Текст книги "Приказ 66 (ЛП)"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

– Покажи мне правила. – ответил Атин. Хотя он и был в шлеме – но Дарман мог видеть как он упрямо выпятил челюсть. – Давай. Покажи мне пункт, в котором сказано что я не могу жениться.

– Предполагалось что мы никогда не обзаведемся семьями.

– Но правил, явно запрещающих это, нет, верно?

– Нет. Но все равно это глупо.

– Почему?

Никому из клонов не требовалось видеть лицо своего брата, чтобы понять что творится в его голове. По тихому цоканью и дыханию в шлемном комлинке Дарман мог уловить, что Найнер нервничает; казалось, что что – то испугало его. Но Найнер явно был не из паникеров. Он был расстроен. Он пытался отогнать от себя неприятную реальность.

– Потому, что тебе не платят жалования. – наконец, сказал Найнер. – Так что ты не сможешь содержать жену и детей. И казарм для женатых нет. И…

Атин не собирался сдаваться без боя. Его голос звучал так, словно он говорил сквозь стиснутые зубы.

– Лазима – тви'лек. Люди и тви'леки не могут иметь потомства. И у нее есть жилье. Его купил Кэл'буир. И у нее есть работа. Мне не придется ее содержать. Ты не угадал со страшилками, серж.

– Содержанец, что ли? Неплохо устроился. – пробормотал себе под нос Корр.

– Все равно, ты сошел с ума. – ответил Найнер. – И это не мои страшилки. Просто факты.

Сейчас под угрозой были и планы Дармана на семейное счастье. Он решил поддержать Атина. Они были людьми, а не дроидами; у них было право ждать от жизни большего. Так говорил им Скирата.

– Считаете, что мы не можем жениться потому что мы – собственность, серж? – спросил Дарман.

Голос Найнера стал чуть тверже.

– Не знаю. Сходи, спроси генерала Зея.

– Зею до шаба. – сплюнул Атин. – А если и нет, то что он с этим сделает? Что, он расскажет про какую – то разницу между теми, какие мы сейчас и тем, что будет, когда я с Лазимой обменяемся клятвами?

– А он прав. – поддержал Дарман. – Разница ведь чисто формальная.

– И я хочу жить. – Атин уже начинал сердиться всерьез. – Если я все это переживу – то я не собираюсь вечно быть солдатом. – Он прервался на пару секунд, словно собирался с духом прежде чем сказать что – то неприятное. – Я хочу уйти. Я хочу в отставку.

Впервые кто – то из них сказал это вслух. Может быть это был и первый раз, когда они хотели это услышать. Уход Фая каким – то образом открыл двери для несогласия и подлинных стремлений, не связанных с ВАР.

В наступившем неловком молчании Корр, похоже, старательно удерживался от комментариев. Порой он все еще вел себя в духе «я – всего – лишь – замещаю – его», пусть даже и было очевидным то, что Фай уже не вернется.

Голос Найнера сейчас приобрел сержантский тон «не – спорь – со – мной».

– Ты должен думать о задании, а не о том, как свалить из армии.

– Я думаю. – ответил Атин, перемещаясь к Корру и занимая огневую позицию рядом с ним. – Я могу думать и о том и о другом одновременно. Если честно – одно помогает мне делать другое…

Нет, дело было не в уходе Фая. Дарман решил, что все началось с появлением внука Скираты. Ребенок принес всем им ощущение что настоящая жизнь проходит без них, а они остаются позади. Если бы они были беленькими, обычными клон – солдатами, которые мало сталкивались с обычной гражданской жизнью, то, может быть, им бы удалось убедить себя в том, что все не так уж плохо. Но все они провели много времени, занимаясь тем, что было доступно не – клонам. Подарив им столько свободы, сколько он мог – Скирата сделал их недовольными тем, что у них было.

– А как насчет тебя и Этейн, Дар? – поинтересовался Атин.

– Ты насчет того, не собираемся ли мы отойти от дел?

– Угу.

Этейн должна была оставить Орден Джедай. Им не были позволены близкие отношения – привязанности, как они это называли – но и строгого воздержания от джедаев не ждали.

«И это может привести к неприятностям.» – подумал Дарман. – «Однажды какой – нибудь истомившийся без любви джедай выкинет что – нибудь безумное – пусть и предполагается, что подобное вытравливается из них в процессе учебы – и это добром не кончится. Ты не можешь превратить существо из плоти и крови в бесстрастного дроида – ни клона, ни джедая. Это неестественно. Это несправедливо.»

– Детали мы еще не проработали. – ответил Дарман. – Но да, я этого хочу.

– А детей?

Дарман подумал о внуке Скираты. Все младенцы капризны и голодны. Чувствительные к Силе младенцы… ну, с этим разбиралась бы Этейн. Но до этого было еще далеко, если это вообще возможно, и пока что он мог не думать об этом.

– Когда – нибудь. – сказал он. – Но не сейчас.

– Лучше поторопись. – дружелюбно заметил Корр. – Прежде чем станешь слишком старым.

– Кстати, насчет поторапливаться… – заметил Найнер. – …приготовились…

У Дармана, как всегда перед боем, свело живот. Он перебрался на лучшую позицию и заметил то, что привлекло внимание Найнера: тонкую цепочку репульсорных грузовиков, с обычными припасами из порта, поднимавших пыль словно дымовую завесу. Атин выпустил разведывательную камеру – подбросил маленькую сферу в воздух, провел ее к узкому проходу и подвесил над ним, передавая по пути снимки поверхности.

Корр переключил в своем ВИДе несколько степеней увеличения; Дарман видел, как его брат меняет ракурсы, на дисплее своего шлема. Корр смотрел на южную стену трещиноватых склонов, обрамлявших дорогу и когда Дарман переключился на его камеру – он увидел силуэты, которые, словно насекомые, начали внезапно появляться из трещин.

– И все – таки я считаю, что у них есть тоннели к этим позициям. – раздраженно проговорил Корр. – Иначе мы бы замечали, как они выдвигаются.

У Найнера был хороший обзор русла.

– Ну, поскольку они не видели нас, когда мы выдвигались… помните, нам нужен только Джоллук. Не тратьте заряды ни на что другое без крайней нужды.

Каждую неделю взвод мятежников выходил на пыльную дорогу, чтобы перехватить грузы двигавшиеся в Хадде из портового города Ришун, и «Омега» позволяла им это, просто наблюдая и собирая информацию. Убрать требовалось Джоллука; разведка говорила что он умен, изобретателен, и играет важную роль в планировании. И сейчас мятежники, как сказал бы Мереель – зарвались. Они перестали быть осторожными.

Впрочем, для Дармана это все равно выглядело бессмысленным – он видел, что племена Мауджа не были угрозой Республике. И он сомневался даже в том, можно ли их назвать сепаратистами. Они просто любили воровать и не любили правительство – что звучало крайне похоже на Скирату. Они хотели стащить все, что попалось под руку. А Хадде выглядел отличным местом для грабежа.

Но когда «Омега» брала их на мушку – они стреляли в ответ, так что эфемерная симпатия Дармана испарилась быстрее, чем плевок на раскаленных камнях вокруг. Он повел прицелом. Мятежники должны были нападать на конвой с близкого расстояния, если они хотели пограбить – артиллерийский обстрел разнес бы все, что они хотели захватить – и это делало их уязвимыми. Если разведка не ошиблась, Джоллук должен быть с ними – а дальше будет честная игра на открытой местности.

– У них там может быть целый муравейник. – гнул свою линию Корр. – И мы ничего не сделаем, не вызывая удар с воздуха. Когда закончим с этим – нам надо бы пройтись туда и прогнать несколько сканов. Посмотреть, что можно сделать, чтобы завалить ходы.

Несколько мауджаси, тащивших разобранные скорострельные бластеры, сбежали вниз на дорогу и рассыпались, собирая камни, подготавливая позиции на той стороне и собирая оружие; их было уже около тридцати. Джоллука видно не было. Дарман вывел несколько снимков на свой ВИД, сверяя их с каждым мятежником, которого он мог ясно рассмотреть через оптику ДС–17.

– Несколько больше, чем обычно. – заметил Атин. – Наверное, по ГНР сегодня ничего интересного не показывают.

Найнер покачал головой.

– Разведка не говорила что в этой поставке будет что – то особенное.

– Ну вот, опять. – вздохнул Дарман. – От разведки толку как от третьей ноздри. Хватит ее слушать.

Колонна репульсорных грузовиков была в нескольких минутах от засады; спидеры охраны неслись впереди. Они знали что у них была компания. Так или иначе, на них нападали всегда. Вопрос был лишь в том – насколько чувствительно; так почему Республика просто не снабдила Хадде воздушным транспортом, чтобы доставлять припасы прямо в город? Это было глупостью, достойной тех шабловых жуков. Такая мера прекратила бы этот ритуал. И это лишь убеждало Дармана что Палпатин либо потратил все кредитки и ресурсы, либо что он не понимает как вести войну. Либо и то и другое сразу.

– Приготовились. – сказал Найнер.

– Нам надо бы предупредить конвой что мы здесь…

– Не буду рисковать. Сейчас они сочувствуют правительству, через минуту – мятежникам… никому из них верить нельзя.

Дарман наметил цели – если станет жарко, надо будет выпустить пару – тройку гранат по серверному обрыву, начиная с позиции роторного бластера мятежников. Бластер выглядел антиквариатом. Военное снаряжение здесь было не самым высокотехнологичным, но недооценивать его было верным способом сдохнуть.

Джоллука все так же не было видно.

– Двести метров. – проговорил Найнер. Дарман услышал, как со щелчком встал на место магазин скорострельного бластера. – Парни, а их и в самом деле многовато против обычного.

– Можем свалить. – заметил Атин.

Найнер опустил палец на спусковой крючок. Все мятежники сейчас оказались между позицией «Омеги» и конвоем.

– Не сейчас.

– Я посчитал. Тридцать один.

«На верхушке скалы посреди ничейной земли. Нам придется сматываться… и нам стоило прихватить спидербайки…»

– Когда увидишь Джоллука – кончай его. – скомандовал Найнер. – Если его не видишь – огонь не открывать, глаза закрыть и пусть конвой сам о себе заботится. Никакого геройства.

Это было жестоко, но они здесь были не для того, чтобы нянчиться с гражданскими линиями снабжения. Дарман подбодрил себя мыслями о кувшине ледяной воды, который ждет его на базе, и проверил дистанцию выставленную на Диси. Перекрестье легло на древний роторник и индикатор готовности гранаты вспыхнул алым.

Первый «бдапп» бластеров мятежников расколол тяжелый послеполуденный воздух. Эскорт конвоя ответил огнем, в то время как конвой пытался рассыпаться. Места для этого не было.

– Джоллука нет. – спокойно проговорил Найнер.

– Дай только время… – Атин отвел взгляд от месива внизу. – Шаб, терпеть не могу такого.

– Мы тут не движение регулируем.

И все равно было трудно стоять в стороне, оставив конвой без помощи. Дарману нестерпимо хотелось повода открыть огонь. Когда – то, на Квиилуре, он кинулся на помощь и плюнул на маскировку, чтобы спасти гражданских, но тогда он был мальчишкой, на втором в жизни задании. Чем дольше ты сражаешься, тем осторожнее становишься. «Боевая закалка», это значит что ты понимаешь, насколько легко ты можешь стать мертвым. Теперь Дарман предпочитал чтобы безрассудным геройством занимались новички.

«Какие новички? У нас же заканчиваются пополнения.»

Бластерные выстрелы сверкали и шипели; клубился дым и Дарман с трудом сдерживал себя, чтобы не откликнуться на крики и вой. Найнер молча потянулся и взял его за плечо.

– Засек. – объявил Корр. Он негромко зарычал, точь – в – точь как Сев. – У головной машины. Взгляните на грязного хат'ууна.

На секунду Дарман не мог понять, почему Корр стал внезапно принимать гражданскую войну Хаурджаба так близко к сердцу, но когда он увеличил картинку на ВИДе – он понял. Джоллук – да, это был он – щеголял несколькими элементами белой пластоидной брони. Солдатской брони. Он с важным видом шел сквозь дым, словно вокруг не кипело сражение.

Был только один способ, которым он мог заполучить броню, и потому бой действительно становился очень личным делом.

– Хотел бы я знать, что стало с тем беленьким беднягой, с которого он ее снял. – прошептал Корр, прицеливаясь. – Ну, шабомордый, пора узнать, что солдатская броня не такая прочная, как Катарн – снаряга…

Найнер переключился в режим скорострельного бластера. Они не обязаны разбираться со всеми мятежниками, которых видят, так что их они оставят позади. Один точный выстрел и мауджаси, во всей этой мешанине, не смогут заметить их лежку.

– Сразу же, как только убедимся, что он готов – сваливаем. – сказал Найнер. – Готов?

Корр, не говоря ни слова, нажал на спуск. Дарман увидел, как султанчик горячего пара, словно клуб дыма, поднялся над головой Джоллука и вождь мятежников – неприметный, лысеющий, лет пятидесяти на вид – словно бы подпрыгнул на месте, прежде чем завалиться на спину возле горящего грузовика.

– Еще дергается. – заметил Дарман.

Атин сделал выстрел.

– Уже нет.

Найнер подтянул свою Диси.

– Отлично, работа сделана – уходим.

Они могли бы спуститься по склону и уйти в каменистые холмы, прежде чем мауджаси разберутся что случилось. Они могли бы…

– Снайпер! Снайпер!

Вопль прокатился по высохшему руслу и стрельба на секунду прекратилась. Затем что – то прошипело примерно в метре над разрушенной стеной форта, и Дармана вместе с остальными бросился ничком на землю. Мина взорвалась где – то позади них.

Следующая должна была лечь точно в цель.

– Нас засекли. – бесцветным голосом сказал Корр, и отсоединил снайперский блок с дисишки, заменив его на ионный импульсник. – Они знают что мы здесь.

– Когда мы окажемся у подножья, они будут нас ждать. – Дарман пересчитал заново; на ногах оставалось примерно двадцать мятежников. – С двадцатью мы можем справиться.

Найнер присел и нацелил скорострельный бластер.

– Я им устрою развлечение. И вы сможете оторваться.

Дарман проигнорировал его, и приготовил несколько гранат. Атин и Корр тоже не спешили исполнять приказ.

– Не начинай, серж. – сказал Атин. – Знаешь же, что мы этого не сделаем. Пошли.

Нескольким репульсорным грузовикам удалось отступить и они неслись назад, в направлении Ришуна. Еще один минометный выстрел рассек воздух в метре над их головами – слишком близко. Воздух загустел от каменной пыли и дыма горящих машин. Пару раз мигнув, Дарман переключил фильтры своего визора и увидел сквозь легкую дымку хаос, обломки – больше, чем он ожидал, и множество тел.

– Ладно, пошли. Пошли.

Дарман, пригнувшись, бросился к выходу из руин, решив что остальные последуют за ним, но легкое движение на экране, транслировавшем картинку с нашлемной камеры Найнера, привлекло его взгляд. Сквозь дымку затянувшую узкий проход была видна нарастающая волна движения. Силуэты – поначалу по одному и по двое, затем – десятками, появлялись из трещин в склонах сухого русла.

Я насчитал около сотни… тихо проговорил Найнер, выкладывая рядом со скорострельным бластером все боеприпасы, которые у него были

Корр громко сглотнул.

– Сеть тоннелей. – сказал он. – Я же говорил.

У мятежников было куда больше солдат, чем Разведка или «Омега» могли предположить, и все они явились принять участие в игре. И сейчас они точно знали где была «Омега».

Сражаться против двадцати мятежников, когда у тебя есть броня, а у них нет – одно дело. Против сотни – совершенно другое.

– Ох, шаб… – пробормотал Дарман.

* * *

Приватная кабинка в кантине «Нерфья ляжка», университетский квартал Корусканта.

Мандалориане были лживыми дикарями, не верными никому, и от рождения жестокими. Они тащили все, что не было прибито гвоздями; они убивали на спор.

Так большинство существ думало о Мэндо'аде, и Кэл Скирата сейчас рассчитывал, что это шаблонное восприятие головореза прикроет его намерения. Последнее, чего ему хотелось бы – это позволить какому – нибудь аруэтии знать, что ему нужна информация про причинам чисто эмоционального свойства. Это всегда осложняет переговоры.

– Так вы можете мне помочь или нет, профессор? – Он пригвоздил биолога самым лучшим выражением «я – тебе – не – какой – то – тупой – крестьянин», которое мог изобразить и откинулся на спину, так, чтобы из – под его лучшего жилета бантовьей кожи показался край подмышечной кобуры. Мандалорианин в броне не привлекал особого внимания на Корусканте, но здесь он предпочел работать в штатском. Если кто – то вздумает вести наблюдение – это будет всего лишь одна встреча из многих. – Не знаю, сколько зарабатывают в год профессора университета биологии, но готов поспорить, что не миллионы.

Гиламар присутствовал на встрече в качестве эксперта по медицине, а Мереель убедительно создавал впечатление наемного громилы. Профессора звали Рейе Ненилин: он был геронтологом, лучшим в своей области, и это был именно тот специалист, который был отчаянно нужен Скирате.

– Мне хватает на безбедную жизнь. – ответил Ненилин. – И мне потребуется очень веский повод, чтобы рисковать этим.

– Говорят, что вы знаете о процессах старения больше всех.

– Не возражаете, если я спрошу – почему вы этим интересуетесь?

Мереель, «Нулевой» ЭРК – лейтенант N–7, встал рядом со Скиратой.

– Мой отец не становится моложе.

– Он такой милый ребенок. – сказал Скирата. – Весь в мамочку. Хорошо; скажем так, у меня есть несколько частей головоломки; головоломки, которая может принести кучу кредиток, когда ее решат, и я ищу кого – то, кто сможет помочь мне разобраться – каких частей не хватает.

– Это профессиональный интерес? – спросил Ненилин.

– Я мандалорианин. – ответил Скирата. Этому парню не повредит напомнить с кем он имеет дело. – Я похож на человека, который мечтает о республиканской почетной премии за научные изыскания?

– Вопрос денег, понятно… и если речь идет о процессе старения – то какие у вас есть части головоломки?

– Готов поспорить, что знаю – о чем вы думаете. – хмыкнул Скирата.

– Удивлюсь, если оно так окажется.

Проф был довольно нахальным для офисной крысы, оказавшейся один – на – один с тремя мандалорианами, пусть и без брони.

«Какая жалость, что в него нельзя вбить немножко уважения.» – подумал Скирата.

– Вы думаете, что это касается какого – то жульничества на тему омоложения.

– Как правило – предприниматель на грани открытия, а от меня требуется чуть – чуть помочь… вы изумитесь, узнав какие предложения мне делали фармацевты, мастер Фал.

Фал. Этим псевдонимом Скирата раньше не пользовался; и он сам хотел бы знать, почему спустя столько лет он решил выбрать это имя. С самого детства «Скирата» было единственным настоящим именем, что он знал.

– На самом деле это касается производственного процесса. – сказал он, забывая про Фалина Маттрана. Единственное, что он сейчас помнил о Куате – это зеленую транспаристиловую стену в комнате его родителей, которая придавала всей комнате такой вид, будто она притоплена на небольшой глубине в тропических водах. – Если я смогу разобраться с одним его аспектом – это будет высоко оценено в клон – индустрии.

Мереель часто ходил по самому краю когда надо было впечатлить клиента. А сейчас Скирата услышал как медленно и осторожно Мереель втягивает воздух – словно он собирался его прервать.

«Прячь секреты на виду, сынок. Разве я тебя этому не учил?»

– Тут могут быть сложности. – сказал Ненилин. – Я не так много знаю о коммерческом клонировании.

– Да, для такого умного парня как вы – это упущение. – Скирата язвительно усмехнулся. – Коммерческое клонирование сейчас запрещено законами военного времени. Это плохие новости, если ваш бизнес основан на клонах. Это значит, что заменить их вы не сможете. Видите ли, они быстро стареют. Частично тут дело в механизме их ускоренного выращивания, но также дело и в банальном расчете – если вы делаете клонов, то вы хотите, чтобы ваш бизнес работал непрерывно, и потому закладываете ускоренный износ. Это замечательно – для клономастеров, но прямо сейчас куча предпринимателей не могут заменить клонированных рабочих, и хотят максимально использовать ту рабочую силу, что у них есть. Они будут рады, если клоны перестанут стареть так быстро.

Ненилин посмотрел на Скирату долгим, тяжелым взглядом. Скирата решил что ему этот человек не слишком – то нравится. Ненилин носил старомодную куртку, того образца, который все еще предпочитали твердолобые аристократы. Пожалуй, это объясняло – почему он был завсегдатаем «Нерфьей Ляжки». Здесь все было выдержано в духе грубой старины, неуклюже выглядевшие плахи на козлах копировали старинные сельские праздничные столы а вместо порспластовых подносов еду разносили на пликовых досках. Эль варился специально так, чтобы быть аутентично мутным и полным непонятных комочков. Возможно, Ненилин думал что так, в простой буколической идиллии – которая, конечно же, вряд ли существовала – когда – то жил рабочий класс, и что к этому состоянию было бы неплохо вернуться.

«Ты ничего не знаешь приятель. Тебе стоило бы попробовать настоящей жизни.»

– Не думаю, что имею желание быть замешанным в эксплуатации клонированных разумных созданий. – проговорил Ненилин. Мереель сел рядом ним, и устало посмотрел на Скирату. – Это равноценно рабству.

Самое время встретить аруэтии с остатками совести. Скирата решил, что Ненилин просто играет на публику, и взглянул на Гиламара, открывая обсуждение технических подробностей. Тот не был экспертом в этой области, но прежде он был неплохим доктором и знал, как говорить в научном стиле.

– Вы знаете как «Арканиан Микро» выращивает людей до зрелости примерно за год? – спросил Гиламар. – Как работают клонеры?

– Теоретически – да. Вы работаете на «Арканию»?

Скирате не требовалось говорить ни да, ни нет. Ненилин сам обманет себя своими догадками.

– Если бы мы работали на «Арканиан Микро», то мы бы нарушали закон, работая над строго запрещенными клон – проектами, не так ли?

– Подозреваю, что перестраивать их производство на выпуск чистокровных нерфов – это не выход.

– Это уж как посмотреть…

Но Ненилин не мог не додумывать недосказанное. Ему нравилось быть самым умным. И он наверняка считал всех мандалориан полуграмотными солдафонами.

– Если бы я был из «Арканиан Микро» – я бы захотел найти временное решение. Способ продлить жизнь моей продукции на время запрета, но такой, чтобы у меня была возможность откатиться обратно.

– Выключатель старения. – кивнул Скирата.

– Что – то из разряда несбыточных мечт для обычных существ. Но для организмов, разработанных так, чтобы взрослеть и стариться быстрее – это было бы, скорее, вопросом восстановления статус – кво для данной расы.

– Именно. – Скирата краем глаза следил за Гиламаром, ожидая того момента разговора, когда он должен был подключиться и обсудить с профессором технические вопросы. – И мы говорим о людях. Что является вашей областью специализации.

– Мне понадобится увидеть… образец генома.

Гиламар чуть наклонился вперед.

– Это крайне секретные данные, и нам бы хотелось убедиться, что вы понимаете – насколько это деликатный вопрос…

Ненилин выглядел раздраженным.

– Как сказал мастер Фал, в Республике запрещена любая деятельность прямо или косвенно связанная с клонированием; если только на нее не выдана лицензия.

– И, разумеется, ни один исследователь вашего уровня не рискнет запятнать свою репутацию нелегальной работой.

Итак, они все друг друга поняли. Если Ненилин поможет им – он потеряет больше чем работу, если выдаст источник информации. И сейчас он явно заглотнул наживку. Точно разузнать, как клономастеры контролируют взросление – было огромным искушением для геронтолога. Большинство коммерческих разработок по клонированию велось за закрытыми дверями, у каждой компании были свои собственные, тщательно охраняемые секреты производства. Клонирующие компании шпионили друг за другом, не делились данными и не стеснялись подкреплять договоры о неразглашении с персоналом жесткими мерами – бластером или чем похуже.

Скирата практически мог видеть мысли Ненилина, формирующиеся над его головой, словно голограмма; блестящий бронзовый шар Республиканской Научной Премии и гром аплодисментов.

«Готов.»

Гиламар протянул чип данных.

– Здесь несколько последовательностей для вашего анализа. Генетик на этой стадии проекта заглушил гены H – семьдесят – восемь – b и Н – восемдесят восемь, цинком и метилированием соответственно.

– Интересно. – проговорил Ненилин, вставляя чип в свою деку и, нахмурившись, глядя на экран. – Я ожидал манипуляций с длиной теломеров через контрольные гены. Не эта пара… да, это и в самом деле очень интересно. – Он запнулся, словно пытаясь сформулировать деликатный вопрос. – Вы в самом деле мандалориане?

– Удивляетесь, как это вышло, что я выговариваю длинные слова и хожу, не опираясь на кулаки? Да, некоторые из нас эволюционировали. – Гиламар демонстративно щелкнул большим и указательным пальцем. Видите? Дайте нам еще несколько недель и мы изобретем колесо.

Ненилин явно задел доктора. Скирате оставалось лишь желать, чтобы Гиламар ему не врезал.

– Я хочу сказать, что вы говорите так, словно получали научную подготовку… – осторожно поправился Ненилин.

– Всего лишь сельский доктор. – ответил Гиламар. – Не думаю, что Мандалор порождал стоящих упоминания генетиков после Демагола.

Выражение лица Ненилина сказало, что он чувствует, что должен был бы знать кем был Демагол, но не знает, а потому не может понять – насмехается над ним Гиламар или нет. Когда он выяснит – если он выяснит – он поймет оскорбление. Но Скирата видел, что биолог сейчас прочно сидит на крючке неудовлетворенного любопытства, и такая мелочь, как сравнение с самым проклинаемым и печально известным ученым в истории Мандалора, теперь не может помешать ему приняться за исследование.

Впрочем, всегда был шанс, что Ненилину не удастся найти ничего полезного. Ко Сай, какой бы паскудной айвховой поживой она ни была, была выдающимся генетическим инженером, возможно что и величайшим. Ее будет трудно превзойти.

– Это не все ваши материалы, не так ли?

– Разумеется, нет. – ответил Скирата. – Но у нас есть партнеры, которые будут крайне возмущены, если мы предоставим вам полный файл.

Ненилин посмотрел на Гиламара так, словно только в этом Мэндо он увидел сколько – то мозговых клеток.

– И что, в таком случае, вы от меня хотите?

– Посмотреть данные, которые я вам передал, и сказать мне, может ли заглушение этих двух H – генов повлиять на любой из генов хромосомной группы Девять – A или возможно Четырнадцать – B.

– А вы в этом неплохо ориентируетесь.

– Вам судить.

– Если вы хотите остановить ускоренное старение – вам нужно контролировать не одну лишь активность теломеров. Но я подозреваю, что это вам известно. Не возражаете, если я задам очевидный вопрос? – Ненилин изобразил легкую самодовольную улыбку. Скирата подумал, что тот, пожалуй, провел слишком много времени с восторженными студентами, которые считали его богом. Может быть, ему стоило позволить Гиламару задать ему трепку. – Если вашим… партнерам удалось добиться контролируемого ускорения старения, то они должны знать и способ вернуться назад, от этого генома к неизмененному…

Гиламар выдал улыбку еще более самодовольную чем у Ненилина.

– Они не просто манипулировали со взрослением людей. – сказал он. – Я не могу рассказать слишком много, но они, возможно, могли добавлять материал из генома других существ или… создавать полностью искусственные гены. Вы же понимаете сколько можно накрутить, играясь с характеристиками?

Глаза Ненилина буквально вспыхнули при упоминании о искусcтвенно созданных генах. Наверное это было настоящим приключением для этих лабораторных крыс.

– Или же… эти данные добыты у конкурентов, и потому у вас нет критически важных частей?

– Скажем так: генетик, который мог бы рассказать больше, несколько нерасположен к сотрудничеству. Потому что она мертва. – перебил его Скирата.

Это сбило усмешку с лица Ненилина. Скирата подумал, что неплохо было бы, если бы тот подавился своим мутным псевдо – деревенским пивом… после того, как сделает что – нибудь полезное. Он даже не спросил, сколько ему заплатят. Скирата не верил никому, кто не называл цену.

– У меня есть условие. – проговорил Ненилин. Скирата кивнул. Замечательная, естественная жадность. – Разумеется.

– Если я смогу решить вашу маленькую загадку, то я хочу воспользоваться этими исследованиями в своей собственной работе. Разумеется – не раскрывая источника. Даю слово.

Непохоже было, что этот парень забудет о слове, как только его даст; такие вещи не забываются, тем более те, что будут влиять на все эксперименты, что он будет ставить в своем университете. Но Скирате было до моттовой задницы что Ненилин будет делать с данными, если только он найдет то, что ему нужно – метод остановить безжалостно ускоренное старение клонов. Особенно его клонов, его мальчиков – его сыновей. С тех пор, как он впервые решил заняться этой задачей, Скирата все шире трактовал границы своей ответственности, и сейчас он был готов предложить лекарство любому клону в Великой Армии, который этого пожелает; но его ближний круг, его семья были первыми в списке.

– Шаб, да мы еще и приплатим. – хмыкнул Скирата, и небрежно, словно ученый был официантом, толкнул к нему кредитный чип высокого номинала. – Это пригодится для начала. Купите пробирки, или что там вам понадобится.

– Тут понадобятся морозильники, гидравлические микротомы и кювезы. – заметил Ненилин. – Но все равно спасибо.

– Мы будем связываться по комму каждую неделю. – Скирата поднялся и направился к выходу. – С вами приятно иметь дело, доктор Ненилин.

Мереель и Гиламар последовали за Скиратой наружу, в главный зал кантины, и дальше, сквозь шумную болтливую толпу клиентов того же упадочно – аристократического вида, что и Ненилин. И они еще смеют говорить что клоны все одинаковые?

Глубокое недоверие Скираты к высшим социальным классам происходило не только от его куатских корней. Оно было вызвано сочетанием их невежества, оторванности от жизни, при полной уверенности в том, что они знают как лучше.

Он вдохнул холодный воздух снаружи и почувствовал себя так, словно вынырнул после погружения. Даже эта улочка была обустроена в нарочито – старинном стиле, и пыталась сойти за часть баронского замка. Хотя ей наверняка не было и года.

Скирата вытащил из кармана три полоски руик – корня, поделился со спутниками, и задумчиво начал жевать.

– Что скажешь, Мидж?

– Посмотрим, что он сможет накопать.

– Он не шебсом болтал?

– Ну, даже если и так, то мы, как минимум, узнаем его методику и исключим ее из своих списков. – хмыкнул Гиламар. – Знание о том что не работает, в генетике подсказка не хуже любой другой.

– Обещай мне, что ты его не убьешь, пока мы не получим от него хоть каких – нибудь результатов.

– Это будет непросто. – протянул Гиламар. – Я так хотел испытать на этом парне большой ржавый шприц… А сейчас – хочешь показать мне Кэд'ику прежде чем я принесу соболезнования Зею, и скажу ему куда он может засунуть свои предложения?

– Сначала загляни к Зею. И не переборщи с инструкциями

– Вад'э и я… короче, мы не думаем, что тренировка новых солдат для отдела тайных операций – полезная трата времени Мэндо'ад.