Текст книги "Библиотека мировой литературы для детей, том 49"

Автор книги: Карел Чапек

Соавторы: Джанни Родари,Джеймс Олдридж,Джеймс Крюс,Януш Корчак,Уильям Сароян,Кристине Нёстлингер,Питер Абрахамс,Шарль Вильдрак,Эрскин Колдуэлл,Герхард Хольц-Баумерт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 53 страниц)

Лют Матен хватает Марикен за руку, но сияние не дает ему говорить.

Марикен встревожена;

– Что это с тобой, Лют Матен?

Лют Матен ничего не может сказать. Он так искал Белую ракушку, искал ее во сне, видел волшебное сияние… А потом?

Лют Матен сидит не шелохнувшись, словно застыл. Марикен отдергивает руку.

– Да что это с тобой, Лют Матен?

В бадейке плещется серебристая рыбка.

И Лют Матен говорит:

– Марикен, я знаю, как все с плотичкой получилось. Я знаю, как она ко мне в невод попала.

– Так уж и знаешь?

– Я все видел во сне.

– Во сне? – говорит Марикен тихо-тихо и даже рот забыла закрыть от удивления.

– Я видел во сне, как я искал Белую ракушку. И со мной был еще кое-кто. Пингвин. Маленький, как вот этот палец.

– Ну и выдумал!

– Честное слово! А раз ты мне не веришь…

– Что ты, что ты, Лют Матен! Верю, – торопится сказать Марикен: уж больно ее любопытство разбирает. – И тебе вправду все приснилось? И пингвин такой маленький, с палец?

– И еще я много чего видел. Только Белую ракушку я не мог позвать. И все погасло…

– А пингвин?

– Пропал куда-то.

Марикен тихо вздыхает.

– Знаешь, Марикен, он умел говорить. И потом, он был волшебником. Он хотел сделать так, чтобы никто больше надо мной не смеялся.

Оба молчат и смотрят на плотичку в бадейке. Голова к голове. Золотистые волосы Марикен переливаются на солнце.

Немного погодя Лют Матен говорит:

– Теперь никто не будет смеяться! Вот она, моя плотичка! Это мой невод ее поймал. Белая ракушка так повелела.

– Чего это она повелела?

– Чтобы плотичка в невод попалась.

– Белая ракушка так повелела?

– Она самая. – Лют Матен кивает головой. – Я же во сне видел, как я ее искал.

Снова оба молчат. Лют Матен смотрит на плотичку, а Марикен смотрит на Лют Матена.

Марикен не знает, что ей и думать. Ведь Лют Матен такой молодец, и сон ему такой интересный приснился. Пингвина он во сне видел, с палец. И как Белая ракушка лежит на дне залива, и не простая, а волшебная – она чудеса может творить…

А с плотичкой никакого чуда не было. Марикен это хорошо знает. И сон тут ни при чем. И совсем не чудом она в невод попала. Марикен сама ее туда посадила. Сегодня утром, рано-рано, когда еще туман над заливом висел, она принесла плотичку и пустила в воду. Как раз там, где садок-ловушка невода Лют

Матена. Уж очень Марикен хотелось порадовать Лют Матена. А ему возьми да и приснись Белая ракушка. И этот пингвин… Марикен еще очень маленькая девочка, но она ведь дочка умного учителя Гульденбрандта. И все-таки она совсем растерялась и не знает, что делать. Она смотрит и смотрит на Лют Матена, даже не моргает совсем, все смотрит, смотрит. Лют Матену становится как-то не по себе, и он спрашивает:

– Ну, чего свои жабьи глаза выпучила?

Марикен заливается краской:

– Сонная ты тетеря! И пингвина никакого не было! Все это враки!

– Вот ты как! – сердится Лют Матен. – А плотичка?

– Плотичка? Подумаешь, плотичка махонькая!

– Вот ты, значит, какая! Ну и убирайся!

Тишина стоит над заливом. Горе и вражда. Марикен и Лют Матен поссорились.

В небе пищит чайка. На горизонте стучит мотор мотобота.

Марикен встает. Марикен хочет уйти. Она одергивает платьице, разглаживает складки, переминается с ноги на ногу, но уходить не уходит.

Лют Матен упрямо смотрит на бадью, глаз не сводит с плотички.

Плотичка кружит и плещется, кружит и плещется.

Ну что такого сказала Марикен? «Подумаешь, плотичка!» А Лют Матен страшно обиделся. Он сидит возле своей бадейки и очень сердится, однако виду не подает.

Вдруг рядом с ним на траве останавливаются чьи-то ноги. Босые. С длиннющими пальцами. Хорошо с такими пальцами по деревьям лазать! В деревне только у одного мальчишки ноги с такими пальцами. Лют Матен поднимает голову и видит веселое загорелое лицо. Скулы широкие, зубы так и сверкают – сразу видно, парень бойкий. Это Кауле Браминг. Лучший друг Лют Матена. Был когда-то.

– Чего это у тебя? – спрашивает Кауле Браминг.

– А ты погляди, – отвечает Лют Матен. – Плотва.

– Я и сам вижу, что плотва. А ты скажи, откуда она у тебя? – Из невода. А ты думал, откуда?

– Из невода? Вот насмешил! – Кауле Браминг смеется, а Лют Матену смех его кажется похожим на блеяние козы. Он отворачивается.

Да, были они когда-то друзьями – Лют Матен и Кауле Браминг. Да вот невод их разлучил. Кауле и знать ничего не хотел об этом неводе. Он сразу сказал: «Мура твой невод! Вот удочка – это дело. Твоим неводом ничего не поймаешь!» Так и кончилась их дружба. Ни одного слова хорошего они уже друг другу не сказали. А теперь Кауле, видите ли, пришел, болтает тут всякую чушь да еще ногами прямо в бадейку лезет, пальцами шевелит.

– Перестань! – говорит Лют Матен.

Кауле слушается. Но глаз от плотички не отрывает. И медленно так говорит:

– Плотва, она, конечно, плотва и есть. Да не из твоего невода.

Лют Матен делает вид, будто ничего не слышал.

Чуть поодаль стоит Марикен. «Хоть бы слово сказала, – думает Лют Матен. – Она же знает, что плотва в невод попалась. Сама ее первая увидела. А молчит».

А Кауле Браминг опять за свое:

– Таракана проглочу, если докажешь, что плотва в невод попалась. Не из него она.

Какой нашелся!

Лют Матен не выдержал и крикнул:

– Проваливай! Будешь тут языком трепать!

– Говорю тебе: не из твоего невода плотва.

– А я доказать могу, что из моего. Захочу и докажу.

– А ну-ка, захоти! – говорит Кауле, выуживая из кармана засахаренные орешки и один за другим отправляя их в рот. – Давай, давай доказывай!

– Тебе? Тебе я ничего доказывать не стану, – говорит Лют Матен.

– Потому как ничего доказать не можешь.

– А что, если я сама видела? – вдруг говорит Марикен.

– Чего, чего ты видела? – набрасывается на нее Кауле.

– А вот видела! – настаивает Марикен.

Лют Матен рад-радешенек.

Кауле Браминг молча набирает в руку засахаренные орешки. Набрав целую горсть, закидывает их себе в пасть, глотает и говорит:

– Тогда, значит, кто-то нарочно подсадил тебе в невод плотву. А может, ты сам подсадил, а?

Надо же быть таким негодяем! Лют Матен даже подскочил на месте.

– Хитрый какой! – кричит он. – Завидно тебе, вот и все!

– Чего это мне завидовать? Ты пошевели мозгами: в твой невод ни одна рыба сама не пойдет. И старик мой то же говорит.

– «Старик, старик»!..

– Вот видишь, тебе и сказать нечего. Да разве это невод? Так, игрушечки. Все говорят.

Ладно, все! Лют Матен молча подхватывает свою бадейку. Дурак набитый этот Кауле!

Лют Матен уходит. В руке у него качается бадейка. Вода плещется. Рыбка кружит. Ну и пусть Кауле давно уже в школу ходит! Ну и пусть его старик хваленый рыбак! Все равно Лют Матен знает: это его невод поймал рыбу. А если кто сомневается, пускай спросит Марикен Гульденбрандт. Она первая плотичку увидела. Хорошо, что у него есть Марикен.

Видно, Лют Матен уже позабыл, что они только что поссорились.

– Айда со мной! – говорит Лют Матен. – Всем плотичку покажем. Хочешь, понеси ее немного.

Марикен надо бы обрадоваться. А она ничуточки не рада. И никуда не собирается идти. И бадейку нести не хочет. Чего это она нос воротит? И глаза отвела. Вон выдернула травинку, теребит ее, а сама ни с места.

– Ты один иди, Лют Матен, – говорит она. – Мне домой пора. Правда, пора.

Травинка полетела в бадейку Лют Матена. Марикен бежит. Платьице развевается.

Лют Матен удивленно глядит ей вслед. Ничего он не понимает. Почему Марикен убежала? Лют Матен вылавливает стебелек из бадейки, а сам думает: «Поди тут разберись с этими девчонками!»

Кауле Браминг тоже смылся. Вот он влез на Старый причал, где воткнута его тоненькая бамбуковая удочка. Кауле ложится рядом и чуть подергивает леску.

– Удил, удил Кауле, да ничего не выудил! – кричит ему Лют Матен, топая через зеленый луг к деревне.

Бадейка с плотвой раскачивается у него в руке.

Над лугом бескрайнее синее небо. Плывут куда-то белоснежные облака… Лют Матену очень весело. Ему хочется скакать от радости, петь. Но нельзя: еще расплещешь воду в бадейке! И Лют Матен шагает осторожно, размеренно, будто в руке у него самый что ни на есть драгоценный сосуд.

Вон опять ему ребята навстречу.

– Эй, великий рыболов! Покажи-ка свой улов! – кричат они ему хором и тут же умолкают, увидев плотву в бадейке.

Трое, четверо, пятеро ребят и девочек – кто поменьше, кто постарше – склонились над бадейкой Лют Матена.

А ведь и верно: плотва!

– Откуда она у тебя, Лют Матен?

– Невод мой поймал.

– Правда, из твоего невода?

С удивлением смотрят ребята на Лют Матена. Ну, а так как он даже не останавливается, все они скачут рядом с ним, кто справа, кто слева – со всех сторон.

– Чего скачете? – прикрикнул Лют Матен. – Еще воду из-за вас разолью!

Но ребята все равно толпятся, толкаются. Кричат, перебивая друг друга:

– А у Лют Матена рыбка в неводе!

– Лют Матен плотву поймал!

Шумной гурьбой шагают они по лугу до самой деревни.

Лют Матен – герой дня. Пыльный деревенский проселок – дорога победы. Крик и гомон ребят лучше всякого оркестра:

– А у Лют Матена рыбка в неводе!

Судачили хозяйки у плетня – перестали судачить.

Шел рыбак – обернулся.

Спала собака в конуре – пулей вылетела на крик, лает, надсаживается.

Ребят вокруг Лют Матена все больше и больше – по деревне плывет облако пыли на ребячьих ногах.

Сегодня у Лют Матена самый счастливый день в его жизни!

А в бадейке, поблескивая серебром, кружит маленькая рыбка. Словно этот шум ее и не касается.

Вот вся ватага подошла к дому Матенов. Белые, залитые солнцем стены. Поблескивают небольшие оконца. На камышовой крыше сидит скворец. Фррррр – и нет его.

Шумная тучка пыли вспугнула скворца.

Позади белого домика на зеленой траве лежат белые простыни – для отбелки, рядом с ними стоит корзина, а рядом с корзиной – мать Лют Матена. Прямо на нее надвигается тучка пыли. Бог ты мой! Сколько же тут грязных ног!

– За забором постойте! – кричит фрау Матен детям. Она боится, как бы ребятня ее простыни не затоптала.

Но детям нет дела до ее простыней. Они подбегают к фрау Матен, кричат, что-то объясняют, и среди всего этого гомона молча стоит Лют Матен с бадейкой в руке. Он тут меньше всех.

– Плотичка! – говорит он.

– Своим неводом поймал! – поясняют ребята.

Фрау Матен, позабыв о простынях, тоже склоняется над бадейкой.

А ведь и правда плотичка!

– Скажи пожалуйства! – восклицает фрау Матен. – Настоящая плотичка. Ты сам ее своим неводом поймал?

– Да.

– Вот уж отец удивится, Лют Матен!

Лют Матен тяжело вздыхает. Еще как удивится! Отец – рыбак, ловит рыбу большим неводом. Никогда он невод Лют Матена всерьез не принимал. А теперь вот Лют Матен плотву принес. И ничего тут не скажешь. Еще как удивится!

Лют Матен тащит бадейку в дом. Мать шагает впереди – двери придерживает.

Ребята убегают со двора. По всей деревне они разнесут радостную весть – невод Лют Матена рыбку принес!

Куда же теперь Лют Матену свою рыбку девать?

А вот куда. На кухне у окна стоит скамья, на ней ведра с водой. Тут отец сетку с угрями кладет, когда из гавани домой приходит. И на это же самое место ставит Лют Матен свою бадейку. Спокойно и уверенно – так, мол, и надо. Никогда еще Лют Матен так не гордился, никогда с таким нетерпением не ждал отца.

– Ну как, Лют Матен, доволен? – спрашивает мать.

– Для начала неплохо, – солидно отвечает сын. – Завтра и поболе попадется, бадья мала будет.

Мать улыбается, но Лют Матен этого не видит.

Тихо на кухне. В окна льется полуденный свет, в прозрачной золотистой водичке, словно заколдованная, стоит рыбка.

– Какая она спокойная! – говорит мама. – Знаешь, Лют Матен, не пойму я что-то – такая маленькая и совсем одна попалась в твой невод.

– А вот попалась!

– Да, ты прав, конечно. Но чудно мне что-то!

Быстро взглянув на мать, Лют Матен насторожился. Неужели она тоже будет говорить, как Кауле Браминг?

– Ничего чудного тут нет. Маленькая там или не маленькая, а мой невод ее поймал. Марикен тоже видела.

– Ладно уж, – говорит мама, поглаживая Лют Матена по голове.

Но этого он терпеть не может. Лют Матен отстраняет руку матери.

– Эх, ты, заладил: «Мой невод, мой невод…»

Лют Матен слышит, как отец открывает наружную дверь. Вот он вошел в кухню, большой, спокойный рыбак Матен, хозяин большого невода, бригадир мотобота «Лосось». Ему даже нагибаться приходится, когда он переступает порог.

– Здорово, здорово! – говорит отец. – Как дела у тебя? – спрашивает он Лют Матена и вешает шапку на крючок у дверей. – На причале говорили, будто в твой невод рыба попалась? – Он смотрит на сына, улыбается. – Верно люди говорят или зря болтают? А, Лют Матен?

Ничего не болтают. Все чистая правда. Только как бы об этом получше сказать отцу? Лют Матен словно застыл у окна. Сердце стучит громко – Лют Матену кажется, будто на весь дом слышно.

– Плотву, говорят, твой невод принес? – повторяет отец и подходит к скамье, на которой стоят ведра с водой. – Гляди-ка, место-то уже занято! Бадеечка! А в бадеечке плотва. Что правда, _То правда – плотва!

Отец и так и эдак ее рассматривает, в затылке почесал, за ухо себя подергал. Видно, не знает, как быть.

Лют Матен молча следит за ним, стоя у окна. Ждет, когда отец его похвалит. Но отец не хвалит. Он только качает головой, перекладывает сетку с угрями из одной руки в другую, снова заглядывает в бадейку и опять качает головой.

– Твой невод, говоришь, принес плотву? – снова спрашивает он.

Ну вот! Тоже не верит! А еще отец!

– Нынче утром, – говорит вдруг Лют Матен, вновь обретая дар речи.

– Твой невод?

– Мой! – отвечает Лют Матен, уже начиная сердиться на отца.

– Ну, хоть ты-то поверь ему! – замечает мать. Она режет лук и мясо на столе.

Тут-тук – стучит нож. Мать торопитёя. У нее еще белье не убрано. Это Лют Матен со своей плотичкой нарушил ее распорядок дня.

Отец говорит:

– Никак этого быть не могло. Не пойдет плотва в твой невод.

– А вот взяла да и пошла! – настаивает Лют Матен.

– Стало быть, что-то не так!

– А ты спроси Марикен. Вот спроси! – сердится Лют Матен. Он даже глаза прищурил. – Марикен сама видела плотичку в моем неводе. Первая увидела.

Но отец не сдается. Спокойно и очень серьезно он говорит:

– Можешь уж мне поверить, сынок: в твой невод плотва не пойдет. И никакая другая рыба тоже не пойдет. А если он тебе и принес плотву, значит, кто-то ее туда посадил. Пошутить хотел и подсадил. Только так оно и может быть. Не иначе.

Да, Лют Матен, только так – и не иначе. Никакой тебе похвалы, ничего… Сказал, и все.

Отец берет ковш, зачерпывает воды, засучивает рукава и принимается мыть руки – медленно, основательно.

Сказал, и все… Разве ему догадаться, как больно он сделал сыну?

Радости как не бывало! Лют Матен стоит у окошка грустный-грустный.

А глаза так и жжет. Это слезы. Слезы гнева.

– Ты что это, Лют Матен? Неужто обиделся? Напрасно, ни к чему.

Но Лют Матен не любит, когда его жалеют. Он встает и молча покидает кухню. Ему хочется побыть одному.

Выйдя из кухни, Лют Матен забирается на поленницу, сложенную около сарая. И здесь, где его никто не видит, он плачет.

Солнце начинает припекать. Жужжат мухи. Где-то далекодалеко перекрикиваются ребята. Все как обычно, как каждый день. Но только не для Лют Матена.

Вон вышла из дому мама – должно быть, за корзиной с бельем. Оглядывается. Его, Лют Матена, ищет.

– Лют Матен, где ты? – зовет она.

С корзиной в руке она исчезает за дверью. Проходит немного времени, и показывается отец. Он выглядывает на улицу, смотрит, не спрятался ли Лют Матен за сараем.

А Лют Матен взял да и присел на корточки – сразу стал маленький-маленький. Он вытирает слезы, а то как бы отец не заметил. Но отец не видит Лют Матена.

Скрипнув, хлопнула за ним дверь.

Лют Матен выбирается из-за поленницы. Он знает: сейчас снова выйдет мать, а за ней отец. Станут вместе искать Лют Матена, а ему вовсе не хочется, чтобы его поймали, как кролика. К тому же глаза у него заплаканы. А он не плакса.

На лужке Лют Матен устраивается полежать. Трава мягкая. Будто красивые парусники, плывут по синему небу облака…

Тут его и находит мать:

– Вон ты, оказывается, где, Лют Матен!

Немного погодя подходит отец.

– Завтра утречком с нами пойдешь. К дальним неводам. Договорились? – спрашивает он.

«Что это он вдруг? – думает Лют Матен. – Сколько раз отца просил: возьми меня к большим неводам. Никогда не брал. А сегодня сам предлагает. Небось жалеет. А вот Лют Матен не хочет, чтобы его жалели…»

Снова он смотрит на облака и ничуточки не радуется.

Час за часом бежит – глядишь, и солнышко садится!

Наступает вечер того самого дня, который принес Лют Матену столько радости, а потом столько горя.

Снова в ветвях вишни шепчется сонный ветерок, на окошке играют блики уходящего дня. Снова Лют Матен лежит в своей кроватке. Но сегодня он никак не может заснуть.

Он следит за игрой теней на окне. Прислушивается к шепоту ветра. Остался Лют Матен один на один со своим горем.

Значит, не может его невод рыбу ловить?

Взрослые – они умные, много знают. А вот о чем мечтает такой маленький мальчишка, как Лют Матен, – этого им не понять.

Неужели его невод ни одной рыбки поймать не может?

На окне по-прежнему играют тени, шепчет сонный ветерок, а у стены стоит старый матросский рундук. Прошлой ночью из него выскочил маленький пингвин. Во сне. Вместе они полетели искать Белую ракушку. А наутро невод Лют Матена принес плотву. Наутро после того, как он видел сон.

А вдруг пингвин сегодня ночью опять придет?

А вдруг Лют Матен сможет позвать Белую ракушку?

А вдруг они с пингвином добудут Белую ракушку?

Лют Матен лежит затаив дыхание. Вот он приподнялся и сел в постели. Сидит, не шелохнется. Только сердце стучит громкогромко.

А что будет, если они увидят Белую ракушку?

А что будет, если он сам найдет Белую ракушку?

Она обязательно поможет Лют Матену, и никто не станет больше над ним смеяться.

Лют Матен не отрываясь смотрит в окно.

Где-то там, глубоко на дне залива, лежит Белая ракушка.

А вдруг она ждет Лют Матена?

Лют Матен тихонько выбрался из постели. Тихонько оделся. Тихонько вылез в окно.

А тут прохладно. Лют Матена знобит. Он раздумывает. В теплой мягкой постели легко мечтается. И все мечты такие смелые, отважные. А вот теперь как быть? Нет, Лют Матен должен найти Белую ракушку! Он спрыгнул в холодную росистую траву и припустил во весь дух.

В окне у родителей еще горит свет. Свет падает на Лют Матена и словно бы спрашивает: «Куда это ты бежишь в такую пору, Лют Матен?»

Но Лют Матен не оглядывается.

Вон он несется через луга.

В гавани горят все огни. А над заливом ночь. Там тихо и темно.

Лют Матен бежит к тому месту на берегу, где привязаны рыбацкие лодки. Там и лодка Матенов.

А позади из тьмы выползает огромная оранжевая луна.

«Ну и лунища!» – думает Лют Матен. Сказать по правде, ему немного страшно.

Но вон там, у свай, совсем недалеко от берега, плавно покачивается лодка Матенов. Хорошая лодка – как верный друг. И Лют Матен уже ничего не боится…

Он подвертывает штаны и бредет по воде к отцовской лодке.

Воздух ночью холодный, и поэтому вода кажется теплой. Но все равно зуб на зуб не попадает. Да и неудивительно – на какое дело маленький Матен отважился!

Забравшись в лодку, Лют Матен немного успокаивается. Он поднимает мачту, натягивает парус. Затем, как это всегда делает отец, снасти. Нет, надо еще парус подтянуть – это ему тоже отец показывал. И вот он решительно скидывает канат со сваи, к которой принайтована лодка.

А теперь дуй, попутный ветерок!

И веселый неугомонный ветер, что как раз гулял над заливом, сразу заплясал в парусе, захлопал, надул его, и лодка бежит по воде – сперва медленно, а потом все быстрее, быстрее. Она уносит с собой Лют Матена, как прошлой ночью во сне кроватка.

Но все остальное совсем не похоже на сон.

Вода шлепает о борта лодки. У ночи холодные лапы. Да и пингвина нет, а он так хорошо знал дорогу! За все теперь Лют Матен сам в ответе.

Хорошо бы ему найти Белую ракушку!

Вот уже огни гавани слились в одну полоску. Свет в окнах рыбачьих домов тускнеет. Чайки, словно и неживые совсем, медленно проплывают мимо по черной воде. Впереди висит луна, такая большая и оранжевая, что делается страшно.

Лют Матен, Лют Матен, куда ты держишь путь?

Подумай хорошенько, Лют Матен! Сейчас ночь, а ты совсем один.

В домике рыбака Матена тикают старые ходики. Маятник качается: тик-так, тик-так. Бригадир Матен достает ключи и идет заводить часы. Так он делает каждый вечер, перед тем как лечь спать.

А фрау Матен пока отправляется в каморку сына. Надо поглядеть, как спит Лют Матен, поправить одеяло, полюбоваться его спящей мордашкой.

Она тоже делает это каждый вечер, перед тем как лечь спать.

И вдруг – вот ужас!

Нет Лют Матена!

Кроватка пуста!

Окно распахнуто!

Фрау Матен закрывает лицо руками. Нет, она не ошиблась – Лют Матен исчез. Вон на полу его ночная рубашка.

Фрау Матен бросается к окну. Она кричит, зовет. В ветвях вишни по-прежнему шепчет сонный ветерок, кругом тяжелая немая тишина. На небе перемигиваются тусклые звезды.

– Лют Матен! Лют Матен! – зовет мать.

Но ей никто не отвечает.

Из соседней комнаты прибегает отец.

– Убежал он! В окошко! Оделся и убежал!

Отец поднимает с пола ночную рубашку. Кладет на кровать и ничего не говорит. Даже не смотрит на мать. Тревога за Лют Матена лишила его дара речи.

– Хоть бы слово сказал! – умоляет его мать.

– Что уж тут говорить! – отвечает отец и выходит на кухню. Там он снимает с крючка шапку, надевает рыбачью робу. – Пойду поищу. А всё этот невод виноват. Совсем мальчонку с ума свел.

Мать тоже хочет идти искать Лют Матена. Она берет шерстяной платок, накидывает на плечи. Но отец говорит с порога:

– Ты лучше здесь сиди. Вдруг он домой прибежит.

Но в это отец и сам не верит. Он шагает прямо через большой луг – так он еще никогда не ходил.

Мать, оставшись дома одна, не может выдержать мучительного ожидания. Она идет к соседям, стучит в окна, в двери.

– У нас Лют Матен пропал! Помогите искать!

А сам Лют Матен, из-за которого весь переполох, плывет на лодке по ночному заливу.

Луна поднялась повыше, она уже не такая ярко-оранжевая, стала поменьше, вся блестит и сверкает, будто талер серебряный, а Лют Матен гонится за ней на отцовской лодке.

Вдали мелькают огоньки – то погаснут, то опять зажгутся. Если бы не луна, Лют Матен сбился бы с дороги. Это она указывает ему, какой держать курс. Это она ведет его по заливу точно так же, как было во сне. И где-нибудь на сверкающей лунной дорожке Лют Матен найдет Белую ракушку. Из таинственной глубины она будет сиять волшебным сиянием, сверкать и переливаться.

Все будет так, как он видел во сне.

Под надутым парусом Лют Матен несется вперед. Парусный конец тянет его к себе, румпель руля давит на грудь.

Ветер крепчает. Он свистит, пригибает мачту к воде. Но Лют Матену ничуть не страшно. Он летит и летит вперед. Руки совсем застыли, а он и не замечает. Лицо решительное, губы сжаты. В груди его звенит песнь подвига. Скоро-скоро он увидит волшебное сияние Белой ракушки…

Ну а если не увидит? Как быть, если Белой ракушки и вовсе нет на свете?

Да ведь взрослые так много о ней говорят!

Но это могут быть и побасенки, Лют Матен.

А как же плотва в неводе?

А вдруг тебе ее кто-нибудь подсадил?

Это потому, что Кауле Браминг и отец так говорят?

Нет, нет, Лют Матен не попадется на эту удочку. Он найдет Белую ракушку. В Белую ракушку он верит, а все остальное – прочь!

Лодка несется по волнам, нос ее с шумом разрезает воду. Парус надут.

Лют Матен все видит, все знает. И как бьет волна, и откуда дует ветер. Зорок его глаз, надежна рука.

Вдали проплывают красные и зеленые огоньки – это мотоботы. С неба упала звезда – вспыхнул длинный хвост и исчез. Из темноты выныривают чайки, парят над лунной дорожкой и скрываются в темноте, не оставив следа…

Лют Матен несется по лунной дорожке. Лют Матен зорко следит за водой.

Но где же Белая ракушка?

Впереди набегают белые клубы тумана, а вода в заливе черная-черная, будто затеяла недоброе… И нигде никакого сияния, нигде нет Белой ракушки.

И вдруг Лют Матен вздрагивает от ужаса…

Из белесой туманной дымки вырастает частокол свай. На них натянуты сети. Они растут на глазах. Они несутся прямо на него…

Лют Матен застыл на месте. Он не может ни о чем думать, не в силах что-либо сделать. Лодка с ходу врезается в большой невод.

Чуть-чуть покачнулась, что-то затрещало, и наступила мертвая тишина. Лодка стоит, опутанная сетями и тросами.

Лют Матен боится шелохнуться. Как же это могло случиться? И что ему теперь делать?

Где-то далеко позади остались береговые огни, далеко-далеко в стороне красные и зеленые светлячки мотоботов.

И еще дальше – луна, такая теперь чужая и холодная, светится в небе.

Куда же это она завела Лют Матена?

Лодка крепко застряла между сваями. Лют Матену одному не сдвинуть ее с места. Крепкие тросы цепко держат ее. И сколько бы их ни дергал Лют Матен, они не поддаются. Тут уж надо, чтобы кто-нибудь из взрослых их распутал. А где их возьмешь теперь, взрослых?

И где же Белая ракушка?

Разве она не видит – Лют Матен попал в беду.

Неужели не придет ему на помощь? Не подаст знака?

Лют Матен ждет. Но никто не подает знака. Вода все такая же черная, она шлепает и шлепает о борта, а на сетях качаются морские водоросли.

Нет, не подала знака Белая ракушка. Оставила Лют Матена одного. Один он, совсем один посреди огромного залива.

На мачте полощется парус. Лют Матен спускает парус. И чтобы хоть чуточку согреться, закутывается в парусину. Так он сидит и с тоскою смотрит на далекие береговые огни. Парусина мокрая, но мало-помалу она согревается, и Лют Матену уже не так страшно.

Лют Матен устал. Так ему горько, так грустно, как никому на всем свете. Но вот, словно большое мягкое одеяло, его окутывает сон. Спит Лют Матен и даже не замечает, что по щекам его бегут слезы.

Он не знает, спит он или не спит, когда на корму лодки плавно опускается чайка. Она стоит на тоненьких ножках, повернув клюв в сторону.

«Редкий ты у нас гость, ничего не скажешь, – говорит она. – Что это ты здесь делаешь – ночью, среди сетей?»

Она поворачивает клюв влево, потом вправо.

«А отец твой знает, где ты? Гляди, попадет тебе от него!»

Но Лют Матен спит себе, завернувшись в парусину. Крепко спит. Он так устал, что не может ответить чайке. Даже во сне.

А она то одно перышко поправит, то другое почистит. И вдруг поднимает клюв и говорит:

«А Белой ракушки и нет вовсе. Ну, той, что ты ищешь. Нет ее, нет ее, нет ее…»

И сразу умолкает. Подтянула одну лапку, спрятала под крылышко, а сама стоит себе, поглядывает вокруг. Лют Матен и рад, что никто его не тревожит, – можно хорошенько выспаться.

Но тут все как загремит: бум-бум, трах-тарарах! Лодка ударяется о лодку – вот-вот Лют Матен пойдет ко дну…

Чайки сразу и след простыл. Лют Матен открывает глаза и видит, как его отец перепрыгивает из своей лодки к нему. Рядом борт о борт с ним стоит лодка капитана Мауна. Паруса ее хлопают, как крылья огромной птицы.

– Эй ты, рыболов великий! – зовет капитан Маун.

А отец ворчит сердито:

– Ну и натворил ты дел, Лют Матен! Среди ночи в залив – да прямо в наши сети! В своем ли ты уме, сынок?

Грозен голос отца. Маленькому Матену, свернувшемуся под парусиной, хочется стать еще в три раза меньше.

Отец упирается руками в ближайшую сваю. Капитан Маун помогает ему багром. Вместе распутывают они запутавшиеся сети, и лодка медленно выскальзывает из невода.

Лют Матен выбирается из своей парусины. Ему холодно, он ежится, но это мало помогает. Холодно, холодно!.. И только под толстой отцовской курткой ему становится тепло.

Так они и сидят рядом – бригадир Матен и сынок его Лют Матен. А лодка скользит по заливу. Вон как парус пузо выпятил! Впереди на носу горит фонарь.

В кильватере идет лодка капитана Мауна. У нее под носом белые водяные усы. А фонарь на форштевне ярко освещает даже парус.

Но ничего этого Лют Матен не видит. Он прикорнул под отцовской курткой, укрывшись до самых ушей. Один нос торчит наружу. Нос холодный, а сам в тепле, даже ноги. Лют Матену хорошо, как дома. Вон низко-низко над водой мерцает звездочка. А как тихо вдруг стало!

– Спишь, Лют Матен? – спрашивает отец.

Лют Матен качает головой.

– Скажи-ка мне, сынок, и чего это тебя ночью к неводу понесло?

– Так просто, – отвечает Лют Матен.

– Послушай, нехорошо это. Ведь так и до беды недалеко. Таким малышам, как ты, ночью в заливе делать нечего.

Лют Матен только сопит в ответ. Да и что ему говорить?

– Потихоньку от отца с матерью, никому не сказавшись, взял да удрал. Мать до смерти перепугалась. Нехорошо ты поступил. И чтоб этого за тобой больше никогда не водилось!

Лют Матен упорно молчит. Тогда отец строго спрашивает: – Ты слышал, что я сказал?

– Слышал.

Немного погодя отец снова спрашивает:

– Ты чего в заливе подглядеть хотел? Может, угрей в свой невод переманить надумал?

Лют Матен молчит. Он плывет на лодке домой, тепло укутанный толстой рыбачьей курткой. Но расспросы отца снова пробудили обиду.

Вот и все… Белой ракушки он не нашел!

А завтра ребята будут еще больше над ним смеяться. И громче всех этот Кауле Браминг!

Грустно Лют Матену сидеть под курткой. На низком небе мерцает звезда. Лют Матен молча смотрит на нее.

Отец, должно быть, думает, что Лют Матен уснул. Он укутывает его потеплей. Но Лют Матен не спит. Вдруг он спрашивает. Очень тихо спрашивает:

– А мой невод не может ловить рыбу?

Отец гладит его по голове, и Лют Матен не уклоняется.

– Спи, спи, сынок! Про твой невод завтра поговорим. Как он сейчас поставлен – в него рыба никогда не пойдет.

– Никогда?

– Никогда, – отвечает отец. – А теперь прижмись ко мне покрепче и спи.

Но Лют Матен не может спать.

Проходит еще немного времени, и он опять спрашивает:

– Пап, а есть Белая ракушка?

Отец смеется. Смеется где-то глубоко в горле, как он всегда смеется, когда ему что-нибудь кажется чудным.

– А ты опять за свое, Лют Матен?

– Нет, папа, ты скажи: есть Белая ракушка или как?

– У нас-то? В нашем мелком заливе? Нет, сынок. Нет ее.

– А почему тогда говорят, что есть?

– Да так, болтают от нечего делать. Спи!

Нет, не будет Лют Матен спать! Не выходит у него из головы Белая ракушка и его невод. Вот и отец говорит, что никогда в него рыба не пойдет и что нет на свете Белой ракушки. Где уж тут спать?

Взгляд его снова останавливается на мерцающей звезде. Чуть покачиваясь, лодка несется к берегу.

В гавани горят фонари.

Во многих рыбачьих домах светятся окна. Это рыбаки поднялись, чтобы идти искать Лют Матена.

А отец его сам нашел. И на лодке привез.

Все рады. Все удивляются маленькому Матену.

Но сам Лют Матен ничего не слышит, никого не видит.

Лют Матен заснул.

Тихо стало над заливом.

Тишина на берегу.

Тихо стоят сети в воде.

Притих и Лют Матен…

На следующее утро он сидит над своей манной кашей с сахарным островком. То вправо ложкой поведет, то влево островок отведет. О многом надо подумать Лют Матену. Лицо у него бледное, маленькое какое-то…