Текст книги "Возвращенный из плена"

Автор книги: Карен Кингсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10

Элла с нетерпением ждала конца репетиции. Ей хотелось отвести Холдена в сторонку и рассказать ему удивительную новость. Оказывается, они дружили в детстве! Как здорово, что они снова встретились! Но когда мистер Хокинс заиграл громкую музыку, Холден разволновался. Элла беспомощно смотрела на него. В конце концов, Холден до сих пор не знает, кто она такая. Элла не могла вывалить на него такую новость, ожидая, что он останется спокойным и невозмутимым.

Даже сейчас, устав после стольких отжиманий, Холден продолжал напрягать мускулы. Что-то не давало ему покоя, словно он готовился выполнить какую-то задачу. Элла несколько раз оглядывалась на него, но Холден отводил глаза. Он смотрел влево или вправо, но никогда прямо. «Это из-за болезни», – сказала она себе. Неумение общаться, нежелание смотреть в глаза, странное поведение – все это симптомы аутизма. Она прочитала на одном сайте, что аутисты замыкаются в собственном мире.

Последние минуты урока тянулись мучительно долго. Мистер Хокинс попросил учеников спеть еще раз, но некоторые парни подсмеивались над Холденом.

– Может, он хочет сыграть Чудовище? – прошептал один из них. – Смотрите внимательнее: вот-вот произойдет превращение!

– Эй! – тихо произнесла Элла и дотронулась до плеча шутника. – Он аутист. Оставь его в покое.

Парень чуть не выругался, но посмотрел на нее и передумал. Мистер Хокинс перестал играть.

– Неужели это все, на что вы способны? – Учитель с грустным видом покачал головой. – Вы меня разочаровываете. Если вы не можете собраться хотя бы на пять минут, что мы получим в итоге? – Он подождал, пока ученики угомонятся. – Я хочу слышать в вашем пении страх. Помните: все как один! Ансамбль! – Он начал играть на пианино. – И... начали!

На этот раз юные актеры пропели отрывок безупречно. Мистер Хокинс заявил, что урок закончен. Тогда Элла собрала вещи и повернулась к Холдену. К нему подошло несколько человек. Они хотели познакомиться с ним или что-то спросить. Но Холден никому не отвечал. Казалось, он вот-вот убежит. Парень наклонил голову, схватился за край сиденья и стал сильно раскачиваться. Пару раз он чуть не перекувырнулся и не упал на пол. Наконец дети оставили его в покое и разошлись по своим делам.

Элла закусила губу и шагнула вперед. «Ну вот, – успокаивала она себя. – Он меня вспомнит и перестанет бояться». Она сделала глубокий вдох и собиралась подойти к нему, но вдруг заметила в последнем ряду женщину. Она показалась ей знакомой. Элла не замечала ее раньше. Должно быть, она сидела на этом месте во время репетиции. Эта женщина... Элла тихо ахнула. Это мама Холдена – она видела ее на фотографиях в родительском альбоме!

Элла смотрела на Холдена. Тот сидел, уставившись в пол, и раскачивался взад-вперед. До сих пор она никому не рассказывала о своем открытии: они с Холденом дружили в детстве. Мама поздно вернулась домой. На следующий день она почти все время была дома, но Элла не рассказала ей о том, что получила роль Красавицы в мюзикле, и не собиралась расспрашивать ее о Холдене, пока не поговорит с его матерью.

Ей почему-то казалось, что та даст ей более честный ответ.

Она многое узнала об аутизме. Старые фотографии доказывали, что болезнь Холдена не была врожденной. Некоторые дети имеют симптомы аутизма с самого рождения, а другие, как Холден, отдаляются от людей лишь в двухлетнем или трехлетнем возрасте. На сайтах этот процесс называли регрессией. Аутистов лечат по-разному: врачи предлагают изменить режим питания, развивать двигательную активность, интеллект, прививать разные поведенческие привычки. Используется даже хелатная терапия[4]4
   Хелатная терапия или хелирование – очищение организма от тяжелых металлов (ртути и др.). Симптомы отравления ртутью схожи с симптомами аутизма: трудности с узнаванием лиц, распознаванием эмоций, навязчивые движения, повышенная чувствительность к свету и звуку и т. д. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Специалисты до сих пор спорят об эффективности методов лечения.

Чаще всего человек, у которого диагностировали аутизм, так и не выбирается из раковины. Он остается пленником своего внутреннего мира, так как не в силах открыть двери и выйти в настоящий мир.

Миссис Харрис беседовала с мистером Хокинсом. Элла приблизилась к Холдену. Он перестал раскачиваться и сидел в кресле прямо, опустив глаза. Она медленно подошла к нему, стараясь не напугать. Все остальные дети уже ушли. Коридор за дверью опустел.

Она на цыпочках подошла к Холдену и осторожно присела рядом с ним. Потом бесшумно поставила на пол рюкзак и повернулась к нему:

– Холден!

Он перестал раскачиваться и стал смотреть перед собой.

«Какие у него голубые глаза!» – восхитилась про себя Элла. Ясные, по-детски простодушные, словно залитые светом. Она растерялась. Что сказать? Стоило заглянуть в эти глаза, чтобы понять, что внутренний мир Холдена Харриса прекрасен. Иначе у него были бы другие глаза.

Она решила попробовать еще раз.

– Холден! – Она хотела дотронуться до его плеча, чтобы он обратил на нее внимание. Но она читала, что аутисты не любят, когда к ним прикасаются. Она и так сидит слишком близко. Элла не знала, что сказать, но решила не сдаваться: – Холден! – Он не пошевелился и не взглянул на нее. – Холден... меня зовут Элла. Раньше мы дружили... давно. Нам тогда было два или три года.

Холден едва заметно качнулся, глядя перед собой. Затем он наклонился к рюкзаку и достал пачку карточек, быстро, порывисто перебрал их, словно отчаянно хотел быстрее найти одну из них, чтобы показать Элле. Наконец нашел. Она казалась новее, чем все остальные. Холден показал ей карту, не глядя на нее, – словно фокусник, который показывает публике карту, но не хочет, чтобы до нее дотрагивались.

На карте были нарисованы сердце и ноты, а под рисунком написано: «Я люблю музыку».

– Я догадалась. – У нее потеплело на сердце. Элла говорила тихо и мягко: – Я сразу так и подумала. Поэтому ты захотел здесь остаться, да?

Холден положил карту в пачку и перетасовал ее. Он перебирал и перекладывал карты, словно они были сложены по некой системе.

Элла задумалась о карте, которую он ей показал. Он любит музыку. Ей хотелось его обнять, но она удержалась от этого. Хорошо, что он начал общаться. Она положила руки на колени.

– Холден, а ты меня помнишь? Мы с тобой играли, когда были маленькими.

Он слегка повернул голову, словно показывая, что слышал ее слова. Но не посмотрел на нее, как тогда в кафетерии, потому что в эту минуту к ним подошла его мать. Она встала рядом с Холденом.

– Здравствуй. – Она улыбнулась Элле. – Должно быть, это ты попросила за Холдена?

Мистер Хокинс вышел из зала и вернулся в свой кабинет. Элла поднялась со своего места. У нее сильно билось сердце, но она мило улыбнулась:

– Да, мэм. Я попросила мистера Хокинса, чтобы он разрешил Холдену приходить на репетиции, если вы об этом.

– Да, об этом. – Женщина выглядела старше по сравнению с фотографиями. У нее был уставший вид, а вокруг глаз – морщины. И все же она была красивой. У нее были правильные черты лица и длинные темные волосы, которые она собрала в конский хвост. Она положила руку Холдену на плечо и тепло, искренне улыбнулась:

– Нам пора на занятия к психологу. Еще раз спасибо, что побеспокоилась о Холдене.

Элла сомневалась, что сейчас подходящий момент для разговора, тем более что Холден и его мама куда-то опаздывают. Но она больше не могла ждать:

– Вы не узнаете меня, мэм?

Мать Холдена удивленно взглянула на нее, продолжая улыбаться. Холден стал снова с бешеной быстротой перебирать карточки. Миссис Харрис не обратила на это внимания. Может, она привыкла к странному поведению сына? Миссис Харрис покачала головой:

– Что-то не припоминаю, – она нервно рассмеялась. – О, да я ведь даже не представилась. – Она протянула Элле руку: – Меня зовут Трейси Харрис, я мама Холдена.

– Да, мэм. – Элла пожала ей руку, продолжая смотреть в глаза. – Меня зовут Элла. – Она секунду помолчала, надеясь, что это имя всколыхнет какие-то воспоминания. – Элла Рейнолдс.

Мать Холдена не сразу поняла, что это значит. На ее лице отразилось взволнованное удивление, но вскоре радость сменилась глубокой печалью.

– Элла... – Казалось, она вот-вот заплачет. – Я и не думала, что когда-нибудь увижу тебя снова.

Элла кивнула. У нее на глазах тоже выступили слезы.

– Что... что случилось? Почему вы поссорились с моими родителями?

Миссис Харрис пыталась что-то ответить, но у нее дрожал подбородок. Элла перевела взгляд на Холдена. Он просматривал карточки. Вдруг он вытащил одну из колоды и показал ее сначала матери, а потом ей. Это была та же карточка, которую он показывал раньше, на ней были нарисованы глаза и написано: «Я вижу».

– Ты видишь, Холден? – Миссис Харрис наклонилась к нему, словно собираясь положить руку на плечо, но передумала и скрестила руки на груди. – Что ты видишь?

Элла тоже недоумевала.

– Он показывал мне эту карточку раньше, когда я заметила, что он наблюдает за нашей репетицией. – Возможно, карточка имеет к ней какое-то отношение? Элла не решилась сказать это вслух. Или Холден вспомнил, что видел ее раньше? – Так что же между вами произошло? – Элла подняла глаза на мать Холдена. У нее был такой вид, что она все поняла без объяснений.

В груди разлился ужасный холод.

– Холден? – едва слышно прошептала она, задыхаясь. – Поэтому... поэтому вы и мои родители...

Миссис Харрис была готова расплакаться:

– Это произошло много лет назад, Элла. Люди меняются. – Она взглянула на часы. – Я бы с удовольствием с тобой пообщалась, но нам надо идти.

Элла кивнула. Горло сдавили рыдания.

– Да, мэм. – Она легонько коснулась локтя Холдена. У него были крепкие руки, совсем как у ее приятелей-футболистов. Наверное, благодаря отжиманиям. У нее заныло сердце: – Холден... я рада, что нашла тебя. – Она вытерла слезу, которая катилась по щеке, и всхлипнула, пытаясь рассмеяться. – Я бы хотела... чтобы мы снова подружились.

Холден ничего не ответил. Он положил карту в пачку и спрятал в рюкзак. Миссис Харрис быстро пожала Элле руку:

– Спасибо, что помогаешь Холдену. Он очень любит музыку.

Элла едва заметно улыбнулась:

– Я знаю.

Миссис Харрис повела Холдена к двери. Они вышли в коридор. Элла не сводила с Холдена глаз. Выходя из зала, он сделал нечто такое, что она не поверила своим глазам. Это было настоящее чудо!

Холден обернулся и посмотрел на нее.

Он смотрел не в сторону и не рядом с ней, а прямо в глаза. Правда, когда он оглянулся, то снова начал размахивать локтями. Но в этот момент Элла поняла: это всего лишь начало. Неважно, что произошло в прошлом, почему расстались их родители и насколько глубоко Холден погрузился в свой мир. Когда он смотрел на нее, она видела в его глазах не только свет и доброту. В них было что-то еще.

Чистая детская надежда.

Глава 11

Холдену хотелось быстрее помолиться за Эллу. Ведь они нашли друг друга благодаря молитве. Бог услышал его просьбу и в конце концов привел Холдена к его лучшей подруге. «Господи, спасибо за этот чудесный день! Ты сделал так, что я хожу на репетиции, Ты разрешил мне молиться, когда все собирались убить Чудовище. Но Чудовище хорошее, Господи! Ты знаешь, его нельзя убивать. Ты заглушил барабаны и сделал так, что пришла мама. А главное, Ты вернул мне Эллу! Я знаю, Ты меня любишь... Твой друг Холден Харрис».

В душе разлились радость и покой. Он вспоминал разговор с Эллой, пока они с мамой шли к машине. Девушка подошла к нему. Такая милая, хорошенькая, прямо как в кино, которое он смотрит каждый день.

– Холден!

«Да, Элла?» – Он обожал смотреть, как она улыбается.

– Холден, ты меня помнишь?

«Конечно, помню. Но я сомневался, что ты меня помнишь». От нее пахло чем-то приятным. Цветами или душистым мылом. «Мы бегали по полям, кружились и пели. Ты помнишь?»

Элла все помнила. Конечно, помнила.

«У нас была любимая песня – “Иисус меня любит”. Это ты тоже помнишь?»

Красивая, звучная, глубокая мелодия пропитала воздух, наводнила комнату и вырвалась из окон. Ее могли слышать все люди в школе, в городе и даже во всем мире. В этой песне (в их песне: они часто пели ее с Эллой) были такие слова: «Я знаю, Иисус меня любит. Так сказано людям. Он немощным приют дает. Пусть слабы мы, Иисус спасет!»

Ученики, которые выходили из школы и садились в автобусы, тоже слышали эту песню. Все подпевали. Во всяком случае, большинство. Некоторые не знали слов. Он с Эллой танцевал в зале, а мама любовалась ими, совсем как тогда, когда они были маленькими. Правда, мамы Эллы нигде не было видно, но Холден не сомневался, что она тоже где-то поет.

Потом они с Эллой заговорили о мюзикле «Красавица и Чудовище». Холден молился, когда люди собрались убить Чудовище, потому что на самом деле оно хорошее. Оно выглядело зловеще, но у него было доброе, кроткое сердце. А ведь не все выглядят снаружи так, как внутри. Например, красавец Гастон в душе несчастный человек. Он похож на некоторых ребят в школе. Многие из них носят футбольную форму.

Они такие же, как Гастон.

А Чудовище – хорошее. Если бы Холден играл в мюзикле, он бы выбрал роль Чудовища, потому что оно доброе. А еще лучше играть Принца, потому что его внешность была отражением внутренней красоты Чудовища. Иногда люди даже не пытаются ближе узнать других потому, что те плохо или странно выглядят. Это из-за того, что они не научились слушать музыку.

Мама что-то говорила, но музыка изменилась и зазвучала громче: струнные и клавишные переплетались, создавая чудесный музыкальный узор. Холден стал подпевать. Он танцевал в коридоре и молился за Эллу. Раньше он не слышал эту песню, но она может стать одной из его любимых. Ведь он чуть ли не всю жизнь ждал, когда ее услышит.

Она называлась «Мы с Эллой снова подружимся»,

Он рассказывал об этом маме, когда они ехали к психологу.

Глава 12

Элла никак не могла сосредоточиться на алгебре. Ей хотелось подробнее расспросить мать Холдена обо всем, что произошло много лет назад. Но она многое поняла по выражению ее лица. Должно быть, дружба между семьями закончилась, когда у Холдена проявились симптомы аутизма.

Элла долго думала об этом. Она ужасно рассердилась. За окном светило яркое солнце, лучи проникали сквозь стекло и рассыпались по кухонному столу. Элла отодвинула тетрадь и учебники и пошла наверх за альбомом, в котором лежали детские фотографии. Она села на пол и снова стала перелистывать страницы. Ей удалось отыскать снимки, пролившие свет на события в прошлом. Их семьи не просто общались: родители были самыми близкими, самыми лучшими друзьями.

Она нашла фотографию, на которой они с Холденом вместе сидят на качелях. Они обнимали друг друга за плечи и держали шоколадные вафельные стаканчики. На щеках и рубашках остались темные пятна. Элла заулыбалась. Она разглядывала Холдена. У него были ясные, радостные глаза. На снимке он смеялся во все горло. Холден казался здоровым, счастливым мальчиком.

Элла долго любовалась его изображением. Наконец она убедилась в том, что Холден все еще немного напоминает того радостного малыша, каким был раньше. Она видела, как он посмотрел на нее, когда они с мамой выходили из зала.

Она услышала, что внизу открылась дверь.

– Элла? – Мама пришла домой.

Элла снова почувствовала гнев. Она не ответила, встала и взяла альбом под мышку. Ее подмывало расспросить маму с тех пор, как она впервые увидела фотографии с Холденом. Элла сама поняла, почему дружба между семьями прекратилась, и страшно разозлилась на мать. Она спустилась по лестнице на кухню. Мать бросила спортивную сумку на пол и взяла из буфета стакан. Элла подошла ближе. Мать обернулась:

– О, привет, дорогая. Как дела в школе?

«Как будто тебя это волнует», – подумала Элла, но вслух сказала:

– Прекрасно.

Она прижала альбом к груди. Мать пила воду из стакана, разглядывая свое отражение в стенке встроенной в шкаф микроволновой печи. Ботокс уже начал действовать, и лоб казался совершенно гладким. Слишком гладким.

– Это все? – Мать продолжала разглядывать себя, касаясь пальцами век и лба. – Прекрасно? – Наконец она допила и положила руку на плоский живот, словно проверяя, какой результат дали упражнения. Она взглянула на Эллу и вновь перевела взгляд на свое отражение.

Элла прислонилась к кухонному столу. Ей хотелось закричать. Мама стала поверхностной и фальшивой. И ради чего? Отец цеплялся за прошлое. А тем временем они потеряли таких прекрасных друзей, как Харрисы. Не слишком ли высокая цена за ботокс, фальшивый загар и бесконечные тренировки?

– Ладно. – Мать повернулась к ней. – Ты что-то подозрительно молчалива. В чем дело?

Если она ничего не скажет, то взорвется.

– У меня вопрос, – отчетливо, размеренно произнесла Элла.

Мать убрала с лица белокурый локон и устало, словно Элла действовала ей на нервы, выдохнула:

– Спрашивай.

– Почему вы перестали дружить с Харрисами?

Мать, похоже, не сразу поняла, о чем она говорит. Она даже открыла рот, словно собиралась спросить, кто такие Харрисы. Но потом плотно сомкнула губы и подняла подбородок. Она смотрела настороженно, словно защищалась. Повисла неловкая пауза.

– Ты имеешь в виду родителей Холдена Харриса?

– Разумеется, я имею в виду родителей Холдена Харриса, – фыркнула Элла и резко подвинула фотоальбом матери. – Того самого Холдена, который в детстве был моим лучшим другом.

– Не кричи! – Мать снова набрала воду в стакан. Она явно искала лазейку.

– Я не кричу, я спрашиваю.

– Слишком громко!

– Я всего лишь хочу услышать ответ. – На самом деле Элла, конечно, кричала, хоть и не хотела этого признать, потому что сильно разозлилась. Она понизила голос. Если продолжать в таком духе, мать просто уйдет, не удостоив ее ответом. Такое часто случалось и раньше.

Мать сделала большой глоток и поставила стакан на черную гранитную поверхность.

– Тебе что, стало скучно, и ты решила посмотреть старые фотографии?

«Конечно, мне скучно!» – хотелось крикнуть Элле, но она стояла неподвижно, хотя внутри все клокотало от гнева.

– Ты не ответила. Почему вы перестали дружить?

– Наши дороги разошлись. – Мать разглядывала холеные руки и отказывалась смотреть дочери в глаза. – Обычное дело. – Она скрестила руки на груди и раздраженно посмотрела на Эллу. – В детстве у тебя было много друзей, – в голосе слышался затаенный страх и недовольство, – почему ты не спрашиваешь о них?

– Потому что Холден учится в моей школе. – Ну вот. Она сказала. На лице матери выразилось удивление.

– Он ходит в Фултонскую школу? – Наверное, она впервые за целый день задумалась о том, что не имеет к ней прямого отношения. – В обычный... обычный класс?

– Конечно, нет. – Элла с трудом удержалась от сарказма. – Он же аутист.

Глаза матери на мгновение стали грустными. Она опустила глаза.

– Я знаю... – смущенно прошептала она. – Но я думала...

Элла долго молчала. Она не собиралась ей помогать.

– Итак... ты ответишь на мой вопрос? – Девочка подождала, пока мать поднимет на нее глаза. – Почему вы перестали дружить?

В дверь позвонили. Мать вздрогнула.

– Я уже сказала. – Она быстро убежала в прихожую.

Элла проводила ее взглядом. Как обычно, она была очень легко одета. Облегающие брюки и ярко-голубой топ. Приятный сюрприз для курьера.

Мать не вернулась в кухню, а поднялась наверх.

Девочке так и не удалось добиться ответа. Впрочем, она и так все знает. Как только Холден заболел, Харрисы стали нежеланными гостями в их доме. Какая еще может быть причина?

Но Элла хотела услышать это от матери. Пусть ответит честно и откровенно. Пусть изворачивается сколько угодно, но ей придется признать, что не только Холден изменился пятнадцать лет назад. Элла решительно взбежала по лестнице. Мать была женой игрока высшей лиги и всеми силами поддерживала идеальный образ. От этой мысли у девочки заныло сердце. Ну да, естественно. Дочь Сюзанны и Рэнди Рейнолдса не могла дружить с аутистом. Как посмотрят на это люди?

Элла быстро прошла по коридору и резко распахнула дверь кабинета в западном крыле дома. Мама сидела за компьютером в социальной сети. Элла снова чуть не закричала. Почему мать сидит здесь, ведь она сказала ей, что хочет с ней поговорить? Элла не успела ничего сказать, потому что кое-что бросилось ей в глаза.

По щекам матери катились слезы. Элла остановилась. Вдруг ей стало жаль ее.

– Ты не ожидала, – более мягким тоном спросила она, – что я пойду тебя искать?

Мать беспомощно смотрела на нее:

– Я думала, мы закончили разговор.

– Нет, – спокойно ответила Элла. – Я хочу услышать ответ. Я спрашивала про Холдена Харриса. – Она шагнула вперед, не сводя глаз с матери. – Почему мы перестали дружить?

Мать открыла рот, словно у нее был готовый ответ – вроде того, что она дала Элле раньше. Но потом она вытерла слезы, уставилась в окно и горько вздохнула. Казалось, этот вздох исходил из самой глубины души, куда она давно не заглядывала. Потом она повернулась к дочери. Ее взгляд потеплел.

– Мы любили Холдена. Он был милейшим ребенком. – Она улыбалась, но глаза оставались грустными. – Мы мечтали о том, что когда вы повзрослеете, вы... – Она сглотнула и резко покачала головой. – Никто не ожидал, что так случится, Элла. Все так резко переменилось... как будто за один день.

Она так и подумала, когда разглядывала фотографии.

– Но почему? – тихо спросила Элла. Она с грустью думала о Холдене и дружбе, которую они потеряли. – Почему все закончилось?

Мать безвольно опустила плечи.

– Он больше не пел и не смеялся, вдруг перестал резвиться, играть и танцевать с тобой, как раньше. – Печаль матери сменилась смущением. – Он все время раскладывал игрушки в кучки или расставлял их в одну линию.

– И вы решили нас разлучить? – разозлилась Элла. Она взмахнула рукой. – Из-за того, что он был слишком спокойным? Потому что он раскладывал игрушки?

– Элла, ты тяжело это переносила, – убежденно произнесла мать. – Ты все время подходила к нему и трогала за плечо, просила побегать с тобой, попеть, поиграть... – Сюзанна ущипнула себя за переносицу и закрыла глаза, словно была не в силах закончить фразу. Потом снова посмотрела на дочь, выражение глаз стало жестким. – Ты, конечно, ничего не помнишь. Но спустя несколько недель он перестал даже смотреть на тебя. Он больше не разговаривал. От него нельзя было добиться ни слова. – Мать погрузилась в воспоминания. – Ты часто плакала, потому что хотела, чтобы он стал таким, как раньше.

Элла, конечно, не так уж много знала об аутизме, но она читала, что лечение следует начинать немедленно. Чем быстрее, тем лучше.

– Но мы могли продолжать общаться. Возможно, это помогло бы ему вылечиться, а мы... Почему вы так поступили, мама? Вы не хотели лишних проблем?

Мать резко встала из-за стола. Похоже, разговор ей наскучил.

– Да, именно так. – Она сложила руки на груди. – Ты это хочешь услышать? Прекрасно. Мы перестали дружить, потому что нам было трудно. – Она смотрела дочери прямо в глаза. – А теперь, если не возражаешь, я хочу принять душ.

Она быстро прошла мимо Эллы и направилась по коридору в спальню. Элла не двинулась с места, пытаясь переварить услышанное. Они с Холденом были лучшими друзьями, но когда он заболел, родители предпочли прекратить общение. Они считали Холдена милым и очаровательным мальчиком, однако быстро забыли о нем, словно о неприятном происшествии, потерянной фотокамере или мобильном телефоне.

Ей стало трудно дышать.

Возможно, Холден сумел бы выбраться из своей раковины, если бы их не разлучили. Ведь они были очень близки. Может, детская дружба помогла бы достучаться до него?

Элла взялась за спинку стула и посмотрела на открытую страницу в компьютере. Мама много времени проводила в социальных сетях. Она искала старых друзей и даже своих бывших парней, с которыми когда-то встречалась. Наверное, так она убегала от реальности, подумала Элла. Даже в такие дни, как сегодня, когда она пыталась с ней поговорить. Что же она здесь ищет? Может быть, способ...

Вдруг сердце забилось быстро и неровно. Элла смотрела на страницу сайта, не веря своим глазам.

– Я еще не все знаю, – прошептала она, – верно, мама?

Должно быть, так. Хотя мама вела себя отстраненно и не желала разговаривать о Холдене Харрисе, история явно задела ее за живое, она даже расплакалась. Возможно, расставание с друзьями стало для нее тяжелой потерей. Она переживает куда сильнее, чем можно подумать. Эта мысль растрогала Эллу. Она перестала злиться на маму. Ей стало грустно. Впервые за долгое время она не чувствовала к матери неприязни. Не только они с Холденом перестали дружить пятнадцать лет назад. Она поняла это, когда прочитала то, что мать напечатала в строке поиска.

Там было написано «Трейси Харрис».