Текст книги "Сломай меня (ЛП)"

Автор книги: К. А. Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13

– Нет! В этот раз ты первый, – шепчет девушка.

– Я не смогу. Я весь вечер пялился на твою задницу в этих обтягивающих джинсах. Я не выдержу. Но я быстро, обещаю. А к тому времени, как ты кончишь, я уже снова буду готов. Ну пожалуйста, – уговаривает Джеймс.

Видимо, он её убедил, потому что мгновение спустя тихо произносит:

– Да, чёрт возьми. До конца, детка.

Мышцы Майкла напрягаются, но в остальном он остаётся неподвижным и молчаливым, пока мы слушаем, как какая-то девушка делает его соседу минет.

Теперь я совершенно проснулась, и меня вдруг охватывает дикий смех – реальность этой ночи просто не укладывается в голове.

– Ш-ш-ш, – шепчет Майкл мне на ухо, но в его тоне слышится веселье. Ему тоже хочется рассмеяться.

– Как часто они этим занимаются?

– Пару раз в неделю. В этом и проблема такого жилья. Ну серьёзно, никакого уединения – люди либо месяцами воздерживаются, либо просто перестают заморачиваться. Как думаешь, какой вариант выбирает большинство?

Не думаю, что Кэти и Рэйчел вообще когда-либо нуждались в приватности.

Стоны и шепот Джеймса становятся громче и чаще, а сердце Майкла бьётся всё быстрее у меня за спиной. Его дыхание тоже участилось, и он слегка отодвинул от меня нижнюю часть своего тела.

Он возбудился, слушая, как его другу делают минет. Что ж, не могу его винить. Когда я подглядывала за Кэти и Рэйчел, это тоже на меня повлияло.

Наконец, Джеймс стонет, предупреждая:

– Я сейчас кончу.

За этим следует серия низких, животных звуков, от которых у меня между ног начинает покалывать. Моё дыхание тоже срывается, тело непроизвольно напрягается.

Кровать громко скрипит, когда они меняются местами.

И девушка тихо ахает.

Я закрываю глаза и нащупываю в темноте руку Майкла. Он берет ее, переплетает свои пальцы с моими и сжимает крепче, когда она стонет.

Я помню, каково это – чувствовать лицо Генри там. Первый взмах его языка по клитору, жгучее прикосновение щетины к коже. Это была смесь возбуждения, волнения и тревоги.

Всё то время, что Майкл потратил на массаж, кажется теперь бессмысленным – напряжение снова наполняет моё тело, осознание, что я больше никогда не почувствую прикосновений Генри, невыносимо.

Мысль о том, что сегодня его лицо между чужих ног, мучительна. Я сдерживаю рыдания, сосредоточившись на тяжёлом дыхании девушки, представляю их сплетённые голые тела, представляю, каково это – лежать на спине и чувствовать это прямо сейчас.

Если бы этот привлекательный, добрый парень, о котором я бы наверняка мечтала, если бы мне не встретился Генри Вульф, если бы он, крепко обнимающий меня сейчас, опустил лицо между моих ног…

Моя грудь быстро поднимается и опускается от поверхностного дыхания, а между ног нарастает глубокая, пульсирующая боль. Я не могу унять боль в сердце, но хотя бы эту могу.

И почему бы нет?

Генри всё равно плевать.

Где-то в глубине сознания кричит внутренний голос, приказывающий остановиться, подумать, вспомнить о своих принципах и о том, что я уже потеряла. Но я заглушаю его – ни этот голос, ни мои ценности не помогут унять душевную боль.

Собравшись с духом, я крепче сжимаю руку Майкла и веду её к груди, затем под одеяло, вниз по изгибам тела. Его костяшки пальцев скользят по соску, когда я тяну его руку ещё ниже, к резинке его боксёров, которые так велики, что почти сползли.

Я колеблюсь, но всего секунду – пока не напоминаю себе, что не хочу думать о Генри и о том, что он сейчас делает.

Майкл замирает за моей спиной, и мгновение мне кажется, что он откажет.

Но затем он прижимается ко мне, и я чувствую его твёрдую длину у себя на спине.

Я закрываю глаза и задерживаю дыхание, опуская его руку ещё ниже, стягивая боксёры и освобождая его пальцы, чтобы он коснулся моей гладкой кожи.

Его прерывистый вздох обжигает щёку, но он не колеблется – проводит длинным пальцем между моих влажных складочек, медленно и нежно. Рука, на которой лежит моя голова, сгибается, притягивая меня ближе. Снова и снова он скользит пальцем по клитору, не проникая внутрь.

От этого я намокаю еще сильнее.

Я уже не слышу девушку рядом – мои губы плотно сжаты, чтобы сдержать стоны, пока Майкл безжалостно дразнит меня. Я разрываюсь между тем, чтобы лежать неподвижно, и желанием перевернуться на спину, чтобы предоставить ему лучший доступ.

Наконец, в одно из таких медленных поглаживаний, его палец не скользит мимо, а проникает внутрь. Мышцы живота сжимаются от вторжения.

– Это из-за меня? Или из-за них? – шепчет он, прижавшись губами к моему уху.

–И то, и другое, – отвечаю я честно, без стыда.

Похоже, ответ его устраивает. Он стягивает с меня боксёры, опуская их до колен. Я легко сбрасываю их совсем. Его рука на внутренней стороне бедра приподнимает мою ногу, закидывает на свою, притягивая меня ближе, раскрывая для себя. И затем его рука снова оказывается у меня между ног, два пальца проникают глубоко внутрь, так глубоко, как только возможно. Большим пальцем он находит клитор и начинает водить по нему с тем же мастерством, с каким разминал узлы на моей спине.

Я закрываю глаза и растворяюсь в его пальцах и губах, которые теперь скользят влажными поцелуями по шее, заставляя меня дрожать.

Рядом девушка издаёт низкий, гортанный стон, за которым следует вскрик.

Значит, сегодня я уже слышала, как кончают две девушки.

Я стану третьей.

Скрип кровати и шуршание фольги говорят мне, что соседи переходят к третьему акту. Но теперь, когда я сама в нескольких минутах от того, чтобы кончить, меня это не сильно беспокоит.

– О да… – глухо стонет Джеймс, и я понимаю, что он только что вошёл в неё. Мои мышцы сжимаются вокруг пальцев Майкла.

Начинается ритмичный скрип матраса и шлепки кожи. Майкл прижимается к моей спине, его твёрдость давит в меня. Он почти задыхается, его тёплое дыхание касается кожи короткими порывами.

Меня охватывает чувство вины. Все здесь вот-вот кончат, кроме него.

Так что я протягиваю руку и осторожно проскальзываю под его спортивные штаны, под боксеры и обхватываю его толщину. Он большой. Не такой, как Генри, но всё равно впечатляет. И чертовски твёрдый.

– Эбби… – шепчет он на ухо, пока я двигаю рукой. Угол наклона и тот факт, что на нем штаны, делают это неудобным.

– Да?

Он медлит, затем едва слышно произносит:

– Ты можешь сказать «нет», и всё будет нормально… но мне очень нужно быть в тебе.

Моя рука замирает, от его просьбы у меня перехватывает дыхание. Секс? С Майклом? Ещё несколько дней назад я была девственницей. Как это произошло?

Просто я встретила Генри Вульфа. Вот как.

Острая боль пронзает сердце.

– Хорошо, – слышу я собственный шёпот, не давая себе времени подумать.

Потому что я не хочу думать о последствиях, сожалениях или о чем-то еще, кроме своей физической потребности. Потому что у меня между ног пульсирует боль, от которой я хочу избавиться. Потому что Майкл мне действительно нравится, и он привлекателен.

Мы быстро меняем позу – я переворачиваюсь на спину, а он становится на колени между моих ног. Одеяло сползает, оставляя меня полностью обнажённой, но, к счастью, лишь насколько позволяет слабый свет ночника.

Он шарит по полке, роняет что-то.

– Чёрт, точно же был где-то здесь… – ворчит он и включает лампу.

Внезапно наш маленький уголок заливает свет.

Я напрягаюсь, испытывая сильное желание прикрыться. Майкл прерывает свои поиски, его глаза вспыхивают желанием, скользя от моей груди к животу, к ложбинке между ног.

– Боже, ты прекрасна.

Подняв руки, он срывает футболку через голову, а затем спускает спортивные штаны ниже бедер, позволяя мне полюбоваться его обнаженным телом: твёрдой грудью, длинным, подтянутым торсом с рельефными мышцами, его эрекцией, на головке которой блестит капля.

Ещё раз окинув меня взглядом, он хватает презерватив.

Разрывая упаковку зубами, он натягивает его. Рядом всё ещё продолжают трахаться, совершенно не стесняясь нас.

И я действительно собираюсь заняться сексом с Майклом прямо сейчас.

– Можно? – я тянусь к лампе и выключаю её, не дав ему отказать.

В полумраке я вижу, как Майкл нависает надо мной, широко раздвигает мои бёдра, его член скользит по мне, головка у самого входа.

Один резкий толчок – и он окажется внутри.

Но вместо этого он наклоняется и целует меня. Его губы мягкие, осторожные, это нежные, неуверенные прикосновения первого поцелуя, как будто мы не в нескольких секундах от того, чтобы заняться сексом. Я открываю рот, встречаю его язык, впервые ощущая вкус Майкла. С каждым движением языка мое волнение притупляется, поцелуй становится глубже, пока его щетина не начинает царапать мою кожу.

Он опирается на локоть, но его свободная рука скользит вниз, сжимая грудь, подушечкой большого пальца он обводит набухший сосок маленькими кругами. Волна удовольствия прокатывается по мне до самого клитора.

И вдруг он резко входит в меня.

Я вскрикиваю от странной смеси боли и наслаждения.

– Ты такая тугая… – шепчет он мне в губы, отводя бедра назад, а затем снова толкаясь, вгоняя член глубже. Я едва осознаю, что Джеймс может это слышать.

С каждым толчком он проникает всё глубже, пока я не чувствую себя растянутой и полностью заполненной.

Теперь у меня официально было два мужчины. Странная мысль. Интересно, все женщины думают об этом в тот момент, когда мужчина впервые в них входит, или только неопытные вроде меня?

Майкл так отличается от Генри. Тот брал и требовал, а Майкл колебался, ждал.

До этого момента.

Теперь колебаний нет. Кровать скрипит от его толчков, соревнуясь со звуками из-за занавески. Две пары занимаются сексом на расстоянии не более десяти футов друг от друга. Меня должно это смущать, но сейчас я могу думать только о том, как мне приятно.

Мои руки скользят по нему – по щетине на щеках, по широким сильным плечам, по рельефу его вспотевшей спины. Я запрокидываю голову, наслаждаясь единением с таким привлекательным мужчиной.

Тем, что Майкл хочет меня.

– О, черт! Да! – кричит Джеймс, кончая во второй раз за ночь.

Несколько резких, быстрых толчков – и Майкл с глухим стоном следует за соседом, пульсирую внутри меня.

И это всё?

– Чёрт, прости, – шепчет он, его дыхание сбивается. – Я пытался сдержаться, но не смог.

–Все в порядке, – я проглатываю свое разочарование, тяжесть в животе все еще ощущается, но быстро переходит в тупую боль.

– Доведи её до конца, мужик! – кричит Джеймс. – Давай, на скорость. Победитель смотрит!

–Отвали, – рычит Майкл.

– Ну ладно. Но всё равно, давай!

Майкл смеётся. Он целует меня и шепчет:

– Просто расслабься.

А затем кричит в ответ:

–Погнали!

И сползает вниз, увлекая за собой одеяло.

О боже. Неужели это происходит? Они что, правда собираются…

С моих губ срывается судорожный вздох, когда язык Майкла в первый раз обводит мой клитор. Секунду спустя девушка вторит мне.

Это действительно происходит.

Майкл раздвигает мои бедра, насколько это возможно, а затем, просовывая обе руки под мою задницу, приподнимает таз, раздвигая еще больше. Я вижу блеск в его глазах, когда он проникает в меня языком.

Как бы я ни хотела молчать, не получается. Я наслаждаюсь его умелым ртом, который то скользит между складок, то всасывает клитор, и звук эхом разносится по хижине вместе с моими всхлипами и стонами.

Знакомое жжение снова нарастает внизу живота, предвещая скорый оргазм. Мне уже всё равно, кто и что слышит. Я впиваюсь пальцами в его короткие волосы, притягивая ближе.

В ответ он вводит в меня сначала два, потом три пальца, растягивая, массируя изнутри, а его язык ласкает мой клитор, снова, и снова, и снова.

Я в нескольких шагах от оргазма и широко раздвигаю ноги. Мне уже плевать, проиграем ли мы эту дурацкую гонку и появятся ли у нас зрители, как угрожал Джеймс. Я прижимаюсь к лицу Майкла, оргазм накрывает сильно и быстро. Я кончаю, громко, не сдерживая криков. Пусть слышат. Всё равно они уже кончали при мне. И потому что сегодня вечером мне просто все равно.

Девушка кончает следом за мной – то ли по чистой случайности, то ли мой стон её подстегнул.

В любом случае, в хижине внезапно становится пугающе тихо.

Майкл вынимает пальцы, целует внутреннюю сторону бёдер. Он тянется за салфеткой, лежащей на полочке. Я молча наблюдаю, как он снимает наполненный спермой презерватив со своего все еще возбужденного члена.

– Вернусь через секунду.

Он натягивает штаны, соскальзывает с кровати и слегка раздвигает занавеску. Я слышу его шаги, свет из ванной на мгновение заливает комнату, затем дверь закрывается.

Я остаюсь одна со своими мыслями.

И внезапным приступом вины, которой не понимаю. Генри плевать, так почему я должна чувствовать себя виноватой?

Может, дело не в нём. Может, дело во мне – в том, что я становлюсь девушкой, которым никогда не собиралась быть. Которая занимается случайным сексом. Которая подглядывает и подслушивает.

Кто я теперь?

Я натягиваю футболку Майкла и убеждаю себя, что всё в порядке. Что Майкл – хороший парень, который понравился бы маме. И если уж я должна была переспать с кем-то сегодня – то только с ним.

В этом нет ничего особенного.

В туалете смывается вода, и мгновение спустя дверь снова распахивается, открывая мне великолепный вид на подтянутый живот Майкла.

– Оставь свет! – кричит Джеймс. Я слышу, как его босые ноги шлепают по деревянному полу

– Да ты что, мужик!

– А что?

Через секунду я вижу Джеймса – точнее, его голый торс и покачивающийся вялый член. Я закрываю глаза. Три члена за день. Три!

– Кто с тобой? – тихим шёпотом спрашивает Джеймс.

– Спокойной ночи.

– Черт! Скажи!

– Спокойной ночи, Лоррейн! Всегда рад.

– Спокойной ночи, – раздаётся приглушённый голос, и у меня отвисает челюсть. Лоррейн? Моя соседка, Лоррейн?!

Майкл задергивает занавеску, ложится рядом, снова обнимает меня и целует в шею. Он явно хочет, чтобы я осталась. И, честно говоря, мне не хочется оставаться одной.

– Теперь тебе лучше?

Я улыбаюсь и киваю.

И закрываю глаза, когда тяжесть снова наваливается мне на грудь.

***

Я просыпаюсь, лежа на Майкле, моя голова покоится у него на груди.

– …этот долбаный мужик был так пьян, что обоссался. И меня заодно! —жалуется кто-то. – Он даже не мог вспомнить своего имени. Нам пришлось отнести его в номер. Он чертовски вонял мочой. Так что да, дерьмовая ночь. Ненавижу охранять эти мероприятия.

–Я тебя не виню, – бормочет другой голос, и я сразу узнаю австралийский акцент. Это Энди, координатор Рошаны.

Черт побери. Между Тилли, убирающей её комнату, и Энди, соседом Майкла и её координатором, я чувствую, что всегда в двух шагах от новостей о том, чем она занималась с Генри.

– А с тобой что случилось? Она заперла тебя на все выходные?

– Блин, да я даже не знаю, с чего начать. У неё, кажется, раздвоение личности.

– Ага. Джерри говорил, она – первосортная стерва. Вчера три раза возвращала варёное яйцо, или типа того.

Энди стонет.

– Я с пятницы спал не больше пяти часов. Она заставила меня сидеть в той маленькой комнате и слушать, как она трахалась всю ночь.

– С кем?

Энди фыркает.

– С кем бы ты думал?

– Ну конечно. Такая телка сразу целится на самого главного.

Самый главный – это Генри Вульф.

Я вздрагиваю, жестокая реальность снова вскрывает рану. Я чувствую тошноту. Но не только. Где-то глубоко закипает гнев. Как он смел отрицать это?! Заставлять меня чувствовать себя виноватой, что не доверяю ему!

– Ну, хотя бы ты мог подрочить в своей каморке, а не в этом гребаном месте.

Энди смеётся.

– Да, это плюс. И все же, ей следовало отпустить меня.

Где-то расстёгивается молния.

– Может, она надеялась, что ты присоединишься. Она выглядит так, что примет сразу два члена.

– Это точно. Вчера она притащила домой эту горячую блондинку и босса, и… эй… – голос Энди понижается. – Аспен наконец кого-то подцепил?

Аспен. Проходит минута, прежде чем я понимаю, что он имеет в виду Майкла, который зимой работает в Wolf в Аспене.

Энди, должно быть, увидел мою одежду.

Занавеска в изножье кровати раздвигается, и в нашем пространстве появляется его симпатичное лицо. Слава богу, я хоть прикрыта одеялом ниже пояса.

– Отвали, – сонно бурчит Майкл. Я даже не заметила, что он проснулся.

Энди игнорирует его, ухмыляясь мне.

– О, привет.

Я чувствую, как мои щеки вспыхивают.

– Привет.

Отлично. Теперь Энди знает, что я осталась на ночь. Как скоро это разнесётся?

Он поднимается по лестнице и падает на свою кровать.

– Если я кому-нибудь понадоблюсь, я буду спать до вторника.

– Ага. Я в душ. Весь в этой долбанной моче, – ворчит другой. Дверь открывается и закрывается и в хижине снова воцаряется тишина.

– Эй, – пальцы Майкла скользят по моему подбородку и поднимают лицо, он целует меня в губы. – Сегодня тебе лучше?

Я слабо улыбаюсь.

Нет, не лучше. Всё это кажется неправильным. Быть здесь, в его постели. В его объятиях. Мне не стоило спать с ним. Я использовала его. По-настоящему использовала, а он этого не заслуживает. Он хороший парень, и, кажется, я ему нравлюсь.

Его пальцы скользят по моей щеке, убирая пряди.

– О чём думаешь?

О Генри.

О том, что сегодня в час дня я должна быть в его коттедже. Что мне сказать ему? Он требовал ответа – остаюсь я или уезжаю. Я ещё не решила. Знаю только, что больше не могу работать на него.

Почему он так поступает со мной? Разве для него не лучше, если меня не будет рядом? Может, он просто не хочет увольнять меня открыто. Если я сама уеду – это будет выглядеть пристойнее, чем если он выгонит меня и начнет искать новую ассистентку.

О, возможно, он хочет меня успокоить. Сейчас я представляю для него опасность, такая эмоциональная и обиженная. У него и так проблемы с Кирой. Последнее, что ему нужно – это я, рассказывающая всем, что он трахнул и меня тоже.

Меня осеняет идея.

Может, мне стоит напомнить ему об этом.

Я выскальзываю из объятий Майкла.

– Мне пора на работу.

Глава 14

Мой разум расслабляется под струями горячей воды, пока я взвешиваю варианты.

Я сошла с ума, если рассматриваю возможность остаться? Мне больно. И я зла. Наверное, так же себя чувствовала Кира, когда «они решили, что ей лучше уйти». Это то, что сказал Генри. Он и ей выдвинул ультиматум?

Может, это объясняет, почему она решила его шантажировать, почему хотела отомстить за причиненную боль. Если вспомнить, в письмах говорилось, что она ушла из Wolf Hotels три месяца назад, а предложение о выходном пособии поступило лишь месяц назад. Плюс еще тот самый «инцидент», из-за которого ДНК Генри оказалась на её трусиках всего три-четыре недели назад. Это может означать только одно – Генри переспал с ней всего три-четыре недели назад. Зачем он это сделал?

Потому что между ними всё ещё что-то было? Или он пытался убедить её подписать соглашение о неразглашении? Он говорил ей те же слова? Что она особенная, что между ними нечто большее, что ему просто нужно быть осторожным из-за отца. Что им нужно подождать, пока он не получит контроль над компанией?

Кто теперь разберёт.

Ясно только одно – я не настолько мстительна, чтобы шантажировать Генри ради своих целей. И, честно говоря, я не хочу, чтобы кто-то знал, что происходило за закрытыми дверями, пока я должна была работать. Хотя некоторые женщины здесь были бы в восторге от всеобщего внимания, я не из их числа.

– Нам очень, очень жаль, Эбби.

Я вздрагиваю от голоса Кэти, раздавшегося прямо за моей спиной. Она стоит в моей душевой кабинке, завернутая в полотенце. Снова.

Хотя в этот раз, по крайней мере, она не видит меня во всей красе.

– Мы были пьяны и увлеклись, Рэйчел считает Ронана горячим. Тилли и Лоррейн остались в домике персонала, а Отем написала, что у неё смена до полуночи. – Она тараторит, на ее милом личике появляется страдальческое выражение. – Честно говоря, нам хотя бы стоило запереть дверь, но мы вообще не думали. Эти вечеринки затягиваются допоздна, и мы решили, что Вульф тебя задержит. – Она заканчивает тираду словами: – Прости. Пожалуйста, не надо нас ненавидеть.

Я снова подставляю лицо под горячий поток воды, отчётливо осознавая, что она, возможно, прямо сейчас пялится на мою задницу. Меня это больше не беспокоит? После Генри и Майкла моя стеснительность поубавилась.

– Всё в порядке.

– Серьёзно? Ты не злишься на нас?

Как ни странно, я не злюсь. На самом деле, часть меня даже завидует их свободе. Не похоже, что они испытывают вину и смятение, с которыми я проснулась сегодня утром.

– Нет. Нисколько. Просто... может, в следующий раз предупредите меня, если получится? – Даже если бы я злилась, я бы не сказала ни слова. Последнее, чего я хочу, – это напряжённая атмосфера в домике, где живут шесть женщин. Это сделало бы лето невыносимым.

– Конечно. – Она медлит, понижая голос до шёпота. – И это нормально, понимаешь?

– Что нормально? – Я снова бросаю на нее взгляд через плечо и вижу, как она прикусывает свою пухлую нижнюю губу.

– Ну, если захочешь посмотреть. Или даже больше. Это нормально.

– Я... не хочу, – запинаюсь я, чувствуя, как жар разливается по лицу. Её идеальная бровь взлетает вверх, будто она видит мою ложь насквозь. Она знает, что я пряталась в своём уголке и подглядывала за ней и Рэйчел. – Мне нравятся парни.

– Это не значит, что тебе не нравится смотреть. – Она игриво пожимает плечами. – Ты любопытная. А мы горячие. И Ронан очень горячий. Это нормально.

Разве?

Я разочарованно вздыхаю. Ничто на Аляске не кажется нормальным.

– Просто хотела, чтобы ты знала, что мы не против. – Она подмигивает и выскальзывает из кабинки, тихо напевая.

***

Без двух минут час я подхожу к служебному входу сьюта №1, и странная смесь вины, обиды, гнева и страха сковывает мой каждый шаг.

Я до сих пор не знаю, что отвечу – вернусь в Гринбэнк? Или буду встречаться с Генри изо дня в день? Испытывать эти эмоции каждый раз, подходя к двери? Станет ли легче?

Я уже достаю служебную ключ-карту, когда распахивается основная дверь. Из нее вываливается Скотт, стирая кровь тыльной стороной ладони с разбитой губы и подбородка. Ещё больше крови течет из носа, а левый глаз покраснел и опух, и видны первые признаки фингала.

Я не могу удержаться, чтобы не разинуть рот от шокирующего зрелища. Кто-то хорошенько ему вломил.

Неужели Генри и его брат подрались?

Скотт замедляется, увидев меня, и его взгляд становится мрачным.

– Тебе лучше вернуться через час или около того, – бросает он, проходя мимо и направляясь к главному лоджу.

Я хмуро смотрю ему вслед. Почему?

Боже правый. Он что, избил Генри?

Паника охватывает меня, когда я врываюсь внутрь, и сердце бешено колотится в груди, когда я представляю, как он лежит в луже крови у обеденного стола. Внутренняя дверь на этот раз распахнута настежь, так что я без колебаний вбегаю в коттедж, затаив дыхание от страха перед тем, что могу увидеть.

Быстро нахожу взглядом Генри. Он стоит спиной ко мне перед своим столом, уставившись в окно.

Меня переполняет облегчение. С ним всё в порядке.

– Блядь! – Внезапно он взрывается, хватает бокал и швыряет его через всю комнату. Он ударяется о камин и разбивается вдребезги. Бесчисленные осколки стекла разлетаются во все стороны.

Я вскрикиваю, и он слегка поворачивает голову в мою сторону. Но не удостаивает взглядом.

Что, чёрт возьми, здесь произошло?

Одна из настольных ламп разбита вдребезги, её осколки усеивают паркет. Хрустальный графин опрокинут. Он цел, но янтарная жидкость разлита повсюду, и в воздухе витает сладковатый запах алкоголя.

Наконец я набираюсь смелости.

– Генри?

Он смотрит на свою правую руку, сжимает и разжимает кулак.

– Принеси мне льда. – После паузы добавляет ледяным тоном: – Пожалуйста.

Я хватаю ведёрко для льда, наполняю его из морозилки, затем беру полотенце из служебного санузла и несу ему.

– Спасибо, – тихо выдыхает он. Он по-прежнему не смотрит на меня, и его спокойное, отрешённое выражение лица пугает, учитывая, что он только что избил брата и в гневе швырнул стакан.

Повисает неловкое молчание.

Наконец я не выдерживаю.

– Я только что видела Скотта.

Он засовывает руку в ведро со льдом, и его губы слегка вздрагивают от боли.

– Давно я никого не бил.

Как минимум трижды, судя по всему.

– Хочешь поговорить об этом?

Его челюсть напрягается, и я ожидаю, что он не ответит.

– В последний раз, когда я видел Киру, мы расстались на хорошей ноте. Я сказал, что она может вернуться в Wolf, в какой-нибудь отдел, однако она решила начать всё заново в другом месте. Так что я был... удивлён, что она оказалась настолько мстительной. – Он, наконец, поворачивается и смотрит на меня холодными голубыми глазами. – Это Скотт уговорил её выдвинуть против меня ложные обвинения.

У меня отвисает челюсть.

– Ты серьёзно? – Его собственный брат пытался упечь его за решётку? – Откуда ты знаешь?

– Когда ты рассказала мне о том, что он сказал в лифте, я задумался, на что еще он способен, чтобы избавиться от меня. Поэтому я поручил частному детективу, которого нанял мой адвокат, проверить его корпоративные звонки и историю перелётов. Оказалось, он был в Нью-Йорке месяц назад, и никто из нас об этом не знал. Он встречался с ней и забил голову всякой хернёй. Тем же самым, что и тебе – что я использовал её все это время, что одновременно трахался с другими.

– Именно после этого Кира пригласила меня выпить и соблазнила в машине. Это был момент слабости с моей стороны, потому что мы расстались несколько месяцев назад. Вот как моя ДНК оказалась на её трусиках. На тех, что она решила сохранить.

Это отвечает на мой вопрос о том, почему они переспали недавно.

– Ты уверен?

– Она во всём призналась. Рассказала, что во время первой встречи Скотт сказал ей, будто я ищу новую симпатичную ассистентку на Аляску. Она знала его достаточно хорошо, чтобы не согласиться на все, во что он пытался ее втянуть, но всё равно была зла и обижена.

– Ему не составило труда узнать, что я взял тебя в ассистентки. Тогда он снова связался с Кирой, прислал твоё фото и какую-то историю о том, что персонал шепчется, будто мы живём вместе в коттедже. Это свело её с ума, и он поставил её перед выбором: либо она заявляет о сексуальном насилии, либо муж узнает об измене. Он сказал ей, что я заплачу без раздумий, лишь бы замять историю, и что ей нужно лишь поддерживать ложь до предъявления обвинений. Он знал, что этого будет достаточно, чтобы отец принял меры. Потом она без каких-либо последствий для себя могла отказаться от показаний, потому что полиция никогда не станет преследовать жертву изнасилования, боясь отпугнуть других.

У меня голова идет кругом от всей этой новой информации, от того, насколько далеко готов зайти родной брат Генри, чтобы завладеть бизнесом. Это невозможно осознать, но я не из их мира. Так вот что значит быть частью семьи Вульфов – жить среди такой жадности и богатства, что быть готовым причинить боль кому угодно? Может, поэтому их мать сбежала!

Как бы я ни злилась на Генри, я испытываю облегчение за него.

– Так она сняла обвинения?

Он вынимает руку из ведра и осматривает костяшки. Они красные, но выглядят не так уж плохо.

– Да. И получила наше выходное пособие. Её муж теперь знает, что изнасилования не было, но что будет с ними – не моя проблема. Если бы она сразу пришла ко мне, я бы рассказал отцу о планах Скотта, и всего этого можно было избежать.

– И что теперь?

– Теперь отец передаёт мне контроль над Wolf Hotels. Он не собирается ждать до конца июня. Документы будут оформлены сегодня.

– Из-за Скотта?

– Назло Скотту или потому что я – действительно правильный выбор... – Генри пожимает плечами. – Мне всё равно. Я получаю то, что хочу, и так будет лучше для компании.

– Что ж... это хорошо. Я рада, что всё разрешилось. – Это не меняет того, что произошло между нами, но я действительно так думаю.

– Правда? – Он пристально смотрит на меня своими ледяными глазами, и я инстинктивно напрягаюсь. Что-то скрывается за этим взглядом, как будто он сдерживается. И я вспоминаю разбитый бокал. Он всё ещё очень зол.

– Конечно. Я бы не хотела, чтобы тебя обвиняли в том, чего ты не совершал.

Его губы дёргаются.

– То есть, как в том, что я трахнул ключевую представительницу СМИ, которая пишет статью об отеле?

Он серьёзно продолжает это отрицать? Я пытаюсь сдержать гнев, но это невозможно.

– Я знаю, что видела. – Эти взгляды, прикосновения...

Генри скрещивает руки на груди, игнорируя боль в кулаке.

– И что именно ты видела? Потому что я знаю, что видел на записях камер, когда проверял, что, чёрт возьми, заставило тебя подумать, будто я с ней – меня, уходящего из главного лоджа в пятницу поздно вечером и возвращающегося в коттедж, борющегося с желанием притащить сюда свою ассистентку и зарыться в неё.

Моё сердце пропускает удар, но у меня нет времени это осознать, потому что Генри продолжает.

– Моего брата, появившегося у бара, как только я ушёл, и напоившего Рошану до состояния, в котором она сама привела его в свой номер.

У меня внутри все переворачивается.

– Скотта?

– Мой тупой брат знал, насколько Рошана важна для Wolf Cove, и решил, что будет блестящей идеей трахнуть ее в пятницу вечером.

Подожди. Что? Скотт был с Рошаной в пятницу? Не Генри? Все те презервативы с пятницы – не из-за Генри? Я лихорадочно перебираю в голове всё, что знаю и думала, что знаю. Скотт сказал мне, что Генри и Рошана были вместе, но он же убеждён, что между нами что-то происходит. Так что Скотт солгал. Конечно, солгал. Он рассчитывал на реакцию глупенькой ассистентки, влюблённой в босса. Хотел вытянуть из меня признание в наших непрофессиональных отношениях. И он вырос в гостиничном бизнесе, он знает, как быстро здесь распространяются слухи. Наверняка специально оставил презервативы на виду, чтобы сплетни поползли как можно скорее.

Моё сердце начинает бешено колотиться.

Если это правда...

Голос Генри становится ледяным.

– Что-то не так, Эбби? Ты выглядишь виноватой. Может, тебе есть в чём признаться?

Кровь отливает от моего лица.

– Нет, – шепчу я.

– Правда? – Клянусь, я слышу, как у Генри хрустят зубы от того, как сильно он сжимает челюсти. – Как Майкл чувствовал себя этим утром?

Боже мой.

Генри знает.

Откуда, чёрт возьми, он знает?

Слёзы жгут мне глаза, потому что я действительно чувствую себя виноватой. Мне стыдно.

Но... нет, это не имеет значения, напоминаю я себе, вытирая слёзы.

– Я видела тебя вчера, когда ты уходил из лобби с Рошаной и той блондинкой в красном платье.

– Ты увидела, как я провожал её до коттеджа, который находится рядом с моим, и решила, что тебе нужно переспать с кем-то ещё?

– Я знаю, что видела.

От него исходит ярость.

– Ну, надеюсь, оно того стоило, потому что Майкл уже на пароме.

– Что?! – Я правильно расслышала? – Ты его уволил? Ты не можешь так поступить!

– И тем не менее, я это сделал.

– Но он не сделал ничего плохого!

– Он трахнул тебя! – Вся его холодная сдержанность испаряется, когда громовой голос заполняет коттедж, а его лицо искажается от ярости.