Текст книги "Эти Чудовищные Узы (ЛП)"

Автор книги: К. В. Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Он снова повесил голову.

Я выдыхаю, переводя взгляд на реку, на темную воду, проносящуюся мимо нас, в нескольких футах от того места, где я сижу. Мне кажется, что в прошлом году меня захлестнуло более быстрое течение, чем это, и я просто ждала, когда утону. Но сейчас… мне кажется, что кто-то бросил мне спасательный круг. Я все еще в воде, все еще плыву по течению, но, может быть, теперь я не утону.

– Я знал, что Джеремайя знал, что я не был уверен, – тихо продолжает он. – Но я понял, что он придет за ними. Вот почему я был там, когда ты была там. Я не ожидал увидеть тебя там. Я не был уверен, почему ты ненавидишь меня, но когда я встретил тебя здесь, после того, как я искал твои следы все это время… я понял, что ты не знаешь. Ты не могла знать.

Он потирает руки, как бы пытаясь согреться. На нем серые баскетбольные шорты и черная майка. Я хочу придвинуться к нему ближе. Но я не делаю этого. Какой в этом смысл?

– Я знал, что Джеремайя узнал тебя, – тихо продолжает он. – Той ночью. Но я не знал, кем ты была. Потерянная любовь? – он кашляет. – И я знал, что ты была эскортницей, – он одаривает меня небольшой улыбкой, белые зубы почти сверкают в темноте.

– Я не был уверен, пока мы не встретились здесь, в лесу. Я не был уверен, что ты не любишь его или что-то в этом роде. Но потом, когда я понял, что ты ненавидишь меня… все встало на свои места. И я понял, что ты бы не была с ним, если бы знала. Я не так много знаю о секс-работе, – признается он. – Но я знаю, что согласие – это чертовски важно. И ты не была похожа на девушку, которая была бы согласна с тем, что произошло той ночью. И твоя злость на меня, она все расставила по своим местам, – он щелкает пальцами, подчеркивая свою точку зрения.

– Но я понятия не имел, что он был твоим… – он не может произнести это слово. Я не хочу, чтобы он говорил. – Мейхем сжег дом Бруклин, чтобы отплатить ему за то, что он сделал с нами, и предупредить ее. И его клуб тоже. Но я хотел найти тебя. Мне просто нужно было знать, что ты жива и в порядке, – он вздыхает. – Он никогда не упоминал о сестре. Я знал, как он поступил со своей приемной семьей. Я думал, что это доказывает его преданность, что он сделает все, что потребуется, несмотря ни на что, – он проводит рукой по лицу. – Это так, я думаю. Но его преданность – это ты.

Я слегка смеюсь, чувствуя, как сжимается мое горло. Я провожу рукой по шее.

– Раньше это бы не сработало, ты знаешь, – говорю я, мой голос тихий. Но он смотрит на меня. Он смотрит так, будто цепляется за каждое слово. – Я бы не оставила Джеремайю. Он бы не перестал меня искать. Он и сейчас не перестает. Я уверена, он знает, что я здесь, – я сглатываю, но заставляю себя продолжать. – Это никогда не было бы выбором для нас. Узы, которые связывают, и все такое.

Даже когда я произношу эти слова, мое сердце разрывается на две части.

На мгновение между нами воцаряется тишина.

– Это чудовищные узы, – наконец говорит Люцифер, его слова звучат тяжело. Я смотрю, как он сглатывает. И мне хочется придвинуться к нему. Обнять его за шею. Притянуть его жилистое, худое тело к себе. Понять, что может произойти между нами.

Но я не могу. От этого будет только больнее. Для нас обоих. Неважно, что ребенок Джули не его. Это не является решающим фактором. И никогда не было.

Это, как он сказал, эти чудовищные узы. Это запятнанная история. Люцифер спас мне жизнь в ту ночь на Хэллоуин. Но я сломала её. Мой брат сломал нас обоих. Он предал Несвятых, и я не могла жить напоминанием об этом предательстве для них, даже если я была всего лишь отчужденной сестрой.

Этого не может быть.

Я хочу спросить его, как далеко это зашло. Я хочу спросить, что именно он видел, за чем наблюдал. Но я также не хочу знать.

Поэтому вместо того, чтобы подойти к нему, вместо того, чтобы прикоснуться к нему, я встаю и начинаю идти внутрь. И даже когда он шепчет мое имя, как отчаянную мольбу, я не оглядываюсь.

Вместо этого я наткнулась прямо на Атласа, за мной захлопнулась дверь.

Атлас берет мои руки в свои мозолистые ладони и ухмыляется. Глуповато.

– Убери этот гребаный хмурый взгляд со своего лица, – говорит он негромко. – Завтра вечером у нас будет чертова вечеринка.

Глава 26

Настоящее

Я протестую. Я жалуюсь. Я стону. Но оказывается, что Несвятым наплевать на мои чувства, потому что на следующий день, когда солнце начинает опускаться за реку, маленький домик в парке набивается до отказа.

Я набираюсь смелости и спрашиваю Мейхема, придет ли Риа. Он одет в черные рваные джинсы, и его голубые глаза сужаются на меня.

– Нет, – отвечает он, затем делает затяжку сигареты, спускается по ступенькам крыльца и уходит.

Ну, что ж.

Это официально означает, что я никого здесь не знаю. Кроме Несвятых.

Я беру напиток у Атласа, который сует мне в руку черный пластиковый стаканчик. Все это напоминает мне ту ночь, но мы не пойдем в психушку, Люцифер обещал мне. Он сказал, что это для ночи Несвятых. А до Хэллоуина еще два дня.

Я выпиваю всю водку с содовой, которую дал мне Атлас, пока он наблюдает.

Он подмигивает мне, девушка свисает с его руки, ухмыляясь мне суженными зрачками. Интересно, какой наркотик она принимает, и можно ли мне попробовать.

– Ты просто… – Атлас прерывается, его темные глаза переходят с пустого стакана в моей руке на мое лицо. – Ты просто залила её в себя.

Я киваю.

– Разве ты не ходил в университет? Это то, что делают дети, верно?

Он насмехается.

– Мы старше тебя.

Очевидно, так и есть. На несколько лет, но кто считает? Мне плевать.

Я протягиваю ему свою чашку, слегка встряхиваю ее.

– Еще? – умоляю я.

Он ухмыляется и берет чашку.

– Моя девочка, – он поворачивается, отстраняясь от девушки на своей руке. Он шлепает ее по попке и подмигивает. – Сейчас вернусь, – он смотрит на меня. – О, Сид, это Натали, Нат, Сид.

Она хмурится на него, и он снова шлепает ее по попке. Она хихикает, а затем, спотыкаясь, идет ко мне на крыльцо. Люди разбрелись по лужайке, разговаривают и пьют, а под руками Эзры разгорается костер, что неудивительно. Я уверена, что именно он развел его той ночью. Кто-то – один из Несвятых – принес сюда полдюжины бочонков, а посреди парка стоит чертов дворецкий в белых чертовых перчатках и раздает напитки.

Не говоря уже о людях с оружием. Потому что это все еще общественный парк.

Но это же Несвятые. Они все это финансируют.

Я не видела Люцифера с тех пор, как оставила его вчера на крыльце, и не искала его. Надеюсь, ему весело. Без меня.

– Откуда ты знаешь Атласа? – спрашивает Натали, немного задыхаясь. Я действительно хочу знать, что у нее есть, и как я могу получить немного. Она берет меня за руку и тянет к ступенькам крыльца. Я опускаюсь рядом с ней, чувствуя головокружение от водки.

Откуда я знаю Атласа?

Тогда я понимаю, что не знаю, что знают люди в этом городе. Знают ли они точно, что такое Несвятые. Общество шести.

Я не спрашиваю. Я не хочу быть в списке подозреваемых за то, что рассказала всем. То есть, не секрет, что у них есть Смерть Любовника, Клятва Смерти и Ночь Несвятых, но неужели люди думают, что это какая-то странная выходка студентов?

Я пожимаю плечами.

– Познакомилась с ним через Люцифера.

Ее карие глаза расширяются. Ее темные волосы собраны на голове в замысловатый пучок. На ней желтое платье с длинными рукавами-колокольчиками и коричневые сапоги. В ней чувствуется богемная атмосфера, которая, похоже, подходит Атласу. По крайней мере, на сегодняшний вечер.

– Люцифер? – шепчет она, прикрывая рукой накрашенный рот.

Сначала я думаю, что она думает, что я имею в виду Сатану. Я начинаю объяснять, но она прерывает меня, качая головой.

– Девочка, я знаю, что ты имеешь в виду, – она смеется. – Ты не ходила в АU?

– Нет.

Ответ отрывистый. Это напоминает мне о вопросе Рии, заданном годом ранее. Он напоминает мне о том, как много я не знаю.

Натали вздыхает, кладет руку на мою руку. Я позволяю ей, хотя мне хочется ее сбросить.

– Люцифер возглавляет Несвятых, – шепчет она мне на ухо. Как будто я ни хрена не знаю. – Ты знаешь, что это такое?

Но какого черта? Я знаю, что это такое. Это группа богатых мудаков, которые слишком задумчивы для своего собственного блага.

– Нет, – вру я, готовая выслушать ее версию об этих ребятах. Хотя, когда я смотрю на Мейхема, наблюдающего за нами из небольшой группы людей, с напитком в руке и определенно смотрящего на меня, мне приходится напомнить себе, что они не дети. Насколько я знаю, все они уже закончили университет. Они должны что-то делать в своей жизни. Возглавлять компании своих отцов или поступать на юридический факультет. Но они здесь.

Натали практически визжит мне в ухо от волнения, рассказывая о том, что такое Несвятые. Она наклоняется ко мне, так что между нами остается ровно ноль пространства, и я начинаю чувствовать себя неловко. Я напрягаюсь, но она не замечает.

– Они как масоны, но как дети масонов.

Второй раз кто-то сравнивает их с этим. Я киваю, поощряя ее продолжать, хотя не думаю, что она нуждается в поощрении. В моем понимании, они как Орден Дождя. Но мой брат просто выдумал это дерьмо. Там нет сложных ритуалов, нет Ночи Несвятых. Нет кровопускания, кроме тех, кого он убивает для своего «бизнеса».

– Дети из Общества 6.

Я смеюсь.

– И что это?

Она откидывается назад, но ее рука все еще на моей руке.

– Они действительно масоны. Но более богатые.

– Поняла, – говорю я, выдергивая свою руку из ее руки. Я узнала хренову тучу всего. Ничего удивительного.

Она пялится на меня с открытыми карими глазами, а потом запускает руку в платье, и на секунду я думаю, что она покажет мне. Вместо этого она достает две белые продолговатые таблетки.

Она протягивает их мне.

– Лучше всего, если ты их нюхнешь, – шепчет она, подмигивая.

Я качаю головой, поднимая руку, чтобы отказаться. Но тут я слышу, как кто-то вбегает в дверь у нас за спиной, и она сужает глаза.

– Возьми их! – шипит она, и я оглядываюсь через плечо и вижу, как Атлас кивает в знак приветствия парню, который только что назвал свое имя у костра. Я беру таблетки и сжимаю их в руке. Очевидно, Атлас не должен знать, что она их принимает. Как будто эти парни – святые или что-то в этом роде.

Атлас наклоняется к ней и протягивает мне мой напиток. Я неловко беру его левой рукой, так как таблетки у меня в правой, и Натали снова подмигивает.

Атлас занимает место рядом с ней, делая глоток из своего бокала.

– Вы двое быстро подружились? – Атлас тянет, темные глаза перебегают с одной на другую.

Натали смеется и наклоняется к нему, снимая с его головы кепку и надевая ее на свою. Под ней его светлые волосы в беспорядке, и он на секунду хмурится, но потом пожимает плечами и закатывает глаза.

– Ты не сказал мне, что это девушка Люцифера, – насмешливо шепчет она, сжимая его руку.

Он откидывает голову назад и смеется, но прежде чем он успевает что-то сказать, Мейхем прерывает нас.

– Это не так, – он идет от костра, скрестив руки на груди. На нем черная майка, а его голубые глаза сузились на меня. Я различаю шрифт на его трицепсе, скелет с открытым ртом и бабочку в одной глазнице. Это значит, что его рука не там, где татуировка Несвятых.

Я допиваю половину своего напитка и прекрасно понимаю, что таблетки в моей потной руке растворятся, если я, блядь, не пошевелюсь.

– Но ты сказал, что ты здесь из-за… – Натали начинает протестовать. Но краем глаза я вижу, как Атлас захватывает ее рот своим, и она втягивается в шумный поцелуй.

Это мой сигнал встать на ноги. Я так и делаю. Мейхем все еще смотрит на меня. Скорее, пялится на меня.

– Мне нужно в туалет, – объявляю я, и он хмурится. Я поворачиваюсь и иду в дом, оставив свой напиток на крыльце. Я чувствую на себе взгляд Мейхема, когда захожу внутрь.

Когда я оказываюсь внутри, я вижу, как какая-то девушка прижимается к Кейну на потертом диване в гостиной, а его глаза лениво переходят на мои, но он не говорит и никак не признает меня. Он без рубашки, а она в юбке. Я не задерживаюсь, чтобы посмотреть, что еще происходит.

Я поднимаюсь по лестнице, направляясь в туалет наверху. Снаружи звучит громкая музыка – Bow Down, I Prevail – и я вижу через окно спальни напротив лестницы, что огонь становится все больше.

Я спотыкаюсь в ванной, понимая, что нахожусь на грани того, чтобы опьянение перешло в пьянство, закрываю и запираю за собой дверь. Я прислоняюсь к ней, сползая на белый кафель.

Здесь шокирующе чисто, и я задаюсь вопросом, не поручил ли кто-нибудь из Несвятых прибраться здесь. Меня бы это не удивило. Большую часть времени я проводила в своей комнате.

Я раскрываю ладонь и рассматриваю таблетки. Я мало что знаю о наркотиках, кроме травки и алкоголя, но я знаю, что до Хэллоуина осталось два дня, и я бы хотела погрузиться в мирное забвение до этого времени. Или сделать счастливое лицо, как у Натали.

Я встаю, кладу таблетки на край фарфоровой раковины. Я сжимаю руку в кулак, делаю вдох и раздавливаю их. Я наклоняюсь, чувствуя себя немного нелепо, и закрываю одну ноздрю, пока нюхаю небольшое количество порошка в другую. Я даже не знаю, разумно ли это делать. Я понятия не имею, поможет это или навредит. Я просто знаю, что не хочу быть на этой вечеринке, но я также не хочу испортить ее для всех Несвятых. Мы не друзья, и я уверена, что некоторые из них ненавидят меня, потому что Джеремайя – мой брат. Я точно знаю, что они здесь только ради Люцифера, но все равно…

В дверь громко стучат, едва не срывая ее с петель. Я подпрыгиваю от неожиданности, но кричу: – Минутку!

Я вытираю нос тыльной стороной ладони и смотрю на свое отражение, смахивая челку с серебристых глаз. В них залегли тени, а после водки, которую я только что выпила, или, может быть, от недосыпания, они еще и покраснели.

И прежде чем я успеваю повернуться, чтобы открыть дверь для того, кто находится по ту сторону, она рывком распахивается, и Мейхем стоит там, хмуро глядя на меня.

Его взгляд переходит на мою руку, на мой нос и снова на мое тело. На мне джинсы-скинни, которые я купила на редкой пробежке в парке, и свободная черная футболка. Другими словами, пялиться не на что. Я опускаю взгляд на свою обувь.

Ботинки.

Но Мейхем не выглядит так, будто я ему интересна. Он выглядит так, будто ненавидит меня.

– Все твое, – бормочу я и проталкиваюсь мимо него. Но он преграждает мне путь, его грудь касается моего плеча.

Я отступаю назад, смущенная. Он все еще смотрит на меня. Он не сказал мне ни слова с тех пор, как я приехала. Я почти ничего о нем не знаю, кроме того, что у него татуировка на лице и он водит McLaren. Я знаю это, потому что он упомянул о поездке на дрэг-стрип один раз в компании Несвятых до того, как я вошла в комнату, и он замолчал.

– Могу я тебе помочь? – спрашиваю я, раздражаясь. Я еще ничего не чувствую от таблеток, но почему-то мне кажется, что он знает, что я их приняла.

Он скрещивает руки и снова прислоняется к дверному проему. Я не вижу за ним никого.

– Ты видела мою сестру, – говорит он.

Ах. Так вот в чем дело. Бруклин.

Я вскидываю руки.

– Да. Я видела ее. И, честно говоря, она справлялась гораздо лучше меня, – я хмурюсь, как будто размышляю. Я знаю, что не должна этого говорить, но все равно говорю. – И, вероятно, намного лучше, чем она была, когда твой отец выгнал ее из дома, когда она была еще ребенком.

Он не реагирует ни на секунду. Ничего. Даже не моргает.

Затем он хватает меня за локоть и вытаскивает из ванной в коридор. Я слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться, пока мы не оказываемся в том, что, как я предполагаю, является его временной спальней в этом месте, и он захлопывает дверь, запирая ее.

Он забрасывает меня внутрь, и я кручусь на месте, мозг снова работает.

– Я убью тебя на хрен, – выплевываю я на него в ярости. Его штора закрыта, кровать застелена белыми простынями, как в чертовом отеле.

Он ничуть не выглядит запуганным моей угрозой.

– Ты ни черта не знаешь обо мне. Или о ней. Или Люцифере. Или о нас.

Я закатываю глаза и качаю головой.

– Многое из того, о чем я не хочу знать.

– Твой брат предал нас. Мы должны взять тебя в качестве платы.

– Плата? Вы не банда, если ты не знаешь. Вы кучка испорченных придурков, которые… – он хватает меня за горло, прежде чем я успеваю закончить, и швыряет меня на кровать.

Я прижимаюсь спиной к стене, наблюдая за ним. Жду.

Он подходит к занавеске и отдергивает ее.

– Хочешь знать, как сильно Люциферу на тебя насрать? – он показывает в окно на что-то, что я не могу разобрать, но мой желудок вздрагивает.

А потом я чувствую это. В самый неподходящий момент я чувствую таблетки, которые я только что вынюхала. Они заставляют меня чувствовать себя… легкой. Может, это мое воображение. Я ни черта не смыслю в таблетках, но не может быть, чтобы они действовали так быстро, и все же… Улыбка расползается по моему лицу, но я борюсь с ней.

– Он жалеет тебя. Вот и все, – говорит Мейхем, все еще указывая на окно.

Я сопротивляюсь странному желанию улыбнуться и ползу к краю кровати, соскальзываю с нее и встаю рядом с ним у окна. Я чувствую жар его тела, запах марихуаны, одеколона и кожи.

Я следую за его пальцем.

Я вижу толпу, собравшуюся вокруг костра, и вижу, как Атлас подхватывает Натали, обхватывая ее ногами. Я вижу Эзру, все еще ухаживающего за костром. Я не вижу Кейна и помню, что он внизу. И на мгновение я не вижу Люцифера.

Пока не вижу.

Я перестаю дышать.

Он обнимает симпатичную фигуристую девушку с длинными светлыми волосами, собранными в высокий хвост. Я не узнаю ее, но он прислоняется к ней, а она прижимается к нему, а потом он шепчет ей на ухо, и она откидывает голову назад и смеется. На ней обрезанные шорты, а куртка повязана на талии.

– Тебе здесь не место, – говорит Мейхем рядом со мной.

Я поворачиваюсь к нему лицом, сглатывая гнев, прежде чем позволить себе действительно почувствовать его. Вместо этого я принимаю таблетки. Я заставляю себя улыбнуться. Его глаза – щели, он смотрит на меня, но не двигается.

– Тогда заставь меня уйти, – шепчу я, наклоняясь к нему ближе.

На мгновение он ничего не говорит. Только смотрит на меня, скрестив руки. Я рассматриваю его бицепсы, татуировки на них, перевернутый крест на его лице, его длинные ресницы. А потом он толкает меня обратно на кровать.

Я смеюсь.

– Это не дверь, – дразню я его. Он стягивает рубашку через голову, расстегивает ремень. На его груди еще больше татуировок, спускающихся к прессу.

Но прежде чем подойти ко мне, он наклоняет голову и встречает мой взгляд.

– Ты хочешь этого? – спрашивает он меня.

Я прикусываю губу, и его глаза находят мой рот. Затем я произношу задыхающееся «Да», и он делает шаг ближе.

Расстегнув молнию на джинсах, он спускает штаны, и я вижу его твердый член под черными трусами-боксерами.

Он вылезает из штанов и делает еще один шаг ко мне.

– Я знаю, что ты брала таблетки у Натали, – говорит он низким голосом. – Я видел, как ты это делала.

Еще один шаг. Я прижимаюсь спиной к стене, подтягиваю колени к груди.

– Я большая девочка, – бормочу я.

Уголок его рта дергается в улыбке, но его взгляд не игривый.

– Ты уверена, что хочешь этого? Потому что Люцифер может быть грубым, – смеется он, – но я чертовски беспечен.

Я делаю вдох и смотрю в окно. Но с того места, где я сижу на одолженной у Мейхема кровати, я ничего не вижу. Я просто киваю. К черту Люцифера. К черту Несвятых. Какая теперь разница? Я уйду отсюда, когда все закончится. Я уйду и никогда не вернусь. Я больше никогда их не увижу.

– Да, – отвечаю я ему.

И тут он наваливается на меня.

Он стягивает с меня рубашку, стягивает джинсы и бросает их на пол. Сквозь туманную дымку алкоголя и таблеток я понимаю, что на мне серые хлопковые трусики, но я также понимаю, что здесь довольно темно, и мне все равно.

Мейхема, похоже, это не волнует. Он буквально разрывает их на две части, и я пытаюсь протестовать, но он пихает меня головой в кровать, и, черт возьми, мне это нравится. Он проводит рукой по моей заднице и под ней, к моей щели.

Я стону, а его другая рука еще сильнее вжимает мое лицо в кровать. Он наклоняется надо мной, упираясь прессом в мою спину.

– Не шуми, Ангел, – шепчет он мне в шею.

Я смеюсь, но он обхватывает рукой мое горло, и я замолкаю.

– Я же говорил тебе, я беспечен. Особенно с вещами, которые я хочу сломать.

И тут рука над моей киской двигается, и он прижимает кончик своего толстого члена к моему входу.

– Не кричи, – приказывает он, а затем вводит в меня свой толстый член.

Его рука на моем горле заглушает любой звук, но я сжимаюсь вокруг него, задыхаясь.

Он делает один, два раза, сильно, а затем находит ритм, толкаясь все сильнее и глубже. Он отпускает мое горло, и я задыхаюсь, ударяясь головой о стену на краю его кровати. Но, черт возьми, мне все равно. Мне все равно, потому что он чувствует себя чертовски хорошо. Я стараюсь не думать о том, что может чувствовать Люцифер. Что он может сделать, если увидит это.

Мейхем делает паузу, а затем петля его ремня накидывается на мое горло, и он рывком поднимает меня вертикально, прижимая спиной к себе.

– Сними лифчик, Ангел, – шепчет он мне на ухо. Я поворачиваюсь и смотрю на него. Его член во мне, я едва могу дышать из-за этого ремня, но он хочет, чтобы я сняла свой гребаный лифчик?

Он затягивает ремень вокруг моего горла.

– Сейчас, – рычит он.

Я тянусь сзади, мои пальцы касаются его груди, и я расстегиваю лифчик. Он спускает бретельки одной рукой и бросает его на пол. Затем он отпускает ремень и ласкает мои груди, затем сильно щиплет каждый сосок. Он трахает меня так, мы прижимаемся друг к другу, пальцы дергают мои соски. Его зубы находят мое плечо, и он прикусывает его. Я вскрикиваю, и его рука переходит от моей груди к моей киске, проталкивая палец внутрь меня рядом с его членом.

– Тебе нравится, когда тебя наполняют, не так ли, Ангел? – мурлычет он.

Я киваю, и он запускает другую руку в мои волосы, откидывая мою голову назад.

– Ты такая чертовски тугая, – простонал он мне в ухо. – Скажи мое имя, Ангел.

Он снова делает толчок, прижимая меня обратно к кровати, моя голова опущена, задница поднята, пока он погружается в меня и крутит мой клитор большим пальцем.

– Мейхем, – задыхаюсь я, одна его рука все еще в моих волосах. – Майхем, – задыхаюсь я снова.

Он стонет, наклоняясь надо мной, его грудь прижимается к моей спине, а затем он толкает меня в плоскую поверхность, вытаскивая. Я чувствую, как он проливается на мою задницу, теплый и влажный. А потом мы просто лежим так на мгновение, переводя дыхание.

Он отстраняется от меня.

– Теперь, если Люцифер не поймет, что он должен найти способ удержать тебя, что ж, тебе чертовски не повезло.

Я замираю.

Он проводит горячим языком по моему позвоночнику. Я дрожу под ним, и он грубо переворачивает меня, его взгляд пожирает меня с головы до ног.

Я скрещиваю руки на груди. Я не паникую из-за того, что было в этих чертовых таблетках от Натали, но я слегка напугана его словами.

Он ухмыляется, натягивая одежду. Я мельком замечаю татуировку Несвятого на его спине. Она огромная. Когда он продевает ремень через джинсы, он пожимает плечами.

– Мы ничего не скрываем друг от друга, Ангел.

Я сажусь, беру с пола свою одежду, вытирая его сперму с себя на его простынях.

– Ты не можешь ему сказать.

Он идет к двери, пока я одеваюсь.

– Я могу. И скажу. Прямо сейчас.

И затем он уходит.

Я лечу за ним по коридору, но он поворачивается ко мне на лестнице и качает головой.

– Нет, Ангел. Ты не захочешь этого видеть, – он дергает головой в сторону двери, из которой мы только что вышли. – Это было весело, но ты, наверное, еще не закончила на сегодня.

Мое лицо пылает от этих слов, и я хочу спихнуть его с лестницы. Но потом я вспоминаю, что вся гребаная причина, по которой я чувствовала себя оправданной, занимаясь с ним сексом, заключается в том, что Люцифер обнимает другую девушку у костра. Кроме этого, мы ничего не значим друг для друга, Люцифер и я. Просто два человека, которые разделили одну ужасную ночь.

– К черту, – говорю я, проталкиваясь мимо Мейхема и спускаясь по лестнице. – Я сама ему скажу.

Мейхем стонет позади меня и начинает бежать вниз по лестнице, пока я преодолеваю последние две.

– Ты чертовски сумасшедшая, – говорит он. Он протягивает свою руку через мою. – К черту. Мы оба ему расскажем, – он качает головой и смотрит на меня, когда я выхожу через парадную дверь. – Он убьет нас обоих.

– Он может попытаться.

Когда я с Мейхемом иду к костру, я вижу Люцифера, и он все еще держит свою руку вокруг той девушки. Но почему-то у него хватает наглости сузить глаза на нас с Мейхемом, когда мы подходим к нему. Чертова наглость.

Я наклеиваю на лицо улыбку, которая на самом деле не такая уж и фальшивая, благодаря Натали и ее наркотикам.

Девушка со светлым хвостиком и обрезанными шортами тоже улыбается мне. По-настоящему. Я наклоняю голову в ее сторону, но, похоже, толпа вокруг костра затихла, пока Люцифер молча оценивал нас.

– Хорошая явка, да? – спрашивает Мейхем, и я слышу ухмылку в его голосе. Интересно, знает ли он, что будет дальше? Потому что я точно не знаю. Когда я вижу полуночные голубые глаза Люцифера, его стиснутую челюсть, мне не хочется ему говорить.

Я не жалею об этом, потому что он точно не выглядит так, будто сожалеет о том, что обнял эту девушку. Но я чувствую что-то похожее на вину. Я пытаюсь сказать себе, что это глупо. Потому что так оно и есть. Мы с Люцифером не вместе.

Его взгляд переходит на Мейхема, который, со своей стороны, выглядит совершенно невозмутимым.

– Я Офелия, – говорит девушка, протягивая руку. – Большинство людей зовут меня О.

Я смотрю на ее руку и думаю о том, чтобы не брать ее. Но дело не в ней. Дело в том, что Люцифер – дерьмо, а я – мелочная. Я тепло пожимаю ей руку.

– Я Сид, – отвечаю я. – Большинство людей… – я прервалась и пожала плечами, опуская ее руку. – Не зовут меня, – принужденно смеюсь, и Мейхем смеется рядом со мной.

Офелия улыбается. Люцифер – нет. Он не сказал ни слова.

Мейхем подтаскивает нас обоих ближе к Люциферу и подталкивает его. Я оглядываю всех и вижу, что они все еще разговаривают между собой, но также бросают взгляды на нас. Даже Атлас вернул Натали на землю, и, обхватив ее за талию, он наблюдает за нами, его рот сжался в тонкую линию. Я чувствую гребаное напряжение в этом месте, а здесь несколько десятков человек. Почему настроение Люцифера должно диктовать все?

– Ты в порядке, брат? – спрашивает Мейхем.

Я думаю, это было слишком. Он явно не в порядке. Он убирает руку от Офелии, которая, в свою очередь, втягивается в разговор с хихикающей девушкой, стоявшей позади нее.

Люцифер стоит напротив меня и Мейхема. Они одинакового роста, и хотя Люцифер немного стройнее, он выглядит немного злее. Особенно сейчас.

Я смотрю на Мейхема. Этот ублюдок на самом деле улыбается.

– Почему вы двое вышли из дома вместе? – спрашивает Люцифер. Первое, блядь, что он сказал мне на этой вечеринке. Первое, блядь, что он сказал мне со вчерашнего дня.

Я громко смеюсь, и его глаза сужаются еще больше.

– Мы оба там живем, – указываю я. – Пока что.

Чертов официант, которого наняли Несвятые, подходит к нам и встает рядом с подносом в белых перчатках, на котором стоят напитки в черных пластиковых стаканчиках. Я беру один из них с подноса, и он улыбается мне. Ему, вероятно, около сорока. Он кивает головой в сторону Люцифера, но Люцифер его игнорирует. Где эти дети находят таких людей?

Я пригубила свой напиток, Мейхем тоже берет один, и официант уходит.

– Вы не разговаривали друг с другом с тех пор, как мы здесь живем, – говорит Люцифер, скрещивая руки. Его глаза переходят на мои, на руки Мейхема и снова на лицо Мейхема. – Отвали от нее.

Мейхем не двигается. Он пьет из своего стаканчика, я – из своего, а потом, когда он заканчивает, причмокивая губами, вздыхает.

– Если это… – он на секунду поднял наши соединенные руки, – это то, о чем ты беспокоишься, что ж, брат, ты будешь очень зол, когда я расскажу тебе, где я только что…

Он не успевает закончить предложение.

Люцифер выхватывает у него из рук стаканчик и выплескивает остатки напитка ему в лицо, а затем валит его на землю. Мейхем вырывает свою руку из моей как раз вовремя, чтобы не дать повалить и меня.

Кулаки Люцифера начинают лететь в лицо Мейхема, а Мейхем лежит и терпит. Атлас подбегает, Натали бежит за ним, ее глаза расширены, как блюдца, и вскоре вокруг мальчиков образовался огромный круг. Люди скандируют «Несвятые!», и я каким-то образом оказываюсь в центре круга, что означает, что люди смотрят на меня и на них.

Офелия имеет наглость встать рядом со мной. Она подталкивает меня.

– Что за черт? – спрашивает она в шоке.

Интересно, как часто ссорятся Несвятые? Может, никогда?

Я пожимаю плечами. Мейхем начал сопротивляться. Он переворачивает Люцифера, его рука обхватывает его горло. Люцифер тянется к глазам Мейхема, и я вздрагиваю.

Мейхем смеется, поворачивает голову.

Затем в круг входит Эзра.

Он спокойно подходит к Мейхему, оттаскивает его от Люцифера и поднимает на ноги. Но Люцифер поднимается с земли и хватает Мейхема за воротник. Эзра пытается вырвать его пальцы, но я думаю, что им действительно нужен Кейн, самый большой из всех, чтобы положить конец этому дерьму. Атлас не присоединился к драке, но он все еще наблюдает.

– Назад, блядь! – говорит Эзра, его глубокий голос звучит как рык. Его глаза находят толпу, собравшуюся вокруг, и он машет рукой, не держащей Мейхема, в их сторону. – И, блядь, найдите что-нибудь другое, чтобы пялиться, или можете убираться отсюда

Люди слушаются.

Они разбегаются, как будто он физически оттолкнул их.

Но мы с Офелией остаемся на месте. Люцифер все еще держит в кулаке воротник Мейхема и орет ему в лицо.

– Что ты, блядь, сделал? Что ты, блядь, сделал?

Мейхем вытирает нос, из которого идет кровь, а Эзра кладет руку на грудь Люцифера, заставляя его отстраниться.

Глаза Мейхема находят мои, и он ухмыляется. Люцифер смотрит между нами, как будто собирается бросить нас обоих в гребаный огонь и наблюдать, как наши тела распадаются.

– Спроси свою девочку, – напевает Мейхем.

Кулаки Люцифера, покрытые кровью, сжимаются, но Эзра бросает на него предупреждающий взгляд, все еще держа Мейхема за рубашку.

Я чувствую на себе взгляд Офелии.

– Ты с Люцифером… – она прерывается, позволяя вопросу повиснуть между нами.

Я встречаюсь с ее зелеными глазами, моя бровь нахмурилась.

– Я собиралась спросить тебя о том же.

На это она разражается смехом, качая головой. Я чувствую, как мои щеки становятся теплыми, но улыбка пробирается на мое лицо. А сейчас не время для улыбок. Проклятая Натали.

– Нет, нет, – говорит Офелия, снова качая головой, ее хвост развевается. – Нет, мы выросли на одной улице.