Текст книги "Брутфорс 5 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

И мы помчались к Василию. За конспектами.

* * *

Апартмент-комплекс, в котором жили Василий, Серафим и Майя, напоминал наше общежитие, которое внезапно решило вырасти вширь и вверх. Коридоры были совершенно такие же. Скудная отделка предполагала, что жители не готовы платить лишнее за красоту. Как и мы.

Вход контролировался автоматически, и Василию пришлось потратить время, чтобы нас зарегистрировать.

– Серьезно у вас! – удивился я.

– Это чтобы субаренды не было, – объяснил Василий. – Они всю эту штуку только в прошлом году поставили, после того как особо предприимчивые поселили у себя в комнате человек по пять.

– Это по какому же поводу такое нашествие?

– Чемпионат какой-то, – наморщил лоб Василий. – Я забыл. Мы тогда уже у Вальтона были, я летом в город и не приезжал. В общем, субаренду – нельзя. Одного-двух гостей можно, но не больше и на время. Короче, ваш Дима в гостях у Майи – ок, десять человек со спальниками – не ок. И животных нельзя. Тут один питона притащил, так питон сбежал, ловили его потом по всему зданию.

Мы поржали.

Комната у Василия была не намного меньше нашей. А мы помещались туда вчетвером. Что Баклан тут же прокомментировал.

Василий только плечами пожал. Ну а что, действительно. Уж Василию явно все равно где жить. Аскетичный прямоугольник комнаты вмещал в себя кровать, рабочий стол со стулом, тумбочку и встроенный шкаф. В углу притаилась мини-кухня с высоким табуретом.

Нехилую часть стены студии занимала плоская панель, куда можно было вывести любую картинку, если бы она понадобилась. Или игру, если в комнате жил фанат плоского видео. Лишняя штука, на мой взгляд, но мало ли кому надо. Я бы так жил, даже с панелью.

Наш потенциальный спаситель вынул из стола планшет и принялся в нем копаться. Баклан подошел к окну, чтобы обозреть окрестности, а я уселся на табурет и проверил, крутится ли он. Табурет крутился.

– Так, – объявил Василий. – Всё нашел. Вот есть два правильных варианта теста и конспекты. А интеллект-карт четыре штуки, но на них не настаиваю. Там вы ничего не поймете. Кому скидывать?

– Обоим, – попросил Баклан. – И скидывай всё. Тоже хочу посмотреть, что они там проходят. А то вдруг и нам такое же счастье привалит.

Пискнуло сообщение. Упали оба теста и здоровенный файл с конспектами.

Василий вручил мне свой планшет, чтобы я мог их по-человечески просмотреть. Я открыл первый тест. Супер! Ровно то, что было у меня. Ага, с квазисубъектностью я налажал, ну и ладно. А второй? Немного другой, пригодится. А потом я открыл конспекты. И у меня вылезли глаза на лоб.

– Василий! Что это? – спросил я, чувствуя себя полным идиотом.

– Не читается? – забеспокоился Василий. – Я выведу на панель.

Он включил настенную панель и вывел конспект на экран.

– Ух ты! – воскликнул Баклан. – Да это же… я не знаю что!

Глава 12

– Матрица возможностей? Египетский шифр? Вороньи следы? Василий, я восхищен объемом работы, но что это?

На панели висела огромная таблица. Если на планшете открылись только шесть колонок, и даже они выглядели впечатляюще, то на панели таблица просто подавляла. И при этом все равно не влезала целиком.

В графах стояли пометки «плюс» и «минус», нолики, галочки и проценты. Знакомые слова мелькали между пятой и восьмой колонкой: тип защиты, коммерческое использование, доказанная оригинальность, межтерриториальные различия, отсутствие права владения, право на дистрибуцию…

Но все вместе не имело никакого смысла. Колонки уходили за край кадра, а строки простирались в бесконечность.

Мы с Бакланом насладились зрелищем и повернулись к Василию. Тот стоял с расстроенным видом.

– Что, непонятно? Мне и Серафим тогда… Что я перемудрил. Но здесь весь курс. Я и рассказать могу в принципе…

– В принципе рассказать – это хорошо, – мягко сказал Баклан. – Но тут сколько? Ундециллион страниц? Хотелось бы понять объем зашифрованных знаний. Мы глупые, мы столько не осилим. Вот, скажи, пожалуйста, что написано в первой строке?

– Страниц всего семьдесят, никакой не ундециллион, столько бы я не смог написать, – проворчал Василий. – А расшифровывается элементарно. Первые десять страниц посвящены Западу, а в первой строке указано, что есть законы, согласно которым нельзя начинать расследования по поводу нарушений, пока не возникло реальных подозрений. Правда, это не распространяется на деятельность Севера, Востока и Юга, поскольку они находятся под подозрением автоматически.

– Ахаха, – развеселился Баклан и развалился на коврике у кровати. – Что за законы-то?

– Которые защищают неприкосновенность частной жизни. Вот же галочка в третьей колонке. Чего смешного-то?

– Ну как ты из этих закорюк это восстановил?

– Да всё просто! Тут система!

Василий принялся объяснять, но минут через пять мы с Бакланом погибли в его логике, и я замахал руками.

– Всё, всё, прекрати, мы не сможем этого запомнить. А ты еще говорил про интеллект-карты?

– Да, – грустно подтвердил Василий. – Но вы скажете, что и они слишком путанные.

– Показывай, – решительно потребовал я.

С Василием ни в чем нельзя было быть уверенным. Очень уж своеобразный человек.

Интеллект-карты оказались значительно лучше. Каждая страница напоминала раздавленного осьминога, и там довольно внятно были обозначены заскоки каждого региона. А зеленым цветом были обведены совпадающие части. Но по объему карты были существенно меньше таблицы, что как бы намекало.

Я бы, честно говоря, в такой ситуации нарисовал бы одну интеллект-карту для общемировых представлений о прекрасном, а расхождения запихал бы в таблицу. Но только я ничего не нарисовал, а Василий уже опять чуть не плакал и пытался нам донести, что в картах гораздо меньше информации. Что было и так понятно.

Итак, тупик. Мы с Бакланом хотим помочь девчонкам, Василий хочет помочь нам, а все вместе мы хотим вернуться к пиву. Неплохо бы совместить. Хотя друзья, которые обогнали тебя хотя бы на одну кружку пива, непригодны для совместного досуга. Стоило остаться и добить проблему.

Я еще раз попросил Василия восстановить текст из таблицы. Василий с готовностью начал пересказывать. Я посмотрел на Баклана, он на меня, и Василий замер на полуслове. Всем стало ясно, что нам не хватит терпения даже просто прослушать. Да и фиг знает, сколько времени это займет.

И тут меня посетила идея.

– Василий, а что ты скажешь, если мы сгрузим твои замечательные конспекты Софье? Я смутно улавливаю связь между таблицей и интеллект-картой…

– Да! Да! – закричал Василий. – Она есть!

– Вот! И наш дорогой андроид соберет это в понятный людям вид.

– Софья! – возопил Баклан. – Вот путь от человека к человеку!

– Если ты думаешь, это поможет, я согласен, – уныло согласился Василий. – Ну почему меня никто не понимает?

– Чего это «никто»? – обиделся я. – Мы нащупали путь.

– У нас был план, и мы его придерживались! – весело поддержал меня Баклан. – Софья – наш друг, товарищ и робот. Главное, чтобы она поняла твою логику.

– Да тут всё прозрачно! – опять завелся Василий.

– Так. Стоп, – велел я. В последнее время меня завораживала действенность этой команды. – Скинь мне интеллект-карты, я переброшу все вместе нашим, и поговорим.

– Но на кампус я не пойду! – загудел Василий. – Я уже ноги промочил!

– Никто никуда не идет, – сказал я себе под нос, перебрасывая нашим страдальцам материалы. – Ботинки себе нормальные купи.

– Куплю, – внезапно успокоился Василий.

Пока мы ждали реакции от наших, Баклан подбил Василия заняться выбором ботинок. Тот поначалу упирался, утверждая, что не сможет переключиться, если надо будет инструктировать Софью, но в конце концов втянулся в дискуссию о преимуществах одного материала над другим.

Я прислушивался к этой душеспасительной беседе краем уха, мучительно соображая, как бы сконнектить разум Василия с андроидным, и не поможет ли нам в этом деле видеосвязь. На переписку я не рассчитывал, на видеозвонке мы сможем хотя бы увидеть, идет ли процесс и куда.

Минут через десять проклюнулась Хмарь.

Хмарь: Риц! Гениально, где вы это взяли?

Риц: Это Василий. Мартель читала у них тот же курс в их универе

Хмарь: Колоссально! Мы очень признательны. Мы, к сожалению, не можем ничего понять в конспектах, но за два теста и карты огромное спасибо

Риц: У меня есть мысль подключить Софью к дешифровке. Василий вполне способен объяснить, что у него где, но я не способен произвести обратную сборку. Спросишь?

Хмарь: Щасвирнус

Хмарь: Софья согласна попробовать. А нет ли у Василия списка заголовков таблицы?

Это был дельный вопрос. Но заголовков не было, вернее, они тоже были зашифрованы.

Мы договорились за видеозвонок из общаги Олич и Хмарь через полчаса. Вот и панель в комнате Василия уже второй раз пригодится. Зря я назначил ее в лишние устройства.

Василий приободрился и принялся ждать звонка. На это время он отказался обсуждать ботинки или что-нибудь другое, а просто сосредоточился на своей таблице. Наизусть что ли учит?

Мы оставили его за этим занятием, и пошли прошвырнуться по апартмент-комплексу. Василий предупредил, чтобы мы не совались в чужое жилье, и вообще вели себя потише. И ничего не ломали. Правда, он был не в курсе, что именно можно сломать, потому что не был нигде, кроме своей комнаты. Очень похоже на Василия.

На его этаже ничего интересного кроме вендинговой машины с витаминными батончиками мы не нашли, а вот этажом ниже рядом с лифтом стоял аппарат по перемене судьбы с надписью «Экспериментальная разработка. Просьба сообщить о впечатлениях по адресу @блаблабла».

Мне стало не по себе. Я уже год назад поменял судьбу, точнее, она меня поменяла пинком под зад. Мне вполне хватило. Я глянул на Баклана. Тот тоже напряженно смотрел на машинку. Затем покосился на меня:

– Ну чего, попробуем? Чего нам бояться, пинка-то уже один раз получили.

Я засмеялся.

– Ровно о том же думаю.

Мы подошли к аппарату, глянули инструкцию. Текст был скуп на объяснения и фактически сводился к тому, что надо встать на обозначенной точке, активировать рабочий режим и ждать результата.

– Дай я! – вызвался Баклан и встал на нарисованные следы, где полагалось находиться тестируемому.

И нажал кнопку. Его моментально накрыло полупрозрачным куполом, и хорошо, что так, если б купол был сплошным, я бы моментально начал эту машинку ломать.

Что там происходило, я не понял, потому что на лице у Баклана медленно расплывалась мечтательная улыбка.

Наконец, купол исчез.

– Ну что, что тебе показали? – потряс его я.

– Солнце, море, пальмы… – задумчиво проговорил Баклан.

– Старая работа что ли? – спросил я.

– Лучше…

Из автомата выпала карточка с каким-то контактом. Видимо, там и надо было искать перемену участи. По контакту было непонятно, куда его собственно послали.

– А если ты второй раз пойдешь? Тебе то же самое покажут?

– Не факт… Хотя давай проверим!

Баклан запрыгнул внутрь и активировал купол. В этот раз выражение лица у него было чуть менее мечтательным.

– У меня есть мысль, но я пока не скажу. Иди ты теперь.

Я шагнул внутрь, купол обернулся вокруг меня и под ногами заплескалось море. Довольно убедительное море, надо сказать. Пахло солью и йодом. Я подобрал ноги, от чего море повело, напомнив мне, что оно виртуальное. И сходить с места не надо.

Что-то подозрительно. Чего это нам обоим море показывают? Мы снова поедем на побережье? Я дождался конца картинки, сошел с точки активации, вернулся и запустил процесс заново. В этот раз мне показали шикарные снега и задницу оленя, который якобы нес мои сани по целине.

Карточку с контактом мне выдали заново, и на руках у нас их скопилось уже четыре штуки.

Баклан открыл было рот, но тут нам обоим упали сообщения, мне от Хмарь, а ему от Олич с одинаковым вопросом: «Ты где?»

И мы помчались назад к Василию.

Звонок уже начался, и чего нас дергали, было непонятно, потому что весь разговор шел между Софьей и Василием. А что девчонки, что мы, выступали массовкой. За полчаса они управились, Софья обещала переслать Василию свое видение его конспектов сегодня к вечеру, и мы распрощались.

Василий был доволен как слон, похоже, что он наконец подходящего собеседника.

– Софья всё понимает! – провозгласил он и добавил. – Не то что вы!

– Потому что она более совершенное создание, – объяснил ему Баклан. – Ты лучше скажи, что за агрегат у вас на соседнем этаже. Предлагает перемену судьбы. И море показывает. Не слышал?

– А, это! – махнул рукой Василий. – Да это новый способ продажи турпоездок. Вам, небось, карточек надавали? Они все ведут в одно и то же агентство, а оно тебя много куда может заслать. Хоть на море, хоть в горы, хоть в питомник со страусами.

Василий задумался на секунду и добавил.

– Серафим туда каждый вечер лазит, прикалывается. Там случайным образом выбрасываются версии идеального будущего, причем какие-то чаще, какие-то реже. Пляжей, например, полно разных, а вот парню с третьего этажа однажды показали поход за кладом где-то в Коломне, и он туда захотел. Прямо денег заплатить и поехать. Но эти люди с карточки говорят, что у них нет такого тура. И больше никому такого не показывают. Теперь все ходят по три раза в неделю, ждут, что снова такая поездка выпадет, и они запомнят точно где клад. Но не выпадает. Ерунда, короче.

– Я так и думал, – разочарованно протянул Баклан. – Уж очень оно картиночное.

– Да уж конечно. Судьба тебе картинок не покажет. В лучшем случае, как Кулбрису, даст пингвином по голове.

* * *

Разум андроида победил таблицу человека, и за час до полуночи семьдесят страниц таблицы превратились в сорок страниц текста. Василий подтвердил, что всё верно, таблице все соответствует, и девчонки зарыдали от счастья. Такой конспект уже вполне можно было осилить и выйти на пересдачу во всеоружии.

Оставалось только гадать, зачем надо было городить табличный огород, если текстом получалось компактней и понятней. Я не выдержал и спросил.

Риц: Василий, спасибо тебе нечеловеческое, но зачем?

Василий: Мне так понятней. Уж прости, я для себя делал

Риц: Понял!

Ничего я не понял, но это было и неважно. Из чистого любопытства я взялся просмотреть текст – плод двойных усилий человека и андроида. Надеюсь, у Софьи теперь не сомнений в своей пользе для команды. Без нее мы бы остались в лучшем случае с двумя образцами теста, никто из нас не смог бы восстановить записи Василия. Лучше б он старой доброй стенографией пользовался. Я точно знал, что у бабушки есть подруга, которая умеет такое разбирать.

Читать было весьма занятно. Я старался ходить к Мартель (Мартель, точно? вечно забываю имена преподавателей), но там было скучно, а здесь путем двойного просеивания внезапно открылась особо извращенная логика.

У меня закололо между лопатками как было всегда перед чем-то важным. Я помедлил, пытаясь остановиться и рассказать себе, что я этого знать не хочу, но было поздно.

Поля общих разрешений и частных запретов складывались в логичную картину. Безобразно логичную картину, я бы сказал.

Всё, что начало происходить с органикой в прошлом году, и протянуло свои лапы в этот, было подготовлено беспощадным отрицательным отбором. Жесткие правила свободного обмена касались только структурных элементов. Не удивлюсь, если теми же правилами предписывались низкие или нулевые цены на них.

Я полез проверить эту догадку, но с ходу ничего не нашел, и отложил на потом. Скорее всего, так и есть. Потом проверю. Может, у нас будет спецпредмет и по этому вопросу.

А элементы, которые повышали удобство пользования, скорость операций и качество сортировки, наоборот, придерживались внутри территории и подлежали обмену только в рамках спецсоглашений. Хорошо еще, что такие соглашения в изобилии существовали между нами и Востоком.

Теперь понятно, почему так истерил Юг. Они и в нормальной ситуации не могли рассчитывать на полный объем инструментов, а в теперешней и подавно.

Круче всего в этой картине выглядели элементы, которые относились к экспериментально-структурным. То есть их значимость не была подтверждена, и под обязательный обмен они не попадали.

«Но как же так! – мысленно заорал я. – Получается, что всё, что продумывалось для дополнительной надежности на случай форс-мажора, пряталось в сундук? И не поступало в поле общего пользования? И никак не обсуждалось?»

Никаких условий для выработки общих надежных решений не было, зато были надежно огороженные загончики, где паслись жирные элементные овцы, которыми можно было торговать.

Хотя я и сам был частью этой системы, сознавать это было весьма неловко. Приятно было только, что наши злоупотребляли этими схемами не больше других территорий. Но ломать в этих условиях было гораздо проще, чем строить. Должно быть, сплошное удовольствие.

Ничего удивительного, что наши закрылись после крушения восточной библиотеки. Чего там теперь ловить-то?

Внезапно я вспомнил о Марше с Фантомом. Что они там делают в своем Технотреке?

Опять же понятно, зачем западники приперлись за Кулбрисом. Исчерпали свой запас идей, а новыми заниматься некому и незачем, все танцуют на карнавале.

Мне стало холодно и грустно. Взрослые вроде люди, а как дети. Здесь мы торгуем, здесь в носу ковыряем, а что получится на выходе, никого не волнует.

Чтобы не будить наших, я переместился в комнату для занятий и продолжил читать. Еще никогда я не был в ситуации, когда сдав экзамен, начинаешь интересоваться его содержанием.

А около двух упало сообщение от Хмарь.

Хмарь: Спишь?

Риц: Нет. Охреневаю

Хмарь: От чего?

Риц: От всего, что мы сегодня вытрясли из Василия

Хмарь: И я. Тебе тоже показалось, что это какая-то идиотская конфигурация?

Риц: Ага. Только не увлекайся. Тебе еще тест сдавать

Хмарь: Да, папочка, я знаю

Риц: Сама ты папочка

Хмарь: Я не папочка, я папка! Кожаная с золотыми замками. Внутри меня знания! И я обрушу их на каждого, кто не успеет увернуться

Риц: Раздавлен твоей интеллектуальной мощью!

Хмарь: Встретимся завтра?

Риц: С удовольствием. Я только утром меняю аккумуляторы, а потом свободен

Хмарь: Отлично! Тоже освобожусь к обеду. Придумаем что-нибудь

Риц: Да!

В ответ она прислала мне батарею сердечек разного цвета.

Надо было уже спать, но я никак не мог оторваться от текста. Я еще раз просмотрел первые страницы из тех, что Софья просеяла из таблицы Василия, а на десятой аж подскочил. Что значит «обязательное участие в процедуре распада»?

Глава 13

В субботу Надежда с мамой и дочкой выехали из дома пораньше. Дача Дины, маминой подруги детства, юности и всей взрослой жизни, находилась не так уж далеко, но день обещал быть солнечным, и его не хотелось терять. А откладывать выезд до следующей недели было никак нельзя, чтобы не потерять ручьи, которых так ждал ребенок.

К поездке маленькая Люба сложила три парусника из растворимой бумаги, чтобы запустить их в плавание. Мама с бабушкой надеялись, что эти со всех сторон экологические поделки проживут хотя бы минут пятнадцать, чтобы ребенок успел наиграться. Пока они уговаривали ее не запускать в ручей все сразу, а Люба упрямилась. Она планировала спустить на воду всю флотилию целиком.

Но по прибытии корабли чуть не оказались не у дел, потому что у Дины их встречали и собака, и пирожки с вареньем, и Динин внук с тремя своими кораблями, в одном из которых сидели шесть микрогребцов, и, разумеется, качественные ручьи, глубиной до середины новых сапожек.

Всё это богатство захватило гостей с головой. Даже Надежде от детских щедрот достался маленький кораблик, который ей было позволено спустить на воду у края поселка.

Кораблик получился не совсем сбалансированным, и поток крутил его куда хотел, однако перемещаться у кораблика вполне получалось, поэтому Надежда проводила его взглядом, оставила детей резвиться под руководством Дининой дочери и пошла назад к дому.

Воздух пьянил и орали скворцы, и Надежда почти забыла, зачем они на самом деле приехали.

– Надежда? Какой сюрприз! Уж не ко мне ли вы? – услышала она знакомый голос.

Ох, нет, не так всё планировалось!

Но Астахов улыбался совершенно искренне, совсем не той улыбкой, которую он изображал на протокольных мероприятиях, и Надежда решила ничего не придумывать.

– Была такая мысль, – призналась она. – Я здесь с дочерью: мы в гостях у маминой подруги. А она соседствует с вами. Я не рассчитывала, конечно, но если бы вы вышли во двор, появился бы шанс поговорить.

– Видите, как удачно, – Астахов улыбнулся еще шире. – Я вышел даже не во двор, а сразу на улицу. И если у вас не запланированы никакие срочные увеселения, приглашаю на кофе.

Они прошли мимо Дининой дачи. Дина с Верой уже устроились пить чай на террасе, выставив вертикальный обогреватель на половину мощности. Надежда махнула подругам рукой, они помахали в ответ, раскланялись с Астаховым и вернулись к прерванному разговору. Их миссия была завершена, теперь дело было за Надеждой.

Астахов неспешно завел агрегат, который должен был превратить две горсти зерен в две чашки напитка, выставил на стол вазочку с сырным печеньем, дождался, пока агрегат отдаст ему эспрессо, и разместил чашки перед собой и гостьей.

– Сахар?

– Нет, спасибо.

Бывший министр кивнул.

Разговор начался издалека, как положено на даче. Надежда похвалила кофе, Астахов оживился и рассказал, что этот сорт собирают прямо вокруг вулкана. Вулкан, к счастью, давно не извергается, а только угрожает, а то не видать бы им такого кофе. Надежда восхитилась нервами фермеров, которые выращивают зерна в таких условиях. Астахов поддержал.

Плавно перешли к министерским делам. Астахов улыбнулся и признал, что за новостями не следил, но с удовольствием послушает. Нет, у него нет планов, и он не планирует перезахват власти. Но если позовут, разумеется, вернется. Долг превыше всего.

– А что, Надежда, вам не нравится эта должность? Я был уверен, что вы справитесь.

– Рискну заявить, что справляюсь, – ответила Надежда. – Однако, скажу вам честно, безо всякой радости. Я бы с удовольствием вернула эту должность вам. Место вашего заместителя мне нравится гораздо больше.

– Какого заместителя? Хотите место Радия? – поднял бровь Астахов.

– Ни в коем случае. То, с которого ушел Бочкарев. В прошлом году.

– Понял. Да, эта позиция до сих пор не занята. Технически место есть. Ну что же, подождем возможности рокировки.

– Я думаю, ждать осталось недолго.

Надежда сообщила бывшему начальнику о проверке Старого университета, которую она перебросила в руки Минсвязности, Астахов хохотал, но отметил, что такая мелочь не заставит никого требовать назначения полноценного министра. Хотя ему приятно узнать, что у коллег прибавилось работы. Тогда Надежда попросила вторую чашку кофе и рассказала о крахе главной восточной библиотеки элементов.

Реакция Астахова ее поразила. Его лицо сначала окаменело, затем приобрело такую живость, как будто брови, рот и нос решили разбежаться в разные стороны. Уловив реакцию собеседницы, он на целую минуту закрыл лицо руками.

– Извините, – сказал он, опуская руки и возвращаясь к обычной невозмутимости. – Я думал, не доживу до такого. Да, если все так, то наши собратья по шарику будут пытаться активировать протокол распада. Либо ставить на него блок. И для того, и для другого нужна подпись министра, не и.о.

– Я только в общих чертах представляю, как это устроено, – призналась Надежда.

– А все представляют в общих чертах. Его никогда еще не запускали. Но сама процедура есть. Если примете предложение избавиться от приставки «и. о.», сможете принять решение сами.

– Лучше вы.

– Тогда так и поступим. Но вы рискуете, имейте в виду. Когда вам предложат пост министра, а я думаю, это произойдет уже в понедельник, откажитесь. Если должность снова займу я, будете моим замминистра. Но если нет, вас могут уволить. Отказ от повышения принимают за слабость.

– Я готова рискнуть, – ухмыльнулась Надежда.

– Хотите променять работу лицом на работу головой?

– Ну если вы это так формулируете, то да.

Астахов усмехнулся.

– Хорошо. Тогда так и поступим.

– Главное, чтобы вы не отказались. Когда наши власти сделают три круга и вернутся к вам, – напомнила ему Надежда.

– Я не откажусь. На лыжах я уже накатался, да и снег растаял. Возможно, вам стоит знать: я настроен блокировать запуск протокола.

– Почему? А как же безопасность? Разве не ради нее всё?

– Абсолютной безопасности не существует. А нас разрыв сотрудничества, особенно с Востоком, замедлит буквально во всем. На активации протокола будет настаивать Запад, потому что они любят резкие движения. А разгребать предоставляют другим.

– Кажется, я буду с нетерпением ждать понедельника, – улыбнулась Надежда, поднимаясь.

– Я тоже, – заверил ее министр, вставая, чтобы проводить гостью.

* * *

Утро прошло мирно, несмотря на неприятный поворот: вместо Захара на смену вышел Центурион. Да еще Турлиу угнали куда-то в район центрального корпуса, и его заменил Форк. Два идиота по цене одного. К счастью, эти два придурка друг друга стоили и сразу сцепились из-за форменного комбинезона. Форк, увидев нашу блестящую шкурку, от любопытства проковырял в ней дырку отверткой (комбинезон так просто не сдался, но Форк оказался упорней). И попытался отжать дырявую одежку себе, заявив, что в таком виде она никому не нужна. А он, так и быть, возьмет.

Центурион же заставил его комбинезон снять, надеть другой, а старый поместил в спецконтейнер на восстановление. И пригрозил, что продлит Форку срок наказания. Но Форк уже изрядно подковался в сроках и полномочиях и сообщил Центуриону, что у того нет такого права.

Права и правда не было, я тоже про это знал, но промолчал. Зато было право ходатайствовать перед начальством, о чем знал Центурион. Так с правами и переодеваниями они препирались все два часа, забыв и о роботах, и обо мне.

Под шумок я заменил двенадцать аккумуляторов. Все сегодняшние технокалеки имели износ батареи под 90%, так что никто не ушел обиженным. Потом подтащил роботов поближе к начальственному столу, сам внес их в базу и положил на полку. Очень продуктивно. Всегда бы так. Никогда не думал, что придурков стоит замыкать друг на друга.

Я даже переработал сверх срока минут пять, но потом мне надоело, и я объявил, что время вышло, роботы – вот, старые аккумуляторы – вот, база – вот, а я пошел.

Тут они уставились на меня как на врага человечества, объединили усилия и решили всё перепроверить. Штош, ладно. Посижу, посмотрю, как они будут проверять.

Я откинулся в кресле, сплел пальцы на пузе и стал наблюдать.

– А чего ты ничего не делаешь? – тут же обиделся Форк.

– Я всё сделал, это ты ходил два часа комбинезон мерил. Как будто у тебя шоппинг.

– Я, может, новую модель комбинезона разрабатываю!

– Думаю, ты разрабатываешь способ тратить время, – отрезал я и углубился в созерцание своих сцепленных пальцев.

– Риц! – заорал Центурион, шарясь в базе. – Кто тебе позволил сюда лазить?

– Я сам себе позволил. Хочешь сказать, что я что-то неправильно сделал?

– Нет! Всё верно! Но это и подозрительно! Как ты смог разобраться, если тебе не давали к ней допуска?

– Центурион, – тяжко вздохнул я. – Эта система сделана очень просто и интуитивно понятно. К тому же я несколько дней наблюдаю, как вы с Захаром в ней работаете. Я видел, что надо делать.

– Ты не должен был подходить к монитору с этой стороны!

– Мне никто об этом не сказал. И такого запрета нет в правилах техники безопасности. Так что я, может, и не должен был, но это не запрещено.

Вот как я прокачался после нового предмета! Гордитесь мной, профессор Мартель.

Профессор Мартель, разумеется, ничего о нашем сраче не узнала. И баллов мне не добавила. А Центурион побухтел-побухтел, но вскоре отстал. Два часа борьбы с Форком истощили его начальственный задор.

Я не пожалел, что предоставил их друг другу. Два часа на дело и двадцать минут на бессмысленную социализацию – однозначно лучше, чем наоборот. А с таким составом участников лучшего нельзя было и желать.

В результате мы с Форком получили вожделенную отметку за шестой день работ и выкатились в сторону столовой. Форк еще пытался общаться, но я интереса не проявил, и Форк убежал вперед, чтобы домотаться к кому-нибудь еще.

До свидания с Хмарь оставалась еще куча времени, читать я ничего больше не мог, потому что опух от юридических текстов. И после завтрака отправился в инкубатор.

В нашей лабе были все, кроме Хмарь: Гелий, Софья, Мавр и Оба. Гелий вынул из шкафа кусок моего «кактуса», фрагмент выведенной в реал органической конструкции, и вроде бы пытался заставить его светиться.

– Риц! – обрадовался мне профессор. – Ничего, что я позаимствовал у вас идею?

– Ничего, – улыбнулся я. – И это не идея, это побочный продукт.

Гелий ухмыльнулся, спрятал кусок трубки в своих огромных ладонях – и она засветилась.

– Готово! – заявил он и повернулся ко мне. – Извините еще раз за узурпацию. Надо было чем-то занять руки. Устал читать.

– И я, – признался я. – После экзамена внезапно заинтересовался предметом профессора Мартель. Читал про коллапс и процедуру распада. Как-то подозрительно все это выглядит…

– Да, да, – оживился Мавр. – Я тоже вчера читал. Профессор, что вы обо всем этом думаете?

– Ничего хорошего.

Гелий критически осмотрел светящуюся трубку.

– Думаю, что на час должно хватить. Бессмысленное дело – обогревать мир органикой, но имея такую заготовку, каждый из вас сможет сделать себе фонарь. Ладно, пусть постоит пока, я доволен.

Профессор отставил трубку в сторону и продолжил.

– Вы спросили о коллапсе. Если коротко, то дело выглядит следующим образом. Регионы должны разделить операции при коллапсе разработки, чтобы он не перекинулся на остальных как опасная болезнь. Не спрашивайте, как это возможно, хотя мне самому иногда кажется, что идиотизм заразителен. Как только коллапс зафиксирован, все расходятся как боксеры по углам. И там сидят. Только боксеров в нашем случае не два, а четыре, по числу территорий.

– А тренер их обмахивает полотенцем? – проявил знание реалий Мавр.

– Да, примерно так. Но коллапс должен быть официально признан, чего пока не произошло.

– А как же Восточная библиотека?

– Восток заявляет, что у них есть полноценная замена и намерены ее предъявить. Оспорить такое заявление могут три оставшихся территории, подписав меморандум все вместе. Пока его не подписал никто, все ждут, что кто-то из соседей сдастся первым. Мы тоже не подписали. Формально потому, что у нас нет министра образования, а только и.о.

– Прикол!

– А наши хотят подписывать? – осторожно уточнил я.

– Думаю, что не очень, – улыбнулся Гелий. – Посмотрим. Пока для нас ничего не меняется, работаем как работали.

– А что планирует делать Восток со своей библиотекой? Им не надо помогать?

– Непонятно пока. Думаю, что если и надо, это будет делаться неофициально. Я уверен, что они хотят легализовать пиратскую библиотеку, которая так и так раздает элементы желающим на всей Восточной территории. Только есть проблема.