Текст книги "Спрячь. Ищи. Найди. Продай"

Автор книги: Иван Максименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

19

Спустя пять дней

Было около семи вечера. Фердинанд Золик закончил все дела и поехал домой. На полпути он свернул с перегруженного проспекта и остановился в тихом переулке, на заднем дворе кирпичного трехэтажного дома. Золик не спешил выходить из своего мерседеса и минут десять просто сидел на месте, откинувшись на спинку кожаного кресла, то и дело, вглядываясь в зеркала заднего вида.

Целый день следом за ним, не отставая, двигалась неопознанная серебристая машина, предположительно полицейская, отслеживая каждый его шаг. Золик видел ее и сейчас, на углу соседней улицы, и было понятно, что она будет находиться там до тех пор, пока преследуемый не решит покинуть переулок.

Водитель мерседеса наконец вышел на улицу и со спокойным видом зашагал к противоположному от трехэтажного дома тротуару. Сделав большой крюк, стараясь запутать преследователей и не позволить им выяснить, куда конкретно он хочет попасть (что ему и удалось), он оказался на передней стороне трехэтажного дома, цокольный этаж которого был занят компьютерным клубом.

Усевшись за компьютер и продолжая подозрительно оглядываться, Золик открыл ящик своей анонимной электронной почты и увидел в ней сообщение, появление которого он с нетерпением ждал уже несколько дней. Фердинанд сжал губы и открыл электронное письмо, составленное всего лишь из одного предложения: «А.Д. больше не придется спать в одиночестве».

«Значит, Губа выполнил задание, молодец, – подумал про себя Золик, – так, а сейчас сообщение надо стереть…»

Минут через пять Фердинанд вышел на улицу, на которую медленно надвигались сумерки, стрельнул глазами по сторонам и пошел к своему мерседесу, огибая соседний дом. Никого похожего на полицейского под прикрытием вокруг было не заметно.

Золик спокойно дошел до машины, косо поглядывая на серебристый седан, томившийся на прежнем месте, сел за руль и через пять минут поехал в сторону почтового отделения, находившегося неподалеку.

Мерседес встал на стоянку у бежевого коробчатого здания и Золик, чувствуя, что полицейские по-прежнему рядом, зашел через дверь сбоку от входа в почтовое отделение, ведущую в зал, на витрине которого лоснилась крупная диагональная надпись «Дешевые телефонные разговоры со всем миром». Он закрылся в одной из выстроенных в шеренгу кабинок и снял трубку, краем глаза наблюдая за передвижениями у себя за спиной.

– Губа, это ты?

– Да, это я.

– Значит, она не будет спать в одиночестве?

– Нет, – ответил Лукас «Губа» Малмот, понимая, о чем идет речь, и кашлянул в трубку.

– Насчет цены ты договорился?

– Клиента устраивает цена триста пятьдесят, пятьсот ему слишком стремно.

– Вот как… – крепко сжав трубку, пробормотал Золик и задумался, – а за триста пятьдесят он ее точно возьмет?

– За триста пятьдесят возьмет. Если хорошенько поторговаться, думаю, получится докрутить счетчик и до четырехсот. Впрочем, вы и сами договоритесь. Запиши его номер.

– А кто клиент?

– «Букмекер Фредди». Слыхал о таком?

– Букмекер? Кто же его не знает… Ладно, диктуй, – Фердинанд вытащил мобильник из кармана и начал записывать цифры.

– Ферди, я тебе и новый номер дам, а то эту сим-карту могут засечь. Второй раз на этот номер не звони. За мной тоже тянется хвост.

– А, я понимаю…

– Мне причитается тридцать пять, да?

– Да, тридцать пять. Как проверну дело, я с тобой свяжусь и мы уладим этот вопрос.

– Ну, хорошо, Ферди, надеюсь, не забудешь.

– Не забуду, не бойся. Главное, чтобы клиент не устроил нам какой-нибудь сюрприз.

– Хорошо. Это все?

– Да, это пока все. Созвонимся еще…

Золик положил трубку, расплатился с ничего не подозревающей кассиршей и покинул почтовое отделение.

«О, мои верные друзья не отстают ни на шаг, – заводя двигатель и поглядывая в зеркала заднего вида, подумал Фердинанд, – потом и машину надо бы проверить, а вдруг они мне подсунули какой-нибудь жучок. Хрен знает, что у этих ментов на уме… а поменять свою машину они, видимо, так и не додумаются, который день гоняются за мной на этом сером драндулете…»

Мерседес сорвался с места и влился в широкий проспект, оглушенный и ослепленный бесконечным автомобильным потоком, блиставшим на фоне темноты красными и желтыми огнями. Следом, разумеется, потянулся и тот самый серый драндулет.

Следующий день. Около четырех часов дня

Золик оставил мерседес в подземном гараже и вышел на улицу. Оглянувшись по сторонам, он приметил пустовавшую скамейку на краю сквера и, не спеша, зашагал к ней.

Было сегодня приятно прохладно, солнце пряталось за свинцовой пеленой облаков, воздух был сырой от короткого ливня с грозами, прошедшего утром. Фердинанд то и дело взирал на прохожих, пытаясь вычислить переодетых полицейских, однако ни тайных агентов, ни серебристого автомобиля пока нигде не было видно. Вообще, в последнее время любая мелочь вокруг казалась ему крайне подозрительной, особенно после того, как неделю назад ему позвонили какие-то незнакомцы и предложили кругленькую сумму за эскиз Эуса. Золик, естественно, им категорически отказал, почувствовав, что это провокация, задуманная или сыщиками, или журналистами.

Всего в десяти метрах от скамейки и в пяти шагах от входа в метро стоял таксофон, но Золик не спешил им воспользоваться, так как опасался, что оперативники стоят где-то под боком и могут каким-нибудь специальным микрофоном записать его.

Посидев еще пару минут, Фердинанд, наконец, решился покинуть скамейку и пошел не к телефонному аппарату, как ожидали полицейские, спрятавшиеся в зеленой легковушке на дальнем конце улицы, а прямо к метро.

Арт-дилер спустился трусцой по лестнице, купил в кассе билет и устремился к платформе, постоянно оборачиваясь назад. Заскочив в электричку, прибывшую секунд через двадцать, он проехал две остановки, поднялся на поверхность и подошел к стоявшему поблизости таксофону.

Надеясь, что полицейские следопыты отстали от него, он снял поцарапанную трубку, вставил пластиковую карточку в аппарат и набрал номер Фредди Букмекера.

– Алло, это «Букмекер»?

– …Да, – после недолгого колебания ответил Фредди, – этот номер вам дал «Губа»?

– Именно. Вы не передумали насчет сделки?

– Нет, у меня серьезные намерения. Вас устроят триста пятьдесят?

– Я рассчитывал получить за нее как минимум четыреста пятьдесят.

– Не имея никаких гарантий, мне трудно принять такие условия. А если я предложу триста шестьдесят?

– Товар в очень хорошем состоянии, очень редкий экземпляр. Может быть, дотянем до трехсот семидесяти?

– Ну… – подумал Фредди, – ладно, пусть будет триста семьдесят. Я согласен. А вы сможете уладить и вопрос с провенансом?

– Я об этом позабочусь.

– Хорошо… А, как и где мы осуществим передачу?

– Тридцатого вы свободны?

– Да, до восьми вечера я доступен.

– Хорошо. До деревни Клитиц вы знаете, как доехать? Она находится в пятидесяти километрах к востоку от Калиопы.

– Да, я знаю, где это, – подтвердил Фредди.

– Очень хорошо. Ждите меня на выезде из деревни, поближе к дорожному знаку, со стороны леса. Там с одной стороны лес, а с другой – поле. Я предлагаю встретиться рано утром, пока там нет лишнего присутствия. Пять часов утра вас устроит?

– Да, без проблем.

– Отлично. Значит, пять утра на выезде из Клитица. Если я опоздаю больше, чем на двадцать минут, уезжайте. И еще – наденьте бейсболку. Если учуете какую-то опасность или поймете, что за вами следят, наденьте бейсболку так, чтобы козырек был сзади. Это будет для меня сигналом тревоги. Поняли?

– Да, я все понял.

– Рассчитаемся долларами, да?

– Да, конечно.

– Хорошо, договорились. Тогда встретимся тридцатого. А, и вот последнее – на чем приедете?

– У меня черный БМВ Х5, – ответил «Букмекер».

– Ясно. Тогда до встречи. До свидания.

Золик положил трубку, вытащил пластиковую карточку и пошел обратно к спуску в метро. Сделав несколько шагов, он остановился у канализационной решетки, наклонился, как будто хотел завязать шнурок, и незаметно для окружающих спустил карточку в одну из прорезей грязной решетки.

«Карту они вряд ли найдут, ее смоет, – зайдя в вагон и усевшись на потертое сиденье, начал рассуждать Фердинанд, – ну, допустим, они ее найдут. Докажут только, что я ему звонил… сам разговор-то они не могли записать. Они не знали, откуда и кому я буду звонить. Плохо будет, если они поймают Губу раньше времени, и он расколется… главное, успеть вывести деньги заграницу, тогда менты не смогут до них добраться. Эх, хоть бы тридцатого все прошло гладко… Интересная штука – столько времени прошло, а никто не заявляет, что эскиз его. Не верят, что он подлинник, что ли? Зря не верят…»

На обратном пути Золик решил немного изменить маршрут – он вышел на остановку раньше и оставшееся расстояние – километра полтора по кривой – прошел пешком по улицам, огибая сквер, у которого, как он догадывался, его подстерегали полицейские. Оперативники его все же засекли на подходе к подземному гаражу, в котором был припаркован его мерседес, но это уже не имело никакого значения, так как им не удалось сделать главное – перехватить столь решающий телефонный разговор.

20

Спустя два дня. Около половины восьмого вечера

Марио и Лиза, касаясь головами, лежали на большом полотенце на лужайке в центральном парке столицы и молча, смотрели на пушистые облака, медленно плывшие по тускнеющему небосводу, окрашенному переливающимися тонами голубого и розового. В листве буковых деревьев, ограждавших полукругом лужайку, прятались звонкоголосые дрозды и, если бы не комары и мошкара, то эту картину вполне можно было бы сравнить со сказкой. Не под силу, однако, было назойливым насекомым испортить хорошее настроение двух молодых людей.

– Марио, а ты когда-нибудь дрался из-за девушки? – лениво разглаживая свои густые черные локоны, спросила Лиза.

– Кажись, я дрался из-за всего, что только можно придумать, а вот из-за девушки, вроде, нет, – ответил Марио, глядя на молодую пару, прогуливающуюся по дорожке около лужайки.

– А из-за меня парни в школе дрались, я даже боксерские турниры устраивала – кто победит, тот будет меня после уроков домой провожать. Был один такой крепкий парень, он был выше всех на голову и всегда побеждал. Никто не мог его одолеть.

– Встречались? Шуры-муры у вас были?

– Мы с ним были, скорее, как брат с сестрой. Ну… пару раз, правда, получилось, как у взрослых… хороший был парень. Интересно, где он сейчас? Он был старше меня на год. Может, женился уже, детей имеет… не знаю.

– В последней моей школе тоже был один крупный парень, на год или два старше меня. Звали его Генри, и он считал себя самым крутым. Он вместе со своими дружками постоянно издевался над ботаниками, деньги у них отбирал, всякое такое… И случилась однажды история – одним прекрасным днем я шел мимо школьного двора и увидел, что Генри снова прижал в углу какого-то бедолагу и бутузит его. Эта сцена меня почему-то так сильно вдруг зацепила, так разозлила, я в тот день вообще был в скверном настроении. Да и у нас с ним до этого были, так скажем, некоторые трения. Вот я и крикнул Генри, чтобы он оставил парня в покое. Генри сначала сильно удивился, что я вмешиваюсь, а потом послал меня. Я еще пуще разозлился и тоже обматерил его. Генри это не понравилось, и он пошел на меня, думал, что навалю в штаны и убегу. Не тут-то было. Подошел ко мне, замахнулся ударить, но не попал. Ну, я, понятное дело, специального приглашения ждать не стал и двинул ему аккурат в челюсть. Он пошатнулся, отступил назад от неожиданности, ну, тут и начался классический мордобой…

– И кто победил? – спросила Лиза, глядя на Марио с любопытством.

– Справедливость победила, Лиза. То есть я, – улыбнулся разносчик пиццы, – правда, пару недель мне пришлось прятаться от корешей Генри, так как они хотели мне отомстить, кости переломать, но я увернулся… как всегда. Ой, знала бы ты, как я ненавижу трусов, которые строят из себя больших смельчаков…

– Ты всегда заступаешься за слабых?

– Да нет, Лиза, я отнюдь не борец за справедливость. Особой жалости этот ботаник во мне как-то и не вызывал, скорее равнодушие. Я думал только о Генри и о том, как меня бесят такие ничтожества, как он… справедливость ведь нужно творить осознанно, иначе получится хуже, чем несправедливость. В моем случае просто все удачно совпало.

– А если я попаду в беду, ты за меня заступишься? – ухмыльнулась Лиза.

– Конечно, Лиза. Прискачу на белом коне, одетый в рыцарские доспехи, и спасу тебя от дракона.

– Эх, на словах все смельчаки…

– Ну, если, не дай бог, что случится, тогда убедишься, что я не шучу. Но давай пожелаем себе, чтобы беды всегда обходили нас стороной. Тьфу, тьфу!

– Я бы пожелала сейчас оказаться на морском берегу. Я в этом году нигде не отдыхала.

– Я бы в Италию съездил, в Милан. Познакомился бы со своей итальянской родней, а то я их видел только на старых фотографиях.

– Ты бы там мог сойти за местного. Черные волосы, темные глаза – ты прямо вылитый итальянец.

– И имя тоже итальянское, – улыбнулся Марио.

– Я в Италии два года назад была, в Риме. Одна итальянская компания предложила мне сняться для их каталога с нижним бельем. Я и согласилась – и деньги заплатили, и на экскурсию съездила. Колизей, Пантеон, Собор Святого Петра, Площадь Навона – все увидела, везде снялась. Больше всего мне понравился Фонтан Треви. В следующий раз я тебе покажу фотографии.

– Белье из каталога не продемонстрируешь? – засмеялся разносчик пиццы.

– Ты меня, по-моему, и в белье и без белья уже успел рассмотреть!

– Это верно, я бы тоже тебя нанял, если бы делал каталог.

– Ой, какой комплимент, господин Вегерс, я сейчас вся покраснею!

– Я не предполагал, что тебя что-то может заставить покраснеть, Лиза.

– Не такая я и бесстыжая, как ты думаешь. Да и я, в отличие от некоторых, не прячусь за маской нравственности. Я такая, какая я есть, оправданий себе не ищу. Если бы я жила в каком-то идеальном мире без изъянов, тогда мне было бы стыдно. А так – жизнь меня ставит в какую-то ситуацию, ну, я и действую в соответствии с ней.

– Жизнь нас всех ставит в определенные ситуации, Лиза. Я ведь тоже далек от идеала, ты знаешь.

– Чего-то мы слишком много философствуем. Я предлагаю полежать еще немного и потом пойти поужинать, пока комары не поужинали нами.

– Предложение принимается. Так вдруг захотелось пивка… А потом что будем делать?

– Я тебя отвезу домой, может, решу ненадолго к тебе подняться, а потом вдруг не захочется возвращаться так поздно…

– Правильно, что не захочется. Даже если захочется, я тебя все равно не отпущу.

– Ой, Марио, что же мне тогда остается делать? Придется у тебя заночевать.

– Ничего, не пожалеешь. Гарантирую тебе бессонную ночь и океан горячих страстей! – улыбнулся Марио и страстно поцеловал черноволосую красавицу в губы.

– Ах, ах, я уже прямо таю, полуитальянский любовник ты мой…

Тридцатое августа. Около четырех утра

Фердинанд Золик ехал на восток по пустовавшей магистрали, в сторону деревни Клитиц. Он то и дело поглядывал в зеркала заднего вида, следя за парой автомобильных фар, не отстававших от него с самого выезда из столицы. Подозрительная машина держалась на стабильной дистанции, не отрываясь больше, чем на пятьсот метров, и не пытаясь обогнать арт-дилера.

До деревни оставалось все меньше и меньше километров, а фары преследователей продолжали отсвечивать в зеркалах Золика. Он крепко сжимал руль и размышлял над тем, что делать дальше – изменить маршрут прямо сейчас и сделать крюк, чтобы отделаться от сыщиков, или проскочить Клитиц и после этого совершить обходной маневр.

Арт-дилер в итоге выбрал второй вариант и продолжил движение; вскоре в темноте блеснул большой прямоугольный указатель с названием деревни.

Указатель мелькнул за окном водительской дверцы и остался за спиной, длинной нитью пронеслись и спящие деревенские дома, выстроившиеся вдоль дороги. Фердинанд снова посмотрел в зеркала, чтобы проверить, не потерялась ли из виду пара огоньков – оказалось, что нет.

Впереди, по правую руку, на фоне необъятного ячменного поля, одиноко торчала бензоколонка, а за ней, примерно в километре, стояла эстакада-развязка, дробившая дорогу на несколько дополнительных полос.

Преодолев километровый отрезок и оказавшись на эстакаде, Золик вдруг надавил на педаль газа и, резко ускорившись, помчался по полосе, ведущей на север. Машина, преследовавшая его, быстро начала отставать. Попыток нагнать водителя мерседеса ее экипаж решил не предпринимать.

Никем не замеченным остался лишь третий автомобиль, скрытно двигавшийся все это время следом за полицейскими. Им управлял напарник частного детектива Влада Отиса, Томас, которому было поручено наблюдать за домом арт-дилера всю ночь. О том, что Золик пытается отделаться от нежеланной компании, он понял из переговоров оперативников по радио – в его машине, наряду с прочими хитроумными приборами, имелся и сканирующий приемник, позволявший прослушивать полицейские радиочастоты.

Томас услышал, что сыщики, преследовавшие арт-дилера, просят дорожные посты незамедлительно сообщать по рации, если они засекут Золика, и, посчитав, что нет смысла продолжать гнаться за полицейскими, припарковался у бензоколонки на выезде из Клитица и стал внимательно слушать радиоэфир, ожидая новостей от постовых.

Фердинанд, постоянно глядя назад, в этот момент несся по направлению север-запад, по дороге, огибавшей лес на левой стороне магистрали. Преодолев километра три и убедившись, что полицейские потеряли его след, арт-дилер сбавил скорость, съехал с асфальтовой дороги, ориентируясь по заросшим развалинам средневековой крепости, и углубился в темень леса, петляя по кривой тропе, вьющейся между деревьями.

Золик остановился между деревьями, так как дальше можно было двигаться только пешком, заглушил двигатель и выключил фары. Выйдя из своего мерседеса, он накидал на него несколько попавшихся под руку больших веток, пытаясь замаскировать его, и с небольшим ранцем за спиной отправился к самодельному тайнику посреди леса, метрах в трехстах пятидесяти по прямой от указателя, обозначающего выезд из Клитица.

Очутившись на маленькой поляне, арт-дилер присел на корточки у большого поваленного дерева, прислушался и, убедившись, что вокруг никого нет, вынул из ранца компас. Определив южное направление, он отсчитал десять шагов и осветил фонариком гнилой пень, прикрытый кустарником.

Снова уверившись, что кроме него в лесу никого нет, Золик надел рабочие перчатки, достал из ранца складную лопатку и, убрав лишние ветки, начал раскапывать землю у пня. Отрыв лишний слой земли, он нащупал бумажный пакет и вытащил его. Удостоверившись, что эскиз нагой девицы, завернутый в два слоя толстого полиэтилена, находится в целости и сохранности, он спрятал его вместе с лопаткой в ранец и, оглядываясь по сторонам, отправился быстрым шагом к магистрали, ориентируясь по стрелке компаса. До встречи с покупателем по кличке Букмекер оставалось совсем немного времени.

Томас, сидевший в своей машине, заметил, что со стороны столицы появился темный внедорожник и, съехав с трассы, остановился у опушки леса, приблизительно в семистах метрах от бензоколонки. Помощник детектива взял с заднего сиденья прибор ночного виденья и стал наблюдать за подозрительной машиной.

Водитель внедорожника – в окуляре оптического прибора можно было различить очертания БМВ со столичными номерами – выключил фары и повернулся головой к лесу, как будто пытаясь разглядеть что-то или кого-то среди зарослей.

Было уже пять часов десять минут. Мужчина за рулем БМВ продолжал всматриваться в гущу леса и напряженно считать минуты. Вдруг из расшевелившихся кустов выбрался мужчина в спортивном костюме с ранцем за спиной – в нем Томас узнал Фердинанда Золика – и подошел к водительской дверце внедорожника, недоверчиво стреляя глазами влево и вправо.

– Тебя не вычислили? – заскочив в машину предпринимателя Фредерика Моро, более известного как Фредди Букмекер, спросил Золик.

– Нет, я ничего подозрительного не заметил, – покачал головой водитель, – можно посмотреть на рисунок?

– Да, конечно, – арт-дилер достал бумажный пакет из рюкзака и развернул его.

– О, класс, – подсвечивая эскиз маленьким фонариком, воскликнул Моро, – вот как выглядит девочка, которую все ищут. Шикарно…

– Вот и провенанс, – Золик достал из рюкзака тонкую картонную папку с документами, – бумаги сделаны по высшему разряду.

– Хорошо, я сейчас достану «билеты на концерт». Триста семьдесят, да?

– Да.

Моро вышел из машины, оглядываясь по сторонам, открыл заднюю дверцу и вытащил увесистый черный полиэтиленовый пакет, скрытый в нише под полом багажника.

– Вот, все сотенные, – Букмекер сел обратно на водительское сиденье и передал черный пакет с толстыми пачками банкнот арт-дилеру.

– Да, хорошо, – Золик взял одну из пачек и вытянул произвольную купюру номиналом в сто долларов, чтобы проверить, не подсовывают ли ему фальшивки.

– Ну, вроде, это все. Я не видел тебя, ты – меня.

– Разумеется. Ладно, ни пуха, ни пера, – арт-дилер убрал черный пакет в свой ранец, вышел из БМВ и юркнул обратно в лес.

Фредерик Моро вложил рисунок обратно в пакет, запихал его в черный кейс с двойными стенками и, убрав его за водительское сиденье, завел двигатель.

Помощник детектива увидел, что БМВ трогается с места и возвращается на трассу, и тоже повернул ключ зажигания.

«Неужели Золик только что передал ему картину? – размышлял Томас, поехав следом за внедорожником, взявшим курс на столицу, – вот удача-то! Шеф будет доволен… так, Золик вернулся в лес… может, его мерседес на другой стороне леса стоит… впрочем, это сейчас не важно. Главное – понять, куда этот тип едет… и кто он…»

Не догадываясь, что его аферу совершенно случайно раскрыл частный детектив, артдилер вышел обратно к пню, засунул пакет с деньгами в тайник, в котором до этого хранился эскиз, старательно замаскировал его ветками и отправился к мерседесу.

С востока проступал рассвет, плавно приподнимая черную пелену мрака и накрывая рощу тусклым сказочным сиянием, веяло свежей прохладой, звонко распевались птицы. На смену ночи приходил день, обещавший принести некоторым людям поистине потрясающие новости.