Текст книги "Порочная игрушка (ЛП)"

Автор книги: К. Уэбстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Я действительно заслужила это. Мое сердце трепещет при упоминании наркотика, ради которого я жила все это время. Я была шлюхой, блядью, животным, которое не могло удержаться от жажды того, что лишь подвергало меня еще большей опасности. Но на данный момент я хочу выбраться из этой комнаты.

– Н-н-нет, – говорю я. Мой голос звучит растерянно. Он серьезно предлагает мне дозу? Это, конечно, заставило бы все пространство вокруг исчезнуть из моего сознания. Тогда бы он смог делать все, что, черт побери, хочет, и мне было бы плевать.

Волна дрожи проходит сквозь меня. Но тогда я не почувствую, как его горячее тело прижмется к моему; не задрожу от оргазмов, которые он мне даст; не почувствую его требовательный, владеющий мной язык у себя во рту.

Я встречаюсь с его недовольным взглядом и приподнимаю подбородок. Покачав головой, я подхожу к нему. Его тело заметно трясет от едва сдерживаемой ненависти. Я и раньше видела этот взгляд в глазах людей. Ничто не может их успокоить, когда они в таком состоянии. Они будут делать то, что хотят. В моих интересах просто смириться с этим.

– Мне не нужны наркотики. Я хочу тебя, – шепчу я, – Господин.

Ненавижу дарить ему удовольствие, называя этим глупым титулом, зная, что это заводит его. Но если это превратит его гнев в желание, я буду его хорошей маленькой игрушкой и дам то, что ему нужно.

Он стонет, когда я подхожу к нему и начинаю расстегивать его брюки. Смотрю в его глаза и дразня облизываю губы. Брэкстон будет моим наркотиком на ночь. Пока я буду сосредоточена на нем, эта чертова комната исчезнет. Так же, как исчезает все, когда я под кайфом.

Разница в том, что я на самом деле хочу его, в отличие от других клиентов в прошлом.

Его брюки падают на пол, напряженный член нуждается в освобождении из боксеров. По крайней мере, я знаю, что возбуждаю его. Я не уродливая, одурманенная наркотиками вещь, которую он подобрал неделю назад. Теперь он получит Джессику.

Шумно вздыхаю, когда он грубо скользит ладонями по моей шее к волосам. Бракс прижимается губами к моим, притягивая к себе. Как только его теплый член оказывается в моих холодных руках, я стону с невысказанной мольбой трахнуть меня.

– Господи, Банни, – шипит он, и его горячее дыхание смешивается с моим, – ты трахаешь мне мозг. Ты мешаешь тому, что я хочу сделать с тобой.

Я глажу его напряженную длину и отодвигаюсь, чтобы посмотреть Брэкстону в глаза.

– Мое тело твое. Делай все, что хочешь, потому что я тоже этого хочу.

Это провоцирует его, потому что он рычит и скользит ладонью к моему горлу. Плотно сжав его, он почти отрывает меня от земли и тащит меня назад. Я держусь за его запястье, но не пытаюсь освободиться от него.

– Банни, ты права насчет того, что твое тело принадлежит мне, – говорит он зловеще, – но ты ошиблась насчет того, что сама желаешь этого. К тому времени, когда я закончу с тобой, ты будешь мечтать оказаться в любом другом месте, но не рядом со мной.

Он грубо бросает меня на матрас, и это выбивает из меня весь воздух. Бракс привык доминировать над каждым, включая мужчин. Но мне такая жизнь не в новинку. Он может доминировать над моим телом, но никогда не будет владеть моим разумом.

Поднимая подбородок с милой улыбкой, я говорю с южным акцентом:

– Делай, что хочешь, красавчик. Я не боюсь.

ГЛАВА 10

Он

Мой пульс учащается, и сердце почти выскакивает из груди. Она, нахрен, одновременно и выводит меня из себя, и чертовски заводит. Стройное тело Банни безумно сексуально, когда она вытягивается на грязном матрасе. Защитные инстинкты внутри меня бушуют от ярости, потому что она не должна лежать на полу. Она должна быть в моей постели, наслаждаться теплым камином в моей комнате и в моих объятиях.

Ее глаза, однако, бросают мне вызов, и зверь внутри меня хочет показать ей, что она принадлежит этому месту. Она заслуживает быть оттраханной, как кусок дерьма, коим и является. Эта часть меня хочет одновременно и ударить, и задушить ее, или же заставить истечь кровью.

Я спускаю вниз боксеры и с удивлением вижу, как она похотливо высовывает язычок и облизывает губы. Суки, которых я приводил в Дыру, наполняли комнату бессмысленной мольбой и плачем. Они обещали мне минет и анальный секс, будто у них был выбор, как будто я не получил бы это, в любом случае. Каждая из них, в итоге, прекращала скулить и бежала к выходу из Дыры. В конце концов, каждый раз я выбивал из них дерьмо и кончал на их лица.

Именно это я делаю.

В этом весь я.

Но Банни ведет себя так, будто собирается отведать вина, при чем лучше того, что она открыла сегодня. В этой отвратительной комнате она жаждет мой член. Ее способность – без наркотиков отгораживаться от всего, что есть вокруг, и концентрироваться на мне – очень возбуждает. И всего на долю секунды возникает желание вытащить ее отсюда.

– Сними эти тряпки, шлюха, – выплевываю я, поглаживая свой член.

Она удивленно приподнимает брови, но беспрекословно снимает свой бюстгальтер и трусики. Свет здесь, может быть, и тусклый, но даже так видно – ее гладкая киска блестит от соков, и я жажду попробовать ее.

Я, блядь, не пробую их. Не здесь. Не так.

Я причиняю им боль.

Кусаю их.

Трахаю их.

– На колени! – рычу я.– Хочу, чтобы эта маленькая попка была приподнята вверх.

Банни соблазнительно хлопает ресницами, и я думаю, что делать с ней дальше: отшлепать или трахнуть. Наконец, она принимает нужную позу. Ее маленькая задница безупречна. Я хочу отметить ее. Меня бесит, что это тупое ничтожество, Тревор, вообразил, будто сможет трахнуть ее.

Хотя у мужика есть яйца.

Когда, ворвавшись в ванную, я увидел на ее лице слезы, а в глазах отчаяние и ненависть к себе, я сошел с ума от ярости, которая никогда раньше не пробуждалась во мне. Мои кулаки снова и снова встречались с лицом этого мудака, пока кровь не окрасила белый мраморный пол. Джамалу и Дюбуа пришлось вдвоем оттаскивать меня от него. Я солгал Банни о его убийстве. Просто хотел шокировать ее. Напугать. К сожалению, она была счастлива. Чертовски счастлива.

Тревор стонал и булькал. Несмотря на то, что он был сильно избит, я знал, что он выживет. Я хотел, чтобы он жил, потому что это будет кайфом для меня – превратить его жизнь в ад. Убить его было бы слишком просто. Так что я оставил этого ссыкуна на полу, вымыл руки и пришел к ней.

Она моя игрушка.

Моя.

Сосредотачиваюсь на красивой «вещи» передо мной. Независимо от того, какими отвратительными именами я ее называю, не могу отрицать, что она не выходит у меня из головы. Мне нравится видеть ее сладкую улыбку и ее злющие зеленые глаза, когда в них пляшет озорство. Банни другая. С первой нашей встречи, когда положил на нее глаз, я предполагал это. В глубине души я знал, что буду наслаждаться ею по-настоящему; эта игра будет иной, не такой, как с прежними игрушками.

– Потрогай себя, – требую я, – но не кончай.

Ухоженными пальчиками Банни начинает ласкать себя между ног, и я постанываю от того, насколько сексуальной она выглядит, когда потирает свой клитор. Несмотря на мои правила и прочее, я собираюсь однажды попробовать ее. Не здесь, где-нибудь в доме – подальше от этой грязной дыры.

Она смотрит на меня через плечо и бросает вопросительный взгляд.

– Вот так?

В этот момент я дико хочу ее. Неуверенность в ее глазах заманчива, и я решаю, что мне нравится этот взгляд. Все остальные шлюхи обычно уверены в себе – как Банни, когда делала мне тот великолепный минет.

Но сейчас моя милая игрушка, кажется, волнуется.

– Ты отлично справляешься, – говорю ей охрипшим голосом. Я не ожидал, что скажу комплимент, но он сорвался с языка, прежде чем я успел об этом подумать. Когда ее лицо расцветает невиданной прежде гордостью от того, что она угодила мне, в очередной раз понимаю, как благодарно она реагирует на комплименты.

Несколько минут назад мне хотелось порвать ее в клочья и избить. Разорвать ее кожу своим ремнем. Хотелось причинить ей много боли.

Теперь же я ужасно хочу оказаться внутри нее. Так сильно, что это причиняет боль, словно я какой-то озабоченный подросток. Не могу больше ждать.

Я просто пиздец как хочу ее.

– Банни, – рычу я и падаю на колени позади нее, – что ты делаешь со мной?

Она стонет, когда я убираю ее пальцы, заменяя своими. Ее тело реагирует на мое прикосновение, и вскоре она направляет свои бедра навстречу моим пальцам. Останавливаю ее, зафиксировав ее тело рукой, а затем членом начинаю дразнить ее киску. Ее дырочка жаркая и охренеть какая мокрая.

– Я трахну тебя прямо сейчас, – бормочу я и хватаюсь двумя руками за ее бедра. – Хочу, чтобы ты продолжала ласкать свою киску, пока я трахаю тебя. Хочу, чтобы ты кончила, пока мой член будет внутри тебя, маленькая игрушка. А потом я кончу в тебя.

Банни кивает и начинает ласкать себя дрожащими пальцами. Я приподнимаюсь и без предупреждения вхожу глубоко в нее, всей своей длиной, одним жестким толчком.

– Ах, – выдыхает она.

Без криков.

Без слез.

Без рыданий.

Просто тихий, наполненный удовольствием вздох от того, что я растянул ее. С каждым толчком мои яйца шлепают по ее пальцам, которыми она яростно работает, чтобы довести себя до оргазма. Вчера она была такой милой, когда злилась, что не в состоянии достичь оргазма самостоятельно. Интересно, сможет ли она достичь его сегодня.

Схватив ее за волосы, толкаю лицом вниз на грязный матрас. Я всех их трахал на нем. Игрушки чувствуют запах использованной киски той, что была перед ней. В свою очередь, и их запах останется на матрасе, для следующей игрушки.

И так далее, черт побери, и так далее, пока я не умру.

Но как же Банни?

От этой мысли мне становится не по себе, и я стискиваю зубы. Не хочу думать о том, что будет с ней после этого. Это только разозлит меня. Она моя на шесть месяцев, и я буду наслаждаться каждой секундой.

Время идет, Брэкстон.

Задыхаясь, она продолжает работать над своей киской, но все не кончает. Я уже готов взорваться внутри нее, и меня охватывает раздражение из-за того, что она не может кончить. Моя игрушка даже не пытается подделать оргазм, чтобы избежать наказания.

– Кончай, черт возьми!

Банни неистово работает рукой, когда я замедляю свои толчки. Она так сильно этого хочет. Стенки ее киски пульсируют вокруг моего члена и жаждут оргазма. На этот раз я практически не заинтересован в своем освобождении, а одержим тем, чтобы кончила она.

– Ты слишком много думаешь об этом, Банни. Просто отдайся волне. – Мой голос становится мягче.

Отчаянно всхлипывая, она хватается за грязный матрас ноготками свободной руки. Ее крики звучат приглушенно, потому что лицо вжато в вонючий матрас. Внезапно, меня чертовски бесит мысль о том, что вонь и чужие выделения осквернят ее совершенную молочную кожу.

Не хочу, чтобы моя блестящая игрушка испачкалась.

Резко выхожу из нее, быстро встаю и поднимаю ее на ноги. Прижимаю к себе, и прикосновение к ее ледяной коже пробуждает во мне здравый смысл.

Это, черт побери, неправильно.

Я не хочу ее так.

– Пойдем, – шепчу я, мой тон почти утешительный, – не будем делать это здесь.

Она испуганно смотрит на меня и дрожащим голосом говорит:

– Не там. Пожалуйста, не отводи меня туда. – Ее глаза наполняются слезами, и я в замешательстве. Моя игрушка предпочитает быть грубо оттраханной в Дыре, чем в своей спальне. И что-то мне подсказывает, что это не имеет ничего общего с ее прошлым шлюхи, и не значит, что она чувствует себя в Дыре более комфортно. Это значит, что она, по какой-то причине, ненавидит Комнату Принцессы.

Я киваю и подхватываю ее на руки. Остановившись, чтобы взять со стола ключ, я выхожу из Дыры и направляюсь к лифту. Нажав кнопку подвала, я прижимаю мою дрожащую игрушку к себе.

Она ни на секунду не отводит взгляд от моего лица, и я не хочу, чтобы это произошло. Она смотрит на меня с таким обожанием, как будто я герой книжного романа, а не монстр. Это согревает мое холодное сердце и делает член чертовски твердым. Мне хочется всегда видеть этот взгляд.

Мы достигаем подвала. Бросив ключ на стол, я шагаю вместе с Банни прямиком к джакузи, которое всегда наполнено горячей водой. Хватаю горсть лавандовых шариков из ведерка на столе и бросаю их в воду. Мы оба пахнем мочой и чужими кисками. И я ненавижу это. Хочу, чтобы этот запах исчез.

Я просто хочу ее.

Мою Банни.

Когда я погружаю нас в горячую воду, она стонет громче обычного. Пузырьки плещутся вокруг нас, и запах лаванды наполняет мои легкие, пока я погружаюсь в блаженное тепло.

В Дыре поддерживается температура в восемнадцать градусов, и это теплее, чем заслуживают игрушки. Но я не могу справиться с холодом с самого детства. Теперь, когда у меня есть все, я наслаждаюсь теплом всякий раз, когда мне это необходимо. Моя спальня оборудована отопительной системой, которая подает теплый воздух через вентиляционные отверстия в полу, поэтому, когда я замерзаю, могу завернуться в одеяло и расслабиться на полу рядом с теплым потоком воздуха.

Джакузи – охрененная вещь. Я сажусь спиной к пульсирующей струе воды, и чувство радости из-за того, что я принес сюда Банни, наполняет меня. Мне не нужно давать ей никаких приказов – она, будто читая мои мысли, опускается на мой член. Ее киска скользит вниз по члену, и она вопросительно на меня смотрит.

– Какая хорошая девочка, – шепчу я слова похвалы.

Она награждает меня сияющей улыбкой и двигается на моем члене, как профессиональная шлюха, коей и является. За исключением того, что она скачет на мне не потому, что я – ее работа, и не потому, что благодарна мне за то, что вынес ее из Дыры. Моя Банни скачет на мне, потому что хочет меня, и хочет мне угодить. Из всех моих игрушек ни одна не принимала меня так быстро. А эта как будто хочет быть моей. Всегда. Эта мысль крутится у меня в голове и оседает там.

Что, если она останется со мной?

На мгновение я позволяю себе представить такую реальность, перед тем как отбросить эту глупую мысль подальше.

– О, Боже, – говорит она, задыхаясь, – это так приятно.

Из меня вырывается стон, и я приподнимаю бедра навстречу ее движениям. Скользнув одной рукой в ее волосы, притягиваю к себе, чтобы поцеловать. Прижимаю большой палец к ее клитору, и в ответ Банни выгибается и выдыхает стон прямо мне в рот.

– Тебе нравится, Банни? – спрашиваю я, когда усиливаю давление на клитор.

Она молча кивает. Ее тело как будто имеет собственный язык, и оно говорит мне все, что нужно услышать.

– Скажи это. Ты слишком тихая. Мне нужно услышать это, детка.

Ее глаза сияют от счастья, и от этого я едва не кончаю. С каких пор я хочу сделать игрушку счастливой? Я хочу, чтобы она делала счастливым меня. А не я ее.

– Мне нравится это, Брэ… – ее глаза округляются, и она исправляется, – сэр.

Свет в ее глазах мгновенно исчезает, и я хочу, чтобы он вернулся. Как жадный мальчик, я хочу его назад, блядь, и мне плевать на свои же правила. Хочу, чтобы она улыбалась мне, как раньше, чтобы смотрела на меня, как будто я самый лучший мужчина, с которым она когда-либо была.

– Джессика, – шепчу я, – я хочу услышать, как сильно ты хочешь. Насколько тебе нравится это. Покажи мне, детка.

Мои слова работают, потому что ее улыбка возвращается, и глаза блестят красотой, которую прежде не видели на этой земле.

– Да! – кричит она, отдаваясь оргазму, который накрывает ее. – Мне нравится! Все это! Я хочу еще, Брэкстон!

Мое имя срывается с ее языка и в глазах мелькает страх, когда она смотрит на меня. Внутренняя слабость говорит демону внутри меня заткнуться, и мы делаем вид, что ничего не слышали. Я хватаю ее за шею и привлекаю к себе, чтобы поцеловать. Наши рты соединяются в жадном шквале языков и влажных губ. Через несколько секунд я выпускаю свое семя глубоко внутри нее.

Мы прерываем поцелуй, и Банни ложится на мою грудь, уткнувшись лицом в шею. Я не скидываю ее со своего обмякшего члена и не отправляю в душ. Не отвожу обратно в Комнату Принцессы и не желаю доброго вечера. Я ничего этого не делаю, просто прижимаю ее к себе. Пальцами глажу ее спину и просто обнимаю то, что мое.

В течение долгого гребаного времени.

Мы оба пьяны от жары и усталости. Я вздрагиваю от лая собаки где-то на улице. Не знаю, сколько мы здесь находимся, но, видимо, достаточно долго. Со стоном поднимаюсь из джакузи с Банни на руках. Заворачиваю ее в полотенце, вытираюсь сам и оборачиваю полотенце вокруг своих бедер.

Когда я веду ее к лифту, удивляюсь, почему веду себя с Банни по-другому. Почему не делаю ей больно и не наказываю ее. Она заслуживает той же участи, что и другие, и мне нужно подумать: почему я не хочу, чтобы она разделила эту участь.

Она другая.

Эти мысли все еще тяготят меня, когда мы входим в лифт и мой палец нависает над кнопкой с номером четыре. Она должна быть наверху в своей лиловой Комнате Принцессы. Я должен отвести ее туда.

Но что-то подсказывает мне, что Банни найдет способ выбраться оттуда, ведь она согласна спать даже в Дыре, лишь бы не там. Обнаженная и замерзшая, игрушка свернется клубочком на грязном матрасе, чтобы искать утешения и спрятаться от того, что преследует ее. Не у меня, черт побери, на глазах. Не колеблясь, я ввожу код, чтобы лифт отвез нас на третий этаж. Она ведет себя тихо и опирается на меня, как будто нуждается в том же воздухе, что и я. Моя грудь раздувается от гордости, и я прижимаю ее к себе.

– Ты особенная маленькая игрушка, – говорю я ей со смешком. – Тебе повезло, ты сможешь увидеть, где спит твой хозяин.

Банни вздрагивает, и я понимаю, что принял правильное решение. Эта девушка будет со мной, в теплом святилище моей спальни. Хочу, чтобы сегодня она заснула рядом. Так что, если во мне проснется желание ее трахнуть, не придется покидать комфортное тепло моей комнаты. Я просто переверну Банни на спину и вставлю в нее свой член.

От мысли о том, что я буду пристально смотреть в эти нефритового цвета глаза, когда буду входить в ее сексуальное, чувственное тело, мой член снова становится твердым и готовым к игре. Почему мысль об обычном сексе с Банни так сильно заводит меня? Почему я жажду видеть трепетание ее ресниц и губ, когда она ныряет за край блаженства? И почему я прихожу в смертоносную ярость при мысли, что потеряю ее через несколько месяцев?

Завтра я возьму себя в руки. Верну свою чертову голову в игру и стану играть с моей игрушкой, как и планировал. Но до тех пор я буду наслаждаться ею, как моей женщиной.

Позволю себе самое простое из удовольствий. Я дам моему крошечному, угасающему черному сердцу повеселиться и покомандовать один раз в его гребаной жизни.

Сегодня я буду заниматься сексом с женщиной, а не игрушкой.

Сегодня у меня есть Джессика.

ГЛАВА 11

Она

Лифт открывается, и первое, на что я обращаю внимание – температура. Здесь намного теплее, чем в любом другом помещении в доме. Мне не терпится увидеть его спальню. Бракс приглашает меня в фойе, а затем ведет по длинному коридору. Когда мы достигаем массивных двойных дверей, он вводит код на панели доступа и толкает дверь.

Один.

Девять.

Восемь.

Два.

Скорее всего, он не хочет, чтобы я знала код, но на всякий случай я запоминаю цифры. Мы заходим внутрь, и я в изумлении раскрываю рот. Его спальня великолепна. Пылающий камин занимает большую часть дальней стены напротив массивной кровати. Панорамное окно во всю стену выходит к озеру. Кровать накрыта толстым белым одеялом, на краю лежит сложенное покрывало шоколадного цвета. Тон окраски деревянного пола идеально сочетается с цветом покрывала. Белый пушистый ковер лежит посреди комнаты между подножием кровати и камином. Он выглядит мягким, и у меня проскальзывает мысль, уж не из натурального меха ли он.

– Здесь чудесно, – говорю я ему шепотом.

Несмотря на то, что в комнате тепло, огромное окно создает ощущение холода, и я дрожу. Он поворачивается ко мне и хмурится.

– Сними полотенце. Я хочу показать тебе кое-что.

Не колеблясь, я делаю, как он сказал. Он сбрасывает свое, и я награждена прекрасным видом его мускулистой задницы. Она так офигенна, что возникает желание укусить ее. Эта мысль вызывает у меня смешок. Он хватает коричневое покрывало с постели и бросает забавную ухмылку в мою сторону.

– Что тебя рассмешило, детка?

У этого мужчины самые странные прихоти, но он, безусловно, самый притягательный человек, с которым я когда-либо имела удовольствие быть. В свете огня его тело светится, и некоторые черты его точеной груди скрыты тенью. Каждая его частичка – воюющие дьявол и ангел, объединенные в одном человеке.

Я хочу разгадать его.

Узнать, что делает его таким, какой он есть.

Хочу видеть больше его улыбок. Слышать его смех. Быть объектом его привязанности.

А еще я хочу, чтобы он намотал мои волосы на кулак, отшлепал и трахнул. Хочу увидеть, как от ярости пульсирует вена на его лбу.

По правде говоря, мне нравится каждый новый слой, который я открываю в нем. Меня влечет к самодовольному ублюдку, который обманом заставил подписать гребаный контракт и увез меня в Америку. Меня влечет к мужчине, который заставил меня чувствовать себя мусором, пока я сосала его член в кабинете. Меня влечет к мужчине, который избил другого человека до смерти, потому что тот прикоснулся ко мне. Меня влечет к мужчине, который собирался использовать меня в Дыре, но в итоге занялся со мной любовью в джакузи.

И сейчас…

Этот красивый, как бог, мужчина, смотрит на меня сияющими глазами и игривой улыбкой. Меня не только влечет к нему, я бы сделала что угодно, лишь бы удержать улыбку на его лице. Влечение к нему лежит намного глубже: свыше удовольствия и боли, которые он причиняет мне. Это гораздо больше.

Как будто я связана с ним.

Как будто принадлежу ему.

– У тебя милая попка, – выпаливаю я, а потом хихикаю. – Просто подумала, что мне чертовски повезло. – Когда он слышит мои последние слова, его улыбка исчезает, и я сразу же ругаю себя за то, что испортила момент.

– У меня есть задница. Хорошая задница. «Милая попка» – это про малышей и прочую милоту.

Обычно я бы рассмеялась над его игривым подшучиванием, но его слова словно удар под дых. Мои колени подкашиваются, я закрываю глаза от душевной боли и падаю на ковер.

Не думай об этом.

Не думай об этом.

Моя грудь сотрясается от неконтролируемого рыдания, которому я никогда не позволю вырваться наружу. Хочу, чтобы эти воспоминания исчезли. Чтобы они оставили меня, блядь, в покое! Таблетки. Мне нужно улизнуть отсюда туда, где я спрятала их. Приму их и все это уйдет.

Но тогда уйдет и он.

От этой мысли становится плохо. Не понимаю, что потерялась в бездне своего отчаяния, пока тепло от его присутствия не вытаскивает меня из темноты. Я моргаю и открываю глаза, встречаясь с его взглядом. Его брови нахмурены от беспокойства. И тут обнаженный мужчина-ангел бережно заключает мое лицо в колыбель своих рук, как будто я ему дорога.

А я никогда не была кому-то дорога.

Еще одна сильная боль в моей груди.

Его мощь и сила накрывают меня в тот момент, когда он поднимает меня своими сильными руками.

Мое место здесь. В его крепких объятиях. Бракс шепчет нежные слова в мои волосы и шагает туда, где сбросил покрывало на белый ковер. Со мной на руках, он садится на ковер у камина и усаживает меня между своих ног. Я дрожу и протягиваю ноги к огню.

– Я согрею тебя, – бормочет он, а затем оборачивает толстое покрывало вокруг нас. Как только Бракс соединяет его концы возле моей груди, тепло согревает нас.

Вентиляция под моими ногами выдувает блаженное тепло. Минуту назад, побывав в пламени ада, я ощущаю себя в раю. Мы сидим так очень долго, и я пытаюсь притвориться, что мы живем нормальной жизнью. Жизнью, которую я проведу с ним, а не вернусь через шесть месяцев в чертово гетто.

Брэкстон Кеннеди.

Сексуальный Санта Клаус.

– Почему ты стала проституткой? – Его слова грубые, но тихие. Такие тихие, что я почти не слышу его. На мгновение сомневаюсь, не показалось ли мне.

Вздохнув, я отталкиваю прочь мысли о той, другой жизни, где я была не проституткой, а уважаемой женщиной. Мне становится дурно, и я заталкиваю воспоминания подальше.

– Мне нужны были деньги, – говорю я со смешком.

Брэкстон напрягается, и я ругаю себя за то, что не была более откровенной. Он ничего не говорит, но я чувствую назревающую бурю позади себя и, наконец, говорю снова:

– В Лондоне все было прекрасно. Для совместного жилья я нашла хорошую девушку Скарлетт Демпси, и она устроила меня на работу в небольшой магазинчик, где продавала нарисованные от руки карты города, наперстки и чашки с ручной росписью, брелоки и другие безделушки. Сувенирный магазин. Я работала на кассе и получала достойную зарплату.

Я вздыхаю, надеясь найти в себе силы, чтобы говорить о прошлом. Делаю глубокий вдох и продолжаю:

– Однажды мы пошли в ночной клуб. Обычно в такие заведения я не ходила, но она уговорила меня. Какой-то парень купил мне выпивку. Он был милым, вроде бы. Я не хотела никого подцепить, поскольку только что разорвала отношения с мужчиной, но мне хотелось просто пообщаться.

Темнота воспоминаний накрывает меня, и я дрожу, несмотря на теплый кокон, внутри которого нахожусь.

– Скорее всего, он подсыпал что-то в мой напиток, потому что я очнулась голой, в какой-то уродливой квартире с трусами во рту. Рядом со мной на кровати, без сознания, лежала голая Скарлетт. Этот ублюдок похитил нас и, судя по использованным презервативам на полу, он использовал нас.

Я слышу рычание и понимаю, что Брэкстон злится.

– Что потом?

– Я разбудила ее. Она была в истерике, но мне удалось одеть нас обеих, и мы вышли из квартиры.

Хотела бы я, чтобы это был конец истории. Но кошмар только начинался.

– Когда мы уходили, тот придурок вернулся. Я крикнула ей, чтобы она бежала, что она и сделала. Я отвлекала его: бросилась на него, била и пинала, делала все что угодно, лишь бы перевести внимание на себя, пока Скарлетт убежит и вызовет полицию.

Мое сердце болит в груди. Мне до сих пор горько от следующей части.

– Но Скарлетт не вернулась. Полицейские так и не появились. Этот парень, он называл себя Корги, трахнул меня, сначала связав по рукам и ногам. Я плакала, кричала и умоляла его отпустить меня. Вместо этого…

Покрывало сползает вниз, когда Брэкстон убирает волосы с моей шеи и целует меня там.

– Он достал шприц и сказал, что доставит мне удовольствие. Я боролась с ним, даже когда игла вошла в руку. Но когда он ввел героин в мою вену, меня бросило в жар, и я сдалась. Он забрал боль. Всю боль в моей голове и моем сердце. С помощью него я нашла блаженство. Тьму и Пустоту. Я полюбила кайф.

Горячее дыхание Бракса щекочет меня.

– А что потом? Что случилось с этим тупым ублюдком?

У меня в глазах появляются слезы, и я продолжаю:

– Я боготворила его. Делала все, что он хотел, чтобы получить очередную дозу. Больше я не возвращалась на работу или в свою квартиру. Никогда не проверяла, в порядке ли моя подруга. Ничего. Для меня имел значение только Корги и его героин.

Брэкстон оставляет мягкий поцелуй на моей шее.

– Но что-то еще произошло?

Я с трудом сглатываю и киваю.

– Кое-что произошло. Однажды, он и несколько его друзей подумали, что будет забавно наблюдать, как я буду их умолять дать мне наркотик. Он привязал меня как чертово животное, и ждал, когда мне понадобится очередная доза. Я умоляла и плакала, кричала и угрожала. Они смеялись и издевались. И когда я думала, что умру, меня отпустили. Практически голую отправили на холодные улицы. Я была похожа на бешеную собаку, жаждущую крови. Я бы сделала что угодно за дозу. Что угодно.

Дрожь проходит через меня, и я рыдаю. Ненавижу то время в своей жизни. Каждый раз, когда я вспоминаю эту часть прошлого, хочу стереть ее из своей памяти. Мало того, что я голодала и мерзла, я еще была голой и уязвимой. Я была мишенью.

– И что потом? – Тело Бракса напряжено, и я знаю, что он в ярости. Он едва может сдержать ненависть, что наполняет его вены, и я молюсь, чтобы в этот раз она была направлена не на меня.

– Клиент нашел меня. Предложил десятку за минет. Я залезла в его машину, не думая, что он мог быть извращенцем или еще кем-то похуже. Я отсосала ему в машине. Должно быть, он сжалился надо мной, потому что сунул мне свою куртку вместе с десяткой, прежде чем уехать. Я взяла деньги, надела куртку и пошла искать того, кто мог дать мне дозу, которую я отчаянно желала. Остальную историю ты знаешь, красавчик. – В моем тоне звучат саркастические нотки, и я пытаюсь проглотить горькую пилюлю презрения к себе, от которой у меня пересохло в горле.

Так много «что, если»…

Лондон должен был стать началом новой жизни. Лучшей жизни.

Вместо этого, он стал прямой дорогой в ад.

Бракс ничего не говорит, но отодвигается в сторону от меня. На мгновение я боюсь, что ему противно со мной. Но затем вспоминаю, что он выбрал меня. Он вырвал меня из жалкого состояния, в котором я была, и восстановил меня.

Как и обещал.

Но почему?

Это вопрос на миллион долларов.

Здесь нечто большее, чем просто получение удовольствия от исправления шлюхи. Знаю, есть еще много сторон его темной души. Но я не боюсь, мне любопытно.

Он подталкивает меня и опрокидывает на спину. Его темные волосы падают ему на лоб, когда он устраивается между моих разведенных ног. Наши взгляды встречаются, и я готовлюсь к тому, что он войдет в меня. Я не возбуждена, расстроена от горьких воспоминаний, которые до сих пор висят в воздухе, но готова сделать это с ним.

Хочу сделать это с ним.

Но он не входит в меня. Он отползает назад, шире разводит мои ноги, и голод вспыхивает в его глазах. В тот момент, когда я увидела его, сразу поняла, что Брэкстон будет хорошим любовником. Но я никогда не воспринимала его, как отдающего партнера в постели.

– Ох. – Я хватаю ртом воздух, когда его горячее дыхание щекочет мою киску. Бракс медленно и слегка неуверенно проводит языком снизу вверх. Но как только он распробовал меня, становится ненасытным. Сильными пальцами впивается в мои бедра и раскрывает их шире. Моя киска увлажняется, и глубоко внутри меня начинает пульсировать страстное желание. Его язык повсюду – исследует и ласкает – и я легко становлюсь мокрой и покачиваюсь в его руках.

– Сильнее. – говорю я, хотя это больше похоже на хныканье, но Брэкстон понимает этот язык. Скользнув рукой вниз, он вставляет два пальца глубоко в меня. Когда проворачивает их, то задевает мою вечно нуждающуюся точку G, и из меня вырывается стон удовольствия.

– Брэкстон! О, Боже!

У меня нет времени, чтобы отругать себя за использование его имени, потому что его движения становятся более интенсивными. Он сосет, кусает и вырисовывает сумасшедшие круги по моему клитору, пока я не начинаю терять рассудок. Кому нужен героин, когда у тебя есть самый лучший проклятый наркотик? Пальцами и языком он сводит меня с ума, и оргазм, как электрический ток, проходит сквозь меня. Его имя срывается с моих губ снова и снова, пока я не вздрагиваю в его руках в последний раз.