Текст книги "Согрешить с негодяем"

Тихо сказанное слово на ухо флейтисту, и тот неожиданно просвистел отрывок адажио.

Затихли разговоры, и в воздухе повисло ожидание.

Гости сгрудились возле сцены. Шуршали шелка. Тихо звенел хрусталь.

– Как вам известно, мы все собрались сегодня, чтобы отметить день рождения Эштона, – начала виконтесса.

Кто-то хотел было произнести тост, но она остановила его взглядом.

– Сейчас мы поднимем наши бокалы, и это будет в честь другого события, о котором я должна объявить.

Напряжение присутствующих возросло. Явно наслаждаясь драматическим эффектом, леди Эштон не собиралась так просто отказаться от своей роли.

– Я уверена, что все вы будете поражены так же, как и я. Смею вас уверить, вы представить себе не можете, что за новость вас ждет.

Лукас почувствовал, как Кьяра выпрямилась.

– Зачем нужен этот жалкий спектакль? – тихо спросила она. – Лучше бы меня выставили на обозрение в зверинце, чем терпеть такое.

– Вообще-то это нужно для того, чтобы избежать клетки с решетками, – напомнил он. Может, это и грубо, но необходимо. Чтобы все удалось, она должна до конца сыграть свою роль.

Кьяра побледнела, но прекратила жаловаться.

– Я попытаюсь закончить все как можно быстрее, – добавил Лукас. – А вы не стойте как перед эшафотом. Вы все-таки влюбленная женщина, вспомнили?

– А что при этом чувствуют? – тихо спросила она.

– Понятия не имею, дорогая. Нам просто надо это изобразить. – По какому-то наитию, он взял ее за руку и поцеловал кончик каждого пальца.

– Хэдли! – прошептала она. – Мы привлекаем внимание.

– На это и рассчитано, счастье мое. – Он подмигнул. – Можно было бы выбрать более уединенное место для объятий, но мне не хочется, чтобы вы упали в обморок.

Оставив ее, Лукас вскочил на сцену.

– Ну же, леди Эштон, не заставляйте своих гостей ждать.

– А при чем здесь Чокнутый Хэдли? – крикнул кто-то из первого ряда.

– При том, что, наверное, устроит сейчас скандал. Можете не сомневаться, – тут же крикнули ему в ответ.

– Вообще-то я здесь по другому поводу, – объявил Лукас, поклонившись. – С этого момента перед вами – другой человек.

Кто-то захохотал в последних рядах.

– Нет-нет, совершенно серьезно. Я имею в виду, что с прошлым покончено, меня ждут сладостные объятия брака.

– Ха! Ставлю в «Уайтсе» два к одному, что помолвка не продлится дольше недели, – выкрикнул один из его приятелей по клубу.

Лукас проигнорировал насмешку.

– Я считаю себя самым счастливым человеком в мире, потому что леди Шеффилд ответила мне согласием.

Наступившую тишину взорвали возбужденные голоса. Одна из дам была близка к обмороку.

– Не сомневаюсь, каждый поддержит меня в наилучших пожеланиях. – Леди Эштон протянула ему бокал. – Пейте, Хэдли, – промурлыкала она. – Может, в последний раз вы наслаждаетесь вином, не думая, подмешано в него что-нибудь или нет.

– За мою будущую новобрачную. – Лукас прикончил шампанское одним большим глотком.

Раздались жидкие вежливые аплодисменты. Зная, что Кьяра ни за что не выйдет на сцену, он быстро нашел компромисс.

– А теперь пусть музыканты сыграют нам вальс. От радости я не могу устоять на месте.

Как только зазвучали первые скрипичные аккорды венского вальса, Лукас подхватил Кьяру.

– Просто улыбнитесь, – шепотом приказал он. – И посмотрите на меня с обожанием.

– Спасибо, – так же тихо ответила она. – Вы прекрасно со всем справились, сэр.

– Не скажу, что у меня большой опыт по части объявления помолвок, – криво усмехнулся Лукас.

Кьяра подстроилась под его шаги.

– Уверена, что в следующий раз все пройдет еще глаже.

На его лице застыла улыбка.

– Не думаю, что будет следующий раз.

Она все так же напряженно смотрела на него.

– Вам надо обзавестись детьми и произвести на свет наследника.

– Я пока не собрался отбросить копыта, – фыркнул он и закружил ее. – Или уже пора?

– В этом нет ничего веселого, Хэдли. – Но губы сами собой растянулись в улыбке. – Как вы можете шутить в такой момент? – Она с трудом переводила дыхание.

– Именно в такие моменты юмор особенно необходим. – Лукас широкой улыбкой отвечал на поздравления. – Жизнь полна мелких абсурдов. Не надо относится к ним всерьез, леди Шеффилд, иначе они вас раздавят.

Несколько шагов она прошла молча.

– Вы считаете меня слишком серьезной, а я вас – слишком легкомысленным. Интересно, есть тут какая-то разумная середина?

Лукас сделал пируэт на полированном паркете.

– Понятия не имею. Моя жизнь проходит между взлетами и падениями, а между ними – ничего.

На лицо ее вдруг набежала грусть.

– Не надо, счастье мое. Не надо печалиться. Доверьтесь мне, и все будет прекрасно. Для людей нет ничего интереснее, чем когда беспутный шалопай преображается под воздействием любви.

Она выдавила улыбку.

– Так-то лучше. Давайте насладимся моментом. Этот вечер предназначен для праздника и веселья. – Но когда танец закончился и он повел Кьяру из зала, его взгляд натолкнулся на нескольких членов семьи Шеффилд. Они, как мрачные грифы, сгрудились возле колонн у арки на выходе.

Если бы взгляды убивали…

Прикрывая ее собой, Лукас холодно поклонился.

Никто из Шеффилдов не произнес ни слова, но он чувствовал, что они смотрят ему вслед. По спине побежали мурашки, словно над ним кто-то занес кинжал. Лукас понял, что он с ними еще встретится.

На следующее утро за завтраком Кьяра решила не заглядывать в газеты. К ленчу собиралась прийти Алессандра, и можно было рассчитывать на то, что подруга подробно расскажет ей о том, что написали в колонках светских сплетен. Причем только самое основное и без вульгарных комментариев.

Надо отдать должное, лорд Хэдли удивительно деликатно все организовал прошлым вечером. Она смотрела, как завивается парок, поднимаясь над чаем в чашке, и вспоминала свои ощущения от прикосновений его тела во время танца. Тепло его рук, лежавших на ее талии, силу бедер, вокруг которых обвивались ее юбки, уверенную грацию шагов. Смех, полный чувственности, улыбку, легко появлявшуюся на губах. Кьяра едва слышно вздохнула. Он принял на себя всю тяжесть людской реакции, от добрых пожеланий до любопытных расспросов, отвечая с юмором и шармом.

Да, приятно позволить кому-то взять и решить ее проблемы, тем более что их набралось предостаточно. Но это нереально, осадила она себя. На такое нельзя рассчитывать. Несмотря на широкие плечи, лорд Хэдли вряд ли взвалит на себя бремя ее забот.

Запретив себе думать о графе, Кьяра отставила чашку. Лучше заняться рукописью сэра Генри. Шифр пока поддавался с трудом, но у нее появилась пара свежих идей.

Незаметно промчался час, затем второй, и прежде чем до нее это дошло, стук Маккейба возвестил, что гостья приехала. Торопливо спустившись в холл, Кьяра увидела, что Перегрин опередил ее и с гордостью демонстрирует новоприобретенные знания игры в крикет.

– Смотри, Иза. Ты держишь мяч вот так… – объяснял он, показывая то, чему его научил лорд Хэдли.

– Перри, почему бы тебе не отправиться с Изабеллой в сад? Там ей все подробно и объяснишь.

– Значит, дело сделано? – спросила Алессандра, когда дети убежали.

– Да.

Распустив ленты шляпки, подруга бросила ее на столик у стены.

– И?…

– Ты, наверное, уже прочла все жуткие подробности, – ответила Кьяра.

– Вообще-то впечатление скорее романтическое.

У Кьяры на секунду перехватило дыхание, когда она вновь вспомнила блеск люстр, звонкую музыку, близость графа, двигавшегося с ней в такт.

– Как ты можешь такое говорить! – возмутилась Кьяра, пытаясь погасить вдруг вспыхнувшее желание в груди.

– Лорд Хэдли хорош как сам грех, cara , –удивилась подруга. – У тебя, должно быть, течет вода в жилах, если ты хоть на миг не испытала удовольствие.

– Здесь главное слово – «грех». – Кьяра засуетилась, принялась наводить порядок на боковом столике, чтобы не встречаться с подругой взглядом. – В полночь мужчина вальсирует со мной, а час спустя кувыркается в постели с одной из своих пташек.

– Так ты не спала с ним?

– Алессандра!

– Я просто спросила, cara .– Подруга взяла ее за руку. – Пожалуйста, я не буду ничего говорить, если тебя это огорчает.

– Меня это не огорчает. Меня это…

Смущает? Раздражает? Она не договорила. Алессандра подождала и, не дождавшись ответа, сменила тему.

– Расскажи, как продвигается рукопись баронета.

– Хорошо, что ты задала этот вопрос, – обрадовалась Кьяра. – Я вдруг столкнулась с чудовищными трудностями. Никак не могу подобраться к шифру, поэтому хочу с тобой посоветоваться.

– Давненько я не занималась такой работой, но с удовольствием помогу чем смогу.

– Сейчас принесу свои заметки. Устроимся в комнате для завтраков. – В комнате с французскими окнами, выходящими в сад, им будет проще присматривать за детьми, которые играют в саду. – Сегодня спортивные занятия, надеюсь, пройдут без членовредительства.

– Мне кажется, Перегрин стал увереннее играть в последнее время, – заметила Алессандра. – Только не говори, что расшифровала пособие по технике подачи мяча в крикете. – Она взмахнула украшенной перстнями рукой. – Господи, ничего в этом не понимаю. Для меня крикет такая же загадка, как египетские иероглифы!

– Это все лорд Хэдли, – призналась Кьяра. – Он показал ему пару приемов.

– Хэдли? Учил Перри? Как это произошло?

– Не важно. – По каким-то причинам ей не хотелось, чтобы «грешницы» узнал о пари, которое она заключила с лордом Хэдли. Включая Алессандру. Чувствуя себя немного глупо, она добавила: – Пожалуйста, давай забудем про графа, если не возражаешь.

Что, однако, было проще сказать, чем сделать. Стоило им только разложить на столе заметки и устроиться в креслах, как в дверь постучали.

– О, черт, кто бы это мог быть? – Вздохнув, она извинилась перед подругой. – Маккейб знает, что нас лучше не тревожить во время работы.

В ответ на разрешение войти дворецкий скрипнул дверью.

– Простите, мадам, но к вам посетитель.

– Передайте, кто бы это ни был, что я никого не принимаю, – ответила она.

– Я так и сказал, мадам, – фыркнул Маккейб. – Но он…

– Он не согласился с отказом. – Лукас плечом оттер в сторону кипевшего возмущением дворецкого. В руках у него было несколько замысловато упакованных свертков.

– С-сэр? – Кьяра вскочила так стремительно, что лежавшие перед ней листы с записями разлетелись в стороны.

– Простите меня за вторжение, леди Шеффилд. Я не подумал, что вы уже принимаете гостей. – Перехватив пакеты, он наклонился за упавшими бумагами и одновременно из-под упавших на лоб темных волос окинул взглядом Алессандру. Потом искусно превратил наклон в поклон. – Окажите мне честь, представьте меня вашей очаровательной подруге.

Ох, кажется, ничто не может вывести графа из равновесия! Наверняка он выглядел так же изящно и когда летел голым в фонтан.

Чувствуя, как пульс зашкаливает, она постаралась, чтобы ее голос не дрогнул.

– Но сейчас еще слишком рано для утренних визитов.

– Ах, невеста ведь может позволить себе небольшие послабления, разве не так? – Его улыбка была просто обворожительной.

– Однако… – начала Кьяра.

– Ну разумеется, – поддержала его Алессандра. – Конечно. – Подруга грациозно поднялась и протянула ему руку. – Вам не требуется никаких формальных представлений, лорд Хэдли.

– Увы! Это означает, что моя репутация бежит впереди меня. – Он наклонился над рукой в кольцах.

– Позвольте мне представить маркизу делла Джаматти, – слегка занервничала Кьяра. – Ей известно о наших деловых отношениях, сэр, – тихо добавила она, – поэтому нет нужды изображать ухаживания.

Вскинув брови, Алессандра с укоризной глянула на нее.

Как бы то ни было, неожиданное появление улыбающегося Хэдли лишило Кьяру присутствия духа.

– Как видите, сэр, мы заняты дольно серьезным делом. Поэтому, если вы не против…

– Я не собирался вам мешать, леди Шеффилд. Просто заскочил, чтобы завезти эти пакеты.

– Что в них? – подозрительно спросила Кьяра.

Лукас осторожно развернул верхний.

– Сначала вот этот. Это вам.

Она ахнула, увидев букет. В нем вместо привычных роз или тюльпанов были собраны цветы разного размера и формы. Но все они были либо бледно-голубыми, либо бледно-фиолетовыми. Нежную цветочную палитру дополняла сочная зелень кружевных листьев папоротника. Эффект был ошеломительным.

–  Belissimo [10]   [10]Потрясающе (ит.).


[Закрыть] ,– прошептала Алессандра.

– Да, красиво, – признала Кьяра. Сердце у нее подпрыгнуло, когда он протянул ей букет.

– А это для Перегрина. – Лукас посмотрел, как дети в саду перебрасывались мячом. – Насколько я понимаю, та юная леди как раз и врезала ему между глаз.

– Моя дочь Изабелла, – пояснила Алессандра. – А что касается ее меткости, то тут дела заметно улучшилась. – Немного подумав, она добавила: – Этим утром, надо сказать, пока не случилось ничего фатального.

– Мисс Изабелла хорошо держится. Если еще немного потренироваться, вдобавок с соответствующим инвентарем, тогда ни она, ни Перегрин не будут представлять друг для друга никакой опасности. – Развязав бечевку, Лукас разорвал бумагу и вытащил на свет несколько лакированных бит и полдюжины новеньких мячей. – Лучшие от Силлимана. Лично выбирал самые подходящие для детей. С вашего позволения, леди Шеффилд… – Он вопросительно приподнял брови.

Кьяра кивнула.

– Отлично. – Лукас направился к двери. – Я оставлю вас, леди. Вам нужно поработать, а мне – немного поиграть. – Он дерзко подмигнул им. – Вы же понимаете, что нам, безответственным оболтусам, противопоказаны интеллектуальные занятия в столь ранний час.

Радостный крик Перегрина приветствовал графа, стоило ему выйти в сад. Новые спортивные принадлежности вызвали еще больший энтузиазм, и после короткого заинтересованного осмотра дети упросили его поиграть вместе с ними.

– Хм. Чем дальше, тем интереснее. – Подруга смотрела, как Хэдли снимает сюртук и закатывает рукава рубашки. – У меня такое впечатление, что тут есть какое-то подводное течение.

– Давай лучше займемся рукописью, – быстро предложила Кьяра. – Ее загадки намного важнее, чем моя личная жизнь.

Алессандра взяла букет и вдохнула его аромат.

–  Cara ,я не собираюсь учить тебя, но убедилась на собственном опыте, что с помощью логики не решить головоломок, которые загадывает жизнь. Иногда они решаются сами по себе, и, бывает, весьма неожиданным образом.

– Я всегда прислушиваюсь к твоим советам, Алесса. – Улыбка получилась кривой. – Даже когда ты говоришь загадками.

Подруга позвонила, чтобы принесли вазу, а сама вернулась к столу.

– Итак, на чем мы остановились?

Кьяра взялась за работу, но поняла, что не может сосредоточиться. Мешали взрывы веселого смеха, доносившиеся из сада. Ее так и тянуло посмотреть в сторону Хэдли, который шумно возился с детьми. Перегрин, выглядевший таким беззаботным, размахивал новой битой под наблюдением графа. От него не отставала и Изабелла. От вида великовозрастного здоровенного шалопая, учившего маленькую девчонку, как держать мяч, она с трудом сдержала смех.

Перерыв на ленч оказался весьма кстати. Кьяра позвала детей, оторвав от игры. За ними пришел Хэдли. С распущенным галстуком и растрепанными от ветра волосами он выглядел как мальчишка.

– Выпьете с нами чего-нибудь освежающего, лорд Хэдли? – осведомилась Алессандра.

– Благодарю, леди Джаматти. Но я уже слишком долго злоупотребляю гостеприимством леди Шеффилд.

– Напротив, сэр. – Кьяра старалась выглядеть спокойной. – Нам, конечно, будет приятно ваше общество.

– Да неужели? – спросил Лукас тихо, так чтобы услышала только она, и, отряхнув брюки с пятнами от травы на коленях, громко добавил: – К сожалению, у меня назначена встреча с друзьями в тире Мэнтона.

– Тогда не будем вас задерживать, – сказала Кьяра. Лукас немного растерялся оттого, что она так торопилась выставить его за дверь.

– Мне надо бежать, но я вернусь к вечеру. Смею надеяться, вы не забыли, что сегодня мы идем на концерт в Обществе духовной музыки.

– Боже правый, так вы у нас действительно святой, – не удержалась Алессандра. – У них ведь там такая скучища!

– Я слышал об этом. Однако им покровительствует очень влиятельная в свете дама, а ее поддержка весьма пригодится леди Шеффилд, если семья ее покойного мужа попытается отобрать у нее сына.

– Только святой может ради Кьяры слушать пение нудных гимнов в течение нескольких часов.

Лукас послал ей ангельскую улыбку.

– Нет, это расплата грешнику за его прошлые смертные грехи.

При упоминании об угрозе для Перегрина, Кьяре стало страшно, но она не подала вида.

– Надеюсь, что вы будете прилично себя вести сегодня вечером. Это ведь одно из условий нашей сделки.

– Разумеется. – И не успела она отдернуть руку, как он приложился к ней. – Иметь с вами дела – настоящее удовольствие, леди Шеффилд. Хорошо бы еще, чтобы вы тоже до конца выполнили свою часть сделки.

Глава 13

– Ну как, почувствовали себя добродетельной? – поинтересовался Лукас, когда карета тронулась, преодолевая полуночную мглу.

– Я почувствовала себя вымотанной, – отозвалась Кьяра, откинувшись на спинку и прикрыв зевок рукой. – Вам привычно бодрствовать до первых петухов, а мне нет. – Она потянулась как кошка и вытянула ноги. – Вы оказались правы. Это не музыка, а сплошная тягомотина, но по крайней мере не нужно было танцевать. Если бы пришлось танцевать вальс, я бы осталась без ног.

От неяркого фонаря вокруг ее головы образовался ореол. В полумраке кареты рассыпавшиеся по плечам вьющиеся волосы мерцали расплавленным золотом.

– Ноют, да? – Он наблюдал за ней.

Свет плясал на ее опущенных ресницах.

– Мм. Вот бы попарить их в душистой ванночке. Я оказалась бы в раю.

Носок ее бального башмачка упирался ему в туфлю. Лукас наклонился и взял ее ступню в ладони.

– Хэдли! – Кьяра округлила глаза.

– Расслабься, счастье мое. – Лукас развязал ленту на башмачке и распустил гладкий атлас.

– Но…

Он принялся массировать ей пальцы.

– Мы могли бы, конечно, остановиться у фонтана на Беркли-сквер. Правда, вода в нем довольно холодная. – И, щекоча ей большим пальцем свод ступни, добавил: – Но вдруг это окажется приемлемой альтернативой? Кьяра поерзала, пытаясь высвободиться.

– Это неуместно, – промямлила она.

– Да кто узнает, кроме нас двоих? – Лукас принялся еще энергичнее массировать ступню. – А вот так нравится?

– Божественно, – немного поколебавшись, ответила она. – Хотя признаваться в этом не хочется.

– А почему бы нет? Нет никакого греха в том, чтобы в кои-то веки позволить себе немного удовольствия.

– Другого я от вас и не ожидала. – Ей хотелось, чтобы голос звучал отчужденно, но уголки губ все равно тронула улыбка. – В конце концов, вы у нас знаток по греховной части.

Лукас погладил тонкую ткань чулка.

– Знаток, – согласился он и тихо засмеялся. Она еще раз попыталась высвободиться.

– Не дергайся, Кьяра, – остановил он ее, а потом пощекотал пальцы. – Почему бы тебе просто не растянуться на спине и не получить маленькое удовольствие?

– По-моему это чересчур экстравагантно, – прошептала она.

– И безнравственно, – подтвердил Лукас. – Но разве тебе не хочется побыть немного безнравственной?

Нет! Да! Нет!

Кьяра не могла выдавить пи слова.

– Я, например, не испытываю угрызений совести, потакая какой-нибудь безнравственности.

Распутник!

Треск рвущегося шелка заставил ее подскочить.

– Хэдли! – ахнула она. Лукас в это время стянул порванные чулки до лодыжек. Прикосновение ночного воздуха к обнаженной коже вдруг показалось ей шокирующе интимным.

Еще больший шок она испытала, когда Лукас провел языком по пальцам ее ног.

– О, это… так порочно, – запротестовала Кьяра, но почему-то не оттолкнула Лукаса.

– Ммм, да. – Он легонько куснул ее. – Но я ведь негодяй, забыла?

Разве такое можно забыть?

– А негодяй желает целовать даму во все интимные уголки и местечки.

Господи, кажется, он сосет ее большой палец. Влажное тепло от прикосновения его губ вызвало у нее желание, и она выпалила:

– И в грот Венеры тоже?

Лукас поднял голову. Фонарь высветил улыбку на его лице.

– О, леди Шеффилд, да вы, оказывается, увлекаетесь эротической литературой.

– Н-нет! – начала оправдываться Кьяра.

– Нет? – Он вскинул брови. – Сомневаюсь, что такой термин можно найти в научной литературе.

– Ну, если хотите, я… я услышала его от дам в парке, которые обсуждали ваши сексуальные подвиги, – призналась Кьяра.

– Как по-вашему, им понравилось? – спросил Лукас.

– Очень. – Кьяра немного поколебалась, а потом добавила: – Впрочем, я не поняла, что они имели в виду.

– Поцелуй в «полянку».

– В «полянку»? – переспросила она.

– Ну да. Одно из названий женских гениталий, которое мне нравится. «Грот Венеры» звучит слишком пафосно, вы не находите? А скажешь «полянка», сразу вспомнишь лето, аромат цветов, трав, вкус ягод.

Кьяра заерзала, сбитая с толку и одновременно заинтригованная.

– А что, есть еще какие-нибудь… названия?

– Муфта, мохнатка, щелка, борозда, карамелька, миска с медом, пипка, – не торопясь, принялся перечислять Лукас.

Ей казалось, что запретные словечки маслом растекаются по ее коже.

– Их, конечно, существует множество, но сама суть всегда понятна.

– Да, – подтвердила Кьяра, стараясь унять дрожь в ногах. – Очень выразительно.

– Видите, как много можно узнать за пределами библиотеки или лаборатории, – сказал Лукас. – А что до порочного поцелуя… – Он сам прервал себя, проведя кончиком языка вдоль ее ступни. – Наверное, вам нужно как-то помочь оживить воображение.

Пока он ласково гладил ее по лодыжке, а потом и по икре, ей в голову не могли прийти какие-нибудь эротические фантазии. Даже в самых сокровенных мечтах Кьяра не могла представить себе мужчину и женщину… вместе.

Ох, это было бы уж совсем за гранью.

А теперь… А теперь Кьяра вдруг поняла, что ступня не единственная часть ее тела, которая стала влажной.

Она крепко свела бедра вместе, чтобы остановить его.

– Этого более чем достаточно, – сказала Кьяра.

Его рука застыла на ее колене.

Фонарь качнулся, его лицо ушло в тень. И оттуда, из тени прозвучал его голос:

– Достаточно так достаточно. – Откинувшись на спинку, Лукас натянул ей чулки и надел башмак.

Атлас холодил ногу после его прикосновений.

Кьяра выпрямилась, как только карета остановилась. Радуясь, что в полумраке он не видит, как она покраснела, Кьяра расправила юбки.

– Вот наш вечер и подошел к концу. Желаю вам доброй ночи, лорд Хэдли.

– Спокойной ночи, леди Шеффилд. – И пока кучер обходил карету, чтобы открыть перед ней дверцу, Лукас добавил: – Надеюсь, что те очаровательные духовные песнопения, которых вы сегодня вдоволь наслушались, навеют вам добродетельные сны.

На следующее утро Лукас встал намного раньше, чем обычно, и тут же распорядился, чтобы подали горячей воды для бритья.

– Прошу прощения, сэр, – обратился к нему камердинер, поставив на умывальник тазик с водой и разложив бритву. – Желаете еще чего-нибудь?

– Хм? – В какой-то момент Лукас вдруг сообразил, что напевает фразу из «Мессии» Генделя. – Нет-нет, это все, Хэмфри. Передайте повару, что я сейчас спущусь к завтраку. Оденусь сам.

В ответ повисла долгая мучительная пауза. Со щекой наполовину в мыльной пене Лукас повернулся от зеркала.

– Что-то не так, Хэмфри?

– Помимо жутчайшего состояния вашего гардероба, сэр? – Камердинер скрестил руки на груди. – Может, вы предпочитаете, чтобы я подал прошение об увольнении? Складывается впечатление, что вы недовольны моей службой.

– Вы все еще причитаете по поводу перепачканных рукавов?

– Ваш лучший сюртук больше никогда не будет выглядеть так, как должно. А светло-серые брюки… – Хэмфри пожал плечами. – Они просто превратились в тряпье.

– Закажите другую пару. – Лукас отер лицо. – Черт, закажите полдюжины, если от этого ваша физиономия повеселеет.

– Моя физиономия здесь ни при чем. Одежда – дело серьезное, милорд. Осмелюсь заметить, что пока никто не критиковал ваш стиль в одежде.

– Критиковали только ее отсутствие на мне, – заметил он.

Хэмфри фыркнул.

Перейдя в гардеробную, Лукас выбрал темно-синюю куртку, темно-желтые бриджи и самые удобные сапоги.

– Им требуется починка, сэр, – заявил Хэмфри, с ужасом глядя на разношенные сапоги.

– Не волнуйтесь. Мне сегодня придется помесить навоз на «Таттерсоллз», – успокоил его Лукас. Он молча обмахнул сапоги. – Скажите, когда я был маленьким, у меня был пони?

– Да, милорд. Сэр Генри подарил его на день рождения, когда вам исполнилось семь лет.

– Я так и думал. – Он повязал галстук. – У каждого мальчика должен быть пони.

– До того момента, пока он не проедется на нем по мраморной лестнице в особняке тетушки на Гросвенор-сквер, – сказал дворецкий.

– У тети Пруденс напрочь отсутствовало чувство юмора, насколько мне помнится.

Хэмфри закашлялся.

– Судя по всему, это так. Потому что вам и пони отказали от дома на всю оставшуюся жизнь.

– Очень сомневаюсь, чтобы Аякс очень сокрушался по этому поводу. Как, кстати, и я. – Лукас сунул часы в карман жилета и отправился вниз завтракать.

Только он взялся за тарелку с яйцами пашот и окороком, как отворилась дверь.

– Ну ты прямо как в деревне, – заявил с порога Фарнем.

– Мы-то думали, что ты еще нежишься в постели, – добавил Инголлз подозрительно нечленораздельно. Их одежда и помятые лица свидетельствовали о том, что оба не спали ночью.

– Будете? – спросил Лукас, поднимая горячий кофейник. – Или подать копченой селедки?

– Меня тошнит при одном упоминании о еде. – Инголлз рухнул на стул возле обеденного стола и сжал голову ладонями. – Лучше налей мне бренди.

Фарнем вытащил бутылку.

– Выпьем за это.

Неужели у него точно такой же жалкий вид после какой-нибудь бурной ночи? Лукас не торопясь откусил тост, проглотив заодно с ним запах табака и шлюх, исходящий от приятелей. В горле запершило.

– Когда вы вернулись? – поинтересовался он. – Я думал, вы на месяц останетесь в Кенте.

– Вчера, – ответил Фарнем и нахмурился. – Или позавчера?

– Сразу и не вспомнишь, – согласился Инголлз, поморщившись. – Черт, трудно определить время, если совсем не видишь дневного света.

Лукас смотрел, как приятель плеснул себе в стакан еще бренди, пролив половину на ковер.

– Э… А зачем мы сюда пришли? – забубнил Фарнем. – Я помню, была какая-то причина…

– Кулачный бой! – вдруг выпрямился Инголлз.

– Точно, бокс! – Фарнем хлопнул себя по лбу. – Нам только что сказали, что Букср, негритянский чемпион с Ямайки, договорился о бое с Мактавишем – шотландским верзилой. Встреча пройдет сегодня вечером в деревне Кукхем.

– По слухам, денежный приз – тысяча фунтов, – вмешался в разговор Инголлз. – Ставки уже астрономические.

– Все говорят, что это будет бой десятилетия! Если не поторопимся, не успеем занять места у ринга. – Фарнем попытался подняться на ноги. – Где этот долбаный Грили со своей каретой? Он уже должен быть здесь.

– Наверное, проводит парочку последних раундов с Матильдой. Знаешь, Лукас, это та самая пташка, которую ты бросил. – Инголлз красноречиво поработал бедрами и грубо захохотал. – Несколько резких толчков, и партнерша запросит пощады.

Мило, но глупо. Такие школьные подначки на него трезвого не производят впечатления, пришел к выводу Лукас.

– Чокнутый Хэдли больше не интересуется Матильдой. Не сомневаюсь, у него на примете другая курочка, которую нужно потоптать, – хитро посмотрел Инголлз. – Кто она?

Лукас налил себе еще чашку кофе.

– Будешь вытягивать из него ответ в карете, Фредди, – остановил его Инголлз. – Быстрее приканчивай свои яйца, Лукас. Пора ехать.

Он не двинулся с места.

– Извините, джентльмены. Вы отправитесь без меня.

– Что? – воскликнули оба в один голос.

– Нынешний вечер у меня занят.

– Черт побери! Отложи все! Что может быть важнее, чем следить за битвой двух голиафов, которые мутузят друг друга? – не унимался Инголлз.

Бокс, охрипшая толпа, море эля… На миг Лукас испытал соблазн.

– Извините, не могу. Приятели удивились.

– Но почему?…