Текст книги "Леди Смерть (СИ)"

Автор книги: Изабель Сильвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Женщина больше не чего мне не сказала. Доведя меня до исповедальни, она тут же ушла.

Войдя в исповедальню, я тут же опустилась на колени и сложила руки перед собой. Я не знала, кто находиться по ту сторону перегородки, лишь слышала тихое мирное дыхания. Скорее всего, это мать настоятельца, ведь выше ее в этом монастыре не кого нет.

Я молчала и человек по ту сторону тоже. Мне не в чем было каяться, на мне нет не каких грехов. Или есть?

– Ты пришла исповедаться или просто помолчать дитя? – как я и подумала, по ту сторону мать настоятельца.

– Мне не в чем покаяться! Мать настоятельница! Ибо за мной нет греха!

– Отнюдь! Мне известна, о твоей греховной связи с герцогом Дефо! – язык прилип к небу, от одного его имени в горле пересохло. – Так же мне известно, что на момент вашей тайной любви, герцог был помолвлен с графиней Моденской. – глаза защипало от слез, как она об это узнала? Вильям! Не ужели он на столько меня предал? Как он посмел? Нужно, что то сказать в свою защиту. Но губы сухие и совсем не слушаются.

– Я… Меня и герцога не чего не связывало. То есть, да я не стану лгать что влюбилась в него, но после того как он признался… – мысли путались в голове, первые соленые дорожки покатились по щекам. – Нет, я узнала это через пару дней после того как нас чуть не убили на Лондонском мосту. Я не знала что он отдал свою руку и сердце другой… Но, между нами не было греха… – со всхлипом произнесла я.

– А как же греховные мысли?

– М… Мысли…

– Да, дитя мое мысли! Не замужней женщине, не пристала даже думать о мужчине, если она не замужем за ним. Тебе ведь известны семь смертных грехов?

– Гордыня, Жадность, Гнев. Зависть, Чревоугодие, Уныние и Прелюбодеяние… – сдавленным голосом произнесла я.

– Хорошо, какие семь добродетелей сопутствуют этим грехам?

– Целомудрие, Умеренность, Щедрость, Трудолюбие, Терпение, Благодарность и Смирение… Я не понимаю, зачем вы задаете мне эти вопросы, из всего перечисленного за мной не…

– Гордыня! Ты возгордилась тем, что можешь носить мужскую одежду и оружие. Гордыня, высокомерность и эгоизм ослепляет человека. Тебе известна, что гордость являлась самой выдающейся чертой дьявола. Гордыня – это состояние «анти бога», положение, в котором эго и личность прямо противоположность Господу. – после это я не смогла сдержать своих слез. Они шли бесконечным потоком, застилая все лицо.

– Как только ты покаешься, весь этот груз сойдёт с твоих плеч. – Я все всхлипывала, не как не могла взять себя в руки. Голос предательски дрожал.

– Я хочу покаяться, – с трудом выдавила я, – Ибо я согрешила. Посмела желать мужчину, который мне не принадлежал. Но клянусь Господом, я чиста, ибо знаю какая меня ждала бы участь и кара небес за этот поступок. Это были лишь мысли, не более. А что касается ношения мужской одежды и оружия. – Я утираю нос рукавом своего платья. – То я была вынуждена пойти на это. Я лишь хотела приносить людям реальную помощь, не только молитвами, но и делом. Я спасла многих за это время, как взрослых мужчин и женщин, так и детей. И за это я не намерена нести наказания Господа, ибо он видел все мои деяния и не отверг их.

Мать настоятельница глубоко вздохнула, скорее всего, последние, что я сказала ей явно не понравилась. Но она все же промолчала.

– Можешь идти, и продолжить своим обязанности. Я отпускаю твой первый грех, ибо слышу в твоих словах искреннюю правду. Перед снов прочти молитву.

Я молча вышла, все так же утирая слезы. Мне нужно привести себя в порядок как можно скорее. Чтоб бедная Шарлота не увидела этого. Ведь я пообещала ей, что у нас теперь новая жизнь. А сама только что снова утонула в своих чувствах, и невыносимом отчаяние.

Умывшись, я вернулась в библиотеку. Шарлота во всю обтирала пыль от старых книг.

– Как прошло? Но судя по твоему нездоровому цвету лица и припухших глаз, не очень. – Я лишь улыбнулась, но не чего не ответила. Взяв ведро с чистой водой, и тряпку я отправилась убирать свою часть. До самого вечера мы больше не говорили, каждая была занята своим делом, погружена в свои мысли.

Меня не покидала мысль, чтоб было, если б Даниель не влез в ту ночь в мой дом. Как бы сложилась моя жизнь? Скорее всего, меня б уже убили… Брр мороз по коже от таких мыслей. Но если реально смотреть на все происходящие, то так оно и было бы. Не спаси он меня тогда в трущобах. Мое тело уже бы кормило червей. Фу, какая гадость.

А что если это была судьба? Что если сам Господь послал мне его в ту ночь? Почему я раньше об этом не задумывалась. Но если это был действительно Божий промысел, тогда почему он так безжалостно отнял его у меня? Почему все кого я люблю либо мертвы, либо не предназначены мне? Столько вопросов и не одного ответа.

***

Спустя неделю нашего беспрекословного рабства в этой библиотеке, она снова сияла чистотой. Мы с Шарлотой не могли не гордиться своим трудом и заботой к этому помещению. Мать Настоятельца похвалила нас, на ее лице явно была удовлетворительная улыбка.

– Молодцы девушки! Не зря я возложила на вас этот весьма не посильный труд. Признаюсь я слегка сомневалась что вы справитесь, но теперь с гордостью могу сказать что эти книги не когда не находились в таком порядке. – И ведь действительно, мало того что мы избавились от всей пыли и грязи. Шарлота составила список и разбила книги по секторам. Так легче всего было все отсортировать. И выстроить порядок. На двери мы повесили список, где и в какой секции стоит та или иная книга. Это, несомненно, облегчит всем нахождения нужного экземпляра. Монахине жившие в стенах аббатства не переставали восхищается и все чаще приходить в библиотеку. Даже просто посидеть за столом и в тишине почитать. Ведь теперь это место не вызывало уныние и страх, оно приносило спокойствие и умиротворения.

Прошло еще около двух недель, к тому времени я уже привыкла к этой жизни. К этой жесткой одежде, к бесконечным молитвам и работе. Но вот сердце все так же предательски болело и скучало по дому. Я скучала, по всему, по моему дому, по моим книгам, по брату. В душе я простила ему это все, но только мне выпадет случай его увидеть, все, что скопилось во мне за это время. Я выплесну на него. Ведь он все же не имел права решать за меня.

***

Глубокой ночью меня разбудили громкие хлопки, резко сев на кровати я стала, прислушивается к звукам. Шарлота так же вскочила, прижимая льняное одело к груди, пряди ее черных волос выбелись из косы.

– Что это было? – шепотом, ели дыша, произнесла Шарлота.

– Не знаю, – так же тихо проговорила я, боясь нарушить звенящую тишину. Опустив босые ноги на холодный пол, на ципочках я направилась к двери.

– Амелия, что ты творишь немедленно вернись в пастель, простудишься. – я лишь махнула рукой. Коснувшись ручки двери я легонько потянула ее на себя.

– Будь здесь, – строга изрекла я.

– Амелия!

– Тиши ты! Я сейчас вернусь. А ты пока оденься, и собери вещи.

– Но…

– Просто сделай, как я сказала. – Шарлота умолкла, явно обидевшись на мой тон. Но сейчас я не стану об этом думать. Нужно узнать, что это были за хлопки, ведь если мне не изменяет память. Именно так слышится звук мушкета. Но как это возможно, здесь в монастыре вдали от города. Бессмыслиться, какая та.

Мне приходится идти очень тихо, хорошо, что тут каменные полы а не деревянные, иначе скрип половиц давним давно выдал меня. Огибаю молельню и исповедальню, двигаюсь слов тень. Боясь сделать даже глубокий вздох. Повернув за угол ближе к выходу, меня ловят за руки. Но вскрикнуть я не успеваю, так как за руки меня держит мать Настоятельница. Ее глаза широко распахнуты, в них читается неописуемый страх.

– Бери Шарлоту и беги дитя мое. – Слегка встряхивает она меня.

– Но, что случилось? Я не понимаю…

– На улице люди, много людей, все они в масках какого то зверя. Только что они убили нашего возничего. Не знаю, почему они еще не вошли, ведь такая толпа способна снести любые двери и сломать любые затворы. Ты должна как можно быстрее покинуть монастырь, – кровь отливает от щек, язык онемел, – Амелия, ты вообще слушаешь? Они пришли, за тобой девочка…

– Нет… – тихо произношу я, сердце упало, куда-то в пятки, а из легких вышибли весь воздух. – Но как?

– Неважно как они нашли тебя, важно, что б ты спаслась. Я обещяла твоей матери.

– А как же вы и сестры? – не унимаюсь я.

– О нас не бойся, чтоб не произошла, значит так, повелел Господь. – От первых ударов в дверь я не произвольно взвизгиваю. Они решили снести дверь тараном. – Беги Амелия, выбирайтесь через окно, там за садом есть черный ход, он ведет в катакомбы под монастырём. Так вы сможете выбраться к ближайшей деревни.

Мать Настоятельница выпускает мои руки, и толкает за угол. Как раз в тот момент, когда двери поддаются с громких звоном падая на каменный пол. Мать Настоятельница сложив руки перед собой, крепко сжимает крест. И выходит на свет.

У меня кровь стучит в ушах, а сердце так и намеривается выскочить. Мои ноги будто приросли к полу, я понимаю, что нужно бежать и как можно быстрее, но не могу. Мое тело меня не слушается.

Голос Матери Настоятельнице звучит как гром среди ясного небо. Тем самым она показывает, что не боится тех, кто стоит у подножья лестнице.

– Приветствую вас, чем я могу помочь вам в столько поздний час? Господа!

– Не к чему нам твои молитвенные проповеди, мы пришли за девицей чье волосы окрашены в медный. Отдай ее нам, мать и обещаю, мы ни кого не тронем.

– Тоже самое вы сказали нашему возничему, когда изрешетили его как дуршлаг?! Как вы посмели осквернить дом божий, окрасив его в кроваво красный?

– Отдай нам девицу и мы уйдет. – кровь застыла в жилах, нет смысла больше стоять и слушать, пора выбираться. Попятившись назад, я помчалась в нашу комнату. Заскочив, я наглухо закрыла дверь на засов. Прислонившись к ней лбом, я стала думать искать все возможные лазейки. Ведь должен же быть выход, как я могу бежать? Как я смогу спокойно спать, зная, что из– за меня погибли люди.

– Ну что там? – Встревоженный голос Шарлоты вывел меня из состояния транса. Ей я точно не дам погибнуть этой проклятой ночью. Она оделась как я и велела, даже вещи собрала. Пройдя мимо нее, я забралась на свою кровать, настежь открывая окно. – Амелия что ты намерена делать?

– Нет времени объяснять, просто делай все то, что я скажу. – Сдернув наши простыни, я быстро связываю их меж собой, делая, что то наподобие веревки. Шарлота молчит, но помогает вытащить все возможные одежды, что б связать их вместе. Пока она связывает ткани, я быстро одеваюсь, ведь не могу же щеголять в ночной сорочке на голое тело. Как оказалась Шарлота с дома прихватила мой мужско наряд. Наспех рассказываю то, что увидела и услышала внизу.

Снова вытаскиваю вещи из сундука и вижу кинжал Даниеля, который покоиться на дне. Взяв его в руки, холодная рукоять приятно холодит кожу. Но я прекрасно осознаю, что кинжал мне не поможет, поэтому сую его в дрожащею руку подруги. Шарлота быстро все понимает, и истерически начинает мотать головой.

– Нет, не за что. Я не пойду без тебя. – Мне приходиться собрать всю свою храбрость, что б убедить, ее бежать без меня.

– Слушай внимательно, это еще не конец мы обязательно встретимся. Как только выберешься из катакомб, беги, беги без оглядки. Ты поняла меня, Шарлота – но подруга впала в стопор. До нас донесся крик матери Настоятельнице. А это значит, время переговоры закончилось. Мне приходится дернуть Шарлоту на себя и с силой сжать ее запястья. Чтоб вывести ее из этого состояния, она должна выжить, во что бы это не встало. Я не могу потерять еще и ее. Я не смогу с этим жить, ведь она столько отдала мне. Отпустив ее руки, я перекидываю импровизированную веревку через окно.

– Давай, полезай.

– Амелия, – тихо всхлипывает та. – Прошу пойдем со мной, заклинаю.

– Времени нет на споры, либо ты идешь одна, либо нам обеим конец.

Мне приходится практически силком выталкивать ее из окна, ткани трещат и больно обжигают ладони. Стиснув зубы, я продолжаю крепко ее держать, до тех пор, пока Шарлота не оказывается на земле. Я смотрю в окно достаточно долго, пока ее силуэт не исчезает в ночи.

Новые крики оглушают тишину, а это значит, они добрались до комнат сестер. Тихонько выскальзываю в коридор, крадусь словно вор. Мне нужно попасть в библиотеку, пару дней назад Шарлота случайна, наткнулась на тайную комнату. Но если верить что мать Настоятельница всю жизнь провела в этих стенах, то не такая уж она была и тайная. Там мы обнаружили множество оружия, копья, луки, старые мушкеты, мечи и сабли. Маленькое помещение сильно затянуло паутиной и обросло пылью.

Там было множество не пригодного оружия, но один меч с короткой ручкой гордо покоился в ножнах на стене. Достав его, мы изумились. Лезвие ничуть не затупилось, будто кто – то многие годы за ним чательно ухаживал. Не смотря на пыль и паутину, золотая филигрань блестела. Как будто ее только что начисто вытерли. Не зря же говорят, грязь боится золота. Но Шарлота предположила, что это волшебный меч. Мы тогда долго смеялись над ее навязчивой идеей.

В сложившейся ситуации я была готова поверить во что угодно, лишь бы это спасло мне жизнь.

Хорошо, что библиотека находиться в другом крыле. Я быстро добираюсь туда. Меч все так же покоиться на стене. Осторожно сняв его со стены, вытаскиваю из ножен.

– Ну что приятель, пришло твое время, прошу, не подведи, – прежде чем убрать его в ножны, я читаю молитву и перекидываю его через плечо. Рукоять выглядывает из – за моего плеча. Туго завязываю волосы на затылке жгутом и выхожу из библиотеке на встречу с самой смертью…

***

Иду очень медленно, боясь даже дышать. Крики раздаются снова и снова. Страх заползает под мою тонкую рубаху. Ладони вспотели. И о чем я только думала, как смогла решиться на такой отчаянный шаг? Но назад дорогие уже нет.

Выглядываю за угол, там комнаты сестер, все двери настежь. Девушки и женщины что еще живы, вопят и молят Господа избавить их от мучений. Я сглатываю ком в горле, пряча волосы под капюшон. На лицо я натягиваю полоску ткани.

Едва дыша, шепотом произношу молитву, прошу Господа дать мне сил. Вынимая меч, я быстрыми шагами направляюсь к первой двери. Аккуратно заглянув, я вижу на полу кровь, много крови. Не помню кто жил в этом крыле. Четверо мужчин, смеются не человеческих смехом. На лицах у них маски, руки по локти в крови моих сестёр. Вопль стих, и как мне показалась, кроме этих четверых, тут больше нет живых. Но как же я ошиблась, девушка лет четырнадцати, пришла в себя. Стоило ей слегка чертыхнутся, как один из мужчин перевернул ее на живот, грубо задрав подол ее ночной сорочки. Полностью оголяя ее нижнюю часть тела. Трое других залились смехом, я отвернулась, подавляя приступ тошноты. Нужно взять себя в руки, девушка завизжала.

– Молчи божья сука! Почувствуй всю прелесть мужского тела. – Мне почудилось, что на глаза опустилась красная пелена, и что происходила дальше. Я не отдавала отчет тому, что делали мои руки. Меч будто вел меня сам. Заскочив внутрь, мой меч коснулся шеи того кто насиловал девушку, та уже не сопротивлялась. Ее глаза остекленели, душа покинула тело. Одним четким ударом меч отсек этому мерзавцу голову. Но как? Во мне не может быть столько сил? Но сейчас не до этого. Ведь трое других обнажили свое оружие. Первый что повыше меня ростом два раза, замахнулся, целясь мне в голову. Но я с ловкостью смогла парировать удар. Удар за ударом, я быстро переставляла ногами, как нас учили в приходе. Эта тварь пыталась зажать меня в угол, но я с легкостью отразила очередной удар. Наколенные мечи схлестнулись, рассыпая искры.

– Сдавайся мерзкая тварь, и я обещаю, что не буду с тобой так груб. – двое хотели броситься ему на помощь, но грубый голос из под маски буквально прорычал им оставаться на месте, – Что я по вашему с мелкой шлюхой не смогу справиться. – Мне хватило доле секунды, пока он говорил эти мерзкие слова, чтоб напрячь все мышцы. От толкнув его, мой меч пронзил его на сквозь. Мужчина вскрикнул и начал медленно оседать на пол, легким движение руки я выдернула меч из его сердца. Тяжело дыша, я направила его в сторону противников. С лезвия капала свежая кровь. Лужа под моими ногами становилась все больше.

– Кто следующий? – нападавшие переглянулись, маски на их лицах были сделаны из шкур животных. Я не видела их лиц, но вот глаза. В глазах плясал адский огонь. Не раздумывая более, они оба поддались вперед. Толи удача, толи сам Господь вел меня и оберегал. Мне удалось и их убить. Руки дрожали, меч выскочил из онемевших пальцев. Упав на колени, меня стошнило. В воздухе стоял запах метала, запах свежий крови. Вся моя одежда, руки, лицо были перепачканы. Но к счастью все это была не моя кровь, не один из их кленков так и не достал до меня. Даже на сантиметр.

Снова раздались крики, и звуки потасовки. Вытерев рот, я с трудом поднял на ноги. Опираясь на меч. Я должна помочь всем, кому смогу или умереть. Ведь если бы не я,

То всего этого не произошло. На выходе я бросаю взгляд на молоденькую девочку, над телом которой так жестоко надругались даже уже после смерти. Ее ярко голубые глаза так и остались, открыты, взгляд в пустоту. Она молила Господа помочь, но он так и не услышал, скорее всего, он никого не услышал. А если и услышал, то просто закрыл глаза на это.

Пробираюсь дальше, заглядываю за угол. Девушки вооружились, чем смогли, пытаясь отбиться от этих стервятников. У меня только меч, а у них есть мушкеты. Не у всех конечно. Ну, раз мне суждено отдать Богу сегодня душу, так пусть я умру с честью, но живой я им не дамся.

Смотрю вниз, у подножья лестнице раскинув руки в разные стороны, лежит тело матери настоятельницы. Эта храбрая женщина, отдала свою жизнь, спасая меня. Медлить больше нельзя, я не могу больше прятаться в тени и слушать, как они издеваются над моими сестрами. Как толпой насилуют их. Прижав меч к груди, я снова молюсь и выхожу из тени.

Мои ноги не успевают сделать и двух шагов как в низу, в двери врываются английские гвардейцы. Я отступаю обратно в тень и замираю. Мое сердце пропускает удар, и причиной тому, он, герцог Дефо здесь, в монастыре Сен – Жермен. Который врывается в монастырь, вслед за своей гвардией. Он все так же красив, не смотря даже на синие тени под глазами. Он оглядывается по сторонам, и мне на мгновение чудиться, что наши взгляды встречаются. Но нет, он не как не может меня видеть. Быстрыми шагами, он преодолевает лестницу. Обнажая свой меч, он двигается, ловка, словно это не бой на мечах, а танец. Без труда лавируя среди разверзнутого боя. Оттеснивших от всех, Даниель проскакивает в комнаты, и силком выволакивает того кто говорил с матерью настоятельницей. Которой, скорее всего и убил ее. Это чудовище визжит как резонная свинья. Почему я сравнила этот звук со свиньей. Лишь однажды я случайна, забрела на скотский двор, где как раз забивали свиней. Жуткое воспоминание.

Я все так же прячусь в тени, наблюдая за всем происходящим. Я спряталась между двух колон. Гвардейцы уже дважды проходили мимо, но по счастливой случайности не заметили меня.

Тех кого они не убили в бою, Даниель приказал поставить на колени возле лестнице. Тело матери настоятельницы унесли в другой зал к остальным погибшим девушкам и женщинам. Я прежде не когда не видела его таким разерённым. Он ходил из стороны в сторону, не выпуская кровавый меч. Тело его было здесь, но разум где то блуждал. И я могу лишь догадываться, какие сейчас его терзают мысли. В свете многочисленных свечей на его груди блеснул мой сапфировый кулон, и мое сердце предательски сжалось в груди. Неужели он все еще носит его, если брать в расчет, сколько прошло времени то он должен быть уже женат. Но кольца на пальце нет. Хотя мужчины нашего времени не носят подобные кольца. Отец носил, мама много раз говорила ему, что он может не придерживаться старых традиций. Но отец всегда отнекивался, мол, это его счастливое кольцо. Потому что однажды мама выбрала именно его.

– Где девушка? – громкий голос Даниель, вышвырнул меня из моих мыслей.

– Какая девушка? – со всех кто ворвался и остался жить, Даниель приказал сорвать маски. Сейчас перед ним на коленях стоял седовласый мужчина, по возрасту он годиться мне в отцы.

– Девушка, ради которой вы прибыли сегодня рано утром из Лондонского порта? Что вы с ней сделали? Отвечай, – Даниель со всей силой пинает его, мужчина падает ничком в приступе кашля. Изо рта обильно идет кровь. Я прижимаю ладонь ко рту, напрочь позабыв, что руки у меня в чужой крови.

Выплюнув кровь, главарь поднимается на ноги. Показывая всем остальным, что ничуть не боится принца стоящего перед ним.

– О, как она кричала, когда ее брали силой. Красивая пташка! Ты ведь за ней сюда примчался. Не так ли герцог, – мои щеки тут же краснеют от злости, да как он смеет говорить такие грязные вещи. Я вспоминаю, что помимо меча прихватила с собой пару парных кинжалов. Не раздумывая не секунды, выдергиваю один из за пояса и выпускаю. Лезвие попадает прямо в цель. Правда не так как я хотела, задето лишь его правое плечо. Все взоры сразу обращаются в мою сторону. Не обращая, внимая на вопли этого мерзавца. Даниель поднимает меч, его личная охрана обступает его со всех сторон.

Скрываться больше нет смысла. Скидываю капюшон, выхожу на свет. Напряжение с лица Даниеля тут же спадает, будто камень с души. Растолкав свою свиту, он бежит ко мне ловка перепрыгивая по две ступеньки. И вот он уже наверху. Я смотрю ему прямо в глаза, не пряча при этом свои. Эти секунды кажутся вечностью, до тех самых пор пока я не срываюсь с места. Даниель бежит ко мне на встречу. И вот настал тот самый миг. Его руки обхватывают мою талию, слегка кружа на одном месте. Его горячее дыхание обжигает мою шею. Я чувствую, как сильно бьется его сердце, как будто вот– вот выскочит наружу. Губы Даниеля быстро, по хозяйски находят мои, и это тот самый долгожданный момент. Поцелуй которого я желала больше всего на свете. Пусть я украла его поцелуй, у его законной жены на глазах у многих гвардейцев. Мне все ровно, ведь я так сильно его люблю, что готова гореть в аду за греховность этого поцелуя.

Слезы сами по себе бегут по моим щекам, Даниель целует мои щеки. Не давая слезам пролиться до конца. Его язык снова врывается в мой рот, переплетаясь с моим. Больше это не похоже на обычный поцелуй, ведь тут заключена вся страсть и желания.

– Амелия! – с трудом выдыхает он, слегка прерывая поцелуй. Мне нечем дышать, в легких, будто не осталось воздуха. Ноги стали ватные. Но я знаю, что сильные руки Даниеля не дадут мне упасть. С трудом оторвавшись от него, мы соприкасается лбами глядя друг другу в глаза. – Я нашел тебя! – тихо, лишь для меня одной произносит он.

– Нашел! – так же тихо шепчу я. Уголки его губ приподнимаются, и я снова таю от его обворожительной улыбки. Его веки опускаются и все так же тихо, произносит.

– Я так тебя люблю! И пусть ты меня ненавидишь! Я все ровно тебя люблю! – Подняв глаза, я вижу в них раскаяние, – Ты сможешь, когда нибудь простить меня?

И снова эта проклятая реальность, забирает его у меня. Я снова вспоминаю о Марии. С болью в сердце разрываю наши объятия. Даниель смотрит на меня с напрочь потухшим взглядом.

– Ты не можешь так говорить, ведь ты… – запинаюсь я, – ты ведь, скорее всего уже женатый человек.

Даниель легонько берет меня за руку и кладёт себе на сердце.

– Мое сердце навеки принадлежит только тебе дорогая Амелия! И нет, я не женатый человек, как ты выразилась. Между мной и Марией нечего не было, и быть не могло. Я целиком и полностью принадлежу только тебе одной, – по глазам я вижу, что он не лжет, да и сердце то не обманешь. Оно стучит так сильно, подсказывая, что все его слова чистая правда. – Ты мне веришь?

– Верю! – с улыбкой произношу я. Даниель улыбается и снова нежно меня целует меня в губы.

***

Спустя какое то время, Даниель просит меня не присутствовать на допросе. Я смиренно киваю и ухожу в молельню. Я вижу Кларенса, он раздает воду и еду выжившим девушкам, солдаты принесли теплые пледы. Кто то из девушек беззвучно плачет, кто то стоя на коленях, молится Всевышнему. Зрелище ужасное, пару девушек сильно ранены, один из солдат, скорее всего лекарь, аккуратно обрабатывает их раны. За большой скамьей они уложили тела. На ватных ногах я подхожу к матери настоятельницы. Из ее раны в груди больше не идет кровь. Веки закрыты, а лицо застыло в непроницаемой маске. Опустившись передней на колени, я беру ее за руку она едва теплая. В левой руке все так же зажат небольшой деревянный крестик. Слезы снова выступают на глаза. Опустив голову, я читаю молитву за упокой ее души.

– Мне так жаль, – со всхлипом выдавливаю я, – но вы сдержали слова, данное моей матери. И можете спокойно уйти… – теплая ладонь касается моего плеча, я не оборачиваюсь, ведь я и так знаю кто за моей спиной.

– Мне не хотелось прерывать твою молитву, но ты должна это услышать.

Даниель помог мне подняться, мы вернулись в холл. Там были только солдаты и главарь. Что они сделали с остальными, мне было не интересно, будь на то моя воля, я б задушила каждого голыми руками.

Даниель крепко сжимает мою руку, благодаря его поддержки я все еще стою на ногах.

– Повтори все то, что сказал мне, – гневно произносит Даниель. Мужчина поднимает голову, его лицо просто месиво крови и виднеющихся синяков. Один глаз совсем заплыл, нос распух. – Ну.

Слегка прокашлявшись, мужчина переводит взгляд ко мне, один его еще пока что целый глаз всматривается в мое лицо.

– Нам заплатили, очень много заплатили. Золотом. Наша задача была привести в Лондон, обязательно живую, вас мисс Рассел, – сердце ухает, мурашки бегут по всему телу, волоски на руках встают дыбом.

– Зачем? – бесцветным голос, едва стоя на ногах произношу я.

– Нас уверили в то, что именно вы наслали на нас чуму, вы та самая рыжеволосая ведьма. И спастись от этой заразы поможет лишь костер, на котором вас сожгут.

Я чувствую, что меня сейчас снова стошнит. С трудом подавляю рвотный позыв. Делаю шаг вперед, рука Даниель слегка напрягается, но я не выпускаю его ладони.

– Кто отдал приказ? – мужчина опускает голову, явно нехотя говорить, – Отвечай! – мой звонкий голос прорезает тишину.

– Джон Граунт, – я ни сколько не удивлена, ведь мы и так знали что это он.

– Чем докажешь? Что у тебя есть такого, что доказывает, что заказчик именно он, – Громко говорит Даниель.

– Посмотри в моем кармане принц, и убедишься сам. – Даниель кивнул в сторону одного солдата, тот принялся шариться по карманам этого мерзавца. Из нагрудного кармана он вытащил сложенный листок. Который слегка запачкался кровь. Он передал его Даниелю. На нем была личная печать Граунта, я с лёгкостью ее узнала. Он часто делал пожертвования в приход.

«Золота что я вам выслал это лишь малая часть, по прибытию вы получите больше. Девушка должна быть живой. С ней можете делать что угодно, но, однако ее лицо не должно пострадать. Она должна сыграть свою роль, красивой девой мучительницей. Костер ждет ее, люди ждут шоу. Которое я им приготовил.

Ваш Господин Молох

Д. Граунт.»

– Проклятый мерзавец, я задушу его голыми руками, – я крепко сжимаю его ладонь.

– Теперь у нас есть прямое доказательства, что все это его рук дело. Я думаю, теперь Король сможет справедливо его наказать, – Даниель молча кивает.

– Уведите его! Заставьте этого ублюдка долго мучиться, – я не чего не говорю, и не возражаю. Уверенна, что Даниель делает все как нужно.

Мужчину утаскивают, он кричит и бьется из последних сил. Он молит пощадить его, но я лишь отворачиваюсь. Ведь не он, не его банда не пощадили тех над кем они успели надругаться и кого смогли убить.

В моей голове всплывает вопрос, который я должна была задать уже давно. Даниель замечает перемену на моем лице.

– А где мой брат? Где Вильям? – лицо Даниеля мрачнеет, он хмурит брови. Явно подбирая правильный ответ, – Только не говори что он м…

– Нет, Амелия он жив, но…

– Но, что?

Даниель опускает голову, выпуская при этом мою ладонь. Почему он не смотрит мне в глаза? Значит ли что случилось, что то непоправимое? Нет, он сказал, что мой брат жив, а если он жив то где же он? Тихий голос Даниеля прерывает поток бесконечных мыслей в моей голове. Одна страшнее другой.

– Он в тюрьме, пока что, – быстро добавляет он.

– Что? – я была готова услышать, что угодна, что он заразился чумой, что его отравили, сломал ноги. Но эта не как не укладывалась в моей голове. – Я не понимаю, что случилось? – Даниель поднимает на меня глаза.

– Его обвиняются в мужеложстве. – Эти слова выбили почву у меня под ногами, конечно, я знала, чем он занимается. Но я не когда особо не боялась, что когда нибудь его поймают на этом. Я не когда его не осуждала, мы не выбираем, кого любить.

– Что же теперь делать? Даниель… – с отчаянием произношу я.

– Для начала мы вернемся в Лондон, а там я, что нибудь придумаю. Я ж все ж как не как брат короля.

– Это не просто, какое то обвинение, это смертельное наказание. Если это будет доказано, его повесят.

– Я знаю. Его первое слушание назначено через четыре дня. Мы успеем вернуться в Лондон до этого момента.

– Но как? Как об этом стало известно? – Глаза Даниеля округлились.

– Так ты все это время знала!

– Ну, разумеется, я знала, я его сестра.

– Кто– то доложил, что почти каждую среду Вильям бывает в кабаке. Его поймали почти с поличным. Ну, то есть, он и другой парень…

– Нет, не продолжай не чего не хочу знать. Иначе кошмары буду мучать по ночам.

***

Наступил рассвет.

Я, наконец – то вымылась от крови. Какое это счастье быть просто чистой. Я рассказала о Шарлоте Кларенсу, не теряя не секунды, мужчина вскочил на коня и умчался в близлижайшие деревни на ее поиски.

Даниель сказал, что солдаты помогут привести это место в порядок. Похоронить мать настоятельницу с почестями, а так же и других погибших. Но ночью мы должны сесть на галеон и отплыть. Иначе мы не успеем, спасти моего брата от петли. Так же Даниель отправил послания брату, с прощение о снятия всех обвинений с Вильяма. Я молю Господа Бога, что б мы успели, и королевское помилование пришло вовремя.

Как и сказал Даниель, солдаты помогли убрать всю кровь и устроенный беспорядок. Он так же распорядился о том, что б сюда прибыл епископ, ведь погибших необходимо было отпеть и проводить в последний путь.

Наша комната с Шарлотой, это наверно единственное место, куда эти мерзавцы не успели проникнуть. Опустившись на кровать, и дала волю слезам. Мне было необходимо их выплакать. Я так благодарна Всевышнему, что Даниель успел вовремя. Он нашел меня, он всё-таки пришел за мной. Сколько ночей я плакала в подушку, сколько раз мое сердце разбивалось от мыслей, что сейчас он с другой. Как я могла думать о током? Ведь я чувствовала, что он любит меня, и знала, что в ту ночь в порту он говорил правду. Но почему? Почему я не послушала свое сердце, зачем поддалась гордыне.