Текст книги "Сломай меня (ЛП)"

Автор книги: К. А. Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Оседлай меня, – требует он, помогая перекинуть ногу через его бёдра. Просунув руку между нами, он направляет свой член в меня и, обхватив за талию, резко опускает меня на свой член.

Я никогда не делала этого раньше, но он направляет меня движениями бёдер и руками, пока мы не попадаем в ритм. Коннор сидит со спущенными штанами, не отрывая глаз от моей груди, которая подпрыгивает вверх-вниз. Наблюдает, как я трахаю его друга.

Однако взгляд Ронана прикован к моему, он прожигает меня насквозь, пока я скачу на нём, снова чувствуя тяжесть в животе. Положив руку мне на грудь, он отталкивает меня назад, пока я не опираюсь на торпеду, мышцы бёдер напрягаются от растяжки.

– Можешь потрогать себя для меня? – просит Коннор. Я поворачиваю голову к нему и вижу, что он ласкает свой снова возбудившийся член, готовый продолжить.

Эти двое сведут меня с ума.

К этому моменту я уже не чувствую ни капли смущения. Провожу пальцем по клитору, скользкому и чувствительному, но готовому к новому экстазу.

– Чёрт. Если бы мы были не в этом грузовике… – бормочет Коннор, ускоряя движения, сжимая себя крепче.

– Что мы с тобой сделаем, – шепчет Ронан между тяжёлыми вдохами, его грудь вздымается так же, как моя. Он уже близок.

Что? Что они могут сделать такого, чего уже не сделали?

Ронан притягивает меня к себе, его сильные руки обвивают тело, лицо зарывается в шею, пока мы двигаемся.

– Ты не догадываешься, да?

Мне неловко это признавать, но я отвечаю:

– Нет.

Я думаю, что он объяснит, но его объятия сжимаются, движения бедер ускоряются, и вдруг его член начинает пульсировать, когда он кончает.

Рядом Коннор тоже достигает кульминации, на этот раз в свою ладонь.

И затем так же внезапно наступает тишина. Дождь прекратился, и слышно только наше тяжёлое дыхание в кабине, моя грудь прижимается к Ронану. Я не кончила, но странно спокойна.

– Только посмотрите на нас троих, – бормочет Ронан.

Я так и делаю. Я, голая и блестящая от пота, сижу на Ронане, пока он лежит с закрытыми глазами, а Коннор с членом в руке, покрытой спермой.

Я начинаю смеяться.

– Что это только что было?

Коннора подхватывает громким хохотом, даже Ронан усмехается.

– Теперь мы оба твои, Эбби. Вот что.

Легкий трепет пробегает внутри.

– Что это вообще значит?

– Это значит, что мы твои, – Ронан прикасается губами к соску. – Тебе понравилось?

Со мной что-то не так, если я скажу «да»?

Я медлю секунду, затем киваю.

– Хорошо.

Я тянусь за футболкой, чувствуя себя уязвимой теперь, когда момент прошёл, но Коннор успевает схватить её и убрать подальше. Он лениво улыбается.

– Как думаешь, я смогу оказаться внутри тебя сегодня? Всё-таки мой день рождения.

Голос в глубине сознания возмущенно кричит. Он твердит, что это уже слишком, я зашла слишком далеко. Что я грешу.

Я отмахиваюсь от него, потому что этот голос вызван ограниченностью мамы и проповедями преподобного Эндерби, и я уже не уверена, что разделяю их убеждения.

– Ну? Что думаешь? – Руки Ронана скользят по спине, пальцы спускаются ниже, пока он снова не начинает ласкать мою тугую дырочку.

– Как насчёт нас двоих одновременно?

Когда до меня доходит, о чём он, я шокировано открываю рот.

Они оба начинают смеяться.

Хотя я знаю, что они не шутят.

***

– Черт, посмотри, какая гроза надвигается! Надо бы снова остановиться, – Коннор притормаживает, глядя на чистое небо.

– Продолжай ехать! – хихикаю я и шлёпаю его по руке.

Он ухмыляется и прибавляет газ. На другом сиденье Ронан откидывает голову, закрывает глаза и улыбается.

После дня рождения Коннора несколько дней назад между нами всё странно нормально – но лучше. С тех пор мы даже не целовались. Они более чем готовы, но не торопят, словно чувствуя, что мне нужно время осознать наши новые «отношения».

Отношения, которых мне хочется всё больше с каждым днём. То, как они заставляют меня чувствовать себя… Не могу описать. Это кажется правильным. Мне нравится делить с ними близость. Нравится глубокая физическая связь между нами.

Но последнее, чего я хочу – чтобы кто-то узнал. Одно дело, когда их называют моими «мальчиками для секса», и совсем другое, если все узнают, что это правда. Они могут заставить меня стыдиться своих желаний.

А сейчас я хочу Коннора и Ронана. Хочу посмотреть, к чему это может привести.

– Есть где-то уединенное место? Может, сегодня? – неуверенно спрашиваю я, глядя на дорогу и чувствуя, как на меня устремляются два взгляда.

Некоторое время никто не отвечает, затем Ронан предлагает:

– Можем успеть на последний паром в Хомер. Снять номер.

Я встречаюсь с ним взглядом.

– Было бы здорово.

Его глаза пробегают по моему лицу, в них отражается волнение.

– Очень здорово.

Коннор обнимает меня за плечи, притягивает к себе и целует в лоб.

– Ты понимаешь, что теперь я буду работать с бешеным стояком весь день?

– А когда у тебя его нет? – ворчу я, заставляя обоих рассмеяться.

Мы въезжаем в ворота и паркуем грузовик на служебной дорожке.

– Дэррил сказал зайти к нему перед обедом, – выпрыгивает Коннор.

Я вылезаю следом. Ронан идёт рядом, и мы втроём направляемся к главному корпусу.

– Не думала, что здесь бывает так жарко. – Несмотря на рыжие волосы и склонность обгорать, я каким-то образом приобрела довольно неприглядный золотистый фермерский загар. Не знаю, как от него избавиться, кроме как валяться на пляже для персонала. – Почти достаточно тепло для бикини.

– Это тот самый вид, который мне сейчас так нужен, рыжая, – Ронан кладёт руку мне на затылок, нежно поглаживает несколько секунд, прежде чем убрать.

Мне нравится, когда они так делают.

Я поднимаю лицо к солнечным лучам.

– Здесь так хорошо. Я так счастлива, что могу целый день работать на улице и наслаждаться этим, а не сидеть взаперти.

Когда я опускаю взгляд, то встречаюсь со знакомым стальным голубым взглядом.

Глава 23

У меня подкашиваются ноги при виде Генри, который выглядит потрясающе, прислонившись к грузовику и скрестив мощные руки на груди. Его взгляд задерживается на мне на три долгих секунды, прежде чем он вновь переводит его на Дэррила. Они разговаривают и смеются. Все это выглядит так буднично.

А я, кажется, в нескольких мгновениях от того, чтобы потерять сознание. Грудь сжалась так резко, что стало больно.

– Блядь, – тихо вырывается у Ронана рядом со мной.

Единственный, кто ничего не понимает – это Коннор. Он замедляет шаг и оглядывается, когда замечает, что мы отстали.

– Вы идёте?

– Да, – наконец выдавливаю я, заставляя себя двигаться вперёд, мои рабочие ботинки внезапно стали в десять раз тяжелее. Мое сердце бешено колотится, когда мы оказываемся перед Дэррилом.

И перед Генри.

– Эй, у нас ещё один рейс. Разгрузим после перерыва, если норм? – Коннор абсолютно не подозревает, что мой мир рушится.

А ведь у меня так хорошо получалось. Я упаковала все свои чувства – хорошие и плохие, в основном плохие – в маленькую коробку и засунула её в дальний угол сознания. Начала двигаться дальше, позволила себе наслаждаться жизнью. Наслаждаться вниманием других парней.

Но теперь это не имеет значения.

– Ага, идите, – бурчит Дэррил, тоже ничего не понимая.

Коннор кивает, затем переводит взгляд на Генри, включая более почтительную манеру.

– Рад снова видеть вас, мистер Вульф.

Генри отталкивается от грузовика и протягивает руку.

– Коннор, верно?

На лице Коннора мелькает лёгкая растерянность.

– Да, верно. – Я знаю, о чём он думает – откуда мистер Вульф знает моё имя? Но меня это не удивляет. Генри знал имена всех моих соседок.

– И Ронан. – Челюсть Генри напрягается, когда он протягивает руку Ронану.

Наконец, его взгляд снова останавливается на мне.

И я чувствую всю тяжесть своей боли так отчетливо, будто все произошло только что. Всё это время... всё, что происходило между мной, Ронаном и Коннором... ничего из этого не важно. Моё сердце не смогло ничего забыть.

Моё сердце такое глупое.

Он жестокий, напоминаю я себе. Я могу мечтать, чтобы он изменился, но этого никогда не случится.

– Мисс Митчелл.

Я прочищаю горло.

– Мистер Вульф.

– Как вас приняла команда? Всё так, как вы хотели?

– Всё прекрасно. Ко мне хорошо относятся.

– Не сомневаюсь. – В его тоне чувствуется резкость, дополненная быстрым взглядом по сторонам от меня. Затем он поворачивается к Дэррилу: – Верну грузовик к четырём.

Дэррил фыркает.

– Это ваш грузовик. Пользуйтесь, сколько нужно. Может, нужна помощь? Могу отправить с вами ребят.

Генри поднимает топор, который все это время стоял у колеса, и забрасывает его в кузов.

– Может быть. Посмотрим.

– Ну ладно. Если что, свяжитесь со мной по рации.

Я не могу оторвать взгляд от его фигуры в простой чёрной рубашке с длинным рукавом и рабочих штанах, когда он забирается в кабину. Он выглядит даже лучше, чем раньше.

Генри вернулся. Кто знает, надолго ли. И это ничего не меняет. Не меняет того, что он сделал.

Но Генри вернулся.

– Эбби! – Голос Коннора вырывает меня из оцепенения. – Где ты витаешь?

Я чувствую на себе пристальный взгляд Ронана. Когда наши глаза встречаются, он просто грустно кивает, будто осознаёт что-то.

– Мы её потеряли.

***

Вокруг меня гудят голоса, но я легко отключаюсь от них.

Потому что Генри здесь, и всё изменилось. Хочу я того или нет, я не могу перестать думать о нём.

Зёрнышко кукурузы, прилетевшее мне в лоб, возвращает меня в реальность. Я поднимаю глаза и вижу, как Коннор пристально смотрит на меня, потягивая пиво.

Я вздыхаю.

– Да?

– Ты в порядке?

Я киваю.

Он наклоняется ближе.

– Это не из-за... ну, ты знаешь. – Он приподнимает бровь. – Никаких сожалений, да?

Каким бы ни был Коннор, он достаточно порядочный, чтобы беспокоиться, не слишком ли далеко мы зашли. Мне жаль, что он даже не догадывается, в чём на самом деле дело. Если бы я могла сказать ему, я бы это сделала. Но вместо этого я слабо улыбаюсь.

– Никаких сожалений. Честно. – Не из-за того, что было между нами.

А вот сожалений насчёт Генри? Это совсем другой вопрос, и я не знаю ответа. Если бы я не встретила его, не влюбилась, не отдала бы ему себя, продолжала бы я всё ещё страдать из-за Джеда?

Пусть это будет жизненным уроком. Жестоким и болезненным.

Ронан гладит меня по спине.

– Она будет в порядке. Да, рыжая?

– Да заткнись ты. Я всё ещё злюсь на тебя. Это по твоей вине мы пропустили последний паром, – ворчит Коннор, запихивая в рот кусок мясного рулета.

Я благодарно киваю Ронану. Он взял вину на себя, таинственно исчезнув и появившись только тогда, когда Джон уже отчаливал. Он знал, что ночи в отеле в Хомере не будет.

Он также знает, что между нами больше ничего не будет.

Я просто не могу.

– Эй, приятель. – Марк хлопает Коннора по плечу и устраивается рядом, Корбин садится с другой стороны. Сегодня в столовой многолюдно, к нашему столу постоянно подсаживаются люди.

– Гризли может весить до полутора тысяч фунтов, – говорит Корбин. Очевидно, они в середине разговора. Или спора.

– Это не просто гризли. Это кадьяк. – Марк качает головой. – Чувак, ты вообще ничего не усвоил на Аляске?

– Когда мне, блядь, усваивать? Я всё время работаю!

– Да, конечно, работаешь, – подкалывает Марк, делая непристойный жест.

У меня ощущение, что Корбин и Марк из тех, кто будет спорить о том, что небо голубое, а трава зелёная, просто ради самого спора.

– Ну и что новенького в мире вуайеризма? – спрашивает Ронан с набитым ртом.

– Да скучно как-то в последнее время, – бурчит Корбин. – Слишком много приличных гостей. Но Вульф вернулся, так что, может, всё изменится.

– Он не настолько тупой, чтобы попасться на камеру, идиот. – Марк качает головой, но у Корбина уже наготове контраргумент.

– Напомнить тебе про ту горячую журналистку?

Я готова швырнуть в них вилкой. Мне сейчас совсем не хочется снова это слушать.

Марк бьёт ладонью по столу.

– Я же сказал, Вульф её не трогал!

– Я сам видел, как он зашёл в домик с ней и той горячей блондинкой! – Корбин подчёркивает слово «горячая», изображая руками пышную грудь. – Мужик вроде Вульфа заходит в домик с двумя такими телками, и ты хочешь сказать, что они не трахались? Он, наверное, сказал «раздевайтесь», а они хором ответили «да, мистер Вульф!» Парень – мой герой.

Марк мотает головой.

– Всё было не так.

– Именно так.

– Нет, не так.

– Блядь! Да заткнитесь! – Ронан кричит с раздражением на лице. – Вам двоим срочно нужно трахнуться.

Марк закатывает глаза.

– Ладно, Корбин. Сколько времени он там провёл?

Корбин пожимает плечами.

– Не знаю. Я ушёл на перерыв.

– Ну, я могу точно сказать, что всё было не так.

– Тебя там не было!

– Нет, но Энди был. Да, Энди? – Марк указывает вилкой на конец стола, где только что сел Энди.

Все головы поворачиваются к нему в ожидании.

– Где я был?

– С той журналисткой. Ночью, когда Вульф её послал.

Я не могу скрыть свое потрясение. Что?

– Чёрт, Марк, ну ты и подставил меня, – качает головой Энди, но улыбку скрыть не может.

– Подожди. Ты был там с Вульфом и теми двумя телками? – В голосе Корбина слышится явная зависть.

– О, он точно там был, не сомневайся, – Марк похабно двигает бровями.

Энди швыряет в него зёрнышком кукурузы, попадая в нос.

Но это не отвлекает Корбина от желания узнать непристойные детали.

– Дерьмо. Типа, прямо там? Что произошло?

Энди делает глоток колы – наверное, потому что сегодня работает, в остальное время он пьёт не меньше команды.

– Блядь, Марк. Если меня уволят за это... – Энди качает головой и вздыхает. – Я услышал, как они зашли, и пошёл узнать, не нужно ли чего. Эти две уже разделись и стояли в гостиной голые, ждали Вульфа. Но он им отказал.

– Что? Не может быть. Никто не отказывается от такого.

– Откуда ты, черт возьми, знаешь? – бурчит Марк.

– Потому что у него дома алтарь Вульфа, перед которым он дрочит каждую ночь, – шутит Коннор, вызывая смех у всех, кроме меня.

Потому что мне отчаянно нужно услышать продолжение этой истории.

Энди пожимает плечами.

– Не знаю. Он сказал что-то про отношения с другой женщиной и нежелание всё испортить.

– Этот парень не вступает в отношения. Не тогда, когда может трахать кого угодно.

– Не гадь там, где ешь, – Коннор слизывает майонез с пальца. – Она из крупного журнала. Умный парень. Наверное, поэтому он босс.

– Ну, я не был уверен, что это был умный поступок. Она взбесилась. Попыталась сохранить лицо, сказав, что ей плевать, потому что накануне она трахнула его брата, и теперь она уничтожит его отель. И Вульф... чёрт. – Глаза Энди расширяются. – Он её просто размазал. Сказал, что, если в её статье будет намёк на предвзятость, он лично расскажет её боссу, чем она тут занималась.

– Чёрт. Да у парня яйца из титана. – Корбин официально влюблён в Генри. – Поставил эту суку на место. Раздавил.

Марк усмехается.

– Я бы так не сказал. – Его взгляд на Энди говорит мне, что история на этом не заканчивается.

Энди качает головой.

– Она позвала меня и заставила смотреть, как они с подругой нюхают кокс друг с друга.

– И потом?

Наступает долгая пауза. Затем Энди широко ухмыляется.

– Потом они сломали мой член. Два дня не вставал. Лучшая ночь в моей жизни.

Все смеются и подначивают его. Я чувствую на себе взгляд Ронана, но упорно смотрю в тарелку, пока кровь гудит в ушах, как товарный поезд. Если то, что говорит Энди, правда – а у меня ощущение, что так и есть – значит...

Генри солгал мне. Он заставил меня поверить, что переспал с Рошаной и той другой.

Я думала, что мне было плохо раньше, но этот спазм в животе, этот вихрь вины внутри, мне кажется, что меня сейчас вырвет.

Глаза начинает жечь, и я яростно моргаю, прогоняя слёзы. Не хочу, чтобы кто-то заметил.

Мне нужно знать. Нужно посмотреть Генри в глаза и услышать правду.

Ронан, так тонко чувствующий меня и, видимо, сложивший пазл, наклоняется и шепчет:

– Иди. Я уберу за тобой.

Я едва успеваю кивнуть в знак благодарности и соскальзываю со стула.

Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не помчаться к сьюту №1 бегом.

Глава 24

Мои руки дрожат, когда я нажимаю на кнопку звонка.

Я не знаю, там ли он. Один ли он.

Пожалуйста, будь один.

Дверь открывается, и передо мной возникает Генри – свежий, только из душа.

– Ты солгал мне. – Это едва слышный шёпот.

Он ничего не отвечает, отступая назад, чтобы впустить меня. Я прохожу внутрь, вдыхая его одеколон с дрожью в груди. Я не была здесь с того дня, как обнаружила, что он уехал. Всё выглядит точно так же.

Стол, на котором он трахал меня, всё ещё на месте, с его ноутбуком.

Обеденный стол, где он связывал мне запястья, теперь заставлен посудой.

Генри проходит мимо с совершенно невозмутимым видом.

– Майлз!

Молодой парень с каштановыми волосами, которого я уже видела раньше, появляется в дверях служебного входа.

– Да, мистер Вульф?

– На сегодня всё. Будь здесь завтра к восьми.

– Хорошо, сэр.

Он исчезает. Через мгновение я слышу, как закрывается дверь. Смотрю в маленькое окошко у входа и вижу, как он идёт по крытой дорожке.

– Он не из тех, кто подслушивает, если тебя это беспокоит. – На губах Генри мелькает едва заметная усмешка, но больше никаких эмоций.

Я даже не знаю, как правильно подступиться к этому, поэтому даже не пытаюсь и просто выпаливаю:

– Ты солгал мне. Ты сказал, что переспал с ней, но это неправда. – Голос срывается на последних словах.

Его взгляд скользит по мне.

– Разве не это ты хотела услышать?

– Что? В какой реальности я могла хотеть услышать, что ты переспал с кем-то ещё? Ты должен был сказать правду!

Он замирает, пальцы сжимают стакан. С водой, кажется. Графин с виски выглядит нетронутым.

– Я всегда говорил тебе только правду, Эбби. Я сказал, что всё изменится на несколько дней. Я сказал, что у меня нет времени на ревность. Я сказал, что ни с кем не трахался в ту пятницу. Я сказал, что мой брат – лгун и манипулятор. Я сказал, что не буду умолять тебя поверить мне.

Он выстреливает этот список без пауз, будто зачитывает с бумажки, и в его словах звучит гнев. Но затем он сбивается.

– Я сказал, что доверяю тебе. Всё это было правдой. Правдой, которую ты предпочла проигнорировать или истолковать по-своему.

Я зажмуриваюсь. Он действительно говорил всё это.

– Ты должен был рассказать мне правду о том, что произошло той ночью.

– Зачем?

– Потому что тогда я бы не испытывала к тебе такой сильной ненависти.

Он делает шаг ближе.

– Я решил, что это ранит тебя меньше, чем правда. Чем сказать, что пока ты лежала под Майклом, позволяя ему трахать тебя, я сидел в своём коттедже один и думал, не стоит ли мне проявить эгоизм и уволить тебя как сотрудника Wolf, чтобы я мог быть с тобой и избавиться от всех этих проблем.

Его слова словно удар под дых.

До меня наконец доходит.

Генри не изменял мне.

Технически, это я изменила ему.

Слёзы текут рекой. Я даже не пытаюсь их сдержать. Это всё моя вина. Я облажалась. Я разрушила всё между нами.

– Хотел ли я причинить тебе боль? – Генри наблюдает, как слеза скатывается по моей щеке, но не протягивает руку, чтобы поймать её. – Да. Потому что я злился. На тебя. На себя. Если бы я знал, что ты бросишься трахаться с первым, кто обнимет тебя, возможно, я поступил бы иначе.

Его челюсть напрягается.

– Ни за что на свете я не подумал бы, что ты способна на такое. Ты удивила меня, Эбби, и не в хорошем смысле. Я не думал, что в тебе это есть.

Слёзы льются из глаз.

– Я видела, как ты ушёл с ними. Я подумала...

– Я сказал, что не стану этого делать, Эбби. Но тебе этого было недостаточно.

В его глазах на миг вспыхивает эмоция, прежде чем он берёт её под контроль, снова становясь холодным.

– А потом ты попыталась шантажировать меня – ещё одна вещь, на которую, как я думал, ты не способна. Поэтому я сказал и сделал то, что уже не могу взять обратно.

Он вздыхает.

– И теперь пути назад нет. Это уже нельзя исправить.

Я пытаюсь заглушить рыдания, прикрывая рот рукой. Его слова лишают меня щита из злости и обвинений, оставляя уязвимой и обнажённой.

Я хотела чудо, причину поверить, что Генри не такой уж плохой. Он только что дал её мне, но теперь это не имеет значения. Я облажалась с Генри. О Боже, я облажалась так сильно.

– Мне так жаль... – вырывается у меня сквозь рыдания, прежде чем я выбегаю за дверь.

***

За занавеской моей кровати, в которой я прячусь, раздается шепот. Я слышу их вопросы, тревогу, но остаюсь здесь, свернувшись клубком, лицом к стене, где никто не беспокоит меня. Особенно после того, как я накричала на Тилли, велев ей не лезть не в своё дело и перестать выискивать сплетни.

Мне больно в миллион раз сильнее, чем, когда Генри изменил мне.

Я изменила ему.

То есть, технически, мы не были парой.

Но он доверял мне, не допускал мысли, что я пересплю с другим, а я сделала именно это. Я разрушила всё. Я причинила ему эту боль. Я – та самая, кого всего несколько месяцев назад раздавил Джед, переспав с другой.

Голос в голове твердит, что это не то же самое, потому что мы с Джедом собирались пожениться. У нас было общее детство, полное воспоминаний, обещаний, планов. У нас уже была жизнь. Не было сомнений, что мы принадлежим друг другу.

И всё же, где-то в глубине души, каждой клеткой тела, я знаю, что принадлежала Генри с той первой секунды, когда впервые посмотрела ему в глаза, когда у меня кружилась голова от алкоголя, а сердце бешено колотилось от предательства.

Что я наделала?

Раздается стук в дверь, и мгновение спустя я слышу сердитые голоса.

– Это из-за тебя? – шипит Кэти.

Мужской вздох.

– Да.

Я сразу узнаю голос Ронана.

– Ты настоящий придурок! – Звук пощёчины разносится по домику. – Исправляй.

Занавеска шевелится, и через мгновение матрас прогибается под весом Ронана. Он ложится рядом, подсовывает руку под мою голову и притягивает к себе. Я вижу красный след от ладони Кэти на его щеке. Должно быть, ему больно, но он не подаёт вида, наклоняется и мягко целует меня в губы.

Я отстраняюсь.

– Не надо, Ронан. Я не в настроении...

– Заткнись. – Он убирает волосы с моего лица. – Я здесь не за этим. Я не Аспен.

Я закрываю глаза. Кажется, ни о чём в жизни я не жалела так сильно, как о той ночи.

Ронан обнимает меня крепче, прижимая к груди. Запах его мыла успокаивает.

– Ты взял вину на себя, – шепчу я, касаясь пальцами его щеки.

Он пожимает плечами.

– Уверен, что уже заслужил это где-то с кем-то.

Потом добавляет тише:

– Плачь сколько хочешь, рыжая. Я никуда не уйду.

И я плачу, приглушая рыдания его футболкой, пропитывая ткань слезами.

Я плачу о Генри и о том, чего уже не исправить.