Текст книги "Где таятся змеи"

Автор книги: К. Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 15

Себастьян стоял у окна своей спальни, пристально вглядываясь в еще спящие городские улицы, блестящие от росы булыжники мостовой и голубей, перепархивающих на коньке ближайшей крыши. В бледном румянце раннего утра густо чернели дымоходы лондонских домов, шпили церквей пронзали медленно светлеющее небо. Шаткая пора между ночью и днем, когда время словно приостанавливается, и, если позволишь себе, можно затеряться в прошлом.

Взявшись за раму, виконт распахнул окно и позволил ледяному воздуху уходящей ночи обжечь обнаженное тело. Мужчину согнали с постели видения, которые по-прежнему часто подкрадывались в часы беззащитного сна. Днем еще удавалось управлять своими мыслями, подавлять обуревавшие до сих пор неистовые желания. Однако сон делал его уязвимым. Вот почему Себастьян старался всячески его избегать.

Некоторые проводят всю жизнь в смутной дымке алкогольного опьянения, косясь в карты пустым, затуманенным взглядом. Выигрыш или проигрыш – в душе одинаковое безразличие. Но Себастьян убедился, что и ощущение внутреннего омертвения, и успокаивающая дымка – всего лишь иллюзия. Уловка, которой можно обмануть единственно самого себя.

Больше никого не одурачишь.

* * * * *

День выдался теплым и солнечным, благодатно сулящим долгожданную весну. Рано позавтракав, виконт вызвал в библиотеку своего юного грума.

Том вошел, волоча ноги.

– Я не нарочно! – с порога выпалил он.

Подняв голову от отчета управляющего имением, Себастьян нахмурился:

– Ты не нарочно что?

Повесив голову, мальчишка мял в руках кепку.

– Простите меня, хозяин. Честно, прям всем нутром раскаиваюсь.

– Если ты снова поджег Морею фалды его фрака…

– Нет! – вскинул голову Том.

– Благодарение Богу хоть за это.

Несмотря на все проявления неодобрения некоторыми поступками господина, Морей руководил довольно беспорядочным хозяйством лорда Девлина с умением и расторопностью бывшего сержанта артиллерии, и виконту было бы затруднительно его заменить.

– Тогда выкладывай, – велел Себастьян, не сводя глаз с провинившегося. – Что ты натворил?

– Я на кухне был, понимаете? С Адамом, который новый лакей. Мы маленько дурачились, а…

Тут и виконт услышал поднимающееся из нижней части дома волнение, возмущенные возгласы мадам Леклер, перемежаемые успокаивающими репликами Калхоуна.

– Ладно, потом объяснишь. Надо, чтобы ты отыскал кое-кого. Мужчину по имени Люк О’Брайан.

У Тома загорелись глаза от предвкушения.

– Думаете, он может быть замешан в убийстве?

– Думаю, может.

– А что за птица?

– Понятия не имею. Все, что я знаю об этом человеке – он частенько захаживал в бордель под названием «Академия на Орчард-стрит» возле Портман-сквер.

Грум нахлобучил кепку на голову.

– Будьте спокойны, найду голубчика.

– И еще, Том…

Мальчик обернулся в дверях.

– Будь осторожен.

Том блеснул щербатой улыбкой и убежал.

Шум из кухни нарастал. Отложив отчет управляющего, виконт поднялся. Он уже направлялся к холлу, когда услышал звук останавливающегося у входа экипажа. Выглянув в окно библиотеки, Девлин увидел в открытой дверце кареты модно одетую молодую даму.

Она была высокой и яркой: блестящие темные волосы, большой смеющийся рот. Красавица на мгновение замерла, солнечный свет мягко осветил милое лицо, и от одного ее вида у виконта перехватило дыхание. Себастьян смотрел, как гостья протягивает руку, элегантно обтянутую желтой лайковой перчаткой, и опирается на лакея, помогающего сойти. Девлина захлестнула волна стыда от воспоминаний о видениях прошедшей ночи, от воспоминаний и желаний, в который раз согнавших его с постели и до сих пор не дающих покоя.

Вот уже восемь месяцев, как эта женщина именовала себя миссис Рассел Йейтс. Но когда-то она прославилась как Кэт Болейн и была любовью всей Себастьяновой жизни.

Теперь же он звал ее сестрой.

ГЛАВА 16

Прислонившись спиной к незажженному камину, виконт ждал, пока Морей проводит посетительницу в библиотеку. Кэт вошла, принеся вместе с запахом холодного утра собственный аромат, и этот удар по самообладанию Себастьяна был настолько силен, что он только и мог стоять и смотреть, сцепив за спиной руки.

Гостья помедлила в дверях, повернув голову к дворецкому, пока тот откланивался, затем, встретившись взглядом с хозяином дома, вздохнула:

– Я и не ожидала, что ты будешь рад меня видеть.

Голос виконта походил на ржавое скрипение.

– Тебе не следовало приходить.

Кэт внимательно посмотрела в замкнутое лицо, слегка сузив голубые сен-сировские глаза от тревоги и собственной боли.

– Ты же знаешь, без веской причины я бы не явилась.

– Значит, что-то случилось. Что же?

Себастьян смотрел, как гостья стягивает тонкие лайковые перчатки и развязывает ленты бархатной шляпки. Когда-то эта женщина была центром его мироздания, единственной, кого виконт желал взять в жены. Однако восемь месяцев назад его жизнь рухнула под ударами жестоких открытий.

Известие, что отец, граф Гендон, имел когда-то любовницу, ирландскую красавицу-актрису по имени Арабелла, не явилось особым сюрпризом. Так поступали многие мужчины их круга. Ничего необычного не было и в том, что у графа от внебрачной связи родился ребенок. Подобные дела решались, как правило, скрытно. После рождения младенца забирали у матери и отдавали в «хорошую крестьянскую семью» в провинции, чтобы никогда больше не слышать и не видеть плод греховной близости. Вот только возлюбленная графа воспротивилась решению разлучить ее и дитя и сбежала обратно в Ирландию.

На том сия история могла бы закончиться, не явись в Лондон прелестная дочь Арабеллы. Под именем Кэт Болейн девушка стала одной из самых известных актрис столичной сцены и любовницей юного виконта – сына Гендона, Себастьяна.

Теперь Кэт стояла перед ним со старательно отрепетированным непроницаемым выражением лица, крепко сжимая тонкие перчатки.

– Тебе известно, что граф нездоров? – спросила она.

– Он ничего мне не говорил, – покачал головой Себастьян.

– Он и не мог сказать. Ты же с ним не разговариваешь.

– Послушать тебя, я его игнорирую. Это не так.

– Конечно же, нет. Ведь это было бы слишком вульгарно. Удивительно, но отрывистое приветствие при встрече может ранить сильнее, чем полный разрыв. Ссора, по крайней мере, выявляет хоть какие-то чувства.

– Граф что, прислал тебя выступить в его защиту?

– Ты же знаешь, что нет.

Кэт была права – конечно же, Себастьян это знал.

– Прости, – виконт подошел к столику у окна, заставленному графинами и бокалами. – Рюмочку ликера?

Оглянувшись, он увидел на губах собеседницы кривую улыбку.

– Полагаю, нам обоим требуется что-то покрепче.

– Определенно, что-то покрепче, – Себастьян потянулся за бренди.

Напряжение в комнате – понимание того, что между ними было и чего больше не могло быть – натянулось, словно струна.

– Нельзя винить Гендона за то, что произошло, – увещевательно начала Кэт. – Он не совершил ничего такого, чего мужчины его круга не делали тысячу, а то и больше, лет. Всего лишь завел любовницу и имел от нее ребенка. Разве он мог предвидеть, кем мы станем друг для друга?

– Ты его защищаешь? – поднял взгляд Себастьян, разливающий бренди в бокалы. – Граф отнял бы тебя у матери, не сбеги она от него.

– Он хотел, как лучше.

– Для кого?

Кэт не ответила. Гендон всегда делал то, что было лучше для Сен-Сиров, их рода и достояния. Никто и ничто помимо фамильных интересов не принималось во внимание. Но возразила:

– Ты зол на графа не из-за того, как он собирался поступить с моей матерью.

– Я зол на него уже долгие годы. Эта его ложь была всего лишь очередной среди нагромождения многих других.

– Не совсем ложь, Себастьян. Он ведь не знал, что я его дочь. Никто не знал.

– Однако отцу было известно о твоем существовании, а он никогда и словом не обмолвился. Тут напрашивается вопрос, не так ли? Что еще он от меня утаил?

Себастьян протянул Кэт бокал. Гостья приняла его, старательно избегая прикосновения к пальцам бывшего возлюбленного, и спросила:

– Ты еще не разыскал свою мать?

Полжизни Себастьян верил, что графиня погибла, став жертвой кораблекрушения тем летом, когда ему сравнялось одиннадцать, – еще одна выдумка, состряпанная отцом. На самом деле леди Гендон сбежала от своего лишенного любви брака, бросив единственного оставшегося в живых сына.

– Думаю, она где-то во Франции. Из-за войны поиски… затруднены, – медленно отпитый глоток бренди проложил горящую дорожку к желудку. – Выходит, ты простила Гендону то, как он обошелся с твоей матерью?

– Поначалу я сердилась. Но теперь верю, что любовь графа к Арабелле была истинной. Я вижу это по его лицу, когда он говорит о маме. Его голос смягчается, глаза оживают.

Наверное, какие-то чувства все же отразились на Себастьяновом лице, потому что собеседница добавила:

– Извини. Мне не следовало это говорить.

До чего же неверно она истолковала подмеченную боль и зависть!

– Большую часть своей жизни я понимал, что в браке родителей не было особой привязанности, – заметил виконт.

Женщина подошла к эркерному окну, выходящему на Брук-стрит, и замерла, отвернув голову, так что Себастьян мог какое-то мгновение украдкой любоваться ею.

– Ты часто видишься с Гендоном? – спросил он.

Кэт резко повернулась:

– Граф заходит в театр. Иногда мы ездим на прогулку в парк.

– Не могу представить, что Аманда одобряет это, – обронил Себастьян. Аманда, леди Уилкокс, была второй сестрой виконта – законнорожденной сестрой.

– Она знает правду.

– И признает тебя не больше, чем отец.

– Разве может кто-то из них признать родство со мной, когда всему свету известно, что я была твоей любовницей?

Мучительные слова. Слова, от которых вернулся стыд за все, что они когда-то делали вместе. Но вместе со стыдом вернулись и чувства, которые Себастьян так старался подавить последние восемь месяцев, –  нахлынули с такой силой, что он вздрогнул.

– Я могу понять твой гнев, – Кэт отставила нетронутое бренди. – Думаешь, я не сержусь? Однако обвинять в этом Гендона неправильно. Не он сделал это с нами.

Осушив свой бокал, Девлин со стуком поставил его.

– Но все же умудрился получить то, что хотел, не правда ли?

Себастьян любил Кэт с того времени, как ему было двадцать один, а ей всего шестнадцать. И все эти годы Алистер Сен-Сир бился и изворачивался, стараясь не допустить брака своего сына и наследника с неровней. По иронии судьбы, ключ к уничтожению неугодной любви все это время был в его руках – если бы отец только знал.

– Полагаешь, то, что я не должен же… – осознав, какие слова чуть было не произнес, Себастьян начал снова. – Полагаешь, то, что я не должен былжелать тебя, может как-то помочь пережить то, что я тебя потерял? Представь себе, не помогает, – и с удивлением увидел осветившую любимые глаза грустную улыбку.

– Ох, Себастьян… Всегда думаешь, что тебе под силу все изменить, все исправить…

– Хочешь сказать, я заносчив и самонадеян?

– Сам знаешь, ты такой и есть.

Собеседники обменялись медленно угасшими улыбками.

– Как ты? – спросил Себастьян. – Только честно.

– Честно? – вздернулся знакомым жестом хрупкий подбородок. – Йейтс не слишком требовательный супруг. Мы хорошо ладим. У него своя жизнь, а у меня – своя.

До виконта доходили кое-какие слухи о жизни Рассела Йейтса, его нетрадиционных, но тщательно скрываемых любовных связях, которые продолжались и после женитьбы. О Кэт таких историй не было слышно.

– Жизнь? – переспросил он.

– У меня есть работа в театре, – повела плечом гостья. – Этого достаточно.

Себастьян подошел к ней, настолько близко, что мог бы коснуться, но не тронул.

– Больше чего бы то ни было, – выдохнул он, – я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Настоящее счастье – редкость, – подняла глаза Кэт.

– Так не должно быть.

– Пол Гибсон сообщил мне, что ты расследуешь смерть тех бедняжек из Ковент-Гардена.

– Да.

Что видит этот испытующий взгляд на его лице? Бессонные ночи? Месяцы пьянства и разгульной жизни, принесшие если не облегчение, то хотя бы забвение?

– Раньше я переживала всякий раз, когда ты впутывался в расследование убийств, – вздохнула Кэт. – Но теперь думаю, это лучше, чем видеть, как ты, того и гляди, сломаешь шею на охоте или упьешься вусмерть.

Девлин резко отошел в сторону.

– Ты сказала, Гендону нездоровится. Что с ним?

– Доктора говорят, сердце. Граф слишком много ест и слишком много пьет.

– Вряд ли его аппетиты можно ограничить.

– Но в последние месяцы ему стало хуже. Он скучает по тебе, Себастьян. Отчуждение между вами причиняет ему много страданий.

Остановившись у письменного стола, Себастьян оглянулся, но смог ответить только через какое-то время:

– Извини. Я еще не готов разговаривать с ним.

Кэт поспешно кивнула, затем завязала ленты шляпки и натянула перчатки:

– Только не жди, пока окажется слишком поздно.

ГЛАВА 17

В неподобающе раннее время – половине десятого утра – мисс Джарвис завтракала в утренней гостиной, когда в комнату вошел отец.

– Вы рано поднялись, – заметила дочь.

Барон опустился в кресло напротив:

– Хотел застать тебя прежде, чем ты уйдешь из дома.

– Вот как? Не желаете чашечку чая? – спросила Геро, потянувшись к заварочному чайнику.

– Да, спасибо, – Джарвис подался вперед, уставившись на дочь нахмуренным взглядом. – Я полагал, мы заключили соглашение.

Девушка твердой рукой отмерила в отцовскую чашку требуемую порцию молока, затем долила чай.

– Я не нарушала своего слова. Я обещала не обращаться в полицию, и я этого не делала.

Естественно, их соглашение больше походило на высочайший указ, и у Геро не было другого выбора, кроме как подчиниться. Барон предупредил, что если упрямица попытается обратиться к магистрату по поводу убийства, он объявит, что все ее заявления о присутствии при нападении вызваны не чем иным, как желанием привлечь внимание общества к положению падших женщин, и не должны приниматься всерьез.

– Уже поступили донесения от соглядатаев? – Геро подала отцу чашку.

– Ты же знала, что поступят.

– Конечно.

– Это ведь ты? – недовольно поджал губы барон. – Знатная дама, которая расспрашивала о приюте Магдалины?

– А вы полагали, я не стану? – не получив ответа, Геро добавила. – Понимаю, что главное ваше опасение – как бы мое имя не упомянули в связи с этим случаем. Вам не следует беспокоиться, поскольку я была более чем осторожна. Нет ни единой ниточки, которая могла бы связать меня с происшедшим той ночью.

Лорд Джарвис отодвинул нетронутый чай, не сводя глаз с лица дочери.

– Если я бы приказал оставить расспросы, ты бы послушалась?

– Да, послушалась, – та, не мигнув, выдержала тяжелый взгляд. – Но возмутилась бы.

Отец кивнул:

– В таком случае я не буду этого требовать.

Только после облегченного выдоха  Геро осознала, как долго сдерживала дыхание.

– Само собой разумеется, ты должна быть осторожной, – поднялся барон.

– Я буду осторожна.

Лорд Джарвис еще раз кивнул и вышел из комнаты.

Дочь с недоумением посмотрела ему вслед. Она ожидала, что барон начнет расспрашивать об участии Девлина, так как не сомневалась, что к этому времени шпионы уже донесли Джарвису о заинтересованности виконта. Сдержанность родителя озадачила ее, хотя только на мгновение. Геро не знала подробностей конфликта между мужчинами, но знала, что эта вражда глубока. И понимала, что отцу не могла не прийти в голову мысль, что Себастьян Сен-Сир занялся убийством в приюте Магдалины по просьбе самой Геро.

* * * * *

Незадолго до десяти часов утра карета мисс Джарвис остановилась перед украшенным пилонами фасадом музея Баллока, размещавшегося в доме двадцать два по Пикадилли. С высоты двенадцати футов на входящих взирали гигантские полуобнаженные, зато облаченные в парики à la égyptien фигуры Исиды и Осириса. Заплатив положенный шиллинг, посетительница прошла сквозь портик с колоннами в виде стеблей папируса, выстроенный на манер входа в египетский храм.

Приобретя за дополнительные шесть пенсов небольшой буклет, в котором описывались чудеса различных выставочных залов, Геро немного побродила по музею, вначале посмотрев коллекцию резьбы по дереву и кости, затем диковинки, привезенные капитаном Куком из Южных морей. В западном крыле она набрела на Пантерион, в котором, согласно путеводителю, были собраны «все известные четвероногие твари на земле», – в виде чучел, конечно. В Пантерион можно было попасть через базальтовую пещеру, созданную, как утверждалось, по образу и подобию Тропы великана на острове Стаффа [22]22
  Тропа великана или еще Дорога гигантов (англ. Giant's Causeway) – уникальная прибрежная местность, представляет собой около 40 000 соединенных между собой базальтовых колонн. Согласно одному из ирландских сказаний, Финн Мак Кумал, легендарный герой кельтских мифов, решив сразиться с чудовищным одноглазым противником Голлом, чтобы не замочить ноги, вбил в дно Ирландского моря ряд колонн и таким образом построил мост до шотландского островка Стаффа. Затем мост был разрушен. Вот как "остатки" выглядят снаружи:


[Закрыть]– вот только не упоминалось, где сие место находится.

В отдалении колокола церквей начали отбивать очередную четверть часа. Время близилось к одиннадцати. Рассматривая индийскую хижину на фоне тропического леса, населенного разинувшими пасти тиграми, слонами с остекленевшим взглядом и огромной, свернувшейся кольцами змеей, девушка почувствовала, как в душе поднимается разочарование. Ей пришло в голову, что назначать встречу на нынешнее утро было ошибкой. Каким бы сильным ни казалось ощущение безотлагательности, но следовало дать больше времени, чтобы новость о щедром вознаграждении успела разойтись, чтобы обитательницы Ковент-Гардена собрались с духом и предложили помощь.

Геро взобралась по ступеням на второй этаж, где в обставленном под средневековье зале размещалась выставка старинного оружия и доспехов. Тут она заметила молодую посетительницу, в одиночестве сидевшую на скамейке под сводчатым потолком. Мисс Джарвис с приливом надежды уставилась на незнакомку. Та явно кого-то ждала, обеими руками сжимая ридикюль и бросая по залу настороженные взгляды. В скромном розовом муслиновом платье и круглой шляпке девушка напоминала скорее юную дебютантку, чем блудницу из Хеймаркета, но, возможно, она нарочно так оделась, чтобы не привлекать внимания. Геро уже решилась подойти к барышне, как вдруг та сорвалась с места и бросилась через зал к лестнице. Оглянувшись по сторонам, мисс Джарвис заметила поспешившего следом джентльмена в желто-оранжевых бриджах и оливковом сюртуке. «Ну, разумеется, – догадалась Геро, – тайное свидание!».

Неприлично громко вздохнув от разочарования, дама и сама направилась к выходу, как вдруг женский голос с легким акцентом произнес:

– Это вы та знатная леди, которая у Молли О’Кифи расспрашивала про Розу и Ханну?

Из тени к обернувшейся Геро выступила высокая ямайка с длинной царственной шеей и величественной осанкой.

– У вас есть, что рассказать мне? – встрепенулась от предвосхищения мисс Джарвис.

– За денежки, – хмыкнула женщина.

– Вы получите двадцать фунтов, если сообщенные сведения подтвердятся.

– Почем мне знать, что вы потом раскошелитесь? – недоверчиво сузились миндалевидные глаза.

Геро вскинула голову – еще никто не ставил под сомнение ее честность:

– Я даю слово.

Незнакомка только рассмеялась.

– Как ваше имя? – поинтересовалась Геро.

– Тасмин. Тасмин Пул.

– И вам известно, где можно найти Ханну?

– Я не знаю, где сейчас Ханна Грин, – покачала головой ямайка. – Зато у меня есть вот что, – и показала изящный серебряный браслет: цепочку, украшенную подвеской с выгравированным гербом.

Геро протянула руку, но проститутка тут же крепко зажала вещицу в кулак.

– Не-а. Хотите взглянуть – платите.

– Где вы это взяли?

– Роза дала.

– Дала?

– Назовем это вознаграждением за услугу, – ухмыльнулась Тасмин.

– Как я могу быть уверена, что вы говорите правду, и что это украшение действительно принадлежало Розе?

Большой рот ямайки медленно расплылся в улыбке:

– Я даю слово.

Пальцы Геро впились в ручки ридикюля.

– Я уплачу за браслет десять гиней.

– Пятнадцать, – бросила ямайка.

– Двенадцать.

– Тринадцать.

– Хорошо, тринадцать, – мисс Джарвис полезла в сумочку за деньгами. Она была готова заплатить вдвойне. – А что вы можете рассказать о Розе?

Одним ловким движением Тасмин Пул опустила ей в ладонь браслет и выхватила деньги:

– А это за отдельную плату.

ГЛАВА 18

Пытаясь задобрить свою впечатлительную французскую  кухарку, лорд Девлин, сидя в столовой, ковырял изысканную закуску из холодного  лосося. В это время вернулся Том с сообщением, что Люк О’Брайан, названный  Иэном Кейном в качестве воздыхателя Розы, – торговый агент, чья клиентура  простирается от Индии до Карибского моря и Канады.

– Этот парень покупает для них все подряд: от  бочонков с гвоздями и плугов до мебели, ковров и всякой домашней утвари – все,  что надо. И ни души не нашлось, кто бы его охаял. Говорят, О’Брайан наскрозь  честный со своими заказчиками, да и поставщикам руки не выкручивает.

– Ну, просто идеал, – Себастьян свернул и отложил  салфетку. Поймав взгляд Морея, он распорядился:

– Скажите Калхоуну, что он мне понадобится прямо  сейчас.

Дворецкий, поклонившись, вышел.

– Иде – чего? – нахмурившись, переспросил Том.

– Идеал. Самый лучший и  совершенный образец.

– Ага, в самый раз про него.

– И это вызывает вопрос, правда? – поднялся из-за  стола виконт. – Что же столь образцовый джентльмен захаживает в такие места,  как «Академия на Орчард-стрит»?

* * * * *

– Как вам коричневый вельвет? – предложил Калхоун,  перебирая ту часть хозяйского гардероба, которая была собрана из лавок  старьевщиков на Розмари-лейн и Монмут-стрит.  – Он вопиюще не сочетается с красным жилетом, но ищейки с Боу-стрит питают  сильнейшее пристрастие к коричневому вельвету. А вот это должно вам особенно  понравиться, – камердинер повернулся, держа кончиками пальцев черный шейный  платок. – Продавший мне эту тряпку тип уверял, что ее можно носить месяц, не  стирая.

Себастьян, втирающий пудру в волосы, обернулся. С  помощью пудры и толики искусно наложенного театрального грима он уже добавил  себе десятка два лет. А намотанная вокруг торса подкладка должна была  прирастить фунтов двадцать веса.

– Всего лишь месяц?

– Два, как пить дать – рассмеялся Калхоун.

* * * * *

Задав у реки пару вопросов, виконт вскоре очутился у  доков Вест-Индской компании на Собачьем острове [23]23
  Историки до сих пор не пришли к единому мнению, почему эта местность получила столь экзотическое название – Собачий остров(Isle of Dogs). По одной из версий, на острове располагались псарни короля Генриха VIII, и собак доставляли по Темзе на лодках к месту королевской охоты в Гринвиче.
  Несмотря на название «Собачий остров», это, по сути, полуостров, имеющий форму вытянутого собачьего языка. В прежние времена здесь располагались главные лондонские доки и вовсю кипела жизнь портового города.


[Закрыть], где и нашел руководившего погрузкой  парусины и пеньки на судно, идущее на Барбадос, Люка О’Брайана и немного  понаблюдал за ним из отдаления. Торговый агент оказался хорошо сложенным  мужчиной лет тридцати-тридцати пяти, одетым дорого, но не вычурно. Его  поведение было одинаково ровным, что с капитаном, что с матросами.

Большинство из попадавшихся Себастьяну сыщиков с  Боу-стрит были людьми грубыми и воинственными. Именно такой вид Девлин напустил  на себя, вживаясь в образ, так что даже осанка и походка изменились, пока он  шел вдоль продуваемого ветром дока. Этим трюкам Себастьяна научила Кэт, когда  они оба были юными влюбленными и пребывали в губительном неведении о  родственной крови, текущей в их жилах.

– Это вы О’Брайан? – бесцеремонно спросил виконт. –  Люк О’Брайан?

Торговый агент обернулся: русые волосы и светящиеся  живым умом светло-карие глаза.

– Совершенно верно. Чем могу служить?

– Меня зовут Тейлор, – ухватившись за лацканы  вельветового пиджака, Себастьян выпятил грудь. – Саймон Тейлор. Мы расследуем  смерть Розы Флетчер.

Не было нужды называтьсясыщиком с Боу-стрит: если выглядеть и вести себя  соответственно, это подразумевалось само собой.

С лица Люка О’Брайана сползла дежурная улыбка, а  губы приоткрылись в быстром, бесшумном вдохе.

– Смерть? Роза умерла? Вы уверены?

– По нашим сведениям, она находилась среди  обитательниц приюта Магдалины, сгоревшего в понедельник вечером.

О’Брайан отвернулся к каналу, прижав ладонь ко рту и крепко зажмурившись. Он был либо действительно раздавлен горем, либо  превосходным актером. Прошло несколько мгновений, прежде чем мужчина смог  заговорить.

– Может, это ошибка?

От едкой вони горячей смолы и дохлой рыбы у  Себастьяна запершило в носу.

– Навряд ли. Когда вы в последний раз виделись?

О’Брайан, все еще с полуотвернутым лицом, покрутил  головой и ответил прерывистым шепотом:

– Не знаю… Дней десять тому, пожалуй… Она не  упоминала, что собирается покинуть «Академию». А потом я как-то заглянул туда,  и мне сказали, что Роза ушла…– внезапно Люк резко повернулся. – Вы точно  уверены, что именно она погибла в приюте Магдалины?

– Разве с этими девицами можно знать наверняка? Она  никогда не называла вам свое настоящее имя?

– Нет. Роза предпочитала не откровенничать о своей  жизни… прежней.

– Ну, хоть что-то она вам рассказывала?

Собеседник задумчиво вертел в руках брелок, висевший  на цепочке карманных часов. Виконт заметил, что вещица золотая, неброская, но  модная. Манжеты и воротник рубашки агента были тщательно наглажены, галстук –  снежно-белый, и никаких черных шейных платков.

– Только то, что ее мать умерла, – ответил О’Брайан,  глядя поверх качающихся мачт кораблей, вставших на якорь вне доков. – По  одному-двум оброненным словам я понял, что семья жила в Нортгемптоншире. У  Розы, кажется, имелись две сестры – и еще брат, по-моему, военный. Но она не  любила говорить о них.

– В Нортгемптоншире? Вам известно, почему она ушла  из дома?

– Нет, – покачал головой Люк.

– А почему сбежала с Орчард-стрит, тоже не известно?

– Нет. Роза ведь знала, как я к ней отношусь. Если  она попала в беду, то почему не обратилась ко мне?

– Думаете, у нее были проблемы с Кейном? – уточнил  Себастьян.

– Возможно, – сжал челюсти торговый агент. – Но  скорее с этим чертовым магистратом.

– Каким магистратом?

Ноздри мужчины раздулись от резкого вдоха.

– Сэром Уильямом. Ублюдок пару раз крепко ее избил.

– Иэн Кейн утверждает, что не подпускает к своим  девочкам грубых клиентов.

– Как правило, – О’Брайан посмотрел на вышедшее  из-за тучи солнце, под лучами которого заискрилась и засверкала водная гладь. –  Но как можно не подпустить магистрата с Боу-стрит?

– С Боу-стрит? Вы про сэра Уильяма Хэдли?

Собеседник искоса взглянул на Себастьяна, искривив  губы в неожиданно циничной усмешке:

– Вот именно. Сэр Уильям Хэдли собственной персоной.  И что вы будете с этим делать? А, мистер ищейка?