Текст книги "Где таятся змеи"
Автор книги: К. Харрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 55
Понедельник, 11 мая 1812 года
Этой ночью Геро плохо спала. Уже все стихло в баронском особняке, уже на улице замерло грохотанье последних экипажей, а она еще долгое время лежала без сна, уставившись на складки атласного полога над кроватью.
Когда-то ей казалось, что как только выяснится, кто и почему убил обитательниц приюта Магдалины, то станет ясно, как оказалась там Рейчел Фэйрчайлд – какими судьбами внучка герцога пала столь низко, скатившись до жизни уличной женщины. Раз или два у Геро возникало подозрение, что лорду Девлину известно больше, чем он рассказывает. Но она не могла взять в толк, по какой причине виконт утаивает сведения. Сама же она не приблизилась к разгадке тайны Рейчел ни на шаг ближе, чем была неделю назад. В душе нарастало разочарование и опасение, что ей так никогда и не узнать ответов на тревожащие вопросы.
Незадолго до рассвета по подоконнику снова забарабанили частые капли. Подумав о Рейчел Фэйрчайлд, лежащей в холодной, позабытой могиле под проливным дождем, Геро расстроилась из-за непогоды, хотя и понимала, что это нелепо. И когда наконец-то погрузилась в дрему, в мыслях уже зрело смутное намерение посетить наутро кладбище Общества друзей.
Она поднялась рано, почти не отдохнув. С рассветом ливень прекратился, но тяжелые тучи по-прежнему низко нависали над землей. Сразу после завтрака, набрав в цветочной лавке на углу сирени и лилий, Геро отправилась в путь, в собственной карете и в сопровождении служанки. Она знала, что караульный отца тенью движется следом, но сегодня не было необходимости ускользать от его бдительного надзора.
Соглядатай последовал за экипажем на север, по оксфордской дороге в сторону Паддингтона и маленькой деревушки Пентонвилль. Следуя указаниям, полученным от Джошуа Уолдена, Геро довольно легко разыскала молитвенный дом квакеров. Оставив карету на обочине под сенью старого вяза, посетительница через простенькую калитку в невысокой каменной ограде вошла на кладбище.
Место последнего упокоения восьми обитательниц приюта оказалось несложно найти. Скорбный ряд свежих холмиков у дальнего края ограды отчетливо выделялся на фоне яркой зелени мокрой травы. Мисс Джарвис спустилась с пригорочка, сузив глаза при виде высокой женщины, которая стояла у могил, ссутулившись и склонив голову. Дама была одета в черное шелковое платье, а в руках держала вместительный ридикюль.
На звук шагов обернулось искаженное горем лицо леди Сьюэлл.
– Это вы, – шепотом выдохнула она, прикрывая ладонью дрожащие губы.
Геро неуверенно приблизилась.
– Простите. Я не знала, что вы здесь. Вот только положу, – тряхнула она принесенными цветами, – и уйду.
Сестра Рейчел кивнула на ряд безымянных холмиков:
– Даже не знаю, какая из могил ее. А вы?
– Нет, – покачала Геро головой, – мне очень жаль.
Вдох Джорджины Сьюэлл прервался рыданием.
– Она никогда не рассказывала, что он с ней делал. Вы мне верите?
– Да, безусловно, – подтвердила мисс Джарвис, не имея ни малейшего понятия, о чем говорит скорбящая.
– За все эти годы не сказала мне ни слова. Но я ведь должна была догадаться, правда?
– Должны были?
Леди Сьюэлл стиснула зубы, чтобы унять дрожь.
– Мы с отцом заключили соглашение. Я молчу о выстреле, а он в свою очередь позволит мне выйти замуж за Сьюэлла, – губы презрительно искривились. – Следовало догадаться, что ему нельзя доверять.
– О выстреле? – переспросила Геро.
– Знаете, – дернулась щека собеседницы, – ведь это он убил мать. Да, произошел несчастный случай. Отец пытался отнять пистолет, а тот выстрелил. Но все равно это он ее убил.
Геро припомнила разговоры о смерти первой баронессы Фэйрчайлд.
– Вы хотите сказать …
Джорджина кивнула.
– Мама узнала, что он делал со мной. Отец собирался провести вечер в павильоне у озера, готовя какую-то речь. Она отправилась туда, чтобы убить его. Я бежала следом, умоляла не делать этого. А она велела мне возвращаться домой.
Геро уставилась в пошедшее пятнами, залитое слезами лицо леди Сьюэлл:
– Ваша мать хотела застрелить вашего отца?! Но… почему?
– По-прежнему не понимаете? – хмыкнула та. – Да, ведь вам же неизвестно, что это такое. Когда лежишь в постели ночью и боишься. Прислушиваешься к скрипу ступенек. А внутри все скручивается от ужаса при звуке его шагов в коридоре, в ожидании боли… – губы дрогнули – … и стыда.
«Не может быть, чтобы она имела в виду… – осознание боролось с сомнением и неосведомленностью в подобных вопросах. – Неужели отцы поступают так с собственными дочерьми?!»
Горькая усмешка искривила черты собеседницы, и Геро догадалась, что та прочла ужас и неприятие на ее лице.
– Видите, – бросила сестра Рейчел. – Вы не верите. После гибели мамы я пригрозила всем рассказать, что он вытворял со мной по ночам – все эти годы. Негодяй рассмеялся мне в лицо. Сказал, что мне никто не поверит. Все сочтут это выдумкой.
Под порывом подувшего с полей ветра Геро съежилась. Ветер не был холодным, но ее охватила дрожь.
– Поэтому я и согласилась на уговор. Отец обещал, что, если я не стану поднимать шум, не поступит с Рейчел так, как со мной. Но теперь, оглядываясь назад, я понимаю… – голос Джорджины пресекся порывистым вдохом. – Он уже тогда... Вот почему она перестала петь. Вот почему закопала своих кукол. Я думала, из-за смерти мамы. А это из-за него.
Геро смотрела на высокую изящную фигуру и бледные черты собеседницы, не зная, что сказать.
Леди Сьюэлл отвернулась, пристально вглядываясь в простирающиеся вокруг поля.
– Помню, как-то утром, через пару дней после объявления помолвки, я застала сестру в саду. Рейчел пела, и я подумала, что она счастлива, потому что влюблена. А теперь понимаю: она радовалась мысли, что наконец-то избавится от отца.
– А когда Рейчел убежала, куда, вы решили, она отправилась? – охрипшим голосом спросила Геро.
– Я полагала, она ушла к Рамзи. Тайно, чтобы отделаться от мерзавца. Я просто… – запнувшись, Джорджина сглотнула и начала снова: – Просто не могу понять, почему сестра не пришла ко мне? Почему не рассказала, что он с ней делал?
– Возможно, думала, что вы ей не поверите, – тихо предположила Геро.
Леди Сьюэлл разразилась смехом, от которого волосы вставали дыбом.
– Знаете, а ведь я пошла к нему, чтобы пристрелить. Сегодня утром.
– Кого пристрелить? – недоуменно встряхнула головой мисс Джарвис.
– Отца. Мне следовало давным-давно сделать это, – распахнув свой гобеленовый ридикюль, Джорджина вытащила тяжелый дорожный пистолет. Геро, отступив на шаг, метнула взгляд на дорогу, где слонялся ее сторожевой пес. – Я прицелилась прямо ему в лицо. Но потом подумала, что, если убью эту сволочь, меня повесят. Что тогда станет с Алисой?
– Алисой?
– Нашей младшей сестрой. Отец клянется, что и пальцем ее не тронул. Но теперь я не верю. В этот раз нет.
Геро ощущала ласковое прикосновение к щеке прохладного ветра, вдыхала принесенный им аромат росистой травы и сырой земли и чувствовала, как услышанное переворачивает душу настолько, что она вряд ли когда-нибудь станет прежней. За последние две недели Геро множество раз столкнулась с насилием, убила нападавшего и сама чуть не погибла. И еще событие, которое она пыталась выбросить из памяти. Но это… Это гораздо хуже. Теперь она имела представление о смерти и жестокости, и, хоть и смутно, о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Но не подозревала о… таком. Как может человек оказаться настолько порочным, чтобы творить такое с собственным ребенком? Какое дитя смирится с таким чудовищным предательством?
– Так что мы с отцом заключили очередную сделку. Я оставляю его в живых, а он отсылает Алису жить ко мне. Отца заботит, что люди сочтут это странным, – леди Сьюэлл вновь дико хохотнула. – Вы представляете?! – смех внезапно утих, и она с исказившимся лицом прошептала: – Лучше бы я его застрелила.
– Нет, – возразила Геро, протягивая руку и вытягивая пистолет из пальцев собеседницы. Она ожидала, что Джорджина станет сопротивляться, но та не шевельнулась. – Нет. Вашей младшей сестре нужна ваша забота и поддержка. А мерзавец не стоит того, чтобы вас из-за него повесили.
– Пристрели я его раньше, Рейчел не закончила бы здесь.
Мисс Джарвис перевела взгляд на безымянные могилы:
– Не казните себя. Вы не можете быть уверены.
– Нет, это так, – упорствовала леди Сьюэлл.
Геро теснее сжала ручку пистолета.
– Вы не должны винить себя, – повторила она, хотя и понимала, что никакие ее слова, да и ничто на свете никогда не сможет снять с души безутешной сестры тягостное бремя.
* * * * *
Несколькими часами позже паренек, игравший с собакой на пустыре в Бетнал-Грин, наткнулся на разлагающиеся останки еще одного тела.
– Женщина? – спросил Генри Лавджой, зажимая нос сложенным платком и заглядывая в заросшую бурьяном сточную канаву.
– Похоже на то, сэр, – ответил один из констеблей, которые, надвинув пониже шляпы из-за мелкого дождика, стояли по щиколотки в мутной жиже. – И что нам с ней делать?
– Отправьте тело к доктору Гибсону, на Тауэр-Хилл, – распорядился магистрат со слезящимися от зловония глазами. – А ты, – подозвал он подростка, до сих пор околачивавшегося неподалеку вместе со своей собакой, – получишь крону, если быстренько отнесешь записку на Брук-стрит.
ГЛАВА 56
Когда Себастьян явился на Тауэр-Хилл, Пол Гибсон на своей кухне как раз приканчивал кружечку эля. Хирург стоял, раздетый до бриджей и сорочки, и даже через комнату виконт чуял пропитавшее одежду друга зловоние гниющей плоти. Миссис Федерико не наблюдалось и следа.
– Это Хесси Абрахамс? – спросил Девлин.
– Возможно, – ответил доктор, тыльной стороной ладони отирая губы. – Возраст совпадает. Но, боюсь, никакой возможности опознания.
Себастьян ощутил укол разочарования.
– Как она умерла?
– Свернута шея. Но свернута любопытным способом. Идем, покажу.
Подавив стон, виконт последовал за другом в конец садика и сквозь гудящий мушиный рой зашел в комнату, наполненную таким густым смрадом смерти, что заслезились глаза.
– Господи Боже, – зажал Себастьян нос платком. – Как ты это выдерживаешь?
– Привык, да и все, – пожал плечами ирландец, повязывая запачканный фартук.
По прошествии почти двух недель тело Хесси Абрахамс – если только это была она – достигло той стадии разложения, когда гниющая плоть вздувается, приобретая отвратительный цвет. Себастьяну потребовалась вся сила воли, чтобы не извергнуть съеденный изысканный обед, приготовленный мадам Леклер.
– Знаешь, что происходит, когда человек ломает шею? – задал вопрос хирург, беря скальпель и нечто, смахивающее на пинцет.
– Не в подробностях.
Встав у головы трупа, Гибсон отвернул разложившиеся мышцы на горле, открывая кости.
– Верхние семь позвонков человеческого хребта составляют шею. По сути, это часть позвоночника, но они также защищают спинной мозг, проходящий вот здесь, – продемонстрировал он. – Можно сломать шею и выжить, при условии, что спинной мозг не поврежден. Если при переломе нижней части шеи нарушить целостность спинного мозга, то у человека отнимутся ноги, а может и руки – в зависимости от того, какой позвонок пострадал.
Девлин понимающе кивнул. Он видел многих солдат, парализованных вследствие ранений.
– Но если шея ломается вот в этом месте, – продолжал доктор, указывая на пару верхних позвонков, – и спинной мозг повреждается, то человек умирает от удушья. Он не может дышать.
– И за какое время умирает? – взглянул и отвернулся Себастьян.
– От двух до четырех минут.
– Эта женщина погибла именно так?
– Нет. Видишь ли, есть еще один смертельный вариант перелома шеи. Если позвонки сломать так резко, что спинной мозг разрывается пополам, это останавливает сердце и кровообращение.
– И смерть наступает?..
– Почти мгновенно. Иногда такое можно наблюдать при правильном повешении. Но оно, понятное дело, нечасто случается.
Виконт заставил себя посмотреть на расчлененное тело, простертое на анатомическом столе.
– И как же была сломана шея жертвы?
– Порван спинной мозг. Тому раненому налетчику с ричмондской дороги, которого я пытался спасти, шею свернули точно таким же способом. Тогда я не придал этому значения, но нынешний труп заставил меня призадуматься. Я побеседовал с хирургом, проводившим вскрытие тела сэра Уильяма Хэдли. Магистрат был убит так же. И найденная на Хеймаркете проститутка по имени Тасмин Пул тоже.
– И почему это важно? – поднял глаза Себастьян.
– Сворачивать шею таким образом – непростое дело, требующее немалой сноровки.
– Мы ведь уже утвердились во мнении, что убийцы – военные.
– Да, но убивать бесшумно, одним быстрым движением, не входит в навыки офицеров. Дело в том, – вел дальше Гибсон, откладывая в сторону инструменты, – что я видел подобные случаи раньше. За три-четыре последних года произошло где-то с дюжину похожих смертей.
Девлин всмотрелся в напряженное, озабоченное лицо друга, ничего не понимая.
– И?..
– Никто не расследовал те убийства, – заметил ирландец. – В большинстве своем жертвы были ничем не примечательными людьми – государственными служащими, французскими эмигрантами. Но попалось и несколько персон поинтереснее. Припоминаешь, как прошлой осенью были найдены мертвыми сэр Хамфри Кармайкл и Феликс Аткинсон [64]64
Кармайкл и Аткинсон– действующие лица предыдущей книги "Когда поют русалки". Они стали причиной гибели единственного сына лорда Джарвиса, о чем в конце 3-го романа Себ сообщил барону, передав судовой журнал.
[Закрыть]? Кармайклу тоже свернули шею. Причем именно таким манером.
Осознавая сказанное Гибсоном, Себастьян ощутил странное оцепенение. И сэр Хамфри Кармайкл и служащий Ост-Индской компании по фамилии Аткинсон, умерли по одной и той же причине.
– А Феликс Аткинсон? Он был убит этим же способом?
– Да.
Виконт выскочил из промозглого, зловонного помещения на залитый солнцем двор. Прошедший ночью дождь очистил от пыли воздух, сделав небо таким бездонным и ясным, что больно было смотреть.
– В этом нет смысла, – возразил Себастьян вышедшему следом другу.
– Мне так не показалось. Но, с другой стороны, может, я что-то упускаю.
Девлин потряс головой. В мыслях завертелось чудовищное предположение, что все это: резня в приюте Магдалины, желание мисс Джарвис разгадать тайну падения и гибели Рейчел Фэйрчайлд и даже близость неминуемой смерти под заброшенным садом Сомерсет-хауса – являлось частью какого-то дьявольского спектакля, поставленного, чтобы втянуть его… но во что? И с какой целью?
Единственное Себастьян знал наверняка: хотя официально причины смертей не выяснялись, упомянутые Гибсоном люди – Кармайкл и Аткинсон – были уничтожены по приказу одного человека.
Чарльза, лорда Джарвиса.
ГЛАВА 57
Рванув нараспашку дверь приемной перед кабинетом лорда Джарвиса в Карлтон-хаусе, виконт решительно направился в святая святых. Из-за закрытой двери доносилось басовитое гудение баронского голоса.
– Сэр! – охнув, бросился за неучтивым посетителем секретарь с кустистыми бровями, худой и бледный, как покойник. – Его светлость занят важнейшими государственными делами. Вы не можете врываться без приглашения.
Игнорируя скулеж за спиной, Девлин распахнул дверь кабинета.
– Что касается государственного дохода… – лорд Джарвис прервался, нахмурился и повернул голову к входу. Барон сидел, вольготно развалившись на козетке с ножками в виде крокодиловых лап, среди пухлых шелковых подушечек в бирюзовую с коричневым полоску. Второй секретарь, писавший под диктовку его светлости за длинным столом у выходящего на Мэлл окна, поднял округлившиеся от ужаса глаза.
– Что это, черт подери, вы творите? – без предисловий ринулся в атаку Себастьян. – Подослали собственную дочь, чтобы вовлечь меня в свой очередной адский замысел и использовать в качестве подставной фигуры?
Хозяин кабинета бросил ледяной взгляд сначала на одного, затем на другого клерка:
– Оставьте нас. Оба.
Сидевший за столом служащий бросился к двери, наклонив голову и прижимая к груди бумаги, за ним по пятам выскочил и секретарь из приемной.
Барон откинулся на шелковые подушки, удобно разложив руки на спинке козетки и расслабив крупное тело. Нисколько не смущаясь присутствием взбешенного и угрожающе нависшего над ним виконта, Джарвис казался даже позабавленным.
– Моя дочь обратилась к вам по собственному почину, – заметил он. – Если для вовлечения вас в расследование она и воспользовалась какими-то уловками, то отнюдь не по моему наущению.
Девлин ощутил, как из глубин души поднимается давняя ярость, смешиваясь с новой.
– Ожидаете, что я этому поверю? Когда ваши наемники расправляются со свидетелями, начиная с Хесси Абрахамс и заканчивая сэром Уильямом Хэдли?
Нарочито неторопливо хозяин кабинета достал из кармана эмалевую табакерку и щелчком открыл ее.
– А кто такая эта Хесси Абрахамс?
– Ваши агенты даже не считают нужным сообщать имена убитых ими людей?
– Только если те сколь-нибудь значимы.
Себастьян с трудом преодолел обуревавшее его желание впечатать кулак в мясистую, самодовольную физиономию вельможи.
– И какой вы отдали приказ? Покончить со всеми, кто имеет хоть какое-то отношение к данному делу?
Вместо ответа Джарвис поднес табак к носу и смачно нюхнул. Вид у него сделался скучающий и незаинтересованный, но Девлин понимал, что это чистой воды притворство.
– Что заставляет вас полагать, будто за смерть сэра Уильяма ответственны мои люди?
– Способ его умерщвления – а также убийства Хесси Абрахамс и еще полудюжины жертв – тот же самый, которым воспользовались, чтобы разделаться с такими прогневившими вас в прошлом субъектами, как Кармайкл и Аткинсон. Он столь же уникален, как почерк. Вряд ли в Англии много умельцев, способных мгновенно лишить жизни человека, просто повернув его голову.
Лорд Джарвис негромким щелчком захлопнул табакерку. Он больше не улыбался.
– Если вы хотите, чтобы я поверил данному обвинению, то должны рассказать мне все, что знаете.
– Зачем? Чтобы ваши приспешники убрали тех, кого пропустили?
– А они кого-то пропустили?
Подумав о Ханне Грин и слепой арфистке из «Академии», виконт не мог не признать, что список совсем коротенький.
Поднявшись, барон подошел к окну, выходящему на Мэлл. Наблюдая за ним, Себастьян предположил, что, вспылив, мог неверно истолковать ситуацию. Возможно, замысел убить Персиваля исходил от Джарвиса, но тот остался в неведении как о неосторожной болтливости своих наемников на дне рождения Сомервилля, так и о последующих их стараниях замять допущенную оплошность.
Не сводя глаз с лица собеседника, Девлин снабдил могущественного кузена короля кратким изложением событий последних двух недель в собственной трактовке.
Однако тот ничем не выдал своей осведомленности.
– Зачем моему приспешнику, как вы его величаете, желать смерти премьер-министра? – хладнокровно поинтересовался Джарвис по окончании рассказа. Употребление бароном единственного числа не ускользнуло от внимания Себастьяна. – Существует множество не столь радикальных способов, чтобы избавиться от Спенсера Персиваля, будь на то моя воля. Принц-регент легко поддается внушению. Одно слово в царственное ухо…
– Вы могли бы использовать убийство премьер-министра для воздействия на общественное мнение. Или как повод расправиться с кем-то из ваших врагов.
– Мог бы, – согласился Джарвис, – но не намерен.
Взгляды собеседников скрестились, и на какой-то неуловимый миг с могущественного вельможи слетело его пресловутое самообладание. Себастьян уловил проблеск осознания, смешанного с ужасом, и вспышку такого жгучего бешенства, что остатки сомнений смело напрочь. И в то же мгновение понял, что Джарвис никогда не простит ему этого, не простит, что противник стал свидетелем такого грандиозного конфуза.
– Что вы хотите сказать? Что кто-то из ваших подручных действует самостоятельно по причинам, которые никому из нас не понятны? Забавно, – злорадно хохотнул виконт. – Полагаете себя всеведущим и всемогущим, а тем временем ваш агент трижды покушался на вашу собственную дочь и того гляди расправится с премьер-министром.
– Трижды? – нахмурился барон.
Себастьяну слишком поздно пришло в голову, что Джарвису не известно о третьей попытке. Упершись ладонями о крышку разделявшего их стола, Девлин подался вперед:
– Назовите мне имя.
Было слышно, как треснула металлическая скорлупа зажатой в кулаке собеседника табакерки.
– Эпсон-Смит. Полковник Брюс Эпсон-Смит.
ГЛАВА 58
Квартира, занимаемая Эптоном-Смитом, находилась на втором этаже элегантного особняка неподалеку Бедфорд-сквер. Явившись туда вскоре после четырех часов, виконт обнаружил, что бывший гусарский офицер дома отсутствует. Краткая беседа с лакеем снабдила Себастьяна сведениями, что полковник сопровождает семью приехавшего из Ливерпуля приятеля на выставку в Королевской академии искусств.
Повернув к югу в сторону реки, Девлин не стал удерживать гнедых.
– Ну, раз он картинками любуется, то уж точно не убивает премьер-министра, – буркнул Том, крепче цепляясь за коляску и поглубже надвигая головной убор.
Себастьян не отвлекался от лошадей, огибавших угол и вылетавших на Друри-лейн. Его не покидало тревожное ощущение, будто что-то упущено: некое связующее звено или чья-то причастность, все еще ускользающая от понимания.
Королевская академия искусств располагалась в огромном здании неоклассического стиля, возведенном у Темзы на месте первого дворца герцога Сомерсета. Остановившись на Стрэнде, виконт бросил поводья Тому и помчался по тротуару. Он пролетел через вестибюль, не обращая внимания на потрясенные лица и неодобрительное цоканье языком, и бросился вверх по крутой винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Академия, подобно остальным общественным и правительственным учреждениям, занимала узкую вертикальную секцию здания на всех шести этажах. Чтобы пользоваться преимуществом дневного освещения, выставочный зал был устроен на самом верху, в почти квадратном помещении с высоким потолком и стеклянной крышей.
Тяжело отдыхиваясь, Себастьян ворвался в зал, стены которого были увешаны более чем тысячей картин. Размещенные так близко друг к другу, что тяжелые позолоченные рамы почти соприкасались, полотна тесными рядами поднимались к потолку. На звук его торопливых шагов по натертому паркету повернулась группка посетителей, стоявших под центральной люстрой. Девлин смутно заметил двух болезненного вида женщин в простеньких круглых шляпках и вышедших из моды ротондах. Одна дама сжимала руку девочки-подростка, вторая пыталась удержать вертлявого мальчика лет восьми. На их фоне Эпсон-Смит в сюртуке военного покроя, начищенных до блеска сапогах и с залихватски подкрученными усами производил впечатление щеголя.
Не спуская глаз с бывшего гусара, виконт приблизился к компании и отвесил вежливый поклон.
– Леди, прошу меня извинить. Нам с полковником необходимо срочно побеседовать.
Взгляды мужчин скрестились, словно шпаги.
– Это ненадолго, – уверил Эпсон-Смит своих спутниц. – Родственники одного моего знакомого из Ливерпуля, – объяснил он Себастьяну, отходя в сторону. – Я подумал, что неплохо было бы устроить им прогулку.
– Возможно, лорд Джарвис – могущественный покровитель, но и противник тоже могущественный, – негромко, обычным тоном заговорил виконт. – Не сомневаюсь, барон охотно закрыл бы глаза на смерть любого количества незначительных людишек, но ваша маленькая задумка истребить премьер-министра отнюдь его не порадовала. А что до покушений на жизнь хозяйской дочери – боюсь, вы сами подписали себе смертный приговор.
Самодовольное высокомерие полковника не поколебалось.
– У вас нет никаких доказательств моей причастности, – бросил он с легкой усмешкой.
– Для того чтобы обвинить вас в судебном порядке, действительно, доказательств недостаточно, – согласился Себастьян. – Но, с другой стороны, до судебного слушания вы и не доживете. Тут главное, чему поверит Джарвис.
– Это точно. Только с чего вдруг он поверит вам? Вы неоднократно грозились его убить, а я служил барону почти четыре года.
– Верой и правдой, – подхватил Девлин, обходя один из заполонивших зал пьедесталов, который венчала устрашающая бронзовая композиция. – Такой примечательный способ убийства – одним резким движением свернуть шею. Где вы ему научились?
Улыбка Эпсона-Смита застыла.
– В Судане.
Через стеклянную крышу можно было видеть, как в послеобеденном небе сгущаются тучи, собираясь в нахмуренные черные клубы. В зале явственно потемнело.
– Что же вы не поделили с Персивалем? – поинтересовался виконт.
Губы бывшего гусара сжались в тонкую линию.
– Из-за некомпетентности его правительства мой полк в Аргентине прошел через ад. Нам была обещана компенсация, но премьер-министр посчитал такие расходы чрезмерными и нецелесообразными и отменил выплату. Из-за его вмешательства, будь оно проклято, надежды немногих выживших рухнули, а вдовы погибших остались без гроша.
– И вы убьете его за это?
Полковник, обернувшись, глянул на группку женщин и детей, собравшихся теперь в дальнем конце зала.
– Не я, – хладнокровно заметил он. – Персиваль нажил много врагов. Человека, одержимого некоей идеей, можно подстрекнуть к действиям, не сулящим ничего хорошего ему самому. Тем более, если этот человек немного не в себе.
– Беллингем, – выдохнул Себастьян, припоминая полусумасшедшего ливерпульца, встреченного возле «Олмакса».
– Знаете его? Тем более досадно, что вы разминулись. Видите ли, мистер Беллингем пришел сюда с нами, но ему потребовалось уйти раньше. Кажется, он обмолвился, что спешит по срочному делу. В Палату общин.
Виконт рванулся к лестнице, но Эпсон-Смит остановил его, вцепившись в предплечье неожиданно крепкой хваткой.
– Вы опоздали.
Девлин резко подался вперед, пытаясь высвободиться, но бывший гусар совершенно неожиданным маневром развернул противника к себе спиной. Захватив виконта левой рукой поперек груди, Эпсон-Смит сжал его в своих смертоносных объятьях.
– Убейте меня здесь и сейчас, и вам уже не откреститься, – бросил Себастьян.
Второй рукой полковник крепко держал подбородок Девлина, словно в тисках.
– Раз Джарвису известно, что я покушался на его дочь, я и так мертвец.
Одно быстрое движение – и шея будет сломана. Сопротивляясь, Себастьян со всей силы ударил затылком в лицо Эпсона-Смита, слыша хруст носовых хрящей. Застонав, гусар ослабил хватку достаточно для того, чтобы Девлин вцепился в сжимавшую его поперек груди руку и с разворота впечатал кулак в окровавленную физиономию противника. Приободрившийся виконт принялся выкручивать руку врага, вынуждая того немного повернуться, а затем ударил его каблуком сапога под колено. Эпсон-Смит рухнул на пол, его левая рука по-прежнему оставалась в захвате, и виконт слишком поздно заметил лезвие, блеснувшее в правой ладони противника. Сделав выпад, тот располосовал незащищенное предплечье Девлина до кости.
Себастьян попятился, поскальзываясь на собственной крови, и натолкнулся на один из пьедесталов. Крутнувшись, он схватил бронзовую фигурку сатира и швырнул ее в полковника. Противник, пригнувшись, отскочил в сторону, а виконт тем временем выхватил из сапога собственный нож и ринулся вперед. Отбив поднятым предплечьем руку врага в сторону, Девлин всадил клинок в грудь Брюса Эпсона-Смита по самую рукоятку.
Только сейчас Себастьян вдруг услышал женский визг, резкие мужские оклики, топот бегущих ног. Он выдернул нож, проехал по наляпанной на полу луже крови и бросился вниз по крутой винтовой лестнице. Одним броском преодолев вестибюль, виконт выскочил на улицу. Теперь надо докричаться до грума. Только бы Том не отъехал далеко…
– Матерь Божья, хозяин! – мальчишка, округлив глаза, резко остановил гнедых у самого входа в здание. – Да из вас кровища хлещет, как из дырявого ведра!
Девлин взобрался в коляску.
– Погоняй, – велел он, содрал галстук и принялся перетягивать им пульсирующую рану. – К Палате общин! Быстрее!
