Текст книги "Леди Смерть (СИ)"

Автор книги: Изабель Сильвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Чем дальше мы углубляемся в лес, тем страшнее мне становится. Страх, словно мороз, ползет по коже, было настолько тихо, не было слышно не птиц, не даже насекомых.

Под копытами хрустят листья и мелкие веточки. Даниель, поравнявшись со мной, достает из седельной сумки шестизарядный револьвер, протягивая его мне.

– Вы же знаете, я не умею стрелять, – сдавленным голосом произношу я.

– Здесь не ничего сложного, просто нужно хорошенько прицелится и все. И не подставляйте руку слишком близко к предохранителю, он может неплохо так укусить. – взяв в руки револьвер, верчу его в руках. Если честно я впервые держу такое оружие. Он определенно легче мушкета, но я уверенна, все так же смертелен.

Так же Даниель дает коробочку с пулями. Мои руки начинают дрожать пуще прежнего. Объяснив, как он заряжается, мы все дальше углубляемся в лес.

Впереди, среди деревьев я замечаю огни. Проследив за моим взглядом, Даниель командует сопровождающим немедленно ехать вперед.

Четверо из шести всадников срываются с места, скрываясь среди деревьев в полной темноте. Мы следуем за ними, выскочив на трапу, мои глаза быстро находят перевернутую коляску. Двое коней пасутся неподалёку, оторванные от экипажа.

Я спешиваюсь, слазив с коня, на дрожащих ногах иду в сторону коляски. Местами горит трава, от масла из разбитых ламп.

Мой разум кричит мне остановиться, не заглядывать за нее. Но я упорно игнорирую свои чувства, не переставая идти.

Ох, лучше бы мне слушать свой внутренней голос, потому что то, что я вижу дальше заставляет меня закричать. Возникший за моей спиной Даниель тут же притянул меня, заставляя, отвернутся.

Тела четверых провожатых солдат, мало того что были выпотрошены словно животные на убой, так еще и обезглавлены. А головы насажены на их же собственные кленки.

– Не смотри… – тихо говорит он, – Осмотрите тела, – приказным тоном произносить Даниель!

Я не вижу, что происходит за моей спиной, могу лишь предположить. По звуком шагов я понимаю, что солдаты двинулись в сторону изуродованных тел.

– Боже, праведный, – слышу я за спиной. Любопытство заставляет меня оторвать голову от груди Даниеля.

– Даниель, ты должен это видеть… – перекрещиваясь, произносит Кларенс. Я не могу оторвать взгляд от тел, это зрелище похуже того что они сделали в Сент-Джайлсе. Даниель поворачивает мое голову, заставляя посмотреть на него.

– Я сейчас вернусь, стойте здесь. Вы и так видели достаточно, – я настолько напугана, что едва могу, что то сказать. Даниель отходит от меня, я провожаю его взглядом. Он опускается перед первым телом, я не вижу его лица, слишком темно. Осмотрев остальных, он возвращается ко мне, а я более не могу сдержать себя, прижимаюсь к его груди. Сердце его колотится так сильно, что мне кажется, еще не много и оно выскочит из груди.

– Кларенс, – к нам подходит высокий мужчина, с голубыми глазами, на плече у него весит мушкет, а к поясу прилеплен кленок, – Отправляйся в Лондон, сообщи констебля и Архиепископу что тут произошло. Скажи что дело особой важности, в общем ты и сам все видел.

Когда он уходит, Даниель берет меня за руку, ведя к лошади.

– Я отвезу вас обратно в Ланкашир, там вы будете в безопасности.

– А как же Гарри? Мы ведь так и не нашли его. Что если он еще жив, и просто прячется в лесу, – Даниель осматривает лес в круг нас.

– Даже если и так, в лучшем случаи он жив, и значит, мы найдем его. Но без вас!

– Но… – Даниель двумя руками касается моего лица, его прохладные пальцы поглаживают щеки. Я впервые вижу его таким, напуганным… – Я и так подверг вас опасности, позволив поехать со мной. Вы не должны были это видеть.

– Я Леди Смерть, я видела и похуже, – вру я.

– Поверти, то, что их убили таким варварским способом еще не все, – Даниель прикусываю губу, слишком поздно поняв, что сказал лишнего.

– Что вы имеет в виду? – Даниель отводит взгляд, подтверждая мои догадки о том, что здесь, что то не так. И эти слова вырвались случайно, – Ваше молчание пугает меня еще больше, – Даниель тяжело выдыхает.

– На груди каждого вырезано слова на валлийском… – мои глаза расширяются, ведь я и так знаю что там за слова, – Молох, – подтверждая произносить Даниель.

– Господи! – я прижимаю холодную ладонь к губам, мне абсолютно не хочется в это верить.

– Поэтому, вам нужно как можно скорее выбраться из леса, и уж тем более из страны. Я могу сам, лично доставить вас в королевское поместье Оксфордшир, – Не успев ответить, до нас доносятся гортанный крик, где то из глубины леса. Я сразу понимаю, кому он принадлежит.

– Гарри… – едва вырывается из моего рта, в тот же миг я бегу в самую гущу леса на источник звука.

– Амелия, стой это может быть ловушка! – кричит позади меня Даниель. Я не останавливаюсь, продолжая бежать. Поравнявшись со мной, мы уже вместе движемся туда, от куда слышали крик.

Пробравшись в почти полной темноте, да еще в таком платье то еще наказание. Подал, цепляется за все, корни, ветки, небольшие камни. Но я уверенно иду дальше. На миг мы останавливаемся, прислушиваясь к гробовой тишине леса.

Я слышу лишь наши собственные дыхания, никаких других признаков жизни.

Солдаты на всякий случай держат мушкеты на гитове, признаться честно я и сама крепко сжимаю револьвер. Он неприятно холодит ладонь, даже сквозь перчатки.

На миг, я думаю, что возможно мне это причудилось, и не какого крика я не слышала. Но ведь Даниель тоже его слышал, иначе скорее всего он счел бы меня сумасшедшей.

В густо растущем лесу, стоит затхлый воздух, пропитанный гнилью. Солнечные лучи редко доходят до земли, чтоб высушить ее от влаги. Но это запах еще терпим, чем металлический запах крови или чумных домов.

Один из солдат крепко сжимает мысленный фонарь, подсвечивая на путь.

Крик снова повторяется, и опять бесполезная беготня по лесу, в такой темноте невозможно, что– либо разглядеть.

Мы с трудом выбираемся на опушку, впереди виднеется освещенный мост. Крики смолкли.

Я осматриваю себя, платье придется выбросить. Даниель обошел все во круг, пока меня надежно охраняли.

– Его здесь нет, может мы шли не в том направление. Лес всегда искажает любой посторонний звук.

– Нет, я чувствую, что он, где то рядом, – отойдя от солдат, я медленно двигаюсь в противоположную сторону от моста. Свет фонарей уже не достает да этих мест. Становиться слишком темно, я не вижу даже своих ног.

Я иду уверенно, без капли страха, зная, что за мной следует Даниель. Я иду до тех пор, пока моя туфля не хлюпается во что то скользкое.

Мои поджилки начинают дрожать, в нос ударяет запах крови. Я опускаю глаза, солдат подходит ко мне, держа в руках фонарь. Земля под моими ногами освещается, и все мы, видим длинный шлейф из крови, уходящий за большие дубы. Сердце пропускает удар, мы встречаемся с Даниелем глазами.

– Разойтись, кровь свежая он, где то рядом.

– ГАРРИ, – начинаю кричать я, – ГАРРИ, пожалуйста, Гарри… – я иду вслед за Даниелем, он крепко сжимает мою ладонь.

Через пару метров один из солдат находит еще кровь. Значит, мы идет в правильном направление. Крик повторяется, точнее стон, поддавшись порыву, я расцепляю руки и бегу. Ветки деревьев хлещут по щекам и рукам, оставляя на коже порозы.

Остановившись, я понимаю, что оказалась одна в глухой тиши. Дышать становиться невыносимо, страх ползет по спине, заставляя дрожать все телом. С лева слышится хруст веток, обернувшись, я, выставляю револьвер. Рука дрожит, сердце танцует в бешеном ритме. С другой стороны так же послышался шум, я резко перевожу дуло. Чтобы это не было оно, будто обступает меня со всех сторон. Я верчусь, не зная, с какой стороны ждать атаки.

Я замерю, боковым зрением замечаю сгорбленную фигуру, в каких то лохмотьях. Страх ползет по позвоночнику, волоски на затылке становятся дыбам. Глаза расширяются, я не могу сдвинуться с места. Медленно перевожу руку, пальцы дрожат, они, словно онемели.

Из за темноты, я вижу лишь очертания, оно хромая движется в мою сторону. Его тяжелое дыхание отражается в моих ушах, словно колокол, их рта, что то капает. Мне кажется, что я даже способна слышать, как капли падают на сырую землю. Оно протянуло ко мне грязную руку, я с трудом сдерживаю напряжение, чтоб не закричать.

Где то с леса до меня доносится голос Даниель, я слышу, как он зовёт меня. Именно он и выдергивает меня из оцепенения. Задержав дыхание, я намереваюсь спустить курок, как это нечто, хрипя, произносит мое имя. Падая на сырую землю.

– ГАРРИ, – срывается с моих губ. Я подбегаю, кладу его голову себе на колени.

Он весь перепачкан грязью. Из грубой раны на животе обильно идет кровь, быстро разрезов падал платья, я прикладываю ткань к его живота, слегла, надавливая на рану. Мальчик стонет от боли, цепляя за мою руку.

– Тише, тише, – шепчу я, чувствуя, как слезы застилают глаза, – ДАНИЕЛЬ, ДАНИЕЛЬ, – начинаю кричать я, в надежде, что он услышит. Гарри открывает глаза, они настолько чисты, что в них нет ни капли страха.

– Простите меня, – булькающим голосом произносит он, – Я не смог… – я прижимаю его голову к своей груди, не переставая рыдать.

– Тише, помощь уже в пути. Только прошу, не умирай…

– Мне пришлось, – он начинает кашлять, капли крови попадают мне на лицо, – Они делали мне так больно.

– Нечего, ты не в чем, не виноват.

– Теперь они знают, кто вы… – мое сердце замерло, я прекрасно понимаю, что теперь это значит для меня. Паладины знаю, кто я, и теперь не только моя жизнь в опасности, но и всех кто меня окружает.

Гарри дернулся, его стоны от боли прокатились по всей глуши.

– Все хорошо, все будет хорошо, – убаюкивая его хрупкое тело, говорю я полушепотом. Гарри в последний раз смотрит мне в глаза, прежде чем, его маленькое, и такое храброе сердце перестает биться, навсегда.

– Нет, нет, пожалуйста, – я знаю, что он уже умер, истек кровью у меня на руках, но все же не могу в это поверить. Мои пальцы треплют его за еще теплые щеки, в попытке привести в чувства. Мои разум отказывается верить, что несколько чесов назад он еще танцевал и радовался жизни. А сейчас его тело медленно остывает в холодном Хейгейтском лесу. Несправедливость жизни, он еще был слишком мал, это я должна была быть на его месте….

Прижав его к себе, мое тело содрогается от рыдания. Кровь и разорванная сорочка липнет к моему платью.

Сквозь слезы я слышу одинокие шаги, за спиной. Шаги приближаются, я с трудом замолкаю.

– Вот ты и попалась, – раздается за спиной, я знаю, кому принадлежит этот прокуренный голос. Это тот всадник, что хотел раздеть меня в трущобах Уайтчепеля и убить, – Да, вот так встреча. Он будет конечно не рад, что я убил тебя без особого ритуала. Но мне плевать. Поднимайся, хочу воочию увидеть легендарную Леди Смерть!!! – в тиши раздается звук затвора. Мой взор падает на револьвер, который лежит рядом.

Я медленно, без каких либо резких движений опускаю тело Гарри на землю и встаю. Осторожно развернувшись, я предстаю перед ним. Я могу только представить, как выгляжу сейчас, но судя по его глазам, это ужасно.

Его секундное замешательство дает мне фору, поднимая револьвер, я делаю первый выстрел. Мужчина в маске дергается назад, роняя свое оружие, тогда я стреляю еще, и еще…

Он падает замертво, но мне этого мало. Мои чувства, как и мои эмоции застилают разум, я не могу совладать с собой. Заряжаю револьвер еще раз, и уже в мертвое тело выпускаю всю обойму.

Крылышки ноздрей расширяются от гнева и учащённого дыхания, губы поджались, превращаясь в тонкую линию.

Адреналин стучит в висках, гнев потихоньку отступает, в теле начинает тряска. Ноги подкашиваются, я падаю на землю, и мой желудок извергает все содержимое.

Не много придя в себя, я сморю на Гарри. Его глаза закрыты, будто он спит.

Из зарослей выбегает Даниель, подхватывая с земли. Но я не могу стоять, ноги ватные, а в голове лишь одна фраза «Я убийца».

– Амелия! – зовет меня Даниель, слегка встряхивая за плечи.

– Они убили его, даже после того как он признался кто Леди Смерть, они все ровно убили его… Не пощадили… – я киваю в сторону мертвого паладина, – Мне пришлось… – потерянным голосом произношу я, Даниель притягивает меня к себе.

Прихожу я в себя, лишь, когда замечаю что на абсолютно одни, не одного провожатого солдата нет.

– Где остальные? Почему ты один? – озираясь по сторонам, говорю я. Я обращаю внимания, на то как Даниель странно стоит, прижимая ладонь к груди. Отшатнувшись, я вижу, что все пуговицы срезаны, вся сорочка пропитана кровью, – Господи, вы ранены!!!

– На нас напали, стоило вам только скрыться в зарослях, мои люди убиты, – Даниель сжимает зубы, опускаясь на одно колена, изо рта вырывается стон.

Если он сейчас потеряет сознание, мне не хватит сил дотащить его даже до берега Темзы.

– Давайте, нам нужно выбираться отсюда, пока вы не подхватили инфекцию, – Даниель с трудом опирается на мое плечо. Он тяжелый, но мне плевать, я должна, просто обязана спасти ему жизнь. Не смотрят на трудности и боль во всем теле.

– Только не смейте закрывать глаза, иначе мы оба покойники.

– Куда же делся вас оптимизм, и боевой дух Амелия?! Я дважды был на войне, и умереть сейчас, от какой– то царапины, просто позор. В такой смерти нет чести… – из его легких вырывается очередной стон. Благо мы приближаемся к Лондонскому мосту.

В свете масленых фонарей, я, наконец, могу осмотреть его рану. Она на много серьёзней, чем он говорит. Силы на исходе, я медленно опускаю его на мостовую. Его голова покоится на моей груди. Даниель тяжело дышит, глаза слегка приоткрыты.

На улице не души, и не удивительно в такое то время.

– Ты должна идти, – с кашлем говорит он, – они могут вернуться…

– Я не брошу тебя… – двумя пальцами я отодвигаю его дуплет, чтоб хорошенько разглядеть рану. Я сразу замечаю что она не совсем обычная, да она нанесена клинком, но судя по черным нитевидным ответвлением, клинок, скорее всего, был отравлен.

И снова ужас отпечатался на моем лице, я не успела спасти Гарри, но должна хоть как то спасти Даниеля.

Из леса выскакивают четверо всадников, облачённые во все красное. Словно всадники апокалипсиса, пришли на землю.

Даниель чертыхнулся в попытке подняться на ноги, но силы покинули его.

Тогда я принимаю решение биться до конца. Вынув его меч из ножен, я поднимаюсь на ноги. Меч слишком тяжелый, мне приходиться взять его двумя руками.

За спиной я слышу спасительные крики и громкий цокот копыт по мостовой. От радости и облегчения, мои пальцы разжимаются, роняя меч.

Конница во главе с моим братом и Кларенсом, несутся по мосту, обгоняя ветер. Заставляя старый мост завибрировать.

Тень улыбки падает на мое лицо, по щекам бегут слезы.

Четверо, заметив подмогу, разворачивают коней, возвращаясь в Хейгейтский лес. Туда где скорее всего они смогут укрыться в ночи.

Я падаю на колени рядом с Даниелем, его глаза закрыты.

– Нет, нет… Даниель, открой глаза… Ну, же посмотри на меня, помощь уже прибыла, – его ресницы дрогнули, глаза медленно открылись.

– Мне только в радость смотреть, настоль великолепную красоту, – тихо произносит он, затем вытаскивает из кармана мою сапфировую подвеску. Вкладывая в мою ладонь, – на случай если я…

– Ты не умрешь! – целуя его в губы, произношу я.

Дальше все приходило как в тумане, брат подхватывает меня на руки, расцепляя наши с Даниелем пальцы.

Половина солдат ударяется в погоню за всадниками. Другая поднимает Даниеля усаживая на коня.

Моя голова покоиться на груди Вильяма, он скачет во весь опор, а после наступает темнота. Я настолько устала, что даже не могу приказать своим глазам открыться.

Из глубокого сна, меня выдергивает чей-то гортанный крик. На улице темно, я вскакиваю с кровати, а полумраке комнаты.

Мои ноги запутываются в воздушном одеяле, я чуть не падаю на пол. Быстро оглядев помещение, сразу понимаю, что нахожусь, а Ланкашире у тетушки.

Ну, конечно, это было самое ближайшие безопасное место, с хорошей охраной.

Присев на пастель, чувствую, как сильно болит рука. На ладони повязка, ткань пропиталась кровью.

«Странно» – думаю я, не помню когда повредила руку.

За дверью послушались тихие шаги, дверь в мою комнату бесшумно открылась. Не большой просвет, от масляной лампы потянулся до самого камина. Все мое тело напряглось, в спальню входит Шарлота. На ней все то же зеленное платье. Увидев меня, девушка вздрогнула от неожиданности.

– Вы уже не спите, вам нужен отдых.

– Где Даниель? – Шарлота бросает на меня странный взгляд, после принимается молча зажигать свечи, – ты не слышала меня? – слегка повышая голос, спрашиваю я.

– Он в западном крыле, с ним сейчас врачи, – «жив», – думаю я, – «Господи, спасибо!» – Ваше платье пришлось выбросить.

– Да плевать мне на платье, спасибо, что привела меня в порядок.

– Это моя работа! Так же рану от револьвера осмотрел врач, не чего серьёзного, заживет быстро. Как и мелкие царапины на лице и ногах.

– Принеси мне, что нибудь одеть, я хочу его видеть, – рука Шарлоты замерла над свечей, она повернулась ко мне, смотря прямо в глаза. Что– то было в ее взгляде такое, что заставило меня, содрогнутся всем телом, – Что не так?

– С чего вы взяли?! – девушка отворачивается, продолжая свое дело. На трясущихся ногах я встаю, и иду к ней.

– Скажи мне…

– Я не в праве, говорить об этом…

– Шарлота! – закричала я, она вздрогнула, – Прости, прости меня. Прошу, скажи мне, что тебе известно? – минуту поколебавшись, Шарлота тяжело вздыхает.

– Даниеля полоснули отравленным клинком, врачи не могут определить яд. Скорее всего, он умрет на рассвете, – я обнимаю себя за плечи, ее словно прозвучали как смертный приговор.

– Нет…

– Амелия… – Шарлота замечает весь ужас, отразившийся на моем лице.

– Нет, нет, нет… – я хватаю себя за волосы, мне нужно, что то придумать. Нужно спасти его.

В одном шёлковом халате я выскакиваю из покоев, Шарлота кричит, что то мне в след. Но я упорно игнорирую ее.

Я точно не знаю, в какой комнате Даниель, остановившись, я, прислушиваюсь к голосам. А затем снова слышу его крик, сорвавшись с места, я бегу по коридору. Возле одной из дверей стоит Архиепископ Этельберт, он говорит, с какой то девушкой. Примерно моего возраста.

Заметив меня, всю растрёпанную и босыми ногами, он подходит ко мне, загораживая собой дверь.

– Тебе нужно вернуться в пастель Амелия! Ты еще не окрепла!

– Нет, позвольте мне его увидеть. Только на минутку… – слезно молю я, – мне не жить, если вы меня не пропустите. – Этельберт оборачивается на девушку, она сдержанно кивает. Архиепископ пропускает меня внутрь.

Проходя мимо нее, я благодарно киваю. Конечно, я не могу не отметить, что она очень хороша собой. Каштановые волосы заплетены в идеальный рыбий хвост. Ее глаза карие, слегка блестят от света ламп и свечей. На ее худых плечах одето бархатное платье, цветом морской волны. Лиф украшен мелкими хрустальными бусинками, декольте настолько глубокое, что трудно не заметить пышную грудь.

Войдя в комнату, мои глаза тут же наливаются слезами, ладонь прижимается ко рту. Я ожидала увидеть что угодно, но не это.

Даниель лежит привязанный у кровати, по рукам и ногам. Его тело оголенно то торса, живот перевязан.

Я медленно начинаю идти, несколько врачей суетятся около него, совсем не замечая моего присутствия.

В комнате горит множество свечей и ламп. Запах стоит ужасный, смесь множества горьких трав ударяет в нос. Подавив рвотный рефлекс, я делаю еще шаг, сдавленный стон вырывается из гриди.

Даниель резко дергается всем телом, словно в агонии… Глаза распахиваются, в них местами полопались капилляры. Он кричит, что то на валлийском. Потом снова закатывает глаза, роняя голову на подушки. Тело блестит от пота. Он очень быстро дышит, словно задыхаясь.

Один из врачей обтирает его холодной водой.

Заметив меня, врач начинает громко ругаться и кричать.

– Кто пустил ее сюда? Выведите постороннего немедленно.

– Я пустила! – раздается за моей спиной, обернувшись, я вижу ту самую девушку и бледного Кларенса.

– Спасибо! – едва слышно произношу я. Я не знаю кто она, но очень благодарна ей.

Врачи немного расступаются, пропуская меня к пастели. Кларенс идет за мной словно тень.

Я падаю на колени, осторожно беря Даниеля за горячую руку. Он слегка дернулся, и застонал от боли. «Ты ведь знаешь, как ему помочь!» – говорит со мной, мой внутренней голос. Я подымаю голову, обращаясь ко всем.

– Я много читала про яды, – быстро говорю я, – опешите мне все симптомы, и я скажу что это, – один из врачей поддается вперед.

– Чтобы это не было, его уже не спасти! Яд попал в кровь, с минуту на минуту он достигнет сердца, тем самым убив его. Отро… – я вскакиваю на ноги, выхватывая клинок из ножен у Кларенса, приставляя его к горлу горя врачу. Все произошло так быстро, у меня не было времени обдумать свои действия.

– Говори немедленно, или я отрежу твой поганый язык! – все смотрят на меня, никто не решается вмешаться. Мой голос дрогнул, на глаза будто набросили красную тряпку. Врач нервно сглатывает, и наконец, произносит.

– Потеря ориентации, резкие двигательные движения, эмм… – он коситься на меч.

– Ну! – дергая его, уже кричу я. Мужчина прочищает горло.

– Судороги, высокая температура, – пока он говорит, я в голове отбрасываю варианты, – О, цианоз, это… Это посинение слизистой, – я отталкиваю беднягу, он тут же хватается за неповрежденное горло, слегка потирая его.

Повернувшись снова к Даниелю, меня осеняет.

– Это белладонна! Ну конечно, – четко и громко говорю я, – Его отравили белладонной. Дайте мне морфий, стерильный скальпель и липовую кислоту.

– Что вы задумали? – не выдержав вмешивается девушка, делая шаг вперед. Я уверенно, что сейчас смотрю н нее взглядом полного безумия. По крайней мере, именно так прозвучал мой голос, голос отчаяния и полного безумия.

– Я хочу спасти ему жизнь! – Кларенс забирает свой меч, пряча в кожаные ножны.

– Дайте ей все, что она просит!

– Кларенс! – удивленно произносит девушка, всплеснув руками, – а что если она сделает только хуже? Ты подумал об этом, нет я не позволю. – мужчина делает к ней шаг, я замечаю что ее фигурка, слегка сжалась при виде приближения его статной фигуры.

– Даниель доверял ей, и нам придется.

– Пока вы тут болтаете, тратится драгоценное время, – громко говорю я. Убрав спутанные волосы, я сажусь ряжом с Даниелем. Один из врачей подставляет таз под мои руки, для обработки. Пока я обрабатываю руки спиртом, дрогой готовит шприц с морфием.

Сделав инъекцию, я замираю, держа Даниеля за запястье, считая пульс. Пульс начал медленно замедлятся, его тело расслабляется, боль потихоньку отступает.

– Держите его! – командую я, мне протягивают скальпель. Мне кажется, что оно холодное, прожигающие до кости. Сжав его руку, я чувствую пульсацию в поврежденной руке.

Сделав глубокий вдох, я всеми силами пытаюсь унять сковавший меня страх.

Кларенс встает рядом, держа Даниеля за правую руку, остальные врачи за другие конечности.

Мужчина, что протянул мне скальпель, снимает повязку с живота. Мое сердце пропускает удар за ударом, кровь стучит в висках. Они были правы, заражение серьёзное. Хотя рана не особо глубокая, он больше похожа на царапину. Если бы не черные, разбухшие вены, выступающие наружу, можно было сказать что все в порядке.

Последний раз я делаю вдох. Моя рука слегка дрожит, но я собираю всю волю в кулак, отдавшись в руки Господа.

Мне нужно сделать свежий надрез прямо в ране, что бы впустить в организм липовую кислоту. Из медицинских книг, я и узнала, что липовая кислота является антидотом у многим ядам, в том числе и белладонне.

Скальпель ужасающи, блеснул в моей руку, острее прикоснулось к ране, разрезая воспалённую плоть. Даже под морфием, Даниель дергается всем телом. Из раны начинает обильно идти кровь, запах крови ударяет в нос. Мои руки перепачканы, но я не останавливаюсь. Кларенс протягивает мне флакон с настоем. Естественно я не знаю сколько нужно вылить на его рану, но на всякий случай выливаю весь пузырек.

Желтоватая жидкость соприкасается с кровью, начинает шипеть и пенится. Даниель резко отурывает глаза, но как? Как он пришел в себя? От морфия невозможно так быстро очнутся…

Он кричит, дергает руками и ногами насколько может. Реакция кислоты проходит быстро, как и его приступ. Веки дрогнули, а потом и вовсе закрылись.

Вытерев живот от черной как уголь крови, я поднимаюсь с пастели. Дальше им занимаются врачи, обтирают и перевязывают.

Я молча наблюдаю за всем этим. Мой халат безнадёжно испорчен, кровавые пятна теперь украшают нежно розовую ткань. Закрыв глаза, я опускаюсь на голый пол, мои губы начинают шептать молитву.

– Святой Ангел Божий, хранитель и покровитель души моей. Услышь мою мольбу… Спаси его, вырви его из лап смерти… Отдай ему всю мою благодать… Молю тебя…

Чья – та прохладная ладонь дотронулась до моего плеча, это Кларенс.

– Вставайте, я провожу вас в ваши покои…

Я позволяю ему мне помочь, ведь сама не в силах даже встать. Девушка в голубом платье провожает меня холодным пристальным взглядом.

Кто же она?

Но сейчас мне не особо хочется о ней кого нибудь спрашивать, я слишком устала.

В комнате меня ждет Шарлота. Передав меня ей, Кларенс, что то говорит, а затем уходит.

Шарлота помогает мне переодеться и смыть кровь с ладоней, без лишних слов, она доводит меня до пастели. Потом тушит почти все свечи и уходит. Оставляя меня в звенящей тишине.

Я засыпаю почти сразу.

За остаток ночи, мне снится Хейгейтский лес, пропитанный кровью. Каждое дерево помечено этим проклятым словом. И самое страшное, я вижу себя со стороны, на мне мой белый наряд чумного доктора. Свинцовые волосы развиваются на ветру, мои руки в крови…

И та я, собственно ручно пишет это слова на каждом стволе. Я начинаю кричать, звать эту версию себя. Она оборачивается, а я чувствую, что кровь застыла в моих венах.

– Ты думала, что все будет иначе? – говорит мое отражение, – ты убила его, убила свою любовь. Но до этого по твоей вине умерла мама, отец, Финн, Луна, Гарри… Вереница смерти так и тянется за тобой, их смерть на твоей совести. Ведь ты убийца!!!

– Нет, я не… – Питаюсь возразить дрожащим голосом, произношу я.

– Да, ты ведь наслаждалась, стирая в того всадника. Да, я все видела, ведь я та самая тьма, которая живет в твоем эгоистичном сердце. Даже зная, что он уже мертв, ты перезарядила револьвер, – она складывает пальцы, делая импровизированный пистоль, – Пуф, ты убийца Амелия, даже Господь не способен простить тебя… – Она начинает громко и злорадно смеяться, танцуя какой то дьявольский танец. Пока я жадно глотаю воздух, ведь чья-то незримая рука сжимает мое горло.

С громким криком, я вскакиваю в пастели, держась за горло. Перед моими глазами все еще стоит кровавый лес, и та я.

В покои вбегает Вильям. Его волосы торчат в разные стороны, рубашка помята, что можно сказать и про лицо. Он прижимает мое трясущиеся тело, и что то говорит. Но я абсолютно не слушаю его…

Когда моя спокойная жизнь, превратилась в сущий ад?

– Я лишь хотела приносить пользу людям… – вслух произношу я, – а от этого по моей вине гибнут не в чем, не повинные люди.

– О чем ты говоришь? – Взволнованно спрыгивает Вильям, поглаживая меня по голове. Он смотрит мне в лицо, пока мое сознание блуждает непонятно где. Я вскидываю голову.

– Я убийца Вильям… – по дороги я ему рассказала, об убитом всаднике.

– Это была самооборона, не бойся Пиль не выдвинет против тебя обвинения.

– Они все мертвы из за меня, мама, папа, Финн, Луна, Гарри… Бедный Гарри, – Вильям ласкова, берет мои щеки в свои погрубевшие ладони.

– Это все не твоя вина, наших родных унесла чума. А Гарри, он… Не думай об этом. Я ведь здесь с тобой… – утирая слезы, говорит Вильям.

– Я тебя люблю! 0 прижимаясь к брату, говорю я. Он единственное, что у меня осталось от прежней жизни.

– Я тоже тебя люблю, поэтому, под покровом ночи, втайне от всех, ты и я, покинем Ланкашир.

– Что? – отрываясь от его груди, шепотом говорю я.

– Я нашел корабль, который перевезет нас через Северное море, во Францию, а там в Париж. Я спрячу тебя в аббатстве Сен-Жермен-де-При. Помнишь, мама могла чесами о нем рассказывать, – я с трудом выпутываюсь из его объятий, утирая слезы.

– Я не могу ухать, я должна быть с Даниелем, – закусив губу, я понимаю, что чуть не проболталась, – когда он прейдет в себя. Чтоб убедится, что с ним все в порядке, – выпаливаю я, первое, что пришло на ум. Вильям встает с кровати, старательно пытаясь разгладить помятую рубашку.

– Он уже пришел в себя, и как мне известно, хорошо себя чувствует. Правда врачи запретили пока вставать, но он уже готов хоть сейчас вскочить на коня, и ускакать в закат, – эта новость заставляет меня забыть обо всем, даже о кошмаре. На лице появляется улыбка, сама по себе.

– Я хочу его увидеть1 Где Шарлота? Путь принесет мне платье.

– Амелия, я не думаю что твое счастье сейчас уместно.

– Я не хочу знать твоего мнения, я не намеренна это слушать. Ты не увезешь меня из Лондона, запомни брат, не один корабль не увезет меня отсюда, – Вильям молча идет к двери, но останавливается, его рука ложится на хрустальную ручку.

– Я уверен, уже к вечеру ты поменяешь свое решение! – бросает он мне через плечо, удаляясь. Его шаги быстро замолкают в коридоре.

Но мне сейчас не до его обид, я так счастлива, что готова петь и танцевать.

– Господи, спасибо, спасибо, что спас его. Вернул его мне, – шепчу я, – я признаю ему в своих чувствах…

Через пару минут ко мне пришла Шарлота, с платьем лимонного цвета, расшитое оранжево красным сердоликом. Все камни блестят, словно солнечные лучики упали на атласную ткань.

Быстро одевшись, Шарлота собирает мои волосы, вплетая в передние пряди желтые ленты.

Мое сердце трепещет, в предвкушение перед встречей с ним. Мне тяжело дышать, но не от корсета, от чувств, что переполняют меня до краев.

Шарлота одевает подвеску, что вернул Даниель. А позже провожает в южное крыло, где тетушка расположила идущего на поправку Даниеля.

Я иду, нет, скорее бегу, мне так сильно хочется его увидеть. Я едва держусь, чтоб не кричать от счастья.

Но вот только Шарлота идущая рядом, чернее тучи. Я останавливаюсь. Беря ее за руку.

– Что случилось Шарлота? Тебя кто то обидел? Эзра?! Если он что– то сказал или сделал, я убью его.

– Нет, это не из за него, – печально произносит она.

– Тогда в чем дело? – мы стоим в нескольких шагах от двери, где находится Даниель.

– Вы не должны туда идти… – почти шёпотом говорит Шарлота.

– Почему? Ты что – то знаешь, я ведь вижу. Ему стало хуже? Ну же Шарлота не молчи…

– То, что вы увидите, разобьет вам сердце Амелия! Давайте вернемся в комнату – я отпускаю ее руки, направляясь в сторону двери. Стучу, дыхание прихватывает, неужели я сейчас увижу его. Доносятся шаги, щеки моментально начинаю краснеть. Дверь мне открывает Кларенс, увидев меня его лицо, почему мрачнеет.