Текст книги "Деньги правят миром (СИ)"

Автор книги: Jana Krasovskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– Невероятно… – прошептал он.

– Скорее чертовски занимательно.

Снейп вовсе не собирался рассказывать про эксклюзивные чары домовиков, измененные их компанией, с помощью которых они теперь могли скопировать что угодно.

– Может, на павлинах? Орут уж больно противно.

– Ощипывать их я не собираюсь, а так давай попробуем.

Опыт удался: на следующий день пара здоровенных самцов щеголяла приличными серо-розовыми проплешинами, украшенными затейливой татуировочкой. После того, как Снейп что-то там подправил и сказал, что завязал чары на Люциуса, птицы почти перестали орать по утрам. Малфой блаженствовал: теперь стоило паршивцам начать вопить, ему достаточно было только представить, с каким удовольствием он выдирает им пару перьев из хвоста, и те замолкали.

Иногда ему даже удавалось ими управлять, например, заставить идти в сторону беседки, но достучаться до куриных мозгов само по себе было непростой задачей, так что… Нет, скорей свои мозги вскипят.

Попытку опробовать татуировку на лошадях Малфой сам забраковал, да и Снейп не особо рвался – уж очень много возни. Попробовали на одной из охотничьих собак. Вот тогда-то Люциус и понял, какое счастье, когда тебя понимают – именно так он описал свое взаимодействие с псом: команды ловил до того, как их произносил хозяин и выполнял идеально. И сразу стал его любимчиком, после чего был переведен из псарни в господский дом. Пока родители не вернулись.

Несколько дней, пока Северус отсутствовал по семейным делам, Люц общался с псиной и, чувствуя в ней буквально родную душу, так что они стали большими друзьями… Но надо было двигаться дальше, и когда Снейп наконец вернулся, первым его вопросом было:

– Слушай, может, обезьяну купишь?

Ошарашенный запросами приятеля Малфой поперхнулся чаем и не сразу понял, в чем дело, но выход нашел.

– Домовик подойдет?

– Давай для начала. Тебе точно не жалко?

– Добби!..

Снейп долго примерялся к тонюсенькой ручке домовика, но в конце концов возмутился:

– Вы что, их совсем не кормите? Тут просто не войдет.

– Почему не кормим, они сами могут брать на кухне что угодно. Может, на ногу?

Повесившего уши эльфа крутили и так, и этак, в конце концов нашли два варианта: либо спина, либо задница. А лучше, если и то, и другое.

– Что-то он слишком тихий. Тебе не больно, Добби?

– Добби, отвечай на вопрос гостя подробно.

– Нет, хозяин, сэр, уважаемый гость, сэр… Совсем не больно, немного щекотно. Когда прищемляешь уши печной заслонкой или пальцы выглаживаешь утюгом на углях…

Молодые маги дружно приоткрыли рты и в течение нескольких минут внимали красочному жизнеописанию профессионального мазохиста, пока «молодой хозяин, сэр» это безобразие не прекратил. Но остановить домовика было уже трудно – он порывался все тут же продемонстрировать и даже почти преуспел.

Когда скрученный наконец чудик изо всей силы долбанулся головой о локоть Снейпа, тот зашипел и отвесил ненормальной лысой башке приличный подзатыльник, после чего Добби сообщил, как он счастлив, и продолжил бы этот процесс, если бы не наложенное Силенцио.

– Как вы только с ними живете? – Северус рукавом отер пот со лба.

Малфой пожал плечами, аккуратно промокая шею платочком.

– Этот один такой. Ну, не выкидывать же.

– Тебе его жалко?

– Работать давай.

– Слушай, метка имеет чары, аналогичные Империо, может помогать читать разум, вызывать других меченых так, что те смогут аппарировать в нужное место без проблем и расщепов, по ней можно передавать нервные импульсы… Но с этим все довольно тонко и непросто. Вроде все, надеюсь, я ничего не упустил. Нет, ваш Лорд, если изобрел это сам, определенно гений. Да не фырчи ты, сам ведь видишь… Ну вот, все. Зато ты можешь попытаться сделать своего Добби более вменяемым, я его на тебя завязал. Потрясающая работа. Ну что, пробуем?

Через пару дней Добби в чем-то вроде ливреи дворецкого, спокойный и важный, обслуживал их за столом.

– Вот совсем другое дело. Красота!

– Молодец, Добби, – кивнул Малфой.

Домовик тихо всхлипнул, набрал полную грудь воздуха и выдал:

– Рад служить благороднейшему и прекраснейшему…

– Силенцио… Снейп, ну что ты ржешь? Это он все сам! Неужели ты мог подумать…

– Знаешь, что самое забавное, Люциус? Ты можешь теперь говорить что угодно, но ничего не докажешь. Хотя я, конечно, не думаю, что тебе нужны такие восхваления, но… ты так забавно возмущаешься.

– В моем же доме… так меня прокатить, – вздохнул Малфой.

– Ладно, остался последний тест.

*

Для сподвижников лорда Воландеморта начался «сезон меток». Лорд принялся за дело весьма активно: в конце концов даже сумасшедшая Беллатрикс выпросила себе метку, как «подарок к свадьбе». Как же так, у Руди есть, а у нее нет? Том надеялся, что у него получится немного разобраться с ее разумом, но впервые за много лет потерпел сокрушительное фиаско: леди была совершенно неисправима. Мало того, она еще и в сторону новоиспеченного супруга смотреть перестала. Все старания оказались напрасны. Он даже за собственный разум забеспокоился, когда после очередного воздействия неожиданно захотел причинить кому-то боль. Много боли… К счастью, помутнение прошло, и общение с новой мадам Лестрейндж он постарался свести к минимуму.

Старшее поколение приводило к нему свою молодежь, так что изучать метку заново, чтобы понять, почему так произошло с Беллой, времени не оставалось. Надо было работать с прессой, обрабатывать Министерство, внедрять туда своих людей… и не только туда.

Когда «Ежедневный Пророк» разразился серией аристократофильских статьей, Дамблдор едва не наплевал себе в бороду: важный ресурс уплыл буквально из его рук. Да и особо нечем ему было оплачивать хвалебные статьи про магглорожденных… Гоблины были недовольны и новых ссуд не давали.

Как же не вовремя уехали Поттеры… Впрочем, есть еще Лонгботтом.

Вдовствующая леди Августа была рада его вниманию, как и ее сын. А уж после того, как сам директор выступил кем-то вроде свата и благословил его брак с Алисой, которую мать ни в какую принимать не хотела, Фрэнк готов был боготворить Великого Чародея. Свадеб следующим летом будет много…

Комментарий к 36. Сезон меток /Разводя руками/: Вот такие они получились. Просто люди. С плохими чертами и с хорошими.

====== 37. Круцио ======

Самопровозглашенный лорд Воландеморт развернулся, как только мог, в первую очередь с метками. «Обработаны» были все, и если раньше он собирался «награждать» своим знаком только молодое поколение, то очень скоро пришлось сменить парадигму.

А все потому, что разброд и шатание среди его старых сподвижников, которые, как он и думал, начались с Вальбурги Блэк, его не устраивали совершенно. Да и к самой метке он добавил кое-что, так что теперь отмеченные ею не могли даже обратить свои силы против него: метка попросту начала бы гореть и горела бы, пока не перекачала все силы предателей к нему.

Далеко не сразу он заметил, что его недовольство тоже передается по метке, вызывая довольно болезненные ощущения у ее носителей, хорошо, что не у всех, а именно у того или тех, кто вызвал его гнев. Это не было запланировано, так что Том, просто чтобы разобраться с этим, неоднократно с разной степенью сердился на нескольких добровольцев: молодых Лестрейнджей и, естественно, Беллу. Адепты либо покряхтывали, потирая предплечье, либо скулили и корчились… Только Беллатрикс вела себя как-то странно, словно ей нравилось принимать боль.

Приходилось отпаивать добровольных помощников обезболивающим, а иногда и восстанавливающим. Срочно нужен был приличный зельевар – не самому же варить, в конце концов. Он дал распоряжение найти специалиста. Тому было неприятно смотреть на то, как его подопытные страдают, но после нескольких попыток он понял, что после каждой болевой волны у него просто невероятно поднимается тонус – настолько, что он, кажется, мог бы даже не нуждаться во сне. Он попробовал не спать – получилось прекрасно.

Вскоре он установил, что максимум пользы он получает именно наблюдая. «Что ж, – решил он, – если выбирать между силой и чистоплюйством, надо быть совершенным психом, чтобы предпочесть второе». И через некоторое, весьма короткое время смирился, а потом ему стало даже нравиться…

В очередной раз тренируя легилименцию на добровольной помощнице, Том пару минут в некоторой оторопи созерцал совершенно неприличные картины в разуме Беллы. Нет, он бы спокойно просмотрел все ее сумасшедшие и довольно извращенные мысли, если бы сам не был главным героем этих фантазий.

«Придется наказать», – решил он, и, не откладывая принялся за дело, до конца не разрывая контакт, в экспериментальных целях, конечно же.

Такого он не чувствовал еще никогда. Собственно, его персональный эмоциональный диапазон был, мягко говоря, более чем скромным: радость от удачи, гнев от неудачи, да страх собственной смерти, который изрядно уменьшился после первого же ритуала с дневником, а после третьего и вообще исчез. Вот и все. Но тут прямо в его голову хлынул восторг, обожание, боль и счастье…

И он сорвался: ему хотелось еще! Он пил это безумие, как дорвавшийся до воды путник, сухими губами бросая очередное Секо и снова погружаясь в вакханлию неизведанных и ярких чувств.

Однако последние крохи разума подсказали, что Белле будет трудно восстанавливаться после стольких режущих, и язык словно сам прошептал:

– Круцио…

Так страстно он еще не говорил никогда. Почему это не пришло в его голову сразу? Идеальное заклятие, никакой грязи, никаких повреждений, а значит, меньше лечить. Воистину безупречный способ!

Молодая Лейстрейндж, застонав, упала грязной сломанной куклой, а к нему пришла волна всемогущества, словно вознесшая его к небу, к звездам… Ноги оторвались от пола, он парил в воздухе, наслаждаясь этим, восхищаясь собственной силой и гениальностью.

«Решительность! Решительность и ярость – вот то, чего мне не хватало! Теперь Британия будет у моих ног! Сначала Британия»…

Когда Белла потеряла сознание, волна медленно поставила его на пол, словно опуская на берег. Он посмотрел на скорчившуюся у его ног женщину и отменил заклинание. Она еще нужна. Она, как никто, теперь нужна ему…

Он пока не знал, что его подопытные попробовали те же действия, что и он – и получили тот же результат. Вот только оказалось, что сила приходит от созерцания любых страданий, хоть мага, хоть маггла.

А что вы хотели от метки воинов, собирающей энергию во время агонии жертвенных животных и врагов? Индейцы не случайно практиковали необычные казни для своих противников: долго, медленно, доставляя им максимум мучений…

Но в индейском племени был еще один, особый ритуал, без которого племя бы просто не выжило, ритуал, останавливающий палачей и дающий им откат, достойный того, что они творили сами, только краткий. Без этого мучительство становилось наркотиком, а практикующий его шаман через некоторое время становился истинным чудовищем.

Делиться этим знанием с чужим белым, после всего, что натворили белые люди на их земле, было просто непростительно. Коготь Филина, молодой шаман, делиться и не собирался. Старики одобрили: для потомков белых завоевателей это была хорошая месть.

Люциус Малфой впервые был на общем собрании Пожирателей смерти, и определенно считал, что предыдущее название, Вальпургиевы Рыцари, звучало не в пример лучше. Народу собралось немало, в основном аристократы, хотя были и те, кто попроще. Увидев Лестрейнджей, Нотта и Розье, он слегка перевел дух, поняв, что не ему одному придется быть источником средств, найдутся и кроме него готовые отстегнуть «на нужды организации».

А вот ставшее с недавних пор ритуальным болевое воздействие его едва не убило. А все потому, что еще не нашли зельевара для Лорда! Краем ошалевшего от боли разума он понимал, что, сдав Снейпа, он расстанется с собственной последней надеждой, но терпеть боль он больше не мог, это было совершенно невыносимо, а потому…

«Как же я прокололся, – думал он, переводя дух, – хоть боль и была нестерпима, но зачем, зачем я подставился и пообещал Лорду найти зельевара? Может, есть кто-то, кем бы можно было Снейпа заменить? Какое счастье, что не назвал его имя! А если… если Лорд поставит ему метку и использует легилименцию?!»

От этой мысли Люциус покрылся холодным потом…

Когда он наконец пришел в себя и аппарировал в свое поместье, то первым делом, плюнув на все, бегом рванул в библиотеку.

– Снейп!

Черная макушка вынырнула из-за очередного фолианта и гость скроил недовольную физиономию.

– Чего тебе? А-а, ты от вашего лорда… Ну и как?

– Северус, это ужасно. Я чуть тебя не сдал.

Черная бровь поползла вверх.

– А теперь давай поподробнее…

После того, как Малфой рассказал все, что знал о метке, ее действии и легилименции Лорда, Снейп только присвистнул.

– Силен… И опасен. Хорошо, Малфой, как убрать метку, я пока не знаю, но вот одну полезную вещь сделать точно могу. Давай руку.

– Что именно ты хочешь сделать? – поинтересовался юноша, неторопливо расстегивая манжету.

– Перекинуть привязку с Лорда на тебя самого. Ты же сможешь изобразить, как тебе больно, при случае? А с защитными мыслеобразами я тебе помогу. И… Малфой, я подумаю насчет зельевара. Видишь ли, я тут немного потренировался, – он обнажил левое предплечье, и Люциус охнул:

– Ты сам? Как? Зачем?

– А на ком я еще мог разобрать привязку? Животные не годятся, магглы тоже, уговаривать твоих конюхов или садовников? Так эльфы тоже не годятся, я выяснил. Не беспокойся, я завязал сам на себя, так что проблем не будет. Не пробьется твой лорд.

– Не будет? А если увидит кто?

– Ваши сочтут меня за своего, разве плохо?

– А…

– А своим я все объясню. Не тушуйся, Малфой, прорвемся. Воевать лично я не имею никакого желания. Но и ждать сложа руки, когда все начнется, тоже не вижу смысла. Ты в курсе, что зачастую больше всего страдают нейтралы и мирное население? Ну вот, теперь в курсе.

После того, как привязка Лорда была аккуратно переведена на самого помеченного, Малфоя словно кто за язык потянул – он предложил Снейпу попробовать один из опытов Лорда.

Парень усмехнулся.

– Ты хочешь поделиться со мной силой? Чтобы я поиздевался… над тобой?

– Только попробуй! – взвился Малфой. – Есть же Добби, павлины, в конце концов. Грея я тебе не дам, и не проси.

– Почему ты предлагаешь мне это? Сам хочешь попробовать?

Люциус растерялся, но почти сразу понял, что Снейп прав. Хочет. Потому что видел это выражение на лице Лорда и вряд ли теперь его забудет, как и мгновенную алую вспышку в его глазах, как и то, что Лорд воспарил от избытка силы.

– Я видел, понимаешь… это было… захватывающе. – Хотелось почему-то оправдаться, получить разрешение, одобрение, все равно от кого.

– Что-то сдается мне, – шмыгнул длинным носом Северус, – смердит от этой идеи. Нехорошо так смердит.

– Хочешь остаться чистеньким? – покраснел Люциус.

– Почему бы нет? – удивился Снейп. – У меня, конечно, не самая лучшая интуиция, но что, если этот ритуал с болью, что практикует ваш Хозяин, имеет еще какие-нибудь последствия?

– Почему ты так думаешь?

– Очень просто: если бы все было, как ты описываешь, те, кто знаком с ритуалом, давно бы подмяли под себя всех магов и нам бы оставалось только корчиться подле их ног. Но почему-то такого не произошло. Значит, должна быть побочка, и довольно серьезная. Да, мне тоже интересно, но пока я не буду знать все, от пробы воздержусь. И знаешь, еще мне просто противно. Тебе ведь тоже, я вижу… Иначе ты бы просто сделал это и спрашивать не стал. Я прав?

Малфой вздохнул, только теперь понимая причину поиска оправдания, заодно оценив проницательность нового приятеля. Да, он сам на это бы не пошел… Снейп прав. Смердит. Он мысленно сопоставил Лорда, каким он был до последнего путешествия, с тем, каким он стал сейчас.

– А знаешь, Северус, ты совершенно прав. Он очень сильно изменился. Мне трудно сформулировать, но я попробую…

Разговор затянулся далеко за полночь. А когда они наконец закончили перебирать все возможные варианты, Снейп удивил еще раз.

– Знаешь, Люциус, я, пожалуй, подумаю насчет зельеварения для вашего Лорда.

– Только не ты! – воспротивился Малфой.

– Увы, кроме меня, думаю, никто не справится.

– Он же легилиммент!

– Именно поэтому. Плюс в школе меня фиг достанешь.

– Он же тебя…

– Не получится. Дамблдор – раз, ну и касательно ментальных практик я кое-что могу.

– Ты слишком самоуверен. Что, если он все равно пробьется через все твои щиты и мыслеобразы и узнает про меня?

– Давай, я поклянусь тебе, тогда точно ничего не смогу рассказать.

– Пф. Он просто увидит. Ты не представляешь, насколько он силен.

– Вот и хотелось бы посмотреть.

– Идиот.

– Думаешь, он примет всерьез обычного школьника, даже еще недоучившегося? Если твои сведения верны, он клеймит только совершеннолетних.

– Да, и тут ты подвалишь со своей меткой.

Снейп фыркнул.

– Я что, ей размахивать перед его носом собрался?! Ты думай, что говоришь. Кстати, давай-ка, с тебя тоже клятва. Причем ради твоей же безопасности, так что не стоит тратить силы, чтобы отвертеться.

– Да я еще никому столько не клялся, как тебе…

– Давай, давай, – Северус достал палочку, – просто ты в такое еще не вляпывался.

– Твоя правда…

И Малфою ничего не оставалось, кроме как присоединиться. С этим парнем стоит сойтись поближе, он хоть и младше, но если сейчас способен на такое, какой же маг из него вырастет!

В Зале совещаний в одной из подземных галерей Гринготтса кипели споры. Одни представители гоблинской верхушки считали, что Том Реддл слишком уж активно развернулся, и требовали его притормозить. Другие наоборот, считали, что Дамблдор должен активизироваться в ответ на действия бывшего ученика.

Но выступление «куратора» Тома быстро свело все споры на нет: он убедительно доказал, что влиять на окружение Тома Реддла стало совершенно невозможно: тот контактирует теперь только с магами, а вмешательство в дела магов и прямое влияние на них известно чем чревато. Отката никто не хотел…

Удивительно, но то же самое относилось и к Дамблдору – тот тоже свел на нет общение с магглами, даже к родителям магглорожденных отныне отправлялись деканы факультетов: чаще всего МакГонагалл, как заместитель директора Хогвартса.

– Вот как работать в таких условиях? – развел руками Крюкохват, самый молодой из собравшихся. – У меня вообще клиенты на континент смотались, и что теперь делать прикажете?

– Хорошо, я командирую тебя в Каннский филиал, понаблюдаешь.

– Благодарю, старейший!

– Ну и ладно, пусть эти двое делают, что хотят. Я предлагаю заняться Министерством. Через час жду список, кто и по каким вопросам обращался к нам последний год из Аврората и из Министерства. Отдельную выборку сделайте по тем, кому было отказано. И еще одну – по приближенным и родственникам министра и по очередному претенденту.

– Мы все умрем, – констатировал последний Мастер гоблинов сразу после того, как до него донесли последние новости.

– Что вы предлагаете, Учитель? Нас слишком мало, вы, я и двое моих братьев, – старый Жмундр, несмотря на возраст и опыт, продолжал надеяться на старшего родственника. Умирать не хотелось. Терять остатки сил – тоже.

– Надо выходить на кого-то из волшебников… Подумай, кто бы мог стать четвертой силой и помог бы вывести из-под удара хотя бы две трети волшебников.

– Мы рассмотрим всех, у кого есть дети, особенно несовершеннолетние. И да, тех, кто не учится в Хогвартсе – тоже. Думаю, они уже представляют собой некоторую оппозицию… Одобряете, Учитель?

Старый Мастер кивнул и протянул Жмундру три небольших кулона.

– Защита от допроса Старейшинами… Тебе и братьям. Да пребудет с вами удача!

Беллатрикс Лейстрейндж медленно распрямилась в постели – заживление ран, полученных после экспериментов братьев Лестрейндж, одного из которых она так и не желала признать собственным мужем, потребовало много сил, несмотря на обезболивающее и восстанавливающее, которые те были готовы в нее запихивать галлонами. В глубине ее души бесновались орды демонов, но она понимала: пока не стоит никому показывать это.

Терпеть оставалось недолго, всего лишь дождаться, когда супруг вернется в ее покои. Темный Лорд вчера разрешил ей все, и она это сделает, не будь она Беллатрикс Блэк! Милорд подарил ей свободу, и она ее получит, что бы ни планировали на этот счет все остальные.

Скрипнула дверь…

«Какое взволнованное лицо у Рудольфуса, ну надо же», – отметила она, едва мазнув того взглядом из-под ресниц. И тут же приняла совершенно безучастный вид.

Супруг упал на колени… Он просит прощения?! Он опоздал.

Белла медленно поднялась и опустила ноги. Что он делает? Целует ее ступни? Зачем? Неужели он… испугался? Неужели догадался, что она сейчас сделает с ним? Нельзя медлить, ни секунды нельзя!

Она протянула руки, поднимая его с пола, и посмотрела прямо в глаза, как учил ее Милорд. Палочка при этом, оказывается, была не нужна…

– Круцио, – с наслаждением шепнула она прямо в лицо мужа так, что изящные губы изогнулись, словно от страсти.

– Круцио, – негромко добавила она, когда тот, как подкошенный, упал обратно на пол.

– Круцио, – она засмеялась, когда тот закричал.

– Круцио, – полетело в открывающуюся дверь, и младший брат присоединился к старшему.

А Белла наконец поняла, что такое счастье.

А в это время Темный Лорд поймал удивительное чувство целостности и нового потока совершенно изумительной силы… «Белла, – вспомнил он. – Значит, девочка справилась. Молодец, всегда в нее верил».

Комментарий к 37. Круцио Много боли. Никаких кишок и не особо много крови, но глава (лично для автора) трудная. Надеюсь после ее публикации найти хороший флафф, чтоб попустило. И да, я не люблю боль, потому, что слишком хорошо с ней знакома. Я ее вообще ненавижу. Хоть это и “защитная реакция организма”.

Я прошу прощения, но на 10 дней, с 24.04 скорее всего, буду вне зоны доступа. Надеялась закончить фик до поездки, но не вышло. Вообще жутко тяжело даются такие главы, как эта ((

====== 38. Меченый ======

Разведка все эти месяцы тоже времени зря не теряла. В результате незадолго до конца каникул мистер Грин в очередной раз отправился в гости к старому приятелю и однокашнику в Оттери-Сент-Кэчпоул. Там он очень надеялся встретить заодно и своего подопечного, но ради этого ему пришлось задержаться, так что мистер и миссис Фосетт были удивлены тому, что он попросился на ночлег, чего никогда раньше не делал.

Зато на следующий день появилась миссис Снейп, что оказалось более чем удачно. И времени хватило на то, чтобы Эйлин, предварительно обговорив все с Блэками, представила мистера Грина все более разрастающейся «аристократической оппозиции», и они даже успели сформировать что-то вроде декларации неприсоединения. А заодно решали вопросы о том, как лучше всего будет вывести из-под удара детей. В первую очередь детей… И уже потом они все собрались весьма большой разновозрастной компанией у Фосеттов и начали строить планы.

Планы были не самыми сложными. Правда, Питер и в этот раз удивил всех, выдав небольшой экскурс в историю, из которого легко было вывести некоторые закономерности.

Как собираются армии? Точно так же, как и враждующие лагеря – за идею бьется только малая часть, из более послушных и предсказуемых представителей которой обычно формируют командный состав. А остальным просто платят. Чем? Кому-то нужны деньги, кому-то – артефакты, кому-то – безопасность для близких людей. Шантаж, да. Но в основном  все просто: платят наемникам, платят защитникам, платят разведке. И так далее.

Если кто-то колеблется, часто есть определенная сумма, которая помогает склонить такого человека на определенную сторону. Следовательно, перекрыв поток средств, можно неплохо повлиять на сбор армий и успешность вербовки в обе стороны. Другое дело, что на идейных аристократов влиять в принципе нечем, у большинства из них денег достаточно.

– Идейных аристократов, уверяю вас, после общения с моей супругой практически не осталось. Обедневшие – да, а из богатых разве что Лейстрейнджи, – насупился Орион, чувствовавший себя в гостях не совсем уютно. – Но Беллу оставьте ей, она наша племянница!

 – Вы не могли бы перечислить, кто сейчас спонсирует Темного Лорда?

– Все те же Лейстрейнджи, Нотт, Блэки через Беллу, я точно знаю, что мать не может ей отказать, молодой Малфой. Последний, кажется, отнюдь не в восторге.

– С Малфоем мы работаем. Не мы, конечно, но наш юный гений. Нотт тоже недоволен?

– Да, пожалуй. Он не высказывает этого, но, насколько я его знаю, он в курсе, что им командует полукровка и что этот полукровка отлично владеет ментальными практиками. Нотт защищается пока что своим кошельком.

Пётр насторожился, едва услышал слова «юный гений». Кого Грин имеет в виду? Но Эйлин тут же прояснила обстановку, хотя Пит, конечно, догадывался.

– Какими способами вы обеспечиваете безопасность моему сыну?

– Во-первых, в Малфой-маноре ему ничего не грозит. А еще, миссис Снейп, Северус защищён не хуже, чем наши ведущие оперативники. И даже лучше: вы не представляете, каким он бывает собранным в экстремальных ситуациях!

– И сколько же раз он попадал в эти ситуации и чьим попущением?

В воздухе повисла напряжённость: восстановившая в роду Фосеттов свою магию Эйлин ведьмой оказалась отнюдь не самой слабой, и мистер Грин имел специфическое удовольствие это ощутить лично.

– Ну что вы, миссис Снейп, ваш мальчик просто проходил модельные ситуации с нашими оперативниками, в обычном, м-м, классе. Без этого мы никогда бы не выпустили агента на работу. За ним вся наша организация, и мы совершенно не собираемся рисковать, ни им, ни нами. Если уж хотите знать, Глава Тайного отдела с меня голову снимет, если с его новым протеже что-то случится.

«И когда же Снейпа занесло в разведку, хотел бы я знать», – подумал Пётр, но тут как раз раздался хлопок аппарации и перед ними предстал предмет их разговора.

– А вот и он! – обрадовался мистер Грин. – Северус, ну как, получилось?

– Малфой наш! – юноша довольно ухмыльнулся, – а ещё у меня сюрприз для наших тайнюков, – и начал закатывать рукав.

– Снейп, ты совсем сдурел?! – заорал Пит, увидев, ЧТО тот показывает. – Мы же сто раз говорили о том, чтобы ты не совался к Реддлу!

– Что?! Ты… Как ты мог?! – подхватила Лили.

– Кретин! Идиот! Зачем ты это сделал?

– Сам кретин!

– Ты что, в самом деле собираешься служить этому вашему Темному Лорду? – у Лили аж голос перехватило от возмущения.

Взрослые молча наблюдали: вставить слово казалось просто невозможным. Но тут неожиданно встрял Сириус, догадавшись усилить свой голос Сонорусом.

– Эй! Вы хотите и дальше слушать, как вы возмущаетесь, или вам все-таки интересно, что ответит Снейп? Дайте ему хоть слово вставить, в конце концов!

К тому, что отношения у Блэка и Снейпа более-менее наладились, все вроде привыкли, но все равно немного офонарели. И Северус наконец смог вставить то самое слово, и не одно. Впрочем, стоило ему начать говорить, как все притихли.

– Я что, совсем идиот, по-вашему? – обиделся он.

На лицах всех, кто его окружал (кроме мистера Грина, конечно) он прочитал, что таки да, они вполне с этим согласны.

– Да не был я ни у какого Волдеморта! Я почти все это время у Малфоя сидел! Ну и… еще кое-где, но это вообще секретная территория.

Эйлин поджала губы и смерила мистера Грина нехорошим взглядом.

– Тогда как? – подбоченилась Лили.

– Я сам ее поставил. То есть скопировал.

Петр поперхнулся, некоторые выдохнули… но большие глаза были у всех, как на подбор.

– И запитал на самого себя, разумеется, а не на этого му… Извините. Надо же было понять, как оно работает, прежде чем обезвреживать малфоевскую метку.

– То есть…

– Ты теперь реально можешь это снять?

– Неа. Снять не могу. Пока. Могу перекинуть с Лорда либо на потерпевшего, либо на себя.

– Офигеть…

– Северус, Тёмный лорд всея Британии.

– А в глаз?

Петр, глядя на гордую и довольную носатую морду, едва удерживался, чтобы действительно по ней не съездить, и только потом до него начало доходить: приятель-то, кажется, умеет ставить Темную метку!

– Как?! Рассказывай все с самого начала!

Снейп без особых подробностей, но довольно четко обрисовал экзистенциальный и личностный кризис Люциуса Малфоя, оставленного родителями, рассказал про то, как он предоставил для изучения собственную руку… И как ему, Северусу, в конце концов удалось повторить чары на себе. Однокашники снова зашумели.

– А что, я должен был выйти на большую дорогу магглов ловить? Ну уж извините, до этого я не дошёл. И не дойду, я в ту сторону не собираюсь.

– На павлинах…

– Да пробовал я уже, с них и начал, вот только их куриные мозги не подходят. Эльфячьи, кстати, тоже.

– А почему ты её не убрал?

Снейп замолчал и неожиданно покраснел и развёл руками.

– То есть убрать это невозможно?

– Не-а. А вот перенести можно. Хоть на другую руку, хоть на ногу, хоть на… Да, ставить с нуля я тоже пока не могу. Вот и приволок образец, чтобы спецы поработали. Я все равно столько не знаю, сколько они. И умею еще не так и много.

– На заднице ей самое место!

– Скромник нашелся…

Снейп сделал вид, что не обратил внимания на замечания друзей, и продолжал:

– А еще можно видоизменить. Люц страдал, что картинка ему не нравится, грубая какая-то, ну, мы с ним малость того… повеселились. Вот, смотрите.

И он провел палочкой над рукой.

Из черепа вылетела… мелкая то ли бабочка, то ли моль. Одна, вторая… много. А потом тот щелкнул зубами и изобразил что-то вроде улыбки. И медленно растворился, словно втягиваясь под кожу. Осталась небольшая змея, которая продолжала увлечённо играть с бабочками, пытаясь сбивать их своим хвостом.

– Как оно это делает? – прифигели ребята, да, впрочем, взрослые тоже недалеко ушли.

– Вау. А мне можешь сделать?

– Сивилла?! Тебе зачем?

– Сириус, ну красиво же…

– Просто красиво или?.. Снейп?

– Модификация протеевых чар, можно послать сообщение.

– Как? Покажешь?

Северус что-то пробормотал прямо в своё предплечье, и бабочки рассыпались и сложились в слова.

– Круто.

– Не очень, – признался парень. – До двадцати символов. Другой способ лучше.

– Хочу.

– Нам может пригодиться.

– Как ты вообще это делал?

– Всем может пригодиться!

– Ну… Есть такая штука, я видел у магглов – переводные картинки. Такой кусок бумажки, с одной стороны рисунок, её в воду макают, прикладывают рисунком к бумаге, проглаживают, снимают верхний слой – и вуаля, рисунок на бумаге готов. Я ещё на первом курсе думал, можно ли это сделать просто чарами. А тут Малфой со своей татухой, ну, я и…

– Гений ушибленный, – едва ли не хором простонали Петтигрю и Эванс. Миссис Снейп же смотрела на сына, кажется, не веря собственным глазам. Остальные взрослые тоже предпочли роль наблюдателей, и только мистер Грин довольно улыбался.