сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 45 страниц)
— Все очень просто. Я имею в виду дело, которое нам предстоит уладить. Если вы получите деньги, то, надеюсь, не станете требовать еще и благодарности. Вы спасли нас из пуэбло — это записано в счет, но эта позиция, возможно, скоро будет уравнена тем, что вы убили навахо.
— Что же следует из этого счета?
— Не притворяйтесь гринхорном! Не исключено ведь, что мы снова встретим навахо, и они захотят отомстить за смерть своих соплеменников.
— Хо! Как мало вы знаете Запад. Откуда они узнают о случившемся?
— Разве вы не слышали, что сказал Мокаши? Там было трое навахо, и этот третий будет нас преследовать.
Лицо Нефтяного принца приняло серьезное выражение. Он задумался, но вскоре презрительно рассмеялся:
— Неужели вы верите, что Мокаши сказал правду? В самом деле? Должен вас огорчить: из вас никогда не получится настоящий вестмен. Мокаши отправился на разведку против навахо. Он сделал это сам, отказавшись от услуг простого воина, а это — знак того, что дело-то крайне важное. Он наткнулся на троих врагов и должен был сделать все возможное, чтобы убить их. Двоих я застрелил, третий остался в живых, и он видел нихора. Навахо не будет преследовать нас, он быстро вернется в свое племя и сообщит, что Мокаши поблизости. Естественно, задача вождя — всеми силами воспрепятствовать этому. Он должен пойти по следу навахо, чтобы убить и его. Согласны?
— Хм! — буркнул Баумгартен. — Может, так, а может, и нет…
— Будет так, а не иначе, и уверяю вас …
Гринли прервался, резко осадил лошадь и внимательно посмотрел вдаль. Всадники оказались посреди открытой лужайки, откуда был виден край леса. На его темном фоне выделялись двое всадников, которые тоже остановились, заметив Нефтяного принца и его спутников.
— Двое, — задумчиво произнес Нефтяной принц, — кажется, белые. Ставлю сто против одного, что это Батлер и Поллер. В любом случае троим нечего бояться двоих. Вперед!
И они поскакали дальше. Те двое, увидев это, направили своих лошадей навстречу. Действительно, это оказались именно Батлер и Поллер. Когда всадники почти сблизились, Нефтяной принц крикнул:
— Ну, как? Путь свободен?
— Да, — кивнул Батлер, — как во времена глубочайшего мира! Мы не наткнулись ни на один индейский след.
— Нашли Глуми-Уотер?
— Да.
— А нефть?
— О, великолепно, просто великолепно! — воскликнул Батлер с сияющим от удовольствия лицом. Он обратился к банкиру: — Будьте добры, просто понюхайте нас! Ну, как находите этот запах? Это же почти розовое масло, сэр!
Оба пахли нефтью. Роллинс сразу же расчувствовался:
— Ну, пожалуй, не розовое масло, но мне этот запах гораздо приятнее. Сколько времени нужно, ребята, чтобы собрать фунт розового масла? А нефть сама бежит из земли, и за день можно залить ею сотни бочек. Ее аромат гораздо приятнее всех прочих запахов в мире. Не так ли, мистер Баумгартен?
Тот поддакнул, почти столь же обрадованный, как и Роллинс.
— Отлично! До сих пор вы все еще не верили мне, но теперь-то вы согласны?
— Если только это не обман, сэр…
— Как? Вы все еще не доверяете мне?
— Похоже, мистер Баумгартен не доверяет не только мне, — вмешался Нефтяной принц. — Мы это еще обсудим. А сейчас давайте уберемся с открытого места. Здесь нас легко могут заметить индейцы.
— Разве вам они попадались? — спросил Батлер, развернув коня в сторону леса, из которого они с Поллером только что выехали.
— Да, и совсем недавно.
— Что за индейцы?
— Нихора, причем вместе с вождем.
— Встреча была удачной?
— Не очень, но могло бы быть и хуже.
Гринли рассказал обо всем случившемся, и, само собой разумеется, Батлер с Поллером полностью одобрили его поведение. Тем временем всадники добрались до леса, что положило конец беседе, поскольку деревья росли так тесно, что пришлось ехать гуськом, а это очень не понравилось банкиру, желавшему поподробнее узнать про Нефтяное озеро.
Через некоторое время чащоба осталась позади, и перед всадниками снова открылась травянистая прерия. Они смогли съехаться вместе, и тут Роллинс потребовал подробностей. Батлер и Поллер исполнили его желание с таким рвением, что банкир просто горел от нетерпения. Он даже сказал, что не может дождаться того мгновения, когда наконец увидит озеро, на что Батлер успокаивающе ответил:
— Недолго осталось подвергать испытанию ваше терпение. Часа через полтора, самое большее, мы доберемся до цели.
— Полтора часа? А мы встретились с вами полчаса назад. Значит, вы покинули Нефтяное озеро всего два часа назад?
— Примерно так.
— А почему же не раньше? Такое известие, какое вы мне принесли, никогда не может прибыть слишком рано.
Вопрос был в высшей мере несвоевременный, потому что Роллинс не мог знать, сколько времени могла отнять работа на Глуми-Уотер, но Батлер легко вывернулся из затруднительного положения:
— Наша задача заключалась в обеспечении вашей безопасности. Поэтому нам пришлось тщательно обшарить окрестности озера. Это было нелегко: местность там очень неровная, и мы продвигались медленно, соблюдая осторожность. Справились мы с работой всего несколько часов назад.
— И вы не нашли ничего опасного?
— Ничего, совсем ничего. Можете избавиться от малейших опасений, сэр.
Роллинс почувствовал себя не только успокоенным, но и таким радостным, исполненным доверия, как никогда. Всего в каком-нибудь часе пути лежало место, где сберегался для него капитал в несколько миллионов долларов. Он мог бы обнять всех своих спутников, но удовлетворился тем, что пожал руку бухгалтеру и сказал:
— Наконец-то! Наконец-то мы у цели! И все опасности позади! Ну, разве вы не рады этому?
— Конечно, сэр, — прозвучал простой ответ.
— Конечно, сэр, — передразнил Роллинс, покачав головой. — Вы говорите так холодно, так безучастно, как будто лично вас дело не касается!
— Зачем вы так! Вы же знаете, что обо всех ваших начинаниях я забочусь, как о своих собственных. Я тоже радуюсь, но предпочитаю не выражать свои чувства открыто.
— Знаю, знаю я вас, мистер Баумгартен! Но сегодня вы могли бы быть и посговорчивее. Правда, я вам еще ничего не сказал, но вы и сами могли бы догадаться, что раз уж я прихватил вас с собой, то имею на вас кое-какие виды. Ваша доля в этом предприятии будет больше, чем вы думали. Вы полагаете, что я вместе с семьей покину Арканзас и переселюсь сюда, на Дикий Запад? Нет, спешить я не собираюсь. Сначала должно быть сделано все, что надо. Моей постоянной и надежной резиденцией по-прежнему останется наш Браунсвилл. Мне придется нанять инженеров, а руководить ими я назначу делового директора. Как вы думаете, кто будет этим человеком? — при этом он значительно посмотрел на бухгалтера под другим углом и, поскольку тот ничего не ответил, продолжил: — Или вы тоже намерены всю свою жизнь провести в Браунсвилле?
— У меня пока не было возможности подумать на эту тему, мистер Роллинс.
— Будьте добры, подумайте сейчас! Так как же будут звать этого директора, о котором я только что говорил?
Немец выпрямился в седле и спросил:
— Вы это серьезно, сэр?
— Конечно! Вы же знаете, что в таких случаях я не привык шутить. Должность очень ответственная и трудная. Поэтому вы, кроме оклада, будете получать долю с прибыли. Соглашаетесь?
— От всего сердца!
— Значит, договорились! По рукам!
Баумгартен подал свою руку и произнес:
— Удержусь от громких слов, мистер Роллинс. Вы знаете меня. Можете поверить: неблагодарным я не буду. Самое большое мое желание — дорасти до места, на котором буду сидеть.
— Дорастете. В этом я уверен!
— И я мог бы утверждать такое, правда, с меньшей уверенностью. Есть кое-что, о чем не раз говорил мистер Гринли: я не знаю Запад, а здесь требуются люди, которым палец в рот не клади. И потом… придется драться.
— Драться? С кем?
— С индейцами, конечно. Или вы думаете, что они спокойно позволят нам вести наше крупное дело?
— Да, они могут кое в чем помешать.
— Хм! Земля, вообще-то, принадлежит им и …
— Гоните прочь подобные мысли! — вмешался Нефтяной принц. — Слышали, что сказал Мокаши? Что озабочен тем, как добраться до моего «клочка земли», чтобы взять его во владение.
— Вряд ли он говорил серьезно.
— И тем не менее.
— Хорошо! Местность и в самом деле принадлежит племени нихора? Возможно ли, что на нее предъявят претензии и другие краснокожие, например навахо?
— Нам должно быть совершенно безразлично, что скажут или подумают эти парни. Помните, я говорил сегодня об «обустройстве томагавком»? Соответствующий документ хранится в моем кармане. Уступлю его вам. Вы можете проверить его в Браунсвилле, где его обязательно признают подлинным. Он будет принадлежать вам, как только вы мне дадите чек на сан-францисский банк. Когда это произойдет, вы в соответствии с законами Соединенных Штатов станете полноправным владельцем Глуми-Уотер, и ни один краснокожий черт не сможет вас выгнать оттуда.
— Все правильно, сэр. Только вдруг эти краснокожие не будут поступать в соответствии с законами Соединенных Штатов?
— Они будут вынуждены это сделать. Вы, разумеется, наймете только тех людей, которые знают толк в ружье и ноже. Такие сумеют заставить индейцев уважать вас! Вообще говоря, ваш промысел вскоре притянет такое количество народу, что каждую атаку индсменов не только будут победно отражать, но и вся округа вскоре полностью очистится от индейцев. Но обязательно установите машины! Вы же знаете, что машина — самый большой и самый непобедимый враг индейцев.
Это было правдой. Где только появлялся белый человек с железной паровой машиной, краснокожие вынуждены были уступить. Такова неумолимая судьба. Машина стала непобедимой противницей, но не такой ужасной, как ружья, огненная вода или оспа и другие болезни, жертвами которых были и еще будут доверчивые краснокожие. Они исчезнут подобно бизонам, которые истреблены в прериях с такой тщательностью, что лишь немногим экземплярам удалось попасть в зоопарки.
Обещанный срок в полтора часа еще не прошел, когда пятеро всадников очутились между холмами, густо поросшими темным хвойным лесом. Лишь изредка где-то посвечивало яркой зеленью одиночное деревце, но от этого светового пятнышка на душе становилось еще мрачнее. Когда Роллинс заявил об этом вслух, Нефтяной принц с ним не согласился:
— Когда вот доберетесь до Глуми-Уотер, узнаете, что там будет куда мрачнее.
— А далеко еще?
— Нет. Уже следующее ущелье приведет нас к цели.
Вскоре достигли и этого ущелья, затем свернули в него.
С обеих сторон высоко в небо уходили темные скалы. По дну ущелья струился хилый ручеек, в воде которого плавали жирные пятнышки. Заметив их, Гринли одарил Батлера и Поллера довольным взглядом. Он не смог переговорить с ними и теперь в душе спрашивал себя, хорошо ли они выполнили поручение. Постепенно Гринли стал успокаиваться, показал на воду и сказал банкиру:
— Смотрите-ка, мистер Роллинс! Этот ручей течет из Глуми-Уотер. Как вы думаете, что там плавает на поверхности?
— Нефть! — откликнулся банкир и наклонился к воде.
— Да, нефть.
— Невероятно! Какая жалость, что ее уносит вода!
— Да пусть уносит; ее здесь много. Самое важное в моей находке сегодня — этот безвестный ручеек, вытекающий из озера. Позже вы убедитесь, что даже такая мелочь от вас никуда не денется.
— О, мистер Гринли! Вы чувствуете, какой запах?
— Конечно! При открытии этого чудесного места я должен был почувствовать его раньше вас!
— Чем дальше мы будем продвигаться вперед, тем сильнее он будет.
— Вот подождите, доберемся до озера, тогда-то вы удивитесь!
Нефтяной запах с каждым шагом становился все сильнее. В какой-то момент стены ущелья вдруг сошлись, и перед удивленными взглядами банкира и его бухгалтера открылась продолговатая скругленная впадина, дно которой занимало Нефтяное озеро, да так плотно, что между урезом воды и скалами осталась только узкая полоса суши, заросшая густым кустарником и черными елями. Те же самые деревья росли и на окружающих скалах, взбираясь к привершинному лесу, деревья в котором стояли бдительными часовыми, не пропускающими вниз ни единого солнечного луча.
Несмотря на то, что день был в разгаре, вокруг царили сумерки. Ни одно, даже малейшее дуновение ветерка не доходило до веток; ни единой птицы не было видно; ни одной бабочки не порхало над цветами. Всякая жизнь, казалось, здесь умерла. Казалось? Нет, это не только казалось, все действительно вымерло, ибо на поверхности озера плавало много мертвой рыбы — поблескивавшие матовым тушки странно выделялись на покрытой нефтяной пленкой водяной поверхности. От воды шел исключительно резкий запах нефти. Это неосвещенное, неподвижное озеро, напоминавшее редкому посетителю застывший глаз умирающего, полностью оправдывало свое название Глуми-Уотер, или Мрачная Вода. Роллинс и Баумгартен застыли на берегу на несколько минут, не произнося ни единого слова.
— Ну, вот оно — Глуми-Уотер, — прервал воцарившуюся тишину Нефтяной принц. — Что вы об этом думаете, мистер Роллинс? Нравится?
Банкир, едва выйдя из оцепенения, глубоко вздохнул и ответил:
— Нравится? Что за вопрос! Я верю, что древние греки, умирая, именно через такое озеро уходили в подземный мир.
— Ничего не знаю о греческих водах, но смею утверждать, что с нашим Глуми-Уотер они не сравнятся, потому что там нефти не было, а здесь она есть. Оставьте седло, сэр, и попробуйте эту нефть. Мы можем даже совершить вокруг озера круг почета!
Всадники спешились. Они вынуждены были привязать лошадей, ибо те храпели, брыкались и порывались убежать прочь. Им явно не по нраву пришелся всепроникающий нефтяной запах. Гринли подошел к воде, намочил руку, понюхал ее, внимательно разглядел, а потом торжествующе заявил банкиру:
— Здесь плавают миллионы долларов, сэр. Убедитесь сами!
Роллинс сделал то же самое, прошелся немного дальше вдоль берега и снова зачерпнул воды. Он изучал поверхность озера в нескольких местах, но не сказал ни единого слова, а только качал да качал головой. Казалось, у него отнялся язык. Глаза его блестели, движения стали поспешными и какими-то неуверенными, колеблющимися; руки его дрожали, и банкир, похоже, собрал все свои силы, чтобы промолвить:
— Кто бы мог подумать!.. Кто бы только мог подумать такое!.. Мистер Гринли, все, о чем вы мне говорили, оправдалось с лихвой!
— В самом деле? Это меня радует, сэр, очень радует! — Нефтяной принц улыбнулся. — Теперь-то вы убедились, что я честный человек?
Роллинс весь потянулся к нему и ответил:
— Дайте я пожму ваши руки. Вы и в самом деле честный человек, каких я еще никогда не встречал. Простите нам временное недоверие! Не мы в нем виноваты!
— Знаю, знаю, сэр, — Гринли с горечью кивнул. — Эти чужаки настраивали вас против меня. Не надо было их слушать, но теперь все прошло, все! Испытайте-ка нефть, сэр!
— Я ее уже… уже испытал.
— Ну и…
— Это самая прекрасная, самая чистая нефть, с которой я когда-либо имел дело. Откуда она течет? Есть ли у озера притоки?
— Нет, только тот самый маленький сток. Видимо, есть какой-то подземный источник, может быть, даже два: в одном течет вода, в другом — нефть. Сами видите, нефть можно черпать и заливать в бочки.
Роллинс не помнил себя от счастья. Баумгартен все же оставался рассудительнее и, услышав последние слова, заметил:
— Да, остается только черпать. А что будет потом, когда всю нефть вычерпаем? Каков будет ее приток тогда?
— Сильный, очень сильный. Уверен, что работу вам прерывать не придется.
— Не знаю, не знаю… Неужели новой нефти появится ровно столько, сколько убудет? По дороге сюда мы видели слишком хилый отток. Думаю, что вода уносила не больше литра нефти в час. Вот на это мы, пожалуй, и должны рассчитывать.
— Вы так думаете? А не больше? Не больше жалкого литра в час? — воскликнул банкир, и в голосе его почувствовалось глубокое разочарование.
Рот его так и остался от ужаса неприкрытым, а лицо стало мертвенно-бледным.
— Да, мистер Роллинс, это так, — ответил бухгалтер, — вы должны согласиться, что приток не может быть больше оттока. И даже если бы он был в десять, в сто раз больше! Что такое сто литров нефти в час? Совершенный пустяк. Посчитайте, сколько нужно инвестиций, учтите характер местности, грозящие отовсюду опасности, трудности сбыта! И это при ста литрах в час!
— А разве не может быть по-другому? Разве нельзя допустить, что вы ошибаетесь?
— Нет, и еще раз нет. Сколько лет этому озеру? С его возникновения прошло несколько столетий или даже тысячелетий. Если бы поток нефти был больше, разве она задержалась бы тонкой пленкой на поверхности? Нет, это пустяк, и добывать здесь нечего!
— Нечего?! — повторил банкир и схватился за голову. — Значит, эта радость, эти надежды — все напрасно! Какой путь мы проделали — и зря!
