Текст книги "Блюз бродячих собак"

Автор книги: Карина Тихонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– А что на нижнем этаже?

– Литература, – безмятежно ответил мальчик. И уточнил. – Этажом ниже.

– Это я поняла, – сказала я недовольно. Вздохнула и решила:

– Ладно, начнем с верхнего этажа.

Мы пошли вперед по длинному серому коридору. Дошли до двери, на которой ярко светилась и переливалась табличка со странным значком: «Э-О».

– Что это? – спросила я невольно.

– Владелец торговой марки, – ответил мальчуган, рассматривая свои ногти.

– Издатель, что ли?

– Можно сказать и так.

– А-а-а… Ясно.

– Входи, не бойся, – нетерпеливо поторопил меня спутник.

Я постучалась в дверь.

– Да не услышит тебя никто, – так же нетерпеливо сказал ребенок. И добавил немного тише:

– Каждому не наотвечаешься…

Я толкнула дверь от себя. Она оказалась не заперта.

Перед моими глазами предстала комната. Огромная, уютная, заставленная мягкими диванами и креслами, заваленная подушками и коробками шоколадных конфет.

Прямо по центру стоял большой овальный стол, накрытый к ужину.

Ничего угрожающего, на мой взгляд, в интерьере не было.

– Входи же, чего застыла, – сказал детский голос за моей спиной, и меня с недетской силой толкнули в спину.

Я влетела в уютную комнату.

Перед тем, как войти, я прочесала глазами все пространство и не заметила ни одного одушевленного персонажа. Честно говоря, именно это и насторожило меня больше всего. Но не успела я кубарем ввалиться в комнату, как откуда-то сбоку на меня обрушилась черная громадная туша.

– Ай! – вскрикнула я и загородилась руками.

Но тяжелый черный зверь преодолел мое сопротивление, опрокинул меня на спину и добросовестно вылизал мое лицо.

– Хватит!

Я оттолкнула пса. Я уже поняла, что собака настроена дружелюбно, но, честное слово, у нее из пасти шел такой запах, который не мог оправдать никакой хороший характер.

– Банди! – сердито вскрикнул приятный женский голос.

Пес радостно рыкнул и устремился от меня прочь. Краем глаза я успела заметить, что теперь он повалил на пол какую-то незнакомую мне женщину и привычно взялся за нее. Женщина отбрыкивалась и негодующе вскрикивала, но пес вилял черным хвостом и продолжал свое черное дело. Сил у женщины было явно не больше, чем у меня.

Тут мои мысли снова разлетелись в разные стороны, потому что с двух сторон меня атаковали другие тушки. Собачки были поменьше ростом, но так же назойливы, как их старший брат.

И пахло у них из пасти отнюдь не зубной пастой «Колгейт», а тем, чем пахнет из пасти у любой собаки, – помойкой.

Псы старательно и гостеприимно вылизывали мое лицо, а я медленно приходила в себя. Наконец оправилась от шока окончательно и отпихнула от себя назойливых ухажеров.

– На место! – прикрикнула я строго.

Псы радостно затявкали и запрыгали вокруг меня. Они явно не понимали, что означает это слово.

После избалованных детей больше всего я не терплю избалованных собак. Согласитесь, люди и собаки – существа не одной породы. И жизненное пространство у них должно разграничиваться.

Хорошо воспитанная собака должно твердо знать, что есть в квартире такие места, куда ей вход категорически заказан. Например, спальня.

Представляете, какое счастье спать на одной простыне с животным, лапы которого час назад месили грязь на улице!

Еще у собак достаточно интенсивно лезет шерсть. У любых собак, даже короткошерстных. И шерсть эта бывает весьма колючей.

Помню, как я немного поиграла с соседским стаффордом Роном. Рон – существо хорошо воспитанное и благожелательное. Лезть к вам с высунутым языком он не станет, но поиграет со знакомыми охотно. Так вот, после часа такой возни вся моя шерстяная кофта оказалась в мелких колючих и жестких ворсинках. То есть в собачьей шерсти. И невозможно было в этой кофте ни сесть, ни встать. Ворсинки впивались в кожу как иголки, и я все время бешено чесалась. Стирка никаких ощутимых результатов не принесла, так как шерсть прочно запуталась в другой шерсти и не вымывалась водой.

Словом, кофту мне пришлось отложить до лучших времен. Пока я не вооружусь пинцетом и не начну ювелирную работу по извлечению чужеродного материала.

Поэтому когда я читаю откровения некоторых авторов, спящих рядом со своими собаками, то испытываю чувство острой жалости к этим несчастным.

К авторам, имею в виду.

И именно поэтому я не испытываю симпатии к невоспитанным собакам, какими бы благожелательными они ни были.

– Помоги мне! – полупридушенным голосом воззвала неизвестная женщина, которую погребла под собой черная туша собаки.

Я бросилась на помощь. Схватила пса за ошейник и оттащила его в сторону.

Пес вырывался, изгибался, скулил и рвался к хозяйке.

Женщина поднялась с пола, пошатываясь, дошла до стула и рухнула на него.

– Отпусти его, – сказала она обреченно.

– А если…

– Отпусти!

Я повиновалась. Псы залаяли и одновременно рванули к хозяйке. Но та успела схватить со стола кусок желтого жирного сыра и зашвырнула его далеко от себя в соседнюю полуоткрытую дверь.

Псы взвизгнули от вожделения и рванули вслед за подачкой. Не успели они забежать в соседнюю комнату, как хозяйка сорвалась с места и захлопнула раскрытую дверь.

Послышалось рычание, жалобный визг, царапанье когтей по дереву. Потом все стихло, и наступила тишина.

– Слава богу! – пробормотала женщина негромко, но с большим чувством.

– Здравствуйте, – сказала я, отряхивая с себя собачью шерсть.

– Привет! – оживилась дама.

Она подбежала ко мне, схватила меня за руку и потащила к столу:

– Садись!

И не успела я опомниться, как оказалась сидящей на красивом мягком стуле.

– Угощайся! – ни на минуту не умолкала хозяйка. – Наша кухарка испекла потрясающий пирог, попробуй!

– Спасибо, я не голод…

– А еще есть изумительная рыба!

– Спасибо, мне не хо…

– Слушай, может, вина выпьем? Есть портвейн, урожай сорок пятого года!

– Спасибо, не на…

– А может, тебе денег одолжить? Сколько? Двадцать тысяч? Тридцать?

– Не нуж…

– Какая расписка?! Ты с ума сошла! Обижаешь!

– Сядьте!!

Дама наконец обиженно умолкла.

Я продолжала отряхиваться.

– Все же нужно собак как-то воспитать, – сказала я нерешительно. – Представляете, если войдет человек с больным сердцем, а они набросятся…

– Ох…

Вздох шел из самой глубины души и потряс меня своей непохожестью на бодрые начальные интонации хозяйки. Она оперлась локтями на стол, обхватила ладонями голову и пригорюнилась.

Мне наконец удалось ее рассмотреть.

Напротив меня сидела хрупкая моложавая дама лет пятидесяти, которая, тем не менее, при желании могла бы выдать себя за сорокалетнюю.

У нее была короткая стильная стрижка, светлые пряди вызывающе торчали в разные стороны, как иглы дикообраза.

Лицо у дамы было милое и благожелательное, но какое-то измученное.

– Ты себе не представляешь, как мне все это надоело, – пожаловалась вдруг дама шепотом.

– Что надоело? – не поняла я.

– Все! Спать в одной постели с собаками, постоянно попадать в дурацкие истории с периодичностью раз в месяц…

– Почему раз в месяц?

– Потому что Читателю Это Нравится, – тоскливо прошептала дама и испуганно оглянулась. Перегнулась через стол и зашептала горячо:

– Господи! Я же образованный человек! Я же языки знаю! Ты хоть представляешь себе, как это смешно – постоянно получать тортом в морду?! Фигурально, конечно…

– Разве это смешно? – спросила я.

– А эти собаки?! – не слушая, продолжала изливаться дама. – Ты думаешь, мне не надоело, что их постоянно тошнит и рвет прямо на ковер в гостиной?!

– Зачем же ты…

– Читателю Это Нравится! – произнесла дама странное заклинание. Подумала и добавила:

– И потом, так хочет Богиня!..

– Какая богиня?

– Самая главная!

Глаза дамы испуганно расширились. Она подняла палец и замерла, прислушиваясь:

– Тихо! – шепнула она испуганно.

Где-то в отдалении послышались раздраженные голоса, что-то с грохотом упало на пол. Взвизгнул молодой женский голос, ей ответил раздраженный мужской. Звуки стали удаляться и замерли в глубине дома.

– Слава богу! – сказала дама и вытерла разом вспотевший лоб. – Обошлись без меня…

Я издала сочувственный вздох. В принципе, я уже поняла, кто эта дама и какой богине она поклоняется. Но помочь ей ничем не могла.

– А этот вечный караван-сарай в доме? – горько продолжала дама. – Ты не поверишь: то родственники, то знакомые, то родственники знакомых, то знакомые родственников, а то и такие, которых не знают ни те, ни другие! И я никого не могу выставить! Ужас! Разве это жизнь?!

– Да, я понимаю, – пробормотала я сочувственно.

– Вот ты бы хотела так жить?!

Я вздрогнула:

– Ни за что!

– Да никакой нормальный человек не захотел бы!

– Тогда почему… – начала я, но не успела хозяйка открыть рот, как я уже все поняла и сама ответила:

– Читателю Это Нравится…

– Нравится! – горестно подтвердила дама. – Читателю нравится, что у меня вечно дома что-то происходит, что-то взрывается, сносит крышу, на ковер гадят животные… Нравится! Господи, их бы сюда хоть на один день!

– Послушай, ты же умная интеллигентная женщина, – начала я душеспасительную беседу. – Неужели не справишься? Организуй ты свою жизнь, как любой нормальный человек! Уверяю тебя, не все читатели получают удовольствие оттого, что кому-то заехали тортом в морду, а у кого-то поехала крыша! В конце концов, уйди в отпуск! По-моему, ты достаточно повеселила публику, чтобы объявить некоторый антракт… Подумай, отойди от всего этого бардака… Может, через три-четыре месяца появишься в преображенном виде, гораздо более интересном читателю…

– Ты что!!!

Хозяйка вскочила с места и даже руками на меня замахала, как на еретичку.

– Обалдела, что ли?!! А кто будет развлекать читателя?!!

– Так, другие появя…

– Да в том-то и дело, что другие!

Дама быстро прошлась по комнате, что-то обдумала, в волнении покачивая светлой головкой:

– Богине это совсем не понравится…

– Понятно…

– Нет, это ей не понравится.

– Слушай, а может, Богине тоже нужен некоторый отдых? – спросила я, стараясь говорить тактично. – Она не устала бесконечно творить? По-моему, число творений перевалило за шестьдесят… Гоголь, бедняжка, всего трехтомник поднял. Надорвался и помер.

– Гоголь не был богом, – рассеяно возразила дама.

– То есть? – не поняла я.

– Ну, у него не было в распоряжении второстепенных божеств. Знаешь, из мифологии: наяды, дриады…

Дама подумала и нерешительно добавила:

– Сатиры…

– Сатиров знаю, – мрачно ответила я. И вспомнила одно из произведений Богини, где на полном серьезе утверждалось, что блондинкам не идет пудра цвета загара.

Такую ерунду могло написать только второстепенное божество мужского пола. Типа сатира.

Тут за стеной раздался оглушительный грохот. Я подскочила на месте.

– Начинается! – проворчала дама.

Она повернулась ко мне спиной и медленно побрела по лестнице, ведущей наверх дома.

– Счастливо тебе! – пожелала я ей в спину.

Дама, не оборачиваясь, пожала плечами. Во всей ее хрупкой фигурке была написана покорность судьбе, Богине и Читателю.

Шум сверху нарастал. Вот что-то обрушилось вниз с ужасающим грохотом, потом послышался треск, и потолок разошелся сетью трещин. Мне на макушку посыпалась известка и штукатурка.

Я испуганно ойкнула, сорвалась со стула и рванула к двери. И перед тем, как выскочить в коридор, уловила отдаленную автоматную очередь.

Я вылетела из комнаты и захлопнула дверь.

Удивительно, но все шумы за ней тут же стихли.

Несколько минут я оставалась стоять возле двери, припав к ней ухом.

Нет, никаких звуков. Полнейшая тишина.

– Пока дверь не откроешь, ничего не увидишь и не услышишь, – произнес мелодичный голос сбоку.

Я вздрогнула и оторвалась от двери.

– Господи, совсем про тебя забыла, – сказала я машинально.

Мальчик слегка зевнул, деликатно прикрыв ладошкой рот.

– А ты почему со мной не вошел?

– Зачем? – просил мой экскурсовод, пожимая плечами. – Внутри и без меня все ясно. Я тебе нужен только в коридоре. Пойдем дальше?

– Ну, пойдем, – ответила я.

Мальчик развернулся и бодро зашагал впереди.

– Ты, вообще-то, чего хочешь? – спрашивал он меня по дороге.

– Ну, не знаю… Чего-нибудь душевного.

Мальчик притормозил и задумался.

– Душевное, душевное, – пробормотал он скороговоркой себе под нос.

Он почесал затылок, и этот жест снова напомнил мне Редьку.

– Есть такое, – наконец, объявил мне мальчик. – Только все душевное двумя этажами ниже.

– Тогда подожди, – сказала я. – Давай заглянем еще в пару мест.

– Да ради бога! – ответил провожатый.

Подошел к очередной двери с непонятной табличкой «Э-О», и провозгласил:

– Вот коммуникационная амбразура. Удовлетвори свое любопытство.

«Где-то я это слышала, – подумала я в сомнении. – Или читала…»

Потом вспомнила и фыркнула. Ну, Редька, ну, хулиган! Спер чужую шутку!

Я по привычке постучалась. Ответа не получила, вспомнила, что этого делать не нужно, и приоткрыла дверь.

Большая комната. Обстановка напоминала дорогие офисы, виденные мной по телевизору в разных отечественных сериалах.

Посреди комнаты стоял длиннющий овальный стол, за которым сидели мужчины. Я посчитала их взглядом. Шесть человек.

Мужчины выглядели чрезвычайно солидно. Почти все они были второй молодости, то есть в возрасте, который у успешных деловых людей наступает после сорока одновременно с достижением высокого социального статуса.

Лица их были серьезны и значительны. Чувствовалось, что ерундой заниматься эти люди не привыкли. И вообще, при взгляде на общество я почему-то подумала о короле Артуре и его рыцарях, которые имели привычку сидеть вокруг стола. Правда, круглого, не овального.

– Можно войти? – спросила я.

– Охрана вас проверила? – вопросом на вопрос ответил мне какой-то мужчина в золотых очках. То есть очки были обычные, оправа золотая, и это украшение мужику чрезвычайно не шло. Мне почему-то показалось, что носить такие дорогие стильные вещи он не привык.

– Какая охрана? – не поняла я.

– На входе, – строго ответил мужчина.

Я оглянулась назад.

– Как это понимать?

– Не обращай внимания, – посоветовал мне мальчик. – Это у него комплекс полноценности играет. Скажи, что проверили, и все.

Я снова сунулась в комнату:

– Меня проверили.

– Тогда можете войти, – по-прежнему строго сказал председательствующий на этом странном собрании.

Я вошла в комнату и остановилась в дверях.

– Здрасте, – сказала я, обращаясь сразу ко всем.

Застучали отодвигаемые стулья. Мужское общество оказалось на удивление хорошо воспитанным. Слава богу, что такие мужчины еще остались в популярных книжках.

Хотя воспитанные мужчины были бы уместней в книжках красного цвета.

– Прошу вас, присаживайтесь, – вежливо пригласил меня один из них. Мне показалось, что в его речи проступал едва заметный иностранный акцент. И еще меня поразил длинный конский хвост на затылке мужчины. Хвост напоминал о движении «хиппи» и совершенно не гармонировал со строгим безупречным костюмом и галстуком-бабочкой.

– Спасибо, – ответила я, смущенная таким вниманием.

Мужчина с конским хвостом отодвинул свободный стул и выжидательно застыл за его спинкой.

Я подошла, неловко плюхнулась вниз, но он успел чрезвычайно ловко подставить мне сиденье.

– Спасибо, – повторила я с искренней благодарностью.

– Не за что, – вежливо ответил мужчина и вернулся на свое место.

Есть в нем все же что-то неуловимо нерусское. А может, так кажется из-за его безукоризненных манер?

«Уж не француз ли он?» – неожиданно подумала я.

Но расспрашивать постеснялась.

Я незаметно осмотрелась вокруг. Стол был довольно большой, и занятым оказался только наполовину. Множество стульев остались свободными.

– А где же остальные? – спросила я, указывая на пустые места.

– Не готовы еще, – ответил мне сосед справа.

– Простите, не поняла?..

– Богиня не может заниматься одновременно всем! – немного раздраженно ответил один из собравшихся. – У нее и без нас забот полно!

– А-а-а…

Я снова огляделась.

– Послушайте, а почему здесь нет женщин? Насколько я помню, Богиня их тоже создала…

Мужчины заерзали на своих стульях.

– Послушайте, имеем мы право немного передохнуть?! – нервно выкрикнул председательствующий. Внезапно он сорвался с места и в волнении пробежал по комнате. Остановился у окна и застыл, глядя сквозь дорогие очки на серое штормящее море.

Мне стало неловко.

– Простите, ради бога, – извинилась я вполголоса. – Я, наверное, что-то не то сказала?

– Да ладно, – обреченно махнул рукой мужчина с конским хвостом. – Просто ему сильно не повезло.

– В каком смысле?

– Ну, понимаете, ему жену приходится не только дома, но и на работе терпеть… Не сахар, скажу я вам…

– Почему? – удивилась я. – Помню я его жену! Очень даже милая женщина!

– Милая-то милая, – ответил мне мужчина напротив, – только она советы дает по избирательным технологиям.

– Ну, помню! Работа у нее такая!

– Дело не в том, что у нее работа такая, а в том, что этими советами приходится восхищаться…

– Не хотите – не восхищайтесь!

– Ну да! – саркастично ответил мужчина в золотых очках, возвращаясь на место. – Так нам Богиня и позволит не восхититься! Так она и даст нам промолчать! Или, не дай бог, сказать, что мы думаем на самом деле! Вот, сама посуди…

Он рывком отодвинул стул и плюхнулся на него в состоянии крайнего нервного раздражения.

– Решил я избираться. Самому мне депутатство на фиг не надо, но Читателю Это Нравится…

– Это я уже слышала.

– И подсовывает мне Богиня рекламное агентство. А в нем даму…

– Знаю, читала…

– А дама мне подсовывает идею: в качестве рекламного хода объявить войну наркомафии.

Он злобно рассмеялся и спросил:

– Свежо, не правда ли?

– Ну, идея, конечно, не слишком новая…

– Да у этой идеи уже зубов нет, настолько она не новая! И потом, между нами говоря, трюк с объявлением войны содран из хорошего фильма «Плутовство». А уж оригинальная мысль о борьбе с наркомафией присутствует во всех программных обещаниях кандидатов в депутаты любого разлива. По-моему, лет пятнадцать, как присутствует…

– Ну, может, мысль и не оригинальная, зато благородная…

– Да пускай она будет трижды благородная! – вымученно простонал мой собеседник. – Но мне же приходится восхищаться изобретательностью этой идеи, будь она неладна! Мне приходится дифирамбы ей озвучивать! А нормальные люди читают и поражаются: это я такой тупой, что не понимаю, насколько идеи дамы оригинальны, или это мне любовь мозги проела?

Я не нашлась, что ответить, и промолчала.

Тут раздался отчетливый хруст. Я оглянулась и увидела позади человека в черной кожаной куртке и потертых джинсах. Мужчина ломал пальцы. Своим внешним видом он явно выпадал из общего элегантно-делового тона собравшихся за столом.

– Да присядь ты наконец! – раздраженно прикрикнул на него председательствующий.

Мужчина в черной куртке закатил глаза под лоб, отвернулся и, ничего не ответив, снова принялся нервно измерять шагами комнату.

– Кто это? – спросила я шепотом у соседа с конским хвостом. – Чего он не садится?

– Он стесняется, – ответил сосед, деликатно понизив голос. Оглянулся на ходившего мужчину и пояснил:

– Чувствует себя альфонсом.

– Почему?

– Сам он бедный, а жена богатая.

– А-а-а… Ну это, по-моему, глупые комплексы.

– Не скажите, – с тяжелым вздохом ответил сосед. – Не всякому Читателю Это Нравится.

– Понятно.

И я сочувственно покосилась на мужчину в кожаной куртке.

– О-о-ох, – высказался кто-то откровенно за столом.

Я живо оглянулась.

Вздох издал мужчина, узнать которого я не смогла. Может, не читала всего, что сотворила Богиня, может, просто позабыла какого-то героя…

Мужчина бросался в глаза своей бледностью. Время от времени он доставал из кармана носовой платок и промокал вспотевший лоб. В общем, не нужно было быть психологом, чтобы догадаться: человек сильно нервничает.

– А это кто? – снова спросила я шепотом у соседа.

– Пока никто, – ответил тот равнодушно.

– То есть?..

– Ну, его пока в свет не выпустили.

– А-а-а… Тогда почему он так нервничает?

– Потому что неизвестно, кто ему достанется, – неожиданно ответил мне председательствующий. – Как Богиня распорядится… Мы, по крайней мере, хоть какую-то определенность имеем, а он, бедняга…

Тут он умолк, а собравшиеся стали смотреть на своего товарища с молчаливым сочувствием.

Вдруг за окном прогремел гром, на неизменно синем небе сверкнула молния. Собравшиеся мужчины немедленно поднялись со своих мест.

Я не поняла, в чем дело, но на всякий случай тоже встала.

И без того бледный мужчина побледнел еще больше. Он понурился, медленно отставил стул и побрел к лестнице, ведущей во внутренние покои. Остальные стояли на месте и провожали уходящего прощальными взглядами. Мужчина в кожаной куртке неожиданно прекратил свою беготню по комнате, остановился и торжественно приложил руку к виску.

«К пустой голове вроде не прикладывают», – удивилась я.

Но жест у мужчины получился привычным и профессиональным. Чувствовалось, что отдавать честь ему не впервой.

Вообще обстановка стала такой мрачно-торжественной, что у меня по коже поползли мурашки.

Бледный мужчина с трудом преодолевал последние ступеньки, словно шел на свидание со стоматологом после десятилетней разлуки.

Ни разу не оглянувшись на нас, он открыл дверь, за которой я увидела только темноту, и растворился в ней.

«Сесть, что ли?» – подумала я.

Но мужчины продолжали стоять, вытянув шеи, и я не осмелилась воспользоваться своей женской привилегией.

Вдруг откуда-то из-за двери раздался громкий продолжительный крик, потом сверху вниз упало что-то тяжелое. Звук был странно категоричным, словно по гигантской бумаге шлепнули огромной печатью. Я содрогнулась.

– Все! – прошептал мой сосед с конским хвостом. Губы у него заметно побелели. – В тираж пошел!

Кто-то из мужчин размашисто перекрестился.

– Ну, мне пора, – сказала я неловко.

Но на меня никто не обратил внимания.

На негнущихся ногах я вышла из комнаты, в которой продолжал витать дух мрачной покорности судьбе, Богине и Читателю.

Я осторожно прикрыла за собой дверь.

Мальчик ждал меня в коридоре.

– Куда пойдем? – осведомился он.

Я подумала.

– Не знаю.

Посмотрела вперед. Коридор уходил за горизонт, количество дверей не поддавалось исчислению.

– Сколько же их, – сказала я невольно.

– В двери справа я тебе входить не рекомендую, – предупредил мальчик.

– Почему?

– А потому что ничего нового ты не увидишь.

– Что, герои дублируются, что ли?

– И герои, и сюжеты. Не впрямую, конечно. Имена и названия, например, у них разные.

– Объясни популярней, – попросила я.

– Пожалуйста. Видишь ли, в любой серии есть свой первопроходец. Сначала он прокладывает дорогу и выясняет, где можно намыть немножко золота. А потом за ним косяком устремляются все остальные.

– Понятно.

– Так что не советую, – заключил мальчик. Подумал, зевнул и добавил:

– Очень скучно.

Я осмотрела левый ряд. К моему изумлению, там виднелась только одна дверь, в которую мы еще не стучались.

– Можно? – спросила я, указывая на нее.

Мальчик пожал плечами:

– Пожалуйста! Тебе все можно!

– Это почему? – не поняла я.

Мальчик понизил голос и с придыханием произнес:

– Потому что ты Читатель…

Я не ответила. Подошла к двери и сразу толкнула ее от себя. Дверь стукнулась о стенку внутри комнаты.

Я оглядела новую перспективу.

Ничего особенного. Небольшая комната, похожая на кабинет. Стол, на столе компьютерный монитор, за столом женщина. Не очень молодая худенькая блондинка с маловыразительным, но умным лицом.

– Здравствуйте, – сказала я. Честно говоря, женщину я узнала не сразу и несколько минут пыталась сообразить, какой Богине она поклоняется.

– Стучаться нужно, когда входите! – строго сказала женщина.

Мне стало стыдно.

– Извините. Просто в соседних комнатах мне сказали…

– Я не знаю, что вам сказали в соседних комнатах, – так же строго оборвала меня женщина. – Но догадаться не сложно. Судя потому, что вы вошли, не постучавшись, я думаю, они вам сказали, что стучаться не обязательно. То, что они так считают, доказывает, что они плохо воспитаны. Скорее всего, их детство проходило в неинтеллигентной среде, так как все поведенческие стереотипы закладываются именно в раннем возрасте. Более того. Из того, что вы решили последовать данному вам плохому совету, я заключаю, что ваша среда общения в детстве тоже оставляла желать лучшего. Хотя возможен и второй вариант. Возможно, что вы интеллигентный, но очень внушаемый человек. В таком случае…

Тут зазвонил телефон, дама оторвалась от своего многословия и сняла трубку.

– Слушаю, – сказала она строго.

Трубка заквакала мужским голосом и квакала довольно долго.

– Так.

Дама немного подумала и затянула волынку:

– Юрик, солнце мое незаходящее, мне неважно, почему ты не успел опросить всех свидетелей. Я готова допустить, что у человека могут случиться форс-мажорные обстоятельства, но нужно уметь отделять их от работы. И потом, гораздо практичней отложить все стихийные незапланированные бедствия на один день. Да, потрать один свой выходной на форс-мажор, а остальные дни посвяти работе. Конечно, перетерпеть целый день, заполненный неприятностями, гораздо сложней, чем распределить их по семи дням недели. Но ты только представь: день прошел, а остальные шесть посвящены исключительно позитивным впечатлениям. То есть работе. По-моему, это гораздо удобней для тебя, чем дергаться по пустякам семь дней в неделю…

Она все говорила и говорила, занудно и правильно, а я осматривала кабинет.

«Какая умная дама! – думала я рассеяно. – Не иначе, как аналитик. Да, явный аналитический склад ума. Такой склад захочешь скрыть – не скроешь».

Собственно, я уже догадалась, какой Богине поклоняется немолодая блондинка с занудной и правильной речью. Книги этой Богини на раннем этапе ее становления я читала довольно охотно. Возможно, потому что выбор тогда был еще не столь велик. Возможно, потому что занудство завораживает и гипнотизирует.

Создания Богини в ста двадцати трех словах разъясняли нам вещи, которые запросто можно было бы объяснить и в трех. И даже их не стоило бы тратить, потому что и так все понятно.

Но создания Богини говорили долго, занудно и правильно, и я, завороженная плавным многословием, покорно сидела над книгами Богини, как сидит кролик перед удавом.

Впрочем, не так уж и плоха была эта Богиня, если сравнить ее со множеством подражателей. Беда в другом: рано или поздно любая Богиня решает, что она уже достаточно могущественная.

Богиня бросает надежный испытанный жанр и начинает творить Классику.

Я вспомнила несколько последних творений Богини и вздохнула.

Занудство и менторство, вообще свойственные ее созданиям, в последних опусах достигли своего предела. Гипноз перестал срабатывать, и дочитать эту тягомотину до конца оказалось выше моих сил.

Насколько я знаю, владелец торговой марки от игр Богини в восторг не пришел, но понадеялся выехать на раскрученном имени.

И прогадал. Последние создания Богини пошли под нож. То есть в макулатуру.

Богиня вернулась к привычным героям, но Читателю предыдущие игры тоже не понравились, и он долго не мог простить Богине ее потуг переместиться в Серьезный Жанр. Что и доказывали падающие тиражи.

– Так, – сказала дама, положив трубку. Я вернулась к реальности и искательно уставилась на нее.

– Продолжим, – строго сказала дама.

– Вы думаете, стоит? – спросила я, не сдержавшись.

– Стоит, – строго ответила дама. – Любое дело должно быть доведено до конца. Судя потому, что вы пришли ко мне, у вас есть проблема, в решении которой я могу вам помочь. Хочу вам напомнить, что если проблему отложить, то она станет гораздо более труднорешаемой. Это похоже на банковский вклад: есть основная сумма, на которую начисляются проценты. Но если в денежном отношении проценты можно только приветствовать, то проценты, набежавшие на вашу проблему…

Я встала и пошла к выходу. Честно говоря, мне это надоело.

Голос дамы журчал и переливался за моей спиной, но я, не прощаясь, вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.

Монолог стих.

– Насладилась? – осведомился мой экскурсовод, поджидавший снаружи.

– Да уж, – ответила я и вытерла лоб. – Насладилась.

– Опустимся ниже?

И опять слово «опустимся» резануло мне ухо.

– А что там? – осведомилась я.

– То же, что и здесь, – ответил мальчик. – Но этажом ниже.

– Странная у тебя манера выражаться, – не утерпела я.

– А это к создателям. Претензии, я имею в виду.

– Извини.

– Да ладно! Так что, пойдем?

– Подожди минутку!

Я не сдержала любопытства и приоткрыла дверь с правой головы. Меня мучило любопытство, свойственное женам Синей Бороды. Что это за последователи такие, которые устремляются вслед за первопроходцами?

Комната, открывшаяся моим глазам, была точной копией первой. Та же уютная гостиная, те же диваны и кресла, тот же стол, накрытый к ужину. Только мебель была другого цвета, а так – все, как виденное раньше.

За столом сидела дама. Интересно в ней было только то, что фигура и лицо дамы расплывались, словно были сотканы из тумана, и постоянно принимали новые очертания.

Вот моим глазам предстала прелестная уютная толстушка, лет двадцати пяти.

– Здрасте, – сказала я.

Толстушка открыла рот, но ответить мне не успела и трансформировалась в представительную немолодую даму со строгим лицом и добрыми глазами. Глаза, впрочем, скрывались за стеклами очков. На плече у дамы сидела большая толстая кошка.

– Здрасте, – повторила я.

И снова ответа не получила. Дама взглянула на меня поверх очков, открыла рот, но тут ее лицо начало колебаться и расплываться. Расплылась и пропала также кошка.

– Зря стараешься, – сказал мальчик сзади.

Я оглянулась.

– Почему это?

– Потому что собственных слов у них нет. Так что на внятный ответ не рассчитывай.

– Понятно, – ответила я и закрыла дверь.

Оглядела коридор прощальным взглядом и скомандовала:

– Пошли вниз.

– Опустимся? – уточнил ребенок.

Нет, это слово мне определенно не нравилось. Но, видимо, именно оно служило пропуском на нижний этаж.

– Опустимся, опустимся! – передразнила я раздраженно. – Доволен?

Мальчик не ответил, развернулся и бодро потопал прямо по коридору.

Поразительно, но на месте сплошной стены слева от меня теперь открылся проход. Стеклянная дверь, а за ней узкая лестница, похожая на лестницу аварийного выхода. Я совершенно точно помнила, что, когда мы проходили мимо этого места, никакой стеклянной двери в коридоре не было и в помине. Она возникла после того, как мои уста разверзлись и раздраженно произнесли магическое слово: «Опустимся».

Мальчик вприпрыжку бежал впереди, я осторожно следовала за ним. Кто его знает, какие еще сюрпризы приготовили коварные создатели виртуальной реальности? Меня не покидали мысли о взрывах, которые вполне могли поджидать меня этажом ниже.

Мы спустились на два лестничных пролета. Ничего страшного. Точно такой же коридор с множеством закрытых дверей. Переливающиеся таблички на них.

Видели, знаем.

– Куда теперь? – спросила я своего спутника.