Текст книги "Возвращенный из плена"

Автор книги: Карен Кингсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18

Элла продала мобильный телефон девочке из команды поддержки. В понедельник утром она открыла дверь в кабинет миз Хенли. Эта женщина редко улыбалась. Никто не помнил, когда она появилась в Фултонской школе, видимо, это случилось давным-давно. Миз Хенли работала за компьютером. Она наверняка слышала, как Элла вошла в кабинет, но повернулась к ней только через пару минут. Затем взглянула на часы:

– По расписанию я начну работать через пять минут.

– Хорошо, – улыбнулась Элла. Она сжимала в руке двести долларов. У нее было прекрасное настроение, и никто его не мог испортить. – Я подожду.

Миз Хенли устало вздохнула:

– Ладно... – Она была упитанной женщиной и двигалась очень медленно. – Что ты хотела?

Элла положила деньги на стол:

– Я хочу заплатить вступительный взнос за Холдена Харриса.

Миз Хенли, подняв брови, недоверчиво взглянула на нее:

– За Холдена Харриса? – Она покачала головой. – Он не может участвовать в репетициях. Он аутист, мисс Рейнолдс.

Элла горячо сочувствовала Холдену и не собиралась легко сдаваться:

– Я знаю. Но мы с его мамой считаем, что он хочет играть в спектакле, а не только сидеть на репетициях.

Миз Хенли медленно кивнула.

– Вот, значит, как? – с сарказмом спросила она. – Ты с его мамой? – Она скрестила руки на груди. – А ты спросила разрешения у мистера Хокинса? Это же его спектакль.

Элла не думала, что столкнется с новым препятствием. Она старалась вести себя осторожно. Ее взгляд упал на табличку на краю стола: Роберта Хенли, администратор. Что ж, нужно зайти с другой стороны. Элла набрала в грудь воздуха:

– Отделению нужны деньги, правда?

– Ну... – Миз Хенли строго посмотрела на девушку. – Да, пожалуй. Мюзиклы – дорогое удовольствие.

– В таком случае... – Элла подвинула купюры к миз Хенли. – Вот вступительный взнос за Холдена Харриса. Если он выйдет на сцену, прекрасно. Если нет – деньги останутся в школе. – Она улыбнулась. – А насчет мистера Хокинса не беспокойтесь. Я скажу ему, что за Холдена заплатили. На всякий случай.

– Какой случай?

– На тот случай, если в жизни Холдена произойдет чудо. – Она выиграла! Так и вышло: миз Хенли потянулась за деньгами, затем вытащила несколько листов из папки с бумагами и вручила их Элле.

– Пусть его мать подпишет документы.

– Хорошо. – Элла попятилась к двери, с трудом сдерживая улыбку. – Она сегодня же их подпишет.

Суровое выражение лица миз Хенли смягчилось.

– Мисс Рейнолдс, я понимаю, у вас добрые намерения... – У нее был густой, как мясная подливка, южный акцент.

– Спасибо, мэм. – Элла была уроженкой юга, но даже она с трудом понимала миз Хенли.

– Но, к сожалению, вы бросаете деньги на ветер. Холден Харрис не будет выступать на сцене. Специалисты не смогли отучить его даже размахивать руками. – Она с жалостью смотрела на Эллу. – Вы заплатили деньги, чтобы этот парень стал участником труппы, но это ничего не изменит. Бедняга болен аутизмом. Он не умеет общаться с людьми. Он не поднимется на сцену, и не будет играть в мюзикле даже через миллион лет.

– Да, мэм. Спасибо за беспокойство. – Элла расправила плечи. Печально, но школьные работники не верят, что Холден выздоровеет. С таким подходом надежды мало. – Возможно, Холден никогда не выйдет на сцену. Но теперь у него по крайней мере есть шанс. – Она в последний раз улыбнулась. – До свидания, мэм.

Элла вышла за дверь. Вдруг ее охватило незнакомое чувство. От удивления она даже остановилась. Это была радость. Она не помнила, когда чему-то радовалась. Хорошо, что она не взяла деньги у отца, чтобы заплатить за Холдена. Как приятно сделать это самой!

В тот день она не сказала мистеру Хокинсу, что заплатила за Холдена вступительный взнос. Но постепенно ее решимость нарастала. Причиной тому был конечно, Холден. На каждом занятии она видела, как меняется его поведение. В понедельник он посмотрел на нее три раза, и каждый раз чуть дольше, чем прежде. На следующий день она обернулась, почувствовав его взгляд. Элла улыбнулась, и он сделал то же самое. Во всяком случае, ей так показалось. На его лице всегда играла легкая полуулыбка, как будто он самый счастливый мальчик в школе. Но сейчас его улыбка предназначалась только ей.

В среду Холден спокойно сидел на репетиции и ни разу не упал на пол, чтобы отжаться. Когда хор исполнял главные музыкальные номера, Элла пару раз посмотрела на него и заметила, что он беззвучно шевелит губами, как будто подпевает. После репетиции Элла подошла к мистеру Хокинсу.

– Вы заметили, как он изменился?

– Изменился? – Мистер Хокинс поднял глаза. Он перечитывал сценарий мюзикла и делал пометки на полях.

Элла с трудом скрыла разочарование. Возможно, она заметила перемену, потому что внимательно наблюдает за Холденом. Или у нее слишком бурное воображение?

– Вы не обратили внимания?

– Хмм... На этой неделе нам не пришлось прерывать репетицию по его милости. Вы это имеете в виду?

– Он выучил все песни! Сегодня я дважды оглянулась на него и увидела, что он шевелит губами! Разве этого мало?

Мистер Хокинс чуть не покачал головой, но удержался. И все же на его лице отразилось нетерпение.

– Мисс Рейнолдс, вы же не психолог, верно? Но вам должно быть известно, что больные люди часто имеют странные привычки. Пожалуйста, не придавайте эксцентричным выходкам мистера Харриса слишком большого значения. – Он уткнулся в сценарий. – Довольно того, что молодому человеку нравится присутствовать на репетициях. Но я бы не рассчитывал на большее.

Элла собиралась сообщить ему, что заплатила вступительный взнос за Холдена, но момент был неподходящий. Она вернулась на свое место.

– Да, сэр. Спасибо, что разрешили ему приходить на репетиции.

Учитель повернулся к ней:

– Позвольте поговорить с вами откровенно, мисс Рейнолдс.

– Да, сэр? – Может, он сейчас признает, что заметил перемены в поведении Холдена? Элла ждала, широко раскрыв глаза.

– Наши короткие, мимолетные репетиции предназначены не для того, чтобы в лечении мистера Харриса наступил прогресс. Поймите, это самое важное представление, которое до сих пор давали в Фултонской школе.

– Да, сэр, – разочарованно протянула Элла. Она прекрасно знала, как важен этот спектакль. Но еще важнее, поможет ли он Холдену выздороветь.

– Мисс Рейнолдс, – сказал преподаватель, немного смягчившись, – я одобряю ваши усилия, предпринятые ради мистера Харриса, но вам следует сосредоточиться на мюзикле. – Он сделал живописный жест рукой. – Вы – Красавица, прелестная героиня, в ваших силах заинтересовать других учеников и добиться, чтобы на премьере негде было яблоку упасть. – Он помолчал, устремив на Эллу пристальный взгляд. – Постарайтесь об этом помнить.

– Но, может, если мы...

– Прошу вас!

Она закусила губу. Не следует с ним спорить, если она будет пререкаться с мистером Хокинсом, то никогда не добьется, чтобы Холдену разрешили выйти на сцену.

– Да, сэр. – Она кивнула с выражением величайшего почтения на лице. – Я запомню. Спасибо, сэр.

Элла привыкла беседовать с миссис Харрис по пятницам и теперь, после того как та подписала разрешение на участие Холдена в спектакле, поделилась с ней своим разочарованием:

– Никто не верит, что он выйдет на сцену. Никто.

– Я их не виню. – Мать Холдена была доброй женщиной. Рядом с ней становилось спокойнее на душе. Она объяснила, что аутизм проявляется по-разному: – У некоторых детей диагностируют синдром Аспергера[5]5
  Синдром Аспергера – вид психического нарушения, характеризующийся социальной отчужденностью, потерей интереса к другим людям и др. Часто считается проявлением слабой формы аутизма. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Они более самостоятельны, им легче общаться с людьми. – Она грустно продолжила: – У Холдена другой случай. Учителя, в том числе и мистер Хокинс, это знают. Так написано во всех исследованиях и медицинских справочниках. Холден никогда не сможет выступать на сцене.

Разговаривая с миссис Харрис, Элла многое узнала о Холдене. Трейси объяснила, почему он не хочет, чтобы к нему прикасались.

– Это нормально для аутистов. Ученые доказали, что для них физический контакт является сильным раздражителем. Даже легкое прикосновение может вызвать приступ паники. Холден в таких случаях бросается на пол и делает отжимания. С тех пор как ему исполнилось три года, мне ни разу не удалось взять его за руку или обнять. Я пыталась много раз, – рассказала миссис Харрис в прошлую пятницу. Она заморгала, прогоняя слезы.

– Ни разу? – Это не укладывалось в голове. Члены ее семьи отдалились друг от друга, но они хотя бы обнимались время от времени.

– Ну... днем – ни разу. Холден спит очень чутко, но иногда я тихонько захожу в его комнату, сажусь на стул рядом с кроватью и прикасаюсь к его волосам и лицу. Но это бывает редко.

Значит, Холден никому не разрешает до себя дотрагиваться. Как грустно! На уроках социологии рассказывали, что прикосновения очень важны для людей. Она читала, что сироты в детских домах добивались разных успехов в зависимости от того, как часто до них дотрагивались. Из беседы с миссис Харрис Элла уяснила, что исцеление Холдена зависит от его способности к физическому контакту.

Проходили дни. Элла сильно привязалась к Холдену. Он больше не шептал, а тихо напевал мелодию. У него оказался идеальный слух. Он уже не смотрел в окно, а временами поглядывал на мистера Хокинса. Холден перестал раскачиваться и постоянно перебирать карточки КСОК, в его жизни происходили изменения, пусть едва заметные. Элла твердо решила ему помочь. Он родился здоровым ребенком, а значит, когда-нибудь выздоровеет. Она всей душой в это верила. И все же она решила подождать новых изменений, прежде чем попросить мистера Хокинса дать Холдену роль в мюзикле.

На следующей неделе Элла старалась петь чисто и проникновенно. Чтобы помочь Холдену, она должна заслужить похвалу мистера Хокинса. С ним лучше не спорить. Если он будет доволен тем, как проходят репетиции, то сам увидит перемены к лучшему, которые произошли с Холденом.

Долго ждать не пришлось. Настоящий прорыв произошел в третий четверг октября, почти через две недели после разговора с мистером Хокинсом.

Они хором исполняли последнюю песню мюзикла, репризу главной темы «Красавицы и Чудовища». Вдруг сзади послышался незнакомый голос. Он пел не так чисто, как другие, и, к тому же, слишком громко. Она обернулась, ожидая увидеть нового участника труппы, но увидела то же, что другие ученики.

Холдена Харриса. Он пел.

Мальчик ни на кого не смотрел, даже на нее. Он поднял глаза вверх, на то место, где стены сходились с потолком. Все заметили, что Холден Харрис поет. Элла хотела прервать репетицию, чтобы порадоваться этому чудесному событию, но она боялась, что Холден замолчит, и продолжила петь, незаметно помахав мистеру Хокинсу.

Наконец он обратил на нее внимание. Она указала ему на Холдена. Учитель услышал, как кто-то поет, и тут же перевел взгляд туда, где сидел Холден. Мистер Хокинс так и застыл на месте. Он явно был потрясен, потому что даже заиграл медленнее. Он продолжал смотреть на Холдена, хотя пальцы барабанили по клавишам.

Элла с трудом сдерживала ликующий смех. Ей хотелось бегать по залу и кричать от радости. Но она боялась, что окно, которое приоткрылось в мир Холдена, захлопнется, поэтому она продолжала петь, нетерпеливо ожидая конца занятия. Наконец она стала складывать ноты в рюкзак, искоса наблюдая за тем, как несколько человек приблизились к Холдену.

– Привет, чувак! – обратился к нему парень, который играл Гастона. – А ты молодец, запел! – Он хотел шутливо ткнуть его кулаком. Холден кивнул, уставившись в пол. Но он не раскачивался и не поднимал локти.

Элла, прищурившись, глядела на него. Наверное, в глубине души она ждала, что Холден ответит. Однако каждый раз, когда кто-нибудь из учеников говорил «У тебя неплохо получается» или «Ты здорово пел», Холден лишь едва заметно кивал.

Когда все ушли, Элла приблизилась к Холдену. Она уже привыкла каждый день провожать его до автобуса. Кроме пятницы – в этот день за ним приезжала мать. Сегодня Холден поедет домой на автобусе, так что долго ждать не придется. Элла остановилась неподалеку от него:

– Мне нравится, как ты поешь, Холден.

Он кивнул, посмотрел ей в глаза и улыбнулся. А потом сделал такое, от чего у Эллы перехватило дыхание. Он запел:

– Красавица и Чудовище. Старая сказка, старинная песня...

Элла не знала, что делать: то ли плакать, то ли смеяться. Она прикрыла рот рукой. «Спокойно, – сказала она себе, – не напугай его». Она подавила радостный вопль.

– Прекрасно, все идеально! – Элла шагнула к двери. – Пойдем, а то опоздаешь на автобус.

Холден встал, и они вместе вышли из класса. Уходя, Элла почувствовала чей-то взгляд и обернулась. После этого она улыбнулась, обрадовавшись ничуть не меньше, чем тогда, когда Холден запел.

Мистер Хокинс сидел за столом и все видел.

***

Холден вышел из автобуса. Это был обычный день. У Трейси не было никаких предчувствий, указывающих на то, что она запомнит его на всю жизнь. Конечно, она была согласна с Эллой, которая утверждала, что Холден сильно изменился. Он стал более открытым и общительным, хотя процесс шел очень медленно. Трейси было обидно, что перемены видит только Элла. Когда они с сыном оставались наедине, ничего особенного не происходило.

Кейт отправилась к подружке поиграть, а они с Холденом пошли к дому. На улице начался дождик, но Холден не прибавил шагу. Он прошел немного и повернулся вокруг своей оси, потом еще немного и снова повернулся. Эта привычка появилась у него с тех пор, как он снова подружился с Эллой. Трейси пыталась понять, зачем он кружится. Может, когда Эллы нет рядом, он кружится, высматривая ее?

Как бы то ни было, Холден казался вполне счастливым. На его лице всегда было написано умиротворение, но теперь он постоянно улыбался. Огромные невинные глаза сияли от счастья. Честно говоря, он казался куда более «полноценным», чем некоторые раздраженные покупатели универсама, в котором она работала.

Они вошли в квартиру и, как обычно, сели за стол. После школы Холден перекусывал. Трейси научилась не задавать вопросов, слишком тяжело слышать в ответ лишь молчание. Вместо этого она говорила сама:

– Тебе понравится урок математики. Ты хорошо умеешь решать задачи. – Холден ничего не сказал и не посмотрел на нее. – Элла говорит, что ты хорошо ведешь себя на репетициях. Она хочет, чтобы ты играл в мюзикле. Думаю, ты об этом знаешь.

После этого Холден сделал нечто необычайное. Трейси не поверила своим глазам. Когда она упомянула о спектакле, Холден кивнул. Он не поднял на нее глаза, и выражение его лица не изменилось. Он по-прежнему рассматривал изюм, который аккуратно разложил по тарелке. Но это не важно! Главное – она заговорила с ним, и в ответ он кивнул головой!

Элла рассказывала ей о положительных изменениях в поведении Холдена. Он якобы часто смотрел на нее и шевелил губами, словно подпевал. Трейси ни разу не видела ничего подобного и иногда сомневалась в словах девушки. Но сейчас... сейчас Холден делал именно то, о чем говорила Элла! Он отреагировал на ее слова, как обычный человек!

Он общался!

«Господи, это чудо... Пожалуйста, не оставляй нас! Пусть это продолжается», – подумала она. Слезы, словно «в степи потоки», о которых она читала в Библии, потекли по щекам. Трейси чуть не бросилась к сыну, чтобы заключить его в объятия, но приказала себе остановиться и словно приросла к полу. Психологи заставили ее наизусть заучить одно правило: если у Холдена появятся признаки выздоровления, нужно набраться терпения. Путь исцеления должен быть долгим и постепенным.

Трейси вытерла слезы, она боялась всхлипнуть, чтобы Холден не испугался ее эмоций. У него очень чуткий слух, а он не должен услышать странные звуки. Она подождала, пока ком в горле растает:

– Я думаю, ты прекрасно справишься. Ведь ты любишь музыку.

Затаив дыхание, она ждала его реакции и собиралась помолиться, но вдруг... Холден снова кивнул! Потом он повернул голову и посмотрел в сторону гостиной.

– Пора смотреть фильм, да?

Он кивнул. Огромные ясные глаза сияли, Холден улыбался. Он поднялся со стула и направился в гостиную. Она последовала за ним. Кассета уже стояла в проигрывателе. Трейси села в кресло, взяла пульт и нажала кнопку.

Обычно Холден усаживался на пол в нескольких футах от экрана и, увлекшись фильмом, совершенно забывал о том, что происходит вокруг. Но в этот раз он сделал по-другому, и у Трейси радостно подпрыгнуло сердце.

Холден сел рядом с ней на диван.

Не очень близко, но все же! Трейси не могла пошевелиться, вздохнуть, сделать хоть что-нибудь. Неужели он сделал это осознанно? Холден по своей воле отказался от привычки, которой следовал много лет. Он сел рядом с ней. Значит, он хочет, чтобы они вместе смотрели кино. Трейси чуть не заплакала. Она сжала волю в кулак, чтобы не закричать от радости. Последние пятнадцать лет она старалась не приближаться к Холдену ближе, чем на шаг. А его сердце... казалось, их разделяет миллион миль. Пятнадцать лет она молила Господа дать ей знак, который подскажет, что ее милый сынишка еще живет внутри Холдена. Пятнадцать лет она ждала ответа.

Сегодня она его получила.

Слезы бежали по щекам, но Трейси ни разу не всхлипнула. Она боялась испортить счастливую минуту. Ей не до конца верилось, что все происходит на самом деле. Холден сидел рядом с ней. Впервые за пятнадцать лет. Она крепко обхватила себя, чтобы избежать искушения дотронуться до него, обнять.

Трейси сидела, затаив дыхание. Затем она осмелилась положить руку на диван. Прошла минута. Слезы струились по лицу.

А потом, когда маленькие Элла и Холден на экране телевизора запели «Иисус меня любит»... Холден, не глядя на нее, ничем не показывая, что происходит нечто удивительное, подвинул свою руку и дотронулся до ее пальцев. Трейси задрожала. Она исступленно молилась о том, чтобы Холден ничего не заметил. Она закрыла глаза, не сдерживая слезы – горячие, чистые слезы, которые год за годом копились в ее груди в ожидании чудесной минуты.

Минуты, когда они с сыном снова возьмутся за руки.

Глава 19

Благодаря Холдену жизнь Эллы сильно изменилась. В ноябре она стала раньше приезжать в школу, чтобы встретить его на автобусной остановке. Потом они вместе шли в школьное крыло, где проходили занятия для учеников с ограниченными возможностями. После математики она заходила за Холденом, и они вместе отправлялись на репетицию.

Во вторник Элла приехала раньше, чем обычно. Сидя в машине, она видела, как Джейк и его новая подружка вылезли из роскошного «мустанга» и вошли в школу.

Лашанте рассказывала ей, как идут дела у людей, которых Элла раньше считала друзьями. У новой подружки Джейка была подпорченная репутация. Что ж, ничего удивительного – он предпочитал безотказных девушек. Говорят, Джейк сказал своим друзьям, что бросил Эллу, потому что она «скучная». Ну и пусть. Ей все равно, что он болтает, главное, что она от него избавилась.

Девушки из группы поддержки, громко смеясь, шагали к школе с дальней парковки. Элла смотрела им вслед. Она помнила, как была одной из них. Они считали, что школа принадлежит им, что все парни восхищаются ими, а все девушки завидуют.

Лашанте тоже отдалилась от прежней компании. Она пару раз приходила на репетиции и слышала, как поет Холден.

– Он такой хорошенький! – восхищалась она. – Интересно, а он когда-нибудь выздоровеет, станет... нормальным? Ну, как мы?

Ее вопрос не вызвал у Эллы ни малейшего раздражения.

– Кто знает, что такое «нормальный»... Может, это в принципе невозможно.

Это правда. Она имела в виду не только учеников Фултонской школы, но и своих родных. Отец появлялся дома еще реже, чем раньше, братья практически «переселились» на улицу, а мама «трудилась» без отдыха: солярий, фитнес-клуб, салон красоты... Впрочем, со стороны казалось, что у них все прекрасно и все счастливы.

Чем больше времени она проводила с Холденом, тем более нормальным считала его.

Элла услышала рев автобуса. Холден всегда выходил первым, а потом стоял и ждал, когда спустятся все остальные. Обычно он складывал руки под подбородком и поднимал локти.

Теперь эта привычка мало беспокоила Эллу, но ей было интересно, о чем он при этом думает. Зачем он так делает? У нее были кое-какие догадки. Возможно, он прячет лицо от других учеников. А может, здоровается с ними? Сложно сказать. Одно Элла знала наверняка: он делал это сознательно. Холден размахивал руками только в определенные моменты.

Например, когда он выходил из автобуса. А еще когда они шли по школе и проходили мимо столпившихся учеников. Похоже, его поведение было как-то связано с другими детьми Фултонской школы, и однажды... однажды Элла поймет, что это значит. Она много читала об аутизме и знала, что иногда лечение, диета и новые привычки приводят к исцелению. С больных словно спадают путы. Конечно, у них оставались специфические привычки и некоторые проблемы в общении с другими людьми, но если человек выбирался из тюрьмы аутизма, изменения в поведении были поразительными.

Она надеялась, что Холден скоро выздоровеет.

Он поднял глаза и посмотрел на нее. В этом не было сомнений. Раньше он так не делал. Элле, когда Холден подходил к ней, не верилось, что он болен аутизмом. Может, он уже выздоровел? Элла часто это себе представляла. Их семьи снова подружатся, возможно, они будут вместе ходить в церковь. Ее родители помирятся, а они с Холденом... как знать? Может быть, их любовь будет такой же сильной и крепкой, как детская дружба.

Но для этого нужно, чтобы Холден выздоровел.

Он продолжал смотреть на нее, пока не подошел совсем близко. Потом он отвел глаза. По зимнему небу плыли пушистые белые облака.

– Привет, Холден! – Она всегда здоровалась с ним, хотя он никогда не отвечал. Зато он часто пел, даже когда они шли по школе. Все видели, что Холден делает удивительные успехи.

Но он ни разу не заговорил с ней.

Они направились в крыло для детей с ограниченными возможностями. Проходя мимо кафетерия, Элла услышала крики. Несколько человек побежали на шум, похоже, у кого-то неприятности.

Элла захотела узнать, что происходит, и они повернули в ту сторону. Но Элла остановилась. Холден тоже.

– Я знаю, Иисус меня любит, – запел Холден. Он перестал улыбаться. – Я знаю, так сказано людям...

Она хотела попросить его петь тише. Сейчас неподходящий момент. Но Элла не могла этого сделать: ведь она сама хотела, чтобы Холден изменился. Привычки очень важны для аутистов. Девушка прикрыла глаза рукой. У одного из столов собралось несколько человек. Кто-то закричал. Элла узнала голос.

Джейк.

Она испугалась, что футболисты опять к кому-то прицепились. К Майклу Шварцу? Элла не видела этого парня несколько недель. Она все время думала о Холдене и почти забыла, что в школе много других учеников. Ей хотелось подойти ближе, но Холден ни за что не согласится идти туда, где шумят и кричат.

Тогда Элла решила не сворачивать с привычного маршрута.

– Пойдем! – Она обернулась к Холдену. – Скоро урок начнется.

– Старая сказка... – пропел он, а потом стал напевать мелодию без слов. Кажется, Холден немного успокоился. Он остановился и достал из рюкзака карточки. Раньше он не выпускал их из рук. Впрочем, он и сейчас часто ими пользовался, благодаря карточкам он разговаривал с другими людьми. Элла остановилась и стала терпеливо ждать, когда Холден вытащит нужную карточку.

Он уже не так сильно нуждался в них, как раньше. Наконец Холден нашел нужную карточку и передал ей.

На ней были нарисованы люди с грустными лицами.

Под рисунком было написано: «Что-то случилось?»

Он все правильно понял.

– Да, – спокойно ответила Элла. Она не хотела его пугать. – Там что-то произошло. Но это не наше дело, правда?

– Да. – Холден посмотрел на нее, а потом на колоду карточек.

– Что? – рассмеялась Элла. До сих пор она ни разу не касалась Холдена, но сейчас, не подумав, положила руку ему на плечо. Она не хотела его пугать. Впрочем, Холден даже не пошевелился, и она не убрала руку. – Холден, ты понимаешь, что только что заговорил со мной?

Он улыбнулся, положил карточки в рюкзак и застегнул его. Потом Холден снова поднял на нее глаза:

– Да.

Ей хотелось взять его за руку и отвести ко всем врачам и психологам, которые утверждали, что он никогда не поправится. Но вряд ли это пойдет ему на пользу. Элла решила проводить его до классной комнаты. Она убедилась, что все идет, как надо (Холден поставил рюкзак и сел на свое место), и только после этого подошла к учительнице.

– Он только что разговаривал со мной! – радостно сообщила она. Элла несколько раз спорила с учительницей Холдена о том, можно ли вылечить аутизм. Учительница была доброй женщиной, но утверждала, что все аутисты безнадежны.

Вряд ли она верит в чудеса.

Женщина приподняла брови.

– Он с тобой разговаривал? – недоверчиво переспросила она.

– Да! Я сказала, что нам пора на урок, а он ответил: «Да». – Элла торопилась. Ей некогда объяснять. Пусть учительница ей не верит. Это не важно. Она помахала ей на прощание и направилась к двери: – Просто хотела, чтобы вы знали.

Выйдя за дверь и вспомнив об утреннем происшествии, Элла поспешила в кафетерий. Там осталось всего несколько человек: Джейк, его приятели и... ну конечно! – Майкл Шварц. Похоже, им помешал первый звонок. Догадавшись, что произошло, Элла подбежала ближе и пришла в бешенство.

Должно быть, парни подрались, потому что у одного из футболистов был синяк. Может, Джейк подрался не с Майклом? Наверное, Майкл просто проходил мимо... Непонятно. Содержимое рюкзака Майкла – бумага, блокноты, карандаши, монеты – был раскиданы. Когда Майкл наклонялся, чтобы их поднять, Джейк бил его ногой. Он и его дружки смеялись, будто в жизни не видели ничего забавнее.

– Ты думал, что мы тебя не заметим? – выкрикнул Джейк. – Вот урод! Забыл, что ли, что тебе нельзя здесь появляться?

– Вот-вот! – захихикал Сэм и показал на крыло, где учились больные дети. – Там твое место!

Хватит! Она видела достаточно.

– Эй! – Элла быстро преодолела небольшое расстояние. которое отделяло ее от парней. – Быстро в класс, вы! Джейк, Сэм, Райан!

– Что? – Джейк резко обернулся. У него был такой вид, словно он собирался наброситься на нее. Затем он немного расслабился и, оглянувшись на приятелей, злобно рассмеялся. Его глаза налились кровью. Он грязно выругался. Элла сделала вид, что ничего не слышала.

– Меня от тебя тошнит, – прошипела Элла и бросилась к Майклу. Она наклонилась и стала подбирать бумагу и карандаши, хотя он не просил ее об этом: – Все нормально?

Майкл выпрямился. Он сильно побледнел:

– Что ты делаешь?

– Я помогаю тебе. – Она тоже выпрямилась. Она слышала, что Джейк и его приятели с противным смехом подходят к ним.

– Как мило! – Джейк никак не мог успокоиться. – Девочки помогают друг другу.

– Я же сказала... – Элла обернулась к нему. – Проваливай! Оставь его в покое!

– Элла... – Майкл говорил таким голосом, будто вот-вот выйдет из себя. – Все нормально. Иди, куда шла.

Джейк больше ничего не сказал. Похоже, его дружки заметили кого-то из учителей. Они с громким хохотом убежали. Майкл и Элла остались вдвоем.

Она снова опустилась на корточки и продолжила собирать его вещи. Майкл стоял и смотрел на нее. Элла подняла несколько вещей, остановилась и взглянула на него:

– Что-то не так?

– Да. – Он резко махнул рукой, показывая туда, куда умчались Джейк и его дружки. – Элла, ты понимаешь, что произошло? Ты спасла меня, и это видели самые ужасные люди в школе! – Он быстро пошагал вперед, потом вернулся: – Теперь мне крышка.

– Они... – Элла почти кричала: – Они плохо поступили, Майкл. Никто не имеет права так с тобой обращаться.

– Это никого, кроме меня, не касается. – Он стряхнул грязь с рубашки. Майкл испачкался, когда Джейк толкнул его. – Они мне не мешали. Я держался от них подальше, и все было прекрасно.

– А сегодня? – ее голос дрожал от бешенства. Получается, Джейк вдолбил Майклу, что издевательства – это нормально! – Почему ты подошел к ним сегодня?

– Потому! – Майкл выхватил у нее свои вещи и бросил в рюкзак. Он резко присел и стал подбирать остальное. Все промокло и испачкалось, но теперь он хотя бы может пойти на урок.

– Почему?

– Не важно! – Майкл повесил рюкзак на плечо и, помолчав, добавил: – Они били парня, с которым мы играем в оркестре. Наши великие «Орлы» думают, что все музыканты – психи или геи. Я должен был ему помочь.

Элла скрестила руки на груди и опустила голову. Неужели это правда? Неужели Джейк так жесток, что избивает учеников лишь для того, чтобы его считали крутым и сильным?

– Больше не надо мне помогать, ладно? – Майкл говорил не зло, а испуганно. Ведь теперь у Джейка и его шайки появился новый повод, чтобы его доставать. – Я понимаю, ты хотела как лучше. Но... пожалуйста, оставь меня в покое. – Майкл отступил на несколько шагов, оглядывая двор и кафетерий. – За меня не волнуйся. – Он взял рюкзак и пошел вперед.

Элла смотрела ему вслед. Вдруг она крикнула:

– Эй, подожди!

Майкл медленно обернулся. Казалось, он вот-вот заплачет. Но, конечно, он сумеет сдержать слезы, ведь если Джейк и его дружки узнают, что он плакал, ему не дадут прохода. Майкл устало опустил плечи:

– Чего тебе?

– Кто поставил синяк другу Джейка?

– Я. – Он немного помолчал. – Я же сказал, что пришел, потому что кто-то должен заступаться за ребят из оркестра и за других «ботаников». Не все должны быть такими, как Джейк Коллинз, согласна?

– Согласна.

– Его надо остановить! – Он немного помолчал и снова пошагал вперед. – Пока, Элла!

– Пока, – тихо отозвалась она. Майкл, наверное, ее не услышал. Ужасная ситуация. Элле хотелось бежать в кабинет директора и рассказать, что случилось, чтобы Джейка и его шайку немедленно отстранили от занятий, а еще лучше – исключили из школы. Но Майкл прав. Если она будет ему помогать, особенно если расскажет о случившемся, ему несдобровать.

Раньше она, конечно, посочувствовала бы ему, но даже не подумала бы пожаловаться администрации.

Однако, идя на урок литературы, Элла поняла, что не успокоится, пока не побывает в учительской и не расскажет об утренней драке. На глазах у всех она зашла в кабинет и сказала, что ей нужно поговорить с директором. В Фултонской школе училось много подростков, поэтому там было целых три секретаря.

Один из них вышел ей навстречу.

– Здравствуйте, мисс Рейнолдс, – обаятельно улыбнулся он. Похоже, ему неизвестно, что подростки в школе ежедневно подвергаются издевательствам.

– Я бы хотела кое-что рассказать. – Она несколько минут подробно описывала, что случилось с Майклом и другим парнем из оркестра. Она постаралась не упустить ни одной детали. – Но... если они узнают, что я все рассказала, они убьют Майкла. Я должна вас предупредить.

Она поступила правильно, но облегчения это почему-то не принесло. Элла сомневалась, что футболистов накажут. Но ребятам вроде Майкла и Холдена тоже придется несладко. Полиция редко бралась за расследование таких случаев в школе, потому что жертвы предпочитали молчать. Они боялись, что в следующий раз им достанется еще больше.