Текст книги "Возвращенный из плена"

Автор книги: Карен Кингсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 23

Элла за весь сезон не побывала ни на одном матче. Они с Джейком расстались, и она редко встречалась со старыми друзьями. Даже обедала она не с ними. Но Лашанте упросила ее пойти на игру в пятницу.

– После матча все встречаются у Кэлли. Они будут пить. – Лашанте закатила глаза. – Лично я этого делать не собираюсь, так что пойдем вместе! Я так хочу, чтобы ты пошла со мной! Мне без тебя скучно.

Элла собиралась сходить вечером в гости к Холдену. Она уже несколько раз бывала у него дома, заходила, чтобы рассказать миссис Харрис о новых достижениях Холдена. Он каждый день перед репетициями выходил на сцену и пел. Сегодня его мама приходила в школу, чтобы посмотреть на него через окно в коридоре. Холден не подозревал об этом. Когда они закончили петь, Элла радостно улыбнулась миссис Харрис. Женщина вытирала слезы. Конечно, она сразу поверила Элле, но когда своими глазами увидела выступление сына... Наверное, она представила, каким бы он был, если бы не заболел.

Что ж, пожалуй, вечером на матче будет весело. Она решила заехать за Лашанте. По дороге на матч она возбужденно рассказывала ей об изменениях в поведении Холдена.

– Если бы ты только слышала, как он поет!

– Он умеет петь? – Лашанте собрала многочисленные косички в конский хвост. – Разве аутисты поют?

– Иногда. – Элла внимательно смотрела на дорогу. – Мне кажется, Холден прекрасно чувствует музыку, даже лучше, чем многие здоровые ребята.

– Хм.

– Нет, правда! В жизни Холдена произошли удивительные перемены. Их невозможно не заметить. Он поет, как Майкл Бабл! Я не шучу. Когда он поет, то всегда смотрит мне в глаза. У него такой выразительный взгляд!

– Ого! – приподняв бровь, заметила Лашанте. – Можно подумать, ты в него влюбилась.

– Да нет, что ты! – беззаботно рассмеялась Элла. – Он же мой друг. Мы подружились, когда нам было три года.

– А он симпатичный! – с озорным блеском в глазах продолжила Лашанте. – Нет, серьезно, подруга, он самый классный парень в Фултонской школе. Конечно, немного странный... – Она сжала губы и промычала: – Ммм! А эти голубые глаза! Я даже не знаю...

– Не выдумывай! – снова рассмеялась Элла, поворачивая на школьную стоянку. – Слышала бы ты, как он поет! Словно другой человек.

– Наверное, музыка ему помогает. – Лашанте села прямо и поправила ворот бледно-голубой водолазки.

– Вот именно! Об этом я и говорю! Когда он слышит музыку, то не боится показать, какой он на самом деле.

– Тогда ты знаешь, что делать! – Лашанте улыбнулась и открыла дверцу машины. – Пусть всегда звучит музыка!

– Точно, – улыбнулась Элла.

Подруги быстро вышли из машины и торопливо направились к спортивному залу. Соперники уверенно теснили команду Джейка и его дружков. В перерыве Лашанте пошла за попкорном и лимонадом. Когда она вернулась на место, то взволнованно посмотрела на Эллу и сказала:

– Я должна тебе кое-что рассказать.

У девушки быстро забилось сердце. Лашанте была не из тех, кто делает из мухи слона. Наверное, произошло что-то важное, иначе она бы не заговорила об этом.

– Это касается Крисси или Дженни?

– Нет, – нахмурилась Лашанте. – Это про Джейка. Я кое-что услышала на этой неделе и хотела послать тебе сообщение, но потом решила... решила, что лучше рассказать при встрече.

– Ладно. – Элла немного успокоилась. Джейк давно перестал ее интересовать. Вряд ли новость, которую расскажет Лашанте, ее сильно взволнует. – Говори.

– Он всем рассказывает, что вы с Холденом... – Лашанте с грустным видом замолчала. На самом деле, она редко смущалась. Обычно подруга открыто высказывала все, что думает, но на этот раз она почему-то оробела. – Он распускает слухи, будто ты замутила с Холденом. – Девушка понизила голос. – Ну... по-настоящему. – Лашанте прикрыла глаза. – Поэтому мне стало стыдно, когда по дороге на стадион я пошутила насчет тебя и Холдена.

У Эллы тошнота подкатила к горлу.

– Зачем он так говорит? – Элла посмотрела на поле. Неужели Джейк Коллинз ей когда-то нравился? Она злилась на себя из-за того, что поверила, будто он – хороший парень. Команда выбежала на поле: игроки пасовали мяч и тренировали броски, разогреваясь перед вторым периодом. Даже издалека Элла видела самодовольную ухмылку на лице Джейка.

Лашанте вздохнула. У нее было грустное лицо.

– Это еще не все.

Элла старалась держать себя в руках. Что же, если она превратится в изгоя, то не станет переживать. У нее есть два настоящих друга – Лашанте и Холден. Учиться осталось всего один семестр. В любом случае, Лашанте можно верить. И неважно, что замышляет Джейк.

Лашанте скрестила руки на груди и насупилась:

– Он поспорил с Сэмом на сто баксов, что переспит с тобой еще до выпускного. Во что бы то ни стало.

Ее стало противно. Сто баксов? Вот, значит, во сколько ее оценили Джейк и его дружки? Вдруг ей стало страшно.

– Ты сказала «во что бы то ни стало»?

– Да, – разгневанно подтвердила Лашанте. – Он сказал, что раз Холден с тобой спит, он тоже может. По-моему, это похоже на угрозу. – Девушка показала на поле. – Я считаю, ты должна сказать школьной администрации.

Неужели Джейк Коллинз собирается ее изнасиловать? Еще в сентябре Элла посмеялась бы над глупой сплетней. Но сейчас... по спине пробежала дрожь. Что ж, придется держаться от него подальше. Если бы у нее были близкие отношения с матерью, она бы первым делом все рассказала ей. Но мама совершенно не интересуется ее жизнью. Элла вынуждена сама заботиться о себе. Значит, она постарается не подходить к Джейку и не оставаться с ним наедине. Она ни на шаг не отойдет от Холдена и Лашанте.

Элла была даже рада тому, что еще больше отдалится от прежних друзей. Когда она перестала общаться с «популярными» ребятами, то увидела в них много неприятного. Они были самодовольными, наглыми и злыми. Они смеялись и издевались над другими ребятами. За обедом отпускали обидные замечания обо всех, кто проходил мимо. Этот низкорослый, тот слишком умный, тот жирный... Впрочем, худые парни, как Майкл, им тоже не нравились. Что уж говорить о тех, кто похож на Холдена!

Элла смотрела на игроков. Они бегали по полю, вскакивали со скамейки запасных, возвращались на нее, спорили с тренером и судьей. Неужели никто из них не откажется от глупых правил, как это сделала она? Неужели они будут жить и принимать важные решения с оглядкой на Джейка и ему подобных? Похоже на то.

Да, не один Холден добровольно заперся в тюрьме собственного мира.

Элла не видела Майкла Шварца на матче. Она заметила его только на школьном дворе, когда разговаривала с Лашанте и другими девушками, которые пригласили их на вечеринку. В этот момент Майкл вышел из здания. Наверное, он был на репетиции оркестра, потому что нес под мышкой футляр для флейты. Он направился к стоянке велосипедов в дальнем конце парковки.

– В общем, Джейк ходит с этой уродиной на год младше. – Крисси была возбуждена больше, чем обычно. Наверное, уже выпила. – Она придет на вечеринку. Элла, слушай, ты тоже должна прийти! Серьезно, пора вправить Джейку мозги.

– Вот именно, он же твой парень! – Дженни взмахнула руками. – Было бы здорово, если бы вы помирились до рождественских каникул.

– Джейк мне не нравится, – терпеливо ответила Элла. Ей хотелось быстрее уйти домой. Она украдкой следила за Майклом. Он казался грустным и одиноким. Элла подумывала о том, чтобы извиниться перед подругами и подойти к нему. – Пусть забирает его себе, – улыбнувшись, закончила она.

– Ты о ком?

Она услышала голос и обернулась. К ней подошел Джейк. Он уже принял душ после матча. Сэм и Райан стояли рядом с ним. Элла собиралась презрительно усмехнуться, но удержалась. Лучше быстрее уйти и не устраивать сцен. Она мельком взглянула на парней:

– Привет, Джейк... Сэм... Райан.

Крисси бросилась им навстречу:

– Ребята, вы отлично играли! Вас засудили! Победить должны были вы!

– Да, трехочковый вышел отлично, – хихикнула Дженни. – Правда, девочки?

– В этом я силен, – с довольным видом улыбнулся Джейк. Какой же он самовлюбленный! Он не сводил глаз с Эллы. – В следующий раз мы их уроем.

Девчонки явно собирались осыпать его новыми незаслуженными комплиментами, но тут Сэм подтолкнул Джейка локтем.

– Глянь, – он показал на парковку. – Помнишь того урода? Гота или типа того?

Элле стало противно.

– Не трогайте его, – сказала она. Не громко и не грубо, но все же сказала.

– Чего? – замер Джейк. Он всегда так делал, когда злился. Он ударил носком ботинка по теннисной туфле Эллы. – Ты что, влюбилась в педика? А как же Холден Харрис? – Он загоготал еще громче и стукнул Сэма по плечу. – Нет, ты слышал?

– Два психа! – ухмыльнулся Сэм, взглянув на Эллу.

Джейк двинулся к Майклу и, когда до парня осталось не больше двадцати ярдов, крикнул:

– Привет, урод!

Майкл сидел, склонившись над велосипедным замком. Он положил футляр с флейтой рядом с собой на землю. Должно быть, он возился с кодом замка. Элла хотела подбежать к нему, чтобы помочь, но передумала. Не стоит делать этого на глазах у Джейка и его шайки.

– Ты что, не слышишь меня? – противным голосом заорал Джейк. – Эй, в чем дело? Код забыл?

К нему подошли другие парни из команды. Они мерзко хихикали. Судя по тому, что они столпились вокруг Джейка, дружки вполне одобряли его действия.

– Эй, урод! – снова завопил Джейк. – Что ты здесь делаешь? Почему не пришел на матч?

– Он репетировал! – противным тонким голоском пискнул Сэм. – Геи вечно репетируют.

– Хватит! – Элла шагнула к толпе и ударила Джейка по плечу. – Заткнитесь! Оставьте его в покое!

Джейк дернул плечом, не обращая на нее внимания.

– Сэм угадал, да? – громко крикнул он, чтобы все проходившие мимо ребята слышали, что он говорит. – Ты гей, правда? Признайся, не трусь! Скажи всем! Все флейтисты педики.

Наконец Майкл открыл замок и оттащил велосипед в сторону. Он выпрямился и посмотрел на Джейка. Элле показалось, что сейчас Майкл его ударит. Парковка была ярко освещена, и она видела, что в глазах Майкла горит гнев. Но, должно быть, он понял, что против Джейка и его дружков ему не выстоять. Он сел на велосипед, бережно прижимая к себе футляр с флейтой.

– Вы видели? – Джейк громко захохотал и оглянулся на остальных. – Эмо-гей!

– Джейк! – Элла снова его толкнула. – Перестань!

Лашанте отделилась от стайки девушек и подошла к ней.

– Ты ничтожество, ясно? – выкрикнула она, смерив взглядом Джейка. – Что на поле, что в жизни!

Выпад Лашанте не прошел незамеченным. Парни перестали смеяться и замолчали. Они смущенно переминались с ноги на ногу и поглядывали друг на друга. Всем стало стыдно, даже Джейку. Они словно не слышали протестов Эллы, но Лашанте удалось их приструнить. Она грозно посмотрела на Джейка, а потом на Сэма и других парней.

– Как вам не стыдно! – Она махнула Элле. – Пошли!

Они пошагали вперед. Элла заметила вдали Майкла. Он ехал на велосипеде, положив одну руку на руль, а второй прижимая к себе футляр. Доехав до перекрестка, он повернул налево – видимо, к своему дому или квартире. Она не знала, где он живет.

– Вот идиоты! – возбужденно воскликнула Лашанте. Она никак не могла успокоиться. Девушки быстро шли к машине. – Я бы хотела догнать Майкла. Может предложим его подвезти? Нельзя так с людьми обращаться!

– Подожди! – Элла остановилась, а потом еще быстрее пошла вперед. – Отличная идея! Можно положить велосипед в багажник.

Они побежали к машине и вскоре покинули парковку. Через три квартала они догнали Майкла. У Эллы стало легче на душе. К счастью, еще не поздно. Майкл поймет, что есть люди, которым он не безразличен. Она хотела показать, что поведение Джейка ей отвратительно. На светофоре она снизила скорость и нажала кнопку, чтобы открыть окно. Лашанте заговорила с Майклом, который ехал рядом с машиной.

– Привет! – дружелюбно крикнула она, высунув голову из окна. – Тебя подвезти?

Майкл испуганно посмотрел на нее. Элла наклонилась к окну и сказала:

– Серьезно, поехали с нами! Велосипед положим в багажник.

На светофоре стояло несколько машин. Они не могли их задерживать. Майклу нужно быстрее решать. Лашанте не унималась:

– Давай же! Мы остановимся у тротуара.

Взгляд Майкла метнулся на другие машины. Наверное, он выискивал в них Джейка и его приятелей. Затем, широко раскрыв глаза, он покачал головой:

– Не нужно, спасибо! – На лбу у него выступил пот. – Сам доберусь. Я живу недалеко.

– Точно? – разочарованно протянула Лашанте. – Для нас это пара пустяков.

На светофоре загорелся зеленый свет, и Майкл стал крутить педали.

– Все нормально! – Он кивнул девушкам и поехал вперед.

Лашанте нажала на кнопку, чтобы поднять стекло – на улице было прохладно.

– Что ж, наше дело – предложить. – Она задрожала и обхватила себя руками: – Как они меня раздражают! – Девушка всплеснула руками. – Почему они так себя ведут? Зачем всех задирают?

– Они болваны. Ты же сама знаешь,– ответила Элла.

У нее было тяжело на сердце. Должно быть, Майкл ужасно себя чувствует. Она подумывала остановиться и настоять на том, чтобы парень сел в машину. Но если Джейк будет проезжать мимо, в понедельник утром Майклу не поздоровится. Ведь его подбросила до дома девчонка!

Лашанте продолжала кипятиться:

– Где Джейк живет? Может, подождем его? – Она поморщилась, возмущенно вспоминая сцену, разыгравшуюся у школы. – Я бы дала ему по роже. Пусть почувствует, каково это, когда тебя унижают!

Но потом она передумала, и Элла отвезла ее домой. Лашанте перекинула хвост из тоненьких косичек за плечо и ткнула пальцем в темноту:

– Раз ты дружишь с Холденом, я могу подружиться с Майклом! – Она покачала головой и с отвращением добавила: – Забудь об этих придурках из спортзала! Они того не стоят.

– Ты права.

– А еще... знаешь, мне нравится, когда играют на флейте! – Она улыбнулась. – Может, Майкл как-нибудь сыграет для меня?

Элла с одобрением отнеслась к этой идее. Когда она отъезжала от дома подруги, то с улыбкой представляла, как Лашанте подружится с Майклом Шварцем. Может, он даже научит ее играть на флейте. Было бы здорово! Они с Холденом пели бы вместе на сцене, а Лашанте и Майкл играли бы в школьном оркестре. Но приятные мысли рассеялись, когда она с негодованием вспомнила о Джейке. Как он смеет издеваться над Майклом! Да, вспомнила она, Джейк поспорил, что переспит с ней еще до выпускного! Она вздрогнула, подумав об этом. В Фултонской школе давно пора что-то менять, и они с Лашанте к этому готовы.

События сегодняшнего вечера поставили их обеих перед выбором.

Глава 24

Майкл, задыхаясь, подъехал к своему дому.

Он совсем выбился из сил. На душе было тоскливо. Мальчик вошел внутрь. Мать сидела за кухонным столом, положив голову на руки. Перед ней стоял бокал с дешевым вином.

– Что-то ты припозднился. – Мама подняла на него усталый взгляд. У нее всегда был изможденный вид. – Ты говорил, что репетиция закончится в восемь.

– Пришлось задержаться. – Майкл держал под мышкой футляр с флейтой. Мать не разрешала оставлять инструмент в школе. Спорить было бесполезно. – На следующей неделе рождественский концерт. Ты помнишь?

– О! – Мать посмотрела на стопку конвертов и перебрала те, что лежали сверху. Затем дрожащей рукой взяла бокал и отхлебнула от него. – Я и забыла. – Она исподлобья посмотрела на сына: – Ты подумал о том, что я сказала?

– Про барабаны? – Майкл посмотрел на ногу: пятка теннисной туфли протерлась до дыр, похоже, он натер мозоль.

– Да, – терпеливо ответила она. – Твой отец играл на барабанах. Он обрадуется, когда увидит, что ты тоже научился. – Ее голос немного потеплел.

– У него новая семья. – Майкл прошел на кухню и налил себе стакан воды. Он не любил, когда мама заговаривала о барабанах или об отце. Это невыносимо. – К тому же, – он одним глотком опорожнил полстакана, – я не люблю ударные. Предпочитаю играть на флейте.

– Но ты мог бы хотя бы раз... – Она нерешительно замолчала, потом вздохнула и взглянула на конверты. – Впрочем, не важно. Флейта – тоже здорово. Играй на чем хочешь.

– Хорошо. – Майкл допил воду и поставил стакан. Он долго смотрел на мать. Раньше, когда они жили с отцом, ее считали красавицей. Казалось, у них была дружная семья. Но три года назад отец признался, что изменял матери. В другой части города у него подрастали двое детей. Теперь он переехал к ним и изредка звонил Майклу, чтобы узнать, как они поживают.

Мальчик вспомнил, как впервые увидел барабанную установку. Тогда он ходил в подготовительный класс. Отец посадил его на стульчик и дал в руки барабанные палочки:

– Когда вырастешь, тоже будешь играть на ударных, как я.

Улыбка отца до сих пор стояла у него перед глазами. Он и сейчас слышал его голос, в котором звучала надежда.

Уходя, отец почти ничего с собой не взял. Только самое ценное: ударную установку и мамину красоту. Все, что у нее было. Майкл жалел ее, а она переживала из-за того, что у них мало денег, чтобы заплатить по счетам, и не могла ничего изменить. Бедная мама. Она пожертвовала собой ради него. Если бы не он, Майкл, мама могла бы начать все сначала: новый брак, новая семья. Она могла бы поступить так же, как отец.

Мальчик подошел к матери, положил руку ей на плечо и поцеловал в щеку:

– Тебе помочь?

Она вздрогнула от удивления, услышав его вопрос, и подняла усталое лицо:

– Я справлюсь. – Она улыбнулась, но глаза оставались грустными. Мама не успела снять больничную униформу. Она работала санитаркой: меняла постельное белье, выполняла мелкие поручения. – Завтра двойная смена. Так что меня не жди, буду поздно.

– Понятно. – Он немного помолчал. – Ты слишком много работаешь.

– Такова жизнь. – Она слабо улыбнулась и, прищурившись, взглянула на сына: – А у тебя все хорошо? Ты как-то странно себя ведешь.

– Все отлично! – Он широко, но фальшиво улыбнулся. Майкл не любил и не умел лгать. – Мама, – он нежно дотронулся до ее плеча, – я тебя люблю.

– Я тебя тоже. – Она отвернулась от конвертов со счетами. Жить на ее зарплату и платить по счетам – нелегкая задача, почти высшая математика. Особенно в последнее время. Отца уволили, и он больше не мог посылать им деньги.

Майкл прошел по коридору, с отвращением глядя на вытертый ковер и обшарпанные стены. Они переехали сюда с матерью после развода. С тех пор владелец квартиры ни разу не делал ремонт. Мальчик вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Может, попрыгать со скакалкой? Он часто так делал, когда на душе кошки скребли. Порой он так злился, что ему хотелось разбить окно или ударить кулаком в стену. Тогда он брал скакалку и прыгал, полчаса или больше – пока боль не утихала.

Скакалка висела на дверце шкафа, словно поджидал его. Что ж, это его немного успокоит.

А может, поиграть на флейте? Футляр был холодным после долгой поездки. Он положил его на край кровати и открыл.

Майкл долго разглядывал инструмент.

«Учись играть на барабанах», – услышал он слова матери. Нет, ни за что. Он вынул флейту и коснулся губами холодного металла. Майкл решил сыграть любимую песню из программы рождественского концерта – «Святая ночь». Он достал листок с нотами, раскрыл его и пробежал глазами, впитывая значение слов. Майкл никогда не испытывал ничего подобного. Удивительное чувство. Святая ночь. Он играл негромко, но красивая мелодия наполнила всю комнату, Мама наверняка ее слышит. Может, ей понравится, и она придет в его комнату и побудет с ним немного? Захочет послушать, как он играет? Она целый год не слышала его – с прошлого рождественского концерта. Он занимался в школе и дома, пока она была на работе.

Он не хотел думать о том, что она сидит в другой комнате и мечтает, чтобы он играл на барабанах.

Майкл играл на флейте, а в голове звучали прекрасные слова: «Тихая ночь, святая ночь... Ныне родился Христос, мир и спасение всем Он принес... Свыше нас Свет посетил». Музыка увлекла его за собой и избавила от боли, которая еще минуту назад впивалась в него и раздирала когтями на части, словно огромный медведь-гризли. Эта боль чуть не сожрала его. «Бог нам Спасителя дал...»

Где же Спаситель? Неужели некогда и впрямь родилось Дитя, Которому предстояло спасти мир? Отец и мать никогда не рассказывали о Нем. Они не ходили в церковь и не учили Майкла молиться. Но эта песня почему-то наполнила его душу надеждой. Святая ночь... Неужели это произошло на самом деле, пусть давным-давно?

Майкл опустил флейту на колени. Похоже, люди думают, что на флейте играют только геи, а его считают трусливым эмо. Разве он похож на девчонку? Майкл положил флейту на кровать и выглянул в окно. Он прекрасно знал, что оно выходит на северо-запад, и посмотрел туда, где в трех милях от их дома с новой семьей жил его отец.

«Папа, я никогда не буду играть на ударных...»Темнота завораживала его. Он уставился в пустоту. Зачем он туда смотрит? Отцу нет до него дела. Все решено. Кончено. У него новая жена, дети. А мать? Если бы не он, великовозрастный сынуля, которого нужно кормить и одевать, она могла бы сходить на свидание. Из-за него она выбивается из сил.

Он вспомнил о том, что в понедельник придется возвращаться в школу, и привычная боль вернулась. Наверное, все слышали, как Джейк Коллинз орал на него сегодня, обзывал геем. Все из-за того, что Майкл играет в школьном оркестре. И опять одноклассники будут презрительно посмеиваться над ним и перешептываться. Его считают мямлей, потому что он играет на флейте.

Майкл сочувствовал ребятам вроде Холдена Харриса. Джейк и его шайка никогда не отстанут от Холдена, тем более что он подружился с Эллой. Но есть одно отличие... Холден ничего не понимает. Он живет в своем маленьком мире и не чувствует душевной боли.

А Майкл Шварц? Худой Майкл Шварц в дешевых шмотках? Где ему спрятаться? Он оглядел комнату. Узкая кровать, пробковая доска для заметок. К ней прикреплена прошлогодняя контрольная по математике и билеты на бейсбольный матч – они с мамой ходили на него два года назад. И еще старое приглашение на пятикилометровый забег. Когда-то ему казалось, что упражнения со скакалкой помогут ему стать отличным бегуном. Мрачная пустота за окном... флейта на кровати...

Кто ему поможет? Майкл закрыл глаза. В голове до сих пор звучали громкие злобные крики: «Ты же гей, так? Говори, давно пора признаться! На флейте играют только геи... На флейте играют только геи...»

Как он объяснит ребятам из Фултонской школы, что Джейк Коллинз врет? Флейта помогала укротить боль – правда, ненадолго.

Надо успокоиться. Майкл не хотел играть на барабанах. Он уже не маленький мальчик, который сидит рядом с отцом и мечтает, что когда-нибудь будет играть вместе с ним. Все, хватит! Ему нравится играть на флейте, но он не гомосексуалист. Пусть Джейк болтает что хочет. Майкл крепко зажмурил глаза. Боль усиливалась. Если он не найдет выхода, она разорвет его на кусочки! Это может случиться в любую минуту. А потом... единственное убежище в мрачном лесу... Майкл открыл глаза. Вот оно!

Скакалка!

Взгляд метнулся к прибитой у двери перекладине. Он редко на ней подтягивался, но знал, что она выдержит его вес. Страшная мысль захватила его сердце, разум и душу, словно лесной пожар или сильнейший наркотик. Кому он нужен? Одноклассники даже не заметят, что он перестал ходить в школу. Отец перестанет мучиться от чувства вины (если, конечно, он вообще мучился), ему больше не придется посылать им деньги. У него новая семья и дети, которые будут играть на барабанах, когда подрастут.

Мама не будет работать две смены подряд.

Майкл видел только один выход. Надо торопиться, пока он не передумал. Мальчик встал, схватил веревку и обвязал вокруг шеи. Грубые волокна царапали кожу. Он закашлялся. Быстрее, пока он не испугался и не струсил! Это принесет облегчение и спасет от боли. Последнее слово останется за ним. В понедельник никто не станет его дразнить.

Он недолго пробыл бойскаутом (если у тебя нет отца, это не так уж весело), но научился завязывать узлы. Ему понадобилось меньше минуты. Он сделал петлю и затянул узел потуже, чтобы тот не скользил. Осталось лишь повиснуть на веревке. И все закончится! Больше не будет ни Джейка Коллинза, ни отца, который живет в трех милях на северо-востоке. Больше никто не подумает, что он гей – из-за того, что он любит играть на флейте.

Флейта.

На минуту он о ней забыл. Что ж, это тоже выход. Сегодня вечером учитель сказал, что Майкл – один из лучших флейтистов, которых он когда-либо слышал. «Когда-нибудь ты будешь играть в симфоническом оркестре, Майкл... Тебя ждет светлое будущее».

Светлое будущее... светлое будущее... светлое будущее...

Может, не стоит? Майкл попытался расширить петлю, развязать узел и коснуться ногами пола. У него тряслись руки. Долго он не выдержит. Возникла паника. Зачем он это делает? Из-за отца и барабанов? Из-за Джейка Коллинза? Он бежит от них? Майкл смотрел на флейту и пытался ослабить веревку.

Но, несмотря на все усилия, руки соскользнули с веревки, и он рухнул вниз. Веревка тесно сжала шею. Он не мог дышать, не мог кашлянуть.

– Мама! – просипел он едва слышно, будто шепотом. – Помоги мне! Помоги!

Страх душил его сильнее, чем веревка, которая впилась в горло, забирая у него воздух и саму жизнь. Этот страх был сильнее, чем боль, похожая на медведя-гризли...

– На помощь!

Шея горела, как в огне. Бежали секунды. Когда воздух полностью вышел из груди, ему стало легче. Перед глазами затанцевали черные пятна. Последнее, что он увидел – флейта. Он мог бы играть на ней всю жизнь... для людей во всем мире.

Флейта.

Однажды отец придет его послушать и скажет: «Молодец, Майкл. Очень хорошо, сынок». Джейки Коллинзы буду мести полы, а Майклы Шварцы играть в симфонических оркестрах. Справедливость восторжествует! Он страстно захотел жить. Жизнь – куда лучше, чем... чем... чем...

Вдруг в сердце раздался рождественский гимн, и он с абсолютной ясностью понял, что Спаситель существует на самом деле! В святую ночь Он спустился на землю и жил, как обычный человек. Он и сейчас жив. «Господи, пожалуйста! Спаси меня! Зря я так сделал... Я не хочу умирать. Прошу Тебя, Господи! Спаситель, приди!»

Он снова дернулся на веревке, но петля была слишком тесной, а узел крепко завязан. Майкл задыхался. Он схватился за веревку, которая впивалась в шею. «Освободи меня, Господи! Пожалуйста! Я верю в Тебя!»

Ему никто не ответил, но странный, печальный покой заглушил рев в ушах. Он больше никогда не услышит обидных прозвищ и не увидит косых взглядов... мама не скажет, что ему следует научиться играть на барабанах... он не будет с тоской смотреть в окно, которое выходит на северо-восток... Никогда... все кончено. В последний раз он услышал рождественскую песню и забылся, слушая слова.

Оннас учил все покрывать любовью... Его Закон – любовь, и Слово нам покой несет. Иисус учил спасать несчастных и обездоленных. Мученья прекратятся, лишь только Он велит.

Мученья... мученья... мученья...

Прекратятся.

Прекратятся навсегда.