Текст книги "Падшие (ЛП)"
Автор книги: К. Кроуфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 37
Лила
Взгляд его серых глаз скользнул ко мне.
– Я знаю, что ты что-то замышляешь, и я слишком устал, чтобы мне было до этого дело. Я потратил огромное количество энергии, казня людей сегодня вечером. У меня не осталось сил влезать в те интриги или замыслы, которые ты придумала, – его голос был тихим, сдержанным.
Но вопреки его словам его глаза не отрывались от моих бёдер. И смотрели напряжённо.
Я протянула ему бутылку виски.
– Тебе надо расслабиться.
Самаэль смотрел на бутылку несколько долгих секунд, после чего снова взглянул мне в глаза.
– Что бы ты ни замышляла, тебе стоит остановиться.
Он всё равно взял виски из моей руки.
Я заворожённо наблюдала, как он делает глоток. Между его прямыми чёрными бровями пролегла небольшая складка. Затем он сделал ещё один глоток.
– Обжигает, – пробормотал Самаэль, сверкнув глазами и с изумлением уставившись на бутылку.
Было нечто совершенно опьяняющее в наблюдении за том, как ангел впервые пьёт алкоголь. Вот она я, развращаю Ангела Смерти. И вечер только начинается.
Я смотрела, как он делает третий глоток.
Самаэль передал бутылку обратно мне, и встретившись с ним взглядом, я увидела нечто неожиданное. Несмотря на его безжалостность, в этих светлых глазах виднелась явная невинность. Он не мог до конца понять этот мир, ведь так?
Самаэль хмуро посмотрел на меня.
– Остальные, может, и не видят это в тебе, Захра, – тихо сказал он. – Но в тебе есть нечто особенно свирепое. И обманывать тебе удаётся так же легко, как дышать. Если ты ещё не предала меня, я уверен, что ты это сделаешь. Даже сейчас я подумываю наказать тебя за то, что ты замышляешь.
Лёгкая нервная дрожь пробежала по моему позвоночнику.
– Но твои сны говорят, что я важна, – напомнила я ему. – Так что тебе нужно держать меня рядом.
Его взгляд снова скользнул по моему телу, и я чуть выше приподняла подол платья, почти показывая красные трусики. Легчайшие искорки пламени зажглись в его глазах.
Итак, мне нравился Ангел Смерти. Не моя вина, что он горяч.
– Мои сны также говорят, что ты опасна, – его голос сделался хриплым, языки пламени подрагивали ещё ярче.
Моя атака продвигалась. Я позволила платью спасть с одного плеча, обнажая верх моей груди и красное кружево лифчика. Я подвинулась ближе, находясь в считанных дюймах от места, где он сидел.
Его глаза пылали, тело сделалось совершенно неподвижным.
Моё сердце колотилось так сильно, что я была уверена – он это слышит.
– Я не представляю, как может быть, что это я тут опасна. Ты Ангел Смерти.
И всё же судя по тому, как напряглось его тело, как его глаза светились огнём… Самаэль выглядел так, будто почуял угрозу. Я была угрозой.
– До сегодняшнего вечера ты никогда не пробовал виски, – сказала я, передавая бутылку обратно ему. – А что насчёт женщины?
Всё его тело задрожало. Его рука так стиснула бутылку, что угрожала сокрушить её.
– Я никогда до этого не интересовался смертными женщинами.
– Никогда до этого?
Его пронизывающий взгляд разбирал меня на кусочки.
– Что я тебе говорил про любопытство?
Воспоминание о нашем поцелуе на судне вспыхнуло в моём сознании вместе с тем, как ощущался контакт наших тел. Как его ладони собственнически стискивали меня, заставляя изнывать по нему.
Даже если он был злом, я его хотела. Может, дело в том, как он временами смотрел на меня, вот как сейчас. Будто он искал у меня ответы, интенсивно пытался прочесть меня.
Совсем как танцовщицы, которых я видела в мюзик-холле, я скользнула на его колени и оседлала его. Теперь наши лица оказались так близко, и от него исходил жар. Мои бёдра обхватили его талию, платье задралось.
Всё его тело напряглось, челюсти сжались.
– Это плохая идея, – хрипло сказал Самаэль. – Ты не знаешь, на что я способен. Когда дело касается тебя, я и сам этого не знаю.
Что-то побудило меня прикоснуться к его щеке. Когда моя ладонь прижалась к его коже, в руку хлынуло тепло.
– Почему это плохая идея?
Он закрыл глаза.
– Я Воплощение Смерти. И когда появляется моё истинное лицо, обычно случается нечто ужасное.
На войне приходится рисковать. Так что я провела ладонью по его груди. Он зашипел, резко втянув воздух. Я ощутила, как напрягся его пресс.
Самаэль держал глаза закрытыми.
– Я предупреждал тебя быть осторожной, – его низкий, чувственный голос как будто накалял воздух вокруг меня. Но он не совсем останавливал меня. Просто предупреждал.
– Я рискну.
Проведя пальцами по его жёстким кубикам пресса, я упивалась тем, как они напряглись под моими руками.
Я скользнула лёгким поцелуем по его шее, ключицам, и его тело между моих бёдер окаменело, жилистые мышцы напряглись.
– Если ты не слезешь с моих колен, – проурчал Самаэль, – я не знаю, что я могу сделать.
Но низкий чувственный тембр его голоса указывал на то, что он хотел, чтобы я осталась. И я чувствовала, насколько твёрдым он был. Мои груди задели его грудь. Я прижалась губами к его горлу, лаская языком, посасывая…
Самаэль издал низкий животный стон, который скользнул в меня и скрутил моё нутро. Он вот-вот сорвётся, в любой момент. Слетит с катушек. А потом я сделаю его уязвимым.
Я потянулась к подолу своего платья и начала медленно поднимать его до талии, чтобы обнажить красное кружево трусиков. Но соблазн был дразнением, так что я опустила подол обратно и прикрыла трусики.
– Может, ты прав. Это плохая идея.
Самаэль посмотрел на меня так, будто я только что отвесила ему пощёчину. Непонимающий… снова растерявшийся. Ищущий ответов.
– Но если ты правда хочешь меня… – я позволила лямке платья спасть ниже, обнажая больше моей груди. Затем я приподняла платье, показывая просвечивающее красное кружево.
Тогда-то что-то в нём как будто сломалось. Его глаза полыхнули пламенем, и я почувствовала, как нечто иное берёт верх – его тёмная, звериная сторона. Проблеск золота скользнул по его высоким скулам. Самаэль потянулся к моим бёдрам, крепко стиснув. Он пригвоздил меня к своим коленям именно там, где ему хотелось.
С низким рыком он отбросил мои волосы назад, и его зубы оказались на моём горле. Он не прокусывал кожу, лишь легонько сжимал передними зубами. Я глубоко дышала, задевая его грудью.
Моё сердцебиение зашкаливало, страх смешивался с предвкушением.
Он скользнул зубами ниже, затем стал покрывать поцелуями мои ключицы, как я делала с ним. Он оставлял след опаляющего жара, испепеляя меня, и Боже, это было приятно, греховно приятно. Моё сердце забилось чаще.
Вот она я, очарованная моим худшим врагом. И это безумно возбуждало меня.
Волны нужды прокатывались по моему телу, и я осознала, что медленно покачиваю бёдрами, желая толчков. Его губы скользили по моей коже, язык неторопливо ласкал. Его рот ощущался изумительно. По мне пронеслась волна удовольствия. Я таяла рядом с ним, полностью находясь в его власти.
Теперь его поцелуи опустились ниже, на изгиб моих грудей. Затем Самаэль с тихим рыком потянулся к переду моего платья и разорвал его. Опустив взгляд, я увидела свои соски, затвердевшие под красным кружевом. Его взгляд скользнул к ним, и выражение его лица казалось голодным. Теперь пути назад явно не было.
Его глаза были чистым огнём, и на скулах сверкали золотые татуировки.
Страх полоснул по моему сердцу словно тень, и я закрыла глаза. На мгновение я почувствовала, что стремительно падаю.
Затем Самаэль пробормотал одно слово на незнакомом языке, и когда я вновь открыла глаза, освещение погасло.
Он скользнул ладонями под мою попку и встал, подняв меня. Мои руки обвили его шею, ноги обхватили его талию. Я чувствовала, как движутся мышцы между моими бёдрами, пока он нёс меня. А когда он медленно и чувственно поцеловал меня в губы, страх ушёл из моего разума. Он сменился глубинным пульсирующим жаром, который хлынул от живота к бёдрам.
В моём сознании вспыхнул образ волнительного света, пронзившего ночное небо над городом из золотистого камня.
Самаэль положил меня на постель, и я почувствовала, как он встаёт на колени между моих бёдер. Он стянул кружево моего лифчика, и я ахнула, когда его рот сомкнулся вокруг моего соска, а язык принялся кружить. Я запустила руки в его волосы. По мне проносились волны чувственного удовольствия, и я слышала, как шепчу его имя. Никогда прежде я не думала, что такое удовольствие возможно… и уж тем более с моим худшим врагом.
Моя спина выгнулась ему навстречу, и я смутно осознавала, что стону его имя. Мне было нужно, чтобы он скользнул в меня, наполнил меня.
Мой разум переполнился потоком эротических образов, но лишь одно было ясно: никогда прежде в истории человечества не было сражения столь приятного.
Глава 38
Самаэль
Такое чувство, будто тысяча лет подавляемого желания сейчас вышла на передний план, выжигая каждый дюйм моего тела.
Мной овладело какое-то странное неистовство. Я никогда прежде не понимал плотские удовольствия и то, как они могут привести ангела к падению.
Но во имя ада, целовать её груди было интенсивным удовольствием, и я начинал понимать. И то, как она произносила моё имя…
Контроль. Контроль. Сохранять контроль.
Будучи существом божьего гнева, я наказывал тех, кто мне противился. Но когда я думал о том, чтобы наказать её, всё было совершенно иначе. Мне хотелось задрать её платье, нагнуть её. Я хотел мучить её лёгкими эротическими касаниями поверх лоскутка красного кружева меж её ног до такой степени, чтобы она не могла вспомнить своё имя и умоляла об утолении желания.
Она была моим врагом, а я хотел, чтобы она беспомощно стонала подо мной. Скользкая от желания, дрожащая. В моём распоряжении.
Мой разум горел тысячью образов, полных похоти, извивающихся в моих мыслях – все те способы, которыми я мог бы использовать её идеальное миниатюрное тело. Идеи, которые были выкованы в пламени Ада; грех бурлил в моей голове.
«Возьми себя в руки, Самаэль. Возьми себя в руки, пока ты не утратил контроль окончательно».
Я не мог доверять этой женщине, и я знал, что она предаст меня. И всё же мой разум горел самыми животными и примитивными мыслями – я хотел доминировать над ней, владеть ею целиком и полностью, сделать её своей.
Я хотел, чтобы она всегда была такой, какой я нашёл её сегодня – возбуждённая в моей комнате, раскрасневшаяся и думающая обо мне.
– Я предупреждал тебя, – прошептал я, не отрываясь от её груди. – Мой контроль ускользает.
Она провела руками по моей спине.
– Ты нравишься мне таким.
«Предательница».
О чём, во имя семи небес, я думал? Что я творил? Я же Ангел Смерти.
И всё же когда я нашёл её здесь, в этом тонком как салфетка платье, с сосками, напрягшимися под материалом… я утратил рассудок. Её рука была между бёдер. И она утверждала, что думала обо мне.
Я хотел её полностью обнажённой. Но потом она стала дразнить меня, мучить.
Что-то побудило меня провести пальцами по кружеву между её бёдер и сделать прикосновение мучительно лёгким. Откуда-то я знал, что это станет для неё ответной пыткой. И похоже, это погружало её в отчаянное сексуальное неистовство – лёгкость моего прикосновения. Она потянулась вниз, пытаясь заставить мою руку прикоснуться сильнее, ища больше трения, больше давления.
– Нет, – сказал я, потянувшись к её рукам, и завёл их за её голову.
Я снова потрогал её между ног, гладя легонько, как пёрышком, и она издала отчаянный звук, пытаясь двигать бёдрами навстречу.
Возможно, вот её наказание. Я сведу её с ума от похоти.
Низкий стон вырвался из её горла. Я хотел держать её здесь как свою секс-пленницу…
Нет. Я попытался обуздать свои мысли. Я был опасно близок к тому, чтобы совершенно утратить контроль. Мне нужно поиметь её.
Я вырисовывал лёгкие круги по горячему кружеву между её ног, и её бёдра непроизвольно приподнимались подо мной. «Я заполучил тебя именно так, как мне хочется».
Я отпустил её руки и склонил голову к её груди. Мой рот захватил сосок, затем язык скользнул по вершинке. Я слышал, как её сердце забилось чаще, бёдра двигались словно с голодом, ища насыщения.
Она снова простонала моё имя, и жар крепко скрутил моё тело. Я больше всего на свете хотел трахнуть её. Но сначала она должна страдать, как страдал я несколько мгновений назад. Лёгкие медленные круговые движения заставляли её стонать…
С ней моя тёмная сторона проявлялась в совершенно новом отношении. Прилив возбуждения от этой смертной женщины был одновременно волнительным и ужасающим, и я не мог сопротивляться.
И всё же сложно было мыслить ясно, потому что лишь тонкий слой шёлка отделял меня от её обнажённого тела, и я хотел попробовать на вкус её всю. Я хотел, чтобы её разум опустел.
Она была немилостью, чрезвычайно запретным восторгом.
Она могла сделать меня слабым…
Я осознал, что стягиваю тот последний кусочек красного кружева, полностью обнажая её. Я развёл её бёдра, посмотрев на неё. Я хотел всегда видеть её такой – обнажённой для меня и возбуждённой.
Опустившись ниже, я покрыл поцелуями её живот. Я должен положить этому конец. Покончить с этим сейчас же. Заставить её снова одеться, запереть в тюрьме. Но она была подобна пламени, разгоравшемуся вокруг меня, и я буду гореть для неё, пока не останется ничего, кроме пепла.
Её кожа была такой мягкой, такой уязвимой подо мной. Мне надо было попробовать её на вкус между ног. Я осознал, что моя голова опускается ниже. Мои ладони лежали на её бёдрах, удерживая её на месте. Она запустила пальцы в мои волосы, крепко вцепившись и стискивая меня бёдрами. Она в отчаянии заставляла мой рот опуститься ниже.
Я накрыл её губами и стал целовать. Я ощущал её вкус и лизал, пока она двигалась навстречу.
Боже, мне нужно больше её. Я знал, что это ошибка и, возможно, уже слишком поздно.
Неудивительно, что Смотрители пали. Смертная женщина могла лишить рассудка, превратить в зверя. Каждое движение моего языка заставляло её выгибать спину и двигать бёдрами. Я чувствовал удовольствие, прокатывавшееся по ней волнами. И я больше не мог думать или формулировать слова, все мои мысли затерялись в эротической дымке.
Потребовалось совсем немного, чтобы её тело задрожало в судорогах, бёдра сжались вокруг меня, пальцы так крепко стиснули волосы, что того и гляди выдерут пряди. Финальный громкий стон эхом отразился от потолка, и она замерла, все мышцы расслабились. Она переводила дыхание, всё ещё обхватывая мою голову бёдрами, вспотевшими от напряжения.
Но я же не получил своё, нет? Нет, я был невыносимо твёрдым.
Мне всё ещё было нужно больше, мне хотелось перевернуть её и взять сзади, я не хотел, чтобы это заканчивалось, вот только…
«Будь осторожен, Самаэль, и никогда не доверяй смертным».
Далёкие слова из прошлого прозвенели в моём сознании.
И доверял ли я Захре?
Нет, вовсе нет.
Мои пальцы сжались в кулаки. С помощью железной силы воли, стиснув все мышцы, я заставил себя подняться.
Отстранение от неё причиняло буквально физическую боль, словно кто-то загонял в меня гвозди.
Но это вопрос жизни и смерти, и мне нужно было немедленно убраться от неё. Если остаться дольше, это приведёт к моей погибели.
Я услышал, как она произносит моё имя, и почему-то это ощущалось так, будто стекло разлетелось на осколки в моём сердце. Мне надо убраться от неё.
Я отвернулся и словно издалека услышал свой голос, бормочущий о том, что я ухожу.
Я собирался найти ледяную ванну… возможно, подойдёт и сама Тёмная Река.
Я целиком и полностью выдеру из себя это безумие.
Глава 39
Лила
Я смотрела во тьму, всё ещё переводя дыхание и успокаивая бешено бьющееся сердце.
Что… Что только что произошло?
Он лишил меня возможности ясно мыслить или формулировать внятные предложения, а потом ушёл. Прежде чем я успела хоть перевести дыхание, он просто вышел за дверь. И сказал лишь «Я ухожу».
Я стиснула зубы. Наверное, это не имело значения, ведь так? Потому что неважно, что он думал обо мне. На самом деле я была не его любовницей, а врагом. Мы ни капли не доверяли друг другу, и я изначально пошла на это лишь для того, чтобы сделать его уязвимым.
В комнате воцарилась зловещая тишина; я слышала лишь собственное дыхание. Наверное, не оставалось ничего, кроме как лечь спать. Так что я скользнула под одеяло и удобно устроилась в его кровати.
Вернётся ли он? Я понятия не имела, но я лежала на мягких простынях и подтянула одеяло до подбородка. Его постель пахла изумительно, и подушка под моей головой была такой мягкой.
Я никогда прежде не лежала в такой постели. В основном я спала на неудобном колючем соломенном тюфяке с мамой и Элис, иногда на полу в углу, если они храпели слишком громко. Но теперь к моей коже прикасался шёлк, и моё тело сливалось с матрасом. И всё же я не могла расслабиться.
Мои мысли то и дело возвращались к Самаэлю, не давая мне задремать. Я поставила цель соблазнить его, сделать уязвимым. Но теперь впервые задавалась вопросом, может, мне духу не хватит действительно убить его.
Он был Воплощением Смерти, но то выражение в его глазах… та невинность, тот озадаченный взгляд. Если он был Воплощением Смерти, он лишь играл свою роль. И убивал ли он вообще слуг? Я не знала точно.
То, что Соуриал сказал мне ранее, заставляло меня думать иначе. Он утверждал, что они были своеобразными стражами, поддерживавшими мир среди людей, обезумевших от жестокости.
Что я знала? Я была не в курсе действий генералов и лидеров. Любая могущественная власть использовала манипулятивные техники, чтобы держать население под контролем. Возможно, это распространялось и на альбийского короля.
На этом этапе меня накрыло ужасным пониманием, что соблазн мог ослабить меня, а не Самаэля.
Я потёрла глаза. Как бы там ни было, мне надо поспать. Утро вечера мудренее.
Я не могла понять, то ли меня заворожили, то ли я просто узнала новые факты. Хотя я и пробыла здесь два дня, я чувствовала себя пойманной в ловушку между двумя мирами: миром Доврена и смертных, которые жили на улицах – обычных людей, которые сражались, чтобы выжить, голодали и сберегали копеечки на горячую пищу и напитки в мюзик-холле. И миром этого роскошного комфортного замка, где мне не место.
Я перекатилась на бок, стараясь расслабить свои мышцы. Каким-то образом всё смешалось, и мне казалось, что я предаю обе стороны.
Я отчаянно хотела вновь увидеть Финна и Захру. Я хотела получить напоминание о том, кем я была на самом деле. Подумав о них в мюзик-холле, я наконец-то начала расслабляться. Моё дыхание и сердцебиение успокоились. И наконец-то я задремала.
Но мои сны не были мирными. Нет, они были переполнены эротическими и мучительными видениями Самаэля.
А когда я проснулась, лучи солнца лились через витражные окна. Я села, будучи всё ещё голой, и прикрылась одеялом, моргая от яркого света.
Наступило утро, и я по-прежнему была совершенно одна. Самаэль так и не вернулся.
Так что я оделась в простое серое платье и обнаружила, что за дверью для меня оставили завтрак – сладкий хлеб с шоколадом и кружка горячего кофе с молоком. Боже, я буду скучать по этому месту после ухода.
Набив желудок, я пересекла библиотеку и вышла в коридор. У двери стояли два солдата, и когда я пошла по коридору, они последовали за мной. Безмолвно наблюдая и следуя за мной по лестницам.
Добравшись до нижнего этажа, я повернулась к ним и скрестила руки на груди.
– Мне разрешается выйти на улицу и погреться на солнышке?
Они посмотрели друг на друга, затем кивнули.
Я толкнула дверь и вышла наружу. Замок стоял на вершине плавно покатого холма, и поля вокруг меня были усеяны яркими полевыми цветами.
Я обернулась и увидела, что оба солдата стоят возле двери замка.
– Я просто погуляю по двору. Мне не нужно, чтобы вы стояли над душой. Не то чтобы я могла сбежать.
Я жестом показала на возвышающиеся стены вокруг нас.
Когда оба солдата промолчали, я посчитала это разрешением погулять в одиночестве. На самом деле я надеялась найти тихое укромное местечко, чтобы призвать Лудда.
Так что когда они оставили меня без присмотра, я подошла к одной из арок во внутренней каменной стене. Скрывшись из виду, я встала внутри и стала подзывать ворона. Тихо воркуя и прищёлкивая языком, я ждала появления Лудда.
В тёплых лучах солнца я чувствовала себя умиротворённо, купаясь в золоте. И когда я увидела, что Лудд летит ко мне, моё сердце забилось чуть чаще. Он нёс более крупную записку, чем обычно.
Я встала на колени, когда он приземлился на камни у моих ног и бросил маленькую свёрнутую бумажку. Я подняла её и развернула.
Я в ужасе уставилась на сепийную фотографию. Свет вокруг меня как будто померк; мир притих. Время замедлилось, и я перестала дышать.
В моих руках была фотография Элис, точнее, того, что от неё осталось. Самаэль держал в руке её отрубленную голову, а её тело обмякло на земле. Его губы изогнулись в зловещей улыбке.
Хотя фотография была не в цвете, а в сепии, и хотя она была мертва, я бы где угодно узнала её черты. Её разительную красоту ни с чем не спутаешь – тёмные брови и платиновые волосы, маленький носик.
Кровь капала с отрубленной головы. Мои руки дрожали так сильно, что я едва могла удержать фотографию. Я уронила её на землю и упала на колени.
Вскоре я распрощалась с завтраком прямо на камнях. Горе и отвращение переполнили меня.
Неужели прошлой ночью я действительно прикасалась к этому монстру, к мужчине, который убил мою сестру? Должно быть, я выжила из ума, раз усомнилась в том, что он монстр.
Фотография полностью возродила мой гнев, мою ярость.
Самаэль был Ангелом Смерти, гневом божьим. А теперь он познает смертный гнев.
Я чувствовала тьму, скользившую во мне, чувствовала глубинную жажду мести. Дело уже не только в моей стране. Он убил близкого мне человека, разрушил мою семью. И сколько других жизней он разрушил потому, что ангелы считали себя лучше нас, смертных? Потому что они верили, что нужно править над хаосом человечества?
Им реально всё равно, жили мы или умирали, лишь бы это соответствовало их нуждам.
Мне хотелось отскрести всё своё тело от его прикосновений. Но сейчас не время для этого, потому что важнее всего сейчас остаться здесь. Мне нужно было надеяться, что прошлая ночь оказалась достаточным соблазном, потому что я больше ни за что не приближусь к нему.
Когда дымка ужаса в моём сознании немного развеялась, я осознала, что с фотографией был другой клочок бумаги.
Больше рисунков от Финна. Он аккуратно нарисовал изображение своего рыночного прилавка с висящими нижними юбками.
Ниже он нарисовал песочные часы и зигзаг молнии, символ Свободного Народа. Если я правильно поняла, он хотел, чтобы я как можно скорее встретилась с ним на рынке у его прилавка. Времени мало. А потом он передаст мне какое-то послание от Свободного Народа.
Я потратила ещё минутку, стараясь собраться. Если выбежать отсюда в таком состоянии, это рецепт для катастрофы. Если я не успокою нервы, то начну метаться по двору, бессвязно бормоча и выдирая себе волосы. Ради Элис мне нужно было взять эмоции под контроль.
Я закрыла глаза, делая глубокие и успокаивающие вдохи. Я сосредоточилась на ощущении солнечного света на коже и постаралась заблокировать образы того, что я только что увидела. Когда дрожь в моём теле стихла, я снова присела.
Я подняла записку и фотографию и достала из кармана маленький коробок спичек. Я сожгла обе бумажки. Во-первых, нельзя, чтобы меня поймали с ними. Если солдаты найдут меня, это приведёт их к Свободному Народу. А во-вторых, я хотела, чтобы фотография сгорела. Такая фотография просто должна прекратить существование.
Наблюдая, как изображение Самаэля сгорает дотла, я представляла его тело в огне. Он должен умереть за содеянное.
Закончив сжигать бумаги, я вышла из арочного прохода. Я закрыла глаза, думая о том, что успокаивало меня лучше всего: ночное небо. Я представляла сияющие звёзды, ощущение свободны в темноте, растения, свободно растущие под покровом ночи у моих ног.
Затем я постучала по камню рядом с собой и произнесла молитву Вороньему Королю. Я чувствовала, что его дух всё это время был моим стражем. Порыв прохладного ветра ощущался как ответ от его призрака.
И вместе с тем я ощутила чувство спокойствия, предназначения. Моя голова вновь сделалась ясной, словно это была священная миссия.
Я встала на колени и дунула, развевая пепел от сгоревшей бумаги и фотографии. Я аккуратно посмотрела по сторонам, проверяя, нет ли свидетелей.
Отсюда я могла бы просто вскарабкаться по стене незамеченной. На этой части стены меня не увидят охранники, защищавшие входы. Наверное, в данный момент огромная территория этого места была плюсом. Никто не заметит меня здесь.
Так что я подбежала к стене и стала карабкаться. Я впивалась пальцами в маленькие трещинки между камнями, поднималась на один камень за раз, двигалась проворно.
Что бы ни случилось далее, я прежде всего сражалась за Элис. Она заслуживала лучшего, чем кровавая гибель в руках монстра.
Мои руки и ноги горели, пока я карабкалась, но я двигалась как никогда быстро. Добравшись до верха стены, я выглянула и посмотрела на ров далеко внизу.
Я начала быстро спускаться по шагу за раз, пока не оказалась у воды. Я отпустила стену и бухнулась в мутный ров, вонявший гниющей растительностью. Задержав дыхание, я поплыла на другую сторону.
Вокруг никого не было. Я быстро выбралась и побежала. Я бежала ради Восточного Доврена, ради Финна, ради жизни, которая была у меня когда-то.
Может, та жизнь никогда не была гламурной или законной. Но хотя бы я не жила среди монстров.
