Текст книги "Порочная игрушка (ЛП)"
Автор книги: К. Уэбстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 16
Он
Она вздрагивает каждый раз, когда я шлепаю ее маленьким кожаным флоггером, купленным сегодня Дюбуа по моей просьбе, пока мы ужинали в ресторане. Хочу, чтобы она открыла глаза и сказала, почему ненавидит эту комнату. Пока это ее единственная слабость, и я должен знать почему. Это, блядь, сводит меня с ума.
– Открой глаза…
Она плотнее сжимает веки, отказываясь подчиняться. Так что на этот раз я наношу удар по ее груди. Банни вскрикивает, и ее дерзкий носик краснеет, пока она пытается сдержать слезы.
Так продолжается какое-то время: я требую, чтобы она открыла глаза, а она отказывается. Мне нравится наблюдать, как ее бледная кожа становится красной от ударов, которые я наношу. Проклятье! Из-за нее я весь день ходил со стояком, но я не хочу освобождения, пока не сломаю ее.
А я сломаю ее.
Потому что она сломала меня.
Сегодня во время покупок я не узнавал себя. Банни была великолепна во всем, что примеряла. Я не мог сказать ей «нет» и, в конечном счете, скупил для нее половину Сиэтла. Несмотря на потребность быть жестким и обращаться с ней, как с игрушкой, я обнаружил, что выполняю любой ее каприз, потакаю каждому ее желанию и хожу за ней, как влюбленный щенок. Я даже купил ей чертовы цветы, потому что у меня захватило дух, когда во время прогулки она наклонилась, чтобы понюхать их. И я хотел увидеть ее такой снова. Она стала мне дорога, пробралась мне под кожу, а теперь пришло время сделать с ней то же самое.
– Открой. Свои. Глаза.
Конечно, она отказывается, и на этот раз я бью ее раскрытую киску кончиком флоггера. Игрушка кричит и извивается, несмотря на то, что связана. Я жажду поцеловать ее и уверить в том, что все будет в порядке.
Именно поэтому мне нужно причинить ей боль.
Наказать ее.
Заставить повернуться лицом к страхам.
Так, чтобы я мог упиваться ими, упиваться ужасом и отчаянием в ее глазах.
Мне нужно кончить на ее грудь и оставить так, пока не высохнет.
Да, именно это я и сделаю.
Удар! Удар! Удар!
Бью три раза подряд по ее киске. До сих пор я не бил ее по одному и тому же месту. Теперь я хочу посмотреть, как она страдает.
– Почему ты не спишь здесь, Банни? – Мой голос мягкий, почти заботливый. Но мне, блядь, все равно. Да, верно. Даже я знаю, что это ложь.
– Потому что, – говорит она с придыханием, – я не могу.
– Ты можешь. И ты будешь.
Удар!
Так продолжается, пока она не начинает плакать и умолять меня остановиться. Но я не могу остановиться. Все во мне страстно желает узнать ответ. Это ключ от ее тайны – и я узнаю в чем дело.
– Тебе нравится, когда я бью твою сладкую киску?
– Нет!
Удар!
Банни вздрагивает, и мне интересно, врет ли она. Я проскальзываю своим пальцем между ее бедер и толкаюсь в ее горячую киску. Мокрая.
– Чертова лгунья, – говорю я с усмешкой.
Ее тело расслабляется, и я вздыхаю. Как же она упряма.
– Хочешь, чтобы я остановился, Банни?
– Да.
Удар! Удар! Удар!
Слезы струятся по ее щекам, но она все еще отказывается открыть глаза. Я наношу еще несколько ударов по ее клитору, пока она не начинает стонать и содрогаться от мощного оргазма. Но глаза не открывает, поэтому я пробую другую тактику.
Отбросив флоггер, я развязываю ее ноги, и она прижимает их к груди.
– Ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью, и ты могла уснуть, Джессика?
Ее рот приоткрыт, веки трепещут. Я знаю, что она хочет посмотреть на меня.
– Детка, открой глаза. Сосредоточься на мне. Забудь обо всем. Я твой наркотик, Джесс. Посмотри на меня. – Мой голос тверд и обещает защитить ее.
Она чувствует это, как будто мы связаны невидимой нитью, и слегка приоткрывает свои опухшие от слез глаза. Банни смотрит на меня и открывает их шире. Она не смеет смотреть на что-то другое, кроме меня. Власть над ней наполняет мою душу – я всегда хочу быть единственным, кого она видит.
– Хорошая девочка. Это всегда я, понимаешь? Все остальное не имеет значения. Я – твой хозяин. Даритель всех твоих оргазмов; тот, кто выполняет все твои желания; тот, кто хочет каждую частичку тебя.
Она кивает и улыбается мне, продолжая смотреть на меня, когда я поднимаюсь на кровать, устраиваясь между ее ног.
– Смотри на меня, когда я войду в тебя, Джессика.
Всхлип срывается с ее губ, и мне нравится, какой податливой она становится, когда я ласков с ней. Похоже, это единственный способ, которым я смогу попасть внутрь ее милой маленькой головки. Мудак во мне говорит, что я использую ее, чтобы получить то, что хочу. Но реалист знает, что мне просто нравится выражение ее лица. Выражение, которое говорит, что я – весь ее гребаный мир.
Беру в руку член и скольжу в ее набухшую киску. Она горячая и очень влажная. Как только я вхожу в нее, ее великолепные зеленые глаза начинают закрываться.
– Нет, детка. Ты обещала. Смотри на меня.
Банни кивает, кусает губы и вновь открывает их. Я целую ее сухие губы, пока она не натягивает веревки.
– Развяжи меня, – просит она.
Я сильнее толкаюсь в нее и увеличиваю темп, качая головой.
– Мне нравится, что ты связана, красавица. Такая беззащитная.
Она резко втягивает воздух, когда я приподнимаю ее бедра и вхожу в нее глубже.
– Я была беззащитна в тот момент, когда ты затащил меня в свою машину, в ту первую ночь.
Ее глаза сияют чистыми эмоциями, которые разрывают мою грудь и поражают в самое сердце. Люблю этот взгляд. Люблю его ясность. Люблю его бесспорную уверенность.
Она моя.
– О, Боже! Бракс! – Ее крики заглушаются моим ртом, когда я опускаюсь, чтобы вновь поцеловать ее. Она извивается подо мной в оргазме, и вскоре я извергаю в нее свое семя. На мгновение мы одно целое, и это ощущение захватывает мое сердце. Когда мы оба расслабляемся, я прижимаюсь к ее лбу своим.
У меня были планы на мою маленькую игрушку. Планы, которые подразумевали отношение к ней, как и к остальным. Планы, которые должны были идти своим чередом, чтобы сделать мое существование сносным.
Но с ней я не хочу просто существовать. Я хочу жить этим ощущением. Жить внутри нее. Задержать это мгновение.
И это большая проблема.
Я поднимаюсь, чтобы выключить свет. Банни продолжает смотреть на меня, игнорируя все, что происходит вокруг нее, как я ей и велел.
– Я хочу, чтобы сегодня ночью ты спала здесь, – говорю я ей тихо.
Ее запястья все еще связаны, но она борется с этим.
– Пожалуйста, я не смогу сделать это без тебя.
Мне нужно наказать ее.
Заставить спать здесь одной, пока моя сперма стекает между ее ягодицами.
Это то, что делают мои игрушки. Это то, что делает меня счастливым, верно?
– Очень жаль, – говорю я ей и решаю оставить свет включенным, чтобы тьма не помогла ей скрыться от страхов.
Когда я выхожу из комнаты, она начинает рыдать, видимо, из-за того, что я ушел, и из-за того, что демоны поглотили ее. Это выворачивает меня наизнанку, пока я голый иду к лифту.
Оставь ее.
Оставь ее.
Так это работает.
Я поднимаю руку, чтобы вызвать лифт.
Вопли, раздающиеся из соседней комнаты, просто жуткие. Они рассказывают ее страшную историю, несмотря на ее отказ говорить. Ее крики – агония, наполненная болью и отчаянием. Это слишком.
– О, Боже, – шепчу я, когда иду обратно к ней. Похоже, слабак внутри меня выигрывает, когда дело доходит до нее. Каждый чертов раз. Я сделаю что угодно, чтобы остановить этот ужасный крик боли – как будто ее сердце истекает кровью. Как же громко она кричит.
– Бракс, – задыхаясь, зовет она, когда я появляюсь в поле ее зрения.
Я быстро отвязываю ее и беру на руки.
– Давай уберемся отсюда, детка.
И мы уходим.
* * *
Несколько месяцев спустя…
Я смотрю на экран компьютера и пытаюсь сосредоточиться, но продолжаю думать об этой странной игре, в которую мы с Джессикой играем, когда остаемся вдвоем. Не так давно она была разбита – абсолютно опустошена. И я был тем, кто заставил ее смотреть в лицо своему страху. Но также я был тем, кто снова собрал ее воедино. Мы провели много ночей, свернувшись клубочком на теплом ковре у камина. Здесь мы, как правило, говорили по душам. Ни один из нас не был готов полностью опустить свою защиту, но мы наслаждались компанией друг друга, вели интересные беседы. Я даже рассказал ей о других игрушках, потому что ей было интересно; об их именах и как они выглядели. Думаю, Банни даже немного ревновала к Свон. Не то чтобы были какие-то причины для этого. Свон никогда не будет угрозой для нее. Прежняя игрушка ушла. Навсегда. В далекое прошлое.
Услышав хлюпанье, я отрываю взгляд от компьютера и ухмыляюсь, увидев, что Банни попивает «героин трудоголиков», сосредоточив свое внимание на моем ноутбуке.
– Развлекаешься? – говорю я, приподняв бровь.
Наши взгляды встречаются, и она усмехается. Боже, она затуманила мой разум. Сегодня, вместо того, чтобы надеть обычный деловой костюм «для работы», как она его называет, Джессика надела спортивные штаны и розовую футболку «Найк». Ее ноги без обуви, в толстых розовых носках. После нашего совместного утреннего душа она оставила высыхать свои волосы, раскиданными по плечам. Каждый раз, когда я смотрю на нее, меня засасывает в этот прекрасный вакуум, которым она является. Почти невозможно отвести взгляд от нее и сосредоточиться на делах.
– Ты такой серьезный, когда работаешь. – Она указывает на мою одежду. – У тебя разве ничего нет, кроме этих черных костюмов и белых рубашек?
Я закатываю глаза.
– Зато ты – бездельница. Ты должна была помочь мне выяснить, почему прибыль моей компании продолжает падать, несмотря на увеличение количества клиентов. Я должен уволить тебя.
Она показывает мне язык, и от этого мой член начинает твердеть.
– Ты даже не платишь мне за это. Ты платишь мне за то, что я сосу твой член. Кстати, я хочу есть. Когда мы сделаем перерыв?
Смеясь, я поправляю затвердевший член, игнорирую ее и пытаюсь понять данные в бухгалтерской программе. Последние пару месяцев я забрасывал Джамала и Гленн всяческими вопросами. И каждой зацепке, кажется, нашлось объяснение. Это бесит меня.
– Заработная плата персонала домашнего обихода. Что в этом счете? – Ее голос вновь серьезный, и я вскользь смотрю на нее.
– Там деньги для Дюбуа, Картье и Кристины. Там ничего нет. Нам нужно искать какие-нибудь необычные учетные записи, которые выделяются. Все, что может быть оплачено на зарубежный счет. Черт! Мои деньги куда-то уходят, и я собираюсь выяснить куда.
Она хмурится.
– Могу я увидеть выписку по этому счету?
– Нет. Если ты просто хочешь полюбопытствовать, чтобы позлить Дюбуа, то это не сработает. Ищи в другом месте, Банни.
Она шире распахивает глаза – ее это задело. В груди всегда что-то сжимается, когда она обижается. Черт побери.
– Проклятье, прости меня. – Ладно, побалую свою маленькую игрушку. – Сядь ко мне на колени, детка. – Я одариваю ее хищной улыбкой, и она фыркает.
– Я не глупая, Бр… сэр. Можешь облапать меня, пока я роюсь в счетах. Обещаю, я выясню, что происходит.
Смеясь, я вхожу в аккаунт. Банни сидит у меня на коленях и щелкает по каждой строке, открывая каждую транзакцию. Ее попка теплая, и я снова хочу трахнуть ее прямо на своем столе. Сегодня утром я трахал ее в душевой кабине, но этого явно недостаточно, чтобы удовлетворить мои потребности. Я снова нуждаюсь в ней.
Скользнув руками, чтобы обхватить игрушку спереди, я щипаю ее затвердевшие соски через футболку. Она, может, и выиграла право выбора одежды, но я потребовал от нее не носить нижнего белья. Моя игрушка сдалась без боя и согласилась исполнить мое желание.
– Ты должен платить Кристине больше, – жалуется она вслух.
Я фыркаю. Моя домработница получает больше, чем любая горничная на Западном побережье.
– Перестань быть любопытной.
Она ерзает попкой и продолжает щелкать мышкой. Я скольжу пальцем между ног Банни и массирую ее сладкую киску. Ее стоны чертовски сексуальны, и вскоре она кричит:
– Вот оно! Вот оно!
Ожидалось, что она содрогнется или изобразит другой признак оргазма, но вместо этого Джессика тычет в экран компьютера. Я останавливаюсь, наклоняюсь вместе с ней к экрану и смотрю на это.
– Две тысячи. Ерунда. Персонал может использовать этот счет, чтобы покупать всякую хрень для дома.
Банни начинает спорить:
– Хорошо, но я вижу много таких, и суммы повторяются. И что важно – сумма в две тысячи долларов снимается ежедневно. Каждый день, Бракс. Что они покупают за две тысячи в день последние несколько месяцев? Кто имеет доступ к этому счету?
Я обдумываю ее слова. Карт, Кристина и Дюбуа – все имеют дебетовые карты с доступом к этому счету, который был открыт для переводов. Но эти деньги были взяты наличными. И она права, это происходит слишком часто. Ежедневно, по сути. Даже сегодня утром со счета снимались деньги.
– Уверена, что Картье и Кристина никогда бы не сделали этого. Дюбуа? В нем я сомневаюсь, – размышляет она вслух.
Но Банни ошибается. У него нет права подписи к этому счету, он просто владелец карты, как и эти двое. Право подписи есть у меня. И у Тревора.
– Твою мать!
Я же велел Джамалу отстранить его от всех счетов, но мы, очевидно, забыли про этот. Я даже не подумал о нем.
Банни указывает на экран.
– Смотри, поступление средств происходило с различных счетов твоих компаний. Так было до недавнего времени. Теперь же происходит только снятие наличных. Тот, кто делает это, пытается все скрыть, специально снимая небольшую сумму. Что будешь делать?
Я пробегаю пальцами по волосам и рычу:
– Собираюсь его убить.
– Дюбуа?
– Господи, нет, Банни. Тревора. Этот ублюдок думает, что он охренеть какой умный.
Она поворачивается в моих руках и злобно смотрит на меня.
– Я думала, он мертв. Ты сказал мне, что убил его.
Нахмурившись, я качаю головой.
– Я соврал.
Игрушка издает сдавленный звук и, вскочив с моих колен, направляется к двери. Я должен пойти за ней и извиниться. Но прямо сейчас мне нужно исправить ситуацию.
– Пришли сюда Дюбуа, – говорю я ей вслед. – И надень что-нибудь презентабельное. – Я не хотел причинять ей боль, но уже поздно. Она злится. Может, стоит заставить ее надеть что-то посексуальней, пока я в состоянии отдавать приказы?
Она уже одета в сексуальную одежду. Все, что она носит, сексуально.
Игнорируя эту мысль, я смотрю, как ее шикарная задница покачивается, пока она идет к выходу. В ответ получаю лишь «Иди в жопу, Брэкстон», перед тем, как дверь кабинета захлопывается за ней.
Позже, Банни.
ГЛАВА 17
Она
– Секрет в том, что прежде, чем отбить, нужно на ночь замочить куриное филе в обезжиренном молоке. Если ты купишь все, что нужно, я как-нибудь приготовлю ужин, – говорю я Кристине.
Она улыбается, и в уголках ее глаз появляются морщинки. Ей, должно быть, около шестидесяти, и она напоминает мне мою маму. Моя бедная мать была жертвой всю мою жизнь. Я скучаю по ней.
– Хорошо выглядишь, Джессика, – говорит она мне, когда таймер гаснет.
Все это время я сидела за барной стойкой и наблюдала за ее готовкой. Она порхает по кухне, как будто родилась для этого. Я могла бы наблюдать за ней и говорить с ней часами. Так же, как мы обычно делали с мамой.
– Спасибо, Кристина. По крайней мере, хоть кто-то в этом доме так думает, – говорю я со стоном. Я осматриваю свой «презентабельный» наряд и вздыхаю. На мне надеты темные узкие джинсы, бледно-розовый кашемировый свитер с оголенным плечом и пара балеток. После скотского поведения Бракса сегодня утром, я приставала к Карту, пока он, наконец, не сдался и не потратил несколько часов, чтобы привести меня в порядок.
Кристина ставит лазанью на подставку под горячее и останавливается передо мной. Она упирает руки в бока и, щурясь, смотрит на меня.
– Иногда ты слишком нахальна, но это к лучшему. Каким-то образом из-за этого мальчик сходит по тебе с ума. Я никогда не видела, чтобы Брэкстон привязывался к кому-то из своих девушек так, как он привязался к тебе. Старайся не доводить его, и не слишком дави. Тогда, думаю, ты сможешь остаться дольше, чем на дурацкие шесть месяцев, которые, кстати, на исходе. Ты нам нравишься. И вопреки тому, что ты думаешь, Бракс все понимает. Он понимает, что ты красива, умна и не похожа на других. Все остальные, даже Карт, не могут отрицать, насколько ты великолепна. Разыграй свои карты правильно, милая. А я с удовольствием тебя поддержу.
Улыбаясь, я соскальзываю со стула, чтобы подойти к ней. Она раскрывает свои объятия, и я крепко обнимаю ее. Вдыхая чесночный запах, я выдыхаю в ее волосы:
– Люблю тебя, Кристина. Ты напоминаешь мне о моей матери.
Она отстраняется и щелкает меня по носу.
– Твоя мать – счастливая женщина.
На глаза наворачиваются слезы, но я быстро смахиваю их.
– Мисс, мистер Кеннеди и его гость беседуют в кабинете. – Вялый голос Дюбуа прерывает наш разговор. – Он попросил, чтобы вы ждали его за столом. Кристина, я могу сказать ему, что ужин готов?
Как будто смутившись, она отходит от меня и начинает метаться по кухне.
– Лазанья только что из духовки. Можете сказать ему, что все готово.
Я ненадолго задерживаю на нем взгляд. Он выглядит как пижон в своем аккуратном костюме, и его презрение ко мне отчетливо написано на лице. Не понимаю, почему он так ненавидит меня. Не желая раздражать его, я киваю и иду в столовую. Когда я вхожу в комнату, одновременно со мной заходит Брэкстон.
И какая-то красивая темноволосая женщина.
– Это, должно быть, твоя новая игрушка. Приятно познакомиться, – говорит она с лживой улыбкой перед тем, как вернуть свое обожающее внимание Браксу.
– Банни, это Иветт. Она наш особенный гость. «Черное членство».
Он упоминал, что время от времени мы будем принимать гостей, но каждый раз, когда он приводил кого-то в дом, это заканчивалось катастрофой.
– Понятно. – Не могу скрыть разочарование в голосе. Она больше соответствует ему, в своем элегантном черном платье и с удлиненным каре. Она потрясающая, а я… нет.
Однако Бракс жадно пожирает глазами меня, как будто красавица здесь я, а не она. Иветт стреляет в меня глазами, как кинжалами, явно обозленная этим. Бракс невероятно сексуален, поэтому неудивительно, что рядом с ним большинство женщин начинают бороться за его внимание. Я до сих пор расстроена тем, что он лгал мне о Треворе. Чувствую угрозу от женщины рядом с ним, поэтому мне не терпится заявить свои права на него. Придется забыть о том, что я разозлена из-за лжи, и перестать вести себя, как капризный ребенок.
– Ты обо всем позаботился? – мурлычу я, когда подхожу к нему. Брэкстон напряжен, но, когда я скольжу рукой по его груди, он стонет. Оставляю мягкий поцелуй на его губах, а затем отхожу.
Он хватает меня за запястье, крепко удерживая.
– Банни.
Я улыбаюсь и невинно смотрю на него из-под ресниц. Он отпускает меня, но глаз не отводит в поиске скрытых мотивов. Мой мотив – женщина рядом с ним. Нужно показать ей, что он принадлежит мне. Взглянув на нее, я ухмыляюсь. Ее ноздри раздуваются, но она занимает свое место за столом, как будто бы мое присутствие не раздражает ее. Женщина хочет Бракса, и это хреново. Потому что он мой.
Брэкстон садится рядом, а она наклоняется и шепчет ему что-то на ухо. Он переводит взгляд на меня, и его голубые глаза становятся серыми от злости, а мне хочется перелезть через стол и повыдергивать ее ногти, которыми она вцепилась в его плечо. Она сказала ему что-то, чтобы разозлить, и теперь я ненавижу ее еще больше.
– Прошу прощения, – говорю я, ни к кому конкретно не обращаясь, и направляюсь к винному шкафу. Знаю, что Кристина еще не выбрала вино, так что я выберу сама – что угодно, лишь бы уйти от презрительного взгляда Иветт. Я как раз тянусь за бутылкой Луи Жадо, Пуйи-Фюиссе 2010 года (Louis Jadot, Pouilly Fuissé), когда чувствую его присутствие позади себя. Тепло, желание, гнев – три в одном. В этом весь он, когда не играет роль милого и симпатичного парня.
– Так ты просто звонишь другой цыпочке каждый раз, когда мы ссоримся? Она шепчет какую-то фигню тебе на ухо, и ты снова ненавидишь меня? Вот так? Тебе просто нужна напутственная речь о том «как быть мудаком»? – Горькие слезы наворачиваются на глаза, но я не позволяю им пролиться.
Он обнимает меня сильными руками и ласкает мой живот.
– Банни, заткнись.
– Нет, – спорю я, – я не буду молчать. Все было хорошо, пока ты не солгал мне. А затем ты пригласил какую-то женщину, выставляя ее красоту напоказ передо мной? Просто, чтобы позлорадствовать. Зачем? Почему мы просто не можем быть счастливыми?
Бракс рычит и поворачивает меня лицом к себе. Я встречаюсь с его гневным взглядом и приподнимаю подбородок. Все в нем кричит, чтобы я бежала; но, несмотря на его причудливые фетиши, он не зло. Я знаю, что такое зло.
– Я не могу быть счастливым. Игра с моими игрушками – вот, что другие называют счастьем. Остальное не для меня. – Его слова просты, но я слышу в них намек на уязвимость. Неоспоримую печаль. Рану, которую я хочу исцелить.
– Я могу сделать тебя счастливым, Бракс.
В одно мгновение его губы оказываются на моих, и он толкает меня к стойке. Бутылки громко звенят, пока он целует меня. Я ахаю, когда сильной рукой он скользит вверх под свитером и находит мою грудь. Он сжимает ее, и из меня вырывается стон.
– Боже, какая же ты красивая. – Я чувствую его губы повсюду. Он голодный, нетерпеливый и заинтересованный моим обещанием. – Мне жаль, что я солгал тебе. Я не убил его, потому что хотел заставить заплатить. Это было бы слишком просто для него. Он сделал тебе больно.
Его признание и извинение согревает меня. Вскоре я тереблю пуговицы его рубашки, нуждаясь, чтобы он взял меня прямо здесь, в винном шкафу.
– И, – Бракс тяжело дышит, когда отрывается от моих губ, – мне все равно, во что ты одета и сколько на тебе косметики. Ты настолько красива, что это сводит меня с ума.
Я просто таю от его слов.
Он стонет, и я прикасаюсь ладонью к его щеке. Наши глаза ищут ответы друг в друге, но ни у одного из нас их нет.
– Банни, у меня не все в порядке с головой. Я хочу причинять боль женщинам. Иногда хочу причинить боль тебе. Я – зло. – Ему стыдно, и это опустошает меня.
– Нет в тебе ничего плохого. Ни единой капли. – Я скольжу ладонями вниз к его брюкам и начинаю быстро расстегивать их. – Ты думаешь, что ты – зло, но это не так. Я видела зло, и я бы не осталась здесь, если бы думала, что ты такой. В прошлом я уже встречалась с дьяволом, и нашла способ сбежать. Если бы я думала, что ты хоть на половину так же ужасен, как тот, из моей прошлой жизни, я бы давно уже ушла.
Яростный рев клокочет в его горле, и я опускаюсь на колени. Беру в рот его пульсирующую длину, и он шипит от удовольствия, когда мой язык касается его соленой головки. Я хочу, чтобы с каждым моим облизыванием, посасыванием и пощипыванием он чувствовал, что у нас есть неоспоримая взрывная связь. Когда беру член глубже, упиваюсь его удовлетворенным рычанием и надеюсь, что он понимает – никто и никогда не будет сосать его член с таким рвением, как я. Этот мужчина обожает контроль, а я жажду заставить его отпустить поводья только для того, чтобы они упали рядом со мной. Даже если это будет только когда я сосу его член, хочу, чтобы он потерял свой разум именно со мной.
– Господи, женщина, – шипит Брэкстон, – ты убиваешь меня.
Его слова подталкивают меня исполнить заключительный акт. Я скольжу зубами по всей длине члена и сжимаю его яйца в попытке подвести к сводящему с ума блаженству. С его губ срываются ругательства, когда я, в конце концов, привожу его к оргазму, и Бракс хватает меня за идеально уложенные волосы.
После того как проглатываю свою «закуску», я встаю и заправляю его член обратно в брюки, посылая ему довольную улыбку.
– Лучший минет, который у тебя когда-либо был, красавчик.
Он хватает меня за волосы, и прижимается к моим губам в благодарственном поцелуе. Вновь я ударяюсь о полки, когда он соблазняет меня своим опытным языком и идеальными губами. Когда Бракс, наконец, отрывается от меня, его взгляд почти злой. Но в хорошем смысле. Сексуальный гнев.
– Я никогда не позволю тебе оставить меня. Ты моя, Джессика.
Мое имя на его губах слаще любого героина, которого я жаждала.
– А ты мой, Брэкстон.
* * *
Несколько недель спустя мы летим в Лас-Вегас. Полет недолгий, и я, в основном, предаюсь мечтаниям. Это будет первый раз, когда я попаду в его «законный» секс-отель, и я немного взволнована. Надеюсь, что тупой цыпочки Иветт там не будет. В первый раз, когда я встретила ее, то восприняла, как угрозу. Но как только мы с Браксом расставили все точки над «i», все стало лучше. В тот вечер Иветт нехотя ковырялась в своей тарелке, в то время как мы с Браксом наслаждались ужином. На его лице отразилось разочарование, когда я спросила ее, не сидит ли она на диете, потому что лазанья была лучшей, что я когда-либо ела. К счастью, его разочарование было направлено в ее сторону, и она это знала. Конечно, Иветт винила меня в его внезапном равнодушии к ней. Она несколько раз пыталась исподтишка намекнуть мне, что у них с Браксом много общего, а я только его игрушка. Но каждый раз я толкала его ногой под столом и улыбалась ему. И, к моему удовольствию, он улыбался в ответ и подмигивал. Это был наш маленький секрет.
– Мы почти уже на месте. Это один из самых больших отелей. Половину занимает казино и несколько пятизвездочных ресторанов. В северном крыле номера различных категорий, которые мы сдаем для прикрытия. В южном крыле находится большая часть номеров, а также несколько ресторанов, которые доступны только для наших VIP-гостей. Еще у нас есть несколько конференц-залов для групповых мероприятий. Пару раз я бывал на них, но предпочитаю играть со своей игрушкой сам.
Я беру его за руку, когда Дюбуа въезжает на крытую парковку позади здания. Бракс является владельцем, и я думаю, у него есть особые привилегии, такие как доступ к черному ходу. Я никогда не была в Лас-Вегасе и мне не терпится попробовать поиграть на игровых автоматах.
– Что мы будем делать? Я так взволнована тем, что я здесь с тобой. Это будет так романтично, – воодушевленно говорю я, пока мы выходим из машины. Для поездки я выбрала белое платье-свитер с черными леггинсами и черные сапоги на каблуках. Картье завил мои волосы в свободные локоны и наложил темные тени на веки. Бракс чуть не съел меня, когда утром я вышла из салона, но зануда Дюбуа напомнил ему о нашем путешествии.
Бракс остается у машины, и я оборачиваюсь посмотреть, в чем дело. У него хмурый взгляд, и я подхожу к нему, чтобы обнять его за талию.
– Помни, Банни, я тут по работе. Мне нужно переговорить с Тревором, встретиться с Джамалом и Гленн, и у меня также запланирована игра в гольф с клиентом.
Мое сердце болезненно сжимается, но я киваю.
– Ничего страшного. Думаю, что смогу выйти на улицу самостоятельно. Посмотрим, что может предложить Вегас.
Он качает головой, прежде чем я заканчиваю предложение.
– Не выходи из отеля. Когда мы зайдем внутрь, один из сотрудников даст тебе золотой ремешок. Ты должна носить его постоянно. Это даст понять другим клиентам, что ты моя игрушка. Никто не тронет тебя, пока он на тебе. Игрушки VIP-клиентов носят черные ремешки, остальные игрушки – белые. Если игрушка без него, это означает, что клиент хочет поделиться с ней.
Я выдавливаю улыбку.
– Мило.
– Я не делюсь, Банни. Ты моя. Я бы предпочел, чтобы ты оставалась дома, пока я не вернусь, но знаю, что ты любопытная. Так что пообещай мне, что останешься в крыле казино и на тебе будет ремешок.
Кивнув, я захожу внутрь. Дверь ведет в темный коридор, где миловидный молодой человек протягивает мне мой желанный золотой ремешок и ключ от номера. Я оглядываю коридор и вижу, что он ведет к нескольким лифтам. Обернувшись, вижу, что Бракс стоит, прислонившись к стойке, и хмурится, а это портит его прекрасные черты.
– Что?
– Я должен встретиться с моим клиентом прямо сейчас. Иди наверх и устраивайся удобней. Позже мы вместе поужинаем. Дюбуа принесет багаж. Скажи ему, если тебе что-нибудь понадобится.
– Ясно.
Мое разочарование заметно, и он шагает ко мне.
– Джесс, пожалуйста, не делай так. Улыбнись. Выходные только начались. Просто позволь мне уладить дела, а затем, обещаю, я придумаю что-нибудь для тебя.
Он прикасается губами к моим и сладко целует меня. Хочу, чтобы он отвел меня в номер и занялся со мной любовью. Я становлюсь зависимой от его прикосновений и от необходимости видеть его каждый день. Разлука с ним, пусть всего на несколько часов, выворачивает меня на изнанку.
Когда он отрывается от меня и усмехается, я вздыхаю и улыбаюсь ему в ответ. Он сексуален, да еще и красив. От него всегда исходит невинность, и я хватаюсь за нее. Есть что-то такое в Браксе, что я хочу защищать. Но есть и его плохая сторона, которую я тоже люблю. Сторона, которая иногда ранит меня, но мне это нравится, и я хочу большего. Когда его гнев утихает, появляется нежный Брэкстон и исправляет все своими боготворящими поцелуями и ласками. Он сбивает с толку своей многогранностью, но я хочу заполучить все грани человека, стоящего передо мной.
Все усложнится, если по истечению нашего контракта он решит, что не хочет меня.
– Пока. – Я машу рукой и посылаю ему воздушный поцелуй. – Постараюсь не слишком часто попадать в неприятности.
Его глаза темнеют, но он не следует за мной в лифт. Я вижу, что он предпочел бы остаться со мной, но дела не ждут. Лифт закрывается, и моя улыбка пропадает. Чувствую, как будто отделяюсь от него. И мне не нравится это чувство.
Я пристрастилась к нему.
Жажду его.
Он нужен мне больше, чем героин.
Бракс – мой наркотик.
Полагаю, есть пристрастия и похуже.
Лифт начинает подниматься наверх, и улыбка вновь появляется на моих губах. Когда лифт достигает этажа под пентхаусом, помеченным буквой «Б» вместо номера, звучит сигнал. Двери открываются, и я поднимаю взгляд.
Этот запах буквально душит меня. Мир начинает быстро вращается вокруг своей оси. Ад, от которого я так старалась сбежать, уничтожает меня одним удивленным, но удовлетворенным взглядом.
Нет! Нет! Нет!
– Дж-Дж-Джимми, что ты здесь делаешь? – заикаюсь я. Моя кожа становится холодной, и колени слабеют при взгляде на него. Это было так давно, но он не сильно изменился. Появилось немного седины на висках, но, кроме этого, он такой же.
Все тот же озлобленный мужчина.
Все тот же извращенный ублюдок.
– Так ты сейчас британка, Персик? – с издевкой спрашивает он. – Ты всегда была хорошей актрисой. – Он входит в лифт, но вставляет ногу между дверьми. – Я скучал по тебе, Джессика. Шесть лет – длинный срок, чтобы задаться вопросом, где же моя жена. Я нашел тебя в Лондоне, где ты была шлюхой, но затем ты вновь исчезла. Теперь я знаю. Ты – грязная шлюха Брэкстона Кеннеди. – Он бросает взгляд на золотой ремешок в моей руке.
Ужас накрывает меня, и я стараюсь обойти этого мужчину. Он хватает меня за плечо, жестокими пальцами оставляя синяки, и затягивает обратно внутрь. Я визжу, когда он толкает меня к стене рядом с панелью кнопок. Дотянувшись до кнопки «Г», я нажимаю на нее. Двери начинают закрываться, но его нога останавливает их.
