Текст книги "Сломай меня (ЛП)"

Автор книги: К. А. Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Может, ты ошибся насчет ее желаний? Неправильно ее понял?

Его челюсть напрягается.

– Нет, Эбби. Я не ошибся. Ни когда она сама раз за разом предлагала мне секс, ни когда говорила, что она... – Он замолкает и закрывает глаза. – Ни когда мы вместе решили, что ей лучше найти другую работу, потому что я не мог дать ей того, чего она хотела. – Маска, которую он обычно носит, спадает, обнажая уязвимость, злость, отвращение... и каплю страха. – Я никогда не прикасался к ней против ее воли. Ты должна мне верить.

Почему? Почему я должна?

Потому что я уже верю.

Он ищет ответ в моих глазах и, видимо, находит, потому что его лицо смягчается, а плечи опускаются с тяжелым выдохом. Он касается моей щеки костяшками пальцев и шепчет:

– Я не знал, как тебе сказать. Хотел. Узнал только вчера и пытался разобраться, прежде чем напрасно волновать или пугать тебя.

– А мне стоит? Бояться?

Его руки крепко сжимают мои бедра. Он наклоняется вперед и зарывается лицом в изгиб моей шеи, его теплое дыхание восхитительно щекочет мою кожу.

– Я боюсь, – наконец признается он шепотом. – Я не ожидал, что она пойдет на такое.

Несмотря на то, что мое сердце разрывается от ревности из-за того, что он был близок со своей бывшей ассистенткой, я чувствую желание защитить его. Прямо сейчас он здесь, со мной, позволяет увидеть свою уязвимость перед лицом краха.

Я наслаждаюсь ощущением его мускулов под своими пальцами, когда провожу руками по его плечам к шее, обхватывая ее успокаивающим жестом.

– Они проведут расследование и выяснят, что она лжет. Все будет хорошо.

Не уверена, что сама в это верю, но сейчас ему нужно услышать именно эти слова.

Я также не уверена, что не сгорю в этом пожаре, если меня каким-то образом втянут в эту историю. Но что с того, если все дома узнают, что я переспала с боссом? Бывают вещи и похуже. К тому же, это летняя работа, которая скоро закончится. Со мной все будет в порядке. Мне нужно перестать быть эгоисткой. Может, я и не заслуживаю последствий его предыдущей неосторожности, но Генри точно не заслуживает того, что она с ним делает.

Остается вопрос с мужем.

– Ты знал, что она замужем.

– Она сказала, что они расстаются.

– Но они не расстались.

Он вздыхает и отстраняется, идет к своему бокалу и делает еще глоток.

– Я никогда не говорил, что святой, Эбби. Ты знаешь. Мы работали вместе несколько месяцев, прежде чем я к ней прикоснулся. По двенадцать часов каждый день и в выходные. Мы сблизились. Она сказала, что несчастлива в браке и хочет меня. И я дал ей то, чего она хотела. – Он допивает. – Как дал тебе то, чего хотела ты, чтобы забыть бывшего. Помнишь? Того идиота, который просил подождать, пока он трахается с другой? – Даже с расстояния добрых пяти футов я чувствую, как его взгляд касается меня, словно кончики пальцев скользят по телу, опускаясь сначала к губам, затем к верхней пуговице блузки, которая, без сомнения, вот-вот расстегнется снова. – Или ты уже забыла о нем? Может, я справился слишком хорошо.

– Он порвал со мной. И он не был моим мужем.

Генри поднимает руку, чтобы ослабить галстук и в два шага сокращает дистанцию между нами, его мощная фигура подавляет меня. Я инстинктивно отступаю, пока спина не упирается в стену.

– Тебя правда волнует, с кем я трахался в прошлом и были ли они замужем, Эбби? Прошлое есть прошлое. Все мы ошибались. – Еще шаг, и его руки упираются в стену по бокам от меня, фактически заключая в клетку.

Боже, почему здесь вдруг стало так жарко? Как он это делает? Я должна испытывать к нему отвращение – и часть меня испытывает, – но все, что я могу, это вдыхать его дурманящий аромат, чувствовать тепло, исходящее от его тела, и вспоминать, как приятно было ощущать его руки и губы, снова и снова.

– Да. Меня это волнует. —Моя слабая попытка проявить высокие моральные принципы выглядит смешно, я сама себе не верю. Приподнятая бровь Генри говорит, что он тоже.

Наверное, потому что я сейчас буквально задыхаюсь.

– Не знаю. Не знаю, что думать обо всем этом, – наконец признаюсь я.

Одним движением он расстегивает мой жакет. Еще одним – верхнюю пуговицу блузки, затем следующую, обнажая мой простой хлопковый лифчик. Ничего сексуального – я не привезла с собой на Аляску ничего «эротичного», да и для моего четвертого размера бюста такие вещи стоят целое состояние.

– Тебе нужно идти. Все эти журналисты и... – Мои слова обрываются, когда он стягивает жакет с моих плеч. Его руки быстро справляются с остальными пуговицами, блузка соскальзывает, а бретельки лифчика падают на локти, обнажая мою набухшую грудь прохладному воздуху и его обжигающему взгляду.

Я точно знаю, к чему все идет. Насколько сдержанным может быть Генри, и как он любит доводить начатое до конца.

Как и ожидалось, он задирает мою юбку и обхватывает бедра. Без особых усилий он поднимает и прижимает меня к стене, его внушительная эрекция давит мне между ног, а губы захватывают сосок.

С моих губ срывается стон, когда я откидываю голову на стену. Мне нравится ощущение его влажного языка на коже и легкая угроза зубов. Я высвобождаю руки из бретелек, чтобы запустить пальцы в его волосы, бесстыдно извиваясь от давления между ног.

С последним резким – почти болезненным – засосом, он отпускает мою грудь и поднимается к моим губам. Прижимая меня к стене, он обнимает мое лицо ладонями и целует так нежно, что у меня перехватывает дыхание.

– После всей этой истории с Кирой у меня не было никакого желания с кем-то связываться. Я планировал сосредоточиться на Wolf Cove и официально возглавить Wolf Hotels, а затем найти подходящую женщину. Но я встретил тебя, и все пошло к черту. Все произошло так быстро, и я совсем этого не ожидал.

Я смотрю в его голубые глаза, обычно скрытые за бесстрастной маской, и тону в его словах, в том, что они обещают. Неужели это возможно? Чтобы этот властный, подавляющий мужчина что-то чувствовал ко мне? Я знаю, что я ему нравлюсь. Это само по себе все еще шокирует меня, но доказательство сейчас прижато ко мне, и он подтверждал это не один раз.

Но... что он хочет этим сказать? Что это может стать началом чего-то большего?

Меня захлестывает волна теплых чувств.

Я закрываю глаза, наслаждаясь его горячим дыханием на своей шее.

– Тебе уже следовало бы знать, что я люблю заставлять женщин кричать, но не от боли. И я люблю заставлять женщину дрожать, но не от страха… – Его зубы слегка прикусывают мочку моего уха. – А знаешь, что меня заводит? Женщина, которая намокает из-за меня. Которая не может держать ноги вместе, когда я рядом. Которая не может скрыть того факта, что она возбуждена и умоляет, чтобы к ней прикоснулись. – Он опускает одну руку, с силой протискивая ее между нами. Я задыхаюсь, когда подушечка его большого пальца нежно касается моего набухшего клитора через нейлоновые колготки и промокшие трусики.

Я тянусь к нему, чтобы поцеловать, но он слегка отстраняется, его губы нависают над моими, дразняще скользя по ним, когда он произносит шепотом:

– Я знаю, что не имею права просить, но... останься со мной. Я не могу потерять тебя – это – из-за нее.

– Конечно. – Я не представляю, как можно отказаться от этих губ.

– Помнишь, я говорил, что мне нужно, когда у меня стресс?

Я киваю, от предвкушения кровь приливает между ног.

Он отстраняется ровно настолько, чтобы я увидела в его глазах страсть, гнев и отчаянную потребность.

– Я никогда в жизни не был так напряжен. И ты нужна мне прямо сейчас. Пожалуйста.

Я хочу, чтобы ему стало лучше. Хочу дать ему именно то, что он просит.

Глава 4

Я едва успеваю выдохнуть «Да», как его губы обрушиваются на мои, сминая в неистовом поцелуе, от которого у меня перехватывает дыхание и учащается сердцебиение. Я растворяюсь в нем, зарываюсь пальцами в его волнистые волосы, пока наши языки сплетаются с отчаянной страстью, которой я не испытывала с ним раньше. После всех эмоциональных горок, пережитых с момента на его ковре прошлой ночью, я, вероятно, в таком же отчаянии.

Я почти не замечаю, как мы перемещаемся, и вдруг оказываемся перед обеденным столом. Он отпускает мои ноги, резко стягивает колготки и трусики.

– Только не порви их, – предупреждаю я. – Это последняя пара.

– Черт. У меня не хватит терпения для этой хрени.

– Давай я сама. – Я тянусь к ним, но он рычит: «Нет!» – хватает мои запястья и заламывает за спину, лишая свободы движений. Я игриво дергаюсь, хихикая. Он замирает, разглядывая меня с любопытством.

– Что?

В ответ он снимает с шеи ослабленный галстук. Обматывает шелком мои запястья, крепко связывая руки за спиной.

– Что ты делаешь?

– Доверься мне. – Его губы накрывают мои, зубы слегка покусывают нижнюю губу. – Повернись.

Я поворачиваюсь без раздумий, позволяя его пальцам направлять меня, пока не оказываюсь лежащей на столе, прижимаясь щекой к гладкому дереву и глядя на свое отражение в огромном зеркале напротив нас. Оно расположено так, чтобы отражать всю эту похабную сцену.

– Тебе нравится видеть себя такой? – спрашивает Генри. Я наблюдаю, как он стягивает колготки и трусики до колен, задирает юбку к талии, обнажая меня. Он проводит пальцем вдоль моей киски, и из него вырывается шипение: – Черт возьми, Эбби.

Я улыбаюсь своему отражению.

– Я знаю. – Я вся мокрая, и с каждой секундой становлюсь еще мокрее, наблюдая за сценой в зеркале.

Он торопливо расстегивает ремень, затем молнию, спускает брюки и боксеры, обнажая мощные бедра и внушительную эрекцию.

– Жаль, что мы не можем остаться здесь на весь день. Я бы показал тебе столько всего, – бормочет он, медленно проводя ладонью по члену, не отрывая глаз от моей киски, в то время как мой взгляд прикован к его отражению.

– Что именно ты хочешь мне показать? – Я уже связана и склонилась над обеденным столом. Кажется, сегодняшний урок и так достаточно содержателен.

Его руки хватают меня за бедра, слегка сдвигают и приподнимают мою задницу, разводя ноги насколько позволяют спущенные колготки, пока я не чувствую, как мои губы раздвигаются, а головка его твердого члена упирается в меня. Он не надел презерватив, и я не попросила. После того, как он кончил в меня прошлой ночью, я больше не хочу, чтобы между нами что-то было.

Сегодня утром, после целого дня невероятного секса, я проснулась вся разбитая. А сейчас сжимаю мышцы в предвкушении.

Но бедра Генри неподвижны, он замер, упершись в меня головкой, дразня меня.

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Да, конечно, – задыхаюсь я, мое желание почти невыносимо.

– Я тебя не принуждаю? Не хочу ошибиться.

В его тоне слышен сарказм, и, учитывая мое текущее положение, это раздражает. В ответ я толкаюсь бедрами, его член проникает в меня, покрываясь моей влагой.

Он стонет, торопливо расстегивая рубашку и сбрасывая ее за рекордное время, оставаясь только в белой майке. Его твердый член упирается в меня, готовый к действиям.

От ожидания мне уже больно. Я проверяю узел на запястьях – он достаточно свободен, чтобы руки не болели, но я не смогу освободиться.

– Ты смотришь? – Он хватает меня за ягодицы, сжимая и раздвигая, большой палец скользит вдоль промежности, надавливая на тугую дырочку.

Я рефлекторно сжимаюсь в ответ.

– Да.

– Хорошо. – Он входит в меня одним медленным, но мощным толчком, заполняя полностью и заставляя вскрикнуть от сладкой боли. И снова замирает. – Тебе больно? Ты точно этого хочешь? Я думал, да, но, может, я ошиб…

– Прекрати. – Он издевается надо мной, а мое тело пульсирует от желания.

– Хочешь, чтобы я остановился? – Он начинает выходить из меня.

Я дергаюсь в попытке освободить руки, отчаянно желая потянуться назад и схватить его твердый член.

– Пожалуйста.

– Пожалуйста, что? Скажи мне, чего ты хочешь, Эбби. Мне нужно услышать, чтобы быть уверенным и не ошибиться. – В его голосе слышится гнев, но я не думаю, что он направлен на меня.

– Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Хочу чувствовать тебя внутри сегодня вечером, когда я пойду... – Мои слова обрываются криком, когда он входит в меня.

И снова, и снова, его пальцы впиваются в бедра так сильно, что, наверное, останутся синяки. Я заворожена видом Генри – его мощные ноги напряжены, когда он входит в меня сзади, пальцы впиваются в мою кожу.

– Тебе нравится смотреть, да?

Из моего горла вырывается стон согласия. Я думала, мне будет стыдно наблюдать за этим, но это только распаляет меня. Боже правый. Несколько дней с Генри – и все мои запреты исчезли. Я делаю то, чего даже не могла себе представить. То, о чем даже не знала.

Я почти не могу двигаться, поэтому не пытаюсь, позволяя Генри делать все самому, наблюдая, как он вколачивается в меня в бешеном ритме, заставляя все мое тело раскачиваться, а грудь тереться о холодное дерево.

– Мне нужно чувствовать тебя. – Он отпускает мои бедра, чтобы стянуть майку, бросает ее на пол, обнажая идеальный торс с рельефными мышцами. Грубые, мозолистые ладони скользят по моим изгибам, одна сжимает клитор между пальцами, другая обхватывает шею, нежно удерживая меня, когда его тело прижимается к моему, и его грудь касается моей спины, все это время он продолжает безжалостно врезаться в меня.

Где-то над нами, кажется, слышен шум вертолета, но я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме этого невероятного чувства покалывания у основания позвоночника.

– Это другое, – шепчет он, целуя мою шею.

Сердце пропускает удар.

– Что?

Долгое мгновение он молчит, и я начинаю думать, что мне показалось. Но потом...

– Ты. Я. Это. Все по-другому, Эбби. Не могу объяснить, как или почему, но ты должна мне верить.

– Я верю, – стону я, чувствуя, как кровь приливает между ног, плоть набухает, тело умоляет о разрядке.

Я верю, потому что мне это необходимо. Потому что Генри быстро становится для меня всем.

– Ты моя.

– Я твоя.

– Я хочу, чтобы у нас все получилось.

– Да! – вырывается у меня между стонами.

– Ты сейчас кончишь, – выдыхает он, его член с каждым толчком все больше набухает во мне, и я понимаю, что он тоже близок. Его пальцы, теперь скользкие, настойчиво ласкают мой клитор жесткими и быстрыми круговыми движениями, от которых мне хочется раздвинуть ноги пошире.

Волна накрывает меня, мышцы начинают сокращаться. В ответ он меняет угол, входя глубже, ощущения настолько ошеломляющие, что я не могу сдержать крики экстаза, когда взрывной, умопомрачительный оргазм пронзает тело, оставляя меня дрожащей.

– Блядь! – Генри прижимается губами к моей шее, заглушая свои стоны. Я чувствую, как его член пульсирует внутри, заполняя меня, оставляя мокрой, болезненной и полностью удовлетворенной.

Нас окружает тишина, пока мы лежим на столе, обмякшие, его сердце бьется у меня за спиной. Я смотрю на его отражение, пока он переводит дыхание.

Наконец он поворачивается, встречая мой взгляд в зеркале.

– Каждый раз после секса я хочу тебя еще сильнее.

Я улыбаюсь.

– Я тоже.

– Думаю, мне стоит просто оставить тебя здесь и трахать следующие три месяца.

– Чем это отличается от того, что происходит сейчас?

– Мне придется тебя уволить.

Ох.

– Не думаю, что мне понравится, если ты меня уволишь.

– Ты переживешь.

– И что скажут остальные сотрудники?

– Что ты, наверное, мастерски сосешь член.

– Боже. Нет. – Я смеюсь.

– Обожаю твой смех. – Он закрывает глаза и тяжело вздыхает.

– Я знаю. Нам пора.

– Нам пора. – Он целует мое плечо, поднимается и быстро развязывает мои запястья, хмурясь при виде замятого шелка. – Похоже, этот галстук испорчен.

Я поднимаюсь, и на мгновение мне приходится опереться на него – ноги подкашиваются.

Генри поправляет мою юбку, затем берет мою грудь в ладони, проводя большими пальцами по соскам.

– Все в порядке?

– Думаю, да.

Мне достается еще один глубокий поцелуй, голова откидывается назад, пока Генри ласкает мой рот своим языком.

– Спасибо. За то, что поверила мне и осталась. – Он резко отстраняется, натягивает брюки и направляется в спальню. – Нужно встретить отца, когда он приземлится, иначе он оторвет мне голову. Хотя все равно оторвет.

Мистер Уильям Вульф, рвущий Генри на части. Я не могу себе этого представить, учитывая, каким пугающим может быть сам Генри. Но меня это не должно слишком волновать. Теперь, когда я больше не в тумане страсти, я вспоминаю о реальных проблемах, которые беспокоят меня.

И о том факте, что мне скоро предстоит встреча с важными людьми, а по моему бедру стекает сперма Генри.

В этом нет ничего изящного. Я подбираю блузку и лифчик с пола и неуклюже иду в гостевой туалет, чтобы привести себя в порядок, колготки и трусики все еще спущены до колен.

Мы появляемся в гостиной одновременно – Генри снова безупречен, если не считать галстук, который он как раз завязывает заново. Впервые он делает это сам в моем присутствии.

– Значит, твой отец уже в курсе всего?

– Да. Я имел удовольствие позвонить ему сегодня рано утром. У меня не было особого выбора. Я не мог допустить, чтобы он узнал об иске через наших адвокатов. Очень весело объяснять отцу, что у полиции есть вещдок с твоей спермой. – Он останавливается передо мной, держа в руке галстук. – Он темно-синий? Подходит?

– Да. В этот раз угадал. – Я улыбаюсь, поправляя галстук для своего дальтоника-босса. Но улыбка быстро сходит с лица. – А что насчет ее обвинений? Твой отец верит тебе?

Его взгляд устремляется к окну и воде за ним, и от него снова исходит напряжение.

– Думаю, да. Надеюсь, что да. Но это не имеет значения. Я все равно облажался.

– Потому что нарушил корпоративные правила и переспал с ассистенткой.

– А Уильям Вульф – сторонник правил и личного примера.

– Почему его так волнует, с кем ты спишь?

– Потому что это бросает тень на компанию. Потому что я обладаю властью, и это неправильно. Потому что это отвлекает меня от работы и ставит под угрозу благополучие тысяч людей, которые зависят от меня. – На его губах появляется сардоническая ухмылка. – Наверное, боится, что я начну отменять важные встречи, чтобы зарыться лицом в киску своей ассистентки.

Я закатываю глаза.

– Ты бы никогда так не поступил.

Генри улыбается, но в его улыбке нет веселья.

– Он предупреждал меня не нанимать тех, кто мне нравится. На такой стрессовой работе, когда мы проводим столько времени вместе... Из-за этого ему пришлось уволить не одного вице-президента. – Он опускает голову. – Я его не послушал. И явно не усвоил урок.

– И что именно произошло? Твоя ассистентка хотела отношений, а ты нет?

– Я не создан для нормальных отношений. – Он вздыхает. – Именно на этом все обычно рушится.

– Обычно? – Мои брови взлетают. Сколько еще ассистенток у него было?

Он пренебрежительно машет рукой.

– С женщинами в целом. Кира была первой ассистенткой, с кем я перешел черту.

Не знаю, должно ли это меня утешать.

Но интуиция подсказывает мне, что он говорит правду. А может, это мое сердце, потому что я хочу ему верить. И хотя мысль о том, что он спал с прошлой ассистенткой, причиняет боль, я думаю, это быстро пройдет. После того, что Джед сделал со мной, это мало что значит. Мы сможем пройти через это. Хотя я не знаю, что ждет нас впереди.

Но Генри сказал, что хочет, чтобы у нас все получилось.

– И что теперь?

– Теперь мне предстоит несколько часов выслушивать отцовские нотации, а потом два дня целовать всем задницы, чтобы они написали о Wolf Cove восторженные отзывы. – Холодный, резкий Генри вернулся.

– А что насчет иска и обвинений?

Он поправляет мои растрепанные волосы.

– Дайсон попробует убедить ее не доводить дело до суда.

– И под «убедить» ты имеешь в виду поговорить, да? – Я не забыла тот разговор, который случайно подслушала.

Генри сразу понимает, что я имею в виду.

– Черт возьми, конечно, Эбби! Ты что, думаешь, я бандит? – Он качает головой. – Если она хочет играть жестко, ей придется иметь дело с моей ответной реакцией, и это будет некрасиво. Но не я это начал. Она должна осознать последствия своих лживых обвинений. Все грязные детали наших отношений всплывут в суде.

– Ты надеешься, что она откажется от обвинений. – Я прижимаюсь к его груди, чтобы почувствовать его тепло. – Я тоже.

– Слушай... Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.

Я хмурюсь, потому что по его серьезному выражению ясно, что это важно.

– Конечно, что угодно.

– Если мы разберемся с Кирой, мне ничто не будет угрожать. Но если отец узнает, что я сразу же связался с тобой, для меня все будет кончено.

– Он передаст компанию Скотту? – Обезьяне, считающей золото, по словам Генри.

Генри тяжело вздыхает.

– Он угрожает этим, но я не верю, что он отдаст Wolf Hotels Скотту. Если полиция выдвинет обвинения, мне придется немедленно уйти в отставку, оставив пост генерального директора вакантным. Думаю, он назначит кого-то со стороны и заставит нас провести IPO. Wolf Hotels станет публичной компанией. Мы со Скоттом сможем получить свои 10% и уйти, если захотим, но компания будет защищена. Наша семья больше не будет ей владеть. Мой дед был категорически против этого.

Я качаю головой.

– Что? Почему ты качаешь головой, глядя на меня?

– Ничего. Просто... Может, тебе не стоило спать со мной.

Он усмехается, наклонив голову.

– Ты права. Если бы я знал, что выкинет Кира, я бы завязал член узлом, но не тронул бы тебя. Но я искренне думал, что она подпишет соглашение, мы разойдемся, и моя личная жизнь на Аляске никого не будет интересовать.

– То, что ты делаешь со своим членом, интересует здесь всех. – Я слышу комментарии каждый день, чувствую взгляды. Генри – загадка, и все хотят его кусочек.

А я, кажется, получаю большой кусок. Эмоциональный. Генри открывается мне, показывая свою уязвимость, самокритичность – в существование чего я бы не поверила.

От этого сердце наполняется теплом. Даже несмотря на ситуацию.

И все же, что-то во всем этом не сходится.

– Если тебе будет предъявлено обвинение, почему твой отец не может просто взять управление на себя, пока ты не разберешься с этим? Разве не он управлял ею годами?

Генри опускает глаза, лицо становится мрачным.

– Потому что у моего отца рак поджелудочной железы. Терминальная стадия.

– Мне... очень жаль. – Я этого не ожидала.

Он кивает.

– Ему осталось максимум три года. Он хочет провести их, отдыхая где-нибудь на острове, зная, что принял правильное решение в отношении наследия нашей семьи.. Поэтому последние полтора года я исполняю обязанности генерального директора.

– Это просто... Мне так жаль. Я даже представить себе не могу, что мой отец умрет.

– Вы близки?

Я улыбаюсь.

– Да. – Он человек немногословный и ненавидит телефон, так что мне повезет, если я поговорю с ним хотя бы раз, пока нахожусь здесь. Но это он часами учил меня ловить бейсбольный мяч в поле. Это он обнимал меня, когда я плакала, и говорил, что Джед меня не заслуживает, пока мама щебетала на заднем плане, оправдывая его «ошибку». От одной мысли о том, чтобы попрощаться с ним навсегда, у меня перехватывает горло и на глаза наворачиваются слезы.

Сочувственная улыбка появляется на губах Генри, когда он смотрит на меня.

– Думаю, наши отцы очень разные. Но... для меня это тоже будет удар. Однако передача мне контроля над Wolf Hotels – правильное решение, и он это знает.

– Ну, я не собираюсь рассказывать твоему отцу о нас, так что...

– Я не беспокоюсь, что ты ему расскажешь. Я боюсь, что он сам узнает. – Его челюсть напрягается. – Я не знаю, что будет в ближайшие недели, но, скорее всего, юристы начнут задавать вопросы. Если СМИ подхватят историю, они тоже будут копать. Может быть, приедет детектив. Персонал... Все будут спрашивать тебя. Я окажусь под микроскопом, а значит, и ты тоже. Если ты хоть что-то говорила обо мне...

– Я никому не говорила.

– Абсолютно уверена?

Я хмурюсь, перебирая в памяти все, что могла сказать.

– О боже.

Генри настораживается.

– Что?

– То сообщение Джеду, когда мы были в лодке. О том, что ты пялишься на мою грудь.

– Черт. Точно. Это я виноват. – Пауза. – Ладно. Напиши ему, что ты просто пошутила, пытаясь заставить ревновать. Скажи, что я мудак, но мне плевать на твою грудь и все остальное.

– Хорошо. – Я вспоминаю письмо Люси. – И еще я написала подруге, что ты очень горячий.

Он усмехается.

– Не переживай. Таких писем обо мне полно. Это не значит, что я переспал со всеми написавшими их женщинами.

Я закатываю глаза.

– А что мне говорить, если кто-то прямо спросит, был ли у нас... ну, ты понял. – Боже. Этот мужчина только что связал и нагнул меня над столом, а я все еще не могу произнести это вслух?

Генри, кажется, не замечает.

– Тогда ты сошлешься на соглашение о неразглашении, которое подписала в первый день работы.

– Но это же не... – Я хмурюсь. Разве секс с Генри подпадает под это?

– Слушай внимательно, Эбби. Никто не должен знать о нас. Любому, кто спросит – даже моему отцу, – ты скажешь, что ты моя ассистентка, а я твой босс, и между нами профессиональные отношения. Ты ничего не знаешь о моей предыдущей ассистентке и о том, что могло или не могло быть между нами.

– Ты хочешь, чтобы я прямо солгала твоему отцу?

– А почему нет? Ты же соврала собственной матери.

– Это другое.

Он тяжело вздыхает, и, хотя он старается быть терпеливым со мной, я думаю, что его терпение на исходе.

– Ты хочешь, чтобы все в этом отеле, твои родные и друзья знали, как сильно тебе нравится трахаться с боссом?

Он знает ответ на этот вопрос не хуже меня.

– Но что, если полиция спросит?

– Будем надеяться, что до этого не дойдет. – Кажется, он гораздо спокойнее относится ко всей ситуации, чем двадцать минут назад.

Но я нет.

– А если дойдет? – настаиваю я.

– Тогда скажешь, что ты моя ассистентка и подписала соглашение о неразглашении. Я найму тебе адвоката. И если спросят, принуждал ли я тебя к чему-то, ты скажешь «нет», потому что это правда. Все остальное никого не касается. То, что между нами, не имеет ничего общего с моими отношениями с Кирой.

– Я ужасно плохо вру, Генри.

– Да, я заметил, – бормочет он, поправляя мою блузку и подавая жакет. – Пошли. Нам нужно идти.

Я едва успеваю схватить iPad. Положив руку мне на спину, он мягко подталкивает меня к двери, пока мою голову наполняют страхи и тревоги, которые на время затмили украденные моменты близости. Теперь они еще сильнее, потому что я знаю правду, а в моем сердце снова нет ничего, кроме привязанности к этому мужчине.

Генри убирает руку, как только мы выходим. Между нами снова дистанция в два фута – правило, которое должно помочь избежать подозрений в непрофессиональных отношениях. Но сейчас это так тяжело, когда мне отчаянно хочется прикоснуться к нему, продлить связь, которую мы разделили, еще немного.

Я вздыхаю.

– Что теперь?

– Ничего. Просто готовлюсь к тому, что ты снова станешь мудаком, – бормочу я, собираясь с силами.

Он усмехается, но мне не до смеха.

Хватит ли двух футов? Если обвинения Киры попадут в СМИ, и люди начнут рассматривать нас под микроскопом, я не смогу скрыть, как Генри заводит меня, как я чувствую его присутствие, как проверяю телефон в ожидании сообщений, как глупо улыбаюсь при мысли о том, как он расстегивает ширинку у меня на глазах, как сильно хочет меня.

Они сразу поймут.

– Я слышу, как ты думаешь, – ворчит он, пока мы идем по крытой тропе.

– Я ничего не могу с собой поделать. Я в смятении.

– Я не могу допустить, чтобы ты была в смятении. Ты нужна мне собранной.

– Собранной. Ага. – Будь я собранной, я бы не позволила боссу залезть мне под юбку. И уж точно не мечтала бы о жизни с Генри после Wolf Cove. Буду ли я навещать его в Нью-Йорке? Приедет ли он в Чикаго на мой последний год в колледже? Я уже не буду сотрудником Wolf Hotels, и мы сможем целоваться на улице, и никто не скажет ни слова.

Может, стоит позволить ему уволить меня и просто жить в его коттедже, заказывая еду в номер и занимаясь сексом все лето. Конечно, это может наскучить, и я не буду зарабатывать, и весь отель будет обсуждать это, но...

Внезапно я замечаю, что Генри больше нет рядом со мной. Я оборачиваюсь и вижу, что он стоит и смотрит на меня со странным выражением.

– О чем, черт возьми, я думал, когда взял тебя с собой на встречу с отцом? – Он смотрит на часы. – Тебе нужно исчезнуть. Твое присутствие его только разозлит.

– Ладно? – Я не собираюсь обижаться на это. Честно говоря, я испытываю облегчение. Если Генри нервничает перед этой встречей, мне точно не стоит находиться там.

Его челюсть сжимается.

– И сделай мне одолжение – держись подальше от Скотта. Он гребаная крыса, но хитрый и проницательный, и уже точит нож, чтобы всадить мне в спину. Он ждал чего-то подобного с тех пор, как отец назначил генеральным директором меня, а не его, и захочет убедиться, что у него достаточно компромата. Он будет лгать, манипулировать и допрашивать тебя, пока не получит нужный ответ.

– Допрашивать?

Он понижает голос до тихого шепота.

– Ему даже не придется. Одного взгляда на твои золотистые глаза, пухлые губы и эту чертовски красивую грудь – и он поймет, что я не мог устоять.

Его слова вырывают у меня тихий вздох.

– Хорошо. Я буду держаться от него подальше.

– Надо было нанять мужчину. Или пенсионерку. – Он вздыхает, оглядывая меня. – Знаешь, однажды, когда все это закончится и компания будет моей, я раздену тебя и трахну прямо здесь.

Кровь приливает к голове от такой резкой смены темы. Мой Генри вернулся, но мы не наедине.

– Здесь? – Я оглядываюсь по сторонам. Дорожка уединенная, защищена от насекомых и непогоды, ей пользуются только гости, проживающие в коттедже и персонал отеля. Здесь редко можно встретить кого-то, тут довольно тихо и уединенно. Тем не менее, прямо за этими деревьями, примерно в сотне футов от нас и определенно в пределах слышимости, находится курорт, полный людей.

То, о чем он говорит, по сути, эксгибиционизм. Он серьезно?

Один взгляд на его суровое выражение лица говорит мне, что так оно и есть.

Мое тело, все еще чувствующее его внутри себя, мгновенно откликается. Но это нехорошо. Границы между публичным мистером Вульфом и Генри за закрытыми дверями начинают стираться.

– Думаю, тебе стоит сосредоточиться на серьезных проблемах, – осторожно говорю я.

Он сжимает челюсти.

– Поверь, они все еще в приоритете. Я просто ставлю перед собой цели, к которым буду стремиться, когда все закончится.

– Цели. – Я опускаю взгляд на его ширинку, на увеличивающуюся выпуклость под ней. Похоже, цели для его члена. Которые и привели к текущим проблемам. Генри – умный и расчетливый бизнесмен. Но сейчас он не мыслит здраво, и ему есть что терять. Ему действительно нужна моя сдержанность, потому что сам он, похоже, не может держать себя в руках.

– Давай сосредоточимся на более ответственных целях.

Он сокращает дистанцию, нарушая правило двух футов.

– Ты что делаешь? – шиплю я, оглядываясь по сторонам.

– Пытаюсь продлить то, что было между нами там. – Он кивает в сторону коттеджа. – Пытаюсь избежать реальности.