Текст книги "Мститель (СИ)"
Автор книги: Карина Рейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Жаль, что у тюльпанов действительно нет колючек – я бы хотел, чтобы эта хрупкая красота причинила девчонке хотя бы приблизительное количество боли, которую я получил от неё.
На парковку приезжаю одновременно с парнями, которые оценивают мой прикид – все, кроме Макса.
– Пропади я пропадом! – фыркает он. – Это что, пирсинг???
Левая ладонь, покоящаяся в кармане пальто, произвольно сжимается в кулак.
– Вот те на! – обалдевает Лёха. – Уж не поэтому ли ты эти проклятые капюшоны до самого носа натягивал?
– Отвалите, – беззлобно бросаю в ответ.
Всё, что мне сейчас нужно – это сосредоточится на своей цели, а не выслушивать обвинения, которые…
– А нам ты об этом не сказал, потому что… – начал выуживать ответ Костян
– …это моё личное дело? – таким же ехидным тоном заканчиваю предложение, и Костян хмыкает.
– Вот же блин, а я-то думал, что мы друзья и всё такое.
Я поморщился.
– Знаешь, это всё равно как если бы я требовал от тебя отчётности за каждое посещение парикмахерской.
Мой взгляд скользит в сторону Кирилла, на лице которого застыла улыбка а-ля «кое-кто влюбился», когда он красноречиво кивает в сторону букета. Я уже открыл было рот, чтобы он узнал о себе много нового, но Романова спасает Шастинский.
– У нас что, сегодня субботник? – задумчиво смотрит он на меня, хотя я вижу, что в действительности он давится смехом.
– Не понял, – вновь хмурюсь я.
– Ну а зачем ещё ты притащил с собой веник? – косит он глаза на мою правую руку, которая уже, наверно, превратила букет в цветочное месиво, и всё-таки ржёт, явно довольный своей «оригинальной» шуткой.
Приходится приложить усилия, чтобы подавить жгучее желание втащить букетом по его роже; наткнувшись на понимающий взгляд Макса, я мысленно вою и просто ухожу, игнорируя подколки, которые иглами летят в мою спину.
Первым делом отправляюсь на поиски Оли; чтобы игра выглядела правдоподобно, мне придётся допустить в свою голову мысль о том, что она мне нравится даже несмотря на то, что она сделала. Меня всё ещё бесила её двойная игра под названием «я тебя не помню», но я решил не зацикливать на этом внимание, потому что в конечном итоге она узнает о том, как я её ненавижу.
Ловлю себя на мысли о том, что мне хочется завести календарь только для того, чтобы зачёркивать в нём квадратики до дня достижения моей цели.
Замечаю Олю, выходящую из гардероба. Сегодня на ней толстый свитер мятного цвета и светло-голубые джинсы в обтяжку, заправленные в чёрные замшевые сапоги; её волосы забраны в высокий волнистый хвост, на лице – мечтательная улыбка. Точно такая же расползается и по моим губам, когда я представляю, как разобью её мир к чертям собачьим.
Девушка тоже замечает меня. Её глаза удивлённо распахиваются, а губы приоткрываются, и я чувствую уже привычное мазохистское желание впиться в них поцелуем. Хмыкаю собственным мыслям, потому что… Чёрт, а почему бы не совместить приятное с полезным? Ведь Оля привлекает меня в физическом плане, так почему я должен отказывать себе же в собственных желаниях?
Она нервно осматривается по сторонам, будто не верит в то, что я смотрю именно на неё. А зря: при других обстоятельствах я бы уже давно утащил её в свою пещеру и сделал самой значимой частью своей жизни. Её щёки розовеют, когда я начинаю медленно сокращать расстояние между нами, и готов поклясться, что её сердце колотится как сумасшедшее. Меня одолевает жгучее желание подтвердить своё предположение, и я не вижу ни одной причины, почему не должен этого делать: прикладываю левую ладонь к её груди – в аккурат там, где, как я и предполагал, сердце колотится, словно лопасти вертолёта. От моего прикосновения дыхание Оли учащается, а я мысленно одобрительно хлопаю себя по плечу: уже даже сейчас девушка полностью в моей власти.
– Привет, – выдаю ей самую обаятельную из своих улыбок.
Её сердце делает кульбит под моей ладонью, а дыхание и вовсе останавливается; мне приходится оторвать от неё руку, чтобы щёлкнуть перед её носом пальцами. – Ты здесь?
Оля часто моргает и трясёт головой, а я приписываю себе ещё один балл – если честно, я малость сомневался в том, что она купится на такое поведение с моей стороны. Но, чёрт возьми, она это делает, и я доволен сильнее, чем был бы Дэвид Бекхэм, если б забил гол с другого конца поля.
Протягиваю ей букет, и она принимает его чисто на автомате, потому что продолжает смотреть на меня во все глаза.
– Привет, – выдаёт она хриплый ответ, и я чувствую, что готов взвалить её на плечо и самолично довести её голос до хрипоты. – Спасибо.
Провожу пальцем по её губам, ловлю её влажный вздох и, кажется, из последних сил сдерживаю животный рык, рвущийся наружу откуда-то из груди, и хвалю себя за то, что именно сегодня надел длинное пальто, потому что по-другому скрыть свои желания по отношению к ней не удалось бы. Хотя что-то подсказывало мне, что рядом с ней это пальто будет нужно мне каждый день до тех пор, пока моя месть не состоится.
Я мог хотеть её в любом случае, но это не значит, что я забыл о том, почему я с ней.
– Ты занята сегодня вечером? – спрашиваю, не отрывая взгляда от её губ.
Даю руку на отсечение, что её вдохи сквозь полуприкрытые губы – самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.
– Смотря с какой целью ты интересуешься, – нервно отвечает Оля.
Хм… У меня в голове крутился с десяток возможных вариантов, и ни один из них нельзя было назвать приличным словом.
– А с какой целью нормальный здоровый парень может интересоваться? – подначиваю её и с удовольствием замечаю, как расширяются её зрачки. Она хмурится – замечаю лёгкое изменение в изгибе её бровей – но я не даю ей возможности отправить к чертям мои старания. – Как насчёт кино?
«Неет, как насчёт того, чтобы я трахнул тебя прямо сейчас в любой свободной аудитории?» – проносится в голове, но, разумеется, я оставляю эту фразу только в пределах черепной коробки.
Пока что.
– Звучит… безопасно, – всё так же нервно отвечает девушка – дрожь в голосе выдаёт её с головой.
Улыбаюсь на её очевидные опасения. Ну как улыбаюсь… слегка приподнимаю уголки губ, но этого хватает, чтобы Оля снова потеряла связь с реальностью. Чувствую себя самым настоящим сукиным сыном, но это приятное ощущение – такие, как она, заслуживают только такого отношения.
– Тебе нужно заехать домой? – уже серьёзно интересуюсь.
Окидываю взглядом окружающее пространство и замечаю любопытные и удивлённые взгляды, которыми нашу пару награждают студенты. Их можно было понять: кто-то где-то явно сдох, раз отъявленные плейбои университета в порядке очереди начинают расставаться с гаремом поклонниц и свободными от обязательств отношениями.
Хотя я с этим расставаться не собираюсь.
Опять-таки, пока что.
У Оли явные проблемы с речью, что заставляет меня чувствовать своё превосходство в космических масштабах, и просто качает головой.
– Тогда жду тебя на парковке сразу после учёбы.
Она хмурится – на этот раз сильно.
– А как же моя машина?
– Заберёшь её после, – пресекаю любые возможные отговорки. – Я же тебя не навеки забираю.
А она была бы не прочь и на век, я смотрю – вон, как глаза заблестели.
Когда оставляю её посреди коридора одну, очень стараюсь не идти походкой победителя, но в голове фейерверком взрывается песня «Deorro – Five Hours (Visionaire Remix)», и в этот момент мне кажется, что я горы могу свернуть. По губам растекается злорадно-довольная усмешка, когда я чувствую её взгляд на своей спине и очевидные мечтательные мысли о том, за что ей достался кто-то крутой вроде меня.
От скромности точно не сдохну.
Радуйся, красавица, пока можешь. Твоя сказка не продлится долго – это я могу тебе обещать.
В свою аудиторию захожу вместе со звонком и преподом – тридцатипятилетней практиканткой, которая пожирает меня глазами. Её задница довольно аппетитно выглядит в этой обтягивающей юбке-карандаш, а под полупрозрачной блузкой гнездится грудь, по меньшей мере, четвёртого размера.
«Прости, детка, но я временно занят» – такую табличку цепляю на лицо и сажусь как можно дальше от своих парней и от группы в принципе.
Мне нужно некоторое время, чтобы насладиться своей эйфорией от произведённого на Олю эффекта и продумать дальнейшие шаги, потому что, что бы ни случилось, девушка до самого конца не должна даже заподозрить, что является всего лишь игрушкой в моих руках. Ловлю удивлённые взгляды парней – по Лёхиным губам читаю не то «предатель», не то «охуевший сукин сын» – и, хмыкнув, отворачиваюсь: однохренственно пофигу.
Пальто аккуратно сворачиваю и укладываю на соседний стул и вставляю в уши наушники – давненько я этого не делал, а зря: с ними уровень концентрации зашкаливал до небес. Настраиваю плейлист с любимыми группами, и голове тут же взрывается песня «Skillet – Those Nights» – я, конечно, меломан, но «Skillet» и «Linkin Park» – это любовь до гроба. Помню, мы однажды чуть не подрались с Соколовским после того, как он в припадке сломал мой диск, на который были закачаны песни этих групп. Мордобой был знатный, так что парням пришлось нас буквально растаскивать. Правда после этого Макс извинился и подарил несколько дисков взамен испорченного – полные сборники обеих групп.
И пока эти две группы чередуют друг друга, создавая нужную мне атмосферу, я бронирую через нэт два билета в кино на какую-то лабуду – просто тыкаю пальцем, не глядя – потому что я вовсе не фильм собираюсь смотреть. А вот места в зале выбираю тщательнее – как можно дальше ото всех и в самом последнем ряду – девчонка даже не представляет, насколько безопасное, по её мнению, кино может быть опасным рядом со мной.
В ближайшие несколько дней, независимо от обстоятельств, я собираюсь быть с Олей каждую свободную минуту, не давая ей ни малейшего шанса на передышку. Влюблю её в себя настолько, чтобы она жизни своей без меня не представляла; правда, при таком раскладе очень трудно будет не влюбиться в неё самому, но развеять иллюзию будет просто – стоит только вспомнить, зачем я всё это делаю.
Звонка не замечаю – при орущих-то на полную катушку наушниках – и выныриваю из мыслей, когда чья-то тяжёлая рука опускается на моё плечо, придавливая к месту.
– Слушай, ты мои-то ошибки не повторяй, – слышу ржущий громоподобный голос Романова прямо над ухом, едва вытащив наушники. – Я точно так же сел отдельно, а через два месяца женился. Это заразно, брат!
– Хорошо, что Ксюха тебя не слышит, – ржёт в ответ Макс. – А то это была бы последняя твоя фраза в этой жизни!
– А ещё не всё потеряно! – слышу грозный голос Кирюхиной жены, и с диким ржачем наблюдаю, как физиономия друга приобретает нереальный оттенок – что-то среднее между белой стеной и трупным окоченением. – Сейчас выясним, где ты там ошибку допустил!
Мы с парнями покатываемся со смеху, наблюдая, как Романов – этот шкаф с мышцами весом не меньше девяноста килограмм – удирает от хрупкой брюнетки, которая материт его, на чём свет стоит. Выскакиваем в коридор вслед за ними и наблюдаем растерянные физиономии студентов, которые тоже начинают ржать, когда до них доходит смысл ситуации. Не помню, когда в последний раз просто бежал – не на беговой дорожке или сдавал нормативы – а просто бежал за своим любопытством: не мог я пропустить казнь лучшего друга.
Где-то в перерыве между спринтерским забегом – в котором, к слову сказать, участвовала вся наша компашка – и моим блуждающим по сторонам взглядом замечаю Олю, которая смотрит на нас, открыв рот; подмигиваю ей на ходу, отчего она слегка краснеет, и выскакиваю за всеми на парковку.
Ксюха по-прежнему верещит, пока Кир обезвреживает её руки, которые так и норовят треснуть «охреневшего засранца». С рыком Романов разворачивает её к себе лицом, и использует приём, который безотказно действует на любую представительницу прекрасного пола в любой ситуации: затыкает ей рот поцелуем. Ксюха пару раз шмякает его ладонями по плечам, но чисто для вида, потому что уже через секунду вцепляется пальцами в отвороты его аляски. В этот момент я отчётливо представляю себе их лет через сорок – в каком-нибудь тихом дачном посёлке в окружении внуков со счастливыми улыбками на лицах и бесконечной любовью в глазах друг к другу.
Отворачиваюсь, потому что в груди беспощадно щемит до боли в висках и рези в глазах; не хватало ещё разреветься как девчонке на глазах у всего универа.
Вновь чувствую на плече чью-то тяжёлую руку.
– Подобное зрелище цепляет не в самом приятном смысле, – тихо и понимающе произносит Макс.
Слишком понимающе, чтобы я мог спокойно реагировать на его слова.
– Я не побитый щенок, мне не нужна жалость!
Пальцы друга впиваются в моё плечо.
– Не будь таким засранцем, – чуть хмурится он, а я даже не могу упрекнуть его, потому что он прав. – Научись уже отличать друзей от врагов – я тебе не зла желаю. Всего лишь хотел сказать, что был на твоём месте и знаю, каково это – хотеть того же, что есть между Киром и Ксюхой.
Не знаю, что на меня нашло – видимо, разводя нежности с той, которая заслуживала совершенно другого, похороненная на время злость требовала выхода наружу. Поэтому я не мог остановиться и засунуть свой язык куда-нибудь в задницу.
– Иди к чёрту, – беззлобно огрызаюсь – парни, конечно, моя семья, но есть вещи, которые я не собираюсь обсуждать даже с ними.
– Полегче на поворотах, брат, – хмурится Соколовский и сдавливает моё плечо почти до хруста. – Не все из нас обладают ангельским терпением и железобетонной выдержкой – я точно нет.
Прежде чем я успеваю сказать что-нибудь покруче того, что уже незаслуженно выплеснул на Макса, он уходит, оставляя меня один на один с собственным ядом.
Когда-нибудь я точно останусь один, и это будет целиком и полностью моя заслуга.
Но вопли совести удаётся заглушить холодному голосу мести: она настолько увлекла меня, что я был готов забить на всё остальное.
Три оставшиеся пары ловлю себя на мысли, что не могу перестать улыбаться; будто кто-то растянул мои губы в злорадной усмешке и пришил их толстыми нитками, завязав тугой бантик на пол-лица. Было слегка непривычно чувствовать, как месть отравляет кровь, прожигая мышцы, разъедая кости, но я не был готов отказаться от неё даже ради собственного комфорта. В конце концов, отец всегда учил меня любое действие или обещание доводить до конца, особенно если игра уже начата.
Я обязательно извинюсь перед Соколовским, когда освобожу своё сердце от гнева, а мысли – от яда; не хотелось бы из-за собственного упрямства потерять лучшего друга.
Моё предвкушающее настроение меняется в тот момент, когда я выхожу на парковку и не нахожу на ней машину Оли. Сначала мне кажется, что это просто оптический обман, потому что я не хочу даже мысли допускать о том, что она могла просто сбежать, отправив к чертям все мои старания убедить её в своей искренней заинтересованности.
Зубы сжались с такой силой, что ещё чуть-чуть – и я мог бы прокусить сталь.
– Тише, дружище, а то у меня подозрения на то, что ты их в порошок сотрёшь, – хмурится Костян, застывая слева от меня.
Справа тормозит Макс, который по-прежнему готов порвать за меня любого, хоть я и веду себя как скот в последнее время; он может делать вид, что обиделся, но я всё равно знаю, что между нами никогда не проляжет пропасть.
– У тебя такой безумный взгляд, – задумчиво произносит Романов, гипнотизируя взглядом полупустую парковку. – Нам стоит опасаться?
Хмыкаю в ответ, потому что… Чёрт, она может бегать от меня, сколько хочет – и всё равно попадёт в мои сети.
– Приступы безумия – специализация Лёхи, а не моя.
Шастинский фыркает.
– Кстати, об этом, – демонстративно задумчиво потирает он подбородок, и я подавляю желание закатить глаза. – Как насчёт такой безумной идеи – свалить в лес за город на все выходные? Никаких телефонов, компьютеров, Икс-Бокса, Вай-Фая и Интернета – только живое общение и только мы пятеро. Что думаете?
Застываю камнем на месте.
Что я думаю?
Я думаю, что я в ахуе: слышать такую серьёзную вещь от несерьёзного Лёхи – это как гром среди ясного неба.
И, судя по лицам остальных, в таком нестандартном состоянии был не я один. Костян склоняется к Шастинскому и подозрительно смотрит ему в глаза.
– Кто ты и что сделал с Лёхой? – на полном серьёзе спрашивает он.
Лёха фыркает.
– Приятно осознавать, насколько тупым ты меня считаешь, – хохочет он. – Но я вообще-то серьёзно.
Кир хмурится, но я вижу, что он реально задумался о том, чтобы свалить из города на пару деньков.
Как и все мы.
– А заниматься там чем?
– Нууу… У меня где-то завалялась гитара без дела, – подаёт голос Макс, почесывая затылок. – На ней будет пыли тонны три, но это не особо критично.
– Кажется, у отца где-то завалялись удочки для зимней рыбалки, – «сдаётся» Костян, а я ловлю себя на мысли, что уже жду вечер пятницы, который, кстати, наступит через два дня. – К тому же, на выходных обещают тепло – думаю, поехать стоит. По крайней мере, мы точно ничего не теряем.
Чертовски верно…
– А сегодня можно устроить киносеанс, – подхватывает Кир Лёхину волну. – Без бухла – просто посмотреть кино; с попкорном, колой и кучей всей этой вредной хрени, которую продают в кинотеатрах. Забыть на вечер обо всём дерьме, что происходит вокруг без нашего участия и с ним тоже. Некоторым из нас это явно не повредит.
Его взгляд на своём лице не вижу, но ощущаю очень отчётливо.
Соколовский вперивает глаза в асфальт.
– М-да, млять, пенсия подкралась, когда не ждали, – выдаёт он.
Мы с парнями переглядываемся, и по парковке разносится наш громогласный смех.
– Только встречаемся у кого-то, кто пока не обременён отношениями, – вновь говорит Кир и опасливо оглядывается по сторонам, чтобы опять не схлопотать по физиономии. – Ничего не имею против своей жены или Нины, но атмосфера должна быть соответствующая.
– Тогда у меня, – уверенно кивает Костян и двигает в сторону своей машины.
– Почему у тебя? – сопит Лёха.
– У Ёжика нам впятером не развернуться, а ты, Шастинский, жлоб! – ухмыляется Матвеев.
Его шуточка про габариты моей квартиры не оправданна от слова совсем; как раз наоборот – она вполне могла бы дать фору его собственной, но я готов был принять этот бред за чистую монету: Костян уже давно ходит как побитый пёс, и если подобные разговоры заставляют его улыбаться – я готов подыграть.
Когда парни начинают расходиться, хватаю Макса за рукав его пальто.
– Дружище, ты же знаешь, каким я бываю придурком, – с намёком на улыбку роняю в ответ на его озадаченное лицо. Макс согласно фыркает. – Меня, бывает, малость заносит.
Он хлопает меня рукой по плечу.
– Проехали.
– Можешь набить мне морду когда захочешь.
– Поверь мне, я не постесняюсь, – с ухмылкой отвечает Соколовский, и мы рассаживаемся по машинам, чтобы через два часа снова встретиться у Костяна.
Дома мне хватает двадцати минут, чтобы принять душ и переодеться и взять с собой спортивные штаны и футболку, потому что после кино у меня вряд ли появиться желание тащиться обратно через весь город.
Задний карман вибрирует, оповещая о пришедшем сообщении, и я уже заранее знаю, от кого оно. С обречённым вздохом открываю общий чат, в котором Лёха канючит, что ему «западло тащиться за едой».
«У Корсакова по пути будут километры продуктовых на выбор – пусть он заскочит!» – хнычет друг.
Совсем от рук отбился.
«В прошлый раз ты заказ Максу делал, – хмурюсь экрану. – Корона не жмёт?»
«Только что хотел об этом напомнить!:) – ржёт Соколовский, и я понимаю, что мы с ним на одной волне. – Ему корона уже отжала всё, что можно – видимо, потому он и охреневает…»
Хмыкаю собственным мыслям и облекаю их в печатный текст.
«Чёрт, для меня заехать за едой не проблема, – подтверждаю я. – Куплю персональный набор каждому. И поверь мне, Шастинский, твой тебе не понравится».
Лёха присылает кучу обиженных смайликов, на которые я только закатываю глаза к потолку.
«Тогда каждый покупает себе то, что хочет, а дома смешаем всё в кучу – что-то вроде шведского стола», – предлагает идею Кир.
В чате появляется поток одобрительных смайлов, и я нахрен отрубаю телефон, чтобы не было соблазна влезть ещё куда-нибудь.
По дороге заскакиваю в гипермаркет и набираю целую корзину всякой вредной дряни, к которой вечером даже не притронусь – не знаю, почему, но меня с детства не тянет на все эти «крутости» вроде чипсов или сухариков или Бог знает, чего ещё.
К моему приезду парни уже успели переодеться в домашние шмотки и вывалить на ковёр в гостиной целую гору синтетической херни, от которой потом болят зубы и выворачивает нутро наизнанку. Сваливаю свою часть туда же и брезгливо морщусь, наблюдая, как Лёха щедро поливает чипсы черничным джемом и карамелью.
Реальный идиот.
– Ласты склеить не боишься? – с сомнением спрашиваю, когда Лёха запихивает эту дрянь себе в рот и щедро заливает всё это «Фантой».
– Не-а, – отмахивается Шастинский. – Ты ж ведь сделаешь мне искусственное дыхание?
– Чёрта с два, – ржу в ответ. – Скорее, добью то, что ещё будет шевелиться.
В гостиную входит Костян и так же брезгливо морщится, когда Лёха создаёт второй вариант «бутерброда» – на этот раз сдабривает чипсы сырным соусом и обильно поливает всё это взбитыми сливками.
Матвеев поворачивает ко мне лицо, на котором застыло выражение полнейшего омерзения.
– Если он заблюёт мой ковёр – я его лично в асфальт закатаю.
– Я вообще-то всё слышу!
– Вот и отлично, – хмыкает хозяин дома.
Я переодеваюсь, и пока парни спорят по поводу того, какой фильм смотреть, иду на кухню в поисках нормальной еды. В холодильнике отыскиваются наггетсы, и я вываливаю на сковороду всю пачку, потому что живот уже завязывается в узел от голода, и нисколько не сомневаюсь в том, что всё это поместится в меня одного. Это не намного лучше того, что точат сейчас парни, но всё-таки лучше.
Возвращаюсь в комнату, где Костян уже настраивает всех на марафон «Звёздных войн», и ловлю на себе понимающие взгляды.
Пока парни расслабляются, обсуждают сюжет и получают кайф, хоть всё это и происходит без алкоголя, я ловлю себя на том, что вообще не могу сосредоточиться на происходящем на экране. В голове, словно молоток по наковальне, бьётся настырная мысль о том, что я не хочу ждать две недели, чтобы совершить свою месть.
Внутри что-то щёлкает, и мне приходится буквально силой удерживать себя на месте, чтобы не сорваться и не сделать что-нибудь глупое.
– Просто не думай ни о чём, – слышу тихий голос Макса. – Очисти голову, иначе точно сойдёшь с ума.
Делаю глубокий вдох и остаток вечера сосредотачиваюсь лишь на том, чтобы в голове мог свободно гулять ветер.
Утром просыпаюсь раньше всех – организм привык просыпаться в шесть утра безо всяких будильников независимо от того, во сколько я лёг. Спина стоит колом, словно я проглотил кочергу, и я вспоминаю, что мы вырубились прямо на полу, так и не дойдя до своих кроватей. Слегка разминаю затёкшие мышцы и поочерёдно окидываю взглядом парней.
Кир спит, пристроившись спиной к дивану, и обнимает руками подушку – очевидно, приняв её за Ксюху. На его лице ни одной складки, которая свидетельствовала бы о том, что в его семейной жизни есть проблемы.
Макс лежал на спине, сложив руки на груди, и слегка хмурился во сне – у него как раз-таки с Ниной не очень всё гладко. И всё же его лицо было не настолько критичным, чтобы переживать за него.
Вот Костян – другое дело. Даже во сне его преследовал образ этой стервы Полины, от которой он не мог отстать по всё ещё непонятным мне причинам. Если хорошо поискать, можно найти нормальную адекватную девчонку, которая не будет ежедневно трахать твой мозг.
Пока Матвеев дрых, лёжа на животе и подложив одну руку под голову, Лёха спал на его спине; между их телами было расстояние, но малейшее движение – и картина приобретёт неуместный интимный оттенок. Хотя выражение лица у Шастинского было чересчур серьёзным и никак не вязалось с его натурой.
Что-то его уже второй день подряд тянет не туда и не на тех.
Собираюсь разбудить его первым, чтобы спасти остатки его гордости, но не успеваю: сонно поворочавшись и почувствовав тяжесть на спине, Костян повернулся и заржал в голос.
– Чёрт возьми, Шастинский, к таким отношениям я точно не готов!
От неожиданно громкого звука парни вскакивают и, растерянно осмотревшись по сторонам, замечают сонного Лёху, который с трудом отрывает себя от Костяна и от пола.
На этот раз Лёха не смеялся, и это настораживало.
– Кажется, пора найти тебе девчонку, – ржёт в кулак Кир.
Шастинский хмурится.
– Иногда мне кажется, что каждый из вас только и ждёт момента, чтобы подколоть меня за какую-нибудь херню, которую я выкинул, – бурчит он.
Что-то мелькает на его лице – что-то новое – но я решаю не привлекать к этому всеобщее внимание, потому что сейчас друг похож на действующий вулкан, готовый взорваться в любую секунду. Ну и по себе знаю, насколько хреново себя чувствуешь, когда всеобщее внимание направлено на тебя одного.
Пока еду домой, мозг подкидывает идею по смене тактики соблазнения Оли, и когда поднимаюсь на свой этаж, предвкушающая улыбка грозит оставить меня без физиономии. Быстро принимаю душ и выдвигаю самый нижний ящик комода, в углу которого сиротливо пристроился утеплённый мотоциклетный костюм – хоть я и делал покупку, будучи бухим в дым, как-то умудрился подумать и о защите. Абсолютно чёрная ткань без каких-либо нашивок, зато с кучей карманов подо что угодно. Из кладовки достаю шлем и снимаю с крючка ключ о мотика – если я что и знал о девушках, так это то, что большинство из них фанатеют от такого внешнего вида представителя противоположного пола.
На лифте спускаюсь на подземную парковку, отмыкаю гараж и твёрдой рукой срываю защитный тент; не знаю, почему заспиртованный мозг решил, что купить байк – это клёвая идея, но сейчас я был ему за это чертовски благодарен.
Ощущения, которые дарит поездка на мотоцикле, сравнимы разве что с прыжком в пропасть – нескончаемый поток адреналина, разгоняющего кровь по венам, и чувство свободы и полёта, которые подстёгивают выжать из железного коня всё, на что он способен.
Парни уже ждут меня на парковке, но когда я торможу на своём привычном месте, их рты раскрываются от неожиданности и шока.
Макс издаёт свист.
– Вы только полюбуйтесь на него!
Я стащил шлем и состряпал ехидную улыбочку.
– Даже не думай лезть с поцелуями!
– Тебе это не светит, потому что я предпочитаю женщин, – усмехается Соколовский.
Пока я отбиваюсь от едких замечаний по поводу того, что я не поделился с ними новостью о покупке байка, мимо проходит Ксюха, окидывая Романова недовольным взглядом.
Кирилл хмурится в ответ.
– Что, прошла любовь, завяли помидоры? – задаю очевидный вопрос.
Романов фыркает.
– Ты за своим огородом следи! – беззлобно отзеркаливает. – Она же девушка; для приличия ей положено хотя бы раз в месяц устраивать истерики.
Макс задумчиво потирает подбородок.
– Странно, она не казалась мне человеком, способным закатить скандал из-за ничего.
Романов болезненно морщится.
– Нуу… Возможно, она всё ещё немного дуется на меня из-за вчерашнего.
Отвожу взгляд в сторону и замечаю Олю, которая мнётся на месте у своей машины, то и дело поглядывая в мою сторону, но не решается подойти.
Чертовски верное решение.
Дожидаюсь, пока парни не уходят в сторону корпуса, а сам направляюсь к девушке, которая окидывает меня взглядом с головы до ног.
– Круто, – вырывается у неё, а после она виновато опускает глаза. – Прости, что не дождалась тебя вчера.
Прищуриваюсь, пытаясь угадать, о чём она думает.
– Почему ты сбежала?
– Я не сбегала, – вскидывается она. – У меня работа сразу после универа, я не могла остаться.
– Почему же ты не сказала о ней сразу?
Быть может, она играет со мной так же, как и я с ней?
Её щёки предательски краснеют.
– Ну мне… Я не знаю, что на меня нашло, – тихо отвечает она. – Просто когда ты так смотришь на меня, у меня мысли путаются.
Вот это откровенность… Выходит, я её всё же зацепил.
Пока я как идиот смотрю на неё, обзывая себя мазохистом, Оля натыкается на мой взгляд и краснеет ещё больше.
Чёрт, это… заводит.
Мягко прикасаюсь пальцами к её подбородку, поднимая её лицо выше, и подхожу к ней вплотную.
«Моя», – эхом взрывается в мозгу собственнический инстинкт, но я просто вышвыриваю эту мысль из головы.
Едва прикасаюсь к её губам в неторопливом поцелуе, в то время как девушка тянется ко мне каждой клеточкой своего тела. Ненавижу себя за то, что испытываю удовольствие от её вкуса и близости, но и отвернуться от этого не могу – меня к ней странно тянет, будто оплетая паутиной.
Сколько по приличиям надо выждать свиданий, чтобы иметь полное право взять её во всех смыслах этого слова? Надеюсь, немного, потому что я уже сейчас готов слететь с катушек – настолько сильно я хотел её тело и свою месть.
Оля мурчит прямо в мои губы, и тело предательски отзывается на этот звук, принимая полную боевую готовность, но выставить себя на посмешище ему мешает плотный мотоциклетный костюм.
Чёрт, только бы не влюбиться…
