Текст книги "Брутфорс 5 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Слушай! – подумав, сказал Гиги. – Я кое-кого знаю, кто может тебе помочь. Причем и с тем, и с другим. Вот прямо идеальный вариант, и он сегодня здесь. Точно. Мы вместе ходили обедать, а он всегда прощается на обратном пути, когда домой идет. Пойдем прошвырнемся этажом ниже. Если ты закончил охотиться на сушки.

С сушками он, конечно, прикололся, потому что со своего места я и не смог бы достать до пакета. Я тут же отставил пустую чашку и выразил готовность идти. Даже не спросил к кому, а какая разница? Какой бы ни был этот человек, он сидит в инженерном корпусе, а это что-нибудь да значит.

Спустились мы не на этаж, а на два – и еще два остались ниже. Сколько же всего прячется внутри инженерного корпуса! В инкубаторе столько нет, я проверял. Прошли по коридору, освещенному веселыми зелеными и белыми лампочками, подошли к двери с загадочной надписью «Триада». Гиги постучал, изнутри что-то невнятно пролаяли, что Гиги посчитал приглашением войти, и открыл дверь, оставшись у меня за плечом.

Кто сидел внутри, я разглядеть не успел, потому что из комнаты что-то вылетело, ударило меня в лицо и рассыпалось искрами. А потом искрами рассыпался я.

Глава 23

Очнулся я лежа на черном кожаном диване внутри заветной комнаты. Диван был коротковат и ноги у меня слегка свисали. В центре комнаты на стуле сидел Гиги и пытался унять кровь, идущую из носа. Собственно кровь уже не шла, но Гиги все равно сидел с запрокинутой головой, прижимая салфетку к ноздрям. Это я, наверное, его затылком приложил, когда падал, подумал я.

Над Гиги возвышался длиннющий персонаж, у которого, похоже, локтей и коленей было в два раза больше, чем надо. Его хотелось сложить в коробку, настолько он был похож на конструктор. Был он по ощущением чуть постарше Гиги, но не сильно, хотя разглядеть его в полумраке было не так легко.

Говорил он хрипло и при этом как-то странно присвистывал. Шагающий свиристель, мысленно хихикнул я.

– Ты зачем органика притащил? – ругался персонаж на Гиги. – Я что, тебе не говорил, что их нельзя сюда водить?

– Ге говорил, – прогнусавил Гиги. – Я ге думал…

– Не думал он, – проворчал персонаж и покосился на меня. – И что теперь делать? Искусственное дыхание? Я не умею. А если его опять стукнуть? Он станет фиолетовый?

– Доктора позовем, – предложил Гиги, отнимая салфетку от лица. Кровь носом у него больше не шла, только размазалась над губой.

– Не надо доктора, – отозвался я с дивана и сел. – Со мной все нормально.

– Ага, я вижу, как нормально, – с некоторым облегчением произнес персонаж. – Я Арсений. А ты мой гость, но тебя никто не звал, так что извини за нетеплый прием.

– Ничего, – потер я лоб. – Я жив.

– Голова кружится? – Арсений неубедительно изобразил заботу.

– Вроде нет.

– Ну класс тогда. Чего пришли, не просто же так? Никто ко мне без дела не спускается.

– Мы посоветоваться. И познакомиться. Гиги сказал, что ты специалист. А кто на нас прыгнул?

– Не, сначала ваш вопрос. Потом покажу всё, если надо будет.

С пятого на десятое я изложил наше дело, пытаясь не отвлекаться на нору Арсения. А нора была знатная. Я б так жил. Вот в тот шкаф я бы с головой залез, если бы хозяин позволил.

Половина комнаты изображала старорежимный уют: диван, на котором я лежал, но теперь уже сидел, стул-качалка Гиги, и хорошая качалка, Гиги даже не вертанулся с нее, хотя голову свешивал назад самым опасным образом, и здоровенный фикус, который вообще не должен был выжить в этой темноте, однако смог. Другая половина была для работы: рабочее кресло, экран, высокая одноногая подставка, на которой валялись две пары рабочих очков, маленький загончик, отдаленно напоминающий рабочий зал инженеров. И загадочный шкаф, нижний ящик которого прямо-таки намекал на что-то ценное. Туда можно было запихать и меня целиком.

– Угу, – Арсений почесал в затылке и плюхнулся на диван, рядом со мной, вытянув ноги в бесконечность. – Это вы удачно зашли. По адресу, можно сказать. Значит, смотри, какая штука. Я тут работаю младшим исследователем. Официально тема моих исследований – «Анализ возможностей концентрированной органики в малых системах».

Гиги хихикнул.

– Да, – поморщился хозяин. – Название идиотское, но зато в него можно подпихнуть что угодно. Про ваши эксперименты я наслышан, все хотел сгонять в инкубатор поглядеть, как вы выгнали органику в материальность, но закопался и забыл.

– А почему в малых системах?

– Да просто. В больших не протолкнуться, слишком много денег крутится, а в малых почти нет конкуренции. Там всякие бракоделы, да еще инкубаторы.

– Чего это ты против инкубаторов имеешь? – прищурился я.

– Вообще ничего. Поэтому я вас разделяю. Отдельно бракоделы, отдельно – инкубаторы. Но сколько их этих инкубаторов! Мало же.

– Мало, да, – признал я.

– Вот. Покажете при случае ваш оргудав? Мне все уши прожужжали.

– Дадим. Можем даже произвести для тебя именной экземпляр, если договоримся.

– Ну это лишнее, зачем он мне? Я так, поглядеть. Чего она там, элементы производит? Я лучше готовые возьму, мелочь делать не люблю, – махнул рукой Арсений. – В общем, так. Я по факту занимаю среднее положение между вашими результатами и нашими ткачихами.

– Какими ткачихами? – не понял я. А потом как понял!

– У которых гнездо на Плющихе.

– Может, там у ней гнездо! – пропел Гиги, который, пока мы знакомились, нашел у Арсения еще и бутылку воды. Намочил свою салфетку и привел лицо в порядок.

Хозяин подземелья метнул на него сердитый взгляд, но продолжил.

– Вы вывели органику в материальность и превратили ее в инструмент. Но одновременно вывели ее из собственно органического обращения, так? Она ведь в таком виде не может больше встраиваться в системы?

– Да, – признал я. – Но и задачи такой не ставилось.

– Ок, я разве против? Пусть так. А наши дамы делают из органики уплотненную версию. Что делает ее отличным материалом, но с которым надо потом работать. Поэтому вам надо всё, что вы там накреативили, перегрузить к вам или как-то обработать на месте. Это другой край спектра. А я посередине – то, чем занимаюсь я, – представляет собой готовые узлы. Они все еще органические, их можно ставить внутрь крупных систем. Но при этом они не материальные как ваши, и не такие универсальные, как то, что делают тетушки.

– А прыгнуло-то на меня что? – я решил, что пора уже выяснить главное.

– Да вот такой узел и прыгнул. Ты ж органик, он рванул с тобой общаться.

Тут я заржал, вспомнив про историю в демозале, когда на нас обвалился целый пласт похожего материала.

– Что? Уже было такое? – улыбнулся Арсений. – Если бы ты не был органиком, ты и не почувствовал ничего. Вон Гиги больше тебя пострадал, когда ты всей тушкой на него обвалился. Еще скажи спасибо, что у меня только один узел в работе был, а прикинь, если бы на тебя несколько штук напрыгнуло.

– Спасибо, – ухмыльнувшись, сказал я. – А вот скажи теперь, можешь ли ты нам чем-то помочь с нашими пирогами?

– Напрямую? Даже не знаю. Ну хочешь подойду, когда вы всю эту байду собирать будете? Вы же здесь, наверное, будете этим заниматься. Может, подкину чего?

– Мы пока к сборке не приступали. Не можем придумать, как нам вывезти материал с Плющихи, поскольку такие большие фрагменты еще никто никогда оттуда не вывозил. Уже думаем, не попросить ли в аренду их волшебную машинку и не напечатать ли прямо здесь.

Арсений посмотрел на меня задумчиво.

– Это вся ваша проблема на данный момент?

– Прямо сейчас да. Если только наши ничего не придумали, пока я тут валялся.

– За пять минут такое не придумывается. С этим я помогу. Правда, придется мне с вами ехать, потому что это мое оборудование, и учить вас с ним работать я не буду.

– Ура! – обрадовался я. – Что буду должен?

– Подаришь оргудав, – отрезал Арсений.

Люблю системщиков. Полчаса назад он поплевывал свысока на наше изделие, а теперь подавай ему экземпляр. А и подарим. Нам не жалко. Надо будет еще штук пять сделать, только непонятно когда этим заниматься.

– А когда ты сможешь? – коварно спросил я.

– Завтра, – Арсений поднял глаза к потолку, как будто там были нужные числа. – После обеда. Заходи за мной и поедем.

Быстро распрощаться не вышло. И я не пожалел, что пришел вместе с Гиги, потому что тому характер Арсения был известен гораздо лучше. Как я понял, Арсений был склонен к резким телодвижениям, шапкозакидательству и унынию. Например, аппарат, который он собирался завтра везти с собой, не имел никакого корпуса, и выглядел, как недостроенный дом в пустыне. Для полного сходства только строительных дронов над ним не хватало.

Когда мы, с подачи Гиги, который решил подготовиться к завтрашней поездке, это обнаружили, Арсений затосковал и заявил, что ехать никуда нельзя, и что он слишком загружен, чтобы заниматься нашими делами. Но когда Гиги немедленно предложил прогуляться наверх и выбрать корпус из учебных запасов инженерного корпуса, Арсений воспрял духом и ломанулся туда впереди нас. Мы за ним еле успели.

Склад находился на уровень выше нас. Я ожидал увидеть там комнату типа той, в которой мы ремонтировали роботов, но обнаружил целый ангар, разобраться в котором без посторонней помощи было невозможно. К счастью, помощь нам предложили: старый усатый хозяйственник, не вздрогнув, запросил размеры, потом номер моего задания и… отказал! Потому как моя домашка требовала обращения через инкубатор, а не напрямую сюда.

Арсений забился в истерике, хлопнул дверью и отбыл к себе. Я потоптался на месте, ожидая какого-нибудь чуда, но чудо не понадобилось. Гиги на голубом глазу переквалифицировал задание на себя и провел его как обучение андроидов. Усатый хозяйственник посопел, спросил меня, а точно ли в нашей группе есть андроид, но когда я перекинул ему список группы, и он уверился, что с нами учатся целых два андроида, то все самым волшебным образом изменилось.

Хозяйственник, на нагрудном бейдже которого красовалось имя «Бункер», повеселел и отправил наш запрос в недра склада. Я прочитал, но не понял, надо ли уже обращаться по имени, и решил пока обойтись, поскольку знакомиться мы не стали. Но, пока мы ждали прибытия нужного корпуса, завскладом соскучился и решил придать беседе новый поворот. Он ткнул пальцем в бейдж и похвастался, что это его настоящая фамилия. И что так и надо к нему обращаться.

– Да, Бункер, мы знаем, – кивнул Гиги.

– А он не знает, – ткнул теперь пальцем в меня Бункер.

– Теперь знаю, – заверил его я.

– Вот то-то же!

Некоторое время пообсуждали имена – бесконечная тема, в каком-то смысле лучше погоды, Гиги похвастался, что поголовье малых роботов в честь него зовут Мимигами, Бункер не понял, как из Гиги получились Мимиги, но сама идея ему понравилась, и он стал размышлять, кого бы ему теперь назвать Бункером.

Я вежливо заметил, что на эту роль тянет весь склад, и Бункер стал хохотать, хлопая себя по коленям. Заглубиться в тему нам не удалось, потому что прибыл корпус.

Наконец окно выдачи замигало, Бункер открыл его, получил наш заказ и торжественно вручил нам.

Гиги осмотрел деталь, предположил, что тот подойдет и на всякий случай уточнил у Бункера, сколько он еще пробудет на месте. Бункер заверил, что по такому случаю он задержится на полчаса, а если что, завтра он в любом случае выйдет пораньше, потому что должны привезти новые ремонтные коврики. И показал какие.

Штука оказалась роскошной, если бы я сейчас что-нибудь материальное чинил, я бы от такого не отказался. По сути это был плоский дрон с магнитной поверхностью, на который можно было класть инструмент и держать под рукой. А ковриками их звали за форму. Гиги тоже одобрил новинку. Предыдущая версия не выдерживала ничего тяжелее полкило, а эта должна была быть получше.

Напоследок Бункер нас строго предупредил, что если корпус нам не подойдет, чтоб мы не бросали его где ни попадя (знает он нас), а вернули бы на склад. Мы поклялись страшной инженерской клятвой беречь все на свете предметы технической культуры и отбыли вместе с корпусом к Арсению.

А когда дошли, Арсений нам обрадовался так, как будто всю жизнь мечтал дооформить свой переносной накопитель в законченный и транспортабельный вид. Корпус, к счастью, подошел как родной. Мы еще час гоняли его на узлах, поскольку мне захотелось удостоверится, что накопитель Арсения умеет укладывать в себя крупные вещи. В процессе я еще раз получил в лоб от сбежавшего узла, но, к счастью, не так сильно, как в первый, и только один раз, потому что потом Арсений со вздохом перешел на эксперименты со стабилизированными версиями, которые так бодро уже не скакали.

Узлы Арсения были гораздо крупнее, чем всё, что делали мы в инкубаторе, но ни один из них не был самостоятельным, как все то, что производил Антон с Зимой. Чисто служебная вещь. Я поинтересовался из вежливости конструкцией, но Арсений только отмахнулся: потом, потом.

Наигравшись в накопитель и убедившись, что все работает, мы еще раз договорились на завтра и выкатились в сторону ужина.

С ужином мы припозднились, но под занавес заявились не только мы с Гиги, но и все наши: и Мавр, и Оба, и Хмарь с Олич, и даже Питон с Анеуш.

На раздаче мы образовали приличную очередь, и пока Анеуш раздумывала, не взять ли ей последний кусок трески или все-таки курицу, я воспользовался паузой. И спросил Хмарь, не нашли ли они средства перетащить ее изделия к нам. Она грустно сказала, что нет, но есть надежда. И тогда я обрадовал ее, что средство я нашел и завтра мы им воспользуемся.

Хмарь завизжала, повисла у меня на шее и тут же стала упрекать, почему я ней ничего не сказал. А я что, я же только что с этим разобрался. Буквально полчаса назад.

Мы так увлеклись друг другом, что чуть не пропустили очередь. Благо, выбирать особо было из чего, поэтому мы забрали курицу с рисом, налили чаю и двинулись к столам.

Столовую уже начинали убирать, поэтому мы собрались за одним столом, чтобы не мешать. Мы с Хмарь, Олич и Оба с одной стороны, а остальные с другой. Всем, кроме Анеуш досталась курица, а она все-таки решилась на треску.

Тут меня укусила совесть, и я признался Хмари, что на самом-то деле это решение нам Гиги посоветовал. Хмарь рассыпалась в благодарностях, а я похвалил себя за предусмотрительность: сейчас между ними стол, а через стол на шее от восторга не повиснешь. А то с Хмарь станется.

Гиги тоже одолела честность пополам с точностью, и он переадресовал восторги Хмарь Арсению, который поедет с нами завтра. А сам он не поедет, потому что он там низачем не нужен.

Все устраивалось как нельзя лучше.

Глава 24

Перевозка материалов Хмари прошла без проблем, Лариса с облегчением с нами простилась и, кажется. заперла за нами дверь на замок. По-моему, мы старушек изрядно утомили, хотя они тоже извлекли некую пользу и подписали с Хмарью разрешение использовать ее изделие.

Штука получилась дивной красоты. Материал работал в обе стороны в автономном режиме, отслеживая активность снаружи и изнутри. Идеально! То, что было нужно. Недостатком его было то самое ограничение, о котором говорила Олимпия. С нашими возможностями можно было задать ей параметры только в момент изготовления ткани.

Следующие две недели мы потратили на сборку нашего прекрасного изделия, и даже попытались внедрить какое-то подобие управляющего блока, чтобы хоть как-то управлять защитной тканью. Честно говоря, нам больших успехов мы не достигли, хотя и стали в инженерном корпусе почти своими.

Смотреть на наши деяния заходили и Гиги, и Арсений, и даже Бункер, с которым мы почти подружились. Он официально переименовал свой склад в Бункер №1 и очень этим гордился. Его сменщик по имени Короткий неделю бубнил, что его имя тоже должно стоять на двери, но Бункер заявил, что «Короткий Бункер» – это курам на смех и категорически отказал.

И наконец наступил день Х! Мы притащили в инженерный зал Красина, чтобы показать наше изделие. Специально для него прикатили преподавательский стул, который нам одолжил Лодкин, и установили его на точке наблюдения.

Нам реально было чем гордиться. Мы накрыли модель библиотеки нашей защитной конструкцией и включили деморежим. Под такое дело мы даже натащили внутрь свежих, нестабилизированных элементов (правда, слабеньких, чтоб никто не вырвался), чтобы показать наше изделие во всей красе. Мы с Обой сотворили несколько страниц документации и приложили образец Хмаревой ткани. В общем, если Красин собирался где-то использовать нашу штуку, то он мог это делать с известной гордостью.

Хмари как самой красивой мы доверили произносить презентационную речь, а мы просто стояли рядом. Демонстрация прошла идеально: наши полоумные элементы тенями носились внутри, под это дело мы им даже ячейки порушили, чтобы изобразить внутренний крах, а снаружи на стенки напрыгивала имитация внешних угроз.

Главной фичей, конечно, была ткань Хмари. Хотя мы и не смогли добиться нормального управления тканью, зато смогли привернуть к ней сборщик информации об угрозах, которым подвергается библиотека внутри с пересылкой отчета на нужный адрес.

К моменту презентации мы перенастроили отправку на адрес Красина и в момент демонстрации наша прекрасная конструкция начала общаться с Красиным напрямую.

Я был уверен в успехе. Я точно знал, что никто из наших такого не сделал. Наш концепт был на голову выше всего, что сделали мои сокурсники. Питон и Килик, которые забрели к нам на последнюю фазу испытаний, с этим не согласились, но сказали, что за зрелище переливающейся ткани можно все простить. В конце концов наша система (первая, между прочим, созданная нами система! Хоть и неполноценная) смотрелась шикарно. А что еще надо?

Сдавали мы последними через неделю после близняшек Фа и Соль, которые тоже подзадержались с этим заданием. И я ничуть не сомневался, что зачет нам выставят сразу на презентации, ну и на этом проект можно было бы закрыть.

Однако сразу все пошло не так. Красин скривился еще на середине речи Хмарь. Потом с недовольным лицом прочитал оба сообщения, что прислала ему наша система. Складывалось ощущение, что он с трудом дослушал и досмотрел всё, что мы хотели ему показать.

Я судорожно перебирал в голове причины, по которым наш полоумный препод решил себя так вести. Что не так-то? Наша конструкция гораздо лучше, чем всё, что приносили другие. Наконец он перестал корчить рожи и вынес вердикт.

– Попса! От вашей команды Риц я ожидал большего.

Не, ну на этот фокус я не куплюсь.

– Профессор, а можно конкретней? Вот ТЗ. Мы должны были обеспечить одновременную внутреннюю и внешнюю защиту, и вот она перед вами. Что не так?

Я не стал напоминать, что у других внешняя и внутренняя защита была часто идентичной, как он сам и советовал, и даже не пыталась имитировать реальность.

– Не так примерно всё, – хмыкнул Красин. – Угрозы вы сгенерировали сами.

– Мы использовали модели реальных, – вступился за наше творение Оба.

– Да, но месячной давности.

– Ну как начали делать, так и взяли на тот момент, – огрызнулся я.

– Я об этом и говорю. Ладно. Зачет за эту поделку я поставить вам не могу, развернутый разбор пришлю позже. Перегрузите ее в общее хранилище. Раз уж вы не воспользовались моим предложением по созданию упрощенной версии, а изобразили смесь бульдога с носорогам, будьте добры соответствовать. Переделаете по комментариям и придете снова. И отключите свою шарманку, она мне уже третье письмо за пятнадцать минут прислала.

На этом он поднялся и вышел из зала.

Это было настолько обидно и несправедливо, что я не находил слов. Хмарь разрыдалась.

Два дня мы ждали комментариев к зачету. Весь курс знал о нашем провале, и это было хуже всего. Кое-кто искренне сочувствовал, а кто-то откровенно злорадствовал. Но хуже всего было ощущение собственной вины. Это я отговорил своих использовать лайфхак Красина и втравил их неизвестно во что. Сейчас у нас на руках было дивной красоты некоммерческое поделие, приткнуть которое было некуда.

Наконец пришли комментарии Красина. Там было все, что я ожидал, и даже больше. Он заметил, что ткань наша настраивается одноразово, и перепрофилировать ее в динамке невозможно. Более того, в общей структуре не предусмотрено место под управляющий блок. Если бы мы хотя бы обозначили место для него, он бы выставил нам зачет. Но так как мы попытались скрыть главную уязвимость, то такое безответственное поведение он никак пропустить не может. Поэтому в зачете нам отказано. Пересдача. И перестал выходить на связь.

А еще через неделю под самый конец учебного года нам пятерым, включая Софью, пришло сообщение из деканата. Пересдавать зачет нам предстояло комиссии, поскольку предподаватель, ведущий наш предмет, не может у нас его принять. Комиссия была назначена на 23 июня. Следом за этим письмом пришло следующее – о недопуске к сессии. Логично, чего-то такого и надо было ждать.

Как будто этого было мало, на следующий день пришло письмо из администрации о выселении из общежития на лето всех, кто не сдал сессию в срок. Прекрасно. Просто прекрасно. Самое ужасное, что даже если представить, что мы как-то разрулим ситуацию с сессией и общежитием, я понятия не имел, как переделывать нашу конструкцию. Мы выложились на ней полностью.

– Ну и как ты себя чувствуешь, хвостатая сволочь? – гневно спросил меня Мавр, когда мы в очередной раз корпели в инкубаторе над текучкой.

– Как? – холодно спросил я.

– Это ведь твоя идея была наплевать на лайфхак Красина! Он нам этого не простил!

– Зная отношение Красина ко мне, он нашел бы к чему докопаться.

– И что мне теперь делать? Я реально рассчитывал на общежитие летом, чтобы в инкубаторе работать. А теперь что? Ты-то у нас богатый мальчик, поедешь к бабушке в особняк.

– Какой еще особняк?

– Да тот приятный дом на берегу.

– Тебе завидно?

– Да, завидно! Почему я огребаю проблемы из-за тебя.

– Послушай… – вступилась Хмарь.

– Не желаю ничего слушать! Любовнички! Спелись тут! Ты-то хоть с тканью нормально выступила, а я?

Мавр вскочил, хлопнул дверью и ушел.

Как бы не были обидны его обвинения, ответить мне ему было нечего. Оба молчал, но я чувствовал, что он думает примерно то же самое. Я уже знал, что ему тоже предстояло возвращаться домой из-за отмены общежития, а, учитывая растущие сложности с перемещениями, он рисковал застрять там надолго.

Все это было на редкость отвратительно. Жаловаться мне было некому, я только был благодарен Хмари за то, что хотя бы она меня ни в чем не упрекает.

В довершение всего бардак с выплатами за авторские элементы только возрастал, и я в полной мере оценил старую шутку «чтоб ты жил на одну зарплату». Я уже привык к приятным надбавкам и строил планы на будущее.

Добило меня письмо отца, поздравляющее меня с днем рождения. В свойственной ему манере он напомнил, что первая часть условий получения трастового фона выполнена: мне исполнилось двадцать пять лет. Теперь дело за второй, за законченным высшим. Ага, с этой штукой как-то не складывается. Я начинал понимать Кулбриса, который сорвался и скрылся в наших снегах. Должно быть, его тоже все достали.

* * *

В Министерстве кипела работа. Рядовые сотрудники понятия не имели, что объявленный статус кризиса элементов – это победа руководства и превосходная альтернатива. Для них же новый незнакомый статус требовал множества телодвижений, без которых они с удовольствием бы обошлись.

Кое-кто ожидал, что объявление кризиса станет концом карьеры новоиспеченного замминистра Надежды. Но это проклятая тетка обернулась лисицей и возглавила направление выхода из кризиса. Поскольку Север получил статус территории, возглавляющей работы по выходу из него, сделать предстояло много чего.

Единственным понятным для рядового персонала моментом стал отчет Радия об общих успехах инкубаторов. На конец мая было заменено около 80% проблемных элементов, что давало основания на относительно быстрый выход из кризиса.

Ходили слухи о скорой легализации пиратской библиотеки диффузной зоны. Такое происходило впервые, но даже люди, далекие от темы, предполагали, что это жжж неспроста, и процесс этот начался не вчера.

Зато скучать не приходилось никому, даже отпуска на июнь-июль отменили. А праздник по случаю 50 лет со дня введения общей валюты перенесли на сентябрь. Что как бы обозначало дату, к которой начальство планировало все разгрести.

Для полноценного кризиса это было невероятно оптимистично, но в полном объеме никто информацией не владел, поэтому народ размышлял, удастся ли получить отпуск в августе и куда в это время можно поехать, не толкаясь локтями.

Надежда тоже была довольна. Она не ожидала, что процесс пойдет так быстро, но когда Гелий известил ее о том, что Красин отбыл на Восток заниматься их несчастной библиотекой, она поняла, что время пришло.

И пришло с такой скоростью, что работать приходилось по двадцать часов в сутки. Она даже стала ночевать в кабинете и возблагодарила администрацию за предусмотренную личную душевую. Вовремя она получила повышение, в комнате вестниц ничего подобного не было. Для рядовых сотрудников душ был один на этаж, а мысль о том, чтобы стоять туда в очереди с полотенцем на плече, не грела ее ни одной секунды.

В общем, ей было за что благодарить профессоров, она подозревала, что без них эта история бы так не развернулась. В субботу они снова ждали ее в своем странном баре, и она мучительно пыталась сообразить, что хорошего она может предложить в ответ.

* * *

Гиги почти закончил свой отчет об адаптации андроидов к совместной деятельности с людьми. Особенно ему удался пункт о преодолении инструментальной зависимости, в котором он опроверг мнение о том, что андроид не может самостоятельно определиться с качеством взаимодействия и будет постоянно терзать своих создателей насчет поднастройки.

Единственное, что ему мешало триумфально завершить работу, это внезапно проваленный зачет группой Рица. Какая-то там случилась ерунда, причем вроде бы с той самой штукой, в которой он косвенно принял участие. Гиги надеялся, что ситуация сама собой рассосется и подождал несколько дней, но этого не произошло. Софья информировала, что они всем коллективом отправлены на комиссию. Что было уж совсем форс-мажором.

Здесь Гиги прекратил стесняться и выловил Рица, когда тот брел по лужайке в сторону леса.

– Привет! Ты давно не заходил. Почему?

Риц был весь какой-то потускневший, даже его белые волосы казались сероватыми. Он сумрачно посмотрел на Гиги и выдавил из себя улыбку.

– Да вроде незачем было. Чего тебя отрывать?

– Так. Это что за настроение? Спешишь? Пойдем пить чай.

– Ну пойдем, – согласился Риц.

Было похоже, что ему все равно куда идти и что делать. Но сопротивляться он не стал и последовал на Гиги в инженерный корпус.

В комнате Гиги было все по-прежнему, только очередной Мимига стоял посреди комнаты, но на этот раз с закрытой головой. Поэтому пакет с сушками гордо лежал по центру стола.

Гиги заварил чай, выставил на стол две чашки и подтолкнул к Рицу пакет с сушками.

– Ешь! Сегодня можно.

– Спасибо, – кивнул Риц, потянулся к сушкам, но уронил руку на стол. – Как у тебя дела?

– Да вот с твоей подачи почти закончил отчет об обучении андроидов. Все круто складывается, я сделал акцент на адаптации вместо общей подготовки, и славно вышло. Я бы его прямо сегодня отправил, не дожидаясь результатов сессии, вот только одна закавыка – ваш зачет. Расскажешь, что произошло? Как-то не укладывается у меня в голове эта история.

Риц невесело усмехнулся.

– Только не говори, что я и тебя подвел.

– Да ну, ты что! Рассказывай!

– Да нечего рассказывать. Я и сам не понимаю. Ты же видел ту штуку, под которую ты нам тогда Арсения подогнал.

– Я видел. Красиво вышло! На мой взгляд, слишком хорошо для учебного задания.

– Ну хорошо или нехорошо, а зачет нам не поставили. Единственным из потока.

– А основания? – осторожно осведомился Гиги.

– Красин спалил нас на том, что у нашей ткани одноразовая настройка. Мы сразу в нее все угрозы заложили и отправили в плавание. Проблема в том, что это лечится только в теории, на практике нам непросто ее донастроить. Даже не непросто, а невозможно. Это поделка. Елочная игрушка. Вот за это мы и получили по лбу.

– Ты шутишь…

– Неа. Но по сути он прав. Это и была поделка. А что совсем отвратительно, что это же я втравил своих в такой проект. Сделали бы по упрощенной схеме, как нам Красин рекомендовал, уже бы десять раз зачет получили.

– Я категорически не согласен, ваша работа превосходит любую учебную на две головы. Но даже если так, что мешает вам сунуть ему в зубы поделку по его алгоритму? Вам же это на один зуб.

– А вот тут другая собака порылась. По техническим причинам Красин перезачеты не принимает, хрен знает, что за причины, я с ним тоже связаться не смог. И комиссия у нас назначена на конец июня, после сессии. То есть у нас недопуск. Сессию будем сдавать осенью.

– Блин. Что за бред? Что за комиссия с обычным зачетом, так же не делают!

– Ну теперь делают. А еще нас в конце июня всех из общежития вышибут, а мы все хотели в инкубаторе летом поработать. Все абсолютно прекрасно. Мои со мной сквозь зубы разговаривают… Ну… кроме Хмарь. Хотя на ее месте я бы тоже не разговаривал.

– Жопа какая. Не могу поверить. А до сессии у вас четыре дня, да?

– Ну типа да. Я как бы забил на всё, просто работу работаю. А что еще делать?

– А Гелий ваш знает?

– Наверное. А должен?

– Недопуски мимо него не проходят, потому что все, кто проваливает сессию, теряет право работать на кампусе.

– Класс! Вот про это я забыл. То есть, дай прикину, на лето нас отсюда выгонят, даже если мы снимем какую-то халупу поблизости, то работать в инкубаторе все равно нельзя. Вообще поразительно, сколько всего можно огрести с одного незачета. И, главное, непонятно, почему не дают пересдать зачет как обычно. Я ткнулся в деканат, они меня послали.

– Ну почему нельзя, как раз понятно. Красин же усвистал на Восток. Первым самолетом за неделю. Варвара ваша в трансе, всем коллективом ее утешали три дня назад.

– Валерьянкой отпаивали?

– Шоколадным тортом. Но он не жидкий, так что… отъедали? Нет, фигня какая-то. Просто кормили тортом. Мне тоже кусок достался.

– А! Понятно. Мы подозревали, что эта затея связана с попыткой утащить наши разработки на Восток. Я, должно быть, ошибся. Они даже на это не годятся, он и так нашел что утащить…

Риц хлебнул чай и отвлекся на свой комбраслет.

– О! Гелий пишет. Наверное, будет из инкубатора выгонять.