Текст книги "Согрешить с негодяем"
Автор книги: Кара Эллиот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Кара Эллиот
Согрешить с негодяем
Глава 1
«Убийство».
В напечатанном виде слово смотрелось омерзительно.
На миг прикрыв глаза, леди Кьяра Шеффилд поняла, что звучало оно еще гаже, стоило произнести его вслух.
– Убийство. – Слово сорвалось у нее с губ словно слабый вздох, но его отзвук, нарушая покой, пронесся эхом по комнате. Следствие было официально закрыто, и ей тогда показалось, что прошлое можно окончательно похоронить. Но она жестоко ошиблась.
Перед глазами плясали буквы, злобно напоминая о светских сплетнях. Она отложила «Морнинг газетт». В течение нескольких месяцев после скоропостижной смерти мужа во всех гостиных Мейфэра только и делали, что обсуждали это событие, подхватывая слух, и один чудовищнее другого.
И, наконец, сегодняшняя статья в утренней газете. В ней Кьяру не называли колдуньей. Говорили об ее увлечении «наукой».
Завтрак остыл. Чай стал горьким. Кьяра крошила пальцами тост. Интересно, неужели людям никогда не надоест ворошить прошлое? Вздохнув, она еще раз бросила взгляд на газетную колонку. К этому времени все сплетни и инсинуации на ее счет должны были бы умереть естественной смертью.
Ох как она ненавидела давать пищу для сплетен! Если повезет, рано или поздно ее случай все-таки сойдет с первых страниц газет.
В особенности если пресловутый лорд Хэдли будет продолжать устраивать свои эскапады.
Она терпеть не могла мотов и бездельников в принципе, но готова была преклоняться перед этим человеком, который затевал столь грандиозные скандалы. Его последние выходки стали притчей во языцех, отвлекая на себя всеобщее внимание от ее скромной персоны. Для увеличения тиража газет личность какой-то уединенно живущей вдовы не могла идти ни в какое сравнение с описанием проделок распутного графа.
Нельзя сказать, что ее уж очень интересовали подробности произошедшего инцидента. Решив проигнорировать смачную статейку, Кьяра потянулась за своими записными книжками, но поневоле пробежала глазами несколько следующих фраз.
«По-моему, автор все слишком приукрасил».
Ей не хотелось читать колонку, но она заставила себя. Ей был хорошо известен описанный в ней фонтан. Но она совершенно не представляла себе, кем была та распутница, которая согласилась изображать Леду рядом с Зевсом-лебедем, в роли которого выступил лорд Хэдли. В соответствии с представленным отчетом обнаженная женская особа обладала телом под стать мраморным изваяниям. И громоподобным голосом в отличие от них. Полрайона Беркли-сквер было поднято на ноги ее криками, когда граф устроил вместе с ней купание в ледяной воде фонтана, доходившей им до груди.
Водная процедура должна была охладить их пыл, подумала Кьяра. Не говоря о более серьезном ущербе для здоровья. В статейке содержался намек на то, что у графа осталось несколько больших синяков на самых чувствительных местах тела.
Вне всякого сомнения, автору хотелось бы, чтобы «медные яйца» оказались не более чем метафорой.
Кьяра неожиданно скомкала газету. Угли в камине вспыхнули, и пламя охватило бумажный комок. К черту лорда Хэдли! А вместе с ним и лондонское общество, по крайней мере его большую часть. Пусть они и дальше развлекаются своими омерзительными играми. С нее хватит этих злобных интриг и безумных дебошей до конца жизни. Они больше не шокируют. От них веет скукой.
Отставив тарелку, Кьяра собрала свои записные книжки и быстро вышла из комнаты.
– Вот дьявол! Еще выстрел, и снова прямо в середку карты!
Чертовское везение. Лукас Бингем, граф Хэдли зажмурился от утреннего солнца. Он был стрелком от Бога, но после трех – или все-таки четырех? – бутылок портвейна, которые он оприходовал за эти несколько часов, любая цель, даже самая ясная, могла ввести в обман.
– О-ля-ля! – Одна из надоедливых шлюшек из числа тех, кого он с приятелями заангажировал на эту поездку, полезла ему под рубашку. – Какая у вас верная рука, сэр! Что скажете на то, чтобы перезарядить пистолет и выбрать какую-нибудь другую цель?
Не дожидаясь, что он ответит, лорд Фарнем тихо присвистнул:
– Провалиться мне на месте, Лукас! Клянусь, ты собьешь фартинг с головки мужского члена и не моргнешь.
– Только не с твоего члена, Фредди, – хохотнул барон Грили. – Даже Хэдли не отыщет его, хотя видит прекрасно.
Фарнем лишь рассмеялся в ответ.
– Зато я без труда найду твою жирную задницу, Джорджи, в особенности когда ты так рискованно выставляешь ее напоказ, как сейчас. Поэтому следи за своим языком, чтобы не почувствовать моего сапога.
Грили в это время устроился за садовой статуей, лежа на девице и выставив зад на всеобщее обозрение.
– Перестаньте, перестаньте, джентльмены, – стала уговаривать красотка. – Не надо грубить друг другу, лучше посмеемся. – Ухватившись за бриджи на Грили, она подтянула их вверх. – В конце концов, мы здесь, чтобы веселиться.
– Тогда выпьем! – Фарнем открыл еще одну бутылку шампанского. – Выпьем за Лукаса, за нашего Чокнутого Хэдли, благодаря которому мы получим возможность хоть на время уплыть из столицы. С ее смертельно скучным сезоном. Совсем другое дело эта прогулка за город. Она поднимает настроение. Здесь мы дождемся, пока все зануды забудут о твоем лебедином заплыве при свете луны.
Забудут.
Лукас поморщился, услышав это слово сквозь пьяный туман.
Черт! Только сейчас он вдруг вспомнил о своем обещании, данном дяде. Уже не первый раз он бросает Генри в трудную минуту. В последнее время необязательность стала для него настолько привычной, что уже никто не ждал его появления в условленный час.
В душе шевельнулось раскаяние. Оно напомнило о себе, и от этого чувства не избавляло даже присутствие рядом ласковой Марии. Или ее зовут Маргарита?
Ощущение было не из приятных. Зашевелилось беспокойство, хотя они только на рассвете добрались до усадьбы Фарнема, прокутив полночи в каком-то злачном месте в Сент-Джайлсе. Отложив пистолет в сторону, Лукас схватил еще бутылку и залпом опорожнил ее, рассчитывая таким образом заглушить чувство вины.
– Проклятие! – Лукас прижал кончики пальцев к ноющему виску. – Ты только что напомнил мне о запланированной встрече, Фредди. Придется мне немедленно вернуться в город.
– Скинь их, дорогой. – Мадемуазель Эм принялась играть застежкой на его бриджах. – И все остальное заодно. Зачем нужно куда-то рваться, когда можно получить удовольствие здесь и сейчас?
– Не могу. – Поморщившись, он отвел ее руку. В данный момент его мужское естество отказывалось откликаться на заигрывания. У него в памяти еще оставались неясные воспоминания о полуночной коллизии, ледяной воде и твердом камне. – По правде говоря, дядя ждал меня к себе еще вчера.
– Но, дорогой! – Она провокационно надула губки. – Если ты уедешь, я останусь без пары.
– Кто-нибудь из этих осилит и двоих. – Лукас посмотрел, как Фарнем, в очередной раз приложившись к бутылке, снова устроился между бедрами своей партнерши. – Похоже, Фредди готов пахать еще и еще.
Шлюшка прищурилась.
– Выходит, я остаюсь на бобах? Я не для того тащилась сюда, чтобы любоваться на них и бить баклуши. Уговор был, что я буду заниматься тобой.
Голова у Лукаса раскатывалась от боли. Выудив из сюртука пачку банкнот, он сунул деньги ей в руки.
– Вот возьми и пересчитай. Займи свои умелые пальчики делом.
– Не порти настроение честной компании, Хэдли, – окликнул его Инголлз. Он лежал, вальяжно растянувшись на траве, и курил сигару. – Никуда он не денется.
Друзья заржали в ответ на шутку.
– Хорошо сказано, Фиц, – заметил Грили, вытирая слезы от смеха. – Никуда не денется! Ха-ха-ха!
Бездумная жестокость в отношении физического недостатка его родственника была словно пощечина. Лукаса охватил гнев. Захотелось наброситься на обидчиков. Но он тут же подумал, что если кого-то из них и нужно было отделать, так это его самого. Трое дружков просто во всем подражали ему. Так повелось со времен учебы в Итоне.
Чокнутый Хэдли. Одержимый тем, чтобы поставить искусство скандала на научную основу. Охотник за наслаждениями, всегда добивавшийся своей цели.
Лукас нахмурился. Неужели он действительно такой тупой, эгоцентричный пьяница? Безнравственная скотина, от которой несет перегаром и шлюхами?
Он встряхнулся, пытаясь прогнать мрачные мысли. Должно быть, падение в фонтан сказалось на его умственных способностях, а заодно и на его беззаботном отношении к жизни. Обычно ему было чуждо копание в себе…
– Ты не в том состоянии, чтобы отправиться куда-нибудь, – заявил Грили. Приятель пристально разглядывал Лукаса. – В смысле вид у тебя дерьмовый.
– Тем не менее через час я отправляюсь в Лондон, – пробурчал он.
– Ох, прекрати, – произнес Фарнем. – Ты не из тех, кто бросает друзей на произвол судьбы.
– Давай лучше выпьем еще по одной, – поддержал приятеля Инголлз.
– Ну… – Утро было ранним. – Ну если только по одной.
Маргарита заулыбалась, и ее рука двинулась вверх по его бедру.
Какого черта!
Комната, в которой она работала – ее святилище, – была убежищем, где она могла отрешиться от ядовитых сплетен и прочих реалий окружающего мира. Высокие, до потолка, окна обеспечивали свободный доступ свету. Рядами выстроились корешки книг. От них словно исходило ласковое тепло старого хереса – уютное дополнение к блеску полированного стекла. В безупречном порядке замерла лабораторная посуда. Микроскоп, пинцеты, щипцы, увеличительные стекла – все было готово для работы.
В этой комнате трудно было себе представить, что истина может быть искажена в угоду чьим-либо амбициям. Все можно было измерить. Здесь холодный расчет превалировал над грубыми эмоциями.
И все равно, прижав ладони к щекам, Кьяра с волнением ощутила, что они все еще горят от возмущения.
А может, от страха.
– Дьявол! – воскликнула Кьяра, разозлившись на себя за то, что позволила какой-то статейке вывести ее из равновесия. Так ли уж важно, что ее имя полощут «желтые листки»? Следствие по делу смерти ее мужа закрыто, и семье Шеффилд придется смириться с этим фактом. – Опасности больше нет, – добавила она, чтобы утвердиться в этой мысли.
Хватит жить прошлым! Учитывая, что ее сына сейчас нет в городе, эти две недели станут приятным перерывом в обычной жизни. Временем, когда она вновь вернется к научным исследованиям, забыв обо всех потугах родственничков покойного мужа очернить ее.
Пока Кьяра, раскрыв блокнот, делала записи, комната наполнилась запахом трав и пряностей, кипевших на медленном огне. На оригинальный рецепт средства, снимавшего боль с суставов при подагре, она наткнулась в средневековом манускрипте, который сама же отрыла на чердаке замка в Шеффилд-Мэноре. Но внесла в него некоторые коррективы исходя из собственного опыта.
Розмарин, экстракт можжевельника, сумах… Ставя галочки в списке, Кьяра решила со следующим боем часов добавить к смеси мирру. Это давало достаточно времени, чтобы привести в порядок свои записи к еженедельному сбору «Кружка ученых сивилл».
Кьяра печально улыбнулась. Таково было официальное название их группы, но между собой они именовали себя «Кружком грешниц». Считалось, что интеллектуальные занятия не к лицу леди. Однако, наперекор общественному мнению, пять женщин, входивших в кружок, объединял интерес к естественным наукам. И несмотря на разницу в возрасте и положении, они вдобавок были близкими подругами.
Кьяра аккуратно сложила бумаги в стопочку. Она не представляла себе, как смогла бы пережить эти полгода без их поддержки. Став членом кружка, Кьяра отошла от суматошного лондонского общества. Но все равно почувствовала шаткость своего положения, когда это общество накинулось на нее после внезапной смерти мужа.
Глубоко вздохнув, она прогнала прочь воспоминания о том, как ее преследовали, о своем смятении и замешательстве.
Родственники Шеффилда сразу стали строить грязные домыслы. Когда подозрения охватили большинство и тон обвинений стал угрожающим, ее собственная семья, чтобы избежать скандала, отдала Кьяру на растерзание резким на язык магистратам и коронерам с замкнутым лицом.
Закон требовал расследования обстоятельств скоропостижной смерти мужа. При этом никто не удосужился вспомнить, что муж был беспробудным пьяницей. Что, возможно, именно это и свело его в могилу. По подсчетам, в ту ночь, когда он умер, ему удалось прикончить полдюжины бутылок бренди. Но все равно ей пришлось выслушать досужие вымыслы его родных и их друзей насчет ее сварливого характера, привычки затворницы, про тайные убежища, в которых хранились какие-то неведомые яды.
Закрыв глаза, Кьяра пыталась не вспоминать лиц судейских, когда они выслушивали свидетелей. Она видела страх и отвращение, когда встречалась с ними глазами. До самого конца она не сомневалась, что они признают ее виновной в смерти мужа и передадут ее дело в уголовный суд.
Каким-то образом ей удалось выстоять в этом жестоком испытании. Не ради себя, ради Перегрина. Она была готова умереть тысячу раз, но только не отдать сына под опеку загребущей семейке Шеффилд. О, как они старались! Даже когда коронер недовольно объявил, что в его распоряжении нет достаточно улик, чтобы обвинить ее в убийстве. До сих пор они продолжают распространять небылицы о ее противоестественных увлечениях, психической неуравновешенности, которые не позволяют ей быть хорошей матерью.
Все больше лжи, все больше инсинуаций.
Кьяра стиснула руки. Она сделала все, что в ее силах, чтобы уберечь Перегрина сначала от перепадов в настроениях отца, потом от омерзительных подробностей дознания, а сейчас – от шлейфа скандала, который тянется за ней.
Но достаточно ли этого?
Выпрямив спину, Кьяра решила не уступать отчаянию. Пока она дышит, семейке Шеффилд не удастся сбить ее с ног. До сих пор им не удалось представить ни одного убедительного свидетельства в пользу их обвинений. Разумеется, просто так они не сдадутся. Однако чем дальше, тем труднее им будет утверждать, что у них есть какие-то доказательства совершенного ею преступления.
Пусть они и дальше плодят злобные слухи. Пусть публикуют в газетах отвратительную ложь. Их единственное оружие – слово. А слова мало трогают ее. Для Перегрина все складывалось по-другому. Он такой юный, такой впечатлительный…
Слава Богу, у нее есть такие подруги, как Алессандра делла Джаматти.
У маркизы, входившей в «Кружок грешниц», была дочь того же возраста, что и ее сын. Сама пережившая в Италии личную трагедию, Алессандра каждый день старалась чем-нибудь занять Перегрина, что было абсолютно нормально для ребенка.
В настоящий момент они втроем отправились в Бат, где не так давно были обнаружены руины зданий, оставшихся после римлян. Кьяра слабо улыбнулась. Алессандра, которая была знатоком археологии, как, впрочем, и химии, загорелась желанием присутствовать при начале раскопок. Дети ее поддержали.
Свежий воздух и простор пойдут Перегрину на пользу.
Что касается ее…
Раздался бой часов. Отбросив беспокойные мысли о прошлом, Кьяра добавила последний ингредиент в пузырившуюся смесь, а потом стала собираться на собрание кружка. Взяв в руки шаль, она заметила под ней маленькую записную книжку в кроваво-красном переплете и положила ее в ридикюль.
Разве Гиппократ не говорил, что радость является самым сильным лекарством для мужчин? А для женщин? В соответствии с привычной повесткой дня их собраний ее дополнение к научным докладам может показаться подругам весьма занятным.
Прошло гораздо больше часа, прежде чем Лукасу удалось встать на ноги и застегнуть бриджи.
– Мне и в самом деле нужно ехать, – пробормотал он, приводя в порядок измятый сюртук и галстук. После этого он повернулся в сторону террасы и помахал друзьям. – Наслаждайтесь природой. Полагаю, без вашей компании Лондон покажется скучнейшим местом на земле.
– Тогда оставайся, – предложил Грили. Он покачал головой:
– Нет, я искуплю все последние грехи, если сегодня нанесу визит дяде.
На лестнице его перехватил Фарнем.
– Э… Послушай, Лукас. Ты не возражаешь, если я займу твое место при Матильде?
– Разумеется, нет. Ведь природа не терпит пустоты, – цинично отозвался Лукас.
– Э… – Фарнем озадаченно посмотрел на него.
– Не удивляйся. Это всего лишь одно из множества научных наблюдений, которыми любит делиться мой дядя. – Лукас распорядился уложить его саквояж и запрячь упряжку лошадей. – Можешь попользоваться обществом мадемуазель Эм.
– Это по-товарищески, – ухмыльнулся Фарнем и понизил голос до заговорщического шепота. – Признайся, все эти разговоры насчет дяди просто предлог. У тебя наверняка что-то интересненькое на уме.
Лукасу не хотелось говорить правду.
– О чем это ты?
Приятель восхищенно присвистнул.
– Ты счастливчик по части женщин.
А вдруг это проклятие? Иногда он не мог не удивляться, как все легко шло ему в руки. Хотя правда заключалась в том, что если он не чувствовал сопротивления, очень быстро наступала скука.
Чтобы избавиться от таких странных мыслей, Лукас сделал вид, будто стряхивает пылинку с рукава.
– Хочешь добрый совет?
– Разумеется!
– Секрет заключается в том, чтобы наплевать на все.
– На что – на все?
– Вообще на все.
Глава 2
Все еще в расстройстве от грязных слухов, Кьяра решила не брать извозчика, а пройтись пешком по парку, чтобы подышать воздухом и успокоиться. До собрания оставалось время. Являться же на встречу загодя было неприлично. Погода не радовала, ветер гнал облака, поэтому шанс столкнуться здесь с кем-нибудь из знакомых был невелик.
Но даже если и так! Неужели она не перенесет еще одно ехидное замечание? Одним больше, одним меньше, не все ли равно?
Свернув в сторону от дороги для экипажей, Кьяра ускорила шаги, дошла до кромки газона и остановилась в глубокой тени растущих по его краям деревьев. Она настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, что не одна. Звонкий смех поблизости застал ее врасплох.
– Перестань, Аннабелла, ты затащила нас в такую глубину, что теперь просто обязана рассказать о том, как тебе удалось заманить это роскошное чудовище к себе в постель.
Вздрогнув, Кьяра подняла голову. Из-под вуали она увидела леди Аннабеллу Мертон, светскую львицу, которая рука об руку с леди Кэролайн Гилфорд и леди Мэри Хирлбатт шагала по гравийной дорожке.
Кьяра замерла, изо всех, сил надеясь, что темное платье не выдаст ее и она незамеченной уберется отсюда подобру-поздорову.
Только бы они не оглядывались по сторонам.
Но трио и так было слишком занято своим разговором, чтобы обращать внимание на что-нибудь еще.
– Да-да. Расскажи поподробнее. – Новый взрыв смеха. – Так ли хорош Хэдли в любовниках, как об этом твердят?
Хэдли. Кьяра поморщилась. Судя по всему, нынешним утром имя молодчика было на устах у всех.
Леди Мертон провела пальцем по изогнутому перу своей модной шляпки.
– Он просто изумительный, Каро, – промурлыкала она, словно кошка над горшком сметаны. – Вы же сами видели эти широченные плечи, эти мускулистые бедра. Уверяю вас, другие части тела производят такое же неизгладимое впечатление.
– Правда, что он настойчив и неутомим, как скаковой жеребец? – поинтересовалась леди Хирлбатт.
– Могу лишь сказать, что быть с ним – все равно что принимать участие в нескончаемой скачке.
Когда троица понимающе засмеялась, Кьяра хотела повернуться и пойти своей дорогой. Однако товарки остановились и сбились в тесный кружок, поэтому пришлось оставаться на месте.
– Он демонстрирует настоящие чудеса выносливости, – продолжала леди Мертон. – Клянусь, граф готов заниматься этим с вечера до утра без перерыва. – Она взмахнула рукой в перчатке. – Но, мои дорогие, главное – Хэдли заботится не только о собственном наслаждении. Он считает, что галоп должен доставлять удовольствие и лошади и седоку.
Удовольствие? Кьяра подумала, что ослышалась. На собственном опыте она убедилась, что секс – это какие-то торопливые, беспорядочные движения, неуклюжая, болезненная процедура, которую женщине приходится терпеть. Причем здесь удовольствие?
Леди Гилфорд тяжело вздохнула:
– Какая ты счастливая! Самая счастливая женщина в Лондоне.
– Я слышала, что кое-кто из этих повес весьма искусен по части ласк рукой, – не отставала леди Хирлбатт.
– О, у Хэдли такие умные пальцы, – протянула леди Мертон. – Но если бы вы знали, какие у него чувственные губы и что он вытворяет ими и языком в самых интимных женских местах!
– Ты хочешь сказать… в гроте Венеры? – уточнила леди Хирлбатт.
Леди Гилфорд задохнулась:
– Не может быть! Только не там.
– Именно там. Как ласковы его касания языком, как он слегка покусывает…
Кьяре еще не доводилось слышать настолько шокирующих откровений. У нее горели уши. Но, несмотря на отвращение к пересудам, ей хотелось стоять и слушать. И в этом желании не было ничего от научного интереса, пришла она к выводу.
Как бы то ни было, новых подробностей не последовало. Послышались звуки подъезжавшего экипажа.
– Ну вот, помяни черта… – пробормотала леди Гилфорд.
– Доброе утро, дамы, – раздался низкий мужской голос. Под стать голосу был и облик его владельца. Из-под высокой касторовой шляпы на воротник прогулочного костюма спускались длинные черные волосы, которые ветер разметал по плечам. На твердом подбородке виднелась отросшая щетина. А его глаза…
Кьяра быстро укрылась между двумя дубами.
На загорелом лице, гипнотизируя, выделялись синие, как сапфиры, глаза. А вот и печально известный граф собственной персоной. Он улыбнулся, и у нее перехватило дыхание. Должно быть, он мерзавец, но нельзя не согласиться, что он хорош как грех.
Темный и опасный как дьявол.
– О-ля-ля, Хэдли, – воскликнула леди Мертон. – Какой сюрприз! В утренней газете писали, что вы уехали из города.
– Я действительно уезжал, – подтвердил он. – Но пришлось вернуться, слишком много дел накопилось.
– Надеюсь, вы не простудились, сэр, – дерзко рассмеялась леди Мертон. – Купание на открытом воздухе холодной темной ночью вредно для здоровья.
– Меня предупреждали. – Его губы тронула улыбка. – К счастью, я не очень пострадал. Но впредь следует быть более осмотрительным. С холодной водой шутки плохи. – Он прищурился и остановил взгляд на леди Мертон. – Я вспоминаю несколько летних вечеров в Кенте. Погрузиться в ванну из шампанского гораздо приятнее.
Две ее подруги захихикали.
– Пузырьки так приятно щекочут и рождают возбуждение в… – Граф подмигнул. – В тех местах, которые я поостерегся бы назвать в приличной компании.
– Шалун! – расхохоталась леди Мертон. – Поскольку вы вернулись, надеюсь, что вскоре навестите меня.
– Постараюсь не разочаровать вас, мадам, – откликнулся граф. – А теперь извините меня, дамы, мне пора ехать. – Небрежно отсалютовав, он взмахнул хлыстом.
Хэдли уехал, но Кьяре показалось, что она все еще видит его синие глаза.
– Ты никогда меня не разочаруешь, Хэдли, – проговорила леди Мертон, глядя ему вслед, пока коляска не скрылась за поворотом. Вздохнув, она повернулась к подругам. – Что, если мы выпьем холодного лимонада у Понтера, а потом отправимся ко мне домой?
Дождавшись, пока они уйдут, Кьяра выскользнула из своего укрытия и заторопилась по своим делам.
Леди Шарлотта Грейсчерч Фенимор фыркнула в непозволительной для леди манере.
С формальной повесткой дня было покончено. «Грешницы» оставались сидеть за чайным столиком, где они выслушали последние дополнения Кьяры к Малой красной книге.
– Вероятно, нам нужно сократить название нашего опуса, – продолжила Шарлотта. – Вместо «Неизменные законы мужской логики. Научное исследование, основанное на эмпирических наблюдениях» мы могли бы назвать его «Мужчины. Краткое руководство для обращения с тупицами и хамами».
– Ха-ха-ха, – рассмеялась леди Ариэль Грейсчерч, выглядывая из-за плеча старшей сестры – леди Шарлотты. В отличие от нее леди Ариэль никогда не была замужем. – Мне нравится, что ты написала заголовки красными чернилами, Кьяра. Это для того, чтобы обратить внимание на снисходительность мужчин к своему поведению?
– Скорее, чтобы подчеркнуть их проклятый нарциссизм. – Шарлотта захлопнула журнал. Из-за артрита в коленях она стала медленно двигаться, но разум ее по-прежнему оставался скор. – Я так понимаю, на прошлой неделе тебя посетил с визитом племянник Шеффилда.
Кьяра кивнула.
Кейт Вудбридж поморщилась.
– Только не говори, что он пытался вытянуть из тебя еще денег. – Хотя в свои двадцать два она была самой молодой из «грешниц», Кейт более чем компенсировала свой юный возраст умением давать резкие оценки. – Маленький гаденыш.
– Следи за выражениями, дорогая, – напомнила ей Ариэль.
– Я знаю выражения и похлеще, – мрачно заявила Кейт, Дочка американского морского капитана – некоторые чистоплюи были склонны считать его пиратом – провела большую часть юности в экзотических портах разных частей света, набираясь знаний в ботанике. Не говоря уже об искусстве на нескольких языках пользоваться матерным вокабулярием, который мог вогнать в краску любого бывалого моряка.
– Э… Не сомневаюсь. Только помни: если будешь произносить их вслух в приличном обществе, можешь попасть в неприятную ситуацию.
– И вы туда же. – Кейт скорчила рожицу. – Его светлость уже прочел мне лекцию о том, как следует вести себя в английском обществе.
Кьяра сочувственно вздохнула. Не у нее одной имелись сложности в общении с членами семьи. Своим родителям, умиравшим от лихорадки, Кейт была вынуждена торжественно пообещать, что восстановит отношения с дедом по материнской линии. Но дела в этом направлении шли не совсем гладко.
– Давайте не будем зацикливаться на моих семейных проблемах, – добавила Кейт после короткой паузы. – Займемся лучше Кьярой.
– О, Артур безобидное создание, – пробормотала Кьяра. – Он напоминает мне обиженного ребенка.
– Они вовсе не такие, – возразила Шарлотта. Обычно спокойная во всем, она становилась язвительной, как только речь заходила о деньгах. Ее покойный муж старательно скрывал свою страсть к азартным играм. В результате она едва не оказалась на улице.
Несмотря на одолевавшие ее тревоги, Кьяра не сдержала улыбки. Она вспомнила, как два года назад отправилась на собрание Королевского ботанического общества. Сейчас она считала, что это было самой большой удачей в ее жизни. Там она познакомилась с сестрами. Знакомство переросло в крепкую дружбу. Их едкий юмор веселил. В тот момент, в гнетущие месяцы после смерти Шеффилда, это был настоящий подарок судьбы. Но когда требовалось, сестры были олицетворением серьезности, по-матерински опекая трех молодых участниц кружка: Кейт, Алессандру и саму Кьяру.
Шарлотта кашлянула.
Сообразив, что подруги ждут ее заключения, Кьяра продолжила:
– Мать Артура настоящая ведьма. – Кьяра терпеть не могла сестру покойного мужа. – Мне кажется, он пьет, чтобы забыться.
– Это еще не самое страшное, – заговорила Ариэль. – Кузен Арчибальд говорит, что молодой человек наведывается в самый низкопробный притон Лондона, где играет в очко. Судя по всему, его проблемы начались в десятилетнем возрасте. За двадцать пять лет он проиграл приличные деньги.
– Ничего удивительного. – Кьяра поставила чашку на место. – Игра по-крупному – это слабость всей семьи Шеффилд. – Она не стала вдаваться в детали других пороков семейки. Подруги и так знали, что ее брак был несчастным.
– Ты не думаешь, что можешь потерять свой городской дом? – Кейт озабоченно сдвинула брови. – Или деньги? Начнем с того, что все это принадлежит тебе.
Кьяра покачала головой.
– Человек, который ведет мои дела, заверил, что с юридической точки зрения существует полная ясность. То, что я унаследовала от своего деда, тронуть не получится. Так что леди Баттершем мне не опасна. – Она произнесла это легкомысленным тоном и тут же почувствовала, как бледнеет, вспомнив, что за записку племянник доставил ей от своей матери и как вкрадчиво он попросил денег взаймы. – Даже несмотря на все намеки, что она будет требовать формального опекунства над Перегрином и, естественно, контроля над его наследством.
– Ты недооцениваешь старушку Бат, – сказала Шарлотта. – Как вампир, она жаждет крови. Предпочтительно твоей.
– Видя, как Шеффилды вместе с коронером пытались высосать из меня все соки и как им это не удалось, можно предположить, что я выдержу все атаки золовки, – ответила Кьяра.
Однако Ариэль выглядела озабоченной.
– Аплодирую твоей храбрости. Но меня очень беспокоит, как дальше пойдут дела. На мой взгляд, атаки Шеффилдов становятся все более агрессивными.
Кейт прочистила горло.
– Ничего не хочу сказать, но этим утром я увидела новую карикатуру Джеймса Гилрея в витрине лавки. Зрелище малоприятное.
Ариэль вздохнула.
– Отставим шутки в сторону. Нам нужно серьезно поговорить, Кьяра.
Одно дело – под микроскопом исследовать жизнь артишока испанского Cynara carduculus ,и совсем другое – позволить другим, пусть даже самым близким друзьям, копаться, в ее чувствах. Этого Кьяре хотелось меньше всего. Уставившись в свою чашку с чаем, она нехотя кивнула.
– В отличие от меня ты молода, красива и умна, – начала Ариэль. – Мне не хотелось бы, чтобы ты категорически отвергла возможность знакомства с достойным мужчиной. Среди представителей сильного пола есть превосходные экземпляры.
– Ариэль сразу взяла быка за рога, – пробормотала Шарлотта. – С чисто практической точки зрения замужество обеспечивает безопасность.
– Мастиф тоже может обеспечивать безопасность, – тихо возразила Кьяра. – Но я не позволю ему залезать ко мне в постель.
– Кьяра! – Несмотря на миниатюрность, Ариэль могла гаркнуть что твой офицер артиллерии.
Кейт прыснула.
– Ну ладно. Могу предположить, что такие существуют. – Кьяра сделала паузу. – Чисто теоретически.
– Я совершенно серьезно, моя дорогая. Шарлотта права. Нам нельзя игнорировать тот факт, что в последнее время семья Шеффилд все громче заявляет о себе. Боюсь, они доставят много хлопот. Мне кажется, что в сложившейся ситуации необходимо изменить стратегию, – заявила Ариэль. – Разумеется, мы можем продолжать решать научные головоломки на наших еженедельных собраниях. Но нам следует подготовиться к другой схватке.
«Схватке». Кьяра чуть не подавилась кусочком бисквита.
– Блестящая мысль, Ариэль! Ты абсолютно права. Начинаем кампанию за то, чтобы найти Кьяре приличного мужа. – Шарлотта выдала барабанную дробь на столе. – Мы втиснем этот пункт в повестку дня между подготовкой опровержения на «Трактат по химии» Ашертона и каталогизацией новых видов доставки ботанических образцов с Ямайки.
– Есть какие-нибудь идеи насчет того, с чего начнем поиски? – В голосе Кьяры зазвучал сарказм. Ее взгляд упал на газету, на которой стоял поднос с чаем, и она почувствовала, что краснеет при воспоминании о недавней случайной встрече. – Ну конечно, предлагаю начать с колонки сплетен. Тут напечатан крупный заголовок про печально известного лорда X. Посмотрите, всего тремя строками ниже меня самой.
