Текст книги "Сломай меня (ЛП)"

Автор книги: К. А. Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 27

Я бегу по коридору отделения скорой помощи, опережая Генри, внутри у меня все сжимается.

Джед не прислал мне новости.

Он не ответил на мои сообщения.

Я знаю, что мой телефон работает, потому что Ронан и Коннор пишут мне, но от Джеда – ни слова.

Я боюсь худшего. Что мой отец умер, и Джед не хочет сообщать мне об этом по телефону.

Медсестра любезно указывает мне направление к зоне ожидания в отделении неотложной помощи.

Первым, кого я вижу, оказывается пастор Эндерби. Он стоит ко мне спиной, но я узнала бы этот комплект из рубашки с короткими рукавами и летнего жилета где угодно. Мама Джеда, миниатюрная блондинка, стоит рядом с ним. Они разговаривают с мужчиной в медицинском халате. Джед и моя мама – стоят с другой стороны.

Глаза Джеда расширяются, когда он замечает меня.

– Эбигейл!

– О, слава Богу! – восклицает мама. Её короткие каштановые кудри растрёпаны, а глаза покраснели.

У меня внутри все переворачивается. Бернадетт Митчелл не плачет. Никогда.

Они, должно быть, видят панику на моём лице, потому что Джед бросается ко мне, подняв руки.

– Нет! Всё в порядке! Операция закончилась. Они думают, что с ним все будет в порядке!

Что? Я перевариваю эту информацию, пока Джед обнимает меня. Я не сопротивляюсь.

– Но... Почему ты не позвонил?

– У меня разрядился телефон, и ни у кого в этой больнице не нашлось чёртовой зарядки!

Это вполне разумное оправдание, учитывая, что он провёл здесь целый день. Я даже не подумала об этом.

– Так он будет в порядке?

– Да, мы так думаем. Пока рано говорить, но в основном он отделался переломами. У него отказало одно лёгкое и лопнула селезёнка, но врачи говорят, что это чудо, что всё обошлось без осложнений.

Я обмякаю в объятиях Джеда, и слёзы облегчения заливают моё лицо.

– Иди сюда, малышка. – Мама ждёт, широко раскрыв объятия. На ней всё ещё ночная рубашка в цветочек, которая, впрочем, похожа на большинство её платьев – длинная, свободная, скрывающая полноту. Я бросаюсь в её объятия, радуясь, что могу утонуть в её всепоглощающей заботе, пока мы слушаем ответы врача на наши вопросы.

Как ни странно, приятно снова оказаться дома.

– Мы не ожидали тебя раньше завтра, Эбигейл, – говорит пастор Эндерби.

– Я знаю. Мне повезло.

Генри!

Я отстраняюсь от мамы и оглядываюсь в поисках его. Он стоит у стойки регистрации и разговаривает с пожилой женщиной в деловом костюме. Она выглядит так, будто работает здесь и, возможно, знает его, потому что улыбается и дружелюбно кивает. Они прощаются, пожав друг другу руки, и Генри благодарит её.

– Я сейчас вернусь. – Я чувствую, что все взгляды устремлены на меня, когда подхожу к Генри.

Он улыбается мне.

– Хорошие новости, полагаю?

– Да. Похоже, ему очень повезло.

– Я рад. – Его взгляд скользит туда, где ждут мама и Эндерби, его глаза слегка прищуриваются. Наверное, увидел Джеда. – В отеле Wolf в центре города забронирован люкс, если кому-то из вас нужно поспать или принять душ. Нужно просто назвать своё имя на ресепшене.

– Это... Спасибо.

– Без проблем. Я улетаю утром. Позвони в номер 4001, если что-то изменится. В остальном... – Он вздыхает. – Береги себя, Эбби. – Он поворачивается, чтобы уйти.

– Подожди! – Я не готова снова прощаться с ним, даже если между нами всё кончено.

Мне всё равно, кто на нас смотрит. Мне всё равно, если он будет не в восторге. Я бросаюсь к нему, обвиваю руками его шею и крепко обнимаю, наслаждаясь ощущением его сильного, твёрдого тела.

С медленным выдохом он обнимает меня в ответ, его нос слегка касается моего уха. Мне хочется верить, что это сознательный жест нежности с его стороны.

– Мне нужно идти, Эбби, – шепчет он.

Неохотно я отпускаю его и провожаю взглядом, пока он не скрывается в конце коридора.

***

– Тебе стоит пойти поспать, мама. Мэй сказала, что там две спальни и диван.

– Я никуда не пойду, пока он не очнётся. – Мама сжимает неподвижную руку отца. Нас пустили в его палату час назад, и я разрыдалась при виде всех этих аппаратов и трубок. За окном занимается рассвет, предвещая скорый восход солнца.

В палату заходит медсестра.

– Как тут дела?

– У нас всё прекрасно. Мой муж жив, а моя девочка дома, где ей самое место. Считаю, что нам повезло. – «Суровая» мама вернулась.

Медсестра улыбается мне, проверяя аппараты и капельницы.

– Это действительно удача. Я слышала, что доктора Эйзенхауэра вытащили прямо из операционной и посадили в вертолёт.

Я хмурюсь.

– Вы хотите сказать, он здесь не работает?

– Доктор Эйзенхауэр? – Она усмехается. – Нет. Он из Нью-Йорка. И считается лучшим хирургом-травматологом в Америке. Ваш отец, должно быть, очень важен для семьи Вульфов.

Моё сердце начинает бешено колотиться.

Вот почему Генри разговаривал с той женщиной в костюме. Наверное, она была главврачом или что-то в этом роде. Он, должно быть, сделал этот звонок сразу, как только услышал о несчастном случае с моим отцом, ещё до того, как встретил меня в самолёте.

Выжил бы мой отец без доктора Эйзенхауэра?

– Ты куда это? – Мама сверлит меня взглядом, когда я хватаю свитер и сумку.

– Я скоро вернусь.

– Ты никуда не пойдёшь, юная леди. Твой отец очнётся в любую минуту. Он захочет увидеть тебя здесь.

– Я скоро вернусь. Но мне нужно уйти.

– Это как-то связано с тем мужчиной?

Я фыркаю.

– Этот мужчина – Генри Вульф, и благодаря ему я так быстро добралась домой, а папа получил лучшего травматолога в Америке.

– Значит, мы сможем позвонить и поблагодарить его вместе, позже. Сейчас нужно думать о семье.

Я направляюсь к двери.

– Просто чтобы ты знала, Джед расстался с Кэмми. Он всё ещё любит тебя. Он полон решимости вернуть тебя.

Очевидно, она думает, что для меня это имеет значение, что эта новость заставит меня забыть о Генри.

– Прости, мама. Мне нужно идти.

Я выбегаю из палаты.

Глава 28

– Давай же... Возьми трубку, возьми трубку...

Я уже трижды просила администратора отеля соединить меня с его номером, но никто не отвечает. Никто не может сказать, выселился ли он уже.

Пожалуйста, будь ещё там.

Я бегу по тихому коридору, киваю парню из службы обслуживания по пути, останавливаюсь у последней двери, и барабаню в нее кулаком.

Генри открывает, придерживая на бёдрах полотенце. Капли воды ещё стекают по его телу, на лице растерянное выражение.

– Что случилось? Всё в порядке?

Я делаю шаг вперёд, заставляя его отступить внутрь. Дверь с грохотом захлопывается.

– Доктор Эйзенхауэр. Ты доставил его сюда вертолетом?

Он хмурится.

– Да, я попросил об одолжении. А что? С твоим отцом всё в порядке?

– Да. Он в порядке. Он...

Мой взгляд скользит по этому мужчине, а грудь переполняют эмоции.

Любовь.

Меня больше не волнует, через что он заставил меня пройти, или как сильно он ранил меня, или как сильно я ранила его.

Я бросаюсь к нему, к его губам.

Он отстраняется, сжимаясь от напряжения.

– Эбби...

– Нет. Молчи. Для нас ещё не слишком поздно. Мы не можем вернуть прошлое, но можем двигаться вперёд – и сделать все лучше. Я знаю, что можем. Для нас ещё не поздно, так что не смей говорить обратное. Я знаю, ты всё ещё что-то чувствуешь ко мне.

Он запрокидывает голову, словно пытаясь найти ответ на потолке. Мне так хочется провести языком по его горлу, но я сдерживаюсь и вместо этого касаюсь пальцами его груди, скользя по каплям воды и соскам, затвердевшим от холода, по мурашкам на его коже, пока его дыхание становится прерывистым.

Под пальцами я чувствую, как сильно и быстро бьётся его сердце.

– Эбби, я не могу. Я...

– Порви с ней!

Мысль о том, что Генри может встречаться с другой женщиной, пришла мне в голову ещё в такси по пути сюда. И я решила, что не приму это как оправдание.

– Скажи ей, что тебе жаль, но вам не стоило начинать, потому что твоё сердце принадлежит другой. Порви сейчас, потому что ты нужен мне немедленно.

Мои руки опускаются вниз, чтобы ухватиться за край полотенца. Один рывок – и оно упадёт на пол.

– Чёрт возьми... – Он закрывает глаза и тяжело вздыхает. – Я ни с кем не встречаюсь, Эбби. Просто... Я не могу пройти через это снова. Только не с тобой.

Я прижимаюсь к нему.

– Назови мне одну вескую причину, почему нет.

Наконец он опускает голову, у него задумчивый взгляд.

– Потому что это было больно. Тебе было больно. – Он закрывает глаза. – И это чуть не убило меня. Я не могу...

Он качает головой, будто внутри него идет война. Но он колеблется, я знаю. Потому что я чувствую его возбуждение сквозь полотенце.

– Посмотри на меня.

Проходит мгновение, прежде чем он делает это. Холодные голубые глаза пылают так, что у меня подкашиваются ноги.

– Не заставляй меня умолять, Генри.

Я встаю на цыпочки и целую его. Медленно провожу языком по линии губ. Дёргаю за полотенце, и оно падает на пол.

– Я сделаю это, но пожалуйста, не заставляй.

Без тени стыда я опускаю руку между нами, обхватываю его член и сжимаю, с моих губ срывается громкий стон. Не знаю, что в члене Генри такого особенного, но ни один другой с ним не сравнится.

Он – как бык, выпущенный из загона.

Сильные руки обхватывают мою голову, пальцы запутываются в волосах, его губы атакуют мои, язык погружается в мой рот, заявляя на него свои права агрессивными, почти злыми движениями. Он тащит меня в спальню, натыкаясь на столы и стены по пути, но не отпуская ни на секунду.

Мои ноги упираются в кровать, и в следующий момент я падаю на неё, а обнаженный Генри нависает надо мной, подавляя своими размерами, срывает с меня футболку, затем расстёгивает джинсы и стаскивает их вместе с трусиками одним движением.

Он стягивает лифчик, освобождая грудь, даже не расстёгивая его.

В считанные секунды я оказываюсь обнаженной у него на коленях, руки обнимают его голову, пока я наслаждаюсь ощущением его губ, сомкнувшихся на моем соске, языка, безжалостно дразнящего меня.

Не в силах больше ждать, я опускаю руку между нами и направляю его член в себя. Я такая мокрая, что он входит почти без сопротивления, вырывая у меня глубокий стон.

Его руки сжимают мои бедра, останавливая.

– Ты была осторожна?

Он не смотрит на меня, когда спрашивает об этом, но его челюсть напрягается, как будто он точно знает, чем я занималась с тех пор, как он покинул Аляску.

Возможно, знает.

– Да. – Я медлю. – А ты?

– Да.

Теперь он поднимает на меня взгляд, позволяя увидеть правду.

О Боже.

– У тебя никого не было.

Пауза, затем он качает головой.

Я прижимаюсь к нему лбом и умоляю:

– Поцелуй меня, пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты поцеловал меня прямо сейчас.

Потому что мне нужно, чтобы он сказал, что всё в порядке. Что то, что я сделала, не было ошибкой. Что он не упрекнет меня – ни сейчас, ни потом.

Он переворачивает меня на спину, прижимая своим телом, одной сильной рукой фиксируя мои запястья над головой.

И просто смотрит на меня.

– Пожалуйста, не злись. Я видела твои фотографии с другими женщинами, и мне было ужасно больно. Ронан и Коннор помогли...

Я вскрикиваю, когда Генри входит в меня, заполняя до предела.

– Я чертовски зол. – Он шипит, выходит и снова вгоняет в меня член, вырывая ещё один стон. – Ты – моя, и никто не смеет тебя трахать без моего разрешения. – Продолжая двигать бедрами, он наклоняется и глубоко целует меня. – Но я злюсь не на тебя. Я отпустил тебя. Ты имела полное право найти кого-то другого.

Я вырываю одну руку из его захвата и поднимаю его подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Мне не нужен никто, кроме тебя. И никогда не будет нужен.

Я приподнимаю бёдра, и он стонет. Закинув ногу себе на руку, он начинает двигаться в своём неторопливом, властном ритме, каждым толчком доводя меня до исступления.

Никто не может заполнить меня так, как Генри.

Никто не вызывает во мне этого всепоглощающего желания.

И теперь я могу это утверждать, имея некоторый опыт.

Я не жду его указаний – опускаю руку между ног и начинаю массировать клитор, быстро и сильно, не желая упустить возможность кончить вместе с ним.

– Чёрт... – ругается он, наконец вставая на колени и приподнимая мои бёдра.

Он входит в меня с яростной силой, глаза прикованы к моим пальцам.

Генри снова мой.

Этот мужчина… Одного его вида – напряжённого, блестящего от пота, безжалостно трахающего меня – достаточно, чтобы я сорвалась в оргазм, дико выгибаясь под ним. Он кончает почти сразу за мной, лицо искажается от наслаждения, когда он стонет. Я полностью открываюсь ему, наслаждаясь тем, как он пульсирует внутри, наполняя меня спермой.

***

– Твоя мать?

Я кладу телефон на тумбочку.

– Нет, Ронан. Они хотели узнать новости.

Генри тяжело сглатывает, и этот звук гулко разносится по комнате.

– Не увольняй их.

Он замирает, затем усмехается.

– Или что? Ты снова попытаешься шантажировать меня?

Я прижимаюсь к его груди, накрывая его своим обнажённым телом, надеясь удержать здесь навсегда.

– Нет, я прошу тебя. Пожалуйста, не увольняй их. Они просто друзья, и они много для меня значат. Они...

– Я не уволю их, хотя и хочу. И я не уволил Майкла. Хотя он заслуживал этого.

Я хмурюсь.

– Что ты имеешь в виду?

– Я дал этому засранцу повышение. И прибавку. Теперь он менеджер в Аспене. Взамен я потребовал, чтобы он собрал вещи, сел на паром и не сказал ни тебе, ни кому-либо ни слова.

– Но ты позволил мне думать...

– Потому что я мудак. – Он делает паузу. – Я не собирался позволять тебе вернуться туда, где мать превратит твою жизнь в ад, а ты в итоге окажешься несчастной и вернёшься к бывшему. Но я также не собирался позволить чему-то серьёзному начаться между тобой и Майклом.

Я приподнимаюсь на локте, чтобы посмотреть в его красивое лицо.

– Перемирие?

Кривая усмешка трогает его губы, розовые и припухшие от поцелуев. Но она исчезает, когда он бросает взгляд на часы.

– Мне нужно идти. Экипаж ждёт уже два часа.

Он наклоняется, чтобы быстро поцеловать меня, затем снимает меня с себя и встаёт с кровати.

Я любуюсь его мускулистым телом, пока он надевает боксёры и джинсы.

– Как бы я хотела вернуться с тобой.

– Да. Но, судя по всему, ты никуда не поедешь в ближайшее время.

– Знаю. Я даже не представляю, что буду делать с учёбой осенью.

Возможно, возьму академический отпуск. Маме понадобится моя помощь.

В голове мелькает мысль, и я улыбаюсь.

– Я больше не сотрудница Wolf Hotels.

– Ну, ты не подавала заявление об увольнении. И тебя не уволили.

– Да, но в любом случае, конфликта интересов больше нет.

Его руки замирают на молнии, взгляд устремляется в окно, на городской пейзаж.

– Мы живём очень разной жизнью, Эбби.

Моё сердце замирает от этих слов. Какая же я глупая. Чего я вообще ожидала? То, что мы помирились в постели, не значит, что теперь мы вместе. Я возвращаюсь в Гринбэнк, штат Пенсильвания, с населением в пять тысяч человек, чтобы работать на семейной ферме и заботиться о родителях, пока Генри будет путешествовать по всему миру, открывая отели и горнолыжные курорты. Наши миры теперь ещё дальше друг от друга, чем, когда я приносила ему кофе на Аляске.

По крайней мере, так бы решила прежняя Эбби.

Но Генри только что бросил всё, перевёз меня через континент и фактически спас моего отца. Он заботится обо мне даже сейчас. И он говорил правду раньше. Между нами действительно есть что-то особенное.

– Да, пожалуй, мы живём очень разной жизнью. Я борюсь за то, чего хочу, а ты просто сдаёшься и отступаешь.

Его голова резко поворачивается от окна, взгляд устремляется ко мне, глаза вспыхивают от неожиданности.

– Что ты сейчас сказала?

Я встаю на колени, позволяя ему смотреть на мое обнаженное тело.

– Ты слышал меня.

Он отходит от окна и останавливается передо мной.

– Это прозвучало как вызов.

– Может быть.

Его взгляд опускается на мою грудь, и соски твердеют.

– Я сложный, вспыльчивый и требовательный. Я уже причинил тебе много боли.

– И я не променяла бы это ни на что другое.

Он раздражённо вздыхает.

– Что там с этим придурком?

– Он расстался с Кэмми и, похоже, собирается вернуть меня обратно. – Я закатываю глаза.

– И ты совсем не заинтересована в том, чтобы сойтись с ним?

– Нет. Абсолютно.

– И это потому что ты была с... – он сжимает челюсти – ...с теми двумя?

Мысль о Ронане и Конноре явно беспокоит его. Но, как сказал Ронан, когда я спросила, что бы он сделал, если бы его бывшая вернулась, Генри должен хотеть меня такой, какая я сейчас, а не той, что я была до того, как он меня бросил.

– Нет. Это потому что Джед остался в прошлом, а я больше не та девушка, которой была.

Он усмехается и проводит подушечкой большого пальца по моей нижней губе.

– Нет, ты определённо не та.

Я пользуюсь моментом, чтобы взять его палец в рот, пососать и отпустить с хлопком.

Он подходит ближе, заставляя меня запрокинуть голову, чтобы сохранить зрительный контакт.

– Что будет, когда я прилечу к тебе?

– Я буду ждать тебя.

– А что, если у меня не будет времени, но ты мне понадобишься? Если я буду в Нью-Йорке и захочу, чтобы ты была рядом? Если я пошлю за тобой?

– Я прилечу к тебе.

Его бровь взлетает.

– Твоя мать никогда этого не одобрит.

– Нет. Не одобрит. – Бернадетт Митчелл будет бороться с этим на каждом шагу. – Но я смогу с этим жить, если ты сможешь.

Его пальцы скользят по моей обнаженной коже, по груди, животу, опускаются ниже, чтобы погрузиться глубоко в меня, туда, откуда все еще вытекает его сперма. Я раздвигаю бёдра, предоставляя ему лучший доступ.

– Я могу с этим жить. Вообще-то, это может быть забавно.

Он опускается на колени передо мной и зажимает сосок зубами, заставляя меня зашипеть.

– Ты уверена, что именно этого хочешь?

Я наклоняюсь, чтобы поймать его губы своими, пытаясь передать языком, насколько сильно я этого хочу.

Когда я отрываюсь, его глаза темнеют, а моё тело дрожит – бедному Джеку придётся ждать ещё как минимум час.

– Ну что ж. Тогда решено. – На его губах появляется хищная ухмылка. – Ты уволена.