Текст книги "Сломай меня (ЛП)"
Автор книги: К. А. Такер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 9
Я не свожу глаз с подтянутых икр Белинды, пытаясь сдержать жгучие слезы. Внутри меня тлеет тошнотворное чувство – я наконец осознала то, что должна была понять сразу.
Что я – глупая деревенская дурочка, которая проглотила каждое его слово, включая сказку о том, что наши отношения «особенные».
Похоже, Скотт был прав. По крайней мере, в этом. У Генри не было причин лгать мне о том, что он провел весь вечер и утро с отцом и братом… если только он не был с кем-то еще. С экзотичной и уверенной в себе женщиной, которая скажет, что хочет его через пять минут после знакомства. На кого нужно произвести впечатление, чтобы заполучить хвалебную статью о его драгоценном отеле Wolf Cove в топовом туристическом журнале.
Я такая глупая. Меня вообще не должно это удивлять. Все признаки были налицо. Личная записка, которую он ей оставил, просьба поселить ее в соседнем с ним коттедже.
Я просто была слишком наивна, чтобы понять. Джед был прав.
И теперь я стою посреди лобби, оглушенная и раздавленная. То, что я сейчас не имею права чувствовать. Это моя работа. У меня нет времени на боль или злость, даже на мысли об этом. Нужно просто пережить этот день, хотя все, чего мне хочется – это сбежать. Но если я сделаю это, персонал заметит. Они начнут задавать вопросы, сплетничать, строить догадки и предположения. И тогда все заговорят обо мне. А с учетом того, сколько здесь журналистов, кто-нибудь обязательно что-нибудь услышит, и тогда все закончится. О нас узнают все.
Я должна продержаться до вечера.
Белинда останавливается так резко, что я врезаюсь в нее, заслужив ледяной взгляд, когда она оборачивается.
– Прости, – тихо бормочу я.
– Ты знаешь, где он должен быть?
Я лихорадочно листаю iPad.
– Через десять минут неформальный ланч с Мори Даунингом из Travel Elite в «У Роули». Экскурсия на лодке в час. Авиаэкскурсия в два тридцать…
– Хорошо. – Она резко кивает в сторону Генри. – Он дал тебе эту работу, так что иди и делай ее. И делай хорошо.
С этими словами она шагает прочь, в сторону бального зала, бросая меня на произвол судьбы.
Глубоко вдохнув, я готовлюсь к мучительному дню и подхожу к краю группы, пока те болтают. Я должна быть тенью Генри – незаметной, но готовой в любой момент появиться, если ему понадобится помощь или напоминание о времени.
Тенью, которой не позволено стоять здесь и плакать, представляя себе обнаженного Генри, лежащего в постели с женщиной, которая сейчас стоит рядом с ним.
Должно быть, я хорошо справляюсь, потому что никто даже бровью не ведет – включая самого Генри, выглядящего как воплощение непринужденной элегантности в темных джинсах и облегающей белоснежной рубашке. Намеренно неформальный образ, контрастирующий с вечерним мероприятием в черных галстуках.
Он говорит что-то смешное, и Рошана запрокидывает голову, издавая низкий смех, а ее рука тянется к его предплечью, сжимая его. Такой ласковый жест.
Как пинок в грудь.
Он планировал это с самого начала? Поэтому отпустил меня с утра? Он был с ней в постели, когда отвечал на мое сообщение?
Когда звонил мне?
Я такая идиотка. Я так отчаянно хотела забыть Джеда, так жаждала избавиться от сердечной боли, что бросилась в объятия Генри. Он знал, что я легкая добыча, и воспользовался этим. Он хищник. Может, и не из тех, что насилуют женщин – могу ли я теперь ему верить? – но точно из тех, что охотятся на уязвимых женщин.
Я отдала ему всё, что он хотел. Поверила каждому его слову.
Он сказал, что между нами «всё иначе». Я поверила и в это.
Во мне кипит злость и стыд. Я злюсь на себя за то, что поверила так легко, потому что мне этого хотелось.
А сейчас я мечтаю только об одном – вернуться в хижину и свернуться калачиком в постели, потому что маленькой фантазии, в которой я жила, пришел конец. Это не продлилось и четырех дней, не говоря уже о четырех месяцах.
Я чувствую на себе чей-то взгляд. Выныриваю из пучины отчаяния и встречаюсь с пристальным взглядом голубых глаз Генри. Несмотря на боль, он все равно заставляет мое сердце пропустить удар.
Я сжимаю челюсти, едва сдерживаясь, чтобы не закричать: «Лживый ублюдок!» Но это только усугубит мой позор.
– Простите, что прерываю, мистер Вульф, но у вас назначена встреча.
К моему удивлению, голос не дрожит. Он деревянный. Почти механический.
На лбу Генри появляется морщина. Он замирает на секунду, прежде чем повернуться к группе:
– Простите, но меня вызывают. Пожалуйста, не стесняйтесь, найдите меня сегодня позже. Я бы хотел закончить этот разговор.
Все улыбаются, кивают и говорят «конечно».
Он делает три шага, когда Рошана окликает его хрипловатым голосом:
– Генри? Минуточку?
Я хмурюсь, наблюдая, как он наклоняется к ней, ловя ее шепот и улыбки.
Ее когтистая рука лежит на его предплечье.
Я не слышу то, что говорит она, но слышу, как он смеется и говорит:
– Без проблем. Моя ассистентка все устроит.
Ага, вот прямо сейчас...
– Отлично. Жду с нетерпением. – Она сверкает ослепительной улыбкой, прежде чем он отходит и идет рядом со мной.
И внезапно мне хочется оказаться как можно дальше от него.
– Есть причина, по которой я должен бежать, чтобы поспевать за тобой? —бормочет Генри сквозь зубы так, чтобы слышала только я.
Я замедляю шаг, но совсем чуть-чуть.
– Простите. Просто знаю, что вы не любите опаздывать.
Он смотрит на часы.
– В полдень, верно? Мы успеваем.
Я не отвечаю. Не могу. У меня в горле стоит огромный ком, и я изо всех сил стараюсь не заплакать, что только злит меня еще больше.
Чего, в сущности, я ожидала от Генри Вульфа?
Он улыбается и кивает встречающимся гостям по пути к лифту.
– Я думал, тебе будет сложно скрыть свою благодарность после того, что я сделал для твоей соседки.
Он сделал это не для меня. Он сделал это для себя.
Когда я снова ничего не отвечаю, он придвигается ближе.
– Что на тебя нашло?
– Скорее, в кого ты вошел?
– Прости? – В его голосе появляется ледяная нотка.
Я краснею. Это не должно было сорваться.
– Ничего.
Он нажимает кнопку лифта, и двери тут же открываются.
– После тебя. Пожалуйста.
Чем дольше я нахожусь рядом с ним, тем сильнее боль, которую я испытываю, и я больше не могу сдерживаться. Я нервно смахиваю навернувшуюся слезу.
– Господи… – Генри заталкивает меня внутрь, положив руку на поясницу, и нажимает «Закрыть», чтобы никто не вошел. – Есть причина, по которой моя ассистентка плачет рядом со мной?
Это унизительно.
– Нич…
Он хлопает ладонью по кнопке «Стоп», и лифт дергается, замирая. Второй раз за последний час я оказываюсь запертой в лифте с Вульфом. Оба раза мне не по себе, но по разным причинам.
– У меня нет ни времени, ни терпения на уклончивость, Эбби. Говори.
– Ты не был с отцом и братом прошлым вечером и этим утром! – наконец выпаливаю я, и горячие слезы обжигают щеки.
Он открывает рот, но колеблется.
– С чьих слов?
– Твоего брата. Он загнал меня в угол, чтобы спросить… трахнул ли ты меня уже. – Мой голос срывается на этом слове.
Глаза Генри вспыхивают яростью.
– Что ты ответила?
– Ничего!
Он вздыхает с облегчением. Его куда больше волнует, знает ли брат о наших отношениях, чем то, что я узнала о его ночи с Рошаной.
– Что еще он сказал?
– Что твой отец передает Wolf Hotels ему, и через несколько недель он возьмет управление на себя.
Генри фыркает, видимо, это тоже ложь.
– Что еще?
– Он навел обо мне справки. – Мой голос дрожит. Ненавижу, когда он дрожит.
Лицо Генри искажается в замешательстве.
– Что? О чем ты?
– Он знает обо мне все. Откуда я, как зовут моих родителей, про Джеда… Меня это напугало.
Вчерашний Генри, тот, кто обнимал меня и говорил, что мы «другие», сейчас бы прижал меня к себе. Во всяком случае, мне хотелось бы так думать. Но нынешний Генри сжимает губы. Я вижу, как в его голове крутятся шестеренки.
– Он также сказал, что ты воспользуешься мной и выбросишь. Что я не должна тебе доверять. – Я колеблюсь, но мне нужно знать. – Ты спал с ней?
Он моргает, глядя на меня, раз... другой... и нажимает кнопку возобновления движения.
Что это за ответ? У меня внутри все переворачивается.
– Ты спал с ней?
– У меня слишком много дел, чтобы разбираться с глупой ревностью маленькой девочки, Эбби.
– Ты издеваешься надо мной?
– Хочу спросить тебя о том же. Я пытаюсь управлять всемирной сетью отелей, этот ублюдок пытается меня уничтожить, и я не могу допустить, чтобы моя ассистентка ревновала меня к каждой симпатичной женщине, с которой я встречаюсь.
Ревновала? Это не ревность. Это факт. Это он спит с другими в тот же день, что и со мной.
Он даже не спросил, о ком я. Не стал отрицать.
Вот и весь ответ, который мне нужен.
Боже, когда Джед так поступил со мной, я была совершенно ошеломлена. Но Генри… мне должно быть стыдно. Я должна была это предвидеть.
Двери лифта открываются, и на лице Генри появляется мрачное выражение.
– Приведи себя в порядок. Жду тебя через полчаса.
Я смотрю ему вслед, как он проходит мимо входа в «У Роули», набирая чей-то номер.
***
Я думала, что те несколько дней после того, как я узнала об измене Джеда, были долгими и мучительными.
Так и было.
Но сегодняшний день, когда я ходила с Генри по встречам, выполняла все его прихоти, пока над головой висел густой туман разочарования и боли, и я не могла просто спрятаться и сделать то, что хотела – выплакаться, – оказался куда невыносимее.
И это еще далеко не конец.
Я следую за Генри, когда он выходит через двери лобби, придерживая одну для меня.
– Будь у меня через тридцать минут.
Я уловила лишь слабый отголосок его мрачного настроения, скрытого глубоко под привычной обаятельной маской, которую он так мастерски надевает, когда ему это нужно. Как будто нашего разговора в лифте никогда не было.
У меня останется десять минут, чтобы переодеться и привести себя в порядок, учитывая время на дорогу до деревни персонала.
– Да, мистер Вульф, – бормочу я, проходя мимо.
– Эбби.
Я делаю вид, что не слышу. Он не окликает, не идет за мной – не то чтобы я ожидала этого.
Я считаю шаги всю дорогу до хижины, сосредоточившись на дыхании, на темных тучах, клубящихся над горной грядой, – на чем угодно, лишь бы притупить эту боль.
Не такой должна была быть Аляска.
***
Я захожу в хижину под возбужденные голоса.
– Смотрите, кто вернулся! – восклицает Кэти, обнимая Рэйчел за плечи.
Я улыбаюсь, потому что, несмотря на настроение, искренне рада ее возвращению.
– С возвращением.
Рэйчел отстраняется от Кэти, чтобы обнять меня.
– Кэти рассказала, что ты сделала. Спасибо, – шепчет она мне на ухо.
Я пожимаю плечами.
– Рада, что смогла помочь.
И я рада, что попросила об этом утром, до того, как узнала то, что знаю теперь.
– Белинда передала тебе вечернее платье. Я повесила вон там, – указывает Тилли на крючок в углу.
Ах да. То самое вечернее платье, которое Генри хочет, чтобы я надела.
– Спасибо. У меня есть пара минут, чтобы переодеться.
– Фу. Я тебе не завидую. Этих людей слишком много. Мне сегодня снились кошмары о том, что я нашла в их номерах.
– Все так плохо? – Рэйчел начинает вытаскивать вещи из сумки. Похоже, она только что с парома.
– Хуже некуда. Меня назначили убирать сьюты. Ну, кроме Вульфа. Ты же знаешь, он ненормальный и не пускает никого, кроме Эбби. Но ты помнишь ту журналистку? Красивую, но с лицом стервы?
Мой живот сжимается.
– О, да… я слышала о ней, – подмигивает Кейти, помогая Рэйчел разбирать вещи.
Я отвлекаюсь от своей горечи и – да – ревности, расстегивая пакет с платьем. Внутри – простое черное платье и пиджак. Ничего экстравагантного, но элегантнее, чем моя блузка с юбкой, особенно когда все остальные будут в вечерних нарядах.
– Ну так вот, она не просто стерва, а настоящая свинья. У нее даже совести не хватило выбросить презервативы в мусорку. Они валялись повсюду. Два прилипли к ковру, один валялся на прикроватной тумбочке. Фу. Засохшая сперма содрала лак.
– Отвратительно! – Кэти смеется.
– Ага. Но, черт, видимо, ей реально повезло с тем, кого она подцепила.
Я моргаю, чтобы избавиться от жжения в глазах.
Три раза, Генри? Одного было недостаточно?
О чем я? Конечно, недостаточно. Это же Генри.
Тилли натягивает на себя одеяло и задергивает занавеску, уже в маске для сна и берушах.
– Разбудите меня в восемь. Я чувствую, что сегодня мне нужно напиться.
Я держусь к ним спиной, пока переодеваюсь, изо всех сил стараясь не расплакаться. Прямо сейчас я завидую Тилли. Я бы отдала все, чтобы свернуться калачиком в постели и задернуть занавеску от всего мира.
– Тебе помочь? – Ледяные пальцы заставляют меня вздрогнуть. – Ой, прости. – Кэти застегивает молнию на моей спине.
– Спасибо.
Я смотрю в единственное зеркало в полный рост, висящее на внешней стороне двери дамской комнаты и выпрямляю плечи.
– Ну как? Что ты об этом думаешь?
Я провожу руками по мягкой матовой ткани черного платья без рукавов, которое заканчивается чуть выше колена. Ничего кричащего или откровенного, но оно подчеркивает мои изгибы. Мне кажется, выглядит неплохо.
Хмурый взгляд Кэти заставляет меня думать, что я ошибаюсь.
– Что?
– Чего-то не хватает.
– Правда? – Я снова смотрю в зеркало.
– Туфли. Серьги, – делится своими идеями Рэйчел.
Кэти кивает, но все равно выглядит задумчивой. И вдруг щелкает пальцами.
– Грудь!
Она роется в ящике.
– Тебе нужен другой бюстгальтер.
– Я в бюстгальтере. – Я хмурюсь. Разве не видно?
– 36D, да?
– Да. – Я не собираюсь спрашивать, откуда она знает.
– Держи. – Она бросает мне черное кружевное белье. – В нем есть суперсила. Поверь.
Я поворачиваюсь, и ее руки начинают расстегивать молнию на моем платье и стягивать верхнюю часть, прежде чем расстегнуть бюстгальтер.
Я чувствую на себе взгляды Рэйчел и Кэти, но, отбросив смущение, быстро меняя свой поношенный белый лифчик на ее черный.
– Вот! Теперь другое дело! – восклицает Кэти, когда я снова смотрю в зеркало.
– Ты права.
Не могу объяснить, в чем разница, но грудь действительно выглядит иначе.
– Ты умеешь ходить на каблуках? – Рэйчел достает ту самую пару, в которой подавала напитки Генри и его важным гостям в «Люксе».
– Попробую. – Давно не носила.
Кэти вешает мне на шею серебряное колье.
– Сколько у тебя времени?
Я проверяю телефон.
– Мне уже пора.
– Можно опоздать на пару минут, да? – Она хватает косметичку.
Прежняя я – та, кто хотела угодить своему боссу, сказала бы «ни за что».
Но, похоже, мои дни здесь сочтены в любом случае.
– Конечно. Почему бы и нет.
Глава 10
Возможно, пассивная агрессия – это мой конёк, потому что я появляюсь у сьюта №1 с опозданием на семнадцать минут и странным чувством удовлетворения. Впрочем, тревога никуда не девается.
Глубоко вздохнув, я вхожу через служебный вход, как обычно.
Дверь, ведущая в коттедж, закрыта. Раньше она никогда не была закрыта.
Могу ли я войти?
Моё минутное торжество испаряется. Теперь я просто в замешательстве. Генри, наверное, в ярости из-за моего опоздания, но он точно ещё здесь – я слышу приглушённый голос. Я прижимаюсь ухом к двери, но не могу разобрать ни слова.
Я кладу свои вещи на стол и иду в ванную, чтобы ещё раз рассмотреть себя и оценить волшебство, которое сотворили Рэйчел и Кэти за двадцать минут.
Я с трудом узнаю себя. Дымчатые тени и густые чёрные ресницы делают мои карие глаза золотистыми. Втягиваю щёки и поворачиваю голову из стороны в сторону – контуринг действительно добавляет возраста. Выгляжу лет на двадцать пять. Они остановились на лёгком блеске для губ, и я рада – перемен и так достаточно.
А волосы… Их затянули в элегантный высокий хвост. Когда Рэйчел начала заливать мои волосы лаком, я запаниковала – вдруг она испортит мои новые любимые локоны? Но они заверили, что всё смоется, и явно знали, что делают.
И это правда – по пути сюда на меня оборачивались.
Я грустно улыбаюсь своему отражению. По крайней мере, внешне я буду выглядеть хорошо, даже если внутри меня будут терзать муки и разочарование.
Внезапный звонок рабочего телефона заставляет меня нахмуриться.
Генри звонит из коттеджа. Мы никогда раньше не пользовались телефоном. Я замираю, обдумывая, что сказать. В конце концов решаюсь на формальное:
– Здравствуйте, мистер Вульф. Чем могу быть полезна?
– Эбби, зайди сюда. – Он резко бросает трубку.
Закатив глаза и предвкушая неприятный разговор, я открываю дверь и вхожу внутрь.
Генри не один. С ним его отец.
– Здравствуйте, мисс Митчелл. – Уильям Вульф на этот раз удостаивает меня улыбкой, и в ней нет враждебности. На нем классический смокинг и черный галстук-бабочка. Его густые седые волосы зачёсаны назад, совсем как у Генри, только без вьющихся кончиков. В целом, он выглядит впечатляюще.
Никто бы не подумал, что ему осталось три года.
– Здравствуйте, сэр. – Хотя мне хочется игнорировать Генри, взгляд сам скользит к нему. Он переоделся в чёрный смокинг. Пиджак распахнут, открывая жилет, который плотно облегает его торс. Он выглядит потрясающе.
И он пристально смотрит на меня. Его лицо непроницаемо, но взгляд скользит по моему телу, и в глазах я вижу тот самый жар, который всегда появляется у него перед тем, как он начинает срывать с меня одежду.
Три раза. С Рошаной. Три раза, напоминаю я себе.
В горле встаёт ком. Я отвожу глаза, сосредотачиваясь на Уильяме.
– Принести вам что-нибудь? Может быть, что-нибудь выпить?
Уильям, усмехаясь, поднимает хрустальный бокал с янтарной жидкостью.
Первый промах. Я смущенно улыбаюсь.
– Конечно, простите. Я не заметила. Чем ещё могу помочь?
– Расскажи, что произошло сегодня в лифте с моим сыном.
В каком лифте?
С каким сыном?
– Похоже, Скотт вёл себя с тобой оскорбительно?
А, вот о чём. Я прочищаю горло.
– Да. Можно так сказать.
Они молча смотрят на меня, ожидая продолжения.
– Он… – Мои щеки вспыхивают, когда я вспоминаю слова Скотта. – Он настаивал на том, что у нас с мистером Вульфом более, чем профессиональные, отношения. И что если я не признаюсь, то потеряю работу, когда он возьмёт в свои руки управление отелем через несколько недель.
Брови Уильяма Вульфа приподнимаются, но он ничего не говорит.
– Что ещё он сказал? О тебе? – спокойно спрашивает Генри.
– Похоже, он навёл обо мне справки. Знал много личного. – Меня до сих пор бросает в дрожь.
– Должно быть, это было шоком.
– Да. Более того, я испугалась.
Уильям допивает и ставит бокал на стол.
– Я приношу извинения за своего сына. Он переходит все границы, когда чего-то хочет.
Опять же… какого сына? Потому что это можно сказать и о том, кто стоит рядом с тобой.
Он поворачивается к Генри.
– Увидимся в бальном зале на фотосессии. – Он многозначительно приподнимает бровь. – Держи меня в курсе.
– Как только всё подтвердится.
Что теперь происходит?
Мистер Вульф кладёт руку на плечо сына.
– Ты отлично справился с этим местом. Ты будешь управлять Wolf не хуже, чем я и твой дед. – Он понижает голос. – И мы разберёмся с другой проблемой. Одна ошибка. Все их совершали, включая меня.
Генри коротко кивает. Уильям уходит, улыбнувшись мне на прощание.
Дверь с глухим стуком закрывается.
И я понятия не имею, что говорить или делать дальше.
Генри наливает себе бокал. Я открываю рот, чтобы предостеречь – сегодня вечером ему нужно произносить речь, – но прикусываю язык. Если он хочет напиться и выставить себя дураком, пусть делает, что хочет. Тогда я не буду здесь единственной дурочкой.
– Нам стоит идти, чтобы не опоздать. – Я направляюсь в служебное помещение за своими вещами.
– Эбби.
Я замираю, но не оборачиваюсь.
Он тяжело вздыхает.
– На этой работе иногда приходится говорить то, чего не думаешь, и делать то, чего не хочешь.
– О, ты хочешь сказать, что не хотел спать с ней?
– Повернись, пожалуйста. – В его голосе появляется сталь, уже знакомая мне.
Я собираюсь с духом и продолжаю стоять спиной.
– О ком конкретно ты говоришь?
Из горла вырывается сдавленный смешок. О ком? Теперь я поворачиваюсь, чтобы прочитать правду в его глазах, даже если он не хочет признаваться.
– А как ты думаешь? Рошана Мафи. Помнишь такую? Ты поселил ее в соседнем коттедже.
Он долго молчит, просто смотрит на меня своим пугающим взглядом.
– Почему ты решила, что я трахал Рошану? Потому что Скотт, мой брат, о котором я предупреждал тебя, что он лжец и манипулятор, сказал тебе это?
Я сглатываю ком в горле. Не хочу подставлять Белинду, упоминая её предположения.
– Вы сегодня всё время трогали друг друга. И моя соседка по комнате сказала…
– О, ну если Скотт и твоя соседка сказали… – На его губах появляется раздражённая усмешка. Он прячет её за бокалом.
Он так и не признался.
Но и не отрицал. Хотелось бы верить, что это значит, что всё неправда.
Очень хотелось бы.
– Ты воспользовался мной. – Я борюсь с подступающими слезами.
– А ты мной – нет?
– Нет!
– Нет? Ты не была одержима мыслью забыть бывшего жениха?
– Это не имело отношения к нему! Я… – Я замолкаю. Зачем я делаю это с собой? Все бессмысленно. – Знаешь, я плохо себя чувствую. Если я не нужна…
– Ты нужна. Ты моя ассистентка, и не бросишь меня сегодня вечером. – Он делает шаг вперёд.
Я отступаю на пять.
Он допивает и аккуратно ставит бокал на стол, задумчиво проводя пальцами по краю.
– Послушай, возможно, отношения между нами вышли из-под контроля. Я находился под большим давлением и был достаточно самонадеян, чтобы думать, что могу делать все, что хочу, за закрытыми дверями. Из-за этого я говорил и делал то, чего не должен был. – Он вздыхает. – Ты молода и неопытна, я допустил ошибку с тобой, и за это прошу прощения.
Так вот кто я? Ошибка Генри?
– Думаю, пора начать вести себя как мужчина, каким меня считает отец. По крайней мере, я могу быть честен.
– Что это вообще значит?
– Это значит, что ты моя ассистентка, а я твой босс, и сейчас нам стоит сделать шаг назад и сосредоточиться на этом.
Он ожидает, что я просто сделаю вид, будто между нами ничего не было? Что я буду приходить сюда день за днём?
– Я не могу. Я не могу больше работать на тебя. – Слова вырываются сами, и я понимаю, что это правда. Больно, но правда.
Генри смотрит на меня спокойно.
– Хочешь вернуться на ферму? К контролирующей матери и бывшему, который трахает свою девушку в сараях по всему городу? Вернешься к тому, чтобы собирать сено в тюки, молиться в церкви и быть хорошей девочкой Эбигейл, которая продает мыло на базаре и тоскует по своей потерянной любви? Ты будешь несчастна. – У него хватает наглости ухмыльнуться. Потому что он прав, и мы оба это знаем.
От одной мысли о возвращении в Гринбэнк я прихожу в ужас.
– Нет. Я не хочу туда возвращаться.
– Я так и думал. Так что мы просто начнем с чистого листа…
– Я не могу работать на тебя.
– Все здесь работают на меня, Эбби.
– Переведи меня в озеленение. – Туда, где я должна была быть изначально.
– Нет. – Отказ резкий и мгновенный.
Он думает, что я не справлюсь.
– Тогда в обслуживание номеров или…
– Нет. Или эта работа, или никакой.
– Почему?
Он колеблется.
– Потому что ты хорошо справляешься, а мне нужна ассистентка. Я тебе доверяю. И потому что я здесь главный.
Я стискиваю зубы, едва сдерживая крик. Как я буду приходить сюда каждый день и делать вид, что между нами ничего не было? Что он не причинил мне боль? Теперь я должна ходить за ним, назначать встречи, делать заметки и притворяться, что мне все приснилось?
По сути, он рвёт со мной на следующий день после того, как сказал, что хочет, чтобы у нас все получилось, а сам переспал с кем-то ещё. Не знаю, что возмущает больше.
– Я не могу.
– Что ж, это твой выбор. Остаться в Wolf Cove моей ассистенткой или уволиться и вернуться в Гринбэнк. Решать тебе, я жду ответ завтра. – Он берёт телефон и распечатку речи. – Нам пора идти, мы же не хотим опоздать.
Какие у меня варианты? Сбежать сейчас в хижину, и ультиматум, который он только что выдвинул, воплотится в жизнь. Завтра я отправлюсь домой на первом пароме. Остаться и встречаться с Генри лицом к лицу изо дня в день, претворяясь, что он не видел меня голой, не целовал, не был внутри меня, не заставлял кричать от наслаждения?
Не лгал, не причинял мне боль?
Он проходит мимо меня, оставляя за собой шлейф парфюма и скользнув взглядом по моему платью.
– Ты хорошо выглядишь сегодня.
Почему-то его комплимент ощущается как пощёчина, и я вздрагиваю.
Спокойный и собранный Генри вернулся. Какая бы связь ни соединила нас вчера, она разрезана острым лезвием предательства, и его это даже не задело.
Я не знаю, какой выбор правильный. О чем я буду жалеть больше. Но прямо сейчас мне остаётся только последовать за ним к двери.
Он останавливается, положив руку на ручку.
– Я бы сказал тебе, что не трахался с Рошаной и не собираюсь, но похоже, ты уже всё решила. И я не буду умолять тебя поверить мне. Я никогда не умоляю.
Он выходит в прохладный весенний вечер. Солнце Аляски скрыто за тёмными грозовыми тучами, сверкающими молниями и грозящими ливнем. Он придерживает дверь для меня.
На этот раз я сама сохраняю необходимую дистанцию, когда мы идем по дорожке – добрых три фута.
– Генри!
Я поворачиваюсь и вижу, как Рошана грациозно идёт навстречу в струящемся платье с одним рукавом. Её тёмная кожа сияет на фоне белоснежного шёлка. Она явно была в салоне, потому что её ногти теперь покрыты белым лаком, а волосы гладко уложены.
Она выглядит как невеста.
– Пойдем вместе. – Она перекладывает сумочку в другую руку, освобождая левую.
Генри без колебаний предлагает ей локоть и наклоняется, чтобы поцеловать ее в щеку.
– Ты потрясающе выглядишь сегодня.
Потрясающе. Не просто «хорошо».
Я иду за ними, готовясь к долгой боли.
