Текст книги "Собрание сочинений, том 14"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 65 страниц)

Что он ни скажет – грязь^{55}.

Вольф не произнес ни звука об уландовской редакции воззвания. Он, как дважды заявил председатель, был призван к порядку, он вызвал всю эту бурю тем, что объявил имперского правителя и всех его министров предателями народа и призывал парламент объявить их предателями народа. Но для Фогта «эрцгерцог-имперский правитель», «изношенный Габсбург» («Исследования» Фогта, стр. 28) и «все его министры» – это «все, что только можно считать чистым». Он пел вместе с Вальтером фон дер Фогельвейде:

 
des fursten milte uz osterriche
froit dem suezen regen geliche
beidiu liute und ouch daz lant.
 

 
{Австрии державный вождь,
Словно теплый вешний дождь,
Край и подданных ласкает. Ред.}
 

He находился ли Фогт уже тогда в «научных сношениях» с эрцгерцогом Иоганном, как он признался в этом позже? (см. «Главную книгу», Документы, стр. 25).

Десять лет спустя тот же Фогт заявил в своих «Исследованиях» на стр. 27:

«Во всяком случае, остается фактом, что Национальное собрание во Франции и его вожди так же недооценили в свое время способностей Луи-Наполеона, как вожди франкфуртского Национального собрания недооценили способностей эрцгерцога Иоганна, и что каждый из этих хитрецов в своей сфере заставил дорого поплатиться за допущенную ошибку. Но мы, конечно, далеки от того, чтобы поставить рядом обоих этих людей. Поразительная беззастенчивость и т. д. и т. д.» (Луи Бонапарта) – «все это свидетельствует о его значительном превосходстве над уже старым и изношенным Габсбургом».

На том же заседании Вольф передал Фогту через депутата Вюрта из Зигмарингена вызов на дуэль на пистолетах, а когда означенный Фогт решил сберечь свою шкуру для блага государства^{56}, пригрозил ему физической расправой. Но когда Вольф, выходя из собора св. Павла, увидел Карла Смелого с двумя дамами по бокам, он громко рассмеялся и предоставил его своей судьбе. Хотя Вольф и – волк с волчьими зубами и сердцем, но он ягненок перед прекрасным полом. Единственной – и совершенно безобидной – местью с его стороны была статья в «Revue der Neuen Rheinischen Zeitung» (апрельский выпуск 1850 г., стр. 73) под названием «Дополнительные сведения из империи», где об экс-имперском регенте говорится следующее:

«В эти критические дни члены Центрального мартовского союза проявили усердие. До ухода из Франкфурта они уже обратились к мартовским союзам и к немецкому народу с призывом: «Сограждане! Пробило одиннадцать часов!» Из Штутгарта они обратились с новым воззванием «к немецкому народу» о создании народной армии, – но стрелка центрально-мартовских часов стояла на прежнем месте или же цифра XII была в них выломана, как в часах на Фрейбургском соборе. Одним словом, в воззвании опять говорилось: «Сограждане! Пробило одиннадцать часов!» О, если бы этот час пробил раньше, по крайней мере тогда, когда центрально-мартовский герой Карл Фогт, к своему собственному удовлетворению и удовлетворению чествовавших его нытиков, прикончил в Нюрнберге^{57} франконскую революцию[436]436
  В начале мая 1849 г. в Нюрнберге, расположенном в Баварии на территории Средней Франконии, развернулось массовое народное движение в знак протеста против отклонения баварским правительством имперской конституции. Кульминационным пунктом движения, было грандиозное народное собрание в Нюрнберге 13 мая 1849 г., на котором присутствовало 50 000 человек. Находившийся на собрании Карл Фогт, прикрываясь псевдореволюционными фразами, убеждал народ отказаться от решительных действий. Предательское поведение Фогта и колеблющаяся позиция демократов, возглавлявших движение, привели к его поражению.
  Нытиками (Heuler) в 1848–1849 гг. в Германии демократы-республиканцы называли буржуазных конституционалистов, которые, в свою очередь, называли последних смутьянами (Wuhler).


[Закрыть]; о, если бы он бил тогда по вас и пробил вам головы!.. Регентство открыло свою канцелярию во фрейбургском правительственном здании. Регент Карл Фогт, бывший в то же время министром иностранных дел и возглавлявший ряд других министерств, принял и здесь очень близко к сердцу благо немецкого народа. После продолжительных занятий днем и ночью он разрешился вполне своевременным изобретением: «паспортами имперского регентства». Паспорта эти были несложные и красиво литографированные, получать их можно было даром столько, сколько душе угодно. У них был только один маленький недостаток: они имели силу только в канцелярии Фогта. Может быть, впоследствии тот или иной экземпляр найдет себе место в коллекции курьезных вещей какого-нибудь англичанина».

Вольф не последовал примеру Грейнера. Вместо того, чтобы «после появления» «Revue» «уехать немедленно в Америку», он еще в течение года ожидал в Швейцарии мести ланд-Фогта.

VII
АУГСБУРГСКАЯ КАМПАНИЯ

Вскоре после того, как гражданин кантона Тургау[437]437
  Так Маркс называет иронически Луи Бонапарта, который воспитывался в Швейцарии в кантоне Тургау; в связи с этим ему было предложено принять звание почетного гражданина этого кантона.


[Закрыть] закончил свою Итальянскую войну, гражданин кантона Берн начал свою аугсбургскую кампанию.

«Там» (в Лондоне) «находилась уже с давних пор марксова клика, которая поставляла большую часть корреспонденций» (в «Allgemeine Zeitung»), «а с 1849 г. поддерживала постоянные отношения с «Allgemeine Zeitung»» (стр. 194 «Главной книги»).

Хотя сам Маркс живет в Лондоне лишь с конца 1849 г., а именно со времени своей второй высылки из Франции, но «марксова клика», по-видимому, с давних пор пребывает в Лондоне, и хотя марксова клика «с давних пор поставляла большую часть корреспонденции в «Allgemeine Zeitung»», но только «с 1849 г. поддерживала» с ней «постоянные отношения». Во всяком случае, хронология Фогта распадается на два крупных периода, – именно, на период «с давних пор» до 1849 г. и на период с 1849 г. до «этого» года, и этому нечего удивляться, так как сей муж до 1848 г. «не думал еще о политической деятельности» (стр. 225 l. с.).

В 1842–1843 гг. я редактировал старую «Rheinische Zeitung»[438]438
  «Rheinische Zeitung fur Politik, Handel und Gewerbe» («Рейнская газета по вопросам политики, торговли и промышленности») – ежедневная газета, выходила в Кёльне с 1 января 1842 по 31 марта 1843 года. Газета была основана представителями рейнской буржуазии, оппозиционно настроенной по отношению к прусскому абсолютизму. К сотрудничеству в газете были привлечены и некоторые младогегельянцы. С апреля 1842 г. К. Маркс стал сотрудником «Rheinische Zeitung», а с октября того же года – одним из ее редакторов. В «Rheinische Zeitung» был опубликован также ряд статей Ф. Энгельса. При редакторстве Маркса газета стала принимать все более определенный революционно-демократический характер. Правительство ввело для «Rheinische Zeitung» особо строгую цензуру, а затем закрыло ее.


[Закрыть], которая вела войну не на жизнь, а на смерть с «Allgemeine Zeitung». В 1848–1849 гг. «Neue Rheinische Zeitung» возобновила эту полемику. Что же остается для периода «с давних пор до 1849 г.», кроме того факта, что Маркс «с давних пор» боролся с «Allgemeine Zeitung», в то время как Фогт в 1844–1847 гг. был ее «постоянным сотрудником»? (см. стр. 225 «Главной книги»).

Перейдем теперь ко второму периоду фогтовской всемирной истории:

Я, будучи в Лондоне, поддерживал «постоянные отношения с «Allgemeine Zeitung»», «постоянно с 1849 г.», так как «с 1852 г.» некий Оли был ее главным лондонским корреспондентом.

Правда, Оли ни в каких отношениях со мной ни до, ни после 1852 г. не был. Я его никогда в своей жизни не видел. Поскольку он вообще вращался среди лондонских эмигрантов, он был членом кинкелевского Эмигрантского союза. Но это нисколько не меняет дела, ибо:

«Прежним оракулом научившегося английскому языку старобаварца Альтенхёфора был мой» (Фогта) «близкий земляк, белокурый Оли, который на коммунистической основе пытался достигнуть высших поэтических точек зрения в политике и литературе. Сперва в Цюрихе, а с 1852 г… в Лондоне он был главным корреспондентом «Allgemeine Zeitung» до тех пор, пока, наконец, не кончил тем, что попал в сумасшедший дом» (стр. 195 «Главной книги»).

Mouchard {шпион. Ред.} Эдуар Симон романизирует эту фогтиаду следующим образом:

«En voici d'abord un qui de son point de depart communiste, avait cherche a s'elever aux plus hautes conceptions de la politique»^{58}. («Высшие поэтические точки зрения в политике» оказались не по силам даже Эдуару Симону). «A en croire M. Vogt, cet adepte fut l'oracle de la Gazette d'Augsbourg jusqu'en 1852, epoque ou il mourut dans une maison de fous»^{59} («Revue contemporaine», т. XIII, стр. 529, Париж, 1860 г.).

«Operam et oleum perdidi»^{60}, – может сказать Фогт о своей «Главной книге» и своем Оли. В то время как он сам заставляет своего «близкого земляка» посылать корреспонденции в «Allgemeine Zeitung» из Лондона с 1852 г., пока тот, «наконец, не кончает тем, что попадает в сумасшедший дом», Эдуар Симон говорит, что «если верить Фогту, то Оли был оракулом «Allgemeine Zeitung» до 1852 г., когда он» (кстати, еще и теперь здравствующий) «умер в сумасшедшем доме».

Но Эдуар Симон знает своего Карла Фогта. Эдуар знает, что, если уж решиться «поверить» своему Карлу, то совершенно безразлично, во что поверить, в то ли, что он говорит, или же в обратное тому, что он говорит.

«Г-н Либкнехт», – говорит Карл Фогт, – «заменил его», именно Оли, «в качестве корреспондента «Allgemeine Zeitung»». «Только с тех пор, как Либкнехт был публично провозглашен членом марксовой партии, он был принят газетой «Allgemeine Zeitung» в корреспонденты» (стр. 169 1. с.).

Это провозглашение имело место во время кёльнского процесса коммунистов, то есть в конце 1852 года.

В действительности Либкнехт сделался весной 1851 г. сотрудником «Morgenblatt»[439]439
  «Morgenblatt» – сокращенное название ежедневной литературной газеты «Morgenblatt fur gebildete Leser»» («Утренний листок для образованных читателей»), которая издавалась в Штутгарте и Тюбингене с 1807 по 1865 год. В 1840–1841 гг. в ней было помещено несколько корреспонденций Ф. Энгельса по вопросам литературы и искусства.


[Закрыть] и писал туда о лондонской промышленной выставке. Через посредство «Morgenblatt» он в сентябре 1855 г. становится корреспондентом «Allgemeine Zeitung».

«Его» (Маркса) «товарищи не пишут ни строчки, о которой он не был бы заранее поставлен в известность» (стр. 194 1. с.).

Доказательство – простое: «он» (Маркс) «безоговорочно властвует над своими людьми» (стр. 195), в то время как Фогт безоговорочно повинуется своему Фази и К°. Мы здесь наталкиваемся на особенность фогтовского мифотворчества. Во всем у него гиссенский или женевский карликовый масштаб, горизонт маленького городка и аромат швейцарского кабачка. Наивно перенося бесхитростные, узко провинциальные нравы Женевы на мировой город Лондон, он не разрешает Либкнехту написать в Уэст-Энде «ни строчки», о которой я, в своем Хэмпстеде, за четыре мили оттуда, «не был бы заранее поставлен в известность». И такие же ла героньеровские услуги я оказываю ежедневно целому ряду других «товарищей», разбросанных по всему Лондону и пишущих во все концы мира. Какое вдохновляющее жизненное призвание и какое доходное!

Ментор Фогта, Эдуар Симон, знакомый, если не с лондонскими, то по крайней мере, с парижскими условиями, с неоспоримым художественным тактом придает столичный размах картине, нарисованной его неловким «деревенским другом».

«Marx, comme chef de la societe, ne tient pas lui-meme la plume, mais ses fideles n'ecrivent pas une ligne sans l'a-voir consulte: La Gazette dAugsbourg sera d'autant mieux servie» (стр. 529 l. с.). Итак: «Маркс, в качестве главы общества, сам не пишет, а друзья его не пишут ни строчки, предварительно не посоветовавшись с ним. Тем лучше обслуживается «Аугсбургская газета»».

Чувствует ли Фогт всю тонкость этой поправки? Я имел так же мало отношения к либкнехтовским корреспонденциям из Лондона в «Allgemeine Zeitung», как и к фогтовским корреспонденциям в нее из Парижа. Вообще же корреспонденции Либкнехта заслуживают только похвалы; это – критическое изображение английской политики, которую он освещал для «Allgemeine Zeitung» в том же духе, что и в одновременных корреспонденциях для радикальных немецко-американских газет. Сам Фогт, старательно перерывший ряд годовых комплектов «Allgemeine Zeitung» в поисках щекотливого материала в либкнехтовских письмах, вынужден в своей критике их содержания ограничиться замечанием, что корреспондентский значок Либкнехта состоит из «двух тонких, косо поставленных черточек» (стр. 196 «Главной книги»).

Косое положение черточек доказывало, разумеется, что с корреспонденциями дело обстояло неблагополучно^{61}. К тому же их «тонкость»! Пусть бы Либкнехт вместо двух «тонких черточек» изобразил в своем корреспондентском гербе по крайней мере два круглых жирных пятна! Если же в корреспонденциях нет никаких пороков, кроме «двух тонких, косо поставленных черточек», то остается сомнение, почему они вообще появились в «Allgemeine Zeitung». Но почему бы и не в «Allgemeine Zeitung»? Как известно, «Allgemeine Zeitung» печатает статьи самых различных точек зрения, по крайней мере, по таким нейтральным вопросам, как английская политика, и, кроме того, известна за границей как единственный немецкий орган более чем местного значения. Либкнехт мог спокойно писать лондонские письма в ту самую газету, в которую Гейне писал свои «Парижские письма», а Фаллмерайер свои «Восточные письма»[440]440
  Имеются в виду публицистические статьи Г. Гейне, посылавшиеся им из Парижа в аугсбургскую «Allgemeine Zeitung»» в 30 – 40-х годах XIX в., а также очерки немецкого востоковеда Я. Фаллмерайера, публиковавшиеся в этой же газете в начале 40-х годов. Большинство своих статей, напечатанных в «Allgemeine Zeitung», Гейне выпустил в виде отдельных книг под названием «Французские дела» (1832) и «Лютеция» (1854). Очерки Фаллмерайера отдельной книгой в 2-х томах были изданы в 1845 г. под названием «Фрагменты с Востока».


[Закрыть]. Фогт сообщает, что в «Allgemeine Zeitung» сотрудничали и нечистоплотные личности. Сам он, как известно, сотрудничал в ней в 1844–1847 годах.

Что касается меня самого и Фридриха Энгельса, – я упоминаю Энгельса потому, что мы оба работаем по общему плану и по предварительному соглашению, – то в 1859 г. мы действительно вступили в некоторые «отношения» с «Allgemeine Zeitung». Именно, в январе, феврале и марте 1859 г. я поместил в «New-York Tribune» ряд передовых статей, где, между прочим, подверг подробной критике развиваемую «Allgemeine Zeitung» «теорию великой среднеевропейской державы» и ее утверждение, будто продолжение австрийского господства в Италии – в интересах Германии[441]441
  Критику Марксом проавстрийской позиции «Allgemeine Zeitung» см. в настоящем издании, том 13, стр. 293–296.
  «New-York Daily Tribune» («Нью-йоркская ежедневная трибуна») – американская газета, выходившая с 1841 по 1924 год. Основанная видным американским журналистом и политическим деятелем Хорасом Грили, газета до середины 50-х годов была органом левого крыла американских вигов, а затем органом республиканской партии. В 40 – 50-х годах газета стояла на прогрессивных позициях и выступала против рабовладения. В газете принимал участие ряд крупных американских писателей и журналистов, одним из ее редакторов с конца 40-х годов был Чарлз Дана, находившийся под влиянием идей утопического социализма. Сотрудничество Маркса в газете началось в августе 1851 г. и продолжалось свыше 10 лет, по март 1862 года; большое число статей для «New-York Daily Tribune» было по просьбе Маркса написано Энгельсом. Статьи Маркса и Энгельса в «New-York Daily Tribune»» охватывали важнейшие вопросы международной и внутренней политики, рабочего движения, экономического развития европейских стран, колониальной экспансии, национально-освободительного движения в угнетенных и зависимых странах и др. В период наступившей в Европе реакции Маркс и Энгельс использовали широко распространенную американскую газету для обличения на конкретных материалах пороков капиталистического общества, свойственных ему непримиримых противоречий, а также показа ограниченного характера буржуазной демократии.
  Редакция «New-York Daily Tribune»» в ряде случаев допускала вольное обращение со статьями Маркса и Энгельса, печатая многие статьи без подписи автора в виде редакционных передовых, в некоторых случаях редакция допускала вторжение в текст статей. Эти действия редакции вызывали неоднократные протесты Маркса. С осени 1857 г. в связи с экономическим кризисом в США, отразившимся также на финансовом положении газеты, Маркс был вынужден сократить число своих корреспонденции в «New-York Daily Tribune»». Окончательно прекратилось сотрудничество Маркса в газете в начале Гражданской войны в США; значительную роль в разрыве «New-York Daily Tribune» с Марксом сыграло усиление в редакции сторонников компромисса с рабовладельческими штатами и отход газеты от прогрессивных позиций.


[Закрыть]. Энгельс незадолго до начала войны и с моего одобрения выпустил памфлет «По и Рейн», Берлин, 1859, который был направлен специально против «Allgemeine Zeitung» и, выражаясь словами Энгельса (стр. 4 его брошюры «Савойя, Ницца и Рейн», Берлин, 1860), доказывал, опираясь на военную науку, «что Германия для своей обороны не нуждается ни в одном клочке итальянской территории и что, если исходить только из военных соображений, то у Франции во всяком случае гораздо более основательные притязания на Рейн, чем у Германии на Минчо»[442]442
  См. настоящее издание, том 13, стр. 596.
  Брошюру Энгельса «По и Рейн» – см. настоящее издание, том 13, стр. 233–281; критику теории «великой среднеевропейской державы» в этой брошюре см. на стр. 236–237.


[Закрыть]. Но эта полемика против «Allgemeine Zeitung» и ее теории о необходимости основанного на насилии господства Австрии в Италии шла у нас рука об руку с полемикой против бонапартистской пропаганды. Я доказывал, например, подробно в «Tribune» (см., например, февраль 1859 г.), что финансовое и внутреннее политическое положение «Bas Empire» достигло критической точки и что только внешняя. война может продлить господство режима государственного переворота во Франции, а вместе с тем и господство контрреволюции в Европе[443]443
  См. настоящее издание, том 13, стр. 179–183.
  «Bas Empire» («империя времен упадка») – употреблявшееся иногда в исторической литературе наименование Византийской империи, а также поздней Римской империи; стало нарицательным для обозначения государства, находившегося в стадии упадка и разложения.


[Закрыть]. Я показывал, что бонапартовское освобождение Италии только предлог, чтобы держать Францию в угнетении, подчинить Италию режиму государственного переворота, расширить «естественные границы» Франции в сторону Германии, превратить Австрию в орудие России и вовлечь народы в войну между легитимной и нелегитимной контрреволюцией. Все это произошло еще до того, как экс-имперский Фогт затрубил из Женевы.

После статьи Вольфа в «Revue der Neuen Rheinischen Zeitung» (1850 г.) я вообще совершенно забыл о существовании «округленной натуры». Снова вспомнил я об этом забавном малом весной 1859 г., когда в один апрельский вечер Фрейлиграт дал мне прочесть письмо Фогта с приложенной к нему политической «Программой»[444]444
  В начале апреля 1859 г. Фогт направил Фрейлиграту, а также ряду других лиц свою политическую «Программу», в которой он в духе бонапартистской пропаганды выступал за нейтралитет государств Германского союза в предстоящей войне между Францией и Австрией.


[Закрыть]. Это не было нескромностью, ибо послание Фогта было предназначено «для сообщения» друзьям, – не Фогта, а адресата.

На вопрос, что я нахожу в «Программе», я ответил: «болтовню политикана». Я тотчас же снова узнал старого шутника по его просьбе к Фрейлиграту привлечь г-на Бухера в качестве корреспондента по политическим вопросам для женевской газеты, которую предполагали создать в целях пропаганды. Письмо Фогта было от 1 апреля 1859 года. Бухер, как известно, с января 1859 г. высказывал, в своих корреспонденциях из Лондона в берлинскую «National-Zeitung» взгляды, абсолютно противоречившие «Программе» Фогта; но мужу «критической непосредственности» все кошки кажутся серыми.

После этого происшествия, которое я считал слишком мелким, чтобы кому-нибудь сообщать о нем, я получил фогтовские «Исследования о современном положении Европы», жалкую книгу, не оставившую у меня никакого сомнения о связи его с бонапартистской пропагандой.

Вечером 9 мая 1859 г., на публичном митинге, устроенном Давидом Уркартом по поводу Итальянской войны, я находился на трибуне. Еще до начала митинга ко мне важно подошла какая-то мрачная фигура. По гамлетовскому выражению ее лица я тотчас же понял, что «гнило что-то в королевстве датском» {Шекспир. «Гамлет», акт I, сцена четвертая. Ред.}. Это был homme d'etat {государственный муж. Ред.} Карл Блинд. После нескольких вступительных фраз он заговорил об «интригах» Фогта и, выразительно тряся головой, стал уверять меня, что Фогт получает от бонапартовского правительства средства на свою пропаганду, что одного южногерманского писателя, которого он, «к сожалению», не может назвать мне, Фогт пытался подкупить, предложив ему 30000 гульденов, – трудно представить себе, какой южногерманский писатель стоит 30000 гульденов, – что и в Лондоне были попытки подкупа, что уже в 1858 г. в Женеве, во время свидания между Плон-Плоном, Фази и К°, обсуждался вопрос об Итальянской войне и русского великого князя Константина прочили в будущие короли Венгрии, что Фогт предлагал и ему (Блинду) принять участие в его пропаганде, что он имеет доказательства изменнической деятельности Фогта. Блинд вернулся потом на свое место в другом конце трибуны к своему другу Ю. Фрёбелю; митинг начался, и Д. Уркарт в подробной речи пытался показать, что Итальянская война – это результат русско-французских интриг^{62}.

К концу митинга ко мне подошел д-р Фаухер, редактор иностранного отдела «Morning Star», органа манчестерской школы[450]450
  «The Morning Star» («Утренняя звезда») – английская ежедневная газета, орган фритредеров, выходила в Лондоне с 1856 по 1869 год.
  Манчестерская школа – направление в экономической мысли, отражавшее интересы промышленной буржуазии. Сторонники этого направления, фритредеры, отстаивали свободу торговли и невмешательство государства в экономическую жизнь. Центр агитации фритредеров находился в Манчестере, где во главе этого движения стали два текстильных фабриканта – Кобден и Брайт, организовавшие в 1838 г. Лигу против хлебных законов. В 40 – 50-х годах фритредеры являлись особой политической группировкой, впоследствии составившей левое крыло либеральной партии.


[Закрыть], и сообщил мне следующее: только что появился новый немецко-лондонский еженедельник «Volk»; издававшаяся г-ном А. Шерцером и редактировавшаяся Эдгаром Бауэром рабочая газета «Neue Zeit» погибла в результате интриги Кинкеля, издателя «Hermann»[451]451
  «Die Neue Zeit» («Новое время») – рабочая газета, орган немецких эмигрантов; выходила в Лондоне с июня 1858 по апрель 1859 года.
  «Hermann» – сокращенное название еженедельной газеты «Hermann. Deutsches Wochenblatt aus London» («Герман. Немецкий еженедельник из Лондона»), органа немецких мелкобуржуазных демократов. Газета выходила на немецком языке в Лондоне с 1859 года; с января по июль 1859 г. ее редактором был Готфрид Кинкель.


[Закрыть]; узнав об этом, Бискамп, бывший до сих пор корреспондентом «Neue Zeit», оставил место учителя на юге Англии, чтобы противопоставить в Лондоне газете «Hermann» газету «Volk». Просветительное общество немецких рабочих и некоторые другие лондонские общества поддерживают эту газету, которая, естественно, как и все подобные ей рабочие газеты, редактируется и составляется безвозмездно. Сам он, Фаухер, хотя и чужд как фритредер тенденций «Volk», не желает терпеть никакой монополии в немецкой лондонской печати и поэтому основал вместе с несколькими своими знакомыми в Лондоне финансовый комитет для поддержки газеты. Бискамп обратился уже письменно с просьбой о литературном сотрудничестве к лично незнакомому ему до сих пор Либкнехту и т. д. В заключение Фаухер предложил мне принять участие в газете «Volk».

Хотя Бискамп жил в Англии с 1852 г., мы до сих пор не были с ним знакомы. На следующий день после уркартовского митинга Либкнехт привел его ко мне. Предложение писать в «Volk» я вначале отклонил из-за недостатка времени, но обещал попросить своих немецких друзей в Англии помогать газете подпиской на нее, денежными взносами и литературным участием. В ходе беседы мы заговорили об уркартовском митинге, а затем перешли к Фогту, с «Исследованиями» которого Бискамп был уже знаком и оценивал их по достоинству. Я сообщил ему и Либкнехту содержание фогтовской «Программы» и блиндовских разоблачений, заметив, однако, относительно последних, что южногерманцы любят сгущать краски. К своему изумлению, во втором номере «Volk» (14 мая) я увидел статью под заглавием: «Имперский регент в качестве имперского предателя» (см, «Главную книгу», Документы, стр. 17, 18), где Бискамп упоминает о двух приведенных Блиндом фактах – о 30000 гульденов, которые он, однако, уменьшает до 4000, и о бонапартистском происхождении денег, которыми оперирует Фогт. В остальном статья состояла из острот в духе газеты «Hornisse»[452]452
  «Die Hornisse» («Шершень») – немецкая газета, издававшаяся в 1848–1850 гг. в Касселе мелкобуржуазными демократами Хейзе и Кельнером; в 1848–1849 гг. в газете сотрудничал Бискамп.


[Закрыть], которую Бискамп издавал в 1848–1849 гг. вместе с Хейзе в Касселе. Между тем, лондонское Просветительное общество рабочих, о чем я узнал значительно позже появления «Главной книги» (см. приложение 8), поручило одному из своих руководителей, г-ну Шерцеру, призвать просветительные общества рабочих в Швейцарии, Бельгии и Соединенных Штатах к поддержке «Volk» н к борьбе с бонапартистской пропагандой. Упомянутую статью в «Volk» от 14 мая 1859 г. Бискамп сам послал по почте Фогту, в то же время Фогт получил циркулярное послание г-на А. Шерцера через своего приверженца Раникеля.

Фогт со своей известной «критической непосредственностью» тотчас же примыслил меня в качестве демиурга к враждебной ему сети.; Поэтому он, не раздумывая долго, опубликовал набросок своего позднейшего «исторического повествования» в неоднократно цитированном уже экстренном приложении. к № 150 «Schweizer Handels-Courier». Это первоевангелие, в котором впервые стали известны мистерии о серной банде, бюрстенгеймерах, Шервале и т. д. и которое помечено: Берн, 23 мая 1859 г. (следовательно, имеет более позднюю дату, чем евангелие мормонов[453]453
  Мормоны – члены религиозной секты, основанной в 1830 г. в Соединенных Штатах Америки. Основатель секты Джозеф Смит (1805–1844) написал якобы внушенную ему божественным откровением «Книгу Мормона». В этой книге, изобилующей фантастическими измышлениями, рассказывалось от имени пророка Мормона о переселении израильских племен в Америку, которое будто бы имело место в древности.


[Закрыть]), было озаглавлено «Предостережение» и по своему содержанию походило на отрывок, переведенный из брошюры пресловутого Э. Абу^{63}.

Фогтовское анонимное первоевангелие «Предостережение» было по моей просьбе, как я уже раньше заметил, перепечатано в «Volk».

В начале июня я поехал из Лондона к Энгельсу в Манчестер, где было собрано по подписке на «Volk» около 25 фунтов стерлингов. Сумма эта, «источники» которой дают повод «любознательному» Фогту устремить «взор через Ла-Манш» в Аугсбург и Вену (стр. 212 «Главной книги»), была доставлена Фр. Энгельсом, В. Вольфом, мной и, наконец, тремя живущими в Манчестере немецкими врачами, имена которых значатся в судебных документах, отправленных мною в Берлин. О деньгах, собранных в Лондоне первоначальным финансовым комитетом, Фогт может справиться у д-ра Фаухера.

Фогт поучает нас на стр.; 225 «Главной книги»:

«С давних пор, однако, ловким маневром реакции было требовать от демократов, чтобы они делали все даром, в то время как они сами» (не демократы, а реакция) «претендуют на привилегию требовать плату для себя и быть оплачиваемыми».

Насколько же реакционен ловкий маневр газеты «Volk», которая не только редактировалась и составлялась даром, но, сверх того, заставляла своих сотрудников еще и платить ей! Если это не доказательство связи «Volk» с реакцией, то Карл Фогт перестает понимать что бы то ни было.

Во время моего пребывания в Манчестере в Лондоне произошло чрезвычайно важное событие. А именно Либкнехт нашел в типографии Холлингера (владелец типографии, печатавший газету «Volk») корректурный лист анонимной и направленной против Фогта листовки «Предостережение», бегло прочел его, тотчас узнал разоблачения Блинда и, кроме того, услышал от наборщика А. Фёгеле, что эту рукопись написал своей рукой и передал Холлингеру для печатания Блинд. Корректурные поправки на оттиске были сделаны также рукой Блинда. Два дня спустя Либкнехт получил от Холлингера корректурный оттиск и переслал его в «Allgemeine Zeitung». Набор листовки сохранился и послужил впоследствии для перепечатки его в № 7 «Volk» (от 18 июня 1859 г.).

С опубликованием в «Allgemeine Zeitung» «Предостережения» начинается аугсбургская кампания экс-имперского Фогта, Он привлек к суду «Allgemeine Zeitung» за перепечатку листовки.

В «Главной книге» (стр. 227–228) Фогт подражает мюльнеровскому «Это я, это я, это я разбойник Яромир» [ «bin's, bin's, bin der Rauber Jaromir»][454]454
  Маркс допускает неточность. Слова эти взяты не у Мюльнера, а у Грильпарцера. См. Ф. Грильпарцер. «Про-матерь», действие третье.


[Закрыть], Только глагол sein он заменяет на haben.

«Я подал жалобу [ich habe geklagt], так как заранее знал, что должна была обнаружиться вся пустота, ничтожество и убожество той редакции, которая мнит себя «представительницей верхненемецкой культуры»; я подал жалобу, так как заранее знал, что должна была сделаться достоянием гласности связь этой достопочтенной редакции и превозносимой ею до небес австрийской политики с серной бандой и отбросами революции».

За этим следуют еще четыре «я подал жалобу».

Подавший жалобу Фогт преисполняется величия^{64}, значит прав Лонгин, говоря, что нет ничего более сухого, чем раздутый водянкой больной.

«Личные интересы», – восклицает «округленная натура», – «меньше всего служили поводом для моей жалобы».

В действительности же дело происходило иначе. Теленок не мог так упираться перед скамьей на бойне, как Карл Фогт перед скамьей подсудимых. В то время как его «ближайшие» друзья Раникель, Рейнах (прежде ходячая ehronique scandaleuse {скандальная хроника. Ред.} о Фогте) и болтливый член «охвостья» парламента Майер из Эслингена поддерживали в нем его страх перед судом, из Цюриха настойчиво требовали от него поторопиться с «жалобой». На лозаннском рабочем празднестве меховщик Роос заявил ему перед свидетелями, что потеряет к нему уважение, если он не возбудит процесса. Но Фогт упирался: он плюет на аугсбургскую и лондонскую серную банду и будет молчать. И все-таки вдруг заговорил. В различных газетах появились уведомления о его процессе, и Раникель заявил:

«Штутгартцы не давали ему» (Фогту) «покоя. Но его» (Раникеля) «согласия на это нет».

Впрочем, так как «округленный» находился в тисках, то наиболее выгодным маневром представлялась, бесспорно, жалоба на «Allgemeine Zeitung». Самозащита Фогта против нападок Я. Венедея, обвинявшего его в бонапартистских интригах[455]455
  В № 158 «Allgemeine Zeitung» от 7 июня 1859 г. было опубликовано письмо Якоба Венедея, разоблачавшее, в частности, связь Фогта с принцем Жозефом Наполеоном.


[Закрыть], увидела свет в бильском «Handels-Courier» от 16 июня 1859 г. и попала, следовательно, в Лондон лишь после появления анонимной листовки, которая заканчивалась угрозой:

«Но если Фогт захочет отрицать это, – на что он вряд ли решится, – то за этим разоблачением последует разоблачение № 2».

Фогт выступил с опровержением, а разоблачения № 2 не последовало. Итак с этой стороны он был обеспечен, неприятности могли ему грозить лишь со стороны милых знакомых, но он их достаточно знал и мог рассчитывать на их трусость. Чем больше гласности приобретало дело благодаря жалобе, тем больше он мог надеяться на их сдержанность, так как в лице «беглого имперского регента» у позорного столба до известной степени стояло все «охвостье» парламента в целом.

Член парламента Якоб Венедей в своей брошюре «В защиту себя и отечества против

Карла Фогта», Ганновер, 1860[456]456
  См. примечание 388.


[Закрыть], на стр. 27–28 выбалтывает следующее:

«Кроме писем Фогта, помещенных им в описании своего процесса, я прочитал еще другое письмо Фогта, обнаруживавшее гораздо яснее, чем письмо к д-ру Лёнингу, позицию Фогта как помощника тех, кто хотел во что бы то ни стало локализовать войну в Италии. Для себя лично я переписал из этого письма несколько мест, которые, к сожалению, не могу здесь привести, так как адресат письма сообщил их мне под условием не опубликовывать их. Из соображений личного и партийного характера старались скрыть поведение Фогта в этом деле таким способом, который, на мой взгляд, не может быть оправдан ни интересами партии, ни гражданским долгом перед отечеством. Эта сдержанность со стороны многих дает Фогту возможность с наглым видом и теперь еще выступать в качестве главы немецкой партии. Мне, однако, кажется, что именно поэтому партия, к которой принадлежал Фогт, несет известную ответственность за его поведение»^{65}.

Таким образом, если, с одной стороны, риск процесса против «Allgemeine Zeitung» вообще не был слишком велик, то, с другой стороны, переход в наступление в этом направлении предоставлял генералу Фогту благоприятнейшую операционную базу. Это Австрия клеветала на имперского Фогта через «Allgemeine Zeitung», Австрия в союзе с коммунистами! Благодаря этому имперский фогт оказывался интересной жертвой чудовищной коалиции врагов буржуазного либерализма. А малогерманская печать, и без того благосклонная к имперскому Фогту как поборнику уменьшения земель империи [Mindrer des Reichs][457]457
  Маркс иронически называет Фогта «Mindrer des Reichs» – поборником уменьшения земель империи – в противоположность употреблявшемуся в средние века титулу германских императоров – «Mehrer des Reichs» – приумножатель земель империи. Ср. также стр. 534 настоящего тома.
  Малогерманская печать – печать, отражавшая позицию сторонников создания Малой Германии, то есть объединения Германии под главенством Пруссии без Австрии.


[Закрыть], с ликованием должна была бы поднять его на щит!

В начале июля 1859 г., вскоре после моего возвращения из Манчестера, ко мне обратился Блинд по делу, не имевшему отношения к данному случаю. Он пришел ко мне в сопровождении Фиделио Холлингера и Либкнехта. Во время свидания я высказал свое убеждение, что он автор листовки «Предостережение». Он решительно отрицал это. Я повторил по пунктам сделанное им 9 мая сообщение, составлявшее, в сущности, все содержание листовки. Он соглашался со всем сказанным, но, несмотря на это, продолжал отрицать свое авторство.

Приблизительно месяц спустя, в августе 1859 г., Либкнехт показал мне полученное им от редакции «Allgemeine Zeitung» письмо, в котором его настоятельно просили сообщить доказательства обвинений, содержавшихся в листовке «Предостережение». По его просьбе я отправился с ним в Сент-Джонс-Вуд на квартиру к Блинду, который, если и не был автором листовки, то во всяком случае в начале мая уже знал то, о чем поведала миру листовка лишь в начале июня, и который к тому же мог «доказать» то, что знал. Блинда не оказалось дома; он был на каком-то морском курорте. Либкнехт написал ему о цели нашего визита. Ответа от Блинда не последовало. Либкнехт написал второе письмо. Наконец, был получен следующий достойный государственного мужа документ:

«Дорогой г-н Либкнехт!

Оба Ваших письма, направленных по неправильному адресу, я получил почти одновременно. Вы сами понимаете, что я вовсе не желаю вмешиваться в дела совершенно чуждой мне газеты и менее всего в данном случае, потому что, как я уже раньше говорил, я не имел никакого отношения к указанному делу. Что касается упоминаемых Вами замечаний, высказанных в частной беседе, то, очевидно, они были совершенно неверно поняты; здесь произошла какая-то ошибка, о которой я собираюсь поговорить при случае устно. Выражая сожаление, что Вы напрасно проделали путь ко мне с Марксом,

остаюсь с полным уважением

Ваш К. Блинд».

Сент-Леонардс, 8 сентября

Эта дипломатически-холодная нота, согласно которой Блинд «не имел никакого отношения» к выдвинутым против Фогта обвинениям, напомнила мне об одной анонимной статье в лондонской «Free Press» от 27 мая 1859 г., которая в переводе гласит:

«Великий князь Константин – будущий король Венгрии».

Один корреспондент, прилагающий свою визитную карточку, пишет нам:

«Милостивый государь! Присутствуя на последнем митинге^{66} в Мюзик-холле, я слышал сказанное по поводу великого князя Константина. Могу сообщить Вам другой факт. Не далее, как летом прошлого года, принц Жером Наполеон развивал в Женеве перед некоторыми близкими ему лицами план нападения на Австрию и предстоящей перекройки карты Европы. Я знаю имя одного швейцарского сенатора, с которым он подробно говорил на эту тему. Принц Жером заявил тогда, что, согласно намеченному плану, великий князь Константин должен стать королем Венгрии.

Я знаю также о предпринятых в начале текущего года попытках склонить в пользу русско-наполеоновского плана нескольких находящихся в изгнании немецких демократов, а также влиятельных либералов в самой Германии. В целях подкупа им были предложены крупные денежные суммы (large pecuniary advantages were held out to them as a bribe). Я рад сообщить, что предложения эти были отвергнуты с негодованием» (см. приложение 9).

Эта статья, в которой Фогт, хотя и не назван, но для немецкой эмиграции в Лондоне обозначен достаточно ясно, передает в сущности основное содержание появившейся впоследствии листовки «Предостережение». Автор статьи о «будущем короле Венгрии», который из патриотического рвения выступил с анонимным обвинением против Фогта, естественно, должен был с жадностью ухватиться за предоставляемый ему аугсбургским процессом превосходный случай разоблачить на суде измену перед лицом всей Европы. Но кто же был автором статьи о «будущем короле Венгрии»? Гражданин Карл Блинд. Об этом я догадался уже в мае по форме и содержанию статьи, и это официально подтвердил мне теперь редактор «Free Press» г-н Коллет, когда я ему объяснил значение спорного вопроса и сообщил содержание дипломатической ноты Блинда.