Текст книги "Мститель (СИ)"
Автор книги: Карина Рейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Ещё до того, как Демьян вообще открыл рот, я уже прекрасно поняла, на какую тему он сейчас поднимет разговор. Но выслушав всё, что он сказал, я почувствовала себя маленьким капризным ребёнком, который меняет игрушки, едва они начинают вызывать у него скуку; обижаясь на Егора, вешаюсь на Демьяна, а стоило Корсакову вернуть моё расположение, как Димка, словно надоевшая кукла, летит под кровать.
И за это я чувствую себя ещё и последней сукой.
Медленно подхожу к Демьяну и торможу на расстоянии вытянутой руки, стараясь, чтобы чувство вины в достаточной мере отражалось на лице, потому что готова провалиться сквозь землю от осознания собственного уровня эгоизма.
– Мне правда очень жаль, что я доставила тебе столько проблем и ложных надежд, – тихо отвечаю, боясь смотреть ему в глаза. – Ты очень хороший и действительно не безразличен мне, но я не смогу дать тебе того, чего ты хочешь, потому что уже давно не принадлежу себе. Быть может, если бы я встретила тебя раньше, чем его, то всё сложилось бы по-другому. А может, я всё равно выбрала бы его – не знаю. Я не хочу делать тебе больно, потому что не могу видеть страдания близких мне людей, а ты стал почти родным. И если для тебя моё присутствие в качестве просто друга не приемлемо, мы можем перестать общаться.
Хотя от того, что я действительно могу потерять Демьяна, сердце начинало щемить, потому что он вызывал у меня искреннюю симпатию. И я не шутила насчёт того, что встречалась бы с ним, если бы встретила его раньше, но всё же смогу понять, если ему будет невыносимо смотреть на меня и знать, что нашим отношениям ничего не светит.
Демьян обдумывает всё, что я ему сказала, спрятав руки в карманы брюк и опустив голову, скрывая от меня выражение своего лица, и я мысленно умираю те несколько минут, пока он молчит.
– По крайней мере, это было честно, – печально хмыкает он, а я подавляю в себе желание броситься ему на шею, чтобы утешить.
Скорее всего, последнее, что ему сейчас надо – чтобы его обнимала девушка, пару минут назад давшая от ворот поворот. Такого в моём собственном опыте не было, но я просто чувствую, насколько для него это было бы… малоприятно.
– Мне правда очень жаль, – бессвязно бормочу, в то время как на глаза наворачиваются слёзы.
Демьян смотрит на меня удивлённо и немного недоверчиво, но через секунду уже сам сгребает меня в своих медвежьих объятиях.
– Ну чего ты ревёшь, глупая? – сокрушается Стрельцов, мягко теребя мои волосы. – Не скрою, меня больше порадовал бы твой положительный ответ, но мы, к счастью, ещё не успели зайти настолько далеко, чтобы от твоего отказа исполосовало бы внутренности. Будь я чуть моложе, и если бы во мне не угас юношеский максимализм, я бы, может, и поборолся за твоё внимание с тем шалопаем, который не сумел оценить тебя с первого раза. Но мне уже далеко не двадцать, и я умею слышать, когда женщина говорит «нет».
Сказать, что от этих его слов я почувствовала облегчение – ничего не сказать, потому что когда с твоей души валится камень размером с Ключевскую Сопку, все негативные мысли тают в голове, словно дым.
В запертую – слава Богу! – дверь раздаётся стук, и мы с Демьяном отскакиваем друг от друга; ну то есть, отскакиваю я, а Стрельцов просто прицепляет к лицу строгое выражение и разрешает невольному нарушителю спокойствия вторгнуться в его кабинет. Я прячу внезапно раскрасневшиеся щёки за копной волос и тихо пячусь в сторону коридора. Перехватываю внезапный взгляд Демьяна, который словно предупреждает «Мы ещё не закончили», киваю и скрываюсь из вида.
Надо ли говорить, что после такого эмоционального всплеска на работу я не была настроена совершенно, да и мысли о вечеринке напрочь повыскакивали из головы?
Вечером домой добираюсь выжатая, словно лимон, и единственным желанием было принять душ и упасть на мягкую постель. Но стоит мне зарядить внезапно сдохший телефон и получить уведомление о тринадцати пропущенных звонках от Егора, как вся усталость разом слетает с меня, потому что… Господи, он ведь действительно примчится ко мне домой, если не приеду!
Пока я думаю, как поступить, и есть ли у меня возможность как-то «съехать» с поездки на эту дурацкую вечеринку, которая мне сто лет была не нужна, гаджет снова оживает, оповещая о том, что мне звонит Корсаков.
Первое, что слышу, подняв трубку – дикую какофонию звуков, перемежающихся с вполне адекватной – удивительно! – музыкой и визгом наверняка не совсем – или совсем не – трезвой молодёжи.
– Ну что, малышка, ты сделала свой выбор? – слышу его тихий обволакивающий голос, от которого практически закладывает уши, и запоздало понимаю, что Егор куда-то вышел, потому что гвалт стих. – Я жду тебя через час, или ты ждёшь меня через десять минут?
Во мне на мгновение включается режим дерзкой девчонки, которая хочет проверить угрозу парня в действии; всего на секунду я представляю, что Корсаков в свойственной ему манере брякает что-то вроде «Сама напросилась!» и действительно приезжает, чтобы… Что? Наброситься на меня в квартире, где из свидетелей только картина с изображением горных вершин? От одной только мысли об этом меня бросает в жар, но ложиться в постель сразу же после примирения – пусть и с парнем, которого люблю – мне почему-то кажется неправильным.
Поэтому я вздыхаю и клятвенно обещаю быть на пороге дома Кирилла «как штык» ровно через час и ни секундой позже. Организм уже реально на пределе своих возможностей, но я пока не готова делить с Егором тесное пространство однушки, в которой ни спрятаться, ни убежать будет некуда от пытливых, горящих огнём желания глаз парня.
Примерно пятнадцать минут у меня уходит на душ, десять – на лёгкий макияж и причёску в виде конского хвоста и ещё десять – на выбор одежды, который падает на тёмные обтягивающие джинсы, шёлковый топ цвета слоновой кости и вязаный кардиган того же цвета; даже учитывая, что на вечеринке, скорее всего, все девушки будут разодеты в микроскопические платья и такие же юбки, скрывающие стратегически важные места ровно настолько, что додумать оставшееся не составит труда, я ни за что не предпочту красоту комфорту.
С моей социализацией и чувством стиля стопроцентно что-то не так.
Ну и пофигу.
Вот она – прелесть жизни отдельно от семьи: я свободно покидаю квартиру, не задумываясь о том, что сказать по этому поводу родителям, и не жду, что они будут названивать каждые полчаса, чтобы убедиться, что у меня всё в порядке, несмотря на то, что мне уже почти двадцать три.
Всё-таки независимость – крутая штука. Может, я и не вернусь домой, останусь в бабушкиной квартире.
Пока я спускаюсь по лестнице, оценивая преимущества жизни «в одиночку», телефон пиликает звуком пришедшего сообщения, в котором Егор сбрасывает адрес дома Кирилла. Нужный дом оказывается на удивление недалеко от моего собственного, так что на территории «легендарной пятёрки» оказываюсь на целых пять минут раньше положенного срока.
От обилия машин на подземной парковке, в сторону которой направляет специальный указатель – надо же, какой сервис… – мои глаза распахиваются и приобретают размеры озера Байкал. Сразу видно, что студенты решили не упускать такую уникальную возможность вторгнуться в личную жизнь пяти парней, ведущих активный образ жизни с табличкой «Посторонним вход воспрещён».
Машину даже здесь по привычке запихиваю в самый дальний неприметный угол и топаю в сторону двери, на которой висит лист бумаги формата «А4» с надписью «НЕ ВЫХОД».
Да уж, кому-то явно было скучно.
Звуки музыки оглушают меня тут же, стоит мне на самый миллиметр распахнуть серую железную дверь, ведущую из парковки в небольшой коридорчик, за которым сразу начинается жилая территория. Я совершенно не знакома с местной планировкой, да и народу здесь слишком много, чтобы можно было беспрепятственно передвигаться по дому, поэтому я слегка растерянно топталась на месте, решив, что, если с первого раза не получится найти Егора, я просто уеду обратно домой. В конце концов, если он меня ждал, мог бы делать это у входа в этот чёртов лабиринт.
С удивлением слушаю вполне себе «человеческие» песни, которые совсем не похожи на звуки, рождённые Адом; некоторые из них я даже знаю и тихонько мурлычу себе под нос, осторожно продвигаясь вглубь дома.
Ну, по крайней мере, я надеялась, что вглубь.
Только бы найти в этом бедламе Егора.
8. Егор
Её присутствие отмечаю ещё до того, как глаза цепляются за знакомую хрупкую фигурку в толпе незнакомых людей; словно внутри работает радар, настроенный исключительно на её волну и не принимающий больше ничьих сигналов. Из колонок, словно специально рассчитав время, раздаётся песня «Sean Paul – She doesn’t mind» – сразу понятно, что до стереосистемы добрался Костян. Никто из нас не оговаривал плейлист заранее, поэтому парни просто периодически подкидывали в список собственные песни – все, кроме Макса, которому на музыку вообще было похрену. По его словам тут могло вообще ничего не играть, и весь универ всё равно бы припёрся и нашёл, чем восторгаться.
Оно и понятно – людям всегда интересно всё непонятное и малознакомое.
Лично мне не хватало группы «Skillet» и парочки песен потяжелее, но у Костяна тоже песни годные, так что я терпеливо жду, когда у меня появиться возможность взорвать этот сонный улей парой-тройкой песен «AC/DC».
Точнее, ждал, пока не наткнулся на пронизывающий взгляд серо-зелёных глаз, которые лихорадочно заблестели, встретившись с моими. А вкупе с игравшей песней наше столкновение взглядов производило на меня прямо-таки бомбический эффект: хотелось утянуть Олю в укромный уголок и выбить из её хорошенькой головы все посторонние мысли самым что ни на есть развратным способом.
И не факт, что заход был бы разовым.
Её тёмные джинсы совершенно не скрывают изящные ножки, обтягивая их, словно вторая кожа, и у меня внутри запекло от желания содрать с неё эти тряпки и увидеть её настоящую.
Как там сказал Лёха? «Получить слуховой и осязательный оргазм», кажется. Этот словоплёт сегодня целый день несёт такую лютую херню, подстёгнутый вечеринкой, алкоголем и согласием Кристины сходить на свидание, что мы с парнями уже даже не пытаемся уловить смысл того, что Шастинский говорил. Помниться, его тянуло блевать от любого вида нежности, а теперь уже нас с парнями коллективно выворачивало наизнанку от вида внезапно «засахарившегося» Лёхи.
Совсем у другана крышу сорвало.
Нет, мы конечно были рады, что у него наконец появился кто-то постоянный, хотя я понятия не имею, как он будет строить отношения с кем-то вроде Кристины, учитывая его сексуальные предпочтения.
Где-то на задворках сознания всплывает наш недавний разговор с парнями и моё недальновидное обещание сыграть партию в бильярд – мы уже давно не гоняли шары из-за постоянных заморочек с противоположным полом. И, в общем-то, глядя на Олю, я понимаю, почему лично я отодвинул многолетнюю дружбу на второй план.
Парни будут рядом несмотря ни на какое дерьмо, творящееся в жизни, а чтобы точно такого же можно было ожидать и от Оли, придётся малость попотеть, потому что её доверие я капитально пошатнул.
Песня вновь меняется, и теперь из колонок орёт «Sopranoman» со своей песней «Бархат». Вслушиваюсь в слова и ухмыляюсь в предвкушающей улыбке: об этом знаем только мы пятеро, но вся эта идея с вечеринкой затеяна исключительно ради зеленоглазой девушки, стоящей напротив.
Сегодня я завоюю её обратно.
И на этот раз она не сможет от меня отделаться.
Медленно подхожу к девчонке, у которой от смущения медленно краснеют щёки, и без прелюдий притягиваю к себе, накрепко впечатывая в собственное тело. Её фигурка идеально вписывается в мои объятия, будто для них и создавалась.
«Твоё тело как бархат,
Твои губы как мёд,
Я хочу с тобой тра-та-та-та-та-та всю ночь напролет», – доносится из динамиков.
Прижимаю Олю ближе к себе, некстати вспоминая, что наверху полно свободных гостевых комнат, и зажмуриваюсь, подавляя жгучее желание утащить её в одну из них и затрахать до беспамятства. Мне эгоистично хочется, чтобы я в её жизни занимал львиную долю пространства и времени. Особенно сейчас, когда девушка прижималась ко мне так, будто хотела того же самого. Но последняя мысль точно мимо, потому что в таком случае она бы не выставила меня вчера за дверь.
Ловлю нервный взгляд Оли и понимаю, что малышка чувствует себя не в своей тарелке в шумной массе извивающихся тел. Зарываюсь пальцами в её волосы, слегка массируя затылок; девушка блаженно прикрывает глаза, и даже сквозь орущую музыку я умудряюсь услышать её полустон – а может, я просто его дорисовал – который глушит меня, импульсом отдавая в нервных окончаниях. Тело принимает полную боевую готовность, и мне срочно надо куда-то свалить, потому что готов уложить и взять девушку прямо посреди толпы.
– Здесь есть кто-то, кого ты знаешь, и с кем можешь побыть некоторое время, пока я не вернусь? – хриплю ей в ухо.
Тело девушки заходится едва ощутимой дрожью.
Сука, мне срочно нужен холодный душ.
– Где-то должна быть Марина, – хмурится Оля.
Ясно, здесь нет никого, с кем она хотела бы остаться.
Ну, может, кроме меня, учитывая, какие взгляды бросала в мою сторону, уверенная, что я не вижу.
Отвожу её в комнату Кира, где Ксюха с Ниной прячутся от той «дьявольщины», которую мы устроили в доме Романовых.
– Присмотрите? – спрашиваю, ухмыляясь, хотя больше хочется рычать.
Ксюха бросает на меня проницательный взгляд, и я одними глазами предупреждаю, чтоб с вопросами не лезла. Инстинкт самосохранения Романову не подводит; девушка кивает и дружелюбно улыбается теперь уже Оле. Оставляю их трепаться о своих бабских делах, предупредив, что буду в бильярдной на случай чего.
Хотя первым делом заворачиваю в одну из гостевых комнат и, на ходу скидывая одежду, иду в душ прямо под ледяные струи воды, которые уже через минуту заставляют мои зубы отбивать свой собственный ритм. Сцепляю их так сильно, что ещё немного – и эмаль раскрошится в порошок. Но лучше так, чем набрасываться на девушку, которой этого однохренственно не понравится.
Когда мозги хорошенько прочищаются, одеваюсь и спускаюсь в бильярдную. Даже на лестнице слышу музыку так, будто сунул в уши наушники и врубил на полную громкость. Сейчас как раз играла песня «М83 – Midnight City» из фильма «Тепло наших тел» – да, я сам в шоке от того, какую херь смотрел – и в общем-то прихожу к выводу, что Костяна можно смело пускать за диджейский пульт. В отличие от Лёхи, который засрал нормальный плейлист этой сентиментальной хуйнёй.
Издевался, гад.
Парни уже лениво раскатывали шары в компании недопитых бутылок пива, когда я вошёл.
– О, ты уже успел кого-то трахнуть? – ржёт Шастинский, тыча в мои мокрые волосы пальцем.
– Чья бы корова мычала, – парирую.
– Молчал бы, любитель «садо-мазо», – фыркает Макс. – Твои похождения – вообще спойлер к «Пятидесяти оттенкам серого».
Лёха притворно куксится и тут же усмехается.
– Знаете, я тут провёл сам себе экскурсию, – с издёвкой начинает он, доставая откуда-то из-за спины небольшую книжку, которая на поверку оказывается маленьким фотоальбомом. – Случайно нашёл твои детские фотки, Романыч. Слушай, у тебя в детстве реально такой маленький «стручок» был?
Ещё до того, как Лёжа заканчивает предложение, Кир понимает, куда тот клонит, и без предупреждения надвигается на друга, чтоб отобрать «компромат». Но Шастинский оказывается шустрее и с диким ржачем выскакивает в коридор. Мои брови взлетают вверх, пока я наблюдаю исчезновение детского сада из поля зрения. Поворачиваюсь к оставшимся парням и натыкаюсь на внимательный взгляд Соколовского.
– Она тебя простила, не так ли? – Не успеваю открыть рот, потому что Макс и так видит меня насквозь. – Вижу, что да, раз твоя рожа так светится.
Недовольно хмыкаю в ответ.
– Так и есть. И да, можешь засунуть своё «А ведь я говорил!» себе в задницу, пернатый, – беззлобно огрызаюсь.
На этот раз взлетают брови Макса.
– Пернатый?
Ухмыляюсь во все тридцать два.
– Прикинь, какая «улётная» у тебя фамилия.
Соколовский удивлённо качает головой.
– Тебе не кажется, что ты опоздал с местью лет на десять?
– Мстить никогда не поздно, – возражаю. – Главное при этом не лохануться.
Чёрт, мне ли не знать об этом…
Песня снова меняется, и вновь отлично мне знакома, потому что в прошлом году Костян крутил её до дыр в своей тачке, пока мы торчали в сервисе моего отца – «Dimitri Vegas feat. Like Mike – Stay a While».
– Где ты их нахватался? – недоумённо спрашиваю Костяна.
Он самодовольно ухмыляется, но ответить не успевает, потому что в бильярдную входит Лёха с покрасневшей, но довольной рожей; следом заходит Кир с такой же светящейся физиономией и закидывает руку Шастинскому на плечо – видимо, где-то по пути достигли согласия.
– Из порнухи, – ржёт Лёха. Мы вчетвером смотрим на него как на идиота, коим он вечно притворяется, на что друг фыркает. – Ну а чё, есть же с музыкальной озвучкой.
Романов закатывает глаза.
– Вылетит отсюда хоть когда-нибудь что-то умное? – Кир прихватывает двумя пальцами губы Шастинского. – Всю словесную помойку собрал.
Лёха фыркает, отбивает романовскую руку от своего рта и сам закидывает свою руку ему на плечо.
– Я вас всех обязательно удивлю когда-нибудь. Но не сейчас, а то из графика выбьюсь.
Посмеиваясь, мы облепляем бильярдный стол и на некоторое время отвлекаемся, не забывая попутно стебаться друг над другом.
– Слушайте, так неинтересно! – хмурится внезапно Соколовский. – Никакого азарта и желания уделать ваши несчастные задницы. Давайте играть на деньги!
Костян возводит глаза к потолку.
– Детский сад…
Глаза Макса вспыхивают.
– Испугался, цыплёнок?
– Ещё один, – фыркает Матвеев. – Вы с Ёжиком один цитатник на двоих делите?
Соколовский отмахивается.
– Какая к чёрту разница? Играем, нет?
– Я «за», – предвкушающе киваю, вытаскивая из кармана джинсов аккуратно сложенные купюры.
Вздохнув, Костян делает то же самое, и вот на краю стола появляется примерно двести тысяч.
– Бля, слушайте, я чёт не подумал, – ржёт Соколовский и переводит взгляд на меня. – То-то я смотрю, ты сразу согласился!
Хмыкаю, оставляя его комментарий без ответа, потому что…
– Твою мать, – угарает Романов.
Шастинский делает жест «рукалицо».
– Блять, я вот вас хер когда больше слушать буду!
Только Матвеев разочарованно качает головой, а после улыбается во все тридцать два.
– А, может, мы просто сразу Корсакову деньги отдадим?
– Не-не, нифига, я не согласен, – злорадно скалится Макс. – Есть у меня одна мысль.
Оставив нас наедине с недоумением, Соколовский бодро выскакивает в коридор. На мгновение, пока приоткрыта дверь, слышу вновь сменившуюся песню «Dante – Не пробуй» – пошли песни Шастинского.
Не успеваю опомниться, как Макс возвращается.
Вот только не один, а в компании… Оли.
Тело моментально напрягается в самых, блять, неправильных местах. Не помню, чтобы я когда-то так остро реагировал на чьё-либо присутствие…
– Грязно играешь, пернатый, – рычу я, перехватывая кий наподобие биты.
ДримТим, блять.
От услышанного погоняла Соколовского сам Макс фыркает, Кир удивлённо вскидывает брови, а Лёха дико ржёт.
– Мляяя, «пернатый»… Ну всё, Сокол, ты попал!
Соколовский не обращает на этот выпад никакого внимания, скрещивая руки на груди.
– Должно же у меня быть хоть какое-то преимущество против тебя.
Оля непонимающе переводит взгляд с меня на него.
– Какое ещё преимущество? Ты сказал, что нужна моя помощь!
Девушка хмурится, глядя на Макса в упор.
– А ты и поможешь – обыграть твоего чемпиона, – невозмутимо роняет Соколовский.
– Но я думала, что помощь нужна Егору!
От осознания того, что она пришла сюда ради меня, становится чуточку легче, но недостаточно для того, чтобы я смог расслабленно играть.
– Прости, красотка, – продолжает издеваться Макс. – Но по-другому у этой русской версии Стивена Хендри не выиграть.
Оля хмурится ещё больше.
– А при чём здесь я?
Глаза друга вновь вспыхивают. Я знаю это выражение лица – оно всегда становится комично-злорадным, когда этот гад собирается кого-то сдать.
– Понимаешь, твой Егорка… чересчур остро ощущает твоё присутствие.
– Спасибо, капитан Очевидность, – фыркает Оля, хотя по её щекам расползается смущённый румянец.
Господи, я люблю её.
Макс хмыкает, но не сдаётся.
– Пока ты здесь, он не сможет расслабиться и нормально играть, а, значит, у нас есть шанс на победу.
– Но ведь это нечестно! – возмущается мой Ангел. – Что вы за друзья такие?!
– Это нормально, солнышко, – улыбаюсь ей: всё равно все карты давно на столе. – Для них слово «честно» – синоним скуки.
Парни предвкушающе скалятся.
– Разбивай, Ёжик, – подаёт голос Лёха.
Медленно подхожу к столу, задворками сознания отмечая всеобщее воодушевление.
Но только не своё собственное.
Разбиваю треугольник, закатив пару шаров в лунки, и настраиваюсь засадить ещё парочку, старательно игнорируя присутствие Оли, но это не особо помогает, потому что всё моё тело сейчас – один оголённый нерв, ежесекундно получающий импульсы от до боли желанной девушки.
И мой игнор худо-бедно работал до тех пор, пока Оля громко не ойкнула. Кий дёргается в руках ещё до удара, и я поднимаю глаза на девушку, которая поправляет причёску, посылая убийственный взгляд Максу.
Этот засранец дёрнул её за хвост, чтобы меня отвлечь.
Опускаю голову, потому что, зная упёртый характер Соколовского, понимаю, что это не закончится, и уже собираюсь открыть рот и сдаться, когда чувствую чьи-то пальцы в своих волосах. Поднимаю лицо и натыкаюсь на прожигающий насквозь зелёный взгляд Оли. Она подходит ближе, обхватывает моё лицо ладонями и целует так, что, несмотря на её очевидное желание помочь и подбодрить, делает только хуже, потому что я завожусь окончательно, теряя тормоза.
И, чёрт возьми, я дурею от того, что у моей малышки нет проблем с публичным проявлением чувств.
Видит Бог, я сделал всё, что было в моих силах, чтобы держаться от Оли подальше, но сегодня всё и все будто были против меня. Швыряю кий на стол, принимая поражение, и обхватываю талию девушки, отвечая на поцелуй с безбашенным желанием.
В конце концов, что такое двести тысяч против шестидесяти килограмм ходячего секса?
– Идите, трахайтесь, кролики, – угарает Лёха. – Но только не здесь, а то я не выдержу, и ты, Корсаков, отправишься покорять Ютуб.
Вот же провокатор…
Смотрю на Олю так, чтобы у неё не осталось никаких сомнений по поводу того, чего именно я хочу от неё. И судя по тому, что она начинает дрожать в моих руках, по глазам она читает весьма виртуозно. Бодаю лбом её лоб, вдыхая пьянящий запах её кожи, и готов сдохнуть просто за то, чтобы она осталась в моих руках навечно.
– Эй, народ, я серьёзно! – ворчит Шастинский. – Вроде ж не на китайском говорил – проваливайте отсюда со своими секс-флюидами, пока я телефон не нашёл!
Испепеляю друга взглядом, но буквально секунду, потому что таких друзей, как у меня, хер больше где найдёшь, и я чёртов счастливчик, потому что в дружбе вытянул лотерейный билет.
Хватаю Олю за руку, переплетая наши пальцы, и выхожу в коридор, где нас оглушает Олег Майами со своей «Малышка, танцуй». Вспоминаю, что собирался дать этому миру насладиться настоящей музыкой, и это на некоторое время гасит зудящее под поверхностью кожи желание забиться в Олю так глубоко, что ещё неделю после она будет чувствовать мой вкус у себя во рту.
Прорываюсь к стереосистеме с девушкой на буксире и настраиваю свой личный плейлист; первыми в списке почему-то идут подряд две песни «Kamandi and Polo»: «Мооп» и «Smoke club». Но эти две песни меня тоже цепляют, так что я позволяю им отыграть своё, прежде чем доступ получит «Skillet», «АС/DC» и «Linkin Park».
А когда плейлист настроен, и меня уже ничто не удерживает от того, чтобы вновь сделать Озарковскую своей – теперь уже окончательно – я вдруг понимаю, что всё это должно произойти не так. Не на пьяной шумной вечеринке в доме у лучшего друга – хотя справедливости ради стоит отметить, что играющая здесь музыка (в моём плейлисте, по крайней мере) создаёт охеренную атмосферу для секса – потому что Оля не «девочка по вызову», а девушка, в которую я влюбился, как сопливый пацан.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – спрашиваю, вместо того, чтобы просто утянуть её наверх.
Потому что я чёртов джентльмен. Ну, или хотя бы должен им притвориться ради этой девчонки, сводящей меня с ума.
Оля несмело кивает, и я вновь беру на себя роль гида, пробираясь с ней сквозь толпу бушующих гормонов. Торможу на огромной главной кухне, где кроме нас – о боги! – никого больше нет. Примеряю на себя роль бармена, наливая в высокий стакан ром и разбавляя его колой – всё-таки, Оля девочка, и скорее всего малопьющая, так что для неё ром в чистом виде – непосильная задача. Она с благодарностью принимает стакан из моих рук и пьёт маленькими глотками, словно боясь. Но когда её бокал наполовину пустеет, девушка начинает расслабляться и даже улыбается мне не нервно, а открыто и искренне.
Чёрт, если б знал, что её тело и разум так отреагируют на алкоголь, давно накачал бы чем покрепче.
Смотрю в её лицо, которое внезапно становится очень доверчивым, и понимаю, что ничего такого я бы с ней не сделал.
Вот она отставляет пустой стакан в сторону, делает шаг ко мне и обхватывает за шею. Автоматически обнимаю её в ответ, не в силах держать руки подальше, и ловлю её губы на полпути. От того, каким отзывчивым становится её нескованное цепями стеснения тело, буквально срывает крышу, заставляя оттеснить девушку в сторону и прижать своим телом к стене. Я хочу её до полнейшего безумия, до электрических разрядов под кожей, от которых в венах закипает кровь. А Оля даже не собирается облегчать мне задачу: упрямо тянет мою голову на себя, зарывшись пальчиками в волосы, и нетерпеливо прижимается ко мне ближе, хотя ближе уже некуда. Всё, о чём могу думать – дать нам обоим то, чего мы так отчаянно хотели, но… Чёртово воспитание не позволяет мне пользоваться девушкой, у которой включился режим безотказности под воздействием алкоголя.
Отстраняю от неё лицо буквально на сантиметр, позволяя ей дышать, потому что она, как и я, напрочь забыла, что ей необходим кислород.
– Ты не хочешь? – тихо спрашивает она, и в её голосе я слышу столько уязвимости, что невольно сжимается сердце.
– Ты же знаешь, что хочу, – не соглашаюсь. – Так сильно хочу, что уже плавятся мозги.
– Тогда почему…
– Потому что сейчас ты пьяна, а я не хочу выслушивать утром, что вместо того, чтобы пользоваться твоей беспомощностью, должен был включить тормоза, – перебиваю её. – В следующий раз, когда ты сможешь адекватно воспринимать ситуацию, и если почувствуешь, что готова, я окажусь так глубоко внутри, что ты будешь чувствовать меня в себе, даже когда я буду не рядом.
Её тело бьёт крупная дрожь.
– Почему?
Хмурюсь, не понимая, что она имеет в виду.
– Что «почему»?
– Почему ты не воспользовался ситуацией?
Мягко беру её лицо в ладони, поглаживая щёки пальцами.
– Потому что люблю тебя, глупая.
Глаза Оли начинают подозрительно блестеть, и она утыкается лицом в мою шею.
– Господи, ты действительно любишь, – произносит она таким тоном, будто только сейчас поняла, что именно я имел в виду, когда говорил ей об этом.
Мне кажется, я никогда не научусь понимать женщин…
Оля крепко обнимает меня за талию, и я чувствую, как в районе правой ключицы намокает моя футболка от её слёз. Успокаивающе глажу девушку по спине, уткнувшись лицом в её волосы на макушке, и впервые за последние сутки расслабляюсь – только так, когда она в доверительном жесте прижимается ко мне всем телом, будто тоже… любит. Я не могу утверждать наверняка, даже учитывая её слова о том, что она влюбилась в меня, потому что это не одно и то же, как если бы она в открытую сказала те три чёртовых слова.
Из нутра поднимается собственнический инстинкт, заставляющий прижать девушку крепче. И хотя на кухне мы по-прежнему одни, мне хочется оскалиться, как хищнику, защищающему свою территорию, и предупредить окружающих, чтобы к моей малышке не приближались.
– Егор? – слышу её приглушённый хрипловатый голос, от которого температура у меня резко подскочила.
– Что, малышка? – Не могу удержаться от шалости и укладываю ладони на её ягодицы.
И Оля совершенно не возражает, когда поднимает ко мне своё зарёванное лицо.
– Хочу ещё, – косится она в сторону пустого стакана, смешно морща нос, словно сама от себя не ожидала подобной просьбы.
Но кто я такой, чтобы отговаривать её?
– Как скажешь, – киваю. – Но сначала приведём тебя в порядок, потому что ты похожа на панду.
Достаю из шкафчика салфетки и вытираю тёмные разводы от туши, в то время как Оля неотрывно смотрит на меня, будто впервые видит. После вновь смешиваю ей колу с ромом и чуток офигевшим взглядом наблюдаю, как она осушает стакан залпом.
Эта женщина совершенно не умеет пить.
Мне кажется, что её голова начинает кружиться ещё до того, как она отставляет стакан в сторону. Придерживаю её за талию, не позволив потерять равновесие, и усаживаю прямо на островок, потому что все стулья волшебный образом испарились. Проёбываю момент, когда оказываюсь зажат между ног Оли, и в который раз слышу, как скрипят тормоза.
– Тебе придётся отвезти меня домой, – мурчит девушка, прикладывая мою ладонь к своему лицу, и трётся об неё щекой, словно кошка.
Я так не думаю, крошка.
– Боюсь, я тоже выпил, – безбожно вру, потому что вообще не притрагивался к спиртному последние сутки, но ничего не могу с собой сделать – отпустить Олю домой выше моих сил.
Её глаза смешно округляются от растерянности.
– Но я не могу спать в чужом доме…
Роняю голову на её плечо и вдыхаю её запах – не гель для душа, мыло или парфюм, а её собственный, который дурманит мозги похлеще Виагры.
– Это дом моего друга, – не соглашаюсь с ней. – А значит не чужой.
– Ты будешь спать со мной?
Чёрт, мог ли я услышать что-то лучше этого?
Ну, разве что «Давай займёмся сексом».
Согласно мычу, потому что не уверен, что смогу сказать хоть что-то без всей этой пошлятины, которая сейчас лезет в мою голову.
В этой девушке даже ресницы заставляют Корсакова-младшего болезненно пульсировать. А уж когда она так открыто прижимается ко мне всем телом, обвивая руками и ногами, я просто готов сдохнуть за то, чтобы прямо сейчас войти в неё. Особенно учитывая, что она прижималась ко мне ещё и своей…
– Хочу спать, – перебивает Оля мои совершенно развратные мысли.
Причём, очень вовремя.
– Отнесу тебя наверх.
Подхватываю её на руки, бережно прижимая к себе, и несу сквозь плотную стену гостей, которые расступаются перед нами, словно море перед Моисеем. Хер знает, что такого они увидели на моём лице, что коллективно решили убраться с дороги, но я без проблем пересёк просторное помещение и поднялся по лестнице на второй этаж, автоматически занося Олю в комнату, в которой обычно сплю сам, когда остаюсь у Романова. Укладываю её на постель, и её глаза сразу закрываются, хотя мою руку она не выпускает.
