Текст книги "Собрание сочинений, том 14"
Автор книги: Карл Генрих Маркс
Соавторы: Фридрих Энгельс
Жанр:
Философия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 65 страниц)
Я показал, что брошюры Дантю служат источником, откуда немецкий Да-Да черпает свою мудрость в области всемирной истории вообще и «спасительной политики Наполеона» в частности. «Спасительная политика Наполеона» – выражение, заимствованное из одной недавней передовой статьи «демократа» Ф. Цабеля. О том, что думают и знают сами французы об этих брошюрах, можно составить себе представление по следующей выдержке из парижского еженедельника «Courrier du Dimanche» № 42 от 14 октября 1860 года:
«Что касается настоящего момента, то возьмите наугад десять брошюр, и вы увидите, что, по крайней мере, девять из них были задуманы, обработаны и написаны… кем? – профессионалами-романистами, песенниками, водевилистами, пономарями!
Заговорят ли в газетах о таинственных свиданиях между северными державами, о воскресающем Священном союзе, и вот немедленно какой-нибудь приятный сочинитель довольно литературных – и даже (в свое время) изрядно либеральных – куплетов бежит к неизбежному г-ну Дантю и приносит ему под звучным названием «Коалиция» длинное и пошлое переложение статей г-на Грангийо. Или покажется, что союз с Англией как-то не понравился г-ну Лимераку, и тотчас какой-нибудь г-н Шатле, кавалер ордена Григория Великого, который, судя по его стилю, служит где-нибудь пономарем, печатает или перепечатывает длинный и смехотворный доклад «Преступления и проступки Англии против Франции». Уже автор «Кума Гильри» (Эдмон Абу)[608]608
Имеется в виду трехактная комедия Э. Абу «Гильри».
[Закрыть] счел необходимым просветить нас насчет политических тайн прусской монархии и с высоты своих театральных провалов преподал советы благоразумия берлинским палатам. Сообщают, будто г-н Клервиль собирается в ближайшее время разъяснить вопрос о Панамском перешейке, столь запутанный г-ном Белли, и, несомненно, через несколько дней после свидания высочайших особ 21 октября в витринах всех наших книжных лавок появится великолепная розовая брошюра под заглавием «Записки о варшавском свидании, составленные кордебалетом Оперы».
Этот на первый взгляд необъяснимый захват области политики малыми богами литературы объясняется многими причинами. Мы здесь остановимся только на одной, наиболее непосредственной и бесспорной.
В обстановке почти всеобщего маразма ума и чувств эти господа, занимающиеся печальной профессией увеселения публики, не знают, как им встряхнуть и разбудить своих читателей. Они неизменно повторяют свои старые юмористические куплеты и анекдоты. Их самих также снедает тоска, печаль и уныние, как и тех, кого они собираются развлекать. Вот почему, исчерпав все возможности, они с отчаяния принялись писать – кто мемуары куртизанок, кто дипломатические брошюры.
А затем, в одно прекрасное утро, какой-нибудь авантюрист пера, никогда не пожертвовавший политике и часом серьезных занятий, не имеющий за душой и тени какого бы то ни было убеждения, поднимается и говорит себе: «Я должен произвести большой шум! Что же мне сделать, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание, инстинктивно избегающее меня? Написать брошюру о деле Леотара или о восточном вопросе? Раскрыть перед изумленным светом тайны будуаров, где я никогда не бывал, или тайны русской политики, которая мне еще более чужда? Излить в вольтеровской прозе свою скорбь о женщинах с запятнанной репутацией или же в евангельской прозе скорбь о несчастных маронитах, преследуемых и истребляемых фанатиками-магометанами? Написать апологию мадемуазель Ригельбош или защиту светской власти папы? Я решительно выбираю политику. Я сумею развлечь свою публику гораздо лучше царями и императорами, чем женщинами легкого поведения». Сказавши это, наш сверхштатный член литературной богемы копается в «Moniteur», шатается несколько дней под колоннадой Биржи, делает визиты некоторым чиновникам и узнает, наконец, в какую сторону дует ветер столичного любопытства или придворных настроений; тогда он выбирает заглавие, которое этот ветер может надуть надлежащим образом, и довольный почивает на своих лаврах. Теперь его работу можно считать готовой; ведь в наше время в брошюре важны только две вещи: заглавие и предполагаемые отношения между автором и «высокими особами».
Нужно ли после этого говорить, чего стоят брошюры, которыми нас засыпают? Соберите когда-нибудь все свое мужество, попытайтесь прочесть их до конца, и вы будете поражены неслыханным невежеством, нестерпимым легкомыслием, даже падением нравственного чувства, которое обнаруживают их авторы. Я уже не говорю здесь о худших из них… Каждый год пригибает нас еще ниже, с каждым годом обнаруживается новый признак интеллектуального вырождения, каждый год прибавляет новый литературный позор к тем, от которых нам приходится краснеть. Дело доходит до того, что даже крайние оптимисты начинают иногда сомневаться в завтрашнем дне и спрашивают себя с тревогой: выберемся ли мы из этого положения?»{200}.
Выше я цитировал из «National-Zeitung» выражение «спасительная политика Наполеона». Странным образом парижский корреспондент «Manchester Guardian»[609]609
«The Manchester Guardian» («Манчестерский страж») – английская буржуазная газета, орган сторонников свободной торговли (фритредеров), позже орган либеральной партии; основана в Манчестере в 1821 году.
[Закрыть], – газеты, известной во всей Англии точностью, как правило, своей информации, – сообщает следующую любопытную вещь:
«Paris, November, 8… Louis Napoleon spends his gold in vain in supporting such newspapers as the «National-Zeitung»» (Луи-Наполеон напрасно тратит свои деньги, поддерживая такие газеты, как «National-Zeitung») («Manchester Guardian» от 12 ноября 1860 г.).
Впрочем, я думаю, что вообще хорошо осведомленный корреспондент «Manchester Guardian» на этот раз ошибается. Говорят, будто бы Ф. Цабель перебежал в бонапартистский лагерь, чтобы доказать, что он не подкуплен Австрией. По крайней мере, так мне сообщили из Берлина… Совсем как в Дунсиаде!
16. ДОПОЛНЕНИЕВо время печатания последних листов мне случайно попался в руки октябрьский номер (1860 г.) «Stimmen der Zeit». Прежний издатель органа беглых парламентариев «Deutsche Monatsschrift» и, следовательно, до некоторой степени, литературное начальство «беглого имперского регента», А. Колачек, рассказывает на странице 37 о своем друге Карле Фогте:
«Женевское акционерное общество «Цемент», в дирекцию которого входил не кто иной, как сам г-н Карл Фогт, было основано в 1857 г., а в 1858 г. акционеры не имели уже ни копейки, и прокурор упрятал одного из директоров в тюрьму по обвинению в обмане. В момент этого ареста г-н Фогт был как раз в Берне. Он поспешно вернулся назад, арестованный был выпущен, процесс был замят, «чтобы избежать скандала», но акционеры потеряли все. По этому примеру нельзя утверждать, что в Женеве собственность достаточно защищена, и заблуждение г-на Карла Фогта в этом отношении кажется тем более странным, что он, как мы сказали, был одним из директоров названного общества; между тем даже во Франции в подобных процессах ищут виновных даже среди директоров, сажают в тюрьму и удовлетворяют за счет их имущества гражданские иски акционеров».
Пусть сравнят с этим то, что говорит И. Ф. Беккер в своем письме (глава X) о банковской истории, бросившей г-на Джемса Фази в объятия декабря. Подобные детали очень помогают при решении загадки, как Наполеон Малый стал самым большим человеком своей эпохи. Как известно, самому Наполеону Малому пришлось выбирать между coup d'etat {государственного переворота. Ред.} и… Клиши[610]610
Клиши – долговая тюрьма в Париже в 1826–1867 годах.
[Закрыть].
Нижеследующие выдержки из записки о беседе с Кошутом убедительно доказывают, как хорошо Кошут знает, что главную опасность для Венгрии представляет Россия. Автор этой записки – один из виднейших радикальных депутатов теперешней House of Commons {палаты общин. Ред.},
«Записка о беседе с г-ном Кошутом вечером 30мая 1854 г. в…
… Возврат в Венгрии к строгой законности (сказал он, то есть Кошут) может возродить союз Венгрии с Австрией и помешает России найти союзников в Венгрии. Он (Кошут) нисколько не будет противиться возврату к законности. Он готов посоветовать своим землякам принять с доверием такое восстановление, если его можно добиться, и, со своей стороны, никоим образом не будет препятствовать такому обороту дела. Сам он не намерен вернуться в Венгрию. Он сам не собирается содействовать такому курсу Австрии, так как не верит в поворот Австрии к законности, разве только ее принудит к этому суровая необходимость. Он разрешил мне сказать, что таково его мнение и что, если потребуется, то он открыто его подтвердит, хотя сам не выступит ни с каким предложением, так как не ожидает, чтобы Австрия добровольно отказалась от своих традиционных нейтралистских планов… Он согласился бы в 1848 г., чтобы послали венгерские войска для отражения атак пьемонтцев» (г-н Кошут в 1848 г. пошел намного дальше этого, добившись своей горячей речью в сейме в Пеште посылки венгерских войск против итальянских «мятежников»), «но не воспользовался бы этими войсками, чтобы силой удерживать австрийскую Италию, как не согласился бы допустить иноземные войска в Венгрию»{201}.
Мифотворческая сила народной фантазии во все времена проявлялась в изобретении «великих людей». Поразительнейшнй пример этого рода, бесспорно, представляет Симон Боливар. Что касается Кошута, то его, например, прославляют как человека, уничтожившего в Венгрии феодализм. Между тем он совершенно непричастен к трем важнейшим мероприятиям – введению всеобщего налогового обложения, уничтожению феодальных повинностей крестьян и безвозмездной отмене церковной десятины. Законопроект о всеобщем налоговом обложении (дворянство прежде было свободно от налогов) был внесен Семере; законопроект об уничтожении барщины и т. д. – Бонишом, депутатом из Сабольча, а духовенство само, при посредстве своего депутата каноника Йекельфалушши, добровольно отказалось от десятины.
В конце главы VIII я высказываю мнение, что брошюра Э. Абу «Пруссия в 1860 г.» или, как она первоначально называлась, «Наполеон III и Пруссия» представляет обратно переведенное на французский язык извлечение из компиляции Да-Да Фогта, являющейся переложением на немецкий язык брошюр Дантю. Единственным соображением против этого предположения было совершенное незнакомство провалившегося сочинителя комедий Э. Абу с немецким языком. Но разве compere {кум. Ред.} Гильри не мог отыскать в Париже какую-нибудь commere allemande? {немецкую куму. Ред.} Кто мог быть этой commere – оставалось предметом догадок. Брошюра «Пруссия в 1860 г.» была, как известно, опубликована как памятка к поездке Луи Бонапарта в Баден-Баден[611]611
Речь идет о поездке Наполеона III в Баден-Баден для свидания с прусским принцем-регентом Вильгельмом; свидание состоялось в июне 1860 года.
[Закрыть]; она должна была предварить его предложения принцу регенту и разъяснить Пруссии, что, как говорится в заключительных словах брошюры, Пруссия имеет в лице режима 2 декабря «un allie tres utile qui est peut-etre appele a lui» (Пруссии) «rendre de grands services, pourvu qu'elle s'y prete un peu»{202}. Переведенное на немецкий язык это «pourvu qu'elle s'y prete un peu означало: «при условии, что Пруссия продаст Франции Рейнскую провинцию»; секрет этот Э. Абу выдал по-французски (см. главу IX, Агентура) уже весной 1860 г. в «Opinion nationale». При подобных отягчающих обстоятельствах я не имел права, исходя из простых догадок, указывать на кого-нибудь как на немецкого суфлера Э. Абу – провалившегося сочинителя комедий и автора выходивших у Дантю брошюр. Но теперь я имею право заявить, что немецкая commere compere Гильри – не кто иной, как нежная Кунигунда Фогта, г-н Людвиг Симон из Трира. Об этом вряд ли догадывался немецкий эмигрант{203} в Лондоне, написавший известный ответ на брошюру Абу![612]612
Имеется в виду анонимно вышедшая брошюра С. Боркхейма «Napoleon III. und Preusen. Antwort eines deutschen Fluchtlings auf die Broschure «Preusen in 1860» von Edmond About». London, 1860 («Наполеон III и Пруссия. Ответ немецкого эмигранта на брошюру Эдмона Абу «Пруссия в 1860 году»». Лондон, 1860). Брошюра Боркхейма была написана при содействии Маркса.
[Закрыть]
К. МАРКС
ПИСЬМО РЕДАКТОРУ «ALLGEMEINE ZEITUNG»
[Лондон], 19 октября 1859 г. 9, Графтен-террес, Мейтленд-парк, Хаверсток-Хилл
Милостивый государь!
Пока я участвовал в немецкой прессе, я нападал на «Allgemeine Zeitung», a «Allgemeine Zeitung» нападала на меня. Но это, конечно, отнюдь не мешает тому, чтобы я по мере сил помог «Allgemeine Zeitung» в том случае, когда она выполняет, по моему убеждению, первую обязанность прессы – обязанность разоблачать шарлатанство. Прилагаемый документ имел бы здесь в Лондоне значение судебного документа. Не знаю, так ли это в Аугсбурге. Я достал этот документ ввиду того, что Блинд отказался подтвердить сделанные им мне и другим лицам заявления, о которых я в свою очередь рассказал Либкнехту и которые не оставили у последнего никаких сомнений относительно разоблачений, содержащихся в анонимной листовке.
Ваш покорный слуга
д-р К. Маркс
Напечатано в «Allgemeine Zeitung» № 300, 27 октября 1859 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
К. МАРКС
ЗАЯВЛЕНИЕ В РЕДАКЦИИ ГАЗЕТ «REFORM», «VOLKS-ZEITUNG» И «ALLGEMEINE ZEITUNG»[613]613
Это заявление Маркса в газетах «Volks-Zeitung» и «Allgemeine Zeitung» опубликовано не было.
[Закрыть]
Лондон, 7 ноября 1859 г.
Из № 132 «Freischutz», который мне прислал один друг из Гамбурга, я усматриваю, что Эдуард Мейен счел себя обязанным со всем своим непререкаемым авторитетом вмешаться в дело Фогта. Horsepower {Лошадиная сила. Ред.}, или, вернее сказать, donkeypower {ослиная сила. Ред.} его логики сконцентрирована в великолепном суждении: так как он был в дружеских отношениях с Блиндом, а Блинд не прислал ему копии анонимной листовки, то посланный мною в аугсбургскую «Allgemeine Zeitung» подлинный документ непременно falsum {фальшивка. Ред.}. Со свойственной ему мелкой хитростью он, разумеется, остерегается сказать это прямо; он говорит это косвенно.
Между прочим, я хотел бы, чтобы г-н Эдуард Мейен доказал, что мое время ничего не стоит и что я могу поэтому растрачивать его, занимаясь нападками на немецкую вульгарную демократию.
С конца 1850 г. я порвал всякие отношения с немецкой лондонской эмиграцией, которая тотчас распалась, когда я вырвал у нее из-под ног единственную объединявшую ее почву – оппозицию против меня. Процесс ее распада был особенно ускорен стараниями таких агентов, как Мейен, который, например, открыто агитировал за фракцию Кинкеля против фракции Руге. В течение 9 лет, которые протекли с тех пор, я был все время сотрудником «New-York Tribune», газеты, насчитывающей 200000 подписчиков, – круг читателей приблизительно такой же, как у «Freischutz». Назвал ли я хоть раз кого-нибудь из немецких вульгарных демократов, удостоил ли я хотя бы одним словом направленные против меня грязные нападки, которыми эти доблестные мужи в течение 5 лет заполняли немецкую и особенно немецко-американскую печать?
Правда, я за это время нападал, но не клеветал, на «великих» демократов, перед которыми по обязанности преклоняется г-н Эдуард Мейен. Так, я нападал на великого демократа лорда Пальмерстона. И моя вина была тем более непростительна, что моя «клевета» была не только перепечатана английскими газетами самых различных партийных направлений – от чартистской «People's Paper» до органа г-на Уркарта «Free Press», – но и была переиздана без какого-либо участия с моей стороны в виде брошюр по меньшей мере тиражом в 15000 экземпляров в Лондоне, Шеффилде и Глазго. Я разоблачал, кроме того, в это же время великого демократа Луи Бонапарта – сперва ь немецкой работе («Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта»), которая на германской границе была повсюду конфискована, но широко разошлась в Соединенных Штатах и в выдержках появилась в тогдашнем лондонском органе чартистов[614]614
В чартистской газете «People's Paper» в №№ 32 и 33 за 11 и 18 декабря 1852 г. была опубликована рецензия на произведение Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». В рецензии приводились выдержки из этого произведения.
[Закрыть]. Так «клеветать» на «великого демократа» Бонапарта я продолжаю в «Tribune» до настоящего дня, подвергая анализу его финансовую систему, его дипломатию, его способы ведения войны, его idees napoleoniennes {наполеоновские идеи. Ред.}. Луи Бонапарт прислал в «New-York Times» открытое благодарственное письмо за ее выступления против этих «клеветнических» нападок. 7 лет тому назад я изобличил даже «великого демократа» Штибера в книге «Разоблачения о процессе коммунистов», которая была уничтожена на баденско-швейцарской границе. Г-н Мейен мне уж как-нибудь простит это. Теперь такая клевета демократична, так как она распространяется «с высокого соизволения начальства». Как часто я ошибался во времени, доказывает наряду с органом г-на Эдуарда Мейена также и орган г-на Йозефа Дюмона в Кёльне {«Kolnische Zeitung». Ред.}. Когда я в 1848 и 1849 гг. взял на себя смелость выступить в «Neue Rheinische Zeitung» в защиту венгерской, итальянской и польской наций, кто больше всех шипел и поднимал вой, как не орган г-на Йозефа Дюмона в Кёльне? Правда, тогда Луи-Наполеон Бонапарт не осенил еще национальности «либеральной» благодатью. О том, что бывшие редактора «Neue Rheinische Zeitung» остались верны своим взглядам, знает даже бывший г-н Йозеф Дюмон, ныне Джузеппе дель Монте, из опубликованной в начале войны Фридрихом Энгельсом брошюры «По и Рейн». Что же касается эдуардмейенской демократии «в узком смысле слова», то после того как я ее игнорировал в течение 9 лет, я только дважды и притом недавно нарушил молчание: один раз выступлением против Кошута, другой раз выступлением против г-на Готфрида Кинкеля. Действительно, я сделал в газете «Volk» несколько замечаний с чисто грамматической точки зрения по поводу эстетических излияний Кинкеля в «Hermann». Это было все, что я написал в газету «Volk», кроме статьи о Виллафранкском мире под заглавием «Quid pro quo»[615]615
См. настоящее издание, том 13, стр. 470–488 (статья «Quid pro quo») и стр. 640–648 (обзор «По страницам печати»).
[Закрыть]. Но по представлениям Эдуарда Мейена «добрый демократ» имеет, по-видимому, такое же право нарушать «деспотические» правила синтаксиса, как и перебегать из республиканского лагеря в роялистский.
В конце этого послания я нахожусь в затруднении, противоположном тому, в каком находился Гегель в начале своей «Логики». Он хочет там перейти от «бытия» к «ничто», я – от «ничто» к «бытию», то есть от Эдуарда Мейена к делу, к делу Фогта. Чтобы не тратить лишних слов, поставлю Карлу Блинду следующие вопросы:
Не сделал ли мне Блинд 9 мая на трибуне во время митинга, организованного Уркартом, несколько сообщений о Фогте, по содержанию целиком совпадающих с листовкой «Предостережение»?
Не опубликовал ли Блинд в лондонской «Free Press» от 27 мая анонимную статью, под заглавием: «Великий князь Константин – будущий король Венгрии», передающую в основном содержание листовки «Предостережение», только без упоминания имени Фогта?
Не поручал ли Блинд напечатать упомянутую листовку за его счет в Лондоне, в типографии г-на Ф. Холлингера, 3, Личфилд-стрит, Сохо?
Вопреки всем уверткам мейенской демократии и даже наперекор великому незнакомцу, «превосходному юристу» г-ну Йозефу Дюмону, все вертится вокруг вопроса: кто дал напечатать листовку «Предостережение»? Только за перепечатку этой листовки была привлечена к суду аугсбургская «Allgemeine Zeitung». Только от обвинений, содержащихся в этой листовке, Фогт счел необходимым очиститься перед всем светом. Перед лицом, опубликовавшим листовку, были, как выразился бы Роберт Пиль, three courses open to himself {открыты три пути. Ред.}. Либо он сознательно лгал. Этого я о Карле Блинде не думаю. Либо он впоследствии убедился, что сведения, давшие ему право напечатать листовку, были ложные. Тогда он тем более обязан дать объяснение. Либо, наконец, доказательства у него в руках, но из личных соображений он хочет замять все дело и с великодушным смирением выносит тухлые яйца, которыми бросают в меня, а не в него. Но не должны ли все личные соображения отпасть в таком важном деле, как выяснение отношений между германским имперским регентом in
partibus {in partibus infidelium – вне реальной действительности. Ред.} и императором французов de facto {фактически. Ред.}?
Карл Маркс
Напечатано в приложении к газете «Reform» № 139, 19 ноября 1859 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке впервые опубликовано в книге: К. Маркс. «Господин Фогт», 1936 г.
К. МАРКС
ЗАЯВЛЕНИЕ В РЕДАКЦИЮ «ALLGEMEINE ZEITUNG»
Фогт, который знает свою братию, сделал очень ловкий маневр, переместив первоисточник направленных против него разоблачений из так называемого демократического лагеря в социалистический. Но я, в свою очередь, нисколько не заинтересован помогать этому quid pro quo {смешению понятий. Ред.} и не могу поэтому оставить без ответа заявление Блинда, помещенное в № 313 «Allgemeine Zeitung».
9 мая, на трибуне организованного Уркартом митинга, Блинд сообщил мне все обвинения, выдвинутые против Фогта в листовке «Предостережение». Эти же подробности он рассказывал и другим, например, Фрейлиграту. Благодаря полному тождеству, по содержанию и языку, между его устным рассказом и напечатанной листовкой, его de prime abord {с самого начала. Ред.}, естественно, считали автором листовки.
В лондонской «Free Press» от 27 мая появилась анонимная статья Блинда под заглавием «Великий князь Константин – будущий король Венгрии», которая в основном предвосхищает листовку «Предостережение». В этой статье Блинд заявляет, что ему известны либералы в Германии и демократы в Лондоне, которым были предложены «large bribes» {«крупные взятки». Ред.} за бонапартистскую пропаганду. Когда процесс Фогта был уже близок, меня посетил ответственный редактор «Free Press», г-н Д. Коллет, и от имени Блинда просил меня не пользоваться своей осведомленностью об авторстве названной статьи. Я ответил г-ну Коллету, и он нашел это вполне правильным, что я не беру на себя никаких обязательств и что моя скромность будет зависеть от поведения Блинда.
3) Заявление Фиделио Холлингера просто смешно. Фиделио Холлингер знает, что он формально нарушил английский закон, издав листовку без указания места ее печатания. Поэтому он самочинно выдает себе свидетельство в своей непричастности к этому pecadillo {грешку. Ред.}. Случайно перепечатка в газете «Volk» была сделана с набора листовки, еще сохранившегося в типографии Холлингера. Таким образом и без свидетельских показаний, путем простого сличения листовки с ее перепечаткой в «Volk», можно было бы доказать на суде, что она «вышла из типографии Ф. Холлингера». Перенесение судебного процесса из Аугсбурга в Лондон вообще раскрыло бы всю mystere {тайну. Ред.} Блинда – Фогта.
Карл Маркс
Лондон, 15 ноября 1859 г. 9, Графтен-террес, Мейтленд-парк, Хаверсток-Хилл
Напечатано в приложении к «Allgemeine Zeitung» № 325, 21 ноября 1859 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке впервые опубликовано в книге: К. Маркс. «Господин Фогт», 1936 г.
