Текст книги "Сломай меня (ЛП)"

Автор книги: К. А. Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Парень… – стонет Марк, разрезая мясо. – Везде. Если ты не в своей хижине или душе, считай, что ты на камере.

Камеры везде. Значит ли это, что охрана Wolf Hotels видела мой нервный срыв на лестнице сегодня утром?

– Серьезно? Блин… Ничего не скроешь, – бормочет Коннор.

– Вообще ничего. – Корбин тычет в него хлебной палочкой и смеется, словно уже видел, как Коннор занимался чем-то неприличным. Интересно, связано ли это неприличное с Тилли? Хотя вряд ли она настолько глупа, чтобы попасть на видео.

В отличие от меня.

– Только если ты знаешь, где слепые зоны, а их мало, – добавляет Марк.

Вокруг меня происходит круговорот обмена кетчупом и солью, парни оживленно обсуждают горячих дам, приехавших на отдых, и сотрудниц, совершенно не заботясь о том, что меня это может задеть.

– Он жив! – объявляет Марк, когда за стол садится Энди. – Думал, ты выбыл на пару дней. – Он смеется, будто за этим стоит забавная история. Очевидно, он знает то, чего не знаю я.

– Да, так и планировалось, – бубнит Энди с австралийским акцентом. – Но плечо опять разболелось.

– Попроси Аспена поработать с ним. Это его гребаная работа. На что, черт возьми, он еще годится?

– Хотелось бы. Аспен уехал. Вчера.

Мое сердце пропускает удар. Вот оно. Подтверждение, что Генри не врал и действительно уволил Майкла за то, что тот переспал со мной.

– Уехал? Что значит «уехал»? – Очевидно, Марк не в курсе.

– Собрал вещи и уплыл на пароме.

Марк морщится.

– То есть его уволили?

– Не знаю. Просто сказал, что ему надо уехать.

– Но он же, типа, личный массажист Вульфа?

Энди пожимает плечами.

– Вульф уехал, зачем ему тут оставаться?

– Нет, это не имеет смысла. Он один из любимчиков руководства. Наверное, как-то разозлил Вульфа.

– Повторяю, я понятия не имею. – Взгляд Энди на секунду задерживается на мне, прежде чем он возвращается к еде.

Энди знает, что я спала с Майклом перед его отъездом.

Я опускаю глаза в тарелку.

– Интересно, имеет ли это отношение к тому, что случилось с братом Вульфа. Вы слышали об этом? – спрашивает Корбин.

– Ага, я видел, как он промчался через лобби весь в крови. Сразу после этого улетел на своем вертолете, – отвечает Коннор, явно не замечая в этом ничего особенного. – Похоже, они с братом подрались. Вот бы посмотреть! – Он поворачивается ко мне. – Эй, ты видела это?

– Нет. Я пришла позже. – Я медленно пережевываю еще одну капусту.

– Блин… собственный брат. Жестко. Интересно, из-за чего? – Ронан отпивает пива, не сводя с меня глаз, и от этого, и у меня на затылке волосы встают дыбом.

А я-то думала, что парни не сплетничают.

Ронан думает, что драка была из-за меня. Но это не так. Она была из-за того, что брат пытался обвинить Генри в изнасиловании и выдавить из семейного бизнеса – вот что я хочу сказать.

Хотя… зачем мне вообще защищать Генри?

– Наверное, из-за того, что тот трахнул ту же цыпочку, – говорит Корбин с набитым ртом.

– Какую именно? – интересуется Коннор.

– Ту, из сьюта №2.

– Ого. – Коннор одобрительно кивает, а у меня в груди все сжимается. Я не собираюсь сидеть и слушать подробности того, что эти парни могли увидеть на камерах. Я тихо собираю посуду, надеясь улизнуть незамеченной.

Не судьба.

– Эй, куда это? Мы только начали. Сегодня же твой первый день в команде. – Коннор доедает последний кусок, успев проглотить ужин за пару минут. Ронан не сильно отстает.

– Мне надо позвонить домой и принять душ, – вру я. Я начинаю врать все лучше.

– Наверное, все болит после такого тяжелого дня. Нужна помощь в душе?

Мои щеки вспыхивают. Это предложение слышат по крайней мерее десять парней.

– Нет.

Коннор смотрит на меня своими бездонными голубыми глазами.

– Я серьезно.

– Я тоже. Кстати, где Тилли? – И как она вообще терпит парня, который так открыто флиртует со всеми подряд?

– Наверное, работает. Не знаю. – Он опускает взгляд на мою грудь. – У нас открытые отношения.

Открытые отношения. Я закатываю глаза. Я никогда не пойму, как они могут относиться к сексу так легко.

– Мы будем здесь, если передумаешь! – кричит он мне вслед, когда я ставлю поднос на стойку.

– Не передумаю, – бормочу я себе под нос, выхожу из домика и направляюсь в хижину, намереваясь быстро принять душ, а потом забраться в кровать. Но когда я слышу смех, подходя к своей хижине, я вынуждена пройти мимо нее. Отлично. Даже спрятаться негде.

Глава 18

Я замечаю пляж для персонала – небольшой песчаный залив с парой каноэ, каяков и одним катамараном. В это время дня здесь пусто, а значит, мне не придется ни с кем разговаривать.

Я неспешно иду по пирсу – всего три секции по четыре фута, крошечный по сравнению с тем, куда прибывают паромы и лодки, – и устраиваюсь на самом краю, где могу погрузиться в свои страдания.

Любопытствуя, что же такого оскорбительного мама нашла в опубликованной фотографии, я достаю телефон, открываю Твиттер и заглядываю в аккаунт Wolf Hotel. До Аляски я вообще не пользовалась этой социальной сетью, но Отем убедила меня, что хорошая ассистентка должна следить за тем, что пишут в сети о ее боссе. Особенно, если этот босс – Генри Вульф.

Конечно, несколько изданий выложили фото с субботнего гала-ужина, в том числе множество кадров с Генри в смокинге, на них он выглядит таким же ослепительным, как и в жизни.

Если бы только люди знали, каким он может быть мудаком, если разозлить его.

Приходится немного пролистать, но я нахожу ту самую фотографию, которая, видимо, и взбесила маму. Я стою за спиной Генри, чуть правее. На этом снимке я легко могу сойти за девушку лет двадцати пяти-тридцати: у меня блестящие темно-рыжие волосы, с медными и золотистыми переливами, высокие и красиво очерченные скулы. Супер-бюстгальтер Кэти поднимает грудь, и на контрасте талия выглядит тоньше, чем на самом деле. Юбка на несколько дюймов выше колена – это, конечно, слегка разозлило маму, но не настолько, чтобы устраивать скандал. А ноги в туфлях, которые я одолжила у Рэйчел, выглядят просто невероятно, икры напряжены – точь-в-точь как у нее в тот день, когда я не могла отвести от них взгляд.

Я никогда не смотрела на свои фотографии и не думала, что выгляжу по-настоящему хорошо. И уж точно никогда не считала себя сексуальной.

До этого момента.

Теперь понятно, почему мама решила, что я выгляжу как иезавель.

Я уже собираюсь спрятать телефон в карман, как он внезапно звонит, заставляя меня вздрогнуть. Я закрываю глаза и тяжело вздыхаю, с ужасом ожидая увидеть на экране домашний номер. Клянусь, если это мама, чтобы снова отчитать меня, я заору.

Но это не она.

Это Джед.

И я не знаю, хуже это или лучше.

– Эбигейл! Привет. Я не был уверен, что ты ответишь.

Я мгновенно узнаю этот виноватый тон – тихий, мягкий и полный раскаяния. Тот самый, который Джед всегда использовал, когда понимал, что расстроил меня.

– Что тебе надо? – Держу пари, мама только что закончила разговор с Эндерби, пересказав им весь наш разговор.

– Да ничего особенного. Просто подумал, что давно не слышал твой голос. Целую вечность.

– Да, давно. – Потому что ты изменил мне.

– Ну и как тебе Аляска? Завела друзей?

Честно говоря, я даже не пыталась – была слишком занята Генри. Довольно грустно, если подумать. Но Джеду я этого не скажу.

– Да, завела парочку.

– Ты изменила прическу?

Отлично. Сначала мама, теперь Джед.

– Я видела фото и думаю, что выглядела отлично. Так что, если ты позвонил, чтобы сказать, что я похожа на иезавель, я сейчас же брошу трубку, Джед.

– Ого! Полегче. – Он смеется. – Ты не выглядела как иезавель. Ты выглядела хорошо. Действительно хорошо. Просто... не так, как Эбигейл, которую я помню.

– Я больше не она. – Я не уверена, кто я сейчас.

– Да, я это чувствую. – В его голосе проскальзывает что-то. – Так... ты, типа...

– Давай уже, Джед, выкладывай.

– Ты с кем-то встречаешься?

Я медлю, меня так и подмывает солгать. Но тогда сегодня вечером мне снова придется разговаривать с мамой.

– Нет.

Он тяжело вздыхает, звук похож на вздох облегчения.

– Так я и сказал твоей маме, но она все равно переживает.

Почему? Почему Джед так уверен, что у меня никого нет?

И какого черта он вообще мне звонит?

Мне вдруг хочется поставить его в неловкое положение.

– Как поживает Кэмми?

Мы никогда не говорили о ней открыто. Я даже имени ее не произносила. Оно было как ругательство.

Он запинается.

– Нормально. Мы... по выходным ездим друг к другу, чтобы повидаться. Далековато, конечно. Бензина уходит много. И ей не особо нравится Гринбэнк и то, сколько времени приходится проводить в церкви, что является своего рода проблемой, учитывая, насколько вовлечена в это наша семья. – Пауза. – Она не ты, Эбигейл. Я скучаю по тебе.

Месяц назад я мечтала услышать эти слова. Хотела верить, что все произошедшее – просто кошмар, от которого я однажды проснусь. Но теперь, когда я слышу их, то вспоминаю, какой дурой была, что не швырнула в него это дурацкое обручальное кольцо в тот же день, когда поймала на измене.

Оно до сих пор лежит у меня на полке возле кровати. При первой же возможности я выброшу его в воду.

Я не знаю, является ли этот звонок его первым шагом к примирению или он думает, что все еще держит меня на поводке, но в любом случае, я не позволю ему подобраться ко мне сейчас, когда я так уязвима.

– Нет, она никогда не будет мной, но это был твой выбор, и теперь ты останешься с ней. Или найдешь кого-то еще. Это не важно, потому что между нами все кончено.

Я представляла себе этот разговор сотни раз, но всегда заканчивала его вопросами «а что если». Что если я пожалею? Что если не смогу взять свои слова обратно?

Но теперь я сказала это вслух и не сломалась. На самом деле, я почувствовала странное облегчение. Джед почти исчез из моих мыслей с тех пор, как я приехала на Аляску.

Все из-за Генри.

Мужчины, который заставил меня пережить все возможные эмоции. В которого я начала влюбляться. Который солгал, причинил мне боль, угрожал мне.

Которого я шантажировала.

Которому, возможно, только возможно, я тоже причинила боль. Потому что иначе зачем ему было так стремительно увольнять Майкла? Почему он так быстро стал таким жестоким?

Это никогда не оправдает того, что он переспал с Рошаной и ее подругой в ту субботу, единственную причину, по которой я вообще оказалась в постели Майкла той ночью. Он, наверное, думал, что я не узнаю. Хотя он, как никто другой, должен знать, как быстро здесь разлетаются сплетни. Камеры повсюду. Глаза повсюду.

А может, ему просто было все равно, узнаю я или нет, потому что он считал, что я просто проглочу это, так же, как проглотила все дерьмо, которое устроил мне Джед.

Если в этой истории с Генри и есть что-то хорошее, так это то, что моя деревенская наивность окончательно развеялась.

– Да ладно, Эбигейл.

Я так углубилась в мысли, что забыла, что Джед все еще на связи.

– Да ладно, что? – Я смахиваю слезу, скатившуюся по щеке. Не из-за Джеда. Из-за жестокого разочарования, которым оказался Генри.

– Ты же знаешь, что мы созданы друг для друга.

Я наблюдаю, как семейство уток плывет вдоль кромки воды, петляя между камнями. Трое утят строго следуют за матерью, а четвертый отбивается, получая сердитый крик, возвращающий его к другим. Только для того, чтобы снова свернуть, будто он хочет идти своим путем.

– Мы были созданы друг для друга, а потом ты разрушил это. И знаешь, что? Думаю, я рада, что ты это сделал. Иначе я бы до сих пор плыла по течению, как та утка, направляясь именно туда, куда хочет моя мама.

Сейчас мне больно и обидно, но я все равно не жалею, что приехала на Аляску. Или что влюбилась в Генри. Хотя, наверное, должна.

Может, я просто превратилась из жалкой в окончательно запутавшуюся.

– Утка? Какая утка?

– Семейство уток на воде! Те самые... – Я закатываю глаза. Зачем я ему что-то объясняю? – Неважно.

– Только не говори, что ты меня больше не любишь. Однажды мы снова будем вместе. Вот увидишь. Ты просто упрямишься, но, осознаешь или нет, все еще ждешь меня.

Джед всегда был слишком самоуверенным. Я настолько привыкла к этому, что перестала замечать. Но теперь это взрывает во мне ту ярость, которая должна была накрыть меня еще тогда, когда он сказал мне ждать его —сохранить себя для него – все те месяцы назад.

– Я не жду тебя! И я Эбби, а не Эбигейл! – Мой голос эхом разносится по заливу, пугая уток и, вероятно, беспокоя постояльцев отеля. Я сбрасываю звонок и засовываю телефон в карман, прежде чем сделать то, что действительно хочу – швырнуть его подальше в воду, чтобы никогда больше не разговаривать ни с кем из Гринбэнка, штат Пенсильвания.

– Значит, она умеет злиться.

Я вздрагиваю от низкого мужского голоса и оборачиваюсь, прежде чем вздохнуть с облегчением.

– Тебе чего, Ронан?

Его ботинки стучат по доскам пирса.

– Ты заняла мое место.

– Твое место?

– Я прихожу сюда каждый вечер после ужина. Так что да, оно мое. – Он опускается рядом со мной, скрестив ноги. В одной руке у него пиво, в другой – сигарета, что удивляет меня, потому что я никогда не видела, чтобы он курил на работе.

– Ладно. – Я пытаюсь встать.

– Да шучу я. Посиди немного. – Он зажимает сигарету губами и чиркает зажигалкой. Встретив мой неодобрительный взгляд, он лишь пожимает плечами.

Мы сидим в тишине, я смотрю на воду, пытаясь запомнить красоту этого спокойного вечера – солнце все еще высоко, вода спокойная и синяя, а Ронан тихо курит, и запах дыма наполняет воздух.

– Ты загрязняешь Аляску.

– Ага, знаю. Но это неотъемлемая часть пива. – Он устраивается поудобнее, и его нога соприкасается с моей.

Я инстинктивно отодвигаюсь, подтягивая колени к груди, чтобы уткнуться в них подбородком и согреться. Вечерняя прохлада уже дает о себе знать, и я жалею, что не надела что-то потеплее.

– Кто это был?

– Никто.

– Никто, которого ты не ждешь?

– Именно.

Он затягивается.

– Значит, он тебе изменил?

Я хмурюсь и прокручиваю в голове свой разговор.

– Кэмми, – подсказывает он.

Отлично. Значит, Ронан некоторое время стоял рядом и слушал.

Я не отвечаю.

– Долго вы были вместе?

– А что?

Он усмехается.

– Ты мне не доверяешь, да?

– С чего бы должна? – Я поворачиваюсь и смотрю в его завораживающие зеленые глаза, в которых искрится веселье. – Я знаю, чего ты хочешь. Видела это воочию, так что не прикидывайся, будто тебе не все равно, пока ищешь мои слабые места.

– Я не говорил, что мне не все равно. И не волнуйся... – Его губы трогает кривая ухмылка. – Я уже знаю тебя вдоль и поперек, включая все твои слабые места.

Я совершенно уверена, что не хочу слышать, что Ронан думает обо мне, и все же не могу удержаться, чтобы не спровоцировать его.

– Сомневаюсь.

Он усмехается, будто слышит вызов. Сделав глоток пива, он выкладывает свои догадки:

– Ты всю жизнь была хорошей девочкой и примерной дочерью с хорошими манерами. Помогала людям, постоянно искала одобрения окружающих, слушалась родителей, учителей, церковь, никогда не хотела никого злить. Мысль о том, чтобы провести целое лето вдали от семьи, даже не приходила тебе в голову. Но потом что-то случилось – связанное с тем парнем, с которым ты разговаривала по телефону, полагаю – и ты решила сбежать как можно дальше. Поэтому ты оказалась на Аляске. Я пока прав? – Он прерывается, чтобы сделать затяжку.

А я изо всех сил стараюсь не разинуть рот.

– Чего я не могу понять, так это была ли ты девственницей до того, как подпустила к себе Аспена, или нет. Держу пари, с тем парнем у тебя все было строго PG-13 или при выключенном свете, в миссионерской позе.

Я не отрываю взгляда от уток, не желая выдавать себя взглядом, хотя щеки горят. Откуда он знает про Майкла?

– Ага. Ты думала, это не всплывет через секунду после того, как ты вышла из столовой? Думала, австралиец будет хранить твой секрет? – Ронан смеется, и мне хочется ударить его. – Хотя, с другой стороны, странно было отдать свою девственность Аспену после того, как ты берегла себя для кого-то особенного дома. Аспен, конечно, запал на тебя, он не переставал говорить о тебе с тех пор, как вы встретились у Вульфа. Но ты не из тех, кто просто берет и трахается с первым встречным, как бы тебя ни задело то, что ты застала нас с твоими соседками. Кстати, тебе понравилось смотреть?

– Ты... ты извращенец. – Интересно, какое у него было детство. Наверняка ужасное. Его родители, наверное, преступники или наркоманы.

Он ухмыляется.

– Это сейчас ты так думаешь. Но когда перестанешь стыдиться того, чего хочешь, поймешь, что дружба бывает разной.

– Этого не произойдет. – Я пытаюсь встать.

– Я видел твой взгляд, Эбби. Можешь врать себе, но мне не стоит. Тебе было не просто любопытно. Ты так расстроилась не из-за этого. Кто-то другой тебя ранил. Причинил сильную боль.

Мне не нравится опасный тон его голоса. Будто он знает что-то, чего не договаривает.

Он снова затягивается.

– Должно быть, непросто каждый день работать с таким человеком, как Вульф.

Вот оно.

Живот сжимается от нахлынувшей паники. Я зажмуриваюсь, борясь с ней, и прикусываю язык, чтобы не умолять его не озвучивать свои подозрения. Жду, когда он назначит цену за молчание. Что-то нездоровое, без сомнений.

– Не волнуйся, я не собираюсь говорить ни слова об этом. Никому.

Лжец. Это ужасно. Неужели Ронан станет моей погибелью?

– Посмотри на меня, рыжая.

Когда я не отвечаю, его грубые пальцы неожиданно мягко поднимают мой подбородок, заставляя повернуть голову. Наконец я осмеливаюсь встретиться с ним взглядом.

– Я не скажу ни слова.

Я не стану подтверждать его обещание, потому что это будет значить, что он прав, ведь, возможно, он все еще не уверен. Может, он, как Скотт, пытается обманом выманить у меня признание.

– Ну и проехался он по тебе, да?

Они. Они проехались по мне. Думаю, теперь я завяжу с мужчинами – красивыми или нет.

Особенно с этим.

– Век живи, век учись, верно? – Я учусь. Ох, как учусь. Я поднимаюсь на ноги.

– Твое место свободно. – Мои шаги гулко стучат по пирсу, пока я ухожу.

– Эй. – Он все еще сидит ко мне спиной. – Я не так плох, как ты думаешь. Однажды мы станем друзьями. – В его голосе нет и следа насмешки.

– Не уверена. Помнишь, я видела, что ты делаешь с друзьями.

Он оборачивается, глядя на меня через плечо.

– Дай себе немного времени. Ты снова научишься доверять.

– Может быть.

Ронан прав. Он действительно проехался по мне.

И я не про Джеда.

Глава 19

Июль

– Эбби!

Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Отем перепрыгивает через самшитовую изгородь.

– Смотри! – Она поднимает стопку журналов, но тут же отдергивает руку, с отвращением разглядывая мои грязные садовые перчатки.

Закатив глаза, я стягиваю их и вытираю полоску земли на большом пальце о футболку. Полчаса назад я уже сняла толстовку и куртку, солнце к концу дня стало слишком припекать.

– И что я должна увидеть?

– Статьи про Wolf Cove.

Я пролистываю первый журнал, пока не натыкаюсь на разворот с Генри – его пронзительные голубые глаза смотрят прямо на меня. Инстинктивно делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Так я делаю всегда, когда кто-то просто упоминает мистера Вульфа.

Я помню эти фото. Их сделал Хачиро, тот низкорослый и бестактный японский фотограф, во время тех слишком коротких дней блаженства – после того, как я узнала о его симпатии ко мне, но до того, как поняла, каким жестоким ублюдком он может быть.

– Где ты это взяла?

– В лобби. Отель прислал нам коробку.

– Хм… Отличные снимки. – Я листаю журналы, делая вид, что мне неинтересно, хотя втайне уже придумываю предлог, чтобы сбегать в лобби и стащить себе экземпляр.

Шесть недель прошло с тех пор, как Генри уехал. Я ни разу с ним не говорила. Не слышала от него ни слова. Всё, что я знаю, – это сплетни, которые любит пересказывать Тилли, и новости из интернета.

Официальная передача Wolf Hotels от Уильяма Вульфа к Генри произошла сразу после открытия отеля здесь, как и сказал Генри. Газеты написали об этом примерно в то же время, когда раскрыли тяжелое состояние здоровья Уильяма Вульфа как возможную причину смены владельца сети.

Теперь Генри не просто официальный миллиардер. Он мультимиллиардер и, как метко подмечает этот журнал, один из самых завидных холостяков в мире.

Вряд ли большинство богатых бизнесменов удостаиваются такого внимания прессы, но большинство из них не выглядит, как Генри. К тому же, в последнее время он действительно выставляет себя напоказ – появляется на кинопремьерах, мероприятиях с участием знаменитостей под руку с той или иной моделью или актрисой. Тилли прозвала его Брюсом Уэйном, потому что сейчас он ведёт себя как настоящий плейбой, каким, оказывается, его все и считали.

Я стараюсь не обращать на это внимания. Стараюсь изо дня в день. Убеждаю себя, что станет легче, что я очнусь, как в случае с Джедом, и действительно перестану переживать. Но спустя шесть недель единственное, что стало легче – это прятать боль подальше.

– А посмотри вот это! – Совершенно не замечая моей внутренней борьбы, Отем трясёт перед моим лицом журналом Luxury Travel. – Помнишь ту злую сучку? Так вот, она написала восторженный отзыв о Wolf Cove. Назвала его одним из лучших впечатлений в своей жизни.

Готова поспорить.

– После этой статьи, которая вышла на прошлой неделе, у нас не прекращаются звонки в службу бронирования. На следующий год уже почти всё раскупили. Можешь представить?

– Здорово. – Я плохо умею притворяться, и это заметно.

– Эй, рыжая! Ты тут закончила? У меня для тебя ещё одна клумба, и надо успеть до конца дня. – Ронан в рабочих ботинках переступает через изгородь и ставит передо мной ещё один поддон с летними цветами.

Я готова расцеловать его прямо сейчас за то, что он прервал этот разговор.

– Ладно, не буду мешать. Увидимся в домике для персонала? – Отем забирает у меня журналы. Я знаю, что она спрячет их в свой шкафчик. В отличие от меня, она, как и большинство девушек здесь, всё ещё живёт в стране фантазий, когда дело касается их генерального директора и владельца сети отелей.

– Скоро, да.

Отем вежливо улыбается Ронану, но я знаю, что это фальшь. Он ей не нравится. Она не знает его настоящего. Она знает только ту версию, которую я знала раньше, и тогда он мне тоже не очень нравился.

Но всё изменилось.

– Что она хотела? – Ронан наклоняется, чтобы забрать пустые поддоны, пока я снова натягиваю перчатки. Хотя мне нравятся дни, когда я работаю в саду, к концу смены я в грязи с головы до ног, а у меня всего три комплекта униформы на неделю.

– Ничего. Просто показывала журналы.

– Про Вульфа?

Я медлю.

– Да. – Хотя Ронан знает – или догадывается – о моей тайне, он сдержал слово и ни разу не заговорил об этом. Вообще, мы стараемся избегать любых тем, связанных с Генри.

Он тихо вздыхает, но мне кажется, я слышу, как он бормочет – он идиот, – когда уходит, и рабочие штаны отлично облегают его впечатляющую задницу.

Это вызывает у меня улыбку. Я знаю, что Ронан не влюблен в меня – просто потому что знаю. Но я также знаю, что он с радостью переспал бы со мной, если бы я согласилась. Это ещё одна вещь, которую я просто знаю.

Потому что за последние шесть недель я хорошо узнала и Ронана, и Коннора.

Каждый день все повторяется заново – я встаю с кровати, натягиваю униформу и провожу день потея, надрываясь и отмахиваясь от их неуместных шуток. Мы работаем допоздна, и к ужину я еле волочу ноги, обычно выпиваю пару стаканчиков, пока тепло не разливается по телу, и ненадолго забываю, что Генри уехал и ни разу не позвонил. Ни разу. А на следующий день всё повторяется.

Мы с Ронаном и Коннором чаще всего работаем вместе: вывозим мусор, собираем дрова, много сажаем – я копаю и подрезаю, а они таскают тяжести. В те редкие дни, когда мы не вместе, мне совсем не так весело.

Кроме того, мы почти всегда едим вместе, а в выходные обычно едем на пароме в Хомер с остальными ребятами из команды.

По правде говоря, единственное время, которое я провожу не с Ронаном и Коннором – это когда моюсь или сплю, и они оба уже не раз шутили о том, что мы можем делать и это вместе.

У нас сложилась странная дружба – с невысказанным, но очевидным физическим влечением – как её может не быть, когда парни выглядят так, как они? – но нам вполне достаточно просто болтать и смеяться во время работы.

Целый день, почти каждый день. Это много времени, проведённого с двумя парнями. И ты начинаешь видеть их настоящих.

Например, Коннор обожает сыпать в мой адрес неприличными намёками, но стоит кому-то из команды, кроме него или Ронана, попробовать подколоть меня, как они тут же оскаливаются.

И хотя Коннор изображает из себя настоящего бабника, который не хочет связывать себя обязательствами ни с одной девушкой, за последние два месяца он не спал ни с кем, кроме Тилли. Или чем бы они там ни занимались – он отказывается это официально признавать.

С другой стороны, Ронан не любит болтать. Все знают, что произошло между ним, Кэти и Рэйчел, но я уверена, что это только благодаря Кэти и Рэйчел. Он, может, и любит трахаться, но трепаться об этом не станет. Пару раз я слышала намёки на то, что произошло ночью с какой-то девушкой, но никогда ничего откровенно похабного.

И они оба вроде как приглядывают за мной. Коннор всегда оставляет мне место рядом с собой в столовой, а Ронан каждое утро приносит мне второй кофе, потому что одного мне мало. Они оба знают о моей слабости к сладкому и по очереди подкидывают мне шоколадку или свежее печенье.

Это довольно мило.

И, хотя они вряд ли это осознают, именно это спасает меня, пока моё разбитое, злое, недоверчивое сердце пытается исцелиться.

***

Мы с Ронаном подъезжаем к воротам с садовым инвентарём, как раз, когда Коннор резко останавливает свой грузовик и хлопает дверцей. Сегодня Дэррил заставил его возиться с электрическим ограждением, и он хмурится. Редкое зрелище.

– Вы готовы? Я бы не отказался выпить.

– Ага. Как прошёл твой день?

– Нормально. – Он тяжело вздыхает, а затем, обняв меня за плечи, притягивает к своему потному, грязному боку.

Я отталкиваю его, притворно ахая:

– Боже! Тебе нужен душ!

Коннор поднимает руку и нюхает себя.

– Чёрт, ты права. И тебе тоже. Давай поможем друг другу помыться.

– Нет.

– Я серьёзно. – Его глаза скользят по моему телу, будто подтверждая слова.

– Я тоже. – Я бью его по груди. – Нет!

– Ты многое теряешь. – Он ускоряется, чтобы догнать остальных. Команда всегда перемещается группой.

– Что с ним сегодня?

Ронан колеблется. Он не любит обсуждать других.

– Вчера он поругался с Тилли, и теперь всё официально кончено.

– Серьёзно? Я не знала. – Она моя соседка, но, честно говоря, с тех пор как я начала работать с ребятами, между нами пролегла заметная трещина. Может, потому что я слишком сблизилась с ними. Отем думает, что она ревнует. Тилли вообще легко поддается ревности, и она не из тех южных красавиц, что умеют прятать горечь за фальшивой улыбкой, пока сплетничают у тебя за спиной.

– Ага. Она хотела официальных отношений, а он – нет. Так что теперь… – Ронан потирает накачанные мышцы своих татуированных предплечий. – Сегодня будет интересно, потому что он наверняка захочет кого-нибудь трахнуть.

– Чёрт. – Ещё кое-что, чего я почти не делала до работы в команде, а теперь делаю постоянно – ругаюсь.

Но, возможно, этот вечер того заслуживает, потому что у меня есть подозрение, на кого обрушится повышенное внимание Коннора.

***

– Пей! – Коннор суёт мне в руку ещё один шот.

Я слизываю соль с запястья и опрокидываю рюмку, предвкушая, как текила обожжёт горло. На этот раз даже хуже, чем в первый. Я морщусь, тянусь за лаймом в руке Коннора, но он поднимает его над головой с хитрой ухмылкой.

– Открой рот.

Мне отчаянно нужен лайм, и он это знает. Я покорно раздвигаю губы, и он кладёт дольку мне в рот, мягкая подушечка его большого пальца задерживается на моей нижней губе. Его горящий взгляд прикован к моим губам, когда я кусаю его, и кислый вкус лайма борется с послевкусием текилы.

– Хорошая девочка. Теперь пососи как следует.

Я бью его по плечу для порядка, но он только усмехается, закидывая руку за голову и стягивая футболку, обнажая рельефный торс. У каждого парня в команде тело примерно одинаковое. Даже у меня появились мышцы – руки подтянулись, пресс стал чётче.

– Ладно, на этой ноте я сваливаю. – Я всегда ухожу, чтобы помыться и выспаться как раз тогда, когда начинается разврат. А судя по уровню опьянения Коннора, он начался несколько минут назад. Не знаю, как эти ребята выдерживают такое изо дня в день и всё равно умудряются поднимать свои задницы с постели к семи утра. Сегодня я задержалась только потому, что хотела убедиться, что Коннор правда не переживает из-за разрыва с Тилли.

Завтра будет тяжёлое утро.

– Не-е-т. Ты должна остаться и позаботиться о том, чтобы я не выставил себя дураком. – Коннор закидывает руку мне на плечи и притягивает к себе, прижимая к горячей коже. – Давай, выбери любое место на моём теле и хорошенько его лизни. Это куда веселее, чем облизывать себя. Ну… – Его взгляд падает на мои губы, и голос становится ниже. – Мне нравится смотреть, как ты лижешь себя, но я бы предпочёл, чтобы ты лизала меня. И я не стану ждать звонка на следующее утро. Мы даже не будем это обсуждать. – С усмешкой поддразнивает Коннор.

Я закатываю глаза, но где-то в глубине сознания мелькает мысль – а почему бы и нет? Было бы так легко поддаться его обаянию, особенно если бы я была пьяна. Он привлекателен, и было бы приятно снова что-то почувствовать. Физически, по крайней мере. Я знаю, что мне не придётся бояться настоящих чувств к нему.

Я почти уверена, что Генри сломал эту часть меня.

– Уже поздно, а мне ещё нужно принять душ. – Я бью его в живот и вырываюсь, и он притворно стонет от боли.

Но все еще крепко держит меня.

– Ну пожааалуйста? – Его глаза умоляют. Он поднимает ещё один шот.

– Давай, рыжая. Всего один, – подначивает Ронан.

– Ты не помогаешь, – бормочу я.

– Конечно помогаю. Ему. – Он кивает на своего друга.

Я тяжело вздыхаю.

– Если я сделаю это, ты отстанешь?

– Обещаю. По крайней мере, сегодня. – Коннор ухмыляется. – Завтра будет новый день.

– Давай сюда. – Я тянусь к шоту.

– Не-а. Сначала выбери, что будешь лизать.

– Ладно. Твоё предплечье.

– Что? – Коннор морщится. – Это не сексуально.

– Я и не пытаюсь быть с тобой сексуальной! – Я нервно смеюсь, чувствуя на себе любопытные взгляды со всех сторон. Может, это не лучшая идея? Если Тилли узнает и расстроится…

– Ронан, выбери за Эбс. – Ещё одно прозвище, которое Коннор мне придумал.

– Живот. – Без колебаний.

Я закатываю глаза, хотя, учитывая, что это Ронан, могло быть и хуже. А живот Коннора… Ну, я смотрю на него прямо сейчас, и он идеален. Все здесь говорят о его рельефном прессе с восемью кубиками и чёткой V-линией.

И теперь я должна лизнуть его. На глазах у всех.