Текст книги "Брутфорс 5 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

– Опять вы! – скривился Центурион.

– А ты кого ожидал увидеть? Андроидов? Так они на кухню не ходят и лапшу не едят, – ласково сообщил ему Оба.

Центурион шутку не оценил.

– Я Шанкса ищу.

– Его тут нет.

– Я вижу. Но у себя его тоже нет, думал, он тут. Кто-то должен следить за порядком, когда вас столько скопилось.

– Уймись, Центурион, ты тут не живешь и не работаешь, – нахмурился я.

– Найду Шанкса и уймусь, – пообещал Центурион, вошел на кухню и принюхался. – Жрете опять.

– Ну так! – тут уже развеселился Баклан. – Центурион, хочешь, расскажу суперсекрет? На кухне ровно этим и занимаются. Она для этого создана!

Наши бессмысленные терки прервал Шанкс, появившийся в дверях.

– А, Центурион, пришел уже! Давай, налей себе чаю, поговорим. Парни… и дама, помешаем вам немного, нам тут надо обсудить кое-что.

– Да пожалуйста, – согласились мы. Прямо интересно, какие дела у Шанкса с Центурионом.

– Может, в мой корпус пойдем? – осторожно предложил Центурион.

– Смысла не вижу, разговоров-то минут на десять. Тем более, что один из участников завтрашнего мероприятия уже здесь.

Центурион заметно побледнел.

– Это кто?

– Это Риц! – захохотал Шанкс. – Вам повезло! Вы снова вместе! Вы, ребят, кармические близнецы!

В голове у меня сложилась и пересложилась схема. Единственное мероприятие, на котором я мог пересечься с Центурионом, это завтрашняя уборка. Которая почему-то начиналась в момент рассвета. То есть. чуть ли не в темноте. У меня и раньше были вопросы, что можно убирать при таком свете, но все еще страннее, чем я думал. Вся эта история будет еще интересней, чем я ожидал, заодно и Центуриона изведу. Я оживился.

– Риц-то там как? – проскрипел Центурион.

– А он подрался сегодня с Форком из их группы. Форк тоже наказан, только его определили в столовую на присмотр за разгрузкой, а Риц вот тебе достался. Должен был мне, но, извини! Риц, мне завтра опять в больницу на поднастройку руки, так что поступаешь в ведение Центуриона. Вообще хорошо, что ты тоже здесь, заодно и тебе всё расскажу.

Нам предстояло замерить состояние аккумуляторов роботов-уборщиков. Негодные надо было заменить, и для этого приехала партия новых. Вроде ничего сложного, но каждый из них велено было протестить в административном корпусе, не случилось ли с ними еще чего. Я бы и сам справился, зачем мне Центурион? Но отвечал за эту операцию он вместо Шанкса, так что придется терпеть.

Как сказал Шанкс, дел там было дня на три, а потом меня переведут еще куда-нибудь. Я кивнул Шанксу, показав, что понял, и побежал провожать Хмарь. Роботов они могли дообсудить и без меня.

* * *

В полседьмого я был на месте. Уже рассвело, так-то можно было бы и двор подмести, но задачи были другие. День обещал быть солнечным, снег почти что весь сошел, и я с ностальгией вспомнил, как пускали кораблики в ручьях у бабушки в поселке. Здесь даже в теории не могло быть никаких корабликов, разве только до пруда добраться.

Из боковой двери корпуса высунулся Центурион.

– Явился? Сюда иди.

Я вошел, и мы двинулись куда-то по коридору. В этой части административного корпуса я никогда не был, оформлялись мы с другой стороны. Интересно, у нас все корпуса с такими секретами? Вчера в инженерном обнаружился целый зал, сегодня попали в какой-то лабиринт.

– Тебя-то как угораздило? – спросил я, чтобы что-нибудь спросить.

– Шанкса подменяю. Так-то его очередь.

– Не знал, что коменданты и другими делами кампуса занимаются.

– Да мы много чем занимаемся, – расправил плечи Центурион.

Гордый какой. Ладно. Молча дошли до лифта. Центурион нажал на кнопку и здоровенная дверь отъехала в сторону. Мне даже неловко стало, что мы сейчас вдвоем тут поедем, сюда без труда можно было загнать пару машин. Лифт вздрогнул, утащил нас на три уровня вниз и выпустил нас с другой стороны.

Мы вышли на площадку и сразу оказались перед дверью с надписью «Отдел энергетической подстройки». Туда нам и было надо.

Отдел с гордым названием оказался тихой беленькой кладовочкой. Мне даже обидно стало, я уже думал, что мне разрешат управлять каким-нибудь огромным манипулятором или погонять на нем по коридорам. Но ничего такого не случилось.

В кладовочке уже сидели двое: улыбчивый инженер и лопоухий сонный первокурсник, к ним мы и присоединились. Инженера звали Захаром, а первокурсника – Турлиу, но тот так невнятно буркнул себе под нос, что инженеру пришлось озвучить имя вместо него. Инженер предупредил Центуриона, что ему придется снова вынести инструктаж, который он уже три раза слышал. Центурион милостиво кивнул и раздулся от важности. Было б чем гордиться, я бы так сказал.

Захар выдал нам троим черные комбинезоны и защитные очки. Вот комбинезон оказался прикольным. Изначально он выглядел как черная блестящая тряпка, но стоило забраться внутрь и застегнуть молнию, как он терял блеск, садился по фигуре и отращивал два кармана спереди. Мне костюмчик страшно понравился, хотя я и не понял, зачем карманы. Турлиу тоже оживился и спросил, нельзя ли ему такую шкурку с собой.

Инженер засмеялся и сказал, что эту нельзя, но можно купить самому. Он скинет ссылку попозже. Правда, предупредил, что цена Турлиу не понравится. Ну посмотрим. Может, я себе тоже такой куплю, если осилю.

После этого нас проинструктировали воду в помещении не пить и не лить, пальцы внутрь узлов не совать, выключатели на стенах не дергать и без надзора не работать. Надзирателем у нас и был Центурион.

Работа нам предстояла самая тупая, но важная. Поставить робота на платформу-измеритель, зафиксировать результат, и если ресурс аккумулятора выработан более, чем на 75%, то перенести в зону ремонта и заменить аккумулятор. Зоной ремонта называлась стойка в углу той же комнаты. Захар собирался нас покинуть через пятнадцать минут, у него были дела в центральном корпусе. А Центуриону взять на себя его функции: следить за нами и вбивать в базу наши деяния. Отмечать, где заменен аккумулятор, а где нет.

Мне сначала показалось, что тут и делать нечего, непонятно, почему на этот небольшой складик должно было уйти три дня, но когда мы с Турлиу взялись за дело, сразу стало понятно, на что тратится время. На базу данных! За час мы поставили диагноз десяти роботам, и у пяти заменили аккумуляторы, но Центурион сумел внести в базу только восемь. Потому что два последних в базе не обнаружились.

Центурион на всякий случай пересканировал все десять номеров заново, от чего база сошла с ума и легла.

Когда стало ясно, что больше ничего смысла делать не имеет, я разгреб боковой стеллаж и занял нашими трудами все три полки: на одной разместил роботов с новым аккумулятором, на другой – со старым, а на третью поставил два не обнаруженных в базе экземпляра.

– Логика у тебя хромает, – заметил Турлиу.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Ну один из потеряшек у нас с новым аккумулятором, а другой – со старым.

– Да, но ближних полок всего три, ничего не поделаешь, – пожал плечами я. – Ну хочешь, мы еще маркировку наклейками введем, если найдем из чего.

– Я вам дам наклейки, – пробормотал Центурион, который все еще бился с базой.

– А у тебя какие предложения? – с интересом посмотрел на него Турлиу.

– Никаких. Так. Всё умерло, – сообщил нам Центурион.

Я не стал предлагать ничего чинить, я тут неквалифицированным трудом занимаюсь. Не трогай, не завоняет, меньше знаешь, крепче спишь, и другие мудрости кипели у меня в голове, пока я наблюдал за мучениями Центуриона.

Наконец тот бросил это гиблое дело, осмотрел наши труды, сфотографировал стеллаж, отослал фотку Захару с пояснениями и выгнал нас, заявив, что на сегодня работа закончена.

– Еще двадцать минут, – уперся Турлиу. – Я не хочу, чтобы мне потом пеняли, что я сбежал раньше времени. А завтра я задерживаться не могу, у меня лекция рано.

– Идите отсюда, – прогнал нас Центурион. – Я отмечу как отработанное. Завтра здесь же в это время. Захар сам будет.

Вот и славно! Я, конечно, рад, что наши утренние трудности носили технический характер. Более того, уверен, что если бы не они, мы с Центурионом нашли бы из-за чего посраться. А так утро прошло тихо и мирно. Всё-таки в технических неполадках есть свой шарм: все при деле.

Я прикинул и получалось, что такими темпами мы с этими роботами будем валандаться до конца срока моего наказания. И никаких возражений по этому поводу у меня не было, в каком-то смысле даже напоминало работу в скутерной мастерской. Ностальгия!

Поскольку нас выгнали раньше, у нас образовалось время забежать в столовую на завтрак. Пока мы шли к еде, успели поболтать с Турлиу. Он, как и я, был сослан на принудительные работы за драку, только если я вразумлял Форка за неприемлемое обращение с искусством, то Турлиу сцепился с соседом по комнате, потому что тот сожрал его домашку.

Турлиу учился на пищевом дизайне и должен был в понедельник сдать модель парящего коктейля. Модель не должна была быть съедобной, но Турлиу пришло в голову проверить на реальных продуктах, получится ли у него что-нибудь путное, или облегченная версия кампари тупо не полетит. В теории должна была.

В нарушение всех инструкций Турлиу поставил свой эксперимент на кухне общежития, а не в пищевом зале. Но, как он и подозревал, гладко было на планшете, а в реальности коктейль лишь слегка приподнялся над столом, хотя по расчетам должен был зависнуть на высоте тридцати сантиметров и начать вращаться. И с подъемом возникли сложности, а никаких признаков вращения не было и подавно.

Турлиу предположил, что лед, который он выбрал для первой версии, категорически не годится, и заказал другой. Вышел встретить курьера, но когда вернулся, никакого коктейля над столом уже не было, его высосал сосед. И собирался выступить с критикой.

Это Турлиу и добило. Мало того, что сосед и раньше покушался на его эксперименты, так еще всегда был недоволен результатом. То жаловался на дисгармонию, то на то, что живот болит. Что он собирался комментировать в этот раз, Турлиу узнать не захотел, потому что дал ему в морду прямо на месте преступления. И, естественно, оказался во всем виноват: в драке, в нарушении правил изготовления домашек и в проносе алкоголя на кухню общежития. Теперь ему предстояло наводить порядок на кампусе не две недели как мне, а четыре. Даже дольше, чем Форку.

Я посочувствовал новому знакомому.

– Ты, если что, к нам приходи экспериментировать. Мы тебя не сдадим, – пообещал я.

– Ага, знаю я вас. Зато сожрете всё. И будете жаловаться.

– Сожрем. Но жаловаться не будем.

– Я подумаю, – посмеялся Турлиу.

В столовой я оценил новое знакомство. Турлиу был знаком со всеми поварами и выпросил нам яйца-пашот, которые вообще-то у нас никогда не готовили. По крайней мере, я их раньше ни у кого не видел. А к ним вкусный хлеб и ломтик лосося. Так что завтрак у нас был королевский. Даже жаль, что пришлось лопать его в спешке: неумолимо приближалась лекция.

* * *

В инкубатор я помчался сразу после лекций, точнее, после двух семинаров, на которых я имел бледный вид и трясущиеся руки, потому что не подготовился. Ожидал, что смогу спокойно вздремнуть на заднем ряду, но вместо этого втянулся в дискуссию о стабильности органических элементов, в которой мне отчаянно не хватало аргументов. Нет, практику-то я понимал лучше всех остальных, но объяснить, почему элементы из кондиционированной массы ведут себя так, а не иначе, толком не смог. На моем фоне Варвара блистала, и это было обидно.

Второй семинар был не намного лучше. Тема «Правомерность ограничений элементного оборота» напрямую касалась наших текущих проблем, и хотя я в общих чертах был в курсе, тоже не очень представлял себе, какая территория нарушает какие правила и нарушает ли. Дыру эту надо было срочно закрывать, через неделю нам грозила контрольная. И не просто контрольная, а зачетная.

Я сверился с расписанием: зачет стоял утром в пятницу, в одиннадцать утра. Надеюсь, успею что-нибудь сообразить. Или сам, или с помощью Софьи – вот мой верный друг для просеивания мутных букв. Ну или конспект у кого-нибудь подрежу.

Логика всевозможных регуляций от меня традиционно ускользала, но после того, как я стал свидетелем вчерашнего перфоманса Антонины, я проникся. Некоторые правила стоило выучить и крушить ими головы врагов.

В перерыве Форк зачем-то сообщил мне, что он теперь главный по продуктам, с чем я его и поздравил. И велел привозить нам всё самое лучшее. Он даже обиделся: а чего он от меня ждал?

Но наконец-то я в инкубаторе. Почти что дома! Осталось только рассказать Гелию о наших приключениях у инженеров, повторить вчерашний результат и дело в шляпе.

Каким-то образом Хмарь и Софья сумели обогнать нас с Обой и Мавром, и когда мы пришли в нашу лабу, уже сидели там и что-то перегружали Гелию в планшет.

– Изобретатели! – обрадовался Гелий. – Заходите-заходите. Помор вчера вечером пел вам дифирамбы, что на него не похоже. Вы сумели его поразить.

– Да это все Риц, – хлопнул меня по плечу Мавр.

Гелий кивнул, как будто другого не ожидал. Мы расселись вокруг длинного стола, который явно претендовал на то, чтобы стать нашим основным рабочим местом.

– Так, – огласил Гелий, проглядев выгрузку Софьи. – Я вижу, что вы сделали. Но пока не понимаю как. Риц, расскажите, как вы это видите.

Я попробовал объяснить, что именно я вчера изобразил, но ничего, кроме базовой логики воспроизвести не смог. Надо было вчера всё записывать! Но я понадеялся на то, что с кондиционированной массой будет очень просто всё повторить.

– Сомнительно, – прищурился Гелий. – Судя по тому, что показывают замеры Софьи, у вас в базе совершенно другой материал.

– Да я пытался создать тот же самый…

– Но он другой. Видите? – и Гелий поднял в воздух фрагмент массы.

Мы надели очки и присмотрелись. Масса в разрезе напоминала слоеный пирог, где слои не просто накладывались друг на друга, а перетекали один в другой.

– А вот этапы вашей работы.

Гелий по очереди показал все записи, которые Софья вела на вчерашней сессии. Круто, конечно, прямо вскрытие мозга, то есть в данном случае – рук. Но мне ни о чем это не говорило. На первичной фазе я получал совершенно иной материал, где все линии укладывались плотными спиралями. Вторая фаза была уже более понятной, когда я вытягивал из этих спиралей полые трубки, которые и стали основой ячеек фильтра.

– Как делать трубки, я могу себе представить, – проговорил Оба. – Как будто выдуваешь. Типа стекло. Я в детстве ходил в такую студию, движение понятное. Но как ты наделал таких спиралей, я себе представить не могу. И чем их заменить тоже.

– Вот и я, – признался Гелий и внимательно посмотрел на меня. – Риц, только вы можете вспомнить, как вы это сделали.

Я судорожно пытался припомнить свои ощущения, но они ускользали. Помню, что крутил линию внутри пальцев, но как? Надо было вчера записывать! А почему у меня горели руки? Что там такого сложного?

– Мне надо подумать, – объявил я и уполз за стол в углу.

Лучше было бы посидеть в мини-лабе за запертыми дверьми, но придется сделать вид, что здесь никого нет. Иначе со мной отправят Софью с Хмарь, и будем друг у друга на голове. Ничего, вчера же я как-то с этим разобрался, соображу и сегодня.

Наши остались совещаться и проводить эксперименты за общим столом, опираясь на вчерашние записи. А я углубился в тесты и через какое-то время понял, что проще произвести кучу новых версий материала, чем вспомнить вчерашнее. Куча не куча, а два достойных образца у меня получились, их-то я и притащил за общий стол.

Хмарь, Мавр и Оба тоже времени не теряли и смогли близко к тексту повторить мои вчерашние усилия. Да и Гелий присоединился. И теперь над столом висели восемь версий вполне пристойного материала, каждая из которых могла бы пойти в работу. Ну или мне так казалось.

Работа Гелия была ювелирной – с плотными слоями одинаковой толщины. Вообще сразу было понятно, кто что делал. Самые плотные скрутки были у Хмари. Не лень же было ей такое изображать, а вот работы Мавра с Обой походили друг на друга как близнецы-братья, разве что в том, что спиралях Мавра наблюдалось чуть больше небрежности. Они как будто расслаивались внутри, что для нашего случая было и неплохо. Такие штуки должны были быть даже прочнее, чем кондиционированная масса. Не очень понятно только, как можно такой материал калибровать, если не прогонять его через нашу обработку, которая стала уже стандартной.

– Нарядно, – одобрил Гелий. – И о чем нам говорят результаты? Учитывая, что это не то, что вы получили вчера?

– Как не то? – ахнула Хмарь и вытянула скан вчерашней версии. – Да, не то.

Глава 9

– А что не так? – нахмурился Мавр.

– Они не в ту сторону! – трагическим голосом провозгласила Хмарь. – Они все скручены вправо. А те, вчерашние, влево.

– Ну и что? – не понял Мавр. – Какая разница?

– А это мы сейчас узнаем, – пообещал Гелий.

Не трогая уже сделанных спиралей, он нагенерил новых и провел операцию выдувания, получив нужную полую трубку. И тут же отправил ее в тестовое хранилище на замеры.

Тестовое хранилище быстро отозвалось данными и для наглядности Гелий вывел их над экраном собственного планшета.

Мне цифры ни о чем не говорили, потому что вчера я резвился строго на глаз и на финальные выкладки внимания не обращал. Но я один был такой идиот. Мои сотоварищи были гораздо более ответственными. И при появлении цифр лица у них вытянулись.

– Сильно тяжелее, – заметила Хмарь.

– Угу, – кивнул Оба.

– А почему же вчера было не так? – не понял я.

– У меня есть две гипотезы, – произнес Гелий. – Если подтвердится одна из них, то действуем по накатанной. А если другая, то придется придумывать что-то еще.

– А если они обе окажутся неверны? – прищурилась Хмарь.

– Тогда опять же придется придумывать что-то еще.

Гелия так просто не возьмешь. Вот в чем ему нельзя отказать, так это в умении не плодить сущностей.

Обе его гипотезы были связаны со временем. Вчера я крутил свои спирали ближе к вечеру, и есть шанс, что к вечеру направление наших спиралей тоже изменится. Сейчас-то белый день. Эту гипотезу мы сможем проверить уже сегодня. А вот вторая была связана с луной. Возможно направление зависит от фаз луны. И тогда мы попали, потому что вчера было новолуние, а следующее новолуние… Типа через месяц. Короче, не завтра.

– Я бы сделал ставку на время дня, – важно сообщил Мавр. – У нас же все проблемы завязаны на солнечную активность, логично чтоб и решения были связаны с ней.

– Это вы сейчас пытаетесь заговорить реальность? – шевельнул бровью Гелий.

– Если б можно было, я бы с радостью, – поддержал Мавра Оба. – Нам такой вариант подойдет гораздо больше.

– Вот и посмотрим. Вечер наступит в любом случае. Займитесь пока задачами три и пять, – сверился со списком Гелий. – Разбейтесь по парам. Там требуются минимальные модификации, как раз до вечера мы должны справиться. А я пока пообщаюсь с Помором.

Он удалился, постукивая тростью. То ли собрался говорить из кабинета, то ли ушел в инженерный корпус, ну а мы переключились на текучку. Но просто так генерить очередные сцепки было неинтересно, и Мавр принялся нас развлекать байками со своих зимних каникул, когда они с друганами устраивали фейерверки до небес, и ничего им за это не было, потому что это были очень правильные фейерверки.

Мы лениво поспорили, какие фейерверки теперь считать правильными, но на этом поле Мавр всех побил, потому что только он один помнил все утвержденные коды фейерверков на память. Вот фанат!

С текущими задачами мы разобрались даже быстрее, чем планировали, чем вызвали тучу подозрений у Хмари, хотя она принимала участие в процессе с начала и до конца, и она прогнала весь наш комплект тестов два раза и только потом передала всю партию на контроль.

Я немного не понимал, как мне вести себя с ней, после того как мы… ну, хм… и все знают к тому же. Но она умудрилась решить эту проблему за меня и не поменяла в наших отношениях в инкубаторе ровно ничего, за что я был ей бесконечно благодарен.

Время шло, Гелия все не было, мы попробовали покрутить спирали, но они упорно сворачивались вправо. Возможно, время еще не пришло.

– А почему Гелий вообще упомянул лунный цикл? – вдруг спросил Оба.

– Потому что изначально генерации привязывали к нему, – сообщила Хмарь. – Нам рассказывали в прошлом семестре. И там была зависимость прочности от фаз луны, но не легкости, с которой мы бьемся в этот раз.

– То, да не то, – пожал плечами Оба.

– А прикинь, когда все это закончится, и Солнце вернется к норме, всю нашу сегодняшнюю бодягу занесут в учебники, и бедные школьники будут все это учить! – воскликнул Мавр.

Мы посмеялись.

Тут вошла веселая Марго и сообщила нам, что Гелий договорился с Помором о модификации хранилища кондиционированной массы, что его доработают таким образом, чтобы оно само утрясало элементный лом в нужную фактуру. В том числе и спиральную, если надо будет. И все это будет работать само, чтобы нам не надо было столько времени шарашить голыми руками.

Отличная новость! Дело осталось за малым. Нагенерить тех самых образцовых спиралей, чтобы научить хранилище работать должным образом. И эту задачу можно было решить или ближе к вечеру, или еще месяцок подождать.

– Луна-не Луна, Солнце-не Солнце, – водил Оба пальцами по столу.

Хмарь захихикала.

Оба мрачно посмотрел на нее, потом сосредоточился и скрутил спираль.

– Йееее, – заорал Мавр. – Влево! Значит, все-таки от времени дня зависит.

Он скрутил свою, и она скрутилась в ту же сторону, что и у Обы.

Дальнейшее было делом техники, и можно было считать, что эту проблему мы решили.

* * *

Надежда забежала к своим после работы, чтобы поцеловать дочь и поговорить с мамой. С новой должностью исполняющей обязанности министра, планировать такие визиты стало гораздо сложнее. «Недодолжностью», как она сама это называла.

Маленькая Любочка принесла ей похвастаться новую мозаику, которую она сделала в школе. Мозаика получилась замечательная: оранжевый фазан с сине-красной головой гордо сидел на ветке на фоне белого поля. Надежда похвалила дочь, фазан определенно удался.

Они поужинали, и Любочка заснула прямо на кухонном диване у мамы на коленях, для верности намотав на руку мамино дизайнерское ожерелье. Надежда отнесла дочь в кровать, выпутала ее ручку из ожерелья и вернулась на кухню.

– А потом вырастет, и не отнесешь, – улыбнулась Вера, мама Надежды.

– Вырастет и ускачет в свою жизнь, – качнула головой Надежда. – Еще скажет, что воспитывали неправильно.

– Дааа, – засмеялась Вера. – Ты говорила.

– Я помню. Сейчас смешно. Ужасно рада, что удалось вас сегодня увидеть.

– И я. Как у вас там? Что с твоим начальством?

– Пока никак. Тяни-толкай. С твоим Минсвязности мы на ножах, что в каких-то случаях даже удобно.

Вера «Вера» Семеновна Аверченко, мама Надежды, всю жизнь проработала в Минсвязности и очень гордилась дочерью. А кроме того служила для нее бесконечным источником сведений, которых другими путями было не получить.

– Наконец-то ты перестала брать все проблемы на себя! – воскликнула Вера.

– Так давно уже, – улыбнулась Надежда. – Но, знаешь, иногда мне немного стыдно, а вот на этой неделе прямо с чистой совестью сбросила проблемы на партнеров. Даже с радостью.

Глаза у мамы засияли. Ничто так не радует аппаратного работника как свежая сплетня.

– У нас есть мадам. Лет пять возглавляет аналитический отдел, и все никак не может определиться с собственной сущностью: то ли она ученый, то ли чиновник, то ли демон справедливости. Вот и теперь. Отправилась читать лекцию в Старый университет, застала там студенческую разборку с дракой…

– Прямо с дракой? Я думала, такого уже не бывает!

– Представляешь, бывает. Про нее я тебе отдельно расскажу, раз уж меня ввели в курс дела, отличная история, прямо рада за ребят. Ну так вот. Докопалась она до сути и выяснила, что третьим слоем там фигурирует ремень Эриксона.

– Это что?

– Ой, да это одна из тех вещей, которая должна помогать обладателю воздействовать на окружающих.

– Косвенное внушение и манипуляция различиями?

– Да-да, типа того. Ну вот эта штука реально работает, хотя и слабенько. Вступает в резонанс с эмоциями человека и может качнуть его в нужную сторону. Если только нужное решение не идет совсем вразрез с его желаниями. И этот ремень всплыл на кампусе. А они там запрещены, хотя за пределами учебных заведений с ними проблем нет.

– Как интересно!

– На самом деле этот ремень там играл минимальную роль, но наша мадам вцепилась в него и затребовала проверку. А то страшное дело – кампус Старого университета подвергается опасности!

– И ты что?

– А я, как ты понимаешь, воспользовалась своим статусом и перенаправила всю эту историю в Минсвязности. Я не могу со статусом и.о. ни инициировать такие проверки, ни реально их проводить. Вот пусть наши дорогие контрагенты сами эту кашу разгребают, раз они ее заварили.

– Всемерно поддерживаю!

– Тебе даже не обидно за родную контору? – засмеялась Надежда.

– Никоим образом. Более того, уверена, что не так уж это и плохо для них. Пусть резвятся. Может, несчастный Вадим сможет, наконец, охмурить Антонину.

– Вадим? Антонина?

– Вадима ты знаешь, а Антонина – это глава университетской СБ. Очаровательная мулатка. Знаешь, того типа, которые непонятно, как на земле удерживаются – настолько высокие и тонкие. Им прыгать проще, чем ходить.

– Точно! Теперь вспомнила. И что они?

– Эта история у них годами тянется, но всё никак. Ну да ладно, бог с ними со всеми, я счастлива, что есть вещи, которые за тебя делает кто-то другой. Скажи мне лучше, какие твои перспективы перестать быть и.о.? Полагаю, если это произойдет, мы тебя совсем не увидим.

– Я надеюсь, что никаких. То есть, я с удовольствием вернусь на прежнюю должность, хотя место замминистра было бы еще лучше. Но никаких министров. Меня раздавит объем представительских функций.

– Замминистры работают даже больше.

– Да, но это не то же самое.

– Я понимаю. Скажи, а ты не хочешь вот именно сейчас съездить к Астахову и поговорить о перспективах. Тем более, что до сих пор ему было не в чем тебя упрекнуть. Я уверена, он понятия не имеет, ни чего ты хочешь, ни о чем ты думаешь. Если, конечно, ты заинтересована в его возвращении.

– Безусловно. Я хочу, чтоб он вернулся. Я уверена, что если дело кончится окончательной отставкой, нам пришлют кого-то со стороны. Иначе бы уже сейчас назначили Радия или еще кого-то из замов. Но проблема в том, что я не могу с ним связаться. Вернее, нам запретили это делать по официальным каналам, а неофициальных я не знаю. И раскапывать их сейчас… опасно.

– Ну так в чем же дело, дорогая. Мы можем в субботу съездить за город, к Дине. Погода не самая лучшая, но у нее прекрасный дом. Ребенок наш будет счастлив, выгуляет резиновые сапоги. А то здесь нет повода, и она их пытается дома носить.

– Так. Мам, причем тут сапоги?

– У Астахова дача в соседнем доме. Никаких трехметровых заборов, живая изгородь на полтора метра. Случайную встречу мы тебе обеспечим, даже если он не согласится зайти на чай.

– Хм. Мам, ты гений. Едем! Тем более, что мне есть, о чем ему сообщить, помимо собственных хотелок. Уверена, что он об этом еще не знает.

* * *

– Тари-рари-рари-ру! – завалился к нам в лабораторию Серафим.

Явился он очень вовремя, потому что мы второй день тонули в текучке. Было скучно. После обретения образцов спиралей Помор загрузил своих задачей по переработке хранилища массы, но пока ничего готово не было.

Детали для внутреннего фильтра мы сделали вручную сразу, не дожидаясь модификации хранилища, и отгрузили их системщикам. Так что мяч был дважды на их стороне.

Работа у нас какая-то была, и мы ее потихоньку валяли, но никаких новых идей нас не посещало. Прочно сидели в фазе «нормально делай – нормально будет».

Еще ходили толкаться боками в основной инкубатор. После того, как туда затащили абсолютно всех первокурсников, пустых комнат не осталось, и в каждой что-нибудь клубилось. Но руководители были строги, и тех, кто являлся без дела, гоняли.

Мне-то всё было норм, я люблю сидеть в углу и ковырять какую-нибудь фигню, а вот Мавр скучал.

Так что Серафим очень удачно зашел.

– Что слышно в большом мире? – поинтересовалась Хмарь.

– А вот с этим я и пришел! – радостно объявил Серафим. – Никогда не было и вдруг опять. Поздравляю вас всех с появлением пиратских библиотек! Вернее, пиратских свалок.

– Ого! – изумился Мавр. – Они же запрещены! И потом бестолковое это дело, кому нужны элементы без лицензий, рекомендаций по региону… Нет, не говори мне, что там всё как у людей!

– Разумеется, нет. Всё, как в старые недобрые времена. Свалка по функции и региону происхождения. На основании региона выставляется рейтинг. Ща докручивают еще год создания, чтоб народ посвежее варианты брал.

– Если вдуматься, это логично, – хмыкнул Оба. – Ну а что делать, когда у тебя всё упало, а работать надо сейчас. Да, без гарантий, но лучше так, чем никак. Мне мои рассказывают, что теперь в большой цене люди с хорошей памятью, которые своей головой помнят, кто, когда и что делал, чтоб можно было запросить оттуда.

– Восток так и не наладил дистрибуцию элементов? – сунул нос в приоткрытую дверь Антон.

– Кто это пришел! – заорала Хмарь. – Как нас гонять, так ты первый, а как к нам лезть, так…

– Опять я первый! – признал Антон. – Но вы тут такое интересное обсуждаете, я не мог пройти мимо.

Серафим поделился, что на данный момент известно о двух пиратских библиотеках. Одну накрыл у себя Запад, а другая физически находится где-то в диффузной зоне между нами и Востоком, и вот она живее всех живых. Гоняться за ней никто не хочет, потому что она полезная. Особенно для Востока, который еще не успел восстановить свою.

– А какой рейтинг у регионов? – спросила Хмарь.

– Рейтинг – в соответствии с реальностью, – ухмыльнулся Серафим. – Мы идем первым номером, за нами Восток, потом Запад, ну и Юг последним. Как обычно.

– Неплохо так, – одобрил Антон. – Надо понимать, эти ребята никому ничего не платят.

– В этом и проблема, – признал Серафим. – Мне кое-что капало последний год, я еще думаю, что случилось, почему стало так мало после Нового года.

Я полез в свой планшет проверить отчисления. Да, точно, у меня то же самое. В последнее время денег было достаточно, я и внимания не обращал, сколько там чего. Обидно. Если бы сейчас капало в таком же режиме, как до января, можно было бы летом на море съездить. И Хмарь с собой позвать. Ну да ладно, зарплату у меня не отняли, и премий было три штуки. Авось, еще что-нибудь за помощь системщикам дадут.

Я поднял голову и обнаружил, что все наши копаются в своих планшетах, и лица у всех, мягко говоря, сосредоточенные.