убеждал:

– Двинься ты с эдакой оравой к небесной дороге, разрастутся кривотолки. Зашевелятся ваны, которым Асгард – словно кость в горле.

– Конечно, вознестись вместе с живыми – затея неплохая, но куда проще, если ты возьмешь души мертвых.

– Убить их сейчас? – Один коснулся рукой края шляпы.

Локи перехватил кисть, сжав запястье:

– Нет, еще не время! Пусть парни разойдутся по своим деревням – разыскать их смерти труда не составит, даже если кто-то умудрится поселиться на дне моря. А тебе сейчас лучше отправиться в Асгард. Может, я плохо объяснил: не мастак я плести, но дело хуже некуда.

– Это что еще?! не дослушав, вытянул шею Один.

Его дружина, все, как один человек, выступила в боевом порядке, покидая лагерь. Деньги остались нетронутые – воины забрали с собой только оружие. Впереди двигались две фигуры: Гвидо и Мами. Ни один человек в лагере не остался.

Один был смущен, но горд.

– Молодцы, ребята! Как они меня подвели, а? Не хотел бы я быть от них на противоположной стороне.

И махнул, прошептав чуть слышно, Локи едва разобрал.

– Бывайте, парни! Не обижайтесь. Что кажется обманом, когда-нибудь разъяснится. Поймете, что я был сегодня прав. А пока – до встречи!

Один сунул руку за пазуху и похолодел: черный шар, болтавшийся на шнурке, утратил непрозрачность, стал багрово-красным. Внутри шара мерцало пламя пожара.

– Асгард? – сжал Один плечо Локи.

– А я про что? – Локи оторвал руку Одина. Принялся растирать плечо: – Говорю же: Асгарду грозит гибель!

– Да от чего? – разозлился ас. – Ты хоть раз можешь не юлить? Что за враг грозит Асгарду?

– Золото.

Один до боли сжал челюсти. Кивнул в сторону уходящей через горы дружины:

– Посмотри за ними.

– Показаться или следовать невидимым?

– Как хочешь.

Один шагнул в крепость. Под аркой ворот лежали густые тени. Один прищурился в полумрак: ось снова сместилась, и ас не сразу нащупал направление перехода из Миргарда.

В следующее мгновение Один уже стоял посреди Асгарда, с удивлением осматривая знакомый город.

За дружину не беспокоился: раз воины решили держаться вместе, Гвидо и Мами сумеют о них позаботиться.

Локи думал иначе: он сам позаботится о дружине. С тех пор по Миргарду потянулись смутные слухи о диких охотниках, живущих в горах. Держались вдали от больших селений. Налетали по ночам. Грабили. Иногда убивали. Уводили с собой молодых женщин.

Селенья Миргарда насторожились. И не один селянин с семьей испуганно жались до ночам друг к дружке.

В темноте, будя по камням частое эхо, мчала черная громада диких охотников. Влетали, как дым, рассеиваясь стремительно. Несколько минут – и исчезли, как и пришли. Дозоры не помогали. В слухи не верили – о диких охотниках слышали все, но никто не видел вблизи.

Лишь ранний пастух, поежившись от холода под своим кожушком, спросонок поднимал голову: на горизонте, стелясь над землей и окутанный туманом, бесшумно плыл конный отряд.

А Локи, первым делом разделавшись, придравшись к пустяку, с Гвидо, торжествовал: наконец-то сбылась его мечта. И не один житель Миргарда трусливо пускался бежать, когда лошадь Локи, настигая, целила передними копытами в голову жертвы.

Дружина Одина, долгими тренировками приученная к дисциплине, по единому слову Локи, без сомнений, отчаянно и буйно гуляла по землям Миргарда. Поощряемые предводителем, воины все больше привыкали к крови и научились находить утеху в жестоком разгуле.

Стесняла лишь телесная оболочка, тянувшая копыта лошадей дружины Одина к земле и не позволявшая диким охотникам взмывать к небу, когда битва разрешена. Ту или иную сторону: имеет значение?

Локи и его воины словно стервятники кидались в любую переделку, где рука, истосковавшись по клинку, будет рубить и колоть.

Дружину видели всякий раз, когда в стонах и кропи потерпевшие поражение ждали смерти: рассыпавшись в тумане, мчались черные воины. И отступавшие бежали, а нападавшие разворачивали лошадей, торопясь покинуть поле брани. Черные воины, врубившись в гущу драки, с одинаковой жестокостью убивали и тех, и других, неизменно оставаясь приверженцами собственных тайных целей.

Наконец-то Локи чувствовал себя тем, чем хотел быть всегда: воины подчинялись его первому слову, понимали с полужеста.

В месяц изменились и лица: словно братья, воины диких отрядов сурово и презрительно научились смотреть на прочих. У губ прорезалась, застыв, жесткая складка – в глазах одинаковый фанатизм и брезгливость к жизни. Без шлемов и нагрудников, лишь в легких коротких накидках и белых широких рубахах, воины дружины никогда не пригибались в седле, никогда не опускали голову.

У Локи, объявившего себя военачальником дружины, был какой-то инстинктивный нюх на славную битву – он неизменно приводил дружину в то место, где противники бились всерьез, где отличная дружине потеха.

Впрочем, в нижних мирах всегда неспокойно: куда ни плюнь, попадешь в перебранку либо ссору. Голову повернешь – кровь дешевле водицы, пускают обитатели Миргарда друг другу юшку. Князь у князя кусок пустоши оттяпал – торопись, дружина диких охотников, грядет заваруха!

Вот и сейчас торопится Локи, его дружина черными точками рассыпалась по равнине.