Текст книги "Согрешить с негодяем"
Автор книги: Кара Эллиот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Грот Венеры. Неудивительно, что ей тут же вспомнился хор женских ахов и охов, который она услышала в тот роковой день в парке.
Раздвинув складки, Лукас стал целовать ее. Кьяра слегка напряглась. Он лизал ее. Еще и еще. В ней проснулись силы. В ней вспыхнул огонь. Так не могло долго продолжаться, этот огонь может сжечь ее дотла. Чувствуя, как в ней поднимается желание, Лукас слегка прикусил ее зубами.
Кьяра вскрикнула, и ей показалось, что на нее тут же пролился горячий звездный дождь.
Она лежала в полном изнеможении, взлетев на вершину блаженства, и вдруг услышала шепот:
– Я… Этого не описать…
Губы легко касались ее живота.
– Твое тело – само совершенство, счастье мое. – Потом он навис над ней, поместившись между ног.
О, она знала – она прекрасно знала! – Лукас проделывал это бесконечное число раз с бесконечным количеством женщин, но все равно она чувствовала себя другой, особенной. Единственное, что было важно в этот момент: их тела слились, они стали единым целым.
Лукас широко развел ей колени, чтобы взглянуть на нее. Она закрыла глаза, чувствуя себя и порочной и развратной.
– Красавица! – Он обнял ее за талию, потом руки скользнули вверх по ребрам и легли на груди. – Красавица, само совершенство. – Его теплый член упирался ей в живот.
Красавица.
– Разведи ноги пошире, – слегка охрипшим голосом попросил он.
Она заметалась, прижатая его телом, а потом выгнулась навстречу ему.
Лукас провел рукой по завиткам волос у нее между ног и почувствовал, какие они влажные.
– О, ты уже готова, – очень довольный, произнес он. – Готова для меня.
«Да. Готова. Начинай». Она не была уверена, что не сказала этого вслух.
Лукас засмеялся.
– Не будем торопиться, счастье мое. – Он раздвинул складки и опять нашел ту самую чувствительную точку. – Ученые должны проводить опыты не торопясь, шаг за шагом, не так ли?
В ответ Кьяра застонала, сказать что-нибудь осмысленное было выше ее сил. Круговое движение большого пальца доводило ее до беспамятства. Она стиснула Лукаса в объятиях и прижала к себе. Ей нужно было ощущать тяжесть его тела. Чувствовать его в себе. Желание захлестнуло ее. Ближе. Ближе. Кьяра оттолкнула его, осознав, что следы ее ногтей остались у него на плечах.
Промычав что-то, Лукас откинулся назад. Лицо было напряженным. Волосы упали на лоб, скрывая выражение глаз. В колеблющемся свете длинные вьющиеся пряди блестели как полированное черное дерево.
Кьяра забыла обо всем на свете.
Лукас вошел в нее. Сначала на самую малость. Сдвинулся назад.
Она обхватила мощные бедра и издала какой-то жалобный вой. Все так! И все неправильно! То, что происходило, случилось вопреки разуму. Она это понимала. Но… О, как она хотела его!
Лукас снова вошел в нее. На этот раз немного глубже. И вышел. Совсем!
Ощущение было непереносимым. И потрясающим.
Ухватив его за ягодицы, чтобы он больше не вырвался, она подалась навстречу и приняла его целиком.
В какой-то момент Кьяра увидела в его глазах отражение того же самого изумления, которое овладело ею. Ей показалось, что она ошиблась. Это игра света и теней. Для него постельные игры были не внове. Может, проявление душевной открытости и делало его таким желанным и популярным у женщин. Он давал почувствовать женщине, что она для него светоч жизни.
Чтобы так искусно заниматься любовью, нужна большая практика… Надо сосредоточиться. Нельзя вспугнуть волшебство момента.
Лукас стиснул зубы, пытаясь сдержать себя. У них с Кьярой это было в первый раз, поэтому все должно быть по-особому. Конечно, у нее уже был мужчина. Торопливый первопроходец. Осеменитель. Но большой радости она тогда не испытала.
Ей пришлось долго скрывать свои истинные достоинства – женскую страстность и серьезность настоящего ученого. А еще стыдиться своего роскошного тела и выдающегося ума.
Черная вдова с Понт-стрит.
Мужчины обычно боятся умных женщин. Но для Лукаса интеллект обладал дополнительной притягательностью. Возбуждал. Очаровывал. Вызывал обожание. Когда он смотрел на Кьяру, ему хотелось стать лучше.
Но только не в данную минуту. Сейчас он, слабый эгоистичный сибарит, не мог оторваться от нее. Его тело было полно темной, жестокой похоти. Он резко вошел в нее, чувствуя, как она захватила его в горячий и влажный плен.
– Ты ослепляешь меня. Очаровываешь меня. Ты околдовала меня.
Она потянулась к нему, сияние звезд отражалось у нес в глазах. Их тела вздымались и опадали в волнообразном ритме. Все быстрее и быстрее, пока у него в ушах не загрохотал стук ее сердца. Или это было его собственное?
Трудно определить.
А сердце продолжало грохотать. Последний толчок бедер, и он почувствовал, как она обхватила его ногами. Кьяра взлетела на вершину блаженства и закричала.
Лукас тоже хрипло застонал. Теперь она принадлежит ему. Вся, без остатка.
Не теряя головы, Лукас резко вышел из нее, изливая семя ей на живот.
– Счастье мое! – Приподнявшись на руках, он стал покрывать поцелуями ее шею и грудь, пока она не отпустила его.
Еще бы чуть-чуть… Ни он, ни она не подумали о том, чтобы предохраняться. Сейчас ей только забеременеть не хватает. Тем не менее какое-то странное ощущение потери овладело им. Он откинулся на спину и углом простыни отер ей живот.
Кьяра лежала неподвижно, опустив ресницы. Ее волосы рассыпались по подушке, как мерцающий золотой нимб вокруг головы. Он испытывал какую-то неловкость и поэтому не хотел прерывать молчание. Все равно то, что хотелось сказать, нельзя было выразить словами. Вместо этого он улегся сбоку, с удовольствием отмечая мелкие подробности – как она пахнет после секса, мягкость усталого тела, легкость дыхания.
Через секунду Лукас придвинулся ближе и по-хозяйски положил руку ей на бедро. Его охватило незнакомое чувство. Никакого отношения к физической истоме оно не имело. Оно было более… умное. Удовлетворенность? Нет, что-то более глубокое. Наверное, было бы правильнее сказать – ощущение покоя.
Кьяра пошевелилась и приоткрыла глаза.
– Ммм… – промычала она сонно, лениво и чувственно. Затем поморгала, приноравливаясь к свету. – Лукас. – Ему понравилось, как она это произнесла: медленно, протяжно, как тянут ириску. – Это было что-то особенное…
Улыбнувшись, он остановил ее, приложив палец к губам.
– Да, было дело.
Она очаровательно занервничала, что совсем не походило на нее.
– Я не это хотела сказать. – Лениво приподнявшись, Кьяра облокотилась на подушку.
Когда Лукас увидел, как простыня соскользнула с нее, приоткрыв грудь, он почувствовал, как у него непроизвольно дернулся член. Вот дьявол! Не хотелось докучать ей своими ласками, но если простыня спустится еще на дюйм, ему не останется ничего другого, как завалить ее на спину и взять еще раз.
– Я имела в виду, что у нас особые обстоятельства. – Она покусала губу. – Мы не можем… В смысле, мы не должны…
– Тшш. – Он поцеловал ее в губы и накрыл простыней. – Сейчас спать. Смысл будем искать потом.
Глава 21
Свершилось!
Кьяра поморщилась. Надо же, как пафосно. Она ведь не какая-нибудь гусыня из душещипательного романа. Она ученая дама, рационально мыслящая, приученная к дисциплине и независимости суждений.
Тогда почему мысли ее порхают и мечутся, как облака цветочной пыльцы на ветру?
Туман отступил, оставив после себя утреннюю прохладу и ясное небо. Кьяра вышла на обрывистый берег моря. Она поднялась чуть свет и решила отправиться на прогулку, вместо того чтобы сидеть за завтраком в столовой. Рано или поздно ей придется встретиться с Лукасом при свете дня. Но пусть их встреча произойдет не как дополнение к копченой селедке и тостам, и уж тем более не во время научных дебатов между Ариэль и сэром Генри.
Крутая тропинка между скалами наконец привела ее на самую высокую точку кручи. У ее ног лежал океан. В солнечном свете безбрежная синева ослепительно сияла мириадами бликов. На сколько хватало глаз, нескончаемой чередой бежали волны, украшенные пенными барашками. Высоко над головой носились чайки. Эхо их сиплых криков спорило с шумом прибоя.
На секунду она позавидовала их свободе лететь куда хочется, куда донесут крылья. Хорошо бы парить в небесах и не думать ни о чем на земле!
«Уймись, – осадила она себя. – Жизнь совсем не простая вещь, даже для harm argentatus [14] [14]Латинское название чайки.
[Закрыть] .Всегда найдется хищник, который только и ждет, чтобы воспользоваться чьей-либо беспечностью. Так что не щелкай клювом».
Ей самой по крайней мере хватит ума, чтобы побороться.
Хотя не все так однозначно.
Как иначе можно объяснить тот факт, что, наплевав на все, она предалась любовным утехам с Чокнутым Хэдли?
Усевшись на теплом плоском обломке скалы, Кьяра посмотрела на воду. Неужели природный здравый смысл отказал ей, если она очертя голову кинулась в неведомые глубины? Граф не может служить якорем. Достаточно посмотреть, как он идет по жизни, снимая пенки.
Она нахмурилась. Губы опухли после пылких ночных поцелуев. В тот момент не Лукас должен был отвечать за свои действия. Она должна была ему отказать.
– Нет! – воскликнула она, подняв ржанку из гнезда в камнях.
Нет. Она не должна чувствовать себя виноватой. Как говорится в старой пословице: «Если стелешь постель, готовься в нее улечься».
Этому сексуальному и греховному графу Хэдли вчера удалось оказаться в ее постели, да еще и похозяйничать в ней. Правда, одно непреложно. Она сделает все, чтобы это больше не повторилось.
Но, несмотря на веские доводы «против», она не жалела о том, что произошло ночью. Лукас не совершенство. Однако он не порочный, не развратный, как о нем говорили. Ему пришлось так долго играть роль беззаботного повесы, что эта маска приросла к нему как вторая кожа. А под ней оказался ласковый и заботливый человек. Добрый, веселый, преданный и, если не обращать внимания на отдельные недостатки, полный любви.
Любви?
О любви не может быть и речи.
Единственная проблема – тело отказывалось слушать все предостережения.
Почувствовав соль на губах, Кьяра вздохнула и поднялась. Сердце бросало вызов человеческой логике. Лучше все-таки сконцентрировать свои силы на рукописи, чей загадочный шифр основывался на законах разума. Может, с помощью друзей ей удастся наконец раскрыть тайну последнего раздела. У нее, кстати, появилась одна идея. И если она окажется права…
Вспомнив о работе, Кьяра направилась к главному зданию усадьбы. Кусочки головоломки сложились в единое целое, и ей стало казаться, что существует некая связь между плесневым грибом Penicillium notatum и…
– Ciao , bella ! -Когда Кьяра шла по фруктовому саду, до нее донесся голос Алессандры. – Я покончила со своими делами на день раньше, поэтому решила приехать заранее, – не останавливалась подруга. – Ариэль сказала, что ты отправилась погулять на холмы, и я решила пойти тебе навстречу.
– Как я рада, что ты здесь!
Алессандра взяла ее за руку и пристально посмотрела ей в глаза.
– Что-нибудь еще случилось?
– Н-нет. Да. – Она затаила дыхание. – Нет.
Алессандра, продолжая смотреть на нее, покачала головой.
– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.
Под ее испытующим взглядом Кьяра покраснела.
– Это так заметно?
– Только потому что я внимательна к мелочам, – последовал ответ. – Определенных вещей женщины не могут скрыть. – Она выставила палец вперед. – Но кое-что тебе под силу. Подними воротник повыше. У тебя засос на шее.
Вспыхнув, Кьяра помяла тонкую шерсть.
– Кстати, я не осуждаю тебя, – добавила Алессандра. – Он очень красивый мужчина.
– С моей стороны это полное безрассудство, – сказала Кьяра.
– Дорогая, у сердца имеется своя голова на плечах. И, к сожалению, она частенько отказывается следовать доводам логики или разума.
– Значит, меня раскрыли. Боже, неужели в моей жизни и без этого мало проблем!
– Или без того, – съязвила подруга. – Скажи мне…
– Ни за что, – отрезала Кьяра.
– Скажи мне, Ариэль в курсе?
– Нет! Не надо ей ничего говорить.
– Не беспокойся, bella . –Какое-то время она разглядывала кольца на своих руках. – Я умею хранить секреты.
Кьяра прерывисто вздохнула.
– Спасибо.
Они свернули на дорожку, ведущую через парк, и несколько шагов прошли в молчании.
– Я больше не скажу ни слова на эту тему, – заговорила Алессандра, когда они проходили мимо шпалер, увитых розами. – Но если тебе потребуется совет, только скажи.
– Вообще-то у меня есть о чем спросить. – Кьяра усмехнулась. – Правда, это касается манускрипта сэра Генри. Мне кажется, я подошла вплотную к ответу. Хочется знать твое мнение и мнение Ариэль насчет моей идеи. На первый взгляд это полное сумасшествие, но…
Лукас наблюдал, как две леди, занятые каким-то серьезным разговором, рука об руку шли по лужайке. Хотелось бы знать, что могут так увлеченно обсуждать женщины. Таинственные археологические находки? Маркиза была непревзойденным специалистом по этой части.
Алессандра вдруг рассмеялась и также неожиданно замолчала.
Черт! Лукас понадеялся, что они обсуждали древние артефакты, а не какую-нибудь тему из современности. Интересно, у дам существует такой же кодекс чести, как у джентльменов, в соответствии с которым никогда не обсуждаются подробности?
– Хэдли! – одновременно завопили два детских голоса.
Хэдли не успел среагировать. Крикетный мяч угодил ему в грудь. Лукас задохнулся и со всего размаха плюхнулся на газон.
Перегрин и Изабелла бросились к нему.
– Все нормально, сэр? – наклонился к нему мальчик.
– Мы крикнули вам, – стала оправдываться Изабелла. – Несколько раз.
– Это моя промашка, – прохрипел Лукас. – Надо быть более внимательным.
– Хорошо, хоть она не разнесла вам череп, – хихикнул Перегрин.
Изабелла надула губки.
– Если хочешь знать, я метила точно туда, куда попала. – Она посмотрела на Лукаса, и лицо ее немного просветлело. – Получилось, сэр! Я научилась посылать крученую подачу, как вы мне показывали. Теперь я попадаю в цель.
– Превосходная подача, Иза, – успокоил ее Лукас. – Могу поспорить, теперь ни одна «калитка» не устоит перед твоим напором.
Девочка засияла.
Перегрин помахал своей битой.
– Пусть сначала примет мой мяч.
– Ха! – Малышка тряхнула черными как смоль кудрями. – У тебя никудышный замах.
– Давайте проверим, – предложил Лукас.
Осторожно поднявшись, он взял мяч в руки. «Поменьше мечтай, о чем не нужно». И состроил гримасу. Может, оно и к лучшему, что он отвлекается на другие дела, а то думать о Кьяре, которая в дезабилье раскинулась на скомканных простынях, становилось небезопасно…
– Хэдли? – Перегрин пристально посмотрел на него.
– Э… Все нормально. – Лукас сделал вид, будто проверяет швы на мяче. – Хотел убедиться, что Иза не порвала мяч при ударе.
Малышка фыркнула.
– Теперь, Перри, займи свое место, и посмотрим твою стойку. Не забудь прижать локти и напрячь кулаки.
Скоро к их крикам и смеху добавился лай Мефисто, который примчался с псарни, рассчитывая поиграть с ними. Пес с удовольствием ловил мячи, и если бы он еще не жевал их при этом, его усердие Перегрин с Изабеллой оценили бы в полной мере. К тому времени, когда они все вместе ввалились на кухню попить лимонада и подкрепиться пирожками с повидлом, дети уже устали и согласились, что надо отдохнуть.
Лукас размял плечи. Должно быть, он стареет. Он уже забыл, сколько сил требуется, чтобы выдержать общение с двумя детишками восьми лет.
– Мастер Лукас. – Старшая кухарка выразительно помахала большой деревянной ложкой, как она делала это, когда он был еще ребенком. – Сколько раз я говорила, чтобы вы не таскали грязь ко мне на кухню.
– Боюсь, не сосчитать. – Лукас в это время набивал рот еще теплым песочным печеньем. – Я всегда был не силен в математике.
Дети возликовали. Гулко гавкнул Мефисто.
– Непослушный, как всегда, – нахмурила кухарка брови, но в уголках губ затаилась улыбка. – Сэр Генри зовет вас к себе в кабинет. – Ложка снова помахала в воздухе. – Не забудьте почистить обувь и заправить за пояс рубашку.
– Да, мэм. – Он подмигнул детям, а потом, отряхнув руки, вышел в коридор.
– А вот и ты, мой мальчик. – Генри поднял глаза от бумаг.
Должно быть, в морском воздухе наличествует какой-то особый жизненный эликсир, подумал Лукас, потому что дядя неожиданно помолодел на несколько лет.
– Хорошо спал?
Черт! Лукас переминался с ноги на ногу, надеясь, что его неловкость останется незамеченной.
– Вполне. А ты?
– Превосходно. Это была отличная идея – приехать сюда. Я знаю, тебе за городом скучно. Но то, что ты жертвуешь своими удовольствиями, достойно восхищения. Для других это тоже необходимая передышка. – Зашуршали бумаги. – Посмотри. Леди Кьяра уже разгадала последнюю загадку!
Лукас испытал за нее гордость.
Тем не менее не выдал своих чувств, сложив руки за спиной и беззаботно пожав плечами.
– Это и в самом деле так серьезно, как ты полагаешь?
– Абсолютно. – Генри поправил очки. – Древние греки установили регулярные торговые связи с Индией, по которым доставляли оттуда на Запад экзотические пряности. Возвращаясь назад, купеческие корабли в портах захода набирали в дорогу местные свежие продукты. Обратное плавание занимало много времени. В некоторых случаях пассажиры, имевшие отношение к медицине, заметили, что моряки, страдавшие от гнойных ран, чудесным образом выздоравливали, после того как ели заплесневевшие малабарские дыни.
– Плесень, фу. – Лукас поморщился.
– Наука – вещь непредсказуемая, – улыбнулся Генри. – Великий греческий медик Гиппократ провел несколько исследований, которые дали один и тот же результат. Теперь леди Кьяра расшифровала текст оригинала и собирается поставить собственный эксперимент. Мы уже послали слугу в город, купить дыню маниоку. Леди Кьяра будет выращивать на ней определенный вид плесневых грибков, известных как Penicillium notatum .Затем получит из них экстракт. Но я не сомневаюсь в том, что в конце концов ей удастся создать действующую формулу. И вот оно – волшебное лекарство!
– Изумительно.
– Именно, – подхватил Генри. – Это потрясающе – участвовать в судьбоносном открытии. Она проведет несколько опытов с плесневыми грибками, чтобы отработать процедуру работы с ними.
Лукас поднял голову, отвлекшись от замысловатого узора персидского ковра.
– Она и ее подруги сами додумались до этого? – Он печально улыбнулся. – «Кружок грешниц» явно вознамерился заткнуть мужчин за пояс по части интеллекта. За исключением тебя, конечно.
– О нет. Не могу похвастаться, что соображаю так же быстро, – хмыкнул Генри. – Министры нынешнего правительства могли бы уступить свои места женщинам. Тогда, глядишь, и войну закончили бы в две недели.
– Мне кажется, они в состоянии решить любую проблему, которая возникнет перед ними.
– Если говорить о проблемах сложных, мой мальчик… – Он снова зашуршал бумагами. – Могу ли я попросить тебя всерьез задуматься над ситуацией с леди Кьярой?
Лукас изо всех сил пытался не встретиться взглядом с Генри.
– Ты имеешь в виду эту фиктивную помолвку?
– Да.
Он стал тщательно подбирать слова.
– Нам пока не удалось серьезно поговорить об этом.
– Ага. – Последовала пауза, и Лукас подумал было, что дядя, человек весьма тактичный, решил оставить неприятную тему.
Лукас уже собрался откланяться, но дядя вдруг выдвинул ящик стола и тут же задвинул его обратно.
– Я когда-нибудь показывал тебе вот это?
Лукас подошел к столу ближе и увидел, как Генри открывает маленькую кожаную коробочку.
– Я купил его много-много лет назад. – Перед ним лежало кольцо незамысловатой на вид работы. Безупречной чистоты бриллианты и сапфиры были вставлены в оправу из полированного золота. Камни сияли и переливались и, казалось, жили какой-то своей жизнью. – Потом я спрятал его подальше и забыл о нем.
Лукас поднял на него глаза.
– Не слишком ли я стар и дряхл, чтобы просить руки Ариэль, как ты считаешь? – Генри робко улыбнулся. – Или уже поздновато для романтических увлечений?
Лукас смотрел на залитую солнцем свежевыкошенную лужайку за окном.
– Тебя интересует мое мнение по поводу сердечных дел?
– Да, мой мальчик. Для меня важно твое мнение.
– Я считаю, что влюбиться никогда не поздно.
В улыбке Генри сквозила напряженность.
– Ты не против? Не почувствуешь себя брошенным?
Лукас поперхнулся.
– Генри, ты и так большую часть жизни посвятил заботам обо мне. Я уже взрослый, хотя не всегда веду себя как положено. – Наклонившись над креслом дяди, он поцеловал его в лоб. – Желаю счастья.
Генри покраснел.
– Она еще не дала согласия.
– Но ведь и не отказала, – заметил Лукас. – Самый лучший способ узнать – спросить самому. Мне кажется, это нужно делать как можно быстрее. Carpe diem ,помнишь?
– Это правда. Моложе я не становлюсь, – пошутил дядя. – Наберусь храбрости и, может быть, завтра…
– Отлично. Завтра я устрою так, что после обеда вам никто не помешает. – Он задумался на мгновение. – Мы с леди Кьярой отправимся наблюдать за птицами. Маркизе я предложу съездить и осмотреть замок Певенси, который стоит на руинах древнеримского форта. А кто-нибудь из горничных отведет детей поиграть со щенками.
– Боже, тебе нужно было вместе со своими друзьями податься в военные, – усмехнулся Генри. – Уэллсли мог бы с успехом воспользоваться твоими способностями тактика в войне на Пиренеях.
– Давай лучше займемся другим видом баталий, – сухо предложил Лукас.
– С удовольствием. – Взявшись за колеса кресла-каталки, Генри повернул к дверям. – Дамы все еще занимаются своей работой. Может, навестим их и посмотрим, как там продвигаются дела?
Когда Лукас вошел в лабораторию, Кьяра смущенно посмотрела на него. Или это ему показалось? Им еще не удалось поговорить, после того как они разошлись на рассвете.
Встретившись с ним взглядом, она опустила ресницы, но Лукас заметил, как заблестели у нее глаза. Странно, он тоже испытал волнение. Впрочем, Лукас не стал долго размышлять на эту тему.
– Как все идет? – спросил Генри, направив кресло к рабочей стойке.
– Только что закончили еще один опыт. – Алессандра в этот момент капала какую-то жидкость в мерный стакан. – Если мы правильно отработали процедуру, тогда окончательные результаты обязательно подтвердят правоту Кьяры. Я в этом не сомневаюсь.
– Еще раз примите мои поздравления, Кьяра, – серьезно произнес Генри. – Я восхищен вашим умом и талантом.
– Мне кажется, я не заслужила такой оценки. Вы все помогали мне решить эту головоломку.
– Не скромничайте, – возразил Генри.
– Принимай похвалы, когда есть за что, bella ,– добавила Алессандра и посмотрела на часы. – Сейчас нужно добавить очередной ингредиент.
Кьяра кивнула. Ее взгляд сосредоточился на сосуде, установленном на подставке.
– Ровно через сорок пять секунд посмотрим на образец через увеличительное стекло.
Лукас так и остался стоять в дверях, не желая отрывать Кьяру от работы. Он стоял не шевелясь, с обожанием наблюдая за вспышкой интереса в глазах Кьяры, когда она прильнула к окуляру микроскопа. Ее самодисциплина, преданность делу покорила. Ум и красота. Ему вдруг вспомнились слова Генри, которыми он описал ее, а также сожаление в его взгляде о потерянной много лет назад любви.
Любовь!
Словно какой-то недостающий ингредиент добавили ему в мозговое вещество, и стала ясна причина его неудовлетворенности, разочарования в собственной бесцельной жизни. Он отвернулся от окна и закрыл ладонями глаза.
Любовь…
Боже, как он глуп! Как не понял этого сразу? Нужно было бежать прочь, и как можно дальше!
Проклятие! Все не так. Он недостоин Кьяры. Разве она может быть счастлива с каким-то до мозга костей испорченным мерзавцем?
– Лукас? – Кресло Генри скрипнуло, когда он подъехал к нему. – Ты плохо себя чувствуешь?
– Я… Мне нужно подышать воздухом. Извините меня.
Выскочив из комнаты, Лукас пересек коридор и с грохотом распахнул двери на террасу. По спине струился пот. Кружилась голова. Чокнутый Хэдли, казалось улетел куда-то ночью, оставив его наедине с самим собой.
Ускоряя шаги, он направился к конюшням, рассчитывая, что быстрый галоп по холмам остудит кровь.
– Лукас, а я тебя ищу!
– Джек? – Он резко обернулся. – Какого дьявола ты тут делаешь?
– Пытаюсь оградить тебя и твою даму от несчастий. – Джек отряхнул от пыли свою широкополую шляпу. – Из Лондона проще добраться до края земли, чем до этих мест. Надеюсь, у твоего дядюшки есть запасы кларета в подвалах.
– Контрабандисты здесь хорошо знают свое дело, – заверил его Лукас. Беспокойство требовало выхода, поэтому он был рад любой возможности отвлечься. – Пошли откупорим бутылку, и ты расскажешь мне все новости.
– Дев и Николас наконец выяснили, кто главарь банды наемников. Это бывший кавалерист. Наши с тобой друзья уговорили его открыть имя того, кто их нанял наехать и затоптать сына леди Кьяры.
– Каким образом? – поинтересовался Лукас. Хотя его мало интересовало, каким образом были добыты эти сведения.
– Апеллируя к чувству воинской солидарности. И к жадности, конечно, – пожал плечами Джек. – Николас предложил ему намного больше, чем семья Шеффилд.
– Есть доказательства их вины?
– Николас и Дев получили от него признание под присягой, которое не подошьешь к делу и не огласишь в суде. Но этого вполне достаточно, чтобы наши друзья крепко поговорили с родственничками покойного маркиза.
– Оставьте их для меня. Завтра с утра едем в Лондон. – Заперев дверь винного погреба, Лукас улучил момент, чтобы заскочить в кабинет дяди, захватить штопор и бокалы. – Кстати, если собираешься дымить своими вонючими сигарками, отправляйся на террасу. Это распоряжение Генри.
Джек прикурил от горящего канделябра.
– По-моему, нам не стоит торопиться. Я бы не стал нестись сюда во весь опор только для того, чтобы сообщить тебе, что мы и так держим все под контролем. – Кончик сигары вспыхнул, когда он сделал затяжку. – Дело в том, что Баттершем исчез из Лондона вместе со своей мамашей. И похоже, никто не знает, куда они подались.
– Гнусный червяк! Заполз куда-нибудь и схоронился. – Лукас опустошил бокал. – Я должен встревожиться?
– Мы просто подумали, что тебе следует об этом знать. – Джек поглядел на свой бокал. – Позволь мне как бывшему солдату, дать тебе совет. Нельзя недооценивать противника. Баттершем, возможно, труслив, но это не означает, что от этого он становится менее опасным.
– Хм. – Опустив бокал, Лукас вгляделся в темнеющий лес. – Я принял кое-какие меры, Джек. С вечера до рассвета усадьбу усиленно охраняют. И хотя у меня нет твоего военного опыта, уверяю тебя: если Баттершем осмелится сюда сунуться, я уничтожу его.
– Сомневаюсь, что он настолько глуп, чтобы просто так напасть. – Джек выпустил колечко дыма. – Баттершем однажды нанял целую банду, чтобы выполнить грязную работу. Что ему помешает сделать это во второй раз?
– Я все время настороже.
– Тогда довольно слов. Налей мне еще. У меня в горле пересохло.
– Наливай сам. – Лукас сунул бутылку другу. – Я лучше пойду предупрежу экономку и кухарку, что ты останешься ночевать.
– Когда будешь возвращаться, прихвати с собой портвейн. По виду бочонков в погребе можно сказать, что твой дядя припрятал там коллекцию выдержанных вин.
В ответ Лукас шутливо отсалютовал.
– Может, там найдется и парочка лондонских шлюх? – добавил Джек, стряхнув пепел с сигары.
– Тебя интересует еще что-нибудь, кроме выпивки и женщин? – спросил Лукас.
– Кто бы говорил! – съязвил друг. – А ты что предлагаешь?
Лукас немного подумал.
– Попытайся насладиться красками заката и пением ночных птичек.
– У меня другая мысль. Принеси еще и бренди, – попросил Джек. – Мне нужно поддержать себя чем-нибудь покрепче, чем вином, чтобы не убояться твоей святости.
Лукас ушел, оставив друга созерцать парк.
Тяжело вздохнув, Джек уселся в дальнем конце каменной балюстрады. Вылив остатки бутылки в свой бокал, прислонился спиной к стене. Легкие фиолетовые тени, предвестники сумерек, потекли по светлым известняковым плитам. Словно прощаясь с уходящим солнцем, небо вдруг озарилось и заиграло всеми красками.
Он зажег следующую сигарку и тут услышал звонкое стакатто каблучков по гранитным ступеням.
– Как ты осмелился появиться здесь? – В игре розового и розовато-лилового предзакатного света лицо Алессандры показалось резким и угловатым, когда она оглянулась через плечо. – Ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою жизнь в Англии.
К ней медленными шагами приблизилась мужская фигура.
Марко. Тот итальянец из Милана.
– Наоборот, bella . –Гираделли подступил ближе и заговорил тише. Шелест ивы заглушил его слова.
Алессандра отшатнулась. Волосы упали налицо и скрыли его.
– Не злись на меня, Алесса.
Когда Гираделли коснулся ее плеча, до Джека снова донеслись обрывки их разговора.
– Я лишь пытаюсь сделать то, что пойдет на пользу тебе и ребенку, – сказал граф.
– Я понимаю. – Всегда холодная и выдержанная маркиза говорила таким тоном, что, казалось, сейчас расплачется. – О, Марко, умоляю тебя, пожалуйста, не дави на меня и не требуй ответа в такой момент.
– Хорошо. Но не откладывай надолго.
– Ладно. Я… Кажется, я всегда знала, что прошлые грехи настигнут меня.
– Ciao .Скоро увидимся. – Гираделли выпрямился, и хотя Джек поторопился отвести глаза, ему поневоле удалось увидеть, как граф потянулся губами к ее лицу.
По какой-то непонятной причине настроение у него окончательно испортилось.
– Увы! Прощание – это сладостная мука, – издевательски громко заявил он, поднялся и вышел из тени. – Если не трудно, не могли бы Ромео с Джульеттой разыграть свою душераздирающую сцену где-нибудь в другом месте? Здесь у нас в Англии мы стараемся не причинять своими страстными объятиями неудобств невольным свидетелям.
Алессандра повернулась в его сторону.
– Зато получаете удовольствие, шпионя за людьми? Что вы здесь делаете – прячетесь в темном углу?
– Наслаждаюсь бокалом вина и потрясающим видом заката, – ответил Джек. – По крайней мере так было до того момента, пока любовники не испортили пасторальную сцену.
– Надо было объявить о своем присутствии, – заметил Гираделли. – Тогда и объятий не было бы.
– Сомневаюсь. На мой голос не обратили бы внимания. Мадам была просто загипнотизирована другой парой губ.
В ответ Алессандра взорвалась:
– Вас это не касается, сэр! Кроме того, Марко поцеловал меня в щеку. Мы не любовники, у нас с ним совершенно другие отношения.
Джек презрительно усмехнулся:
– Неужели? Мне так не показалось. Ее глаза сверкнули.
– К вашему сведению, он мой кузен.
– Кузен?
– Si ,кузен, – отрезала она. – И в отличие от англичан у нас, итальянцев, не принято заводить шашни с двоюродными братьями и сестрами.
– В таком случае я должен извиниться перед вами, леди Джаматти, – пробормотал он.
– Да, должны.
– Кстати, говоря о театральности, лорд Джеймс… – Гираделли, судя по всему, наслаждался собственными словами. – Как бы мне ни хотелось остаться на сцене до конца, я вынужден немедленно вернуться в Саутгемптон. Лорд Линсли хочет получить полную информацию о том, как продвигаются дела у леди Шеффилд.
