Текст книги "Брутфорс 5 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Брутфорс 5

Глава 1

– Так почему не объяснил, кто ты такой? Почему я должен был вытряхивать инфу из Майи? Не мог сам сказать? – спросил я Василия, усевшись за стол перед ним.

Я благополучно оставил за кадром тот факт, что о существовании замедлителей я узнал ровно в тот момент, когда Майя произнесла это слово. И, сделав вид, что знаю, о чем речь, три дня собирал информацию.

Замедлитель – зверь редкий, как гласили немногочисленные статьи, а в учебниках такой персонаж вообще отсутствовал. Впрочем в учебниках мало что было, поэтому я их и не читал. Этот самый замедлитель, он же стабилизатор, обнаруживался только в статьях о подборе персонала в инкубаторы. С пометкой, что не стоит надеяться, что найдешь такого человека, они слишком редкие.

И вот Василий. Сидит передо мной. Краснокнижный зверь практически.

Те же статьи сообщали об ограниченной полезности таких способностей, а заодно и о невозможности модификации таких талантов. Если ты замедлитель, это навсегда. По крайней мере, они так думали. Так что Василию в каком-то смысле повезло приткнуться к своему коллективу, его группа отлично представляла, с кем имеет дело. Майя тоже молодец, ни слова об этом не сказала.

За спиной у Василия прошли две художницы из нашего корпуса, обсуждая что-то синее и прозрачное, что должно было выехать на сцену во втором акте, но не выехало. На подносе у каждой стояло по овощной инсталляции – и не лень же городить такое, чтобы просто съесть. С одной из салатных горок на поднос скатился сухарик. Обе заметили побег, засмеялись и устремились к столу через два от нас, к Мари с Больешем. Как же я их пропустил? Ну да ладно, всё к лучшему, надо же было когда-нибудь поговорить с Василием.

Василий взирал на меня с такой тоской, как будто он сам только что узнал, что он замедлитель и не знает, что с собой делать. Он вздохнул, но выдавил из себя ответ:

– Я ненавижу говорить об этом. Потому что мои способности – это не то, чем можно гордиться. К тому же было незачем. Я откуда знал…

Вот всегда так. Не знал, не верил, не спросил, думал, что обойдется. Внутри у меня поднялась ярость, но тут же куда-то делась. Я не собирался втаптывать Василия в грязь, сейчас мне хотелось извлечь из него хоть какую-то пользу. Кажется, я начал понимать Гелия, который собирал вокруг себя людей с разнообразными аспектами таланта, которых у него самого либо не было, либо было некогда развивать. Давай, Василий, колись, что с тобой можно делать, думал я. Василий же вертел ложку, угрожая расплескать суп по всему столу.

– Ладно, давай поедим, за чаем поговорим, – щедро разрешил я.

А то и голодным можно остаться с этими застенчивыми.

За чаем разговор пошел веселее. Василий объяснил, что диагноз «замедлитель» ему поставили еще на втором курсе, когда он сдал вводный курс по генерации только с четвертой попытки. Диагноз поначалу ощущался как клеймо, но потом он задружился с Серафимом. Серафиму Василий тогда здорово помог, потому что у того не хватало терпения доводить свои задумки до ума, а у Василия хватало и терпения, и способностей. Так, перекидываясь заготовками, они закончили курс и устроились к Вальтону. Василий тогда считал это редкой удачей, а через год они познакомились с Майей. И на какое-то время всё стало совсем хорошо. Василий надеялся, что Серафим с Майей поженятся, а он что, он побродит вокруг и займется работой. Но Серафим с Майей и не думали жениться, а тут еще этот Дима… и Майе приспичило бежать из Вальтоновской лаборатории.

На «жениться» я чуть не заржал. Вот ведь на что люди свою жизнь ставят – на чужие браки. Которые то есть, то нет. Я подавил смешок, упер локоть в стол, положил на ладонь подбородок и посмотрел на Василия. Тот уставился в чашку.

– Я знаю, что ты скажешь. Что я всех подвел тогда. Я не хотел…

– Не… Не скажу. Тот инцидент исчерпан, – заявил ему я.

Василий поднял на меня глаза.

– Я знаешь ли, хочу понять, в чем прикол твоих отношений с физикой элементов. Должна быть какая-то такая же фишка, что и с виртуальностью.

Василий фыркнул.

– Тебе это зачем?

– Да потому что у меня таких способностей нет. И ни у кого вокруг нет. Есть только у тебя. Может, ты полезный.

– Может, тебе кажется, – огрызнулся Василий.

– Неа.

Мне все больше хотелось залезть Василию в голову и посмотреть, что там где стоит. Жаль, что я такого не умею. Наверняка там можно диван передвинуть или там, шкаф, для лучшего обзора.

Василий поежился. Кажется, он почувствовал, что мой интерес не праздный, но это его только расстроило.

– Неужели тебе самому не интересно?

– Ну не знаю… – замялся Василий. – А что интересно-то?

– Смотри. У нас тут каждый день новый поворот. Часть элементов вытащили в физическую реальность. Часть работ перевели на коллективный бесконтактный функционал. Непонятно, как все это будет работать и куда все это двинется. Офигенно же! И тут ты.

Василий помотал головой.

– И что?

– Ты появляешься как белый лебедь, осеняя конструкцию своим крылом, от чего она приобретает особую прочность и сияние в фиолетовых тонах.

Мой собеседник от этой картины подавился, закашлялся и заплевал весь стол перед собой.

– Вставай, – велел я. – И поднимай руки.

Василий встал, покачиваясь, кашляя и хихикая, поднял руки вверх, я обскакал стол и стукнул ему по спине для верности, хотя необходимости уже не было. Кашлять он и так перестал. За соседним столом даже разговоры стихли – народ напрягся. Собрались помогать, что ли?

С потолка спустился новый микродрон и протер стол перед Василием.

– Ого! У нас снова летающие устройства, – обрадовался Василий.

– Ну так! Не зря работаем. На кампусе им всю начинку переделали, – похвастался я, как будто имел к этому хоть какое-то отношение.

Дронами занималась группа Антона. Когда осенью начался дронопад, университетская СБ поначалу повелела удалить все летающие устройства совсем, типа обойдемся. Даже платформы у медиков выгнали, когда у тех сократились зоны доступа.

Но позже выяснилось, что и дорожки без дронов убирать неудобно, и снег с крыш счищать… А история с доставкой в медпункт двух профессоров, которым стало плохо на конференции от свежих новостей из мира органики, и вовсе никого не порадовала. Донесли, конечно, здоровых лосей на кампусе достаточно, только вторые носилки долго искали, но с платформой было бы удобней и быстрее.

Так что инкубатору с инженерным отделением было велено срочно вернуть дроны в строй. Мир пусть как хочет, заявила Аглая, а у нас всё должно быть в порядке.

Гелий с Помором похмыкали и согласились. Наведения порядка в большом мире ждать не приходилось. Профессора выделили общую группу, и к февралю все дроны были перепрошиты по высшему стандарту. Никем впрочем не утвержденному, но группа Антона клялась, что все нами изобретенное было доработано и пущено в дело. Не знаю, что там надо было улучшать, тут они, по-моему, приврали, но собрано было как положено, и за последний месяц на кампусе не было ни одного инцидента с летающей техникой.

А столовский дрон был совсем новьём, изготовленным неделю назад третьекурсниками инженерного факультета. Таких дронов было три. Говорят, мама Галя опасалась, что эти твари будут пикировать на ее великие супы, как на лишнюю жидкость, но дроны были обучены как надо, и пока что на еду внутри тарелки не бросались. Шустрили только снаружи. Я вообще удивился, что дрон так резво спикировал к нам. Так-то устройства появлялись над столом, когда народ уходил и уносил тарелки на мойку, а тут дрон сам понял, что непорядок образовался вокруг тарелок.

Василий взглянул на полупустую кружку, кивнул мне и пошел за новым чаем. Вернулся он веселый и с печеньем.

– Я чего так отреагировал-то, – пояснил он. – У нас в школе на заднем дворе жили лебеди. Только черные. Щипались мерзко, если близко подойти.

– Черные лебеди – они такие. Ничего хорошего, – глубокомысленно прокомментировал я.

Василий захихикал.

Я подумал, что он опять подавится, но обошлось.

– Я серьезно. У меня есть мысль кое-что попробовать вырастить, и я бы хотел тебя привлечь. Если у тебя есть пара часов свободных, можно было бы мини-лабу занять внизу, – объявил ему я.

Честно говоря, эта мысль мне только что пришла в голову, и я даже не придумал, что мы там будем выращивать. Но я понял, что Василию можно предлагать только совместные действия, остальное – пустые разговоры. Время у меня вроде было, а вот что там у Василия – вопросики.

– Давай, – неожиданно согласился Василий. – У меня есть кое-какие дела, но их можно на вечер сдвинуть, нас до десяти не выгоняют. Так чего ты хотел-то?

Я вытащил планшет и на скорую руку набросал конструкцию, которая слегка напоминала передаточную трубу оргудава, но имела несколько ответвлений в стороны.

– Ммм, – растерянно промычал Василий. – Зачем тебе такая фигня?

– Пригодится, – загадочно объяснил я.

Собственно говоря, я изобразил несущую конструкцию, которую видел на тренинге. Перенесем ее в физический мир, а там посмотрим. К счастью, Василий не стал разбираться с моими мотивами, возможно, побоялся, что я передумаю, и согласился.

Мы забронировали мини-лабу и отправились туда.

Месяц назад гайки с заказом мини-лаб снова закрутили, и бронировать их надо было как минимум за сутки. А заодно и указывать цель эксперимента, а также всех участников. А за сутки, чтобы знающие люди могли промодерить заявки. Произошло это после того, как Мавр, таланты которого в очередной раз не оценили, гордо удалился в мини-лабу, никого не предупредив, и сваял на базе передающих ушей, придуманных Хмарь, трансляторы. Вывел их в физическую форму и заставил орать, насыщая импульсами вручную.

Причем он сам не понял, что создал, потому что ему самому звук показался просто прикольным. А вот группе второкурсников, которые были в учебной аудитории над ним, так не показалось. Этот сигнал развалил им систему, которую они два часа собирали под руководством аспиранта Маслова. И заодно обеспечил всех участников головной болью. Впрочем Гелий потом сказал, что у них это нервное.

Источник звука нашли быстро, а задание пришлось переделывать полностью, за что Мавру никто спасибо не сказал. Хотя тот и предложил свою помощь в восстановлении, от которой они отказались. Возможно потому, что Мавр сразу заявил, что хорошая система не развалилась бы от каких-то там звуков, а он просто подкинул повод сделать всё как положено.

Гелий провел потом отдельное совещание, на котором велел даже в учебных целях использовать прошедшие апгрейд элементы, и закреплять сборку поэтапно, чтобы больше таких вещей не происходило. Мавру за его деяние ничего не сделали, только велели написать обоснование, где и как можно использовать новую деталь, которое он до сих пор не написал. Зато теперь все остальные должны были оформлять бронь заблаговременно.

Но сегодня был определенно наш день, или я очень удачно указал в целях брони волшебное слово «тимбилдинг». Если дело было в нем. Надо будет потом проверить.

Так что мы добрались и приступили.

Было душновато, но ничего не поделаешь. Надо что ли подкинуть нашему начальству идею, что надо бы завести кельи побольше. Не всегда же хочется думать одному.

Первый этап испытаний прошел предсказуемо плохо. Я обнаружил, что если Василия привлекать к генерации физических воплощений в самом начале, то ничего не строится совсем. Он тупо все разваливает, как было тогда в лаборатории. Я велел ему посидеть в сторонке, пока я делаю основную заготовку, и подключиться в середине процесса. Тоже получилось кисло.

Я уничтожил всё, что у меня до этого момента получилось, свалил в хранилище для массы под повторное использование, и задумался.

– Может, я пойду? – грустно спросил Василий.

– Не, не пойдешь. Ты мне еще нужен.

Василий начал заливаться краской. Того и гляди превратится в помидор и лопнет.

– Ты что думал, будет быстро? – разозлился я. – Ну не получилось. Мы не с той стороны подошли.

– Я думал, ты типа гений, – процедил Василий.

– Я типа гений и есть, – заявил я ему. – Наверное. Точно это науке неизвестно. Но и у меня не всё сразу получается.

Я забарабанил пальцами по столу.

– У тебя у самого идеи-то есть? Или ты в принципе не хочешь работать с физикой?

– У меня нет идей. Я вообще не про идеи, я про улучшение готового, – мрачно ответил Василий.

Улучшение… готового… бинго!

– Так, Василий, я понял. Делаем так. Ты сидишь, ничего не трогаешь, я финализирую конструкцию, а потом подключаешься ты.

– А я-то зачем тогда?

– А мы посмотрим, как она изменится после твоего вмешательства! Если я прав, то она должна сохранить все прежние свойства и приобрести дополнительную стабильность. А нам это надо не только в виртуальности! Точно надо! Никогда не знаешь, что еще задумает развалиться. Ты слышал, что нормальные оргудавы смогло произвести кроме нас только Минсвязности? Восточники не смогли. Им раз в неделю приходится заново их делать. Чувствуешь, где собака порылась?

– Собака… лебеди… – пробурчал Василий. – Зоопарк.

– Он и есть. Приступаем.

Выпускать я его не стал, а то или убежит, или замерзнет под елкой, ну его на фиг. На улице был самый что ни на есть мерзотный конец зимы, то мокро, то холодно, то воды по колено.

Буквально за час я укатал свою конструкцию до полного совершенства, со второй попытки-то всегда быстрее получается, подключил Василия, а сам сел в сторону смотреть, что будет.

Василий обошел мое дерево, которое, если честно, больше напоминало гигантский кактус, достававший почти до потолка. Рабочие очки можно было снять и любоваться сколько угодно: мое изделие обрело полноценную физическую форму. Но я все равно не стал, в очках-то понятней.

– Что это вообще такое? – решил поинтересоваться Василий.

Я хотел сказать, да какая тебе разница, но потом подумал, что это нечестно. Втянул человека в свои эксперименты, надо объяснять.

– Это промежуточная фаза опоры. Думаю, что я перехватил с размером, зря я ее так разогнал. В следующий раз поправлю.

Василий хмыкнул. И я продолжил объяснять.

– Понимаешь, мы на тренинге выяснили, что если плотно работать системными конструкциями, то можно получить новый функционал. Я пока не знаю, где он нам пригодится, пока важно в принципе понять. Может, пустим эту технологию на оргудавы. Может, еще на что. Но устойчивость – это точно то качество, которое нам нужно. Вот с твоей помощью я пытаюсь ее улучшить.

– А сейчас эта хрень типа неустойчивая?

Я ткнул пальцем в кактус. Кактус мигнул, но устоял.

– Понял, – кивнул Василий и приступил.

Он прошелся вокруг, провел руками вдоль условного ствола, и тут я оценил, магию замедления. Мой кактус натурально засветился фиолетовым, как я Василию и обещал в метафоре с лебедем.

Василий еще раз прошелся руками сверху вниз, а затем пробил серией коротких импульсов весь ствол, двигаясь уже снизу вверх. Постоял, подумал и снял очки.

– Думаю, всё. Я сделал всё, что мог.

Я с интересом рассматривал получившуюся конструкцию. Кактус упирался в потолок, встав в распор.

– Прикольно. А вырос он почему?

– Побочный эффект. Размер иногда меняется. Мы… с Майей и Серафимом меняем исходник, если у меня происходит уменьшение или увеличение. Обычно увеличение происходит в случае, если я провожу насыщение конструкции, а уменьшение – если изъятие. Точнее я тебе не скажу, потому что и сам этого феномена до конца не понимаю. А меня, как ты понимаешь, никто специально не изучал, – ехидно добавил он.

В этот момент кто-то замолотил дверь.

– Э! Что вы там делаете? – заорал из коридора голос Шведа. – А ну выметайтесь? Что еще за тимбилдинг?

Я нехотя открыл ему дверь. Черт, а время и правда вышло. Я рассчитывал управиться побыстрее.

– Это что на хрен такое? – уставился на импровизированный кактус Швед.

– Это эксперимент, – вежливо объяснил я.

– Кто позволил?

– А кто должен?

– Например, я.

– Ну позволяй, я не возражаю.

– Риц, объясни быстро что происходит, пока я тебя не убил.

– Пока ты так разговариваешь, не буду. Ты мне хозяин что ли? Мы тут думали с Василием…

Василий нервно сглотнул и по стеночке двинулся к выходу.

– Ну… я пошел…

– Василий не входит в нашу группу, а ты входишь. У тебя еще конь не валялся, ты до завтра должен три переходника сдать.

– Завтра и сдам.

– Мог бы и сегодня.

– Швед, я никаких сроков не провалил. Эти переходники я голыми руками сделаю, даже если свободных оргудавов не будет, – попробовал я решить дело миром.

Василий проскользнул в дверь и исчез в коридоре. Ну и правильно. Мы тут лучше сами.

– Риц, это безответственно! Что за игрушки? На что ты извел массу? Какого дьявола вы взломали журнал брони?

И тут уже завопил я:

– Не ломали мы ничего! Всё по процедуре! Ты рехнулся! Выпей яду, начальник!

– Выгоню к чертям собачьим! Много на себя берешь!

– Беру сколько могу!

– Смотри, чтоб рожа не треснула!

Дверь скрипнула.

– Что здесь происходит, хотела бы я узнать? – раздался сердитый голос Марго. – Мне кто-нибудь объяснит?

Глава 2

Плоды тренинга студентов-органиков два Министерства делили долго, качественно и со вкусом. Провели 100500 заседаний, проанализировали записи, даже вызвали отличившуюся группу студентов на беседу. Группа оказалась веселая, тон задавали борзый блондин из Старого университета и хитрый брюнет из Константиновки. Последний так ловко подбрасывал поленья в топку, что министерские работники забывали о студентах и начинали сражаться за право сделать вывод и приватизировать результат.

С выводами было сложно. Технику общения по внутрисистемным каналам перехватило Минсвязности и тут же внедрило в свои операции с криками, как же мы раньше не додумались. Гелий, когда услышал об этом, только головой покачал.

– Они не совсем дураки, – вступилась за минсвязников Марго.

– Да я знаю, – шевельнул бровями Гелий. – Просто энергичные очень. Понятно же, что если бы не изменившийся фон, вряд ли бы им светило что-то подобное. Страшно подумать, что будет с нашими наработками, когда Солнце вернется к прежнему режиму. Хотя, может, что-то и сохраним.

После трех недель битв за раздел интеллектуальной собственности неожиданно сдало свои позиции Министерство образования. Причем Астахов лично. Его нового секретаря поймали на сливе информации аналогичным министерствам других территорий. Которое тот проводил по идейным соображениям – знание, мол, должно принадлежать миру.

Надо заметить, что в этом аспекте секретарь вел себя последовательно, и качал от других информацию с не меньшим энтузиазмом. Просто не делился добычей ни с кем внутри своего Министерства, потому что никто его об этом не спрашивал. Ну а уж если спросили, так пожалуйста. Накопленный за три месяца объем поражал воображение.

В результате голову секретаря на блюде требовали и Восток, и Юг, и Запад, и Минсвязности Севера, ну и местный Координационный совет заодно. Не требовал только Астахов, потому что и так не успевал отбиваться от обвинений. Он ведь не досмотрел, да еще и, возможно, сам участвовал, да еще подрывал потенциал территории. И разрушал связи! Хороший комплект. Благо упреки звучали пока неформально, но и это было неприятно.

Базу для основных обвинений создал тот самый день, когда у Севера с Востоком отвалился прямой канал связи, и пришлось гнать пакеты с информацией через Юг, пока не загнулся и он. Вот в той куче и обнаружилось то, что не должно было там оказаться: предварительные выводы о сущности кондиционированной массы, перспективы развития оргудавов, описание профилей всех участников группы «Трилобит рефакторинг», перемещения Кулбриса и еще кое-что по мелочи.

Все это вообще не должно было попасть секретарю в руки, однако попало. Астахов только диву давался такой всеядности. Худой и бледный до синюшности секретарь никогда не производил на министра впечатления энергичного работника. Какие, однако, глубины таились в человеке.

– Ты о чем думал-то? – спросил Астахов нахохлившегося секретаря, пока энтузиасты Минсвязности бегали вокруг, собирая трофеи из внутренней системы.

– О справедливости! И равенстве возможностей! – гордо вскинул голову секретарь. – Люди Юга и так не имеют нормального доступа к технологиям, а теперь, когда каждый окопался в своем огороде, и подавно его не получат! А ведь это сломанные судьбы! Десятки тысяч!

– О Юге беспокоился, да? – ласково уточнил Астахов.

Министру уже было известно, что главными бенефициарами утечек стали Восток и Запад, причем Восток кое-что уже успел применить, пока Запад сначала готовился, а потом веселился на ежегодном карнавале.

– Да, – подтвердил секретарь.

– У тебя там кто-то есть? – сообразил министр.

– Тетина семья. Фермеры, – уронил голову на грудь секретарь.

– И что, помогло им?

– Нет пока…

Астахов не стал комментировать очевидное. Понятно же, что пока знание докатится до предполагаемого адресата, сливки снимут куда более ушлые персонажи. Впрочем секретарю еще предстоит это узнать. Министр понадеялся, что наказание не будет ни слишком длительным, ни слишком суровым, иначе из приобретенного такой ценой опыта миру ничего не достанется.

Министр подозревал, что Минсвязности с самого начала знало о его хитроумном секретаре, и с удовольствием доило энтузиаста, не ставя министра в известность, а сейчас просто воспользовалось возможностью отравить жизнь Астахову. Поскольку Астахов был категорически против дальнейшего участия студентов в тренингах Минсвязности. И так, считай, чудом спаслись.

Но что бы он там ни думал, это уже не имело никакого значения, потому что с понедельника он был отстранен от должности решением Координационного совета. Кажется, Минсвязности такого эффекта не ожидало, потому что, когда на его место временно назначили Надежду, главу отдела вестниц прогресса, удивлены были решительно все. Астахов и сам удивился, но как приличный чиновник передал дела и отбыл на дачу. До окончания разбирательства. Надежда – человек разумный и надежный, глядишь, и не утопит Министерство в весенней грязи.

Делом же секретаря занимались теперь Минсвязности и Министерство интеграции. Вот и флаг вам в руки, злорадно думал Астахов. Сами с ним разбирайтесь. Могли бы через этот замечательный канал что-нибудь интересное подкинуть партнерам по шарику, а теперь что? Когда еще появится такой полезный идиот?

* * *

Гелий узнал о происходящем в Министерстве от Радия, которому не досталось место исполняющего обязанности министра, и схватился за голову.

– Нет, это невозможно! – пожаловался он Марго. – У нас тут крокодил не ловится, не растет кокос, а они в игрушки играют. Астахова сняли!

– Да ты что? Совсем?

– Временно отстранен.

– А кто вместо него?

– Надежда. Главная вестница. Ничего про нее не знаю, кроме того, что с момента ее назначения от вестников проблем не было. Значит, так. Марго, помогай мне. Надо перераспределить первокурсников по рабочим группам инкубатора, и уходим на дно. Будем сами разгребать эту кашу, раз всем остальным по барабану.

– Я тебе как раз хотела рассказать. Опять конфликт у Рица со Шведом.

– У Рица со Шведом или у Шведа с Рицем?

– У Шведа с Рицем. Я надеялась, они сработаются…

– Я думаю, они бы и сработались, если бы не такое давление. Швед боится, что не справится. А вот Риц боится другого. Что он не придумает того, что может придумать. Ничего нового под луной. Ладно.

Часа два Марго с Гелием утрясали списки и просчитывали варианты, а вечером Швед был вызван на беседу. Сразу после него должны были зайти Рудник и Ремарк.

– Концепция изменилась! – с порога объявил Шведу Гелий. – Теперь у вас, уважаемый Швед, будет не маленькое подразделение, а полноценный заводик. Вы, возможно, еще не слышали, но в нашем Министерстве перестановки. И они имеют к нам прямое отношение.

Швед, который ожидал получить выволочку за то, что не справился с талантливыми кадрами, а не вот это вот всё, вздрогнул. Что произошло?

– Вам поручается забрать к себе всех неохваченных первокурсников с трехлетней программы. Включая Варвару и Птиц.

– Они же Красинские?

– Ничего страшного, поработают и на вас тоже. А у вас я изыму…

Гелий сделал вид, что погружается в изучение списка, хотя помнил всех наизусть.

– Мавра, Хмарь, Рица и Обу.

– Если вы забираете Хмарь, берите и Софью, – хмыкнул Швед, внутренне ликуя, что удалось спихнуть смутьянов. О таком подарке он и мечтать не мог. – У них отличный симбиоз.

– Не с Олич? – уточнил Гелий.

– Нет, с Олич они просто дружат. А вот с Софьей прямо зачетно выходит. У нас останется Мимига с Киликом на тех же функциях. Я и сам хотел предложить, потому что эти пары друг друга дублируют. Немного жирно по нынешним временам, учитывая, что посменной работы не наблюдается. Все равно народ приходит после лекций одновременно.

– Отлично! Договорились.

– А куда вы их?

– Их я беру к себе. Хватит мне ограничиваться генеральным руководством, пора засучить рукава. Людей со старших курсов забирают Ремарк и Рудник.

– А что случилось? – осторожно уточнил Швед.

– Случился один внутренний конфликт и три внешних, спровоцированных внутренним. Детали вам не нужны, сразу оглашу результат: мы временно без министра, и обижать нас будут все кому не лень, если исполняющая обязанности не справится. А конкуренты с других территорий не планируют делать ничего полезного. Поэтому задачи наши следующие: заменить дефектные элементы в северных библиотеках в полном объеме. И пресечь поступления нового брака. Справиться с этой задачей надо до конца мая. Бесконтрольный обмен элементами между библиотеками уже запрещен, нам это должно помочь. Поэтому есть повод полноценно ускориться.

Швед подумал, что, конечно, здорово, что у него изъяли Мавра с Рицем, но другие могут оказаться еще хуже. Но одернул себя: бери что дают, бери и беги, вот девиз недели.

– Объявление о дополнительном наборе в инкубатор я сделаю завтра на утренней лекции. Не думаю, что кто-то откажется. Но собеседование с каждым все равно проведите для приличия.

Швед кивнул. Одна хорошая новость, одна плохая, в сумме то на то будет. Ну будет у него немного побольше народу. Надо будет глянуть на список что ли. Швед понадеялся, что они поместятся в нынешнем помещении, он уже там прижился. И чего Рицу не сиделось в лаборатории, отличная же комната. И коллектив.

* * *

Со Шведом и Марго мы договорились, что я удаляю свежесозданный кактус из мини-лабы, потому что там ему не место, и переношу к Трилобитам. А уже в нашей лаборатории в свободное (в свободное! а не в какое левая нога захотела! подчеркнул Швед) время провожу с ним дальнейшие эксперименты.

Ничего с этой штукой я делать пока не планировал, но об этом я никому говорить не стал. Василий оказался мегаполезным, осталось только придумать, как его использовать и как заманить на свои проекты. Но пока предстояло сосредоточиться на удалении созданной нами детали, которая как назло намертво встала поперек комнаты. И, если честно, действительно мешала.

Что думал по этому поводу Василий, я выяснить не успел, потому что в тот вечер мы со Шведом еще два раза срывались на крик, несмотря на присутствие Марго. Потом я писал контрольную, а потом два вечера пытался сообразить, как вынести свою деталь из мини-лабы, не рассыпав ее в труху.

В конце концов, махнул рукой, включил рассеиватель элементов для фоновой нагрузки и тупо нарубил руками наш кактус на куски. Вот их и заберу. Надо только придумать в чем.

Я огляделся. Что-то я не подумал. Придется их связать как дрова, в рюкзак они не войдут. А чем связать-то? Неужели придется делать новые крепления из органики? А что, это мысль!

В комнатке сидеть было приятно. Никто не дергал, и можно было заниматься ерундой. Я и переходники сваял здесь же, не прибегая к оргудаву, чтоб не выносить его из нашей комнаты и не злить Шведа лишний раз. Хорошо, тихо. Никто не сидит на голове.

Хотя подозрительно, что Швед еще не заходил по мою душу, вчера два раза прибегал. Зато час назад внезапно зашел Рудник, застал меня в процессе уничтожения трубы, поцокал языком, посмеялся и обозвал дровосеком. Честно говоря, и впрямь было похоже. Хотя никаких деревьев я в жизни не рубил, только полешки колол у бабушки.

Профессор поинтересовался моими планами на импровизированные дрова, попросил один из фрагментов для изучения и предложил позже обменяться впечатлениями. Я, конечно, согласился. Рудник мне нравился, жаль повода не было чаще общаться. У нас он почти ничего не вел, а в инкубаторе мы с ним не пересекались.

– Да, – вспомнил профессор. – Хотел сказать вам спасибо за Василия, он очень вдохновлен вашим проектом.

Рудник повертел в руках кусок «дров».

Я хмыкнул. Не заметил я у Василия никакого вдохновения. Профессор, видимо, понял, о чем я думаю, потому что тут же продолжил.

– Если вы этого не заметили, то только потому, что он беспокоился о том, что испортил ваши отношения со Шведом.

– Да ну, – махнул я рукой и рассыпал свою вязанку.

Фрагменты бывшего кактуса раскатились по столу. Рудник подхватил фрагмент, докатившийся до него, и вернул мне. Я подсобрал имущество, размышляя, что ответить.

– Скажите ему, пусть не берет в голову. Я все время с кем-нибудь ссорюсь, но если есть совместные дела, то мы уж как-нибудь вырулим. Мне и самому не очень это нравится, но оно так само выходит. В любом случае ссора произошла не из-за Василия, а потому что кто-то многовато на себя берет.

Рудник прищурился.

– И это не я! – добавил я для ясности.

Профессор улыбнулся.

– Нет, серьезно, я благодарен. Способностями Василия впервые за долгое время кто-то заинтересовался. Он слишком привык, что идет бесплатным приложением к команде.

– Не таким уж бесплатным, – хмыкнул я. Зарплаты у команды Майи были существенно выше моей. Хотя если посчитать выплаты за некоторые элементы, которые мне шли с прошлого года, я их почти догнал.

– Я в эмоциональном смысле, – подчеркнул профессор.

– А! – сообразил я. – Ну ок. Но у него и правда редкие способности. У меня таких нет.

«Это что же, подумал я, Рудник тоже не знал, что с ним делать? А теперь знает? Ну пусть эта трубка ему поможет, раз такое дело».

Профессор посмотрел на меня через полую трубку как через подзорную трубу.

– Интересные вещи у вас получаются.

Я пожал плечами.

– Да, только конкретно этот предмет пока низачем не нужен. Я и затеял эту историю от нечего делать. Если честно. Из-за чего мы и поссорились со Шведом. Если б он не орал как резаный, я бы с ним даже согласился.

– Пожалуй, я вас понимаю. Тоже не люблю, когда на меня орут, – улыбнулся профессор и встал. – Не буду отвлекать, будем ждать ваших новых изобретений.

Я кивнул, не зная, что стоило бы ответить, но Рудник уже исчез за дверью. Я перетянул резинкой хвост. Сходить подстричься что ли? Но вроде повода нет. Так-то хвост можно было выращивать бесконечно.

Вернувшись к задаче создания креплений, я усмехнулся. Скоро всё буду делать из органики. Но ничего у меня не вышло. Подлый Швед отрубил мне доступ к кондиционированной массе. При попытке обращения к хранилищу выплывала надпись: доступ только из группы Трилобитов. Придется подниматься наверх, что ли? А дрова здесь бросить? Нет уж, с собой заберу.